Письма Скорпиона

Глава 8

На миг он выскользнул из сумерек и ощутил прикосновение чьих-то рук. Перед глазами мелькнуло бледное лицо, послышалось тяжелое дыхание. Тут он вновь погрузился в черный ручей, но сознание – еще искаженное, полное диковинных образов – все-таки уже вернулось к нему. Показалось новое лицо, пахнуло чесноком и вином, раздался скрип весел в уключинах. Где-то справа, в вышине, рядком висели освещенные окна, издалека донесся автомобильный гудок. Джордж отключился опять, но на сей раз тьму то и дело пронзали обрывки сна. Потом Константайн понял, что его везут в автомобиле – за сомкнутыми веками неустанно рождались и умирали огни. Потом кто-то совсем рядом сказал: «Второй поворот направо, мадемуазель».

Наконец Джорджа положили на траву, кто-то поддерживал его за плечи. Постепенно этот «кто-то» превратился в Николя, ее волосы были мокрые и болтались хвостиками. За ней стоял и курил какой-то мужчина, а дальше почему-то видны были ветви дерева и звезды.

Немного погодя Джорджа подняли на ноги и провели туда-сюда по газону. Жалобно запела ночная птичка, обеспокоенная присутствием людей. Николя все время говорила что-то, а Джорджу хотелось одного – спать, и собственная голова казалась ему свинцовой. Наконец он уснул, стоя между Николя и Аристидом, окончательно перестав чему-либо удивляться.

Когда Джордж пришел в себя – голова раскалывалась, но разум вернулся. Он лежал на кровати, одетый в пижаму. Рядом было окно с витражом, около которого Джордж увидел стоящую к нему спиной Николя. С улицы через открытую форточку доносились детские крики. На небольшой газовой плите дымилась кофеварка.

Джордж с трудом приподнялся. И Николя обернулась к нему.

– Где я, черт побери? И что со мной было? – спросил он, морщась от головной боли.

– У Аристида, – ответила она.

Николя принесла ему чашку кофе – черного, крепкого, горячего. Джордж отхлебнул немного, и страшная дрожь проняла его.

– А почему у Аристида?

Она взяла у него чашку, с улыбкой потянулась к нему, легонько поцеловала в щеку и сказала:

– Расслабься, дорогой, сейчас ты оправляешься от сильнейшего в твоей жизни похмелья.

Он вернул себе чашку и выпил еще кофе.

– Аристид не позволил мне отвезти тебя в отель, – продолжала Николя. – Мы прогуляли тебя по какому-то парку неподалеку от Винсенна и доставили сюда. Сегодня утром я забрала из отеля наши вещи и заплатила по счету.

– Почему?

– Потому что Аристид запретил нам оставаться там. Один из тамошних портье – Бьянери. И вчера он был на собрании, и, вероятно, может узнать тебя в лицо. Кстати, Аристид вел себя отменно. – Николя подсела к Джорджу на кровать и взяла его за руку. – Но и отсюда мы должны убраться, пока он не пришел со службы.

– Это он вытащил меня из реки? Николя покачала головой.

– Значит, ты? Она кивнула:

– Он догадался, что они с тобой сделают, и пришел ко мне. И слава Богу. Мы ждали тебя в определенном месте, ты вынырнул лишь на миг и тут же опять ушел под воду.

– И ты поплыла за мной? – Да…

Джордж обнял Николя за талию.

– Да благословит тебя за это Бог. Сволочи, они накачали меня коньяком.

Николя с нежностью взглянула на него и сказала:

– От тебя им до сих пор пахнет.

– И тебе противно?

– Нет.

Он поцеловал ее – сначала с теплотой и благодарностью, но постепенно поцелуй менял свой характер. Наконец Николя отстранилась от Джорджа.

– Надо собираться. Поспишь в машине, а когда наберешься сил, расскажешь, как было дело. Впрочем, Аристид мне почти все объяснил…

– Добрый Аристид…

– Он напуган. Хочет, чтобы мы уехали до того, как он вернется. Не станем его подводить. Еще он советует держаться подальше от гостиниц в больших городах – останавливаться в деревенских пансионах.

