Плавучий город

Токио — Венеция — Вашингтон

Тау-тау и быстрая река спасли Николаса Он ничего не почувствовал, хотя и ощутил момент взрыва. Судорожное движение души подсказало, что в это мгновение его жизнь висела на волоске. Страшно уставший, Николас вынырнул из реки достаточно далеко от места взрыва и не тревожился, что попадет под радиоактивные осадки.

Вернувшись в Токио, он встретился с Кроукером и Веспер. Они провели полдня в его доме, рассказывая друг другу о пережитом, радовались, что взрыв «Факела» не произошел в Лондоне и жизни тысяч людей были спасены. Николас говорил о трагедии, постигшей Плавучий город, о том, что он, к счастью, расположен в столь удаленном месте, что пострадали только те, кто в нем работал. Однако теперь целая бригада экспертов-ядерщиков определяет, насколько далеко распространилась зона радиации, Сообщил он и о том, что придется вычерпать полреки, для того чтобы достать второй «Факел». Услышав это, Веспер воскликнула:

— Вот во что обходятся игры с ядерным оружием! — Если бы только люди смогли извлечь из этой трагедии урок! Двое мужчин продолжали сидеть, когда она встала и заметалась по комнате. Николас давно заметил, что она очень нервничает. После обеда он выходил сменить повязку на правой руке, где огонь опалил его кожу, и слышал, как Веспер довольно взволнованно говорила с кем-то по телефону. После этого разговора она не находила себе места.

Все рано легли спать, но Николас не мог заснуть. Он все время представлял себе, как падает на землю «Факел», как рушится город и горят в огне люди. Думал он и о Мике Леонфорте, который наверняка погиб в рухнувшем на скалы грузовике. Николасу было ясно, что Мик нарочно подбросил ему сигару. Возможно, хотел его спасти, рассчитывая, что и тот, в свою очередь, поможет ему положить конец сотрудничеству с Роком, которое перестало Мика удовлетворять. Что ж, Николас сделал, что мог — сохранил жизнь Леонфорте, когда Рок целился в них «Факелом». Его раздумья прервал голос Веспер.

— Николас? Можно мне войти?

Он повернулся на своем матрасе и включил лампу, сделанную из рисовой бумаги и лакированного дерева. Женщина бесшумно прошла по комнате и опустилась на колени рядом с его ложем.

— Я знаю, что тебе хочется побыть сейчас рядом с другом.

— По правде говоря, это единственное, что мне нужно.

Веспер помолчала, потом продолжила:

— Мне поручено отвезти тебя в Венецию.

— В Венецию? Зачем?

— Я думаю, ты знаешь.

— Оками?

Она кивнула.

— Ему нужно увидеться с тобой.

Николасу хотелось рассмеяться и рассказать ей, что три последних месяца он отчаянно пытался разыскать кайсё, и вот теперь тот сам вызывает его к себе! Все так просто. Хотя нет. Для Оками это было совсем не просто, ибо он по-прежнему жил под смертельной угрозой. Кто теперь хотел его смерти? Внутреннего совета больше не было: все его члены истребили друг друга. Дедалус умер. Кто же остался?

Глядя в васильковые глаза женщины, Николас готов уже был ответить «нет», но быстро понял, что ему не хочется лететь в Венецию только потому, что там будет для него непросто после новой встречи с Коуи.

— Мы можем отправиться утром, — сказал он.

— Я согласился защищать вас, и это все, — говорил Николас Микио Оками тридцать часов спустя. — Ни Лью Кроукер, ни я не нанимались прикрывать ваши дела.

Кайсё, казалось, пропустил его слова мимо ушей. Он был в превосходной форме и уж никак не выглядел на свой девяносто с лишним лет. Они сидели в двух кварталах от моста Риальто в чудесном ресторане, который обычно посещали рыбаки и местные жители. Веспер лично доставила Николаса к Оками и затем улетела к себе домой в Вашингтон через Лондон.

Кайсё маленькими глотками пил свой кофе.

— У вас, разумеется, есть право на собственное мнение, — говорил он своему собеседнику, — но мне хотелось бы знать, почему вы осуждаете то, что я делаю?

— Вы — якудза. Вашим партнером был Доминик Гольдони, один из главарей мафии. Для меня этого достаточно.

— Но попробуйте по-иному взглянуть на действующих лиц в этой игре. Вас влекут к себе две женщины. Одна из них Из мира якудзы, другая — сестра Дома, который, как вы знаете, был связан со мной. Но и это еще не все. Ваш отец был моим лучшим другом... и партнером.

Николас почувствовал, как сильно забилось его сердце. Он сидел словно пораженный громом. Наконец произнес:

— Вы лжете! Мой отец не мог быть вашим партнером. Я в это не верю.

