Планиверсум. Виртуальный контакт с двухмерным миром

На побережье Фиддиб-Хара

30 мая, пятница, 14:00

До начала путешествия Йендреда через половину материка оставалось два ардийских дня. Когда мы увидели его на экране, он шел вместе со своим отцом к берегу океана. По нашим расчетам у них было около полуночи. Шли они молча, потому что большую часть времени Йендред общался с нами. Он согласился в эти последние дни помочь отцу. Ночью сильный восточный ветер должен унести их далеко в океан, где они все утро будут ловить рыбу. А после вернутся домой с дневным западным ветром.

Им пришлось пройти над пятью домами, расположенными между домом Йендреда и берегом. Все эти дома и большая часть домов к востоку от дома Йендреда принадлежали семьям рыбаков. На Арде представители одной и той же профессии предпочитали селиться рядом, ведь в двухмерном мире преимущества такого совместного проживания очевидны.

Наблюдая за Йендредом и его отцом, мы поняли, что они не одни направлялись сейчас к берегу. Все рыбаки вышли из своих домов в одно и то же время. Их лодки хранились впереди, в том же порядке, в котором располагались дома, и все рыбаки подошли к своим сараям для лодок почти одновременно и без необходимости перелезать друг через друга. Как и следовало ожидать, сараи для лодок тоже размещались под землей. Между ними и домами на добрый километр тянулся плавно понижающийся к воде песчаный пляж.

Настроение у рыбаков было бодрое. Я пытался представить себе усеянное звездами ночное небо, блестящий в звездном свете песок, свежее дыхание ветерка и радостные возгласы сородичей. Йендред и его отец добрались до шестого сарая от воды, смели песок с крыши и сдвинули ее так, что она казалась продолжением наклонного пола сарая. Отец вошел в сарай, перелез через лодку и встал у нее за кормой. Йендред вытащил из лодки несколько дисков и начал подкладывать их под носовую часть. Затем Йендред и его отец стали тянуть и толкать лодку, чтобы вытащить ее из сарая. Лодка катилась по дискам, причем отец подбирал диски за кормой и перебрасывал Йендреду над уложенной плашмя мачтой, а тот ловил их и снова подкладывал спереди. Прервались они лишь единожды — чтобы вернуть на место крышу сарая, а затем продолжили катить лодку к берегу, пока она легко не соскользнула в тихие океанские воды.

Когда мачта была установлена, а снасти и такелаж подготовлены, мы обнаружили, что на самом деле у лодки нет ни носа, ни кормы. Лодка была абсолютно симметричной, так что обозначениями «нос» и «корма» можно было пользоваться лишь условно в зависимости от того, в какую сторону движешься. Сначала нас это удивило, но потом мы поняли, что двухмерная лодка не способна развернуться. И плыть она может только в двух направлениях и никак иначе.

Мачта состояла из двух частей, толстая нижняя часть была надежно закреплена, а тонкая верхняя устанавливалась на нее и удерживалась с помощью двух то ли клиньев, то ли штифтов. С верхушки мачты свисали две длинные веревки. На лодке были отсеки для хранения еды, снастей, веревок и улова. По обеим сторонам размещались весла. За одно из них встал отец Йендреда, второе было сложено — им станет грести Йендред на обратном пути. Конструкция весел была очень остроумной: когда гребец нажимал на рукоять, весло двигалось назад, загребая воду. Но когда гребец поднимал рукоять, весло складывалось, чтобы не мешать продвижению лодки вперед. Никакого крепежного материала мы не заметили — похоже, при строительстве лодки использовался только клей.

Хотя стояла ночь, мы видели все происходящее на экране, как днем. Глубина была метра два; на дне мы различали колонии каких-то странных существ, похожих на двустворчатых моллюсков, и видели, что лодка движется довольно быстро. Отец Йендреда бросил грести, сложил весло и закрепил его веревкой, привязав ее к специальному клину, вставленному в паз в палубе. Восточный ветер становился все сильнее и дул прямо в мачту, которая в двухмерном мире служила одновременно и парусом.

Мы расспросили Йендреда о моллюсках:

Так как отец Йендреда стоял по другую сторону от мачты, ничто не мешало Йендреду и дальше общаться с нами. Во время этой и предыдущей встречи мы заметили, что его манера речи становится все больше похожей на нашу. Постепенно он начал менять порядок слов в предложениях, и теперь его речь казалась нам все более нормальной.

Хотя балатсрары похожи на наших двустворчатых моллюсков, было бы правильнее сравнить их с плеченогими или брахиоподами, некогда очень распространенными на Земле.

Моллюск балатсрар живет в изогнутой двустворчатой раковине, закрученной с одного конца. Он крепится к створкам с помощью мантии и состоит из мясистого тела, запирающей мышцы, и мантийной полости у основания раковины. Также он обладает достаточно примитивной нервной системой, которая управляет его жизнедеятельностью. Хотя земные моллюски и плеченогие открывают и закрывают створки только за счет запирающей мышцы, балатсрар не может сделать это напрямую. Ему недостаточно просто сократить мышцу, так как воду, содержащуюся в мантийной полости, невозможно сжать. И все же благодаря мышечной застежке моллюск легко может закачивать или выталкивать воду, открывая и закрывая створки раковины.

Понаблюдав за тем, как балатсрары открывают и закрывают свои раковины, и выслушав объяснения Йендреда, мы неожиданно сделали очень важное открытие, касающееся анатомии ардийцев. Оказывается, ардийцы двигают руками и ногами точно так же, как скромные моллюски двигают створками своих раковин! Движение происходит не столько за счет сокращения мышц, сколько за счет жидкости, которая проталкивается внутрь или наружу сквозь особые полости в каждом суставе. В некоторых суставах есть целых две полости, разделенные сочлененной костью. Благодаря этому руки ардийцев очень подвижны.

Йендред увлекался биологией и очень много знал о моллюсках. Он рассказал, как балатсрары растут, каждый год наращивая новый слой на створках раковин. Взрослые самцы в определенное время года выбрасывают в воду сперму. Оказавшиеся поблизости самки принимаются ритмично открывать и закрывать створки раковин, чтобы сперма попала в мантийную полость, где хранятся неоплодотворенные яйца. Происходит оплодотворение, и из яиц начинают развиваться личинки. Затем личинки отделяются и выбрасываются в воды океана Фиддиб-Хар. Большинство личинок будут сожраны хищниками, но часть из них выживет.

Позже мы смогли гораздо больше узнать о личинках, когда Йендред во время своего путешествия оказался в биологической лаборатории и побеседовал с пуницланским ученым. Как оказалось, запирающая мышца начинает действовать с первых мгновений жизни личинки. Масса этой мышцы составляет восемьдесят процентов от массы тела, и за счет нее и еще одной более мелкой мышцы, расположенной в головной части, личинка может плавать, продвигаясь вперед реактивными скачками. Одновременно она питается мельчайшими организмами, попадающими в полость тела вместе с водой.

Личинка балатсрара всасывает пищу точно так же, как и взрослая особь, и пища проникает в ее тело благодаря любопытному механизму, о котором мы расскажем в приложении. На определенной стадии развития личинка перестает плавать, опускается на дно и выращивает две твердые створки раковины, которые закручиваются по мере роста — сначала сильно, а потом все меньше. У основания раковины образуется замок, который, однако, позволяет раковине открываться.

Пока мы разговаривали о моллюсках, ветер все нарастал, и очень скоро Йендреду пришлось прерваться и предупредить отца, что они слишком близко подошли к лодке, идущей впереди. Скоро их мачта заберет весь ветер, и лодки столкнутся. Нужно ли убрать штифт, удерживающий мачту, или развернуть переднее весло, чтобы замедлить ход?

(Хадд — это кусок ардийского металла).

За все время плавания им пришлось повторять этот маневр еще дважды. Ветер крепчал, и отцу Йендреда время от времени приходилось отходить дальше на корму и натягивать веревку, чтобы уменьшить сопротивление ветра и сбавить скорость. Ветер был опасен тем, что его неожиданные порывы могли сломать мачту или перевернуть лодку. Пока лодка шла по морю, перед ее носом скапливалась огромная масса воды. Время от времени впереди появлялись плавающие в воде растения. Их захлестывала идущая перед лодкой волна, и они некоторое время кружили в воде, а затем проскальзывали под днищем. Мы сфокусировали изображение на одном их таких растений. Нетрудно было представить, как оно должно выглядеть в спокойной воде.

У илмакабоша, как назвал это растение Йендред, не было стебля, зато имелось что-то вроде корня, торчащего прямо из симметричного пучка листьев — по четыре листа с каждой стороны. Корень покрыт множеством мельчайших волосков, и с их помощью он поглощает из морской воды минеральные и питательные вещества. Нижняя пара листьев выделяет особый газ, который заполняет плавучие камеры, образованные второй парой листьев. Эти листья загибаются книзу и приклеиваются к нижней поверхности первой пары. Третья пара листьев лежит на плавучих камерах. Эти листья содержат клетки с хадрашаром — веществом, которое, по словам Йендреда, позволяет растению под воздействием света синтезировать сложные питательные вещества из простых, которые поступают через корневую систему. Четвертая пара листьев выполняет ту же функцию, но кроме этого они могут подниматься вертикально и служить парусами. На верхушке растения, в самом центре розетки из листьев, находится орган размножения — яйценожка, окруженная двумя опылителями.

Наконец, ветер начал стихать и к раннему утру улегся настолько, что можно было начинать рыбачить. Йендред опустил мачту, уложив ее на воду, и передал отцу леску, которую достал из ящика у основания мачты. Отец привязал к леске несколько ловушек довольно устрашающего вида и выбросил леску за борт.

Ловушка состояла из двух зажимов, похожих на челюсти и усеянных острыми зубьями. Эти «челюсти» удерживались в открытом виде благодаря воткнутому в центр штырю. Куска наживки, приколотого к этому штырю, было достаточно, чтоб заманить добычу. Пока рыбаки готовили ловушки и выбрасывали их за борт одну за другой, мы пытались угадать, что за тварей они надеялись поймать.

Часы на стене лаборатории вот-вот должны были пробить полночь, а Йендред и его отец в своем мире наслаждались утренним затишьем. Алиса сидела за монитором. Ламберт предложил ей сместить фокус вниз, чтобы увидеть, кто же заглотнет наживку.

Со вздохом Алиса ввела с клавиатуры нужные параметры, и изображение поползло вниз. Через каждый метр или около того к леске были прикреплены специальные кисточки. Отец Йендреда пользовался ими, чтобы держаться за леску, потому что в двухмерном мире он не мог брать леску так, как это делали бы мы.

Алиса остановилась у первой ловушки. Мы не могли смещать фокус изображения слишком далеко от Йендреда, чтобы не разорвать связь между Землей и Арде. Но пока мы следили за верхней ловушкой, она начала подергиваться, как будто в ловушку под ней что-то попало.

— Ниже, ниже спустись! — воскликнул Ламберт.

— Спокойно. Я знаю…

Но не успела Алиса закончить фразу, как на экране появилась пугающего вида тварь, которая явно заинтересовалась ловушкой. К счастью, и не только для нас, она оказалась с нужной стороны от лески. Выглядела она как гибрид сороконожки и рыбы. Ткнувшись носом в ловушку, она ухватила наживку и принялась ее трепать, вытягивая штифт. Как только штифт выскочил, зажимы резко захлопнулись, вытолкнув воду и чуть было не выбросив рыбину вместе с водой. Но зубья ловушки крепко впились в плавники трепыхающейся твари. Странные ощущения мы испытали при виде этого проворного создания и ужасной реальности, с которой ему пришлось столкнуться. Нечто похожее мы чувствовали в детстве при виде смерти беззащитного животного. Я видел это существо впервые и поэтому не мог воспринимать его гибель как нечто обыденное.

Неожиданно леска поползла вверх, и в поле зрения начали появляться остальные ловушки. Большинство из них оказались с добычей, и пойманная рыба в основном относилась к двум разным видам. Йендред сказал, что они называются арахут и коборхут.

Из этих двух рыб арахут — та, что мельче. Ее тело со стоит из четырех — восьми сегментов, каждый из которых включает в себя пару внешних костяных пластин, поперечную мышцу с центральной застежкой и пищеварительную дыхательную ткань. На голове расположена пара твердых прозрачных глаз, челюсти, органы вкуса и осязания, а внутри — довольно примитивный мозг, состоящий из двух долей. Доли мозга соединяются друг с другом через нервный узел, расположенный прямо над замыкающим краем челюстной мышцы, и это значит, что, когда рыба глотает пищу, связь между долями ее мозга на время прерывается. Нервные стволы тянутся от мозга к хвосту: они проходят и вдоль внутренней поверхности костей, и внутри мышечной ткани. По всей видимости, нервная ткань служит не только для передачи нервных импульсов, но и для придания дополнительной прочности телу.