– Надо бы пойти в полицию и рассказать все о Гюнтэм и Лаборде. Эх, хотел бы я столкнуться с ним один на один.

– Ничего хорошего это не даст – ни моей матери, ни другим. Франсуа и Доротея или станут все отрицать, или попросту исчезнут. Я не уверена даже, стоит ли нам вообще продолжать поиски…

– Что?! Николя встала.

– Давай все-таки взглянем правде в глаза – тебя только что чуть не утопили.

Джордж с трудом спустил ноги с кровати на пол, тяжело поднялся и подошел к окну. Суставы у него были, как несмазанные шарниры.

– Тебе необходимо вернуться в Лондон, – сказал он. – Мне ничего не остается, как заставить тебя сделать это. Я же остаюсь: теперь я начинаю понимать что к чему. Мало того, у меня, складывается совсем не христианское отношение к этому делу. Подставлять другую щеку я совсем не намерен. Я должен добраться до сути происходящего и отомстить, и главным образом Скорпиону. Сейчас это стало возможно… Ведь Аристид о нас будет молчать, чтобы спасти собственную жизнь.

А остальные считают меня мертвым, утопленником. Ну что ж, пусть несколько дней подождут, пока мой труп не всплывет. А я тем временем «расколю» Рикардо Кадима. Наверняка подручные Скорпиона не догадываются, что мне о нем известно. Сейчас они поздравляют себя с тем, что сумели от меня легко избавиться.

Николя разлила оставшийся кофе и, пожав плечами, сказала:

– Если ты поедешь в Аннеси, я тоже еду туда. – Она протянула Джорджу чашку и с улыбкой спросила: – Хочешь, добавлю туда коньяку?

Джордж рассмеялся, обхватил ее за плечи и притянул к себе.

– За это я тебя накажу!

– Кофе не разлей! – воскликнула она, но Джордж уже обнимал ее, целовал, и кофе лился на пол. Николя затихла и мягкими теплыми губами ответила на поцелуй Джорджа.

Париж они покинули во вторник около одиннадцати утра. Направились в Дижон и переночевали в маленькой гостинце предместья. Джордж в машине много спал, но, когда проезжали Трой, он бодрствовал, а потому вспомнил об Уилере, скинутом с поезда где-то неподалеку. А потом о Лаборде и Доротее Гюнтэм, вновь увидел ее агатовые глаза, плавающие за толстыми стеклами очков, и Лаборда, толстого, с наглой улыбкой на лице, уверенно вливающего в него коньяк и балагурящего о днях французского Сопротивления. Доротея, конечно, слишком молода, партизанить она не могла, но всеми необходимыми для этого качествами обладает. Она сообразительна и безжалостна. Какую же роль она играет у Скорпиона-Лонго-Барди или как его там зовут теперь? Почему он сумел подчинить ее себе столь безоговорочно? Да еще и Марию Вендес? О деньгах женщины обычно не думают – деньги интересуют таких, как Лаборд. Значит, Марию с Доротеей удерживает нечто другое, и догадаться, что именно, – не трудно. «Интересно, – подумал он, – где теперь Элзи? Что сталось с ней, когда она решила уйти от мужа?» На эти вопросы, возможно, ответит Кадим.

За ужином Джордж рассказал Николя обо всем, что разузнал, а потом позвонил Сайнату. Ведь Джордж вполне допускал: с ним может случиться все, что угодно, потому решил постоянно держать Сайната в курсе событий и сообщил ему вкратце следующее:

Услышав все это и узнав о случившемся с Джорджем, Сайнат отреагировал почти так же, как Николя.

– Вы действовали замечательно, – сказал он. – Но снова лезть в петлю не стоит. Сейчас я могу привлечь к расследованию истинного профессионала, которому за риск хорошо платят.

– И лишить меня главного удовольствия? Поймите, я хочу встретиться с Барди один на один.

– А как же Николя? Ей с вами оставаться нельзя.