— А кто же, вы думаете, изначально разработал всю концепцию Годайсю? Полковник Дэнис Линнер.

— Боже мой! Чего же он добивался?

— Ваш отец был гений, настоящий провидец. Я стал его учеником. Он мечтал создать организацию глобального масштаба, использующую в своих интересах мир, который принято называть преступным. Он сотрудничал с якудзой, этого требовала его работа, но он разглядел в нас то, что мы сами не могли в себе оценить: нашу храбрость и верность. Он предвидел союз между бизнесом, правительством и якудзой — все сильные игроки работают вместе, идут к одной цели. Когда полковник умер, я продолжил дело его жизни...

— Как же может работать такой союз? Это невозможно!

— Очень даже возможно! И прекрасно работает. Японское экономическое чудо. За три десятилетия из разрушенной страны, лишенной власти и сильного правительства, находящейся на грани крушения из-за инфляции, безработицы и комплекса вины, мы превратились в современного экономического гиганта.

«Значит, Мик Леонфорте говорил правду», — подумал про себя Николас, а вслух спросил:

— Верно ли, что слияние Министерства коммерции и промышленности с Советом по торговле и организация нового Министерства внешней торговли были делом рук моего отца?

— Кто вам это сказал?

— Мик Леонфорте. Он изучал биографию полковника.

Оками ухмыльнулся.

— Неплохо, пожалуй, что он погиб при взрыве «Факела». — Кайсё отхлебнул кофе, размышляя, что сказать дальше. — Внешне все необходимые действия были выполнены двумя японцами, Есидой и Сирасу. Но за ними стоял полковник. И когда последние их противники, оставшиеся в МКП, наняли молодого человека по имени Нагаяма, чтобы шпионить за ними, ваш отец сумел перетащить его в лагерь Есиды. Год спустя Нагаяма стал первым главой секретариата Министерства внешней торговли, и тогда было положено начало созданию Годайсю.

— Но как все эти силы смогли объединиться? Они ведь готовы были перегрызть друг другу глотки.

— Я уже сказал, что полковник был провидцем. Он выявил то, что их всех объединяло: они были истинными капиталистами. Ими владела одна всепоглощающая страсть — делать деньги. И вот эту страсть, это безудержное стремление к наживе ваш отец использовал, чтобы выковать союз Годайсю. С этой же целью он разработал идею либерально-демократической партии. Полковник прилежно изучал историю и знал, как можно предотвратить хаос, а для нашей страны в те годы хаос был самой страшной опасностью. Предотвратить его могла только крепкая рука. Загляните в учебники и вы увидите, что как только за штурвал берется сильная личность или союз таких личностей, корабль смело идет вперед. Вспомните Токугаву Ияэсу, первого и величайшего из сегунов рода Токугава! Когда он пришел к власти в начале семнадцатого столетия, в стране царила анархия, и ему пришлось усмирять феодальные распри. Да, он правил железной рукой, издавал жесткие законы, но это было необходимо, чтобы укрепить Японию, сделать ее могущественной страной. На таких исторических примерах полковник и учил нас — политиков, членов правительства, оябунов якудзы. Он представлял себе ЛДП и Годайсю как современный эквивалент двухсотлетнего сегуната Токугавы; как линзу, позволяющую сосредоточить усилия народа на насущной работе — построить новую Японию, уничтожить опасность, которую несли с собой социалисты и коммунисты.

Оками сделал паузу и заказал еще кофе, а потрясенный Николас размышлял о том, что его отец, оказывается, был в какой-то степени архитектором современной Японии. Как он сделал это и какие неожиданные побеги выросли на ниве его провидческих действий? Николасу не терпелось узнать это.

Помолчав, Оками продолжал:

— Шли годы, и человеческая натура неизбежно взяла свое. Все органы власти стала разъедать коррупция. Ваш отец, Николас, был необыкновенным человеком, во многих отношениях, но особенно это сказывалось в той элегантной манере, с которой он пользовался своей властью. По мере того как я распространял влияние Годайсю и создавал все новых оябунов, наш клан постепенно тоже подвергся коррупции, которая стала подрывать основы его существования. И тогда я понял, что больше не являюсь ведущей силой в клане и должен разрушить его. Как гигант, потерявший управление, наш клан вторгся в сферы, где все было поражено ужасающей гнилью, например, в Плавучий город. С тех пор как Рок и Мик Леонфорте стали полноправными партнерами, Годайсю в его настоящем виде превратился в источник ужасающей опасности. Я знал, что они сумеют довести порочные склонности Тёсы, Кодзо и Акинаги до логического конца: создадут глобальную экономическую сеть, ею будут управлять люди, у которых в жизни только одна забота — захватить как можно больше власти. Плавучий город уже завладел рынками наркотиков и нелегального оружия; постепенно завладел бы и легальными рынками. Последствия могли быть непредсказуемыми.

