Первый Павел: Воссоздание радикального провидца из-под иконы консервативной Церкви

До рождения Иисуса, или даже если бы он никогда не существовал, другой человека уже был провозглашён Сыном Божьим и, конечно, Бог воплотился в том же первом веке нашей эры и в том же средиземноморском мире. Фактически, почти все священные термины и торжественные титулы, которые мы могли бы считать христианским творчеством или даже изобретениями Павла, уже были связаны с Цезарем Августом, правителем Римской Империи, с 31 г. до н. э. по 14 г. н. э.

Август был Божественным, Сыном Божьим, Богом и Богом от Бога. Он был Господом, освободителем, Искупителем и Спасителем мира, не только Италии или Средиземноморья, заметьте, но и всей обитаемой земли. С ним же ассоциировались такие слова как: «справедливость» и «мир», «Богоявление» и «Евангелие», «благодать» и «спасение». Даже «грех» и «искупление» были связаны с ним. Гораций вопрошал в одной из своих од «наши дети стали меньше из-за грехов их родителей . . . кому Юпитер поручит искупление нашей вины?» Его ответом был - Август, в котором Гермес-Меркурий, посланник небес, «принял на земле облик человека», и который, как «наш вождь, Цезарь», остался бы с Римом, если бы боги снова не “разгневались на наши грехи” (1.2.29–52).

Теперь наша проблема ясна, как солнечный свет на покрытом пиниями средиземноморском склоне. Все эти утверждения, термины и титулы были обычными в римском имперском богословии и воплотились в Кесаре Августе до того, как они появились в христианском богословии Павла и воплотились в Иисусе Христе. Тогда такой вопрос: в чем именно принципиальная разница между Кесарем и Христом? Даже до того, как человек уверует в то или иное, какое именно он делает различие между ними? Мы акцентируем главное: в чем заключается основное, фундаментальное и определяющее различие между этими божественными притязаниями и трансцендентными титулами, которые Рим делал для Кесаря, а Павел - для Иисуса Христа?

Мы начинаем эту главу с сравнения описаний двух божественных человеческих существ середины 50 - х годов. Один-Иисус Христос, другой - император Нерон, и оба они провозглашают, что приносят мир на эту беспокойную землю. Наш конститутивный вопрос об общих титулах для Христа и Кесаря в этой главе будет сфокусирован вокруг темы «мира на земле».

Какая разница в конкретном содержании «установление мира» для императора такого, как Нерон и «установление мира» для еврейского крестьянина, как Иисус? В ответ мы внимательно изучим то, что означал мир сначала в римском имперском богословии, а затем в христианском богословии Павла. Затем, мы исследуем немного глубже, поднимая эти вопросы, оставшиеся незавершёнными в конце главы 2.

Почему Павел настаивает на том, что справедливость христианской жизни требует равного статуса для всех членов, и возражает против стандартных иерархий: социальной (раб/свободный), гендерной (женщина/мужчина) и этнической принадлежности (еврей/грек)? Как Павел представлял себе, эти претензии против традиционных представлений Средиземноморья - патриархата и норм римской жизни?

Откуда взялось видение Павла о справедливости равенства? Может быть мы неосмотрительно переносим современные идеи демократии, гражданских прав и прав человека в сознание первого века, которое никогда не думали в этих терминах?

Под всеми этими божественными титулами и трансцендентными притязаниями, процитированными выше, как общие Кесарю и Христу, что отличается структурное ядро Римско-имперского богословия от Павловского Христианского богословие, в этом конкретном вопросе?

МИР ДЛЯ ВСЕЙ ПЛАНЕТЫ

В середине 50-х годов Павел открыл свое письмо Римским христианам, провозгласив

«1 От Павла, служителя Христа Иисуса, апостола, призванного Богом и получившего повеление возвещать Его Радостную Весть, которую Он обещал через Своих пророков в Святом Писании. 3 Это Весть о Его Сыне, по человеческому происхождению потомке Давида, 4по Духу Святому - Сыне Бога, которого Бог явил в полноте силы, воскресив из мертвых, - об Иисусе Христе, нашем Господе» (Рим 1:1-4)

Затем он пожелал:

«Всем вам, живущим в Риме, кого полюбил Бог и призвал стать Его святым народом, — благодать и мир от Бога, Отца нашего и Господа Иисуса Христа». (Рим 1:7)

Но когда Павел писал христианам Рима о человеческом и божественном Иисусе, другой автор писал нехристианским римлянам о человеческом и божественном Нероне, в день его семнадцатилетия, о четвёртом императоре начиная с Августа. В своих Эклогах Кальпурний Сицилийский радовался:

«В безмятежном мире, золотой век рождается заново; наконец-то добрая Фемида [греческая богиня справедливости] . . . возвращается на землю блаженные века вместе с юным принцем. . . . В то время как он, истинный Бог (лат.ipse deus), будет править народами, нечестивая Богиня Войны сдастся и ее побеждённые руки будут связаны за ее спиной. . . . Наступит мир в своей полноте; не зная ничьего меча. . . . Несомненно, сам Бог (ipse deus) возьмет в свои сильные руки бремя могучего Римского государства». (1.42–47, 63, 84-85)

Как такое возможно, не говоря уже о достоверности, что точно такими же терминами и титулами, которые христиане взяли у Кесаря Август на Палатинском холме в Риме и передали Иисусу Христос Назарянину в Галилее, или, что еще хуже, «Царю Иудейскому» на Римском кресте в Иерусалиме?

Что имели в виду Павел и его общины, когда они отвергли эти титулы Кесаря и передали их Христу? Это был черный юмор или государственная измена? Если все это было шуткой, почему римские имперские власти не смеялись? И если это была не шутка, то в чем принципиальное отличие программы кесаря от программы Христа?

Подумайте, например, о тех провозглашениях императором справедливости и мира, которые сопровождали воцарение Нерона как ipse deus, «Божественным» или, лучше, «самого Бога» после его воцарения в октябре 54 г. н. э. В чем существенное различие между римским миром и христианским миром? С тем же трансцендентным статусом, заявленным для обоих, какова была разница в содержании их?

Как упоминалось в главе 2, каждое из семи подлинных писем Павла начинается с одного и того же официального и шаблонного приветствия. Единственным небольшим исключением является этого самое раннее письмо, и даже там все ключевые элементы формулы уже присутствуют. Кроме того, во всех письмах Павла, кроме Филимону, последнее прощание всегда упоминает "мир”. Вот они все:

«От Павла, Сильвана и Тимофея — фессалоникййской церкви, принадлежащей Богу Отцу и Господу Иисусу Христу. ..Пусть сам Бог, источник мира, освятит вас полностью». (1 Фес 1:1 5:23)

«Благодать вам и мир от Бога, Отца нашего, и Господа Иисуса Христа, ...16Мир и милость тем, кто последует этому правилу, и им, и всему Израилю Божьему!» ( Гал 1:3, 6:16)

«Благодать вам и мир от Бога, Отца нашего, и Господа Иисуса Христа! .. Делайте то, что выучили, что переняли, что услышали, что узнали от меня, и Бог, источник мира, будет с вами». (Флп 1:2, 4:9)

«Благодать вам и мир от Бога, Отца нашего и Господа Иисуса Христа!» (Флм 3)

«Благодать вам и мир от Бога, Отца нашего и Господа Иисуса Христа! ...А потом соберите его с миром в дорогу, пусть возвращается ко мне». (1 Кор 1:3, 16:11)

«Милость вам и мир от Бога, Отца нашего и Господа Иисуса Христа! ...живите в мире - и Бог, источник любви и мира, будет с вами!» (2 Кор 1:2, 13:11)

«..благодать и мир от Бога, Отца нашего и Господа Иисуса Христа. ...20А Бог, источник мира, скоро сокрушит Сатану вам под ноги. Милость Господа нашего Иисуса да будет с вами». (Рим 1:7, 16:20)

Можем ли мы, таким образом, отличить мир Бога во Христе от мира в Римской империи в Кесаре, просто сославшись на эту фразу “благодать и мир”, как если бы христианский, а не Римский мир был харис (по-гречески), свободным подарком с небес? Это могло бы сработать в христианском монологе, но не в христиано-римском диалоге, проводимом посмертно, вообразите себе, между Павлом и Вергилием.

Если "Илиада" Гомера была Ветхим Заветом Римско-имперского богословия, то "Энеида" Вергилия- Новым Заветом, опубликованным по распоряжению Августа после смерти поэта в 19 году до нашей эры. Судьба Рима началась на Небесах, когда верховный бог Юпитер сказал своей дочери богине Венере:

«Я же могуществу их не кладу ни предела, ни срока, Дам им вечную власть (imperium). И упорная даже Юнона Страх пред которой гнетет и море, и землю, и небо, Помыслы все обратит им на благо, со мною лелея Римлян, мира владык, облаченное тогою племя. Так я решил(sic placitum)» (1.278–83).

Этот божественный "указ” - просто еще один способ выражения Божественной "благодати". В Галатах, например, Павел сказал, что Бог «призвал меня Своей благодатью» и «был рад открыть мне своего сына» (1:15-16). Любой компетентный Римский имперский богослов возразил бы, что Pax Romana был бесплатный и благодатный подарок от Юпитера, хотя, возможно, заслуженный и поддерживаемый постоянным религиозным благочестием. Например, богиня Виктория была крылатой, поэтому она могла пойти туда, куда ее любезно послали сверху.

Нам придется копнуть чуть глубже, чтобы ответить на наш вопрос о разнице в содержании римскими и Павловскими терминами и названиями, между, например, миром Кесаря и миром Христа. Мы не можем утверждать, что это религиозный, а не политический мир, внутренний, а не внешний мир, Небесный, а не земной мир, или даже будущее, а не настоящий мир. Например, мы уже видели во второй главе, что мир Христов означает свободу Онисима - религиозно и политически, внутренне и внешне, на земле и на небесах, сейчас и в будущем. Пришло время, поэтому, чтобы посмотреть в первую очередь на мир Кесаря, и тогда мы можем более ясно увидем, как Павел отличал христианский мир от него.

НА ВЕРШИНАХ ДРЕВНЕЙ ПРИЕНЫ

На Эгейском побережье Турции, Пятница, 26 сентября 2003 года, предсказуемо тепло и безоблачно, и мы, Борг и Кроссан, паломническая группа, собрались по двум основным причинам, каждая из которых неотделима от другой.

Одна из причин заключается в том, что мы американцы, и прошло уже более полутора столетий с тех пор, как старейшина Оливер Венделл Холмс объявил: «Мы [американцы] римляне современного мира - великие ассимилирующиеся люди. Конфликты и завоевания, это, конечно, необходимые несчастные случаи, как и у наших прототипов». Эти претензии часто повторяются сегодня либералами, к сожалению, и консерваторами с радостью - поскольку наши лидеры работают над этими “необходимыми авариями” в таких местах, как Ирак. Поэтому с 2000 года мы отправляемся в ежегодное регулярное паломничество, чтобы бродить и размышлять над разрушенными руинами "наших прототипов" в Римской Империи двухтысячелетней давности.

Другая причина заключается в том, что мы христиане, путешествующие по стопам Павла, но гораздо более комфортно, чем он. Мы ездим в города, которые посетил Павел, такие как Антиохия в Писидии или Перга в Памфилии. Но мы также ходим в те, которые Павел никогда не посещал, такие как Афродизии в Карии или Приене в Ионии. Там тоже можно увидеть памятники римской имперской теологии, против которой Павел направил христианскую теологии в качестве альтернативного видением Бога о всеобщем мире.

В прекрасное раннее осеннее утро мы прибыли на юг из Эфеса в город Приена, который поднимается вверх от подножия горы Микале в торжестве террас. Он возвышается над извилистой равниной и, в отличие от Тарса, удалён от болот, комаров и малярии. Древний город давно в руинах, но его могучий Акрополь все еще возвышается над равниной. А там внизу рабочие, теперь мигрирующие с востока Турция, все еще трудится на хлопковых полях под Средиземным солнцем.

Мы поднимаемся к главному храму древнего города, посвященному Афине, богине войны и мудрости,- не оксюморону, а обычного для греческой империи и каждой империи до и после нее сочетанию. Храмовый комплекс медленно, но верно строился в течение трехсот лет со времен Александра до Августа, дань богине-воину от одного завоевателя мира к другому. Во внутреннем святилище храма некогда находилась культовая статуя Афины в шлеме, в левой руке она держала оружие, а в правой - статуэтку победы (Нике).

Этим поздним сентябрьским утром в Величественном Храме Афины показывали только пять из его первоначальных тридцати внешних колонн. Они были подняты полвека назад примерно на 4 фута ниже их первоначальной высоты. Вокруг них огромный массив разрушенных мраморных кусков и мраморных барабанов, разрушенные частыми землетрясениями.

Мы сидим с нашей группой, как мы делаем каждый год, за пределами восточного конца храма на сломанных остатках алтаря, чтобы медитировать над упавшей балкой, которая когда-то была расположен высоко над главным входом во внутренней святыне храма. Сейчас она реконструирована и её большая греческая надпись четко читается на двух огромных кусках, и еще двух, которые были добавлены к тому времени, когда мы вернулись в сентябре 2004 года.

Сфокусируемся на надписи, вырезанной на балке, храмового комплекса посвящённого Афине и Августу, т.с. греко-римский божественный брак, заключённый на небесах. Мы даем перевод, и затем обсудим некоторые слова, которые могут ввести в нас заблуждение:

«Народ Афине покровительнице города и императору Кесарю Сыну Божию Богу Августу»

Мы сидим там каждый год, чтобы подумать об этой надписи и сосредоточиться особенно на трех основных титулах, данных первому правителю римской империи.

Император Цезарь. Из трех названий этой надписи первое автократор, на греческом языке, то есть император на латыни и на других языках. «Император» точный, но неадекватный перевод. Наша группа уже видела проблему, неделей ранее в Анкаре, где собственное политическое резюме Августа, а именно достижения Божественного Августа (Res Gestae Divi Augusti), был высечен на латинском и греческом языках на стенах храма первого века в Рим. В начале, среди своих различных военных триумфов, он отметил "двадцать один раз меня называли императором (Imperator)". Очевидно, что "император" означало нечто иное, чем "император" для нас.

Для Рима империум (”empire") означало законное право вести Римские войска в бой, а император был официальным титульным воззвание легионов к победоносному полководцу. Это провозглашение после сражения его войсками было необходимой прелюдией к возможному триумфальному шествию генерала в пределах города Рима.

Но для Августа все победоносные аккламации при нем принадлежали ему (двадцать одно). Все они слились воедино, так что император стал его собственным именем. Надпись "императора" за именем как награда за победу и надпись "император" перед, как здесь в Приене, как император Цезарь. В Августе военная победа воплощалась в нем самом, независимо от того, кто мог одержать победу в реальном сражении. Другими словами, первый, и он всегда был первым, титул Августа был "император", а это означало военного победителя как мирового завоевателя. Это означало всепобеждающий!

Сын Божий. Второй титул в этой посвятительной надписи: "Theou Huios" на греческом, "Divi Filius" на латыни и “Сын Божий” на русском. И здесь мы должны быть очень осторожны, потому что непонимание того, как Римское имперское богословие воплотилось в Цезаре Императоре, неизбежно приведёт к неправильному пониманию того, как христианское богословие Павла воплотилось в Иисусе Христе.

Греко-римское богословие признавало бессмертных богов (deus), подобных Зевсу или Юпитеру, но также и людей, которые были возведены в божественный статус (divus) подобного Гераклу или Юлию Цезарю. Такой апофеоз заслужили экстраординарные дары или трансцендентные блага, которые эти божественные люди внесли в наш мир. В рамках этого религиозного видения, например, Аполлон был dei filius, сын бога Зевса-Юпитера, но Август был divi filius, (приемным) сыном своего дедушки, обожествлённого Юлия Цезаря. Но греческий язык не делал такого различия - обе эти различные латинские категории, dei filius (”Сын Божий“) и divi filius (”сын Божественного“), вышли как theou huios (”Сын Божий").

Это было бы невозможно, да, именно невозможно, для Павла, чтобы назвать Иисуса Теу huios (“Сын Божий”) на греческом языке без создания конфронтационного эха с этим названием инаугурационного императора Рима. Как мы видели выше, он начал свое письмо к Римлянам-да, именно к Римлянам, с провозглашения «Евангелия Бога (Теос) . . . что касается его сына (Хиоса), который произошел от Давида по плоти и был объявлен сыном Божьим (Хиос Теу) с силой согласно Духу Святости через воскресение из мертвых, Иисуса Христа, Господа нашего» (1:1-4). В первых предложениях этого письма он объединил человеческую природу Иисуса как сына Давида с двойным утверждением о его божественности как Сына Божьего.

Воплощение Бога. Третье название в надписи: Теос Себастос на греческом языке, Divus Август на латыни, что значит "Бог Август". Опять же, мы видим латинское различие Divus и Deus, и греческое соединение обоих терминов в Theos. Когда мы смотрим на эту надпись, мы вспоминаем ту же комбинацию слов, во время нашего предыдущего визита в храм Рима и Августа в Анкаре.

Расширенное латинское название политического "Еванегелия" Августа читается так «достижения Божественного Августа, с помощью которых он подчинил весь мир империи [imperio] Римского народа и расходы, которые он нес для государства и жителей Рима». Но за углом храма на южной стене, большими греческими буквами эта надпись в переводе выглядит так: «деяния и пожертвования Бога Августа (Sebastos Theos), записанные на двух бронзовых колоннах в Риме». Ничего там о завоевании мира, но вместо латинского Divi F[ilius], или "Сын Божий", мы получаем на греческом Себатос Теос, или "Бог Август".

Остановимся на мгновение, пока мы сидим среди руин Приены, и подумаем об этом греческом названии "Sebastos", а не о его латинском эквиваленте "Augustus". Подумаем имено о греческом слове, потому что (кесарь) Август, как (Иисус) Христос, стал обычным вторым именем, а не трансцендентным титульным утверждением. "Sebastos – это адъективная форма глагола "sebomai", что означает " поклоняться". Наша паломническая группа видела два дня ранее надпись на синагоге “Поклоняющиеся Богу” (theosebis) в Афродизиас и вы, дорогие читатели, встречал его ранее, в главе 3, у Луки это “чтущие Бога ” (sebomenoi).

"Sebastos", однако, не означает "поклоняющийся", но "преклоняющийся", а Theos Sebastos означает «Бог, Которому Поклоняются». Среди всех древних богов и богинь толпы Олимпа, Август не какой-то «Джонни-пришел-самый-последний-Бог», но тот, кто (превыше всех остальных)- и ему особое поклонение. Все другие смертные могли стать божествами, как сказал Гораций Августу, только после смерти, но

"Также постиг, что одной только смертью смиряется зависть. Жжет ибо блеском своим, кто таланты других затмевает, Ниже стоящих: любовь он, когда уж угаснул, заслужит. Почести только тебе уделяем мы щедро при жизни, Ставим тебе алтари, чтобы клясться тобою, как богом, Веря - ничто не взойдет тебе равное и не всходило." (Послания 2:1:12-17)

У Римского имперского богословия не было проблем с человеком, который был, с одной стороны, Сыном Божьим, а с другой - воплощённым Богом. Это богословие также никогда не предполагало созыва Совета в Никее, где будут решать, как человек может быть одновременно полностью человеком и полностью Богом. Римские богословы – это поэты и художники, которые презирали любое подчинение Римского богословия греческой философии. То же самое сделал Павел для христианского богословия в 1 Коринфянам 1-4.

У нас уже есть наше первое и самое фундаментальное понимание Римской имперской теологии следующее из этой единственной надписи. Оно, конечно, сосредоточено и воплощено в божественности правителе. Но титулы, такие как Сын Божий или Воплощённый Бог, зависят от первого титула императора, так что они всегда должен быть на первом месте. Если бы Павел поднял глаза, например, когда проходил через юго-восточные ворота общественного форума в Эфесе, то первое слово, которое он увидел бы на посвящающей надписи, была аббревиатура IMP: «Императору всепобеждающему».

Надпись в Приене ничего не говорит о мире. Это просто предполагало и подчеркивало, что трансцендентные титулы Кесаря, Сына Божьего и воплощённого Бога, исходили из этого и зависели от него в первую очередь, и это всегда был первый титул императора как мирового Завоевателя. От какого мира произошел и воплотился в таком Божественном Победителе?

ОТ МЕСТА ПАЛАТКИ К СТЕНЕ ХРАМА

В середине первого века до нашей эры почти столетие жестоких социальных беспорядков и ужасных классовых и гражданских войн было худшим кошмаром Рима. Казалось, что все кончено, Рим был обречен, Римская империя была уничтожена, и, в ужасах ее распада, она уничтожила бы средиземноморский мир.

В своих, Посланиях Гораций, современник событий, вопрошал: «нас ведет слепое безумие, или какая-то более могучая сила, или чувство вины?» (7.13–14). Братоубийственное убийство Рема Ромулом означает, что «горькая судьба преследует римлян, и убийство брата . . . будь проклятием для потомков?» (7.17–20). Далее он пишет «второе поколение разорвано на куски гражданской войной, и Рим убивает сам себя» (16.1-2). Может быть, Рим, «этот самозваный город мы сами разрушим, мы, нечестивое поколение", пока дикие животные и дикие варвары не будут блуждать по "пеплу нашего города”» (16.9–12).

2 сентября 31 г. до н. э. у мыса Акциум на северо-западном побережье Греции, флот Октавиана, который скоро станет Августом, разгромил объединённый флот Марка Антония и Клеопатры в последнем великом морском сражение античности. После чего Октавиан преследовал их, до двойного самоубийства в Александрии. Октавиан повелел, что бы его командная палатка и само место на северном мысе Акциуме были превращены в священную землю. Палатка должна была стать святилищем, в которое была бы вмонтировано десяток бронзовых штурмовых крюков с захваченных кораблей противника.

На фронтоне этого святилища Октавиан приказал сделать надпись, высеченную очень крупными прописными латинскими буквами. Это не просто место поклонения; а это место свершения Его дела. Большая часть этой надписи сохранилась там, хотя частично, что то исчезло перед Второй мировой войной. В любом случае, у нас достаточно, чтобы сделать адекватную реконструкцию:

«Император Цезарь, Сын Божий [DIVI F], после победы в войне, которую он вел от имени Республики в этом регионе, когда он был консулом пятый раз и император в седьмой раз, после установления мира на суше и на море, посвятил Марсу и Нептуну лагерь, из которого он отправился атаковать врага, теперь украшенный морскими трофеями».

Это инаугурационное провозглашение дает в кратком изложении основную структуру римского императорского богословия, сосредоточенную и воплощенную в самом императоре:

Религия=> Война=> Победа=> Мир

Сначала вы должны поклониться и принести жертву богам; которые на вашей стороне, потом вы можете идти на войну, и победив вы получите мир. Это полная последовательность имперской программы Рима, и вы можете найти ее в текстах и надписях, монетах и изображениях, статуях и храмах по всей Римской Империи.

По своей сути Римско-имперское богословие провозглашает мир через победу или, как в этой надписи «победу и мир, обеспеченный на суше и на море», с почти барабанным ритмом латинского темпа parta terra marique этой последней фразы. Мир победой, сказал Рим, и, действительно, когда-либо была какая-либо альтернатива имперской программа до или после него?

Затем мы переходим от места палатки в Акциуме к стене храма в Анкаре, от самого первого провозглашения императора Октавиана около 31 г. до н. э. до последнего провозглашения императора Августа около 14 г. н. э. Мы вновь ссылаемся на этот текст о достижений Божественного Августа. Поразительно то, как на протяжении сорока пяти лет его имперского правления это структурное ядро не менялось.

В двуязычной надписи Достижений вновь появляются те же четыре структурных элемента Римско-Августовского имперского богословия:

Сначала религия. Август перечисляет все храмы, которые он полностью восстановил или недавно построил, как он поместил свой лавровый венок победителя в Капитолийском храме Юпитера и как Сенат постановил в общей сложности 890 дней благодарения в течение его жизни.

Дальше идет война. "Войны как гражданские, так и иностранные, я вел по всему миру, на море и на суше, а когда победил, пощадил всех граждан, которые просили о помилование. Например: "провинции Галлов, Испании и Германия от Гадеса". [Кадис] к устью Эльбы, я умиротворил".

Затем очередь побед. Август пишет о своих "успешных операциях на суше и на море” и о “победах на суше и на море". Например: "Альпы . . . от Адриатики до тосканского моря я умиротворил, не ведя ни одной несправедливой войны".

Наконец черёд мира. По древней традиции, храм Януса был официально закрыт, когда во всей Римской империи воцарился мир. Это произошло, говорит Август, только дважды до этого времени, и трижды во время него. Факт, что та же самая фраза, в надписи Акциуме, появляется здесь, в Анкаре:

Акциуме (31д.н.э): победа . . . мир обеспеченый на суше и на море

Анкара (14 н.э.): мир, обеспеченный победами на суше и на море

Из первого посвящения его командной палатки как мемориала в 31 году до н. э. до фронтона с декларации достижений в 14 СЕ, воплощения Августом Римской имперской теологии глубоко последовательна, на протяжении полувека. Его структурная последовательность такова: религия, ведущая к войне, ведущей к победе, ведущей к миру. Его девизом было: мир через победу на суше и на море. Его краткое изложение было: мир через победу.

Кроме того, Август и Рим не хотели и не могли утверждать, что изобрели этот процесс. Их требование состояло только в том, чтобы усовершенствовать его. Мир победой, они бы сказали, это путь мира, судьба наций, нормальная цивилизации и воля небес. Как еще можно было получить глобальный мир, за исключением глобальной победы. Какие еще альтернативы?

Именно как "альтернативу" Павел принимает послание Иисуса из еврейской страны и по всей Римской Империи. Именно из-за этого радикально противоположного видения переносятся и тем самым трансформируются все эти термины и титулы Римско-имперского богословия для Кесаря в воплощении Павловском христианском богословии во Христе.

"НАШ ГОСПОДЬ" ЕСТЬ " ГОСПОДЬ ВСЕГО”

Согласно «Деяниям апостолов», Фест, новоприбывший римский правитель еврейской страны, привел Павла на суд, а так же, царя Ирода Агриппу II, и свою сестру Бернику в Кесарии Приморской в конце 50-х годов. Фест рассказал им:

«25Но я, со своей стороны, пришел к выводу, что он не совершил ничего, что заслуживало бы смерти. А так как он потребовал августейшего суда, я решил отослать его к цезарю. 26Но я не совсем ясно представляю себе, что писать государю. Вот почему я привел его к вам, особенно к тебе, царь Агрйппа, чтобы после рассмотрения дела я знал, что мне писать. 27Я полагаю неразумным, посылая заключенного, не указать, в чем именно его обвиняют». (Деян 25:25-27)

Императором в то время был Нерон, но заметьте, что он может быть оставлен безымянным, как просто "ho Sebastos" - «тот, кому поклоняются», или "ho Kyrios" - «Господь». Но теперь приходит контрапункт, и от самого Павла.

В своих подлинных письмах Павел регулярно использует для Иисуса два выражения: "Господь" и "наш Господь". Вот несколько примеров. Иисус является "Господом" в Римлянам 1:7 и 13:14, но между ними Он "наш Господь" в 5: 1 и 5:11. Опять же: Иисус есть «наш Господь» в 1 Коринфянам 1:2, но «Господь» в следующем стихе (1:3); Он есть ”Господь“ во 2 Коринфянам 1:2, но ”наш Господь" в следующем стихе (1:3). И снова, в 1 Фессалоникам Иисус - “Господь” (1:1), но “наш Господь” далее (1:3; 5:9, 23, 28).

Это движение вперед и назад между ними - это первый и очень важный намек на то, для чего Павлу эти названия. Тот, кто является «нашим Господом», также является просто «Господином». Итак, предположительно «твой Господин» - кто бы ты ни был - не «Господь»? С одной стороны, в том римском мире название «Господь» можно было бы использовать как знак уважения к любому значащему начальнику: для мастера со стороны раба, для учителя учеником. С другой стороны, есть только один «Господь», а это римский император. И поэтому, чтобы сказать, что «наш Господь[Господин]» является «Господом», это то, что римляне называли государственной изменой. И Павел довольно случайно, но и последовательно смешивал два эти названия - "нашего Господа[Господина]" и как "Господа", что само по себе является имперским оскорблением!

Кроме того, Павел использует один и тот же термин "Господь", как для Иисуса, так и для Бога. В 1 Коринфянам 1:31 и 2:16, например, Павел цитирует из ветхозаветных текстов, в которых ”Господь" относится к Богу. Но затем, между этими цитатами Бога как Господа, появляется Иисус как «Господь». «Его не познал никто из повелителей этого мира, потому что, если бы они познали его, они не казнили бы на кресте Господа славы». (1 Кор 2:8) Господство Иисуса сливается с господством Бога, потому что Христос "есть образ Божий "( 2 Кор. 4:4).

Аналогия может помочь в понимании использования Павлом слова “Господь” для Иисуса, но, пожалуйста, не выходите за пределы языкового уровня. В немецком обычное слово для лидера-"фюрер", и, как и все существительные в этом языке, начальная буква пишется в верхнем регистре. Сам по себе этот титульный термин мог быть использован любым лидером, но в начале 1930-е это был официальный титул Адольфа Гитлера. Он был не просто лидером "ein Führer"- он был Лидером "Der Führe". В этом конкретном контексте назвать Иисуса "нашим лидером" или сказать, что ”наш лидер - это Лидер", - значит отправить вас прямиком в Дахау. Как со словом "лидер“ в немецком контексте, так и со словом ”Господь" в римском контексте. Любое эксклюзивное и абсолютное присвоение этого титула было смертельно опасным, потому что это было преднамеренным предательством.

Проблема Рима заключалась не в том, чтобы называть других “Господом” или даже говорить о “нашем Господе". Это может быть совершенно обычным, невинным и приемлемым. Но было предательским противостоянием утверждать, что ”наш Господь" был ”Господом", и если для нас сегодня "Господь" - это просто причудливый архаичный или патриархальный титул, то конфронтационный выбор между миром Кесаря и миром Христа всё равно не исчезает.

Если, таким образом, господство кесаря означало видение мира через победу, начертанное на камне от Акциума до Анкары, то каково было содержание альтернативного господства Христа? Проще говоря, как можно получить мир на Земле, кроме как путем насильственной победы?

СПРАВЕДЛИВОСТЬ РАВЕНСТВА ВО ХРИСТЕ ИИСУСЕ

Почему только после обращения Онисима в христианство долг Филимона состоял в том, чтобы освободить его? Почему для радикального Павла Филимон, не может владеть христианским рабом Онисимусом? Почему христианские женщины и мужчины, жены и мужья равны друг другу? Почему христиане должны быть равны друг другу?

Для рассмотрения этого принципа, мы переходим к более широкой матрице теологии Павла, как отмечено в его письме к Галатам. Это абсолютно важное заявление должно быть полностью прочитано, чтобы помочь нам в этом, мы изложили его следующим образом:

Ведь крестившись, чтобы соединиться с Христом,

все вы облеклись в Христа.

И нет уже ни еврея, ни язычника;

ни раба, ни свободного;

ни мужчины, ни женщины —

вы все одно существо в единении с Христом Иисусом.

А если вы — Христовы... (Гал 3:27-29)

Эта центральная триада никогда не должна цитироваться без тех обрамляющих утверждений, содержащих "в" и "со Христом" и ”в" и "ко Христу". Процитированные без этих рамок, они могут правильно отрицать действительность рабства, но они также неправильно отрицают действительность различия (в отличие от иерархии) между женщинами и мужчинами, а также непреходящее значение иудаизма как религии, отдельной от христианства.

Некоторые из таких деклараций о равенстве были сердцем радикальных преобразований, связанных с христианским крещением. Павел повторяет призыв к равенству только с первыми двумя примерами в 1 Коринфянам и снова замечает процесс кадрирования:

ведь все мы крещены одним Духом, чтобы стать одним телом:

-- иудеи и греки,

рабы и свободные --

Всем нам было дано испить одного Духа. (1 Кор 12:13)

Для Павла жизнь "во Христе" или жизнь “с Духом” означает точное тот же режим преображённой христианской жизни, преданные справедливости равенства.

Формула крещения обязывает крещеного человека к жизненному принципу: вы попадаете в христианскую общину как язычник или еврей, раб или свободен, женщина или мужчина, и вы равны друг другу в этом сообществе. Иерархические различия снаружи недопустимы внутри. Но это просто «как бы» фикция, требовать, чтобы, когда люди встретятся на христианских собраний и только в рамках такой встречи, все будут действовать «как если бы» они были равны? Это эквивалентно: «Мы все равны внутри, духовно, перед Богом, - но снаружи в мире, конечно, все возвращается к норме»?

Именно в ответ на эти вопросы письмо Филимону становится абсолютно жизненно важным. Это был, как мы видели, идеальный тестовый случай. Павел мог бы послать христианского раба обратно своему христианскому хозяину с увещеваниями для каждого: Онисим должен повиноваться, а Филимон-прощать. Или он мог бы попросить, чтобы Онисима оставили как его собственного раба. Но, нет, как мы видели, Павел посылает Онисима обратно к Филимону, чтобы Филимон мог, то есть, должен, освободить его добровольно, в силу его христианского долга, вытекающего из его христианского крещения. Христиане не могут быть равными и неравными друг другу в Христе. Но это равенство в христианском собрании выливается на улицы и заполняет всю христианскую жизнь. Христиане должны быть равны друг другу, внутри и снаружи—в собрании и в обществе.

БОГ, КАК ДОМОХОЗЯИН ЗЕМЛИ

Есть еще один более глубокий вопрос. Откуда взялось это видение равенства, основанного на крещении? Если Павел не исходит, конечно, он не исходит, из современных идей демократического равенства и прав человека, то откуда пришла эта концепция справедливости и равенства, основанного на крещении?

Прежде всего, другие евреи первого века делали то же самое заявление о справедливости равенства, и не только для евреев, но и для всех народов. Философ Филон Александрийский завершил свои особые законы следующими афоризмами: "равенство есть мать справедливости" и "справедливость есть порождение равенства" (4.42.231, 238).

Кроме того, в своем исследовании о созерцательной жизни он объяснил, что "терапевты", женщины и мужчины, подвижники, которые отказались от городской жизни ради пустынного “монастыря”, сделали это потому, что город «породил несправедливость, по причине неравенства, в то время как противоположное расположение и стремление произвели справедливость по причине равенства». По той же причине, терапевты отвергли рабство как “абсолютно и полностью противоречащее природе, ибо природа создала всех свободными, но несправедливость и алчность некоторых, предпочитающих неравенство, что причина всего зла, подчинив некоторых, дала более могущественную власть над теми, кто слабее” (1.2; 2.17; 9.70).

Когда один из Оракулов Еврейской Сивиллы представляет себе, как будет выглядеть совершенный мир Бога по его воцарении, он заявляет: "земля будет принадлежать в равной степени всем, неразделенная стенами или заборами. . . . Жизнь будут общей, а богатство не будет разделено. Ибо там не будет ни бедных, ни богатых, ни тиранов, ни рабов. Далее, нет никого кто будет либо большим, либо маленьким. Никаких королей, никаких лидеров. Все будут в вместе" (2: 313-38). Поэтому мы, современные люди, не должны думать, что мы что то изобрели.

Мы возвращаемся к нашему вопросу: как Павел понимал создание Богом нынешнего плацдарма для справедливости равенства в этом мире в христианских общинах?

Напомним, что "благодать и мир" во всех приветствиях Павла из семи подлинных писем происходит от "Бога Отца" (в самом раннем) и "Бога Отца нашего" (во всем остальном). У нас также есть такие термины "наш Бог и отец" (1 Фес. 1:3; 3:11, 13; Гал. 1:4); "Бог и отец" (2 Кор. 1:3; 11: 31; Рим. 15:6); “Бог-Отец” (Гал. 1: 1; Фил. 2:11; 1 Кор. 8:6; 15:24); “Отца” (Рим. 6:4).

Задумаемся, на мгновение, о термине "отец". С одной стороны, это кажется неподходящим мужским титулом для Бога, который, очевидно, вне пола. Не будет ли "мать" хороша или "родитель" даже лучше? С другой стороны, учитывая патриархальный уклон, почему "отец", а не любой из многих других исключительно мужские титулов из того же мира? Почему не "император"? Почему не "король" или "воин" или ”судья"? Почему именно "отец"?

Видение Павлом мира, это трансцендентальная проекция его видения, через дом и семью. Это единственная модель, с которой ему приходится работать. Он не работает на основе универсальных прав человека или демократических социальных прав. Он думает о домохозяине, который в патриархальном обществе обычно отец, поэтому мы можем заменить гендерные слово “отец” на не гендерное слово “домохозяин” или даже “домохозяйка".

Если, думал Павел, вы вошли в дом большой семьи, как бы вы судили домохозяина, то есть того, кто несет ответственность за все и все в этих стенах? Что заставило бы вас восхвалять или критиковать его, то что есть репутацию домохозяина? Что делает хороший и что делает плохой домохозяин?

Есть ли справедливое и равное распределения прав и обязанностей? Все дети сыты, одеты и укрыты? У всех есть всего в достаточном количестве? Получают ли некоторые члены гораздо больше, чем им нужно, в то время как другие получают гораздо меньше? Если это так, то, действительно, человек восхваляет домохозяина!

Для Павла, Домохозяин земного дома, домохозяин мирового дома, есть Бог, и все люди – жильцы дома Бога и дети Бога. Бог как Домохозяин- это Тот, кто несет ответственность за всё большую семью дома.

Поэтому для Павла справедливость равенства прямо связана с Богом и косвенно - с нами. Речь идет, прежде всего, о чести и славе справедливого Бога, отраженной в справедливом мире. Павел не думает о демократии, социальной справедливости или правах человека. Он думает, прежде всего, о чести и славе Божьей, явленных в том, как Христос жил и умер, и как мир должен жить и не умирать.

Именно поэтому у Павла так много слов из "языка семьи". Христиане уже заняли свое место в Божьей семье. Поэтому Филимон «брат» Павла, а Аппия «сестра» в Божьей семье (Филем. 1-2). Также интересно наблюдать, как Павел движется взад и вперед между определением призвания христиана как быть «сыновьями (huioi) Бога» и «детьми (tekna) Бога», иногда в том же самом блоке текста. Поскольку все христиане “во Христе", а Христос "Сын Божий“, Павел подчеркивает «сыны Божьи» в греческом послании к Галатам 3:26, но тогда у него есть «дети Божьи» в греческом послании к Филиппийцам 2:15. Еще более поразительным и показательным является то, как он вплетает “сыны Божьи” дважды в послании к Рим 8:14, 19 с «детьми Бога» дважды в послании к Рим 8:16, 21, и снова в послании к Рим 9:8. Это, для Павла, все о семейных ценностях, но божественных семейных ценностях, и это то, что делает его очень, очень радикальным

Наконец, на фоне того, что Бог является домохозяином нашего мира-дома, мы еще раз возвращаемся к акценту Павла на внутрихристианское равенстве в Филимоне, Галатах и 1 Коринфянам. Сегодня у нас может возникнуть соблазн критиковать Павла следующим образом: "ты такой узкий и ограниченный, дорогой Павел. Ты говоришь только о христианстве, а не обо всем мире.”

У нас, американцев, есть Клятва Верности Флагу, в которой говорится о "свободе и справедливости для всех", а не только для христиан. И мы открываем нашу Декларацию Независимости и там читаем о "самоочевидной истины, что все люди созданы равными и наделены их Творцом определёнными неотчуждаемыми правами, к числу которых относятся жизнь, свобода и стремление к счастью".

Как Павел мог бы отреагировать на эти провозглашения всеобщих и естественных прав по сравнению с утверждениями о христианских правах и обязанностях? Если бы он написал "письмо американцам", он мог бы утверждать, что, поскольку он считает, что все должны быть христианами, он также считает, что все народы должны быть равны. Он, возможно, спросил, как мы справляемся с равенством для всего мира или даже для всех американцев, отметив трудности, связанные с его собственными попытками убедить свои небольшие группы коринфян в этом. Возможно, он даже пришел к выводу о том, что в отношении равенства людей, искреннее и эффективное местничество было бы предпочтительнее неискреннего и неэффективного универсализма.

Мы начинаем помногу представлять Павловскую альтернативу программе римского мира через победу, а именно мир через правосудие. И здесь мы подчеркиваем, что справедливость означает распределительное, а не карательное правосудие (наказание). На Земле будет только мир, утверждает Павел, когда все члены Божьего мира-дома получают справедливую и равноправную долю его даров, тогда все члены Божьей семьи будут иметь более чем достаточно. Не путайте, добавил он, мир с затишьем.

Однако остается один важный вопрос. Если Рим устанавливает мир посредством военной победы и поэтому всегда предполагает насилие, то как насчет Божьего мира через распределительную справедливость? Может ли это быть установлено насилием? Может быть лучший способ гарантировать справедливость - убить несправедливых, лучший способ завершить справедливое распределение ресурсов Земли - убить всех тех, кто не будет сотрудничать справедливо и справедливо?

Чтобы ответить на этот вопрос, мы рассмотрим раздел в посланиях Павла, который, возможно, уже приходил вам в голову как возражение против всего сказанного в этой главе до сих пор. Как только этот раздел будет правильно понят, мы ясно увидим полную структурную последовательность христианского богословия Павла в его противостоянии с римским имперским богословием.

«ДА БУДТЕ ПОКОРНЫ ВЫСШИМ ВЛАСТЯМ»

Как Павел может намереваться противопоставить Христианское равенство Римской иерархии, христианское богословие Павла римскому императорскому богословию, Христа Кесарю, а затем дать следующий совет или повеление в своем письме к Римлянам? Вот весь отрывок:

«1 Пусть все подчиняются властям, потому что всякая власть от Бога, и все существующие власти поставлены Богом.2 Поэтому тот, кто противится власти, противится тому, что повелел Бог, а всякий, кто противится, навлекает на себя Его суд. 3 Власти страшны не для добрых дел, а для дурных. Хочешь не бояться властей — делай добро, и они тебя похвалят. 4Они слуги Бога и действуют тебе во благо. А если делаешь зло, тогда бойся: они не напрасно носят меч, они слуги Бога и исполняют Божий приговор над теми, кто творит зло. 5Вот почему ты должен подчиняться властям не только из страха перед Божьим наказанием, но и по совести. 6 Поэтому вы и налоги платите, ведь власти, исполняя свои обязанности, тем служат Богу. 7Итак, отдавайте им то, что вы им должны: кому налог, кому подать, кому уважение, кому почет». (Рим 13:1-7)

Ученые дали несколько ответов на этот вопрос. Вот два из них, и, хотя мы ценим их обоснованность, мы хотим предложить третье толкование намерения Павла.

Во-первых, в той мере, в какой это можно и нужно считать общим и безусловным принципом, это один из самых неосторожных отрывков во всех письмах Павла. Оглядываясь назад на то, как использовался на протяжении всей христианской истории этот текст, Павел, несомненно, желал бы, чтобы он никогда не писал его.

Во-вторых, письмо была написана Римлянам в середине 50-х годов во время довольно беспокойного периода после смерти Клавдия и господства молодого Нерона. Его общие, вступительные заявления были призваны обосновать его конкретные, заключительные заявления о налогах и доходах. Иными словами, надо намерено избегать мученичества по пустяшным или неадекватным причинам. Современный пример - слова Дитриха Бонхеффера в адрес Эберхарда Бетге, когда все в кафе встали в нацистском салюте при известии о капитуляции Франции 17 июня 1940 года. «Подними свою руку!» сказал Бонхеффер. «Ты сумашедний? Нет, но мы должны рисковать за очень разные вещи, но не ради салюта». Человек умирает мучеником не за салюты или налоги и доходы, но за более глубокие дела Божьи во Христе.

Однако, мы предлагаем другую интерпретацию цели Павла, и она вполне может быть самой важной. Помните, кстати, что самые ранние рукописи Послания Павла к римлянам были написаны-как и все другие тексты Нового Завета без какого-либо разделения на наши главы или стихи. Заметьте, тогда, как легко мы склонны игнорировать непосредственный контекст как до, так и после, фокусируясь на 13:1-7, как будто это обязательно и очевидно совершенно обособленный раздел мысли Павла.

Но посмотрите, что происходит, когда мы начинаем концептуальный раздел Павла в 12: 14, а затем продолжаем его через 13: 1-7 до 13:10, Когда, другими словами, этот знаменитый раздел в 13:1-7 читается и интерпретируется в контексте Павла 12:14-13: 10.

Особенно внимательно посмотрим на это как общий комплекс 12:14-13:10 перекликается с радикальным языком Иисуса, пропагандирующим любовь к врагам и отрицающим насилие над ними в Нагорной проповеди. Этот комплекс, по сути, является Павловской версией послания Иисуса в Матфея 5: 39-48 и Луки 6: 27-36.

Первая Параллель. Иисус говорит: "молитесь за тех, кто преследует вас" "в Мф 5: 44 и "делайте добро тем, кто ненавидит вас, благословляйте тех, кто проклинает вас, молитесь за тех, кто оскорбляет вас" в Лк 6:27-28. Павел говорит: "Благословляйте тех, кто вас преследует, благословляйте, а не проклинайте" в Рим 12:14.

Вторая Параллель. Иисус говорит:” Не сопротивляйтесь злодею" в Матфея 5: 39. Павел говорит: "Никому не воздавайте злом за зло" в Рим 12:17. И: “Не дай злу победить себя, но побеждай зло добром" Рим 12:21.

Третья Параллель. Иисус говорит: "не мсти тому, кто причинил тебе зло. " в Мф 5: 39, как мы только что видели. Греческий глагол для "не мсти" состоит из anti + histemi и основной греческий лексикон Liddell & Scott объясняет, что глагол как "стоять против, в бою, противостоять, противостоять". Поэтому в Евангелии от Матфея 5: 39 это означает "яростно сопротивляться".

Так же и с темой сопротивления Павла в Римлянам 13: 1-7. Это относится к насильственному сопротивлению и, во всяком случае, подчеркивает его даже больше, чем Матфея 5:39. Посмотрите на его последовательность двух греческих глаголов в этих двух стихах:

Поэтому тот, кто противится (anti + histemi)

власти, противится (anti + histemi)

тому, что повелел Бог, а всякий, кто противится (anti + histemi),

навлекает на себя Его суд.

Вот почему ты должен подчиняться властям не только из страха

перед Божьим наказаниемне (anti + histemi)

но и по совести.

(Рим 13;2,5)

Если anti + histem является благородным (военным) насилием, anti + tasso и подавно. Мы еще раз ссылаемся на Liddell & Scott, который объясняет, что последний глагол означает "установить напротив, диапазон в битва против", а также "настроить себя против, встретиться лицом к лицу, встретимся в бою".

Он исходит от "anti", что означает "против“, и taxis- означает "составление, приказ или распоряжение армией. . . массив, порядок боя . . . один ранг или линия солдат . . . быть составленным немного линий глубоких . . . тело солдат, эскадрилья" и другие подобные военные распоряжения для боя. Кстати, наше английское слово "tactics" происходит от того же греческого корня.

Последняя Параллель. Иисус говорит: "Любите врагов ваших" И в Мф 5:44 и Лк 6:27-28. Павел говорит:

«8 Не будьте никому должны ничего, кроме долга взаимной любви. Кто любит другого, тот исполнил Закон. 9 Потому что все заповеди: «не нарушай супружескую верность, не убивай, не воруй, не желай чужого» — и эти, и остальные заповеди заключены все в одной: «люби другого, как самого себя». 10 Любовь не причиняет ближнему зла. Поэтому любовь — исполнение всего Закона». (Рим 13: 8 - 10)

В этих трех стихах ему удается пять раз упомянуть “любовь”.

Теперь мы можем видеть, что беспокоит Павла в 13:1-7, когда он заменяется в более полном контексте 12: 14-13: 10. Речь идет, конечно, о налогах и доходах, требуемых Римом, но более точно об отказе от них насильственно, о призраке жестоких налоговых восстаний среди христиан. Это то, что его так пугает, так что в «риторической панике», он делает некоторые очень непродуманные заявления, чтобы предотвратить эту возможность.

Павел больше всего боится не того, что христиане будут убиты, но что они убьют, не того, что Рим будет применять насилие против христиан, но что христиане будут использовать насилие против Рима. И это подчеркивает окончательное различие между миром Рима и миром Христа.

АЛЬТЕРНАТИВНЫЕ КОНЦЕПЦИИ МИРА НА ЗЕМЛЕ

Мы начали эту главу со списка божественных титулов римской императорской теологии и трансцендентных притязаний Цезаря Августа. Мы выбрали те, которые большинство христиан могут считать специально созданными для Иисуса Христа или, по крайней мере, уникально приписываемыми ему в христианском богословии Павла. Но мы предположили, что они были конфронтационно перенесены Павлом от Кесаря ко Христу. И мы спросили, в чем именно разница в конкретном содержании между видением Рима, воплощенным в Кесаре, и видением Павла, воплощенным во Христе, особенно в отношении мира на земле.

Решающее различие между программой Кесаря и программой Христа состоит в том, что мир-это результат насильственной победы, и мир- как результат ненасильственного правосудия. Оба обещают мир на земле, поэтому конфронтация идет в средствах и не заканчивается—хотя, конечно, различные средства также изменят эти общие цели. Здесь, в сравнении и контрасте, структурные сердечники этех 2 зрений:

Религия => Ненасилие => Справедливость=> Мир

против

Религия => Насилие => Победа=> Мир

Общие титулы, указанные в начале этой главы-Божественный, Сын Божий, Бог и Бог от Бога, Господь, Освободитель, Искупитель и Спаситель мира-являются воплощенными программами. И эти программы различаются, как видно из отдельных названий "Император" для кесаря и "Мессия / Христос" для Иисуса. В каждом случае важно воплощенное содержимое.

Цезарь не только провозглашает, но и воплощает мир, через жестокую победу, подобно тому, как Христос не только провозглашает, но и воплощает мир, через ненасильственное правосудие. На Земле будет мир, говорит римское имперское богословие, когда все будет тихо и упорядоченно. На Земле будет мир, говорит Павловской христианское богословие, когда все будет прекрасно и справедливо.