– Тогда попробуйте убедить ее в этом. Лично у меня не получилось. Она и слушать ничего не хочет.

– Тогда ради Бога будьте осторожны. Не знаю, может, мне следует настоять…

– Бросьте, – оборвал его Джордж и повесил трубку, не дав сэру Александеру высказать свои сомнения.

Назавтра, в пятницу, за день до начала гастролей Рикардо Кадима в отеле «Лемпир», они отправились в Аннеси. Помня о предупреждении Аристида держаться подальше от гостиниц в крупных городах, Джордж послал Николя к агенту по недвижимости, и, пока она осматривала особняки и бунгало на берегу озера, он часок покормил плававших в этом самом озере лебедей.

Большинство домов было уже снято, а из свободных Николя приглянулся только один. Она договорилась об аренде его на две недели, и они с Джорджем под вечер въехали в него.

Дом стоял на западном берегу озера в двух милях от шоссе и имел, по словам агента, цветочный сад и прекрасный вид на озеро. На самом деле это оказалось обшарпанное четырехкомнатное бунгало, отделенное от озера узкой полосой деревьев. Через перелесок грубо проторенная дорожка вела к еще одной достопримечательности, о которой агент не преминул упомянуть, – к двухвесельной лодке, оставленной у воды на радость жильцам. Никакого сада Джордж и Николя не заметили, если не считать высоких зарослей веников да кустов, что выросли из занесенных ветром семян и лезли прямо в окна бунгало. За домом был гараж и еще одна утоптанная дорожка – к шоссе, проходившему вдоль озера. Когда Джордж и Николя распахнули входную дверь, в нос ударил запах дешевых духов и фенхеля, но самое неприятное было то, что, в какую бы комнату они ни пошли, всюду под ногами так скрипел песок, что челюсти сводило.

– Для ночлега сойдет, – решил Джордж. – А есть будем в городе.

– Придется, – откликнулась Николя. – Ты только взгляни на кухню. – Она распахнула дверь, и Джордж содрогнулся.

Прощаясь на ночь, Николя сказала:

– Я выбрала лучшую спальню. Надеюсь, ты не против. – Она дала Джорджу заглянуть туда.

Он увидел бронзовую кровать, на которую были свалены одеяла, подушки и серые простыни, уродливый желтый гардероб, такого же цвета туалетный столик и дырявое тростниковое кресло. На стене висела цветная картина – изображение Данте и Беатриче, а на туалетном столике кто-то оставил набор открыток – вкладышей в шоколадки и книгу Альберто Моравиа «Женщина из Рима». Между тем обстановка отнюдь не располагала к тому, чтобы, томно развалясь в кровати и покусывая шоколадку, заниматься чтением эротического романа.

– Если эта спальня лучше всех, то на свою я, пожалуй, и смотреть не буду, – заявил Джордж. – Предпочитаю остаться с тобой.

Николя с насмешливой улыбкой покачала головой:

– Разве ты не заметил, что дверь запирается? Потому я эту спальню и выбрала.

– Замок одним пинком можно вышибить.

– Думай-ка лучше о Рикардо Кадиме.

Джордж обнял Николя, поцеловал. Она тихонько высвободилась и сказала:

– И не хватай меня ниже пояса. Почему ты вечно торопишь события? Давай-ка лучше сходим к лодке, посмотрим, держит ли она воду и нельзя ли съездить на ней в отель «Лемпир» выпить по рюмочке.

Воду лодка не держала. Не успели они отъехать от берега на три метра, как она стала протекать. Пришлось поворачивать назад. И, когда они пристали, лодка наполнилась уже до половины. Джордж оставил ее в воде набухать, чтобы щели закрылись, а путешествие в отель решили на день отложить. Пройдя пешком вдоль озера около мили, они поужинали неким рыбным блюдом, о котором Николя решительно заявила, что это форель, но Джордж не согласился. По его мнению, это был элементарный голец. Закончив спор, они отправились обратно в бунгало, и тут Джордж сказал:

– Поскольку ты просила меня думать о Рикардо Кадиме, я этим всерьез занялся и вот что решил. Кое-что из увиденного мною в ресторане навело меня на мысль, что допросить Кадима нужно у нас, в этом тихом, уединенном бунгало, где мы поселились. И чем скорее, тем лучше. Может быть, завтра вечером, после его спектакля? Но сперва утром тебе придется кое-чем заняться самой, а я осмотрю отель.

