Первый долг

Глава 11 Джетро

Три гребаных часа я искал ее.

Я обыскал весь «Хоуксбридж Холл» вдоль и поперек, я открыл двери в такие комнаты, в которые бы никогда не захотел входить снова, просмотрел все коридоры, которые с течением времени были позабыты, потому что я никогда не осматривал детально эту часть дома.

Я случайно попал на встречу братства «Блэк Даймонд» и ознакомился с будущей стратегией встречи груза, который придет через три дня, но сколько бы я ни осмотрел спален, ванных комнат и гостиных, я не нашел ни следа ее присутствия.

Ничего!

Она что, снова сбежала? Она что, могла быть настолько глупой, чтобы попытаться и сбежать после того, как я доказал ей, насколько бесполезны эти попытки?

Черт бы побрал отца за то, что разделил нас.

В ту минуту, когда я вышел из столовой, Кесу потребовалась моя помощь по некоторым вопросам. Ну, и основываясь на том, что он являлся единственным мне приятным человеком, у меня было на него время, хотя я и последовал за ним не столь охотно, потому что хотел остаться и дождаться, пока Кат договорит с Нилой. Я ненавидел то, что она осталась с ним наедине. Мои суставы заныли от того, насколько сильно я сжимал кулаки, и я понятия не имел, какого хрена буду делать, когда придет время разделить Нилу.

Я бл*дь сойду на хрен с ума.

Мне необходимо будет убедиться, что всё заряженное оружие убрали подальше от дома, потому что в ином случае я мог просто закончить истреблением всей своей семьи.

Нила Уивер была моей. Я не хотел, чтобы хоть кто-то разговаривал с ней, трогал ее и играл с ее разумом без моего позволения.

«Бл*дь, сбавь обороты».

Я остановился посреди коридора. Если я столкнусь с Катом в таком состоянии, он поймет, что я, бл*дь, не справляюсь. Он подумает обо мне как о слабом, а мне не хватит времени, чтобы войти в свое привычное холодное состояние.

«Ты не должен так быстро поддаваться ее чарам».

Я согласился со своими внутренними рассуждениями. Мне не следует испытывать такого рода эмоции. Мне не следует давать моим чувствам преимущество надо мной.

Тяжело втягивая воздух через нос, я стиснул до боли челюсти и проделал то, что повторял изо дня в день, по десять раз на день, иногда даже по двадцать — я напомнил себе, кем должен был быть и что должен прятать ото всех.

Губы беззвучно повторили то, что я проговорил мысленно про себя.

«Я тень, что скрывается от прямого взгляда.

Я хищник в овечьей шкуре.

Я охочусь на слабых без единого сожаления.

Я скрываю свой истинный характер под маской приличия.

Я преуспел в искусстве изысканной лжи.

Я джентльмен. Безупречный, состоявшийся и расчетливый.

Я обладаю каждым из этих качеств, но они не моя суть.

Меня никоим образом не касаются ни правила, ни законы.

Я тот, кто нарушает правила, кто заставляет страдать, кто отнимает жизни».

В ту минуту, когда я закончил проговаривать это про себя, мои кулаки сжались, и словно некий гребаный дьявольский провокатор зашептал мне на ухо.

«Ты лжешь. Это все чушь».

Стиснув зубы, я принудил свое сердце успокоиться, взмолился, чтобы лед покрыл жесткой коркой мое сердце. Повторяя ранее сказанные слова, как мантру, я постепенно попадал под их действие. Спина расслабилась, напряжение в мышцах, которое стягивало их, словно узлами, ослабло. Мои влажные ладони стали полностью сухими и холодными, мое выражение лица стало непроницаемым от маски безразличия.

Наконец-то.

Холодная волна спокойствия, что, разливаясь по моим венам, была приветственно принята, замораживала и подчиняла все на своем пути.

Все в моей жизни с того момента, как мне исполнилось пятнадцать лет, было тщательно придумано и выстроено в идеальную иллюзию.

