Первый Павел: Воссоздание радикального провидца из-под иконы консервативной Церкви

Для воссоздания исторического Иисуса необходимо провести тщательное сравнение и филигранную оценку четырех основных новозаветных источников Матфея, Марка, Луки и Иоанна. Чтобы восстановить жизнь исторического Павла, мы должны сделать то же самое для двух основные источники Нового Завета: собственные письма Павла и «Деяния Апостолов» Луки. И для Павла, как и для Иисуса, мы должны всегда признавать различия в этих источниках, различия в авторских намерениях и исторических ситуациях. Поэтому в этой главе посмотрим, где Павел и Лука соглашаются или не соглашаются, и особенно там, где они соглашаются сравнивая с информацией, где они не соглашаются.

ТАРС

В Деяниях Павел говорит по-гречески римскому офицеру в Иерусалиме «я еврей, из Тарса в Киликии, гражданин важного города» (21:39). Тотчас же он повторяет ту же самую претензию к более широкой еврейской аудитории на арамейском языке: «Я еврей, рождённый в Тарсе в Киликии» (22: 3).

В первом столетии Тарсус был столицей римской провинции Киликии, доминирующим городом плодородной равнины, которая его окружала. В тридцати милях к северу находились холодные вершины Таврских гор, а в десяти милях к югу были теплые воды средиземноморского побережья. Сегодня Адана на реке Сейхан далеко опередила Тарсуса на реке Сиднус как доминирующий город плодородной равнины Чукуровы, но во времена рождения Павла, Тарс, а не Адана, был царём Киликии. И Тарс на Сидне был местом рождения и счастливым, и несчастным для Павла как странствующего апостола Иисуса

Павел родился около 8 года, и его рождение в Тарсе дало ему три очень хороших дара и один довольно плохой, хотя он сам вряд ли бы согласился этим. И все эти подарки, хорошие или плохие, полезные или бесполезные, пришли из одной и той же городской функции: местоположение, местоположение, местоположение.

Первым хорошим подарком было пограничное положение города, между греческим и семитским мирами. Сегодня мы считаем, что линия раздела это Средиземное море между Западом и Востоком, которое простирается вдоль Дарданелл до Босфора и разделяет современный город Стамбул на европейские и азиатские части. На рубеже эры, вы могли бы более легко представить это, как простирающийся вдоль реки Киднус, разделявший древний Тарс на две части.

Тарс смотрел и на Запад, и на Восток. Те, кто родился там, могли легко представить себе, что они идут на север через Киликийские ворота в Таврских горах, а затем на запад в Малую Азию и Грецию. Они могли бы так же легко представить себе, идя на восток через сирийские ворота в горах Аманус, а затем на юг к Израилю и в Египет. Тарс дал Павлу раннее видение моря и гор, ущелья и реки, дал ему раннюю перспективу сложных реальностей, но открытыхмного возможностей.

Второй хороший подарок-труд и благодарность за то, что может быть достигнуто тяжелым трудом. Жители Тарса создали люди, но, по своему, и город формировал людей. На юге и в Средиземном море они построили безопасную гавань из дарованной их рекой Большой лагуны. На севере и на Анатолийском плато, они проложили дорогу, для повозок через дар гор - глубокое ущелие в горах. В Тарсе соединены открытый вид на Средиземное море, испарения болотной Киликийской равнины, ледяной холод таврского хребта, и жар Анатолийского плато. Конечно, география была судьбой, но упорный труд мог изменить ландшафт и, таким образом, изменить историю.

Третьим хорошим подарком стало образование в греческом университетском городе. В "Географии" Страбона, написанной, когда Павел был молодым человеком, университетский статус Тарса получает очень высокие оценки. Он «превзошел Афины, Александрию или любое другое место, которое можно назвать, где были школы и лекции философов». Тарс также имел "все виды школ риторики", и, действительно, «Рим, лучше всего может продемонстрировать количество ученых людей из этого города; ибо он полон выходцев из Тарса и александрийцев» (14.5).

Афины и Александрия, возможно, издевались бы над таким сравнением, но делали это тихо. В конце концов, был такой Тарсийский философ по имени Афинодор, который преподавал девятнадцатилетнему Октавиана в Аполлонии на северо-западе Греции, когда двоюродный дедушка его ученика Юлий Цезарь был убит в 44 году до нашей эры. Афинодор сопровождал Октавиана в Рим и оставался с ним в течение следующих тридцати лет, пока его студент не стал Божественным Августом, император Римского мира.

Афинодор, в конце концов, вернулся домой в Тарс за несколько лет до того, как Павел родился и, как директор своего университета, успешно приступил к реформе конституции этого города и возглавил его правительство. Уильям Митчелл Рамзи, первый профессор классической археологии в Оксфорде, пришел к выводу, что «Тарс, в царствование Августа, является одним из примеров, известных в истории государства, которым управляет университет через последовательные принципы».[1]

В этой среде такой умный мальчик, как Павел, мог получить не только традиционное еврейское образование, но и некоторые общие знания греческих философских школ и греческой риторики. И, конечно, в этой бурной обстановке, он был бы обучен апологетике и полемике для «внешнего использования». Это было образование, великолепно подходящее для апостола, постоянно находящегося вдали от дома, который научился носить Писание в памяти, переплетать цитирование с импровизациями и без устали спорить.

Но был и плохой подарок в Павлу в Тарсе – это малярия, но это конечно только гипотеза. Однако задумаемся на мгновение о том, что представляла из себя, Киликийская равнина между горами и морем. Подумаем о его богатом плодородии и сельскохозяйственном процветании, питаемом тремя реками, которые ежегодно снабжали тающие снегопады таврского хребта. Несмотря на лучшее римское дренажное оборудование, эта среда также означала болота, комаров и малярию.

Первое пребывание Павла во вновь созданной римской провинции Галатия не было частью какой-либо запланированной программы миссионерской деятельности, потому что, как он напомнил Галатам в более позднем и довольно "драчливом" письме:

«13Вы знаете: когда я был у вас в первый раз, я смог возвестить вам Радостную Весть только потому, что заболел. 14 Но моя болезнь не оттолкнула вас. Вы не отвернулись от меня с презрением, а приняли как Божьего вестника, как самого Христа Иисуса. 15 Так куда теперь девался ваш восторг? Раньше, я уверен, вы бы глаз своих не пожалели, если бы их можно было отдать мне!» (1 Гал. 4:13-15)

Во-первых, “шип” (греч.skolops) означает больше, чем незначительный укол. Это, как объясняет стандартный греческий лексикон, «что-то острое», такое как «(заостренный) кол», а затем что-то, что вызывает серьезныеповреждения от шипов, осколков и т. д.

Во-вторых, Павел делает связь между его экстазом (буквально, “стояние вне тела”) и “шип / кол во плоти". Он начинает с описания "видений и откровений Господа", когда он был " восхищен до третьего неба - будь то в теле или вне тела”, и ему было разрешено услышьте “то, что не должно быть сказано, что ни одному смертному не дозволено повторять” (12:1-3). Он продолжает:

«7 Мне ведь были такие откровения! И потому, чтобы я не заносился, Бог дал мне занозу в тело — ангела Сатаны, он меня колотит, чтобы я не заносился. 8 Трижды взывал я к Господу, моля избавить от него. 9Но Он сказал мне: «Достаточно тебе Моего дара. Ведь сила сильнее всего проявляется в слабости». И вот мне всего приятнее хвалиться своими слабостями, чтобы обитала во мне сила Христа». (2 Кор 12:7-9)

Мы выделили курсивом “слабость” и “тело" в 2 Коринфянам 12:7-9, чтобы связать его с теми же словами, выделенными курсивом выше в Галатам 4:13. Поэтому мы думаем, что у Павла была какая-то повторяющаяся болезнь, которая могла вызвать или сопровождать экстатический опыт. Но что это за смиряющая(humbling) болезнь?

Наш ответ зависит от другой, более ранней книги Уильяма Митчелла Рамзи «Святого Павла путешественника и римского гражданина». Он объединил Галатам 4: 13 со 2 Коринфянам 12: 7 и предположил, что повторяющаяся болезнь Павла «была разновидностью хронической малярии», которая «имеет тенденцию повторяться в очень неприятных и простудных пароксизмах, всякий раз, когда энергия каждого облагается налогом для больших усилий. Такая атака на время абсолютно недееспособна: страдальца может лежать и чувствовать себя трясущимся и беспомощным слабым, когда он должен быть на работе. Он чувствует презрение и отвращение к себе, и считает, что другие испытывают равное презрение и отвращение». [2]

Он добавляет, в качестве дополнительного доказательства своего диагноза, что фраза Павла «шип во плоти», то есть его перевод сколопса, «является своеобразной головной болью, которая сопровождает пароксизмы [хронической малярийной лихорадки]: в моем опыте несколько человек, незнающих фразу Павла, описали его как" как раскалённый шип, пронзающий лоб».[3]

Мы предполагаем, вслед за Рамсеем, что Павел заразился малярией в молодости в Тарсе, которая вызывал озноб и лихорадку, неконтролируемую дрожь и обильное потоотделение, сильную головную боль, тошноту и рвоту. "Шип или кол во плоти" может иметь это самый постоянный след Тарса в Павле.

Только в Деяниях Лука дает нам важную информацию о Тарсе, как родина Павла. Но Лука из двухтомного труда «Евангелием от Луки» и «Деяниям апостолов», не тот же самым Лука, упомянутым Павлом в Филимоне 24 или в пост-Павловском письме к христианам Колоссах 4:14 «14Вас приветствуют дорогой наш врач Лука и Демас.» и 2 Тимофею 4:11. Кроме того, нет убедительных доказательств того, что Лука, автор двухтомного Евангелия, знает какие-либо Послания Павла, а если знает, то согласен с их теологией. Этот Лука пишет два поколения после Павла, в другое время и месте, для другой аудитории и ситуация, с другой целью и намерением; хотя он точно знает, что он намерен сделать в конце первого века, но это не совсем то, что Павел намеревался сделать в середине.

Но, во всяком случае, несмотря на то, что только Лука записывает, что жизнь Павла началась в Тарсе, и Лука, и Павел подчеркивают, как она была изменена навсегда преобразующим видением Христа в Дамаске, это великий и древний город, взятый под Римский контроль Помпеем в первом веке до нашей эры. Но до этого кульминационного момента, что еще мы знаем о биографии Павла?

МЕЖДУ ТАРСОМ И ДАМАСКОМ

Во-первых, что касается религиозного и образовательного статуса, Павел и Лука согласны с тем, что Павел был ревностным фарисейским евреем. Это может показаться очевидным, но некоторые из его собратьев-евреев и христиан, тогда и сейчас, осуждали Павла, как отступником от иудаизма, так и от христианской веры. Но в своем сердце, уме и совести он жил и умер как еврей - мессианский или христианский еврей, эти вещи неразрывно связанными. Слушайте его собственные слова:

«Я спрашиваю: так неужели Бог отверг Свой народ? Нет! Я сам израильтянин, потомок Авраама, из племени Вениамина».( Рим 11:1)

«Они иудеи? И я! Израильтяне? И я! Потомки Авраама? И я!» (2 Кор 11:22)

«Во всем народе мне не было равных среди моих ровесников в том, что касалось нашей религии, и особенно ревностно я придерживался отеческих преданий».( Гал 1:14)

«Обрезанный на восьмой день, родом израильтянин, из племени Вениамина, чистокровный еврей; по отношению к Закону - фарисей, 6по рвению - гонитель Церкви, по праведности, достигаемой исполнением Закона,- человек безупречный».( Фил 3:5-6, 5)

Кроме того, во 2 Кор 11:26 Павел перечисляет опасности, с которыми он столкнулся, один из которых «опасность от моего собственного народа». Обратите внимание, что опасность исходит не от “евреев”, а от “моего собственного народа". Деяния Луки дают аналогичную информацию, но она даётся там как автобиографическая информация из собственных уст Павла:

«Я иудей, - возразил Павел, - гражданин Тарса, что в Киликии, а это город не из последних. Прошу тебя, разреши мне поговорить с народом». (Деян 21:39)

«Я иудей, — продолжал Павел, — родился в киликийском городе Тарсе, получил образование здесь, в этом городе, под руководством Гамалиила и был воспитан в самом строгом соблюдении отеческого Закона. Я ревностно исполнял все обязанности перед Богом — так же, как и вы сегодня». (Деян 22:3)

«Увидев, что часть Совета состоит из саддукеев, а часть — из фарисеев, Павел громко воскликнул: «Братья, я фарисей и сын фарисеев! Меня судят за то, что мы уповаем на воскресение мертвых!» (Деян 23:6)

«Они знают меня издавна и могут подтвердить, если пожелают, что я принадлежал к самому строгому направлению нашей религии — фарисеям».(Деян 26:5)

Чтобы понять термин "фарисеи", мы должны игнорировать полемические нападки на них в Евангелиях. Вместо этого подумайте об их законах чистоты как о видимых признаках невидимой Духовной Святости.

Мы также думаем, что Лука, вероятно, существенно улучшает, а не просто описывает религиозно-образовательный статус Павла, называя его не только “фарисеем”, но и “сыном фарисеев” и “воспитанный в этом городе [Иерусалиме] у ног Гамалиила". Кажется, гораздо более вероятно, что Павел получил свою высшее религиозное образование в Дамаске, а не в Иерусалиме. Но в любом случае, если Гамалиил был его учителем в Иерусалиме, Павел не следовал совету своего учителя о том, как обращаться с диссидентскими христианскими евреями. Гамалиил предложил «держаться подальше от этих людей и оставить их в покое» (Деяния 5: 38), но Павел, как мы видим ниже, преследовал их.

Во-вторых, что касается социально-экономического статуса, Лука настаивает, что Павел был римским гражданином, но сам Павел никогда не упоминает об этом статусе и, кажется, даже отрицает его. Например, когда Лука описывает арест Павла в Иерусалиме, он неоднократно упоминает термин “римский гражданин”, создавая диалог об этом. Вот полный текст:

«22 До этих слов толпа его слушала, но тут все подняли крик: «Стереть его с лица земли! Он не должен жить!» 23 И так как они кричали, и размахивали плащами, и взметали пыль, 24 то трибун велел отвести его в крепость и там бичевать, чтобы дознаться, чем вызван такой крик против него. 25Но когда Павла привязали ремнями к столбу, он сказал дежурному центуриону: «Разве вам позволено бичевать римского гражданина, причем без суда и следствия?» 26 Услышав это, центурион подошел к трибуну и сказал: «Что ты делаешь?! Этот человек — римский гражданин!» 27 «Скажи, ты правда римский гражданин?» — спросил трибун, подойдя к Павлу. «Да», — ответил Павел. 28 «Мне это гражданство обошлось в уйму денег», — сказал трибун. «А я родился римским гражданином». 29 Воины, которые должны были бичевать Павла, поспешно отошли от него. А трибун, узнав, что он надел цепи на римского гражданина, испугался. 27Этот человек был схвачен иудеями, и они собирались его убить. Но я с отрядом воинов отбил его, узнав, что он римский гражданин». (Деян 22:22-29, 23:27)

Но что мы узнаем от Павла об этом предполагаемом статусе? Говорил ли он когда-либо что-либо подобное или действовал, прямо или косвенно, чтобы указать на такое статус?

С одной стороны, Павел мог весьма просто быть римским гражданином. Если его отец был рабом, которого освободил римский гражданин, его отец сам стал бы освобождённым римским гражданином, и если бы Павел родился после этого освобождения, он был бы свободнорождённым римским гражданином. Таким образом, информация Лука вовсе не невозможно.

С другой стороны, сам Павел никогда не делает ни одного указания на свой статус и более того сообщает, что «трижды меня били розгами» (2 Кор. 11: 25) - римское наказание, запрещённое для римских граждан. Действительно, сам Лука, кажется, забыл об этом, когда Павел и Сила были “избиты палками " (Деяния 16:22). Таким образом, Павел либо не был римским гражданином, либо никогда не пользовался этой привилегией в своих интересах. И, действительно, это воздержание могло бы быть гораздо более важным моментом.

Наконец, мы выходим за рамки общего религиозно-образовательного и социально—экономического статуса Павла и переходим к очень личной и индивидуальной идентичности - личности дохристианского Иудея Павла как гонителя христианских евреев. И здесь, еще раз, Лука и Павел находятся в полном согласии

«13 Вы, конечно, наслышаны о том, как я жил, когда был иудеем. Я беспощадно преследовал и уничтожал Церковь Божью.14 Во всем народе мне не было равных среди моих ровесников в том, что касалось нашей религии, и особенно ревностно я придерживался отеческих преданий». (Гал 1;13-14)

«по рвению — гонитель Церкви, по праведности, достигаемой исполнением Закона, — человек безупречный». (Фил 3:6)

«9 Я ведь из всех апостолов самый малый, я недостоин зваться апостолом, потому что преследовал Церковь Бога». (1 Кор 15:9)

«3 «Я иудей, — продолжал Павел, — родился в киликийском городе Тарсе, получил образование здесь, в этом городе, под руководством Гамалиила и был воспитан в самом строгом соблюдении отеческого Закона. Я ревностно исполнял все обязанности перед Богом — так же, как и вы сегодня. 4Я беспощадно, вплоть до смерти, преследовал тех, кто шел Путем Господним, хватал и бросал в тюрьмы мужчин и женщин». (Деян 22:3-4)

Конечно, для Луки Павел был почти преследователем даже в Иерусалиме (Деяния 7: 58; 8: 1), хотя сам Павел говорит, что он был “все еще неизвестен в глазах церквей Иудеи, которые находятся во Христе " (Гал. 1:22).

Обратите внимание также, что и Павел, и Лука используют этот термин “зелот”, а в еврейском религиозном контексте это часто обозначает нелегальные и даже смертельные действия против тех, кого считают отступниками. Мы имеем дело не только с дискриминацией, но и с очень серьезными и даже смертельными преследованиями.

Что же было не так с христианским иудаизмом или, по крайней мере, в той части, которая касалась Павла, что заставило его начать смертельное преследование против него? Мы можем только предполагать. Вот наша лучшая реконструкция. Некоторые христианские евреи утверждали, что ожидаемая эсхатологическая эпоха уже началась, другими словами, Царство Божье, божественное преображение мира от насильственного и несправедливого к ненасильственному и справедливому уже началось. Таким образом, они пришли к выводу, что язычники теперь могут стать полноправными членами народа Божьего, не следуя иудейским требованиям обращения, например, обрезание для мужчин. Павел начинал как противник этой веры, но был обращен в сторонника этой веры, он перешел от преследования тех, кто предлагал открытое включение язычников, к тому, чтобы стать его главным миссионером.

СУДЬБА В ДАМАСКЕ

Теперь мы сосредоточимся на Дамаске. И Лука, и Павел связывают этот город с великим событием откровения Павлу от Бога и Христа. Но они совершенно по-разному описывают два его элемента - видение Павлом Христа и мандат Павла как апостола. В обеих этих областях различия являются существенными и богословскими, а не второстепенными и историческими.

Видение Христа. Рассказ Луки - это знаменитая история «на дороге в Дамаск», которую он рассказывает три раза, чтобы подчеркнуть всю её значимость в Деяниях: во-первых, как это было (9:1-19); затем, в речи Павла Римскому офицеру в Иерусалиме (22:3-21); и, наконец, как рассказ Павла иудейскому царю Агриппе II, в Кейсарии (26:1-18).

Есть две серьезные проблемы с версией Луки этого события.

Во-первых, Лука утверждает, что откровение Павла произошло, когда он путешествовал из Иерусалима в Дамаск с высшими священниками, чтобы вернуть и наказать инакомыслящих еврейских христиан (9: 1-2, 22: 4-5, 26: 9-12). Это совершенно невозможно, поскольку у первосвященников Иерусалима не было возможности казнить или осуществлять иные наказания вне границ Иерусалима. Это просто часть теологии Лука об еврейской ответственности за оппозицию христианству и всему, что исходит из Иерусалима, и, возможно, даже подчёркивание насколько Павла был "во главе" преследования. К сожалению, поэтому описание Луки «на пути в Дамаск» карательной экспедиции с высшими священниками - это вымысел, как и лошадь Павла на средневековых картинах в этой сцене.

Во-вторых, известный сценарий Луки подчеркивает, что то, что увидел Павел, было светом с небес, и то, что услышал Павел, было гласом Христа:

«3 Но по дороге, когда он уже был недалеко от Дамаска, его внезапно молнией озарил свет с неба. 4 Упав на землю, он услышал голос, говоривший ему: «Саул, Саул! Что ты Меня гонишь?» (9:3-4)

«6 Но в пути, когда я был уже недалеко от Дамаска, около полудня, вокруг меня вдруг вспыхнул ослепительный свет с неба. 7Я упал на землю и услышал голос, говоривший мне: „Саул, Саул! Почему ты Меня гонишь?"» (22:6-7)

«13 В пути, царь, я увидел в полдень свет с неба ярче солнца, озаривший меня и моих спутников. 14 Мы все попадали на землю, и я услышал голос, говоривший мне по-еврейски: „Саул, Саул! Что ты Меня гонишь? Трудно тебе идти против рожна!"» (26:13-14)

Другими словами, у Луки в Деяниях трижды повторено, что Павел видел свет, а не Господа, и слышал только голос Христа, но никогда не видел его лица. Но что сам Павел говорит нам об этом «инаугурационном» Откровении в Дамаске?

В собственном рассказе Павла о его Откровении также упоминается, но совершенно косвенно, город Дамаск:

«11 Я хочу, братья, чтобы вы знали: Радостная Весть, которую я вам возвестил, не есть нечто человеческое. 12 И получил я ее не от людей, и не люди меня ей научили, а Иисус Христос, который мне ее открыл. 13 Вы, конечно, наслышаны о том, как я жил, когда был иудеем. Я беспощадно преследовал и уничтожал Церковь Божью.14 Во всем народе мне не было равных среди моих ровесников в том, что касалось нашей религии, и особенно ревностно я придерживался отеческих преданий. 15Но Бог решил, по Своей великой доброте, избрать меня и предназначить Себе на служение еще до рождения из чрева матери и, 16 явив мне Своего Сына, велел возвестить о Нем всем народам. И тогда я ни к кому из людей не обратился за советом, 17даже не пошел в Иерусалим к тем, которые стали апостолами до меня, но ушел в Аравию, а потом вернулся обратно в Дамаск». (Гал 1:11-17)

Он предполагает, что его слушатели знают, что история началась в Дамаске, так что «возвращение» имеет для них смысл. Другими словами, он жил в Дамаске и преследовал там еврейских христиан, скорее всего, в синагоге. Нет ничего, конечно, о путешествии с первосвященниками в Дамаск с правом выдачи пойманных в Иерусалим. Но есть отличие куда более важное.

Лука говорит, что Павел только слышал Христа, но Павел настаивает, что он видел Христа. Воистину, именно вид Христа делает его апостолом, как он говорит в 1 Коринфянам: «разве я не апостол? Разве я не видел Иисуса, Господа нашего?» ( 1 Кор 9:1). Именно это видение ставит его в один ряд с двенадцатью и всеми другими ранними апостолами

«8 и самому последнему явился мне, жалкому недоноску! 9 Я ведь из всех апостолов самый малый, я недостоин зваться апостолом, потому что преследовал Церковь Бога». (1 Кор 15:8-9).

Павел уже знал достаточно о жизни, смерти и воскресении Иисуса, чтобы преследовать последователей за то, что они провозгласили свою веру другим евреям в Дамаске. В христианском Евангелии, искусстве и мистике воскресший Христос сохраняет раны исторического распятия даже на своем прославленном и трансцендентном теле. Эти раны не заживают и не исчезают. Они всегда будут там. Принимая всерьез утверждение Павла, что он видели воскресшего Иисуса, мы предполагаем, что его первое видение было одновременно и тела Иисуса распятым (Римом) и прославленным (Богом). Такое потрясающее видение уже содержало бы в себе всё основополагающее послание веры и богословия Павла, полный смысл жизни и смерти Павла.

Апостол Христа. Это предшествующее расхождение между Павлом и Лукой приводит непосредственно ко второму серьезному разногласию между ними, и это тоже касается гораздо большего, чем автобиографических деталей. Она включает в себя саму личность и авторитет Павла как христианского апостола.

"Апостол" - это человек,” посланный “куда-то (от греч.apostellein,” послать") для того, чтобы основать новые христианские общины. Но кем "послан" апостол? По словам Павла, он апостол, призванный и посланный непосредственно Христом, точно так же, как и двенадцать, но, по словам Луки Павел, не имеет такого статуса и власти.

Он всего лишь апостол, посланный общиной в Антиохии, и поэтому подчиняется Антиохии, а через Антиохию Иерусалиму и двенадцати.

Как можно понять, это различие имеет глубокие теологические последствия. Призывают ли Бог и Христос апостола через откровение непосредственно с небес, даже после Воскресения и Вознесения, или только косвенно через христианскую общину здесь, «внизу»?

Итак, для Луки в Деяниях Павел апостол, посланный Иерусалимом и Антиохией. Именно так Павел становится "апостолом", согласно Луки в Деяниях 13:1-3, но обратите внимание, что Варнава упоминается первым и кажется гораздо более важным, чем Савл/Павел в этом рассказе:

«А в антиохийской Церкви были пророки и учителя: Варнава, Симеон по прозвищу Нигер, киренец Лукий, Менахем, который в детстве воспитывался с тетрархом Иродом, и Савл.2 Однажды, когда они служили Господу и постились, Святой Дух сказал им: «Отдайте мне Варнаву и Савла для дела, к которому Я их призвал». 3 После поста и молитвы на них возложили руки и отпустили». (13:1-3)

Для Луки Павел апостол, посланный Богом, но только косвенно через Антиохийскую общину, когда она молится и поклоняется в Духе Святом. И, действительно, греческий глагол "послано" в Деяниях 13: 3 не является торжественным и официальным апостеллеином (откуда наш термин "апостол"). Тем не менее, после этого введения Лука называет Варнаву и Павел “апостолы " в некоторых случаях, например, в Иконии и Листре на той же миссии в Деяниях 14:4, 14.

Однако в большинстве случаев специальный термин “апостолы” зарезервирован Лукой для двенадцати. Иисус «призвал своих учеников и избрал из них двенадцать, которых и назвал апостолами» (Лк 6:13). Так как Деяния, открывается эпизодом где Пётер объявляет, что надо найти замену Иуде, который предал Иисуса, так что полный число двенадцати апостолов будет сохранено:

«21 Значит, надо, чтобы вместо него к нам присоединился другой — один из тех, кто всегда был с нами и сопровождал Господа Иисуса, куда бы Он ни шел, 22с того времени, когда Его крестил Иоанн, и до того дня, когда Он был взят от нас на небо. Он должен, как и мы, быть свидетелем Его воскресения 26 При жеребьевке жребий выпал Матфию. Он и присоединился к одиннадцати апостолам». (Деян 1:21-22, 26)

Впоследствии, на протяжении всего текста Деяний, когда Лука ссылается на "апостолов“, он имеет в виду ”Двенадцать апостолов", названных в 1:13, 26. Они представляют собой закрытую мужскую группу, названную Иисусом в начале его общественной жизни, и в эту группу Павел никогда не мог бы войти. Для Луки Павел категорически не апостол, посланный каким-либо личным откровением, сделанным непосредственно ему Богом или Христом.

Павел, однако, считает себя апостолом, посланным Богом и Христом. Например, в приветствии, которое открывает несколько его писем, Павел идентифицирует себя явно и сразу же как апостол!

«1 От Павла, служителя Христа Иисуса, апостола, призванного Богом и получившего повеление возвещать Его Радостную Весть» (Рим 1:1)

«1 От Павла, по воле Бога призванного стать апостолом Христа Иисуса" (1 Кор 1:1)

«1 От Павла, ставшего апостолом не по решению людей и не благодаря человеку, но благодаря Иисусу Христу и Богу Отцу, воскресившему Его из мертвых" (Гал 1:1)

Это последнее приветствие написано в ситуации, когда именно его прямой небесный мандат и, следовательно, его полная апостольская власть были подвергнуты сомнению.

Кроме того, Павел недвусмысленно настаивает на том, что его собственная апостольская власть столь же действительна, как и власть Двенадцати Апостолов, и что, помимо них, есть еще много апостолов, включая его самого.

«5 явился Кифе, потом двенадцати, 6 потом явился более чем пятистам братьям одновременно (из них некоторые уже умерли, но большинство живы до сих пор); 7потом явился Иакову, потом всем апостолам 8 и самому последнему явился мне, жалкому недоноску! 9Я ведь из всех апостолов самый малый, я недостоин зваться апостолом, потому что преследовал Церковь Бога». (1 Кор 15:5-9)

Конечно, если вы даже «наименьший из апостолов», вы все равно апостол. И это несогласие с апостольской идентичностью Павла происходит в конечном счете из разных истолкований первого откровения в Дамаске.

МИССИЯ НЕВЫПОЛНИМА 1. НАБАТЕЯ

Павел сказал Галатам, что сразу после его откровения от Бога и его экстатической встречи со Христом: «я не пошёл в Иерусалим к тем, кто уже был апостолами до меня, но я сразу же ушул в Аравию, а затем вернулся в Дамаск. Затем, спустя три года, я отправился в Иерусалим « ( Гал 1: 17-18). Что Павел делал в Аравии в течение трех лет?

Некоторые ученые предполагают, что он отправился в пустыню, чтобы медитировать и подготовиться к своему миссионерскому призванию. Но ни один пророк не вел себя так, и уж точно Павел не делал этого. Он был призван Богом и Христом сделать что-то, и ему не надо было думать о том, что именно делать. Поэтому мы предполагаем, что слово "в Аравию" означало немедленное повиновение Павла его призванию апостола язычников. Другими словами, его первая миссия была к Набатейским арабам, столица которых находилась в Петре в современной Иордании.

Павел проходит эту первую миссию в тишине, а Лука, вообще, никогда об этом не упоминает. Но, как мы увидим ниже, они оба рассказывают о бесславном отъезд Павла из Дамаска в конце миссии. Почему эта миссия была завалена? Это не могло иметь никакого отношения к богословским дебатам по поводу мужского обрезания, т.к. набатейские мужчины уже были обрезаны. Миссия Павла пришлась в очень неудачное время для еврейского проповедника среди арабских слушателей.

В конце 20-х годов Ирод Антипа, Тетрарх Галилейский и Перейский, развелся со своей женой, которая была дочерью Арета IV, царя набатеев, чтобы жениться на Хасмонейской принцессе Иродиаде. Арета, как оскорблённый тесть, сначала выждал какое то время, затем пошел воевать против Антипы в 36 г. н. э. и основательно потрепал его. Арета была спасен от сурового Римского наказания смертью за нарушение мира императором Тиберием в марте 37 года.

Другими словами, в то самое время, когда еврейский Павел выполнял миссию по обращению набатейцев в христианский иудаизм, их царь вел войну, чтобы победить еврейского тетрарха Ирода Антипа. И когда Арета захватил Дамаск между 37 и 39 годами н.э., а база Павла для миссий в Аравию находилась под его властью, дни Павла были сочтены.

Первая миссия Павла к Набатейским язычникам не оставила никаких следов в дошедших до нас текстах, кроме, конечно, версий Луки и Павла о его побеге из Дамаска, контролируемого войнами Ареты. Мы просим Вас очень тщательно сравнивать следующие два рассказа о побеге, потому что они являются абсолютно классическим примером того, как Павел и Лука имея абсолютно одинаковую информацию, поразному её толкуют. Сперва версия Луки, а затем Павла:

«23 С тех пор прошло немало дней. Иудеи сговорились его убить, 24 но Савлу стало известно об их заговоре. День и ночь иудеи караулили его у городских ворот, чтобы убить.25 Но ученики Савла ночью спустили его в корзине через отверстие в стене». (Ден 9:23-25)

«32 В Дамаске правитель царя Ареты приказал сторожить все ворота Дамаска, чтобы схватить меня, 33 но меня спустили в корзине через отверстие в стене, и я от него спасся». (2 Кор 11:32-33)

В версии Павла угроза исходит, что очень достоверно, от набатейских гражданских властей, которые контролировали ворота арабского Дамаска после 37 года. Для Луки - угроза исходит, что совершенно невероятно, от еврейских религиозных властей, которые никогда не могли контролировать ворота арабского Дамаска. Это показывает Луку как недостоверного информатора, которым движет антиеврейские предрассудки, которые должны быть тщательно оценены во всех эпизодах Деяний. Заметьте также, кстати, что проблема Павла была гражданская и политическая а , не религиозная и теологическая как у Луки.

МИССИЯ НЕВЫПОЛНИМА 2. КИПР И ГАЛАТЕЯ

После первой неудавшейся миссии Павел сказал Галатам: «я пошел.,в страны Сирии и Киликии» (Гал 1:21). Павел вполне мог быть раздавлен первой неудачей и вернулся домой, что бы восстановиться. Обратите внимание, например, как это повторяются у Луки в Деяниях 11: 25-26:

«25 Тогда Варнава отправился в Тарс на поиски Савла 26 и, найдя его, взял с собой в Антиохию. Целый год они пробыли в этой общине и вдвоем учили большую группу людей. В Антиохйи учеников впервые стали называть христианами».(Деян 11: 25-26)

Так начал Павел вторую миссию-на Кипр и Галатию, но уже под руководством Варнавы. Павел никогда не говорит нам ничего напрямую об этой второй миссии, но Лука дает ее очень подробно в Деяниях 13-14. Выше мы уже видели, что она открывается в Антиохии с Павлом, явно подчинённым Варнаве. Обратите внимание на эту последовательность: «А в антиохийской Церкви были пророки и учителя: Варнава, Симеон по прозвищу Нигер, киренец Лукий,....и Савл». (Деян 13:1).

И снова: «2 Однажды, когда они служили Господу и постились, Святой Дух сказал им: «Отдайте мне Варнаву и Савла для дела, к которому Я их призвал». (Деян 13:2). Позже, в той же миссии, Павел исцелил калеку и, «Толпа, увидев, что сделал Павел, стала кричать на своем ликаонском наречии: «К нам сошли боги в человеческом облике!» 12 Варнаву они называли Зевсом, а Павла — Гермесом, потому что говорил главным образом он». (14: 11-12). Гермес, конечно же, подчиняется Зевсу, поскольку в этой миссии Павел подчинялся Варнаве.

Если посмотреть на маршрут в Деяниях 13-14, то можно видеть миссионерскую стратегию Варнавы и понять, чем она отличается от миссионерской стратегии Павла в третьей и последней миссии Павла. Метод Варнавы заключался в "прыжках" от города к городу по главным римским дорогам. Они отплыли из сирийского Антиохийского порта Селевкия на Кипр, а затем пересекли этот остров с востока на Запад. Затем они отплыли в Южную Галатию и отправились через Пергу, Антиохию, Иконий и Листру в Дерби. Из Дерби они закончили это путешествие и отплыли домой-в обход Кипра-в Сирийскую Антиохию.

Лука отлично знает их маршрут и дает точные старые доримские региональные названия, такие как Памфилия, Писидия и Ликаония. Варнава, говорит Лука, ходил в синагоги в каждом городе и пытался обратить евреев в мессианского Иисуса, но больший успех их миссия была у язычников. Павел наблюдал, Павел учился, и Павел менялся. Нет даже уверенности, что Павел вернулся в Сирийскую Антиохию с Варнавой. Возможно, он оставил его в Дерби и направился на север на засушливое Анатолийское плато. Возможно, влажный Памфилийский климат привел к малярийным рецидивам, потому что, как мы видели выше, позже он напомнил Галатам: «именно из-за физической немощи я впервые объявил вам Евангелие» (Гал 4: 13).

Как бы то ни было, теперь мы можем понять, почему в Деяниях Луки Павел всегда идёт в синагогу, чтобы обратить евреев. У Луки сложилась мнение о стратегии Варнавы в первой половине Деяний. Он представляет его как «Левита, уроженца Кипра, Иосифа, которому апостолы дали имя Варнава (что означает "сын поощрение")». Он продал принадлежащее ему поле, затем принес деньги и положил их к ногам апостолов "(Деян 4: 36-37). Варнава поручился за Павла в Иерусалиме после его обращения: «Его поддержал Варнава, который привел его к апостолам и рассказал о том, как Савл в пути увидел Господа, говорившего с ним, и как смело возвещал он Имя Иисуса в Дамаске». (Деян 9: 27). И, как только что отмечалось, Варнава вернул Павла из его убежища в Тарсе после того, как тот провалил набатейскую миссию (11: 25). Наконец, у Луки есть избавление от голода, за счёт посланных из Антиохии в Иерусалим денег "Варнавой и Савлом” (Деян 11:30).

Другими словами, Лука берет за обазец миссии Варнавы и то, что Павел делал, когда он был под руководством Варнавой, как образец того, что бы описать, как Павел делал, даже когда он был один. Лука просто предположил, что же делал Павел, по аналогии с те, что делал Павел при Варнаве. Но что же делал Павел, в своих собственных независимых миссиях? И, во-первых, как он наконец обрел эту независимость?

МИССИЯ НЕВЫПОЛНИМА 3. ЭГЕЙЯ

В конце второй миссии той, что была совместной Павла и Варнавы в 40е годы, в Иерусалиме и в Антиохии было достигнуто большое апостольское соглашение и большое апостольское разногласие. Павел описывает первое событие в Гал 2: 1-10, а второе в Гал 2: 11-14, но Лука говорит об общем согласии как в Иерусалиме так и в Антиохии в Деяниях 15.В Иерусалиме обсуждался вопрос о том, следует ли обрезать мужчин-язычников, принявших христианство. И, как Павел напомнил Галатам:

«Признав, что мне дан дар апостольства, Иаков, Кифа и Иоанн, эти столпы, протянули мне и Варнаве руку в знак того, что мы делаем общее дело, и согласились, что мы пойдем к язычникам, а они к евреям». (Гал 2: 9)

Это было важнейшим апостольским соглашением для Павла. У Симона, кстати, было двуязычное прозвище, Кифа на арамейском и Петр на греческом. Оба термина означали "Скала" или, если хотите, Рокки.

В Антиохии обсуждался вопрос о том, должна ли смешанная хрстианская община евреев и язычников соблюдать кошерные правила во время общей евхаристической трапезы. Должно ли оно быть кошерным для всех, когда христиане-язычники подчиняются христианам-евреям? Или это не в обще не должно быть кошерным, когда евреи христиане подчиняются языческим христианам?

Петр, Варнава и Павел сначала не принимали кошерность ни для кого, но когда Иаков Иерусалимский, брат Иисуса, потребовал кошерности для всех, другие апостолы согласились, все, кроме Павла. Он даже сказал, что переход Петра и других иудейских христианских лидеров от некошерности к кошерному для всех было чистым лицемерием «Так же двулично, как он, повели себя и остальные евреи. Двуличию этому поддался даже Варнава». (Гал. 2:13). Это было решающее апостольское разногласие для Павла. Вы можете почувствовать его шок , что “даже Варнава"!!!.

Возмущенный отказ Павла и его деспотичный язык в Антиохии вполне могли быть следствием остаточного шока от того факта, что в Иерусалиме тоже обсуждалось обрезание мужчин-язычников. Эта тема была поднята теми, кого он называет, довольно скверно, «Добивались этого лишь некие лжебратья, которые вкрались к нам, как лазутчики, чтобы разведать о нашей свободе, которая есть у нас благодаря Христу Иисусу, и вернуть нас в рабство». (2:4). Если бы Иерусалим принял решение в пользу обрезания для христиан-язычников, мандат Павла от Бога был бы отвергнут. Вы все еще можете почувствовать его шок на протяжении всего 2:1-14.

Помимо его специфического настроя не уступать, то, что он сказал Петру в Антиохии, на самом деле не соответствовало его собственному богословию. Мы оставим это сейчас, но вернемся к проблеме евхаристической еды в смешанных христианских общинах, не в Антиохии, а в Риме, в главе 6 и найдем там совсем другое решение данное не столь озлобленном Павлом. Но, в любом случае, результат в Антиохии был серьезным разрывом между Павлом и другими апостолами и «даже Варнавой», который неизбежно и с необходимостью оставил Павла свободным идти на запад к Эгейскому морю с его собственной независимой миссией, основанной главным образом в Коринфе и Эфесе. Он шел не только независимо от Варнавы, но и иначе чем Варнава. Разница не только в географии, но и в стратегии

ГОРОДСКАЯ МИССИОНЕРСКАЯ СТРАТЕГИЯ ПАВЛА

Павел был городским человеком, и вся его апостольская деятельность прошла в городах. В этом отношении он очень отличался от Иисуса, выросшего в маленькой деревне, чья общественная деятельность была сосредоточенной в деревнях и небольших городах в сельской местности. Хотя Павел проходил через сельские районы, когда он путешествовал из города в город, в Деяниях или его письмах нет указаний на то, что он когда-либо стремился обратить в веру в деревнях и городах, через которые он проходил.

Павел фокусировал свои усилия не просто в городах, но в основном в городах, которые были столицами провинций: от рождения в Тарсе Киликийском, по опыту в Антиохии в Сирии, Фессалонике в Македонии , Коринф в Ахаии, и Эфес в Малой Азии. Какова была жизнь в крупных провинциальных городах?

Города Павла. Путешественники сегодня, в поисках прошлого мира Средиземноморья, видят "монументальные" руины, сооружений тысячелетней давности: улицы, канализации и арки; храмы, форумы и портики, акведуки, фонтаны и бани; одеоны, театры, амфитеатры и ипподромы. В некоторых городах сохранились виллы-дома богатых и влиятельных людей. Мы видим величие прошлого, и это очень впечатляет!

Но мы не видим, как жили "обычные" люди. Их здания исчезли, слишком плохо были построены, чтобы выдержать «бег времени». Немногие визуальные подсказки их существования помогают сегодняшним путешественникам представить их жизнь. Действительно, легко забыть, что они когда-либо были там. Павел жил и осуществлял своё апостольство среди обычных бедных людей.

"Обычные" люди того мира составляли подавляющее большинство городского населения. Они были городским рабочим классом. Наш список не может быть исчерпывающим, но его задача будоражить воображение: погонщики, носильщики, уборщики, смотрители общественных зданий, банщики; строители, каменщики, плотники; кожевники, мясники, пекари, прядильщики, ткачи; ремесленники в мастерских, работающих по ткани, коже, керамике, золоте, серебре, дереве и камне (помните, что все должно было быть сделано вручную); мелкие предприниматели и лавочники, продающие различные товары; поддонники, ищущие работу, а иногда и не находящие ее.

Городской рабочий класс также включал тех, кто не мог работать или мог работать лишь эпизодически по ряду причин: возраст, болезнь, отсутствие навыков, нехватка работы, физическая инвалидность и так далее. Они были нищими. Некоторые по необходимости становились нищими, другие полностью зависели от скудных ресурсов их семьи.

Были значительные различия между городским рабочим классом. Некоторые могли читать и писать, особенно если это требовалось для их работы. Некоторые из них были не только грамотными, но и знакомы с античной литературой, в том числе с еврейскими писаниями среди язычников-«боящихся Бога» (группа, которую нужно объяснить мы рассматриваемым ниже). Но большинство из них были бы неграмотными не из-за отсутствия интеллекта, а из-за отсутствия возможностей или необходимости.

Некоторые из них находились в более экономически безопасном положении, чем другие, возможно, потому, что они стали успешными лавочниками или квалифицированными ремесленниками. Другие имели долгосрочную работу у богатых покровителей, и их будущее было обеспечено до тех пор, пока их покровители не терпели несчастья или не падали в немилость. Но экономические различия внутри рабочего класса были небольшие по сравнению с разрывом между ними и могущественными и богатыми элитами.

Поэтому мы переходим к представлению о том, какими была жизнь городского рабочего класса. Начнем с того, что города в древнем мире сильно отличались от современных городов. Когда мы думаем о городах сегодня, мы обычно думаем о «центре города», деловом и развлекательном районе, в окружении жилых кварталов и по мере необходимости расширяться в пригороды. Для нас города разрастаются.

Но не так было в древнем мире. Города были небольшими по площади, и по очевидной причине: они почти всегда были обнесены стенами. Поскольку строительство новых стен обходилось очень дорого, население по мере роста оставалось сосредоточенным внутри стен. При этом плотность населения была очень высокой, особенно в районах проживания рабочего класса

Мы проиллюстрируем это недавним исследование древней Антиохии, столицы Римской провинции Сирии, в книге Родни Старка «Подъем христианства». [4] Население Антиохии в первом веке составляло около 150 000 человек, а площадь ее внутри стен составляла 5 квадратных км, что составляет 30 000 человек на квадратный км. Чтобы сравнить это с современными американскими городами: Чикаго имеет 1300 на кв км, Сан-Франциско 2100 и Манхэттен 2000. Но имейте в виду, что люди в Манхэттене живут "вертикально" - в многоэтажных зданиях, абсолютно невозможных в древнем мире.

В Антиохии, как и в других городах Римской империи, большая часть площади внутри стен использовалась для общественных зданий-около 40% . Виллы богатых занимали еще несколько процентов. Таким образом, большая часть населения, городской рабочий класс, проживала менее чем в 60 процентах территории. Для них плотность населения на акр была около 200, что в два раза выше, чем в Манхэттене, и все это без небоскребов Манхэттена!

Хотя здания, в которых жил рабочий класс, не сохранились, мы знаем из литературных источников и археологических раскопов, что большинство проживало в многоэтажных домах. Пять или шесть этажей, практический предел древнего жилищного строительства. Большинство людей были арендаторами, а не владельцами; мы не знаем, были ли древние “кондоминиумы”, многие семьи жили в одной комнате, все, что они могли себе позволить, и в основном использовали его для сна и хранения. В дневное время все были на работе, на открытом воздухе, за исключением случаев, когда погода или болезнь делали это невозможным.

В этих густонаселённых районах отсутствие санитарии представляет собой огромную проблему. Те из нас, кто путешествовал в этой части мира, часто восхищались сложной сантехникой на виллах богатых: проточной водой, внутренними туалетами, горячей водой для ванн и так далее. Не так в многоквартирных районах. В квартирах не было водопровода. Воду для домашнего использования приходилось носить, чаще всего на много этажей. Туалеты были выгребными ямами или горшками, которые обычно опорожнялись в сточные канавы на узких улицах.

Отсутствие санитарии вызывало не только вонь, насекомых и болезни. Смертность от болезней была высока повсюду в древнем мире, но еще выше в городах—настолько высока, что города не могли выжить без постоянного притока людей из сельской местности. Главная причина была экономическая политика Римской Империи: сельское хозяйство систематически коммерциализировалось. Когда-то семьи работали на небольших участках своей земли, чтобы обеспечить свои потребности, но земля все больше переходит в руки крупных землевладельцев, которые нанимали сезонных рабочих для коммерческого производства

Результатом стала фактически вынужденная миграция в города. Тысячи жителей сельских районов, которые стали безземельными, и труд которых больше не нужен, переезжали в города. Таким образом, большая часть городского рабочего класса были приезжими мало знакомыми друг с другом. Переезд в город означал потерю поддержки со стороны общин, со стороны расширенных семей и всей деревни. Кроме того, из-за высокого уровня смертности в городах многие из тех, кто переехал туда с семьями, вскоре оказались без семьи.

Миграция в города также затрагивала людей, принадлежащих к различным языковым и этническим группам. Антиохия с населением 150 000 человек на 2 квадратных милях включала восемнадцать этнических кварталов. Непонимание, соперничество и вражда были постоянными и часто приводили к беспорядкам. Таким образом, как заключает Старк, города Павла были местами «нищеты, опасности, страха, отчаяния и ненависти»[5].

Именно в этой обстановке Павел проводил свою городскую миссию. Он был в состоянии сделать это отчасти потому, что он был Ремесленником: он был палаточником. Мы не должны думать о палатках, в современном смысле этого слова, для туристов или даже для кочевников. Кочевники не приезжали в города, чтобы купить палатки. Скорее эти "палатки" были типа навесов и пользовались большим спросом в мире Павла, в мире средиземноморского солнца, а его мастерство давало ему заработок и мобильность. Его инструменты были легкими, и их можно было носить с собой, и он мог найти работу практически в любом городе. Мы находим его, например, в магазине Акила и Прискилла в Коринфе: «ибо он был из той же профессии, он оставался с ними, и они работали вместе-по профессии они были палаточниками» (Деяния 18: 3).

Аудитория Павла. Что Павел делал в этих преимущественно столичных городах? Кто был его основной аудиторией? Мы должны еще раз внимательно прочитать рассказ Луки в Деяниях, чтобы отличить информацию от интерпретации. Лука наложил миссионерскую стратегию Варнавы на Павла, но Павел намеревался изменить и довольно резко то что узнал у Варнавы, когда пустился в самостоятельные путешествия.

Рассказ Луки о миссионерской стратегии Павла везде одинаков: он сразу отправляет Павла в еврейскую синагогу города для того, чтобы обратить своих собратьев-евреев в христианский иудаизм: Антиохии Писидийской (13:14), Иконии (14:1), Фессалонике (17:1), Верия (17:10), Афины (17:17), Коринфе (18:4), и Эфес (18:19; 19:8). Лука понимает миссионерскую стратегию Павла ясно и последовательно—в каждом городе он всегда начинает в синагоги со своих собратьев-евреев. Но то ли это, что на самом деле делал Павел? То ли это, что на самом деле происходило?

Собственный рассказ Павла о его миссии всегда настаивает на том, что он был призван к “язычникам". Во-первых, в самом начале, в Дамаске, он говорит, что Бог избрал открыть мне своего сына, чтобы я мог возвещать его среди язычников. Во-вторых, так он всегда описывает свое призвание после этого, например, в послании к Римлянам: “среди всех язычников” (1:5), “среди остальных язычников” (1:13), “Чтобы завоевать послушание у язычников " (15:18). Наконец, его конкретные титулы в том же письме: “апостол для язычников” (11:13) и “служитель Христа Иисуса для язычников” (15:16). Если, следовательно, Павел пошел бы, как это в Деяниях Луки, обращать иудеев в синагоге, то он просто ослушался своего миссионерского мандата от Бога и противоречил своему собственному пониманию своей судьбы.

Кроме того, он также нарушил бы решение, согласованное между ним и всеми другими апостолами в Иерусалиме примерно в 50 году н. э.. Как вы помните из вышесказанного, вопрос заключался в том, должны ли мужчины-язычники, обратившиеся в христианство, проходить обрезание. Общее апостольское решение было, что обрезание не нужно. Но тот же Апостольский совет также создал две отдельные миссии, одну для евреев и одну для язычников, и в послании к Галатам Павел повторяет это три раза, делая акцент на своей миссию к язычникам:

1. Напротив, они увидели, что мне вверена Богом Радостная Весть для язычников в той же мере, как Петру — для евреев

2 Ведь Тот, кто подвиг Петра на апостольское служение среди евреев, подвиг и меня — на служение среди язычников.

3 Признав, что мне дан дар апостольства, Иаков, Кифа и Иоанн, эти столпы, протянули мне и Варнаве руку в знак того, что мы делаем общее дело, и согласились, что мы пойдем к язычникам, а они к евреям.

Мы пришли к выводу, что Павел никогда бы не начал в каждом городе ходить в синагогу, чтобы обратить евреев в христианский иудаизм. Но он мог пойти в синагоги, чтобы сделать что-то другое, что-то большее в соответствии с его божественным мандатом в Дамаске и его человеческим мандатом в Иерусалиме. Посмотрим, кстати, кто те язычники, к которым шел Павел?

С еврейской религиозной точки зрения в древности мы обычно думаем о двух группах: "евреи” и “язычники”, или, как говорит Павел в послании к Галатам «евреи и греки» (3:28). Но на самом деле был третий вариант. Были язычники, которые оставались язычниками, если они были мужчинами, например, они оставались необрезанными, но которые стали тем, что мы могли бы назвать языческие приверженцы синагоги. Другими словами, они приняли еврейский монотеизм, уважали еврейскую мораль, семейную этику и общинные ценности и, регулярно посещали синагогу.

Мы знаем об этих группах не только из еврейских текстов историка и философа Иосифа Флавия , но и из древних еврейских надписей. Одним из ярких, если не ошеломляющих примеров является список финансовых спонсоров на двери синагоги в Афродизии, городе к востоку от Эфеса в современной Турции. Он имеет 126 имён, в которых выделяются три группы: 55% -евреи, 2% -“новообращенные” и 43% - приверженцы синагоги, которых называют “Боящиеся Бога” (9 из них были членами городского совета).

Но, прежде всего, мы знаем о языческих приверженцах синагоги от Луки, рассмотрим это подробнее. Во всей книге Деянии Лука использует два разных греческих слова, чтобы описать этих приверженцев языческой синагоги. Первый описывается как "боящихся Бога" или "те кто боится Бога" в 10:2, 22, 35; 13:16, 26. Второй - относится к ним как “боголюбцы”, или “почитающих Богом” в 13:43, 50; 16:14; 17:4, 17; 18:7. Что мы узнаем из этих данных у Луки о языческих приверженцах синагоги - "боящихся Бога" или ”почитавших Бога"?

Лука неоднократно отличает приверженцев синагоги от евреев в следующих текстах: «вы, израильтяне, и другие, которые боятся Бога» (13:16); «вы-потомки Авраама , и те, кто боится Бога» (13:26); «многие иудеи и благочестивые, принявшие иудейскую веру» (13:43); «с иудеями и с чтущими Бога»” (17:17). (На самом деле, конечно, «чтущие Бога» не были новообращёными как говорит Лука выше в Деяниях 13:43. Заметьте также, что среди приверженцев синагоги явно выделяются женщины и что некоторые из них являются важными лицами: «Лидия, поклоняющаяся Богу, была . . . торговец пурпурным сукном»(16: 14); « великое множество набожных греков и не мало верующих женщин» (17:4).

Мы не предполагаем, что все эти языческие приверженцы синагоги обязательно примут полную приверженность христианству вместо частичной приверженности иудаизму. Некоторые проблемы отмечены у Луки «но евреи подстрекали набожных женщин высокого положения и ведущих мужчин города, и возбудили гонения против Павла и Варнавы, и изгнали их из своего края» (13: 50). Но, в любом случае, наше предложение состоит в том, чтобы Павел всегда ходил в синагогу в каждом городе не для того, чтобы обратить своих собратьев-евреев, а для того, чтобы обратить язычников в христианский иудаизм. И это предложение подтверждается текстами самого Павла.

Основное внимание Павла к "боящихся Бога" или ”чтущим Бога " объясняется серьёзной еврейскую враждебность по отношению к Павлу. Он делает то, что мы могли бы назвать браконьерством. Если бы он просто поговорил со своими собратьями-евреями, они могли бы высмеять его. Если бы он просто разговаривал с чистыми язычниками, его собратья-евреи могли бы его игнорировать. Но еврей Павел и Еврейская синагога боролись друг с другом за третью сторону, а именно, за языческих приверженцев. «Оставайтесь в традиционном иудаизме» - говорила синагога, - «обращайтесь в христианский иудаизм» - говорил Павел.

Кроме того то, что основное внимание Павла было сосредоточено на ”боящихся Бога" или "чтущих Богу” объясняет, как же обращенные язычники могли понять теологию Посланий Павла—например, к Галатам. Это были не чистые язычники, а те, кто уже обучался иудейской вере и регулярно посещал синагоги и частично соблюдал еврейские законы.

Наконец, и, может быть, прежде всего, основное внимание Павла на “богобоязненных” или “чтущих Бога” объясняет его ошеломляющие претензии середины 50-х годов:

"Но теперь я завершил свои труды в этих краях и надеюсь, что мне удастся исполнить многолетнее желание 24 и по пути в Испанию увидеть вас и хотя бы отчасти насытиться общением с вами. А потом, надеюсь, вы окажете мне помощь в том, что мне понадобится для этого путешествия". (Рим. 15:23-24). И это спустя всего двадцать лет - скажем, с середины 30-х до середины 50-х годов - Павел закончил на востоке и повернул на Запад Римской Империи. Как он может делать такие заявления? И что это говорит нам о городской миссионерской стратегии Павла?

Он мог сделать это поразительное утверждение только в случае его особой тактики. Из общего числа возможных городов он сначала сосредоточился на не евангелиезированных городах «я ставлю перед собой цель возвещать благую весть не там, где Христос уже есть был назван» (Рим. 15:20). Затем в рамках этой группы городов он обращал внимание на столицы римских провинций. И, наконец, в них он нацелился на языческих приверженцев синагоги, "богобоязненных" или "чтущих Бога" книги «Деяния Апостолов». Кстати, сам Лука, возможно, был одним из них. На основе такой сфокусированности Павел мог, спустя всего двадцать лет, претендовать на то, чтобы бы говорить о законченной на Востоке миссии и быть готовым к миссии в Западную часть Римской Империи.

Общины Павла. Думаем ли мы, что Павел работает ремесленником в магазине, или идёт на разведку в местную синагогу, что бы познакомится с чтущими Бога, оба вида деятельности вовлекали его в сеть связей. Язычники, привлекаемые иудаизмом, с которыми он общался в синагогах, имели друзей как язычников так и евреев с их связями. Действительно, многие из его обращённых евреев, возможно, происходили из этой пересекающейся группы язычников и евреев. Его работа в мастерской соединяла бы его в первую очередь с языческой сетью городского ремесленного класса, а также с другими язычниками в окрестностях магазина.

Общины Павла были небольшими. Есть две причины думать так. В упомянутом выше исследовании раннего христианства Родни Старка его оценки роста предполагают около двух тысяч христиан во всей Римской Империи к 60 году, к этому времени большинство или, вероятно, все подлинные письма Павла были уже написаны. История Пятидесятницы в Деяниях предполагает гораздо более высокую цифру. Там нам сказали, что в первый день христианской проповеди “около трех тысяч” крестились (деяния 2:41). Но это преувеличение. Лука, как и другие древние писатели, часто использовал гиперболические числа. Более реалистична оценка существенно ниже.

Предполагая, что около тысячи были в еврейской стране, другая тысяча была бы распространена на остальную часть империи, в основном в Сирии, Малой Азии, Греции, предположительно Египте и до Рима. Таким образом, в любом из городов, где Павел создавал общины, число христиан вряд ли было больше сотни, а может быть, и нескольких десятков.

Второй причиной того, что общины Павла были небольшими, ограниченность пространства. Здания, специально спроектированные как церкви, появились только через два-три столетия, и поэтому общины Павла встречались в существующих «пространствах». Обычно говорят о «домашних церквях», но более вероятно, что мы должны думать о «торговых церквях» - то есть группы христиан собирались в мастерских, которые обычно находились на первом этаже многоквартирных домов. Магазины были маленькие, большинство не больше 3 на 6 метров, а некоторые даже меньше. Болшие собрания были бы возможны, если бы некоторые из новообращенных были богатсты, чтобы владеть Виллой и устраивать там сходки, как в Коринфе. Но по большей части мы должны думать о небольших собраниях. И возможно, даже вероятно, что в данном городе было несколько “цеховых церквей".

Павел никогда не ставил перед собой задачу всесторонне описать, какой должна быть жизнь в этих общинах. Он не писал руководства по общинной практике. И поэтому есть многое, чего мы не знаем. Например, мы предполагаем, что они часто собирались. Раз в неделю? Чаще? Тот единственный намек, который мы получаем, - это отрывок о сборе денег, которые Павел собирал у своих христианских язычников для христианских евреев в Иерусалиме :

«Теперь о сборе денег для народа Божьего. Что я велел делать общинам Галатии, то делайте и вы. 2 Пусть каждый из вас в первый день недели откладывает дома кто сколько может, в зависимости от заработанного, чтобы не надо было заниматься сборами тогда, когда я приду». (1 Кор 16:1-2)

Мы вернёмся к этому сбору денег в нашем эпилоге. На данный момент этот текст подразумевает, по крайней мере, еженедельный сбор, но не обязательно означает, что они собирались только один раз в неделю. Действительно, учитывая, что это были небольшие и интимные сообщества, состоящие из очень преданных людей, живущих по соседству с магазином, мы предполагаем, что члены были в частом контакте друг с другом.

Мы знаем, что они праздновали «Вечерю Господню», потому что Павел упоминает об этом в 1 Коринфянам 11:20. Они делали это каждый раз, когда собирались, или только в первый день недели? Мы знаем, что крещение было обрядом посвящения в новую общину. Мы не думаем, что это было что то легкомысленное, мы представляем себе (но не знаем), что это был довольно длительный период обучения и инструктирования. В Деяниях обращённых иногда крестится сразу после того, как они слушают "слово", что очень трудно представить себе на практике. Ведь, став частью христианского сообщества Господа, распятого империей, они начинали совершенно иной образ жизни, который противостоял нормальности имперской цивилизации. В остальной части этой книги мы будем, прямо или косвенно, восстанавливать жизнь сообществ из писем радикального Павла.