И Джордж объяснил Николя, что от нее требуется.

На другое утро, в девять, Николя уехала на «Лянче» одна. Джордж вытащил на берег лодку, перевернул, слил воду и, столкнув ее обратно в озеро, с радостью убедился, что теперь она почти не протекает. Потом он уселся в лодку и взялся за весла.

Отель «Лемпир» стоял на окраине города, у восточного берега озера. Это было длинное приземистое здание в колониальном стиле, с садом, переходившим в пляж, для постояльцев. Посреди сада разместилось полдюжины отдельных домиков, где тоже можно было поселиться. Словом, гостиница производила впечатление заведения тихого, ухоженного, солидного. Джордж причалил и отправился в главное здание, чтобы пропустить рюмочку в баре; хотя после недавних событий слоняться по отелям Джорджу не стоило, на сей раз риск был необходим. Для маскировки Константайн надел темные очки и панамку, найденную в гардеробе бунгало. Бар, куда он направился, имел форму полумесяца, был обит черным искусственным мехом и обставлен красной мебелью с серебряной фурнитурой. Цены здесь были грандиозные: от стоимости джина с тоником у Джорджа даже дух перехватило. Напиток ему подал высокий молодой человек в узком красном костюме с серебряными пуговицами. Забирая у Джорджа панамку, он неодобрительно на нее покосился.

Но, расплачиваясь за выпивку, Константайн дал ему щедрые чаевые, и молодой человек снизошел до того, что протянул через стойку тарелочку с маслинами.

На большом стенде около двери красовался плакат, извещавший, что в отеле работает кабаре. Большую часть плаката занимала фотография месье Мажика. Джордж подошел к ней, не выпуская из рук стакана. Со снимка смотрел высокий, поджарый мужчина с гладким бледным лицом и высоким лбом, уже знакомый Джорджу по фотографии в справочнике Доротеи. Джордж вспомнил строку из досье Лаборда: «Работает с ассистенткой, жалованье которой включает в свой гонорар». Он прошелся взглядом по именам других артистов в надежде найти, к примеру, Клэр Альбертин, которая «пьет, имеет успех у мужчин…», но оказался разочарован. Жаль. Клер, без сомнения, сошла бы за одну из «золотых девочек» Аристида.

Он вернулся к стойке, допил джин, получил новую порцию, еще раз дал бармену «на чай» и спросил его по-французски: «Этот месье Мажик… на него стоит посмотреть?»

Бармен кивнул и, продолжая полировать стакан, ответил по-английски:

– Это легендарная личность, месье.

– А столик на вечер можно заказать?

– Конечно, если сделать это сейчас. Уходя, поговорите с администратором.

– А сам месье Мажик живет в вашем отеле?

– Да, месье.

Джордж вынул портсигар, предложил бармену закурить. Тот взял сигарету, щелкнул зажигалкой, поднес пламя к сигарете Джорджа, закурил сам и сказал особо доверительно:

– Он остановился в отдельном домике. Ближайшем к пляжу. Но его ассистентка живет в главном здании. Маленькая блондинка. – Он многозначительно подмигнул Джорджу. – Каждый раз он приезжает сюда с новенькой. Наверно, у них опасная работа, многих он распиливает по-настоящему. – Бармен улыбнулся своей шутке, показав при этом два золотых зуба.

Джордж, транжиря деньги Сайната без сожаления, заказал себе новый джин с тоником и предложил поставить выпивку бармену. Тот соорудил себе большой коктейль из джина с вермутом, и у Джорджа едва хватило денег заплатить за все. Однако выпивка окончательно развязала бармену язык.