До настоящего момента я как-то выживал.

Я спрятал настоящего себя под оболочкой человека, что настолько холоден и идеален — даже иногда я сам верил в иллюзию — большее количество времени.

Но время от времени, трещина могла проявляться на идеальной поверхности ледника.

И мой отец всегда мог заметить ее.

И тогда он вновь… «исправлял» меня.

Конечно, до того времени, пока я не достиг возраста, когда мог «исправить» себя сам.

Что я и сделал прошлой ночью, но почему же так тяжело сейчас?

Я начал утрачивать свою ледяную оболочку слишком быстро. Обычно, это занимало у меня пару недель, иногда чуть больше, перед тем как мне снова нужно было «исправлять» себя. Но Нила Уивер было словно солнце, которое пробивалось через мою льдистую корку, превращая меня в быструю реку, что хотела разрастаться и увеличиваться, и изменяться. А не застывать и оставаться всегда неподвижной.

Был только единственный план действий, что мог помочь мне уцелеть от ее вторжения и суметь справиться с ее пребыванием с нами. Я просто не знал, смогу ли совладать с ним.

Отодвигая назад ужасную мысль, я продолжил двигаться вперед.

Я слышал звуки, явно принадлежавшие мужчинам, которые двигались в комнатах мимо которых я проходил, а от запахов свежей выпечки, доносящихся из кухни, мой рот наполнился слюной.

Я почти прошел мимо нее, когда следовал по дому полностью погруженный в свои мысли. Звуки разговоров притупили мое острое внимание, и если бы до моих ушей не донесся странный звук, я бы так и прошел мимо.

Я остановился как вкопанный возле покоев моего брата.

Снаружи покоев моего брата.

Ужасный звук донесся снова.

Смех.

Женский смех.

Смех Нилы.

И он не был циничным или презрительным — он звучал беззаботно и расслаблено.

Веселый звук ее смеха сжал мое сердце, превращая жалость к себе в гребаный гнев. Я ворвался в комнату к Кестрелу без стука, без разрешения, и замер на месте.

Фло, Кес и Нила сидели в тесном кругу на креслах с высокими спинками, улыбаясь и смеясь.

Что. Бл*дь. Происходит?

Кес поднял взгляд, на его лице растянулась широкая улыбка.

— Джет! Очень мило, что ты присоединился к нам. — Его тон противоречил его приветствию.

Я сузил глаза, пытаясь понять, как мог мой брат, мой единственный союзник, который знал обо мне всю правду, действовать против меня, пытаясь сделать так, чтобы я разрушил все. В чем его интерес?

Я почувствовал себя преданным. Нет, даже хуже чем преданным — спровоцированным.

Смех Нилы прекратился, она вытянулась, словно струнка, на своем стуле. Ее щеки покраснели, раздражение оттого, что я посмел прервать их милые посиделки, промелькнуло в ее темных глазах.

Она имела наглость затаить обиду на меня? Когда она принадлежит мне?

У Фло хватило чувства приличия, чтобы подняться на ноги.

— Э, мне кажется, мне лучше пойти проверить… — Прочищая горло, он отошел от их компании. — Встретимся с вами, парни, позже.

Смотря на меня искоса, он исчез за открытыми дверями, притворяя их за своей спиной.

В тот момент, когда он вышел, я закипел от гнева.

— Будьте любезны объяснить, что здесь происходит?

Кес поднялся на ноги.

— Успокойся, и нет, я не стану этого делать. Тебе не нужно знать всего, Джет. — Посылая легкую ухмылочку Ниле, он спросил: — Если, конечно, ты не объяснишь ему, что было такого забавного?

Нила холодно посмотрела на меня. Прошла секунда, пролетела вторая, ее злость мощной волной ударила мне в грудь.

— Ну? — мое сердце стучало как ненормальное, когда я повел плечами, будто сбрасывая ледяную защиту, уступая место ярости.