Толпа обедавших рассеялась. Официанты в белых куртках вытирали столы и болтали между собой. Один из помощников шефа бросал кусочки свежего льда в сосуды, в которых была выставлена напоказ свежая рыба. Никто не потревожил двух мужчин, сидевших за столиком.

— Представьте, что я испытывал, когда был вынужден обратиться к вам за помощью, — продолжал Оками, — вы ведь так ненавидели якудзу и не подозревали, что ваш отец был моим партнером и моим наставником. Но от Коуи я узнал, какую любовь вы испытывали друг к другу, сколь бы давно ни прервались ваши отношения... «Ты должен исцелиться», — говорил Дик, и только теперь Николас в полной мере понял смысл его слов.

— Так вот, когда вы прибыли сюда ко мне в прошлом году, я увидел, что вы все еще полны ненависти, и понял, что рано пытаться открыть вам истину. Я был убежден, что вы назвали бы меня лжецом и отказались от обещания, данного вашему отцу. Я позвал вас тогда не для того, чтобы вы защитили меня: вы видели, я вполне был способен сделать это собственными силами. Это был лишь предлог, пользуясь которым, как спусковым крючком, я запустил процесс постижения вами истины. Я надеялся, что придет время, вы примете эту истину и продолжите дело, задуманное вашим отцом и мною. Тогда вы пришли ко мне отравленным: вашей молодой любовью, теми силами, которые ни вы, ни Коуи были не в силах ни обуздать, ни понять. Но в тот первый вечер, когда Челеста привела вас в мой палаццо, я сразу увидел, что вы тяжело больны, так тяжело, что этого не мог бы и вообразить ваш отец. В таком состоянии вы не могли принести никакой пользы ни мне, ни самому себе.

Признаюсь, я должен был исправить ошибку, совершенную мною много лет назад, когда я отстранился от вас и не защитил вас от якудзы. Мне пришлось найти способ дать вам снова, увидеться с Коуи. Чтобы сделать это, мне пришлось утаить от вас правду — обо мне, о Челесте, Маргарите, Веспер и особенно о вашем отце.

Много лет назад ваш отец хотел, чтобы я сблизился с вами, но я отказал ему. В те времена мне было плохо, я много пил, и, должен сказать, полковник спас мне жизнь. Я едва мог управлять собою, не говоря уж о том, чтобы общаться с подростком. Поэтому он и выбрал для вас в наставники Цунетомо Акинагу. Так вы встретились с Коуи. Карма, Ник-сан.

Они заплатили по счету и покинули ресторан. Был прекрасный день. Дворцы сияли охрой, золотом и жженой умброй. По Большому Каналу сновали суда, на набережных были открыты кафе. Гондольеры распевали отрывки из арий.

Николасу еще о многом надо было поговорить с Микио Оками. Но одна мысль не давала ему покоя. «Одним гениальным ходом полковник запустил бесчисленные события, последствия которых сказываются и по сей день». Так говорил Мик. Теперь Николас знал, что он начинает постигать природу гения своего отца. Он дышал влажным воздухом Венеции и радовался жизни, даже с нетерпением ожидал сегодняшний ужин с Челестой.

Восторг переполнял Николаса. Кайсё хотел, чтобы он развил дальше «гениальный ход» полковника. Ему представлялся шанс работать вместе с Микио Оками, который, как и Тати, обладал корёку и обещал обучить его тайнам озаряющей силы; ему представлялась единственная возможность войти в новый мир. Не в мир якудзы, которого он остерегался, но в ту тайную жизнь, которую с мучительными усилиями создавал шаг за шагом Дэнис Линкер. Как мог Николас отказаться! Конечно, он потребует определенных гарантий от Оками и не забудет про свои обязательства по отношению к Тандзану Нанги и его компании «Сато-Томкин». Но он уже твердо знал, что не откажется от сотрудничества с кайсё. У него было отчетливое чувство, что именно этого хотел от него отец. Может быть, поэтому он и заставил Николаса дать обещание, что бросится на выручку Оками, как только тот этого потребует.

Николас уже получил драгоценный дар. Ему показали, что прошлое продолжает жить, влияя на настоящее многими путями, о которых большинство людей не имеет и представления. Что касается будущего, то и оно раскроется в свое время. И он с радостью глядел в это будущее.