– Месье Мажик ездит на «Роллс-Ройсе», – говорил он. – Но это очень удачливый артист. О его постоянно сменяемых ассистентках часто шутят, но я не вижу в этом ничего предосудительного. Вы же понимаете, месье. Тогда почему ассистентка живет отдельно от него? Это ничего не значит. Месье Мажик, сразу видно, до женщин охоч.

Покидая гостиницу, Джордж заказал на вымышленное имя столик для двоих в дальнем от сцены углу ресторана. А по пути к озеру осмотрел домик Кадима. Он был одноэтажный, со всех сторон окруженный живой изгородью из самшита, с окнами на озеро. К боковой стене дома примыкал гараж, к нему вела бетонная дорожка. Из открытой его двери выглядывала длинная морда «Роллс-Ройса» – ни дать ни взять угорь, прикорнувший после трапезы.

Джордж взялся за весла и поплыл прочь от берега, глядя на беготню детей, на загорающих на пляже, пестреющем похожими на грибы зонтиками от солнца. Какой-то настырный инструктор заставлял группку молодых людей проделывать упражнения, от одного вида которых Джорджа начало буквально подташнивать.

Когда Константайн вернулся в бунгало, Николя его уже ждала. На обед она купила немного ветчины, французскую булку и бутылку вина и водрузила все это на карточный столик.

– Ты раздобыла их? – спросил Джордж.

– Еще бы! Чертовы твари. Их в кухне уже шесть, и я знаю, где взять еще двух. Ну и утро я провела! А ты?

– О, я славно поболтал с барменом отеля, потягивая джин с тоником. Просто славно.

– Замечательно, ничего не скажешь. Ты, верно, так долго жил среди дикарей, что начал думать, будто всю тяжелую работу должны выполнять женщины.

– Между прочим, в пользу такой точки зрения есть немало доводов. Однако когда ты достанешь седьмую и восьмую, мы расслабимся, я свожу тебя на ужин в ресторан – но с одним условием.

– Каким?

– Ты возьмешь с собой пистолет.

Полчаса спустя после того, как Джордж покинул отель «Лемпир», к парадному гостиницы подкатил белый «Мерседес». Правил им Джан, сзади молчаливо сидел Барди. Джан припарковал машину, выскочил и, блистая зелеными бриджами, пиджаком и лихо заломленной фуражкой, распахнул дверцу Барди. Тот вышел без шляпы, в белом шелковом костюме, опираясь на трость черного дерева.

– Джан, – распорядился он, – выпьешь рюмочку с прислугой – и тотчас назад.

И пошел мимо главного здания в сад. Джан взглянул на хозяина, презрительно надул губы и направился в другую сторону.

Бетонная дорожка привела Барди к домику Кадима. У крыльца он отломил веточку голубого плюмбаго, вившегося вперемешку с диким виноградом, вставил в петлицу, распахнул дверь и вошел в дом.

Он оказался в небольшой прихожей, куда выходили три двери. Барди уверенно направился в ту, которая была в дальнем конце. Он попал в главную лоджию с окнами на пляж и озеро. На широком диване здесь уютно расположилась девушка лет двадцати трех, просматривающая кипу журналов мод. Красоту ее несколько портил приплюснутый, сильно вздернутый носик. На ней было много косметики, ногти на руках и ногах она выкрасила перламутровым лаком, густые светлые волосы уложила на греческий манер в высокую прическу. Одета девушка была в зеленое с низким вырезом летнее платье, едва прикрывавшее руки, ноги и плечи. Увидев гостя, она вскочила, словно служанка, которую хозяйка застала за бездельем.

Барди осторожно приставил трость к заполненному бутылками и рюмками буфету и сказал: «Здравствуй, Тина. Рад видеть тебя вновь. Маэстро дома?»

– Конечно, месье. Он отдыхает.

– Тогда доложи ему обо мне, а потом, малышка Тина, – он легонько ухватил ее за руку, – пойди погуляй в саду, хорошо?

Тина улыбнулась, кивнула и тут же захихикала – Барди обнял ее и поцеловал.