Наконец она покачала головой.

— Нет. Я думаю, он не заслуживает.

Так-так-так… а это уже неприкрытая грубость.

Кес усмехнулся.

— Справедливо.

Я настолько сильно стиснул зубы, что они почти заскрипели. Почему я так волновался по поводу того, что мне предстояло сделать с ней? Она заставила меня почувствовать, что ей есть дело до меня, хоть немного, но есть. Она отсосала мне, ради всего святого. Она просила, чтобы я трахнул ее. Она была увлечена мной. Я знал это.

Так же как и я был увлечен ею.

Так сильно.

Слишком сильно.

Я был практически готов ворваться в ее влажное лоно и показать ей всю правду. Независимо от права ее рождения или моего, мы были равны. Я никогда не встречал никого похожего на нее, кто бы так заинтриговал меня и бросил вызов.

Но она манипулировала мной.

Она использовала меня больше чем один раз. Все это время я боролся за то, чтобы добиться ее доверия, только для того, чтобы, в конце концов, она подарила его моему брату!?

Чертова женщина. Гребаная шлюха Уивер.

Щелкая пальцами, я прошипел:

— Ты повеселилась. Мои поздравления с еще одной победой, мисс Уивер. — Указывая пальцем на пол возле своих ботинок, я приказал холодно: — Пойдем. Пришло время. Ты потратила мой день, прячась от меня. Теперь настало время, когда мы покончим с предстоящими делами.

Нила нагло вздернула подбородок.

— А я и не подозревала, что мы за что-то сражаемся, чтобы выигрывать. И с какой это стати я выиграла?

Черт побери.

Игнорируя ее вопрос, я продолжил:

— Пойдем. Сейчас же.

Кес скрестил мощные руки на груди, смотря на нас, будто мы были его чертовой любимой волейбольной командой.

Нила с чувством присущего ей изящества поднялась со своего кресла. В руках она держала книгу Уивер и погладила ее обложку, прежде чем убрать со своих коленей и положить на кресло, в котором она так приятно проводила время.

Я замер, когда она направилась прямиком к Кестрелу.

Он развел руки в стороны.

И она пошла прямо в его объятия.

Пошла в его гребаные объятия.

Я не мог этого понять.

Я не желал этого понимать.

«Она предпочла его тебе, идиот. Она видит различия между вами, и что ты облажался».

Объятия длились дольше, чем допускали правила приличия. Но, бл*дь, кого я обманывал — у меня не было никакого понимая о гребаных правилах приличия.

Кес был моим. Нила также была моей. Они оба принадлежали мне. Они не имели никакого права объединяться против меня.

— Кес… — я сжал губы вместе. Я отказался исполнять никчемную роль слабого и упрашивать его объяснить, что это все значит, вместо этого развязно произнес без доли сожаления: — Я бы не приближался к ней ближе, брат. Никогда не знаешь, где мог находиться ее рот. — Мои слова были словно ядовитая змея, которая была готова незамедлительно атаковать.

Кестрел выпустил Нилу из своих объятий, смотря на меня холодно.

— Он мог быть на какой угодно части твоего тела, как я понимаю. Но не забывай братишка, я не тот, у кого есть проблемы с тем, чтобы делиться, так?

Мой рот открылся от удивления. Боль от его слов незамедлительно достигла моего сердца. За всю нашу жизнь, пока мы находились вместе, он никогда не позволял себе так откровенно провоцировать меня. Он никогда не произносил что-то настолько болезненное или опасное, которое могло бы сказаться на моей главной проблеме.

— Да пошел ты, — рыкнул я.

Кес нахмурился, и в его взгляде появилось своего рода сожаление. Придурок.

Нила молча рассматривала нас, от нее исходило напряжения. Без сомнения эта семейная драма забавляла ее. Я никогда не хотел, чтобы она видела меня таким. А что это было? Неужели Кес наконец устал быть вторым сыном или он правда чего-то хотел от Нилы?

