Плата за страх

Глава 18

Звали его Джим Колдвелл, и, чтобы его найти, нам пришлось хорошенько побегать. Нас посылали из одного бара в другой, и мне уже стало казаться, что нас гоняют, как футбольный мяч, пока мы наконец не ввалились в какой-то притон, где проигрыватель выкручивал мелодию с таким шумом, что нельзя было различить ничего, кроме ритма, и, когда Халмер обратился к бармену все с тем же вопросом, тот, перегнувшись через стойку, указал в направлении ниши в дальнем углу, почти не видимой в темноте.

Мы направились туда – Халмер впереди, чувствуя на себе тупые взгляды посетителей, и за последним столиком нашли высокого, плотно сложенного мужчину с приглаженными волосами и зубами, слегка похожими на лошадиные, в светло-сером костюме, который бросался в глаза даже в темноте. Рядом с ним сидела унылая женщина с угасшими глазами, несколько полноватая, в помятой белой блузке с длинными рукавами. Здесь в углу было прохладно, но, учитывая жару, стоящую на улице, эти двое были одеты явно не по погоде. Что касается мужчины, его шикарный костюм говорил о пижонстве, свойственном большинству сутенеров. А у женщины длинные рукава, скорее всего, скрывали следы от шприца.

По пути сюда в видавшем виды черном “бьюике” Халмер сообщил мне то немногое, что сестра Айрин Боулз рассказала ему о Джиме Колдвилле. Он был сутенером нескольких женщин. Айрин работала на него вот уже три года. Он славился дурным характером; арестов или приводов, насколько было известно ее сестре, не имел, и Айрин он не убивал, так как во время убийства находился у ее сестры, это могут подтвердить три человека. Он проторчал там четыре часа, объясняя это тем, что Айрин пыталась от него сбежать, а он хотел вернуть ее и решил, что рано или поздно она появится у своей сестры.

По мнению Халмера, основанному на том впечатлении, которое произвела на него интонация и тон голоса сестры, она вряд ли была склонна сфабриковать алиби убийце Айрин. Более того, у Халмера возникло подозрение, что она очень сожалеет о том, что вынуждена сообщить сведения в пользу Колдвелла. В конечном итоге Халмер пришел к выводу, что Джим Колдвелл и сестра Айрин Боулз не питают друг к другу горячей любви.

И глядя теперь на этого мужчину, удобно расположившегося в темном углу бара, я пожалел, что у него есть алиби, поскольку в противном случае он идеально подошел бы на роль убийцы Терри Вилфорда: достаточно жесток, чтобы использовать нож, и достаточно умен, чтобы использовать с выгодой для себя шоковое состояние Робин.

Первым обратился к нему Халмер, дипломатично решив немного польстить Колдвеллу, начав с такого обращения:

– Мистер Колдвелл?

Польщенный “мистером” да еще в присутствии белого, Колдвелл малость приосанился.

– Это я, парень, – произнес он неторопливо благодушным голосом. – Чего тебе?

– Мистер Колдвелл, – повторил Халмер, – вы слышали о той девушке, которую обвиняют в убийстве Айрин Боулз?

Его глаза мгновенно стали настороженными, и уже более резким тоном он произнес:

– А что такое?

Халмер знал, с кем имеет дело, теперь он прикинулся полуграмотным работягой и перешел на жаргон, понятный этому типу.

– Вот этот вон, значит, ее сродственник. Он думает, что это не она их пришила и хочет, чтоб мы ему помогли. – Теперь из его речи исчезла половина звуков, и “это” превратилось в “эт”, а “чтоб” – в “щоб”. Я его с трудом понимал.

Колдвелл не клюнул на удочку – его слова оставались четкими, но в голосе зазвучали жесткие нотки.

– И чем же, ты полагаешь, я могу ему помочь?

– Мы тут со Сьюзен парой слов перекинулись...

– С этой свиньей вонючей!

– Она сказала нам, что вы были у нее в доме, когда Айрин-то пришили.

Суровый взгляд Колдвелла несколько смягчился. Он снисходительно улыбнулся и заметил:

– А что она могла еще сказать? Дай этой сучке хоть маленький шанс, она бы меня живо в тюрьму упекла.

– Можно нам присесть, мистер Колдвелл?

Он поглядел мимо Халмера на меня и приказал:

– Пускай он сам за себя говорит, парень. Что вам от меня нужно?

Я сделал шаг к столу.

– Мне нужна информация, – объяснил я. – Я хочу знать, кто убил Айрин.

– Как кто – ваша родственница, – быстро ответил он.

Я отрицательно качнул головой и встретился с ним взглядом.

Он хотел произвести на меня впечатление крутого парня, но у него с этим случился прокол. Через минуту он отвел глаза и пожал плечами.

– А мне откуда знать? Я был в верхней части города, а она мало ли с кем могла быть, не знаю.

– А может, и знаете, – возразил я. – Давайте я задам вам пару вопросов, посмотрим, что из этого получится.

– А что я с этого буду иметь?

– Я не собираюсь покупать у вас информацию, если вы это имеете в виду. Выпивку я вам поставлю, но не больше. Он рассмеялся:

– На вас много не заработаешь.

– Нет.

– Я пью виски, – сказал он, то ли для того, чтобы произвести на меня впечатление, то ли чтобы нагнать страху. – И моя дама тоже. Так, дорогуша?

Она повернула голову и посмотрела на него мутным взглядом, с трудом врубившись, что к ней обращаются, и вообще мало что понимая.

– Ладно, закажу виски, – согласился я.

– Тогда присаживайтесь, мистер Родственник, – пригласил меня Колдвелл, жестом указывая на стул напротив него. А Халмеру он приказал:

– Поди позови сюда бармена, парень.

Халмер стоял в нерешительности. Я достал пятерку, сунул ему в руку и сказал:

– Принеси выпивку. И нам с тобой – тоже.

– Ладно, – несколько неуверенно ответил он и удалился. Я уселся на стул, положил локти на стол и начал:

– Как мне это представляется, убить хотели именно Айрин. Вилфорд просто попался под горячую руку.

– Кому-то в жизни везет больше, кому-то меньше, – пожал он плечами. – Но я начну говорить, когда на столе появится виски.

– Разумно, – согласился я.

Мы какое-то время сидели молча, Колдвелл лениво ухмылялся стоявшему перед ним пустому стакану, женщина глядела прямо перед собой отсутствующим взглядом, как робот, который ждет, когда его включат, а я сидел напротив обоих, изучая их лица и гадая, что же мне удастся извлечь из-под этих масок.

Халмер принес выпивку на круглом металлическом подносе с рекламой Рейнского пива. Каждому по стакану виски, и каждому – по стакану воды со льдом. Поставив пустой поднос на столик позади себя, он сел рядом со мной.

Я отпил немного воды и налил в стакан виски, снова наполнив его до краев. Тем временем Колдвелл придвинул к себе стакан с выпивкой, залпом опрокинул его и поставил пустой стакан перед женщиной. Передвинув ближе к себе ее виски, он сказал:

– Ну вот, так-то лучше. Продолжайте ваши расспросы, мистер Родственник.

– Когда вы в последний раз видели Айрин в живых? – спросил я.

– Когда я ее в последний раз видел? – ухмыльнулся он. – Прямо как в кино, да? Да часиков в пять утра. Она после работы заглянула в забегаловку на Бродвее рядом с Сорок девятой, я обычно там по ночам ошиваюсь. Ну вот, вышла она, и стала жаловаться, что дела идут плохо, на что я ответил, что у других идут нормально. Тут она стала плакаться, что больна и нуждается в допинге, тогда я ей заявил, что ради этого не стоило тащиться сюда в такую даль, а лучше было бы пооколачиваться на улице еще до шести, а то и до семи, глядишь, и заработала бы на допинг. А она развернулась и рванула на выход – больше я ее и не видел. Я отправился к себе, проспал до одиннадцати. Айрин так и не дала о себе знать. Пришлось тащиться к этой сучке, ее сестре, на квартиру. Там я и был, когда ее зарезали.

– Когда ее убили, она была напичкана героином. Где она его обычно достает?

– Как “где” – у меня, – удивился он вопросу. – Только разреши этим телкам самим добывать допинг, так они никогда и работать не будут.

– Где же она тогда его достала в день своей гибели? Колдвелл передернул плечами:

– Раздобыла где-то, стерва.

– Такое раньше случалось?

Он ответил не сразу, чуть поколебавшись.

– Нет, но это не значит, что такой вариант исключается.

– Не надо темнить. Я не коп и, если честно, с законом не в ладах.

– А кто здесь темнит?

– Вы. Айрин еще у кого-то, кроме вас, брала порошок, может, раз, а может, и больше.

Колдвелл, натянуто улыбаясь, окинул меня настороженным изучающим взглядом. Взяв второй стакан, он опрокинул в глотку его содержимое и заявил:

– Не мешало бы добавить.

– Конечно. – Я достал еще пятерку и передал ее Халмеру. – Мне больше не надо, – сказал я ему. Он кивнул и пошел к стойке бара. Я обратился к Колдвеллу:

– Понимаю, что вам безразлично все, что произошло с Айрин, и вы предпочитаете во избежание неприятностей держать язык за зубами. Все сказанное вами никак на вас не отразится.