Пища, которую съедает арахут, измельчается челюстями и передается в полость первого сегмента. Здесь и в следующих сегментах пищеварительная ткань активно всасывает питательные вещества точно так же, как это делает пищеварительная ткань в теле балатсрара. В итоге все непереваренные частицы пищи и отходы жизнедеятельности проходят через последний сегмент и выбрасываются в отверстие между двумя хвостовыми костями, которые служат рулем.

Арахут плавает, загребая воду плавниками. В конце каждого гребка плавник прижимается к телу и жидкость выталкивается из него через застежку в мышце, соединяющей ближайшие внешние кости. Это помогает бороться с сопротивлением воды. Затем плавники через те же застежки наполняются жидкостью, отводятся в сторону и могут начинать следующий гребок.

Коборхут отличается гораздо более сложным строением. Главное различие состоит в том, что внутренняя циркуляция жидкости у коборхута осуществляется вокруг нескольких сочлененных полужестких костей, расположенных в центральной части трех сегментов тела. Кроме того, коборхут обладает более крупным цельным мозгом, который крепится к передней части центральной кости и взаимодействует с остальными органами с помощью нервов. Одна из главных задач мозга состоит в регулировке давления в каждой полости тела, чтобы внешние кости могли вовремя открываться и накачивать или выпускать жидкость из плавников.

В хвостовом, последнем сегменте тела размещаются органы выделения и размножения. В то время как арахут выводит твердые отходы жизнедеятельности в виде мельчайших частиц, коборхут избавляется только от жидких отходов. Этот продукт жизнедеятельности возникает в результате фильтрации внутренней жидкости и выводится из организма через отверстие между хвостовыми костями. Здесь же, в последней полости тела, созревают яйца или сперма, и коборхут, насколько нам известно, — это единственное живое существо на Арде, способное к внутреннему оплодотворению: самец помещает свои хвостовые кости между хвостовыми костями самки и вбрасывает сперму. Мальки коборхута выращиваются в хвостовой полости матери, пока не окрепнут настолько, чтобы плавать рядом с ней.

Отец Йендреда выбирал леску, опустошал ловушки и перебрасывал рыбу сыну, а тот, открыв люк, складывал ее в отсек для добычи. Зубцы ловушек не так уж сильно повредили большинству рыбин, и многие из них продолжали шевелить плавниками и трепыхаться.

В ловушки снова положили наживку и леску сбросили в море. Поверхность Фиддиб-Хара была совершенно спокойной. Йендред заговорил с отцом о долгом путешествии, в которое он собирался отправиться на следующий день. Через некоторое время отец умолк и склонил голову набок, похоже, наблюдая за рыбаками в соседней лодке. Йендред воспользовался этой возможностью, чтобы снова обратиться к нам. Эдвардс стал отвечать ему, диктуя Алисе, которая сидела за монитором.

Тут мы остановились и посоветовались между собой о том, как лучше объяснить Йендреду нашу идею.

Во время этих бесед Йендред понемногу начал представлять себе, что такое третье измерение, — мы, трехмерные, пришли к выводу, что для него это настоящий подвиг. Хотя Йендред и получил очень хорошее образование в пуницланской школе, мы очень быстро поняли, что дело не в образовании, а в том, что по человеческим меркам он очень, очень умен. Это навело нас на мысль, что разум — вещь универсальная и, принимая ту или иную форму, он всегда стремится к единой цели.

Отец Йендреда вытащил леску, собрал улов, снова заложил наживку в ловушки и забросил их в третий раз.

Восточный отсек был уже полон рыбы и понемногу начинал дуть дневной западный ветер. Мы передвинули фокус на запад и увидели, что на некоторых лодках уже поднимают мачты. Йендред тоже установил нижнюю часть мачты, а его отец с явной неохотой принялся в последний раз выбирать леску.

Йендред уложил в отсек выловленную рыбу и начал укладывать леску, просто запихивая ее в ящик. В двухмерном мире, естественно, леска запутаться не могла.

Вскоре мачту подняли, и лодка медленно двинулась на восток. Время от времени она начинала трястись, когда очередной порыв ветра обрушивался на мачту. Через некоторое время мы поняли, почему порывы были такими сильными.

Лодка уверенно скользила по воде. Теперь Йендред и его отец поменялись ролями: Йендред держал веревку, привязанную к мачте, и при необходимости «гасил» ветер. Хотя ветры на Арде дуют в определенное время в определенном направлении, их сила может различаться. Сейчас ветер был очень сильным. Мачта дрожала, и лодка неслась по слою морской пены. Перед носом лодки скопилась большая волна, и мы начали бояться, что лодку зальет водой, но отец Йендреда вытянул правую нижнюю руку над палубой, сгребя всю воду впереди. Он буквально смел воду с кормы над веслом и сбросил ее в бурлящее море.

Неожиданно, к нашему ужасу, мачта треснула прямо над двумя клиньями. Йендред слишком ослабил веревку, и теперь она выскальзывала из его пальцев. Мачта стукнула отца по голове, упала на палубу и замерла, наклонясь под каким-то безумным углом.

Если бы отец Йендреда был человеком, он, без сомнения, потерял бы сознание от такого удара. К счастью, у ардийцев мозг находится не в голове, и отец остался стоять, дожидаясь, пока Йендред перелезет через основание мачты и спрыгнет на другую сторону лодки.

Вместе они убрали основание старой мачты, вытащили клинья и вставили в отверстие укороченную новую мачту. Тем временем экипажи пяти лодок к западу от них гасили ветер и разворачивали весла, чтобы не столкнуться с лодкой Йендреда или друг с другом.

В конце концов, маленькая флотилия из шести лодок с лодкой Йендреда во главе снова двинулась на восток, но теперь уже намного медленнее. Йендред удерживал веревку изо всех сил, до боли в пальцах. Пока суденышко неслось вперед по водам Фиддиб-Хара, мы увеличили изображение, чтобы лучше рассмотреть рану на голове у отца. Похоже, ни его глаза, ни челюсти не пострадали. Они были достаточно твердыми. Но мягкие ткани под глазом, казалось, были немного смещены. Больно ли ему? Нам хотелось узнать, есть ли на Арде врачи и способны ли они вылечить последствия такой травмы. Хирургия на Арде должна быть совершенно иной, чем на Земле. К примеру, разрез тут можно сделать только с помощью иглы, но не скальпеля. И нельзя наложить швы. Гораздо позже мы узнали, что хирургические операции на Арде возможно сделать только в крайне редких случаях, большинство наружных ран лечатся с помощью зажимов, а способы лечения в Пуницле в основном сводятся к приему лекарств.

К концу дня ветер начал стихать и последняя рыбацкая лодка достигла пляжа. Рыбаки катили свои лодки, одну за другой, вверх по песчаному склону, но теперь это требовало гораздо больше усилий, чем в прошлую ночь. Ветер дул к берегу, и большие волны едва не сбивали ардийцев с ног. Зато рыбаки высадились гораздо выше того места, с которого отплыли накануне. Это показалось нам странным, ведь у Арде нет лун, а значит, не может быть и приливов. Но позже Йендред объяснил нам, что уровень воды повышается из-за западного ветра, дующего над океаном. Как только они с отцом вытащили лодку на пляж, мы увидели, что вода начала убывать.

Буквально через несколько метров на пути Йендреда и его отца возникло неожиданное препятствие. Гигантское хищное растение под названием милдвили волной выбросило на пляж.

Нетрудно представить, как выглядит это растение, когда оно плавает по поверхности океана. Оно удерживается на воде благодаря нескольким плавучим камерам и захватывает рыбу своими длинными щупальцами. Затем корневая система прорастает в добычу, высасывая из нее органические вещества. Растение ли это или все же животное?

Йендред не смог дать точного ответа на этот вопрос. Поскольку лодку невозможно было перекатить череп милдвили, отец подобрал его и уложил под мачту. Затем они закатили лодку по гладкому песку в сарай, и Йендред перебрасывал диски отцу, а тот подкладывал их под днище лодки. Спрятав лодку, они забрали дневной улов и разложили его по двум сумкам, сделанным из лески. А затем задвинули на место крышу сарая, оставив милдвили гнить на песке.

Этот сеанс связи был самым долгим из всех. Мы почти сутки непрерывно наблюдали за рыболовецкой экспедицией. За окнами лаборатории сияло солнце. Мы были вымотаны до предела.

Йендред и его отец чувствовали себя не лучше. Они устало побрели домой, таща за собой сумки с уловом. Отец один раз пожаловался на боль в глазу, но больше ничего не добавил. Йендред тоже молчал. Шемс клонился к закату.