В любом случае это было неважно. Он не мог заполучить ее. Никто не мог.

— Джет, давай забудем об этом, хорошо? — подняв руки, он добавил: — Дело прошлое, ага?

— Дело прошлое? Что, черт побери, ты делаешь?

Кес покачал головой:

— Мы поговорим об этом позже. Прямо сейчас у тебя есть свои дела.

— Дела типа взимать с меня долг? — выплюнула Нила.

Мое внимание вернулось к ней, как раз вовремя, чтобы заметить, как она заваливается на бок, поскольку ее глупый приступ ослабил ее.

— Черт. — Кес на нечеловеческой скорости метнулся к ней, поймав ее прежде, чем она рухнула на пол.

Мой желудок скрутило от ревности.

Застонав, Нила рухнула в объятия Кеса.

— Ты в порядке? — Кес медленно поставил ее на ноги.

Вот… именно здесь. Вот настоящая разница между мной и братом. Он ловит того, кто в этом нуждается, в то время как я просто стою и наблюдаю.

Воспоминание о том, как Нила упала на парковке в аэропорте Милана, показало мне, насколько верно это заявление.

У меня не было выбора.

Сочувствие и мягкость не были позволены. Они были корнем всего зла для такого человека как я.

Глубоко вздохнув, Нила тихонько оттолкнула Кеса.

— Я в порядке. Спасибо за помощь.

Кес кивнул, засунув руки в карманы джинсов.

— Не за что. Тебе стоит показаться врачу.

— Это не заболевание, — встрял я. — Кроме того, ей уже лучше, чем тогда, когда я только забрал ее.

Щеки Нилы раскраснелись. Она немного покачнулась от еще одного приступа.

— А знаешь, почему это случилось? Я думала об этом как-то раньше.

Все молчали, ожидая, когда она продолжит.

— Я поняла, что была в стрессовом состоянии. Я примерно пять или шесть дней страдала от этого, когда упорно трудилась и представляла новую коллекцию покупателям и репортерам. И еще здесь… я страдаю от приступов, когда нахожусь возле тебя, — наклонив голову, она уперлась кулачками в бедра. — О чем это тебе говорит, Джетро?

О чем это говорит мне? Кроме того факта, что у нее было не в порядке с головой и ей нужна была помощь специалистов?

— Что я причина твоего стресса.

— Точно.

Еще одна волна приступа накатила на нее. Кес находился поблизости, схватил ее за локоть, предоставляя ей опору.

— И вот опять. Ты в порядке?

Она кивнула, потирая свои виски.

— Прости. Чертово вертиго. Не могу его контролировать.

Кес улыбнулся, прижавшись к ней телом.

— Не извиняйся. У нас у всех есть недостатки, и иногда мы не в силах их изменить.

Он говорил обо мне. Идиот.

Нила приоткрыла рот, ее глаза вглядывались в его.

— Ты совсем не похож на человека из тех сообщений.

Мои мышцы напряглись.

Ее голос был едва слышнее шепота. Я бы не услышал это, если бы мои уши уже не настроились на каждую мелочь в ее тоне.

Она знала.

Кес наклонил голову, его взгляд блокировал любые подсказки и ответы. Робко засмеявшись, он быстренько поцеловал ее в щеку и отпустил.

— Если это означает что-то хорошее, то я приму как комплимент.

Вот и всё.

С меня, мать вашу, хватит.

Рванув вперед, я схватил Нилу и перекинул через плечо. Кес открыл рот.

— Ум…

— Больше ни слова, брат, — один взглядом я донес до него все, что не сказал. — Держись подальше от этого. От всего этого.

Нила завизжала, стуча маленькими кулачками по моей спине.

— Поставь меня на пол, засранец.

— Ни за что, — фыркнул я. — Я не отпущу тебя, пока не донесу туда, где я хочу, чтобы ты была.