Он кивнул, цинично улыбаясь, и возразил:

– Поклясться-то легко.

– Вы Айрин не убивали. А меня интересует ее убийца. Если Айрин еще, кроме вас, доставала где-то наркотики, какой смысл скрывать это от меня? – настаивал я.

Он задумчиво посмотрел на меня:

– Может, потому, что она доставала наркотики в таком месте, о котором лучше помалкивать.

– Что за место?

– Не торопите меня, – ответил он. – Дайте раскинуть мозгами.

– Хорошо.

Мы сидели в молчании, пока не вернулся Халмер с двумя стаканами, которые оба поставил перед Колдвеллом.

– Пойду позвоню Вики. Сейчас вернусь.

– Ладно.

Колдвелл проводил Халмера взглядом, а потом заговорил со мной:

– Смышленый малый, верно?

– Да, вроде бы.

– Зачем тогда дураком прикидывается?

– Не знаю. Возможно, испугался, что с умным не станете говорить.

– Он что, дружок вашей милой родственницы, угадал?

– Да, они друзья.

– Поторопился я вылезти на свет Божий, приятель, – сказал Колдвелл. – Надо было бы родиться на десять лет позже. Сейчас ребята стали ушлые – отправляются в лучшие кварталы, в Гринвич-Виллидж, белых подружек себе находят. Если б я в свое время куда сунулся, меня бы обратно принесли вперед ногами.

– Времена меняются, – поддакнул я.

– Она получала порошок у какого-то полицейского. Столь резкая смена темы разговора ошарашила меня. Я не сразу врубился, о чем он говорит, а когда до меня дошло, спросил:

– Так вот, значит, с кем она связалась?

– Вот именно. Месяца три назад она исчезла на всю ночь, вернулась в девять утра, наколотая по уши, рассказала, что какой-то мужик из полиции подцепил ее у “Американы”, она уж было решила, что ее замели, но, как оказалось потом, коп потащил ее на какой-то грузовой корабль у Вестсайдского причала. Там был пожар, и потому он пустовал. Коп завел ее туда, они пошли в капитанскую каюту. Домой она вернулась накачанная порошком. Потом еще пару раз та же история, тот же полицейский, и причем всегда волок ее в какое-нибудь дикое место, как будто балдеет от этого, чем страннее, тем больше кайфа. Денег ей никогда не давал, но уколоться – без проблем.

– Как его звали?

– Не знаю. С чего это он будет шлюхе называть свое имя Она, по крайней мере, утверждала, что не знает.

– Когда она тем утром не вернулась, вы решили, что он; опять с этим копом?

– Это было первое, что пришло мне в голову. Но когда она с ним, то позже полдевятого, ну, девяти, не приходит. И я понял, что дело неладно.

Вернулся Халмер, вид у него был серьезный.

– Вы еще не закончили, мистер Тобин? – спросил он.

– Почти, – ответил я.

– А как насчет выпить на посошок? – намекнул Колдвелл, успевший прикончить две порции виски, пока я с ним беседовал.

В бумажнике у меня оставалась еще пятерка, и я отдал ее ему:

– Если не возражаете, закажите сами.

– Нисколько не возражаю. – Он, широко улыбаясь, запихнул пятерку в нагрудный карман. Женщина проводила деньги взглядом голодной собаки, которая смотрит, как соскребают с тарелки в мусорное ведро остатки еды.

Я поднялся на ноги:

– Спасибо за помощь.

– Вы считаете, что я вам помог?

– Да, и даже очень, – признался я. – Но еще раз обещаю, что на вас никто не покатит бочку.

– Чего мне бояться, – нехотя произнес он. – Какого черта, я же чистый.

Халмер явно торопился убраться отсюда. Мы пробрались к выходу, он шел первым, я за ним, и, когда оказались на, улице, и нас снова ослепил солнечный свет, и окутала жаркая влага, я спросил:

– Ну, так что стряслось?

– Пойдемте в машину, я вам по пути расскажу. – Он заторопился впереди меня, да так, что я за ним еле поспевал, и на ходу сообщил мне:

– Эйбу позвонил епископ Джонсон, разыскивал вас. Эйб сказал ему, что вы, наверное, в “Частице Востока”, поэтому он звякнул туда и оставил сообщение. Просит приехать к нему.

– Не уверен, что в этом есть необходимость, – заметил я. – Пока тебя не было, Колдвелл мне кое-что сообщил – может, в этом и есть ключ к разгадке.

– Дайте я вам сначала доскажу, – перебил он. Мы дошли до “бьюика”, и он, открывая дверь, произнес через плечо:

– Донлон мертв.