Первые недели после возвращения из Токио оказались для Веспер чрезвычайно напряженными. Во-первых, ей пришлось принять активное участие в пентагоновских расследованиях деятельности сенатора Дедалуса в УНИМО, а также разбираться, каким образом Джонни Леонфорте оказался во главе «Зеркала». Во-вторых, бессонными ночами она изучала гроссбух, который был взят из офиса компании «Моргана». У нее не было времени расшифровывать записи, это сделал Кроукер. Он передал ей расшифрованный текст перед тем, как она вместе с Николасом вылетела в Венецию из Токио.

На сороковом часу своих изысканий Веспер окончательно решила, что есть нечто странное в одном из заголовков. Это было слово, которое расшифровывалось как «ларва», то есть «личинка». Первым делом она проверила шифры, чтобы убедиться в правильности расшифровки. При этом слове не было никакой цифры, например цены товара или даты отправки, так что было не похоже, что запись относится к оружию или какому-либо другому товару фирмы «Моргана». Но на странице с заголовком «ларва» шли денежные расчеты, суммы доходили до миллиардов. Веспер стало ясно, что кем бы или чем бы ни была «ларва», Дедалус перекачивал в нее финансы «Морганы».

Многое понять помогла ей Челеста. Они встретились во время работы в сети нишики, и Веспер поделилась с ней своими недоумениями.

— Странно, — сказала Челеста, — ведь «ларва» — это одна из традиционных венецианских масок. Обычно она бывает белого цвета, но изредка может быть и черной. В латыни это слово означает призрак или тень. У этой маски есть и другое имя — вольто.

Второй ключ был получен в Вашингтоне.

— Какую цель преследовал этот расход в триста тысяч долларов? — спросила Веспер у сотрудника Пентагона, который входил в группу, изучавшую материалы Дедалуса, относящиеся к «Зеркалу».

— По-видимому, Дедалус нанял внешнюю фирму, чтобы провести проверку своего персонала за восемнадцать месяцев.

— Это немного странно?

— Не особенно. Бывает, что из-за перерасхода в бюджете фирмам приходится прибегать к временным увольнениям второстепенного персонала. На указанный период Дедалус отпустил своих людей, занимавшихся инспекционной деятельностью, вместе с некоторыми секретаршами и прочей мелкой сошкой.

— Как называлась фирма, к которой обратился Дедалус?

— Сейчас посмотрим. — Сотрудник начал листать страницы папки. — Вот она. Компания называлась «Служба национальной безопасности».

Веспер склонилась над своим компьютером и вызвала материалы по СНБ из банка данных. Сначала она не нашла ничего подозрительного, но потом обнаружила, что СНБ была лишь филиалом более крупной компании под названием ВЭА. Она переключилась на другой экран и дала команду глобального поиска этой компании.

Когда она, наконец, обнаружила ее, сердце женщины забилось сильнее. Сокращение ВЭА означало «Вольто Энтерпрайз Анлимитед». Вольто. Ларва. Тень в белом... или в черном...

Выводы ее были настолько ужасны, что какое-то время Веспер сидела как парализованная, опустив руки на клавиатуру. Единственное, о чем она могла подумать в этот момент, был образ бессмертной гидры с сотней голов. Сруби ей одну или две, и на их месте тут же вырастут другие. Неужели они все ошибались насчет Дедалуса, и не он был главой Годайсю в Америке, а сам получал приказания от кого-то еще?

Веспер нашла адрес корпорации ВЭА, она находилась в Вест Палм Бич, штат Флорида. Однако ей не удалось вывести ни одного имени из руководства компании. Охваченная недобрым предчувствием, женщина снова переключила экраны. Ее пальцы, все быстрей и быстрей нажимавшие на клавиши, были холодны как лед... и вот самые худшие опасения подтвердились: адрес главного управления ВЭА был тот же, что у огромного белого особняка, выходившего на океан, которым владела некая подставная фирма. У этой компании, зарегистрированной на Багамских островах, не было никакого явного бизнеса, в конце каждого отчетного года она не представляла сведений о своих прибылях. Однако ФБР предполагало, что через офшорные счета этой компании перекачивались миллионы долларов. И вот что интересно: человек, который пользовался этим особняком в зимние месяцы и который, как полагали, стоял за этой подставной фирмой, был Чезаре Леонфорте.

Затаив дыхание, Веспер откинулась назад. Если она не ошибается, то именно компания Бэда Клэмса устраивала проверку Леона Ваксмана и обнаружила, что он был не кто иной, как отец Бэда Клэмса, Джонни. Неудивительно, что Джонни Леонфорте с восторгом поставили во главе «Зеркала». Теперь же всем заправлял сын. И было ясно, что он стоял за Дедалусом; он владел «Морганой», «Мэлори Энтерпрайзес» и «Авалон Лимитед». Он и был ларва, тень, черный вольто, скрывающий свою личность. А это означало, что все это время они сражались с Гидрой!

Итак, ничего не кончено, подумала Веспер. Все только начинается.