Плененная грешником

Глава 33

ВИКТОР

Я вручаю Розали таблетку, затем говорю:

— Ты не обязана ее принимать. Выбор за тобой.

— Я все равно приму ее, — бормочет она, быстро проглатывая таблетку, запивая небольшим количеством воды. — Я хочу немного пожить, прежде чем заводить ребенка.

Точно. У нее не было времени быть счастливой. Я хочу этого для нее.

Я беру ее за руку и, сплетая наши пальцы вместе, спрашиваю:

— Ты хочешь пойти со мной за Луной?

— К твоим родителям? — Ее брови морщатся от беспокойства. — Ты думаешь, они не обидятся на меня после того, как я три года пренебрегала ими?

— Конечно, они не обидятся, — уверяю я ее. — Они все понимают.

Черты ее лица напрягаются от волнения, а язык высовывается, чтобы облизать губы.

— Я нервничаю.

— Я вижу это, — усмехаюсь я. — Ты доверяешь мне, верно?

Она глубоко вдыхает, затем кивает.

— Да.

— Я не позволю, чтобы с тобой что-нибудь случилось.

— Я знаю.

— Тогда почему ты нервничаешь? — Я спрашиваю, чтобы понять, к чему она клонит.

— Я собираюсь пойти к родителям своего парня. А вдруг они не одобрят? Я ведь не принцесса мафии, как Мария.

Я наклоняю голову и хмурю лоб.

— Ты думаешь, что недостаточно хороша для меня?

— Ах ... просто... ты глава Братвы, а я девушка, которую дважды похищали.

— Откуда ты это взяла? — Спрашиваю я, на самом деле пораженный.

Ее плечи опускаются, и она выглядит уязвимой, когда признается:

— Я происхожу из семьи секс-торговцев, и мне нечего тебе предложить. Я просто ... я.

Отпуская ее руку, я подхожу ближе и обхватываю ее лицо.

— Ты не просто ты. Ты моя маленькая Роза. Ты женщина, которую я люблю, женщина, ради которой я убивал. — Я наклоняюсь ближе, чтобы убедиться, что завладел ее вниманием. — Розали, я тебя недостоин.

— Нет, достоин, — шепчет она, ее глаза начинают сиять. — Ты изменил мою жизнь во многих хороших отношениях. Если бы не ты... — она качает головой, — я бы либо умерла, либо вышла замуж за Греко. Ты единственный, кто дает мне выбор. Ты всегда делал то, что было лучше для меня, даже когда это разбивало твое сердце. Разве ты не видишь этого, Виктор? Ты для меня все.

Я прижимаюсь своим лбом к ее.

— Вот именно поэтому мои родители примут тебя с распростертыми объятиями, моя маленькая Роза. Ты любишь меня, и этого достаточно.

— Хорошо, — шепчет она. — Но если ты отпустишь мою руку, я убегу.

Улыбка расплывается на моем лице, когда я протягиваю ей руку. Когда она прижимает свою ладонь к моей, я говорю:

— Это ты и я, моя маленькая Роза. Навсегда.

— Навсегда, — соглашается она.

— А теперь пойдем, расскажем моим родителям хорошие новости. — Я вытаскиваю ее из дома и иду по тропинке к дому моих родителей. Я не стучу, когда мы входим через боковую дверь. — Где вы? — Я кричу.

— На кухне, — отвечает мама, затем мы слышим возбужденный лай.

Когда мы пересекаем прихожую, Луна выбегает из кухни, ее лапы скользят по полированным плиткам. Ее хвост виляет, а задница покачивается, и затем она издает счастливые скулящие звуки, добегая до Розали, которая приседает.

— Ооо, мамочка так по тебе скучала, — воркует Розали, обнимая свою собаку.

— А я снова превращаюсь в пустое место, — бормочу я. Поглаживая Луну по голове, я улыбаюсь их счастливому воссоединению.

Мама выходит из кухни с широкой улыбкой, затем останавливается, когда замечает Розали.

Розали быстро выпрямляется и хватает меня за руку. Она неловко машет моей маме.

— Здравствуйте, миссис Ветров. Извините, я...

— Не-а-а, — мама заставляет ее замолчать. — Не за что извиняться. — Она подходит ближе, ее взгляд скользит по синякам на лице Розали и гипсу на ее руке. — Что произошло?

— Коза Ностра, — бормочу я.

Папа спускается по лестнице и бросает один взгляд на Розали, затем бормочет:

— Господи. Я слышал, что произошло дерьмо. Я рад, что с вами обоими все в порядке.

Мама сердито смотрит на папу.

— Почему ты мне не сказал?

— Ах ... потому что я услышал об этом всего пять минут назад.

— О, — мама успокаивается, и это спасает папу от неприятностей. Она снова обращает свое внимание на Розали, затем бросается вперед и заключает ее в объятия. — О, милая, — воркует мама, как будто разговаривает с ребенком. — Скоро все наладится. Мне так жаль, что они причинили тебе боль.

Пока пальцы Розали выдавливают жизнь из моих, я говорю:

— Дай ей дышать, мама.

Мама быстро отпускает Розали, улыбаясь.

— Прости, я любительница обнимашек.

— Все в порядке, — Розали пытается успокоить ее, подходя ближе ко мне.

Я бросаю взгляд на папу, на лице которого появляется довольная улыбка.

— Хорошо поработал вчера. Я горжусь тобой.

— Спасибо, папа. — Я указываю на Луну, которая сидит рядом с ногой Розали. — Мы просто пришли забрать нашу малышку. Спасибо, что позаботились о ней.

— Вы не останетесь на ужин? — Спрашивает мама. — Я приготовила тушеное мясо.

Глядя сверху вниз на Розали, я спрашиваю:

— Ты хочешь остаться?

Все еще немного нервничая, она кивает.

— Конечно. Это будет мило.

Как раз в этот момент мы слышим смех дяди Алексея и рявканье тети Изабеллы:

— