Пина

Глава 10

Лангрен и Пина долго молчали. Она перестала плакать и просто безмолвно сидела по ту сторону купола. Лангрен лежал и не верил в то, что происходящее не сон. Может, она просто морочит ему голову? Может, умеет читать мысли? Подсмотрела в его воспоминаниях несколько эпизодов и сплела из них ложь, которая сейчас заставит его расслабиться, повернуться к ней спиной. И тогда она нанесет коварный удар в спину. Может, она не оборотень, а сбежавший из Мира Теней древний демон? Тогда многое встало бы на свои места.

А гроза продолжала бушевать. Гром грохотал, молния освещала пещеру яркими вспышками. Лангрен вздрогнул, что-то холодное и мокрое коснулось его руки. Потом почувствовал влагу на своей щеке. Пещера, видимо, имела небольшой уклон. И дождевая вода начала просачиваться внутрь. Пока что небольшими ручейками. Но если ливень продолжится…

Пина тоже заметила опасность, она вскочила и крикнула Лангрену:

— Нам надо уходить отсюда!

— А я думал, что ты придумаешь такое, чтобы выманить меня наружу… — сказал Лангрен.

— Не говори глупостей! Я тебя вытащу, хочешь ты этого или нет!

— А зачем ты вообще меня сюда затащила?

— Я не думала, что так будет! От обычного дождя такого не бывает! А ливни тут редкость!

Слова звучали искренне. Может, она его не обманывает?

— Чего молчишь? Снимай защиту! — подгоняла его Пина.

Лангрен отогнал дурные мысли. Будь, что будет! В конце концов, он два дня был в её полной власти и она не причинила никакого вреда.

— Ауммм! — произнес он последние слова молитвы, снимающей щит.

Гудение прекратилось, пещера вновь приобрела четкие очертания.

Пина стремительно бросилась к Лангрену, схватила за плечи, приподняла. Лангрен знал, что у многих оборотней нечеловеческая сила, но все-таки не был готов к тому, что худенькая, хоть и высокая девушка с такой легкостью оторвала его от земли. Он прижался к ней, от Пины приятно пахло хвоей. То самое тепло и запах из детства.

— Мама… — тихо сказал он, зарываясь в её густые волосы.

А Пина в ответ тихо запела. Ту самую песню. Песню, которую он помнил все это время. Она подняла его. Держа на руках, понесла наружу. Все-таки, он переоценил её силу. Каждый шаг давался ей с огромным трудом. Но она шла, продолжая напевать.

Лангрен чувствовал тепло её тело, вдыхал запах и сквозь шум дождя ловил каждое слово её песни. Хотя, с точки зрения любого известного ему языка, это была полная бессмыслица, просто случайный набор слогов и звуков. Но именно этот язык всегда был ему ближе всего.

Пина немного споткнулась. Каждый шаг давался ей с большим трудом. Лангрену стало стыдно за себя. Он, здоровый взрослый мужчина. И позволяет матери тащить его на руках, словно младенца. Он попробовал пошевелиться.

— Я сам, я сам… — говорил он.

— Ты слишком слаб… Твоя рана…

— Я сам, я смогу…

Он опустил ноги на пол. Точнее, в поток мутной воды, что лился из проема в каменной стене.

— Я сам… — повторял он, пытаясь сделать шаг. Но теперь он понял, почему Пине было так тяжело. Дело было даже не в весе его тела. Сильный поток буквально сбивал с ног.

— Давай вместе! — сказала Пина. Она набросила его руку себе на плечо, своей рукой держала его за талию. — Давай вот так!

Лангрен сделал над собой огромное усилие. Резкая боль в животе. Он едва не вскрикнул, но сдержался, не желая показать Пине свою слабость. Он сделал первый шаг, потом второй. Ноги его не слушались. Он вспомнил её рассказ, с каким трудом ей давалась человеческая ходьба.

Шаг, ещё один. Они поднимались все выше. Проем осветился очередной молнией. Но чем выше, тем сложнее было идти. Потом отбрасывал их назад. Пина вскрикнула, заскользив ногами по земле. Не выдержав, они рухнули в воду.

Пина тут же подняла Лангрена. Они стояли на коленях, поток воды доставал им до пояса.

— Мне надо превратиться в кого-то другого… — сказала она. — Я видела несколько раз странных зверей в море. Я думаю, они бы точно выбрались.

— Ты никогда в них не превращалась? — спросил Лангрен.

— В таких нет! Они еще более нелепые, чем люди или лягушки! Но сейчас попробую!

Лангрена пробил холодный пот. Он много раз видел, как оборотни меняют форму. Но сейчас он это чувствовал.

Прямо под его руками упругая плоть дрожала, извивалась, деформировалась. Он даже чувствовал, как хрустят кости, меняя скелет. А может ей больно в этот момент? Никогда об этом не думал.

На мгновение он ощущал чужую мускулатуру без кожи, потом что-то гладкое, и наконец шерсть. Он обнимал за шею уже не девушку, а крупную самку тюленя. Она издала трубный звук и рванулась вверх, увлекая его за собой. Несмотря на неуклюжее жирное тело, она ловко поднималась наверх. Лангрен, по сути, лежал верхом, держась за массивную шею.

Её снова снесло потоком. Но в этот раз она рванулась снова, изгибая тело, активно работая ластами. Ещё немного… Лангрена начал нещадно хлестать дождь. Но это означало, что они выбрались из пещеры.

Тюлень снова потеряла очертания, стала комком плоти и вскоре приобрела знакомые черты.

Лангрен с трудом поднялся. Вокруг была трава, залитая водой. Его ноги утопали в вязкой глине.

Дождь стихал. Свинцовый купол туч треснул, разделяясь на отдельные хмурые осколки. Сквозь них сочился серый свет, солнце уже почти показалось из-за края земли.

— Мне пора, — сказала Пина. — Я приду вечером. Тут недалеко заброшенная заимка. Крыша обвалилась, но все лучше, чем так. Ты иди туда. Ты сможешь, я знаю…

— Постой… — сказал Лангрен, — не уходи.

— Не могу! Мне надо идти.

— Постой…

Лангрен в отчаянии схватил её рукой, пытаясь удержать. Но он зацепил её ожерелье. Пина дернулась, на землю посыпались желтые камешки. Но её это не смутило.

— Я приду вечером, я тебя больше никогда не брошу, — ласково сказала она.

Лангрен слабо взмахнул руками, но она довольно быстро скрылась в чаще леса.

— Подожди! — кричал ей Лангрен. — Скажи хотя бы, кто ты! Неужели так и не доверяешь!

— Я твоя мама, это самое главное… — прошелестел ему ответ издалека.

Лангрен попробовал её догнать, но сил хватило доковылять до большого ясеня. Он сел, прижавшись спиной к стволу дерева.

— Не бросай меня… — шептал он. Но ему больше никто не отвечал.

Дождь прекратился, тучи окончательно разошлись, обнажая бледно-синее сонное небо. Лангрен почувствовал гул земли. Конь, наверное его конь решил вернуться. Он чмокнул губами, подзывая его.

Но на поляну вышло две лошади. Один был его конь, второй, могучий и черный нес на себе седока.

Лангрен ожидал здесь увидеть кого угодно, но только не его. Учитель Ян? Да, несомненно он. Волосы почти седые, на лице больше морщин, но глаза такие же колючие, как наконечники стрел.

Он же совсем не удивился Лангрену.

— Это раптор тебя так? — спросил Ян, не слезая с лошади.

Лангрен только кивнул. Откуда он знает? Впрочем, Лангрену и так все понятно. Наверняка, крестьяне сейчас пересказывают друг другу рассказы про оборотня и белого монаха. И может даже Ян нашел останки ящера. Или увидел какого-нибудь местного жителя с ярким пером в шляпе и все понял.

Учитель слез с коня и подошел к Лангрену, пощупал грудь, ребра. Когда его рука коснулась живота, юный охотник скривился от боли.

— Такие удары нельзя пропускать… — сказал Ян. — Тебе повезло, что коготь пошел чуть правее. Я думал, что научил тебя таким простым вещам.

Лангрен ничего не ответил. В его голове все смешалось. Раньше он бы смутился и начал оправдываться под тяжелым взглядом учителя. То есть… отца?

— И почему ты выбрал такое плохое убежище? — продолжал Ян. — Пещеры очень ненадежны. Особенно вот такая. Тут недалеко есть заброшенная деревня, там было бы намного лучше…

Лангрен смотрел поверх головы учителя в бледное анемичное небо. Ян неожиданно прервал свою назидательную речь. Лангрен увидел, как его ноздри расширились, словно у хищника, что почуял добычу.

— Она тоже была здесь? — спросил он.

— Это её логово? — спросил он, не дождавшись ответа. Ян подошел к входу к пещеру, брезгливо поморщился. Но подумав, все же начала спускаться. Лангрену было это крайне неприятно. Вид Яна, заходящего в пещеру, казался ему неправильным. Он чувствовал укол… ревности? Странное чувство.

К счастью, Ян быстро оттуда вышел, противно хлюпая водой. Его глаза горели, он сам напоминал охотничью собаку, идущую по следу.

— Она и тебе голову заморочила… — бормотал он. — Вот же тварь.

Ян взглядом коршуна осмотрел поляну. У Лангрена внутри все сжалось. Он увидел лежащие в траве камешки янтаря из её ожерелья.

— Вот ты и попалась! — торжествующе сказал Ян. — Смола… Янтарь… Проклятие, как же я раньше не догадался! Сейчас я тебя найду! Теперь не уйдешь…

Он пошел, внимательно глядя себе под ноги, и подбирая желто-коричневые камешки. Лангрен сделал рывок и встал. Его шатало. Но сама мысль, что он сейчас найдет её и причинит вред, была невыносимой.

Это придало ему силы. Он пошел наперерез учителю, встал на его пути в чащу. Когда Ян с ним поравнялся, на его лице возникла кривая усмешка, которая не сулила ничего хорошего. Уж Лангрен это знал.

— Ты с Небом или против Него? — спросил учитель.

— Я не позволю тебе пройти… — ответил Лангрен. Это был почти шепот, что сливался с шумом леса. Но Ян прекрасно его слышал.

— Я всегда знал, что от этой нечисти никогда не выйдет ничего путного. Я дал тебе шанс. Полуоборотень, тоже нечисть.

Он сделал шаг вперед, Лангрен бросился на него. Ян легко увернулся от удара кулаком. Лангрен не успел опомниться, как оказался на мокрой траве, придавленный ногой Яна. Он посмотрел сверху вниз на поверженного врага, плюнул в лицо и пошел дальше.

— Я скоро вернусь с её головой, — сказал он, прежде чем уйти.

***

Лангрену было больно. Очень больно. Болели ребра, рана в животе, теперь ещё и грудь. Но он не позволит ему убить её! Не позволит! Она спасла его. И он сейчас пойдет и спасет её. В его жизни были разные передряги. В нескольких поединках с оборотнями он был на грани смерти. Но не сдавался, никогда не сдавался. Так его учил Ян. Ну что же, и в этот раз он не сдастся.

Лангрен закрыл глаза. Надо сосредоточиться. Собрать волю в кулак. Найти в себе остаток сил. Яна он вряд ли одолеет, даже будь он полностью здоров, но он хотя выиграет время, чтобы Пина ушла. Это он сможет.

Он вспомнил медитации, которым его учили сонные монахи из Монастыря Небесного Кулака. Они позволяли этим полуголодным людям сохранять энергию. Может и у него получится? Он начал произносить слова, похожие на гул и вибрацию священной горы. Но ничего не менялось. Но он должен. Он вспоминал все известные ему молитвы. Но Небо отказывалось его слышать. И неожиданно он произнес несколько бессмысленных слов. Тех самых, из колыбельной Пины. Он сразу почувствовал тепло в груди. Лангрен пропел куплет, чувствуя, как наливаются силой его руки. Он пел, чувствуя радость и горечь одновременно. По его телу растекалось тепло, но в то же время грудь сжималась от горя, по щекам текли слезы. Мама, я только нашел тебя. И не хочу терять! Не хочу! Не позволю! Не дам тебя убить!

Когда он закончил, то смог встать. Конечно, это не излечило его раны. Но он может ходить. Юноша быстро побежал в пещеру, к своей поклаже. Вода собралась в центре пещеры, где Пина оборудовала ему кровать. Его вещи были на некотором возвышении, потому почти не намокли. Он вынул секиру, набросил сумку на плечо и устремился вслед за Яном.

Где его искать? Впрочем, догадаться было нетрудно. Лангрен шел на звук топора. Ян, где-то вдалеке, рубил топором дерево. Идя по тропинке, Лангрен вышел к морю. Скалы здесь образовывали высокие отвесные берега, о которые с шипением бились серые волны.

На возвышении, прямо возле обрыва возвышалось несколько стройных сосен. Огромные деревья, гораздо выше тех, что росли в лесу. У одной из них стоял учитель и с остервенением рубил её топором. Не может быть! Пина…

Лангрен снял чехол с секиры и бросился к Яну, вкладывая в бег остаток сил. Тот повернулся к нему, оскалил зубы.

— Никогда бы не подумал! — кричал он. — Ни в одном трактате не найдешь такого оборотня!

— Птицы, звери, гады, насекомые… Но чтобы деревья?! — продолжал он, словно не замечая бегущего на него Лангрена. — Да она стоит сотни обычных тварей!

Лангрен с размаху обрушил на отца серию разящих ударов. Но каждую его атаку встречала вражеская секира. Когда они сталкивались, вылетали искры.

— Даже Небо ошибается, — сказал Ян, отбив атаку сына.

— Странно это от тебя слышать, — отозвался Лангрен, атакуя слева.

— Я спросил у Него, что с тобой делать. И Оно ответило через святого отшельника, что из тебя выйдет величайший воин, Небожитель, что потрясет весь мир!

Ян никогда ему об этом не рассказывал. Впрочем, он вообще не любил разговаривать. Сегодня Лангрен впервые его видел столь словоохотливым. Хотя, наверняка он просто заговаривает ему зубы.

— Но даже Небо ошиблось! Из тебя вышла очередная проклятая тварь! Надо было расколоть тебе череп ещё тогда, в лесу, когда шел и плакал по своей мамаше-оборотню!

Лангрен разозлился. Что он вообще о ней знает?! Он провел с ней три дня и узнал гораздо больше, чем этот старый ублюдок, который провел с ней несколько лун!

Злость придала ему новые силы. Он обрушил на Яна сокрушительный удар. Однако тот в последний момент увернулся. Секира, описав дугу, ударилась о каменистую землю. Ян сделал ему подсечку, Лангрен упал. Он попытался подняться, но отец прижал его к земле ногой. Секира лежала в стороне, не дотянуться.

— Ну вот и всё, — сказал Ян. — Да свершится Небесное Правосудие!

Ян взмахнул секирой, собираясь разрубить Лангрену голову, но неожиданно вздрогнул от громкого треска. Он повернулся на шум и через мгновение исчез под стволом огромной сосны. Лангрена хлестнула по лицу колючая хвоя. Нет, нет, нет! Пина!

Он вскочил, но было поздно. Подрубленная Яном сосна лежала на земле. Она упала, придавив собой учителя и чудом не зацепив Лангрена. На него упали лишь колючие ветки, он был весь в хвое. Но сейчас не чувствовал боли. Его грудь заполняла совсем другая боль. На месте сосны был только уродливый обломанный пенек. И из него сочилась кровь. Красная человеческая кровь. Лангрен подбежал, обнял упавший ствол и заплакал.

И лес, море, даже небо плакали вместе с ним.

Мама, ты опять меня оставила… Почему?! Почему?! Небо, будь ты проклято со своими законами!

***

Лангрен сидел около упавшей сосны весь день и всю ночь. Перед его глазами раз за разом возникала пещера, его разговоры с Пиной. А потом он понял, что надо делать. Из своей поклажи он достал небольшой сверток. Про него никто не знал, даже Ян. Там были инструменты. Стамески, скребки, резцы. Он взял из собой, покидая деревню Хуана.

Он тогда постоянно повторял про себя его слова. «Мне кажется, что рядом с главным путем всегда должна быть какая-то маленькая тропинка. На которую всегда можно свернуть. И как знать, может именно она тебя выведет куда надо». Потому взял инструмент с собой.

Первым делом он вытащил из-под упавшего ствола тело отца. Его было невозможно узнать. Тяжелый ствол размозжил череп, переломал руки и ноги. Его он закопал недалеко от пещеры. Потом взялся за работу, зачастую забывая о еде и сне. Удивительно, но руки все помнили, каждое движение.

Когда он закончил, понадобилось время, чтобы спустить то, что получилось вниз, к берегу. К счастью недалеко была каменная тропа, идущая под углом вниз, к песчаному пляжу. Впрочем, Лангрену пришлось сильно попотеть. Он он каждый раз пел себе колыбельную, и это придавало ему сил. Наконец, все было готово.

На пляже стояла погребальная ладья, сделанная из сосны. И в ней никого не было, но она и была погребальной ладьёй сама себе. Лангрен, упираясь ногами в мокрый песок, с большим трудом вытолкнул её в воду. Потом высек искру, поджег трут. Погребальная лодка занялась пламенем. Был закат, солнце уходило на восток, за скалы. Лангрен стоял по колено в воде и смотрел, как неспешно ладья уходит все дальше в море, оставляя черный столп дыма.

Юноша неотрывно смотрел на небольшое пламя, дым нещадно щипал его глаза. Но Лангрен уже не плакал. Он стоял, глядя на ладью и море. А его руке была зажата небольшая сосновая шишка, полная свежих семян.

2017 - 2023 гг.