– Месье… не надо, – кокетливо упиралась она. Барди с обворожительной улыбкой отпустил ее. Была в ее голосе некая обольстительная хрипотца – вульгарная, напоминавшая Барди о трущобах и перенаселенных квартирах. Однажды, решил он, надо будет познакомиться с Тиной поближе, но без ведома Рикардо. Тот к своим ассистенткам относится очень ревниво. Словно старая наседка к цыплятам.

Похлопав Тину ниже спины, он ласково поторопил ее:

– Ну, иди, передай ему, что я пришел. А когда-нибудь мы с тобой… может быть, поужинаем вместе. Хорошо?

– Может быть, месье. – Девушка наморщила носик, и Барди пожалел об этом – нос был самой некрасивой частью ее лица.

В ожидании Рикардо Барди подошел к буфету, приготовил себе выпить.

Кадим вошел хмурясь, в кожаных сандалиях, голубых полотняных брюках, желтой рубашке, из нагрудного кармана ее торчал краешек черного носового платка. Он был очень похож на свои фотографии, однако выглядел немного старше, предательски выдавали возраст и плечи, которые, когда он забывал их расправить, всегда норовили податься вперед, как бывает после несильного удара в грудь.

Высоким, с капризной ноткой голосом Кадим произнес:

– Барди, опять ты приставал к моей девушке. Мне известно, ты давно уже к ней подбираешься. Но я это запрещаю. Категорически.

Барди покачал головой.

– Я не трогал ее. Клянусь. – Он улыбнулся. Рикардо укоризненно надул губы.

– Но у нее помада смазана, а я терпеть не могу женщин с испорченным гримом. И у тебя ее помада на губах. Поэтому ты выглядишь сейчас просто смешно. Ну, ладно. Зачем, черт побери, тебя сюда занесло?

– Важное дело, – ответил Барди и вдруг совсем иным тоном продолжил: – Сядь и перестань болтать о своей ассистентке. А если не хочешь увидеть ее в постели с другим, пусти в свою.

– Хватит, Барди. Чего ты хочешь? – Кадим сел на диван, раздраженно поправил подушки. Антонио рассеянно закурил сигару, и Рикардо, учуяв дым, нахмурился еще сильнее: он не терпел табачного дыма.

– Ты, конечно, знаешь о моих неприятностях с одним из клиентов, – начал Барди.

– Да. Лаборд мне звонил. Сказал, тебя разыскивают молодой человек и девушка.

– Верно. Они приходили к Лаборду с расспросами об Элзи и о тебе.

– А на кого они работают? Если ты это выяснишь, то тут же от них избавишься.

– На кого они работают, я не знаю. Да и не все ли равно? Кстати, о молодом человеке уже позаботились. Взяли в кафе «Цезарь» на этой неделе, и, как многие до него, он закончил жизнь в Сене.

Рикардо протестующе взмахнул тонкой рукой.

– Подробностей не надо. Я всегда ненавидел эту сторону нашей работы. Бедный молодой человек.

– Но чересчур упрямый – и неглупый. Проник даже на собрание Бьянери. А это было уже серьезно.

– Раньше, но не теперь?

– Ну… – Барди подошел к окну. На озере играли яркие солнечные блики. Трое мальчишек раскачивались в челноке так, что он понемногу наполнялся водой. Наконец утонул и троица залилась счастливым смехом.

– Что же беспокоит тебя, Антонио?

– В сущности, ничего. Но ты же знаешь – я человек осторожный. Мне приходится быть таким. И нам всем тоже. Парня обезвредили, но меня озадачивает поведение его сообщницы. Она исчезла.

– А что ей еще оставалось? Бедняжка, наверно, испугана до полусмерти.

– Ты недооцениваешь этих людей, Рикардо, – усмехнулся Барди. – Она отнюдь не бедняжка. Она сметлива и отважна. Спасая молодого человека на пляже Пампелон, она не моргнув глазом выстрелила в Джана. Кстати, Джану последнее время не сидится на месте, и, по-моему, с ним надо что-то делать, а то начнется ссора из-за Марии.