«Желательно голая с моим членом между своих ног».

Но поскольку я был идеальным сыном, придется приберечь это желание для другого дня.

Существовал небольшой вопрос с долгом. С долгом, который надо взыскать до заката, не было какой-то причины для этого — только традиция. У нас почти не осталось времени.

Кес уставился на меня, в его взгляде пылало извинение и противостояние. Если бы здесь не было Нилы, я даже не сомневался, что у нас состоялся бы серьезный и очень длинный разговор. Этот инцидент вынес все, чего мы избегали, на поверхность.

Мы с Кесом были друзьями — больше, чем я мог сказать об остальных обитателях этого дома, — но, несмотря на дружбу, между нами существовала конкуренция. Не только из-за права первородства и факта, что я унаследую всё, но и потому что мы страдали от одинаковой проблемы в прошлом.

Мы просто по-разному справлялись с этим.

Он хорошо играл там, где была вовлечена Нила. Играл в то, во что я никогда не умел — искусство доброты. Моя доброта шла вместе с огромными условиями и болью, чем, если бы я просто оставался жестоким. Но Кес, он был… лучше меня.

Я знал его настоящего. И, несмотря на мои муки из-за того, что он хотел привлечь внимание Нилы, он был хорошим парнем.

Молча, он поднял палец, указывая им в мое лицо. Нила не могла его видеть, и он произнес одними губами.

— Я знаю, это не сработает. Нам надо найти другой метод.

Черт, если он заметил, то и Кат скоро тоже заметит.

— Черт побери, Джетро, поставь меня на ноги, — колотила Нила меня по спине.

Игнорируя ее, я поудобнее устроил ее на плече и кивнул.

Затем я засунул все мысли и беспокойства глубоко внутрь себя и закрыл на замок. У меня была работенка.

Не доставив Кесу удовольствия видеть меня раздраженным, я повернулся и без слов вышел с моим призом, перекинутым через плечо.

— Отпусти меня. — Нила продолжала бить меня по спине с каждым шагом.

— Я не опущу тебя, пока мы не доберемся до места. Я потратил три часа своей жизни, в поисках того, где ты находилась. Я не отпущу тебя, чтобы ты снова убежала.

— Мы уже сыграли в «Что, если я убегу» игру. Я знаю, что ты догонишь меня. Я не буду тратить свою энергию на попытку побега.

Я пробормотал:

— По крайней мере, ты выучила хоть что-то, это прекрасно.

— Я узнала намного больше этого, — пробормотала она тихо.

Ага, вроде того кто такой Кайт007.

Мои руки крепче сжались вокруг нее. Чертов братец. Как только появится свободная минутка, я выскажу ему всё, что он наделал.

С трудом сглотнув, я настроился, чтобы вновь окружить себя льдом и стать тем, кем должен быть.

Мне нужно взыскать долг.

Этого от меня ожидают.

И я сделаю это чертовски великолепно.

Не заняло много времени добраться до комнаты, где я должен был взимать Первый долг.

Традиции диктуют, где положено отдавать каждый долг. И это место было самым хорошим из всех.

С последующим долгом появятся свидетели, но этот первый — будем только Нила и я. Благословенная тишина и ни одного критического взгляда на мои действия. Только скрытая видеокамера, которая все задокументирует.

Войдя на веранду, я закрыл огромные стеклянные двери, положил ключ в карман и потом только опустил Нилу на пол. Она тут же сделала шаг назад, ее грудь вздымалась от страха.

Если она вновь решит упасть, тут не будет моего брата, чтобы поймать ее. Она упадет, и я использую ее бессознательное состояние, чтобы поместить ее туда, куда мне нужно.

— Куда ты меня притащил? — она осмотрела пространство: пальмы, экзотические папоротники, орхидеи и стеклянную крышу. Комната была огромной, в форме восьмиугольника, полностью из стекла. Здесь было жарко, влажно и душно.

Идеально для того, чтобы быть голым и заставить кожу покраснеть. Среагировать на кое-что болезненное и придающее ей другие оттенки.

— Будь благодарна, что это не подвал или бальный зал — обе будут еще использованы и там будет хуже, чем здесь.

Нила сглотнула, мышцы ее горла дернулись от нервов.

— Ты правда ненормальный.

Я шагнул вперед, тайно наслаждаясь, когда он сделала шаг назад. После того как она провела время с моим братом, ей стоит вспомнить, кто на самом деле нравился ей. Сколько бы она ни отрицала это, она просто обожала препираться со мной.

И, черт подери, я тоже этим наслаждался.

— По поводу психического здоровья, мисс Уивер. Мне нужно напомнить тебе, что я нахожусь в прекрасном состоянии?

Она повернула голову к большому столбу в центре комнаты. Его использовали в основном для рассады папоротника и виноградной лозы, прежде чем их пересаживали, как только их корневая система была достаточно крепкой. Я не был любителем садовничества, но бабушка приводила меня и сестру, чтобы обучить нас этикету и тому, чего от нас ожидают. Она щебетала, постоянно ухаживая за своими любимыми растениями.

Нила прошла вперед, заметив то, что было скрыто за столбом и цветами, которые стояли там чисто для декорации.

Наручники были прикованы цепями к вершине столба и свисали вниз по бокам. Там была лебедка и шкив, чтобы изменять длину цепи. Очень простая конструкция, практически такая же, какую использовали шестьсот лет назад на позорном столбе.

Она покачала головой, разворачиваясь лицом ко мне.

— Что бы ты там не задумал, прекрати.

— Прекратить? — как будто у меня был выбор. Улыбаемся на камеру. Мы оба на шоу.

— Да. Просто… найди внутри себя нравственные принципы, которые я знаю, у тебя есть. Выкажи немного сострадания, ради всего святого. — Она покачнулась от еще одного приступа вертиго.

Я ненавидел ее слабость прежде, но теперь я могу использовать ее как вспомогательное средство. Каждый раз, когда она спотыкалась или падала, это означало, что я добирался до нее. Это означало, что я пробирался под ее кожу и раздражал ее достаточно, чтобы она сходила с ума.

Это было символом моей власти над ней.

Мне нравилось это больше, чем должно было.

— Сострадание в моем репертуаре не присутствует, мисс Уивер. У меня нет раскаяния и жалости. Ненужные эмоции симпатии к жертвам — самый худший вид предательства, — слова моего отца выскользнули легко, успокаивая мои разбушевавшиеся нервы, предоставив странное подобие успокоения.

— Можешь сколько угодно чесать языком, но, несмотря на свою ложь, ты чувствуешь, Джетро. Ты что-то чувствовал ко мне в лесу. Ты чувствовал что-то, когда твой брат обнимал меня. И если ты не видишь этого, тогда мне тебя жаль.

Я рванул вперед, преследуя ее вокруг столба, как ястреб охотится на воробья.

— Ты ошибаешься. Я говорил тебе сотню раз — доставь мне удовольствие, и я вознагражу тебя. Ты доставила мне удовольствие, заставив кончить, и показав, насколько взволнованна и по-настоящему напугана мной, вбирая утешение у моего брата. Оба твоих старания будут вознаграждены.

Я молил Бога, чтобы она не услышала мою ложь.

Она прекратила двигаться, замерев на месте.

— Чудесно. Как хочешь. Твой отец повторил мне то, что ты рассказывал о разной степени каждого долга. Вся эта ерунда смехотворна, но я закончила играть в игры.

Я наклонил голову:

— Это не игра.

Она фыркнула:

— Это худшая игра из всех возможных, не обманывай себя. — Расставив ноги по сторонам и широко раскрыв руки, она пробормотала: — Давай, вперед, Джетро Хоук. Я готова заплатить Первый Долг.