– Как это скучно? Так что насчет той девушки?

– Больше ничего. По идее, она должна была оставаться в отеле и ждать возвращения молодого человека. Но она уехала из отеля рано утром через несколько часов после того, как мы обезвредили ее спутника. И, насколько выяснил Лаборд, она о его пропаже в полицию не заявила. Что тебе все это подсказывает?

– Очень многое. Если он был частным детективом, а она – его напарницей, тогда она могла обратиться в свое агентство за указаниями. Без разрешения своего клиента она в полицию идти не имела права. Или… – Он смолк, взглянув на Барди.

– Или? – Барди выпустил толстое кольцо сигарного дыма, оно тут же начало грузно оседать, но его развеял сквознячок из окна.

– Или, мой дорогой Барди, в кафе «Цезарь» что-то не сработало. Молодому человеку удалось выплыть. И он по-прежнему опасен для нас.

– Возможно. А из виду нельзя упускать ничего. Посему держи ухо востро. Описание наших преследователей у тебя есть. Зовут их Нэнси Марден и Джордж Конвей. Они англичане. Насколько нам известно, лицензии частного сыщика у Конвея нет. Имя его, по-моему, вымышленное, так же, как и Нэнси Марден.

Рикардо тихо рассмеялся.

– Ты помешался на именах, Барди. У тебя самого их немало. Ладно, буду осторожен.

– Обязательно. Ведь к Элзи их можешь привести только ты.

– Ах да, к Элзи… – Рикардо вытащил платок и слегка промокнул им губы. – Улизнуть от тебя удалось ей одной. И не надо смотреть на меня волком, дорогой Барди, такое могу сказать тебе только я. Мы оба любили ее, но по-разному. Да ты любишь ее и сейчас, только не признаешься в этом себе самому.

– А ты?

– Стараюсь забыть о ней. Иначе мне наверно пришлось бы тебя возненавидеть. Впрочем, по-другому ты с ней поступить просто не мог – но это уж твоя трагедия. Она – единственная женщина, которая для тебя что-то значила. И ты уничтожил ее потому, что иначе она сама уничтожила бы тебя. И хотя теперь ты меняешь баб как перчатки, это не приносит тебе радости. Верно?

– Может быть. Какая она была дура… как это глупо – обладать столькими достоинствами и быть такой добродетельной! – Барди повернулся к двери и взял прислоненную к буфету трость, помедлил, поднес набалдашник к самому рту, вдруг пожал плечами и сказал: – Да, с ней я что-то потерял… Но многое у меня осталось, – добавил он решительно и жестко. – И я по-прежнему живу так, как давным-давно для себя решил. – Он снова был прежним Барди, спокойным и насмешливым. – Почему это, едва придя к тебе, Рикардо, я сразу так расчувствовался? Может быть, нам поужинать вместе после представления?

Рикардо поднялся, на миг ссутулился и сказал:

– Нет, мой дорогой Барди, и ты знаешь почему. Спектакль отнимает у меня все силы, после него мне хочется только послушать немного музыки и лечь. Но, раз уж ты в таком настроении, я отпущу Тину поужинать с тобой. – И вдруг добавил громче, сердито: – Только поужинать. Я не желаю, чтобы ты вскружил ей голову – мне новой ассистенткой обзаводиться некогда. Ты же знаешь, как трудно научить таких дурочек, как она, даже самому простому.

Барди кивнул и с улыбкой устало произнес:

– Какой ты нудный, Рикардо.

– С тобой иначе нельзя. Но завтра мы поговорим о другом деле. За последние три недели у меня для тебя кое-что накопилось. Кое-что грязное, омерзительное.

– Но способное принести доход?

Рикардо взмахнул руками, и вдруг в правой чудесным образом появился розовый бутон. Увидев, как невольно просиял Барди, Кадим расхохотался:

– До чего же тебе нравятся мои фокусы! Возьми этот бутон, друг мой, и вставь в петлицу вместо синего плюмбаго – он сочетается с цветом твоих глаз уж слишком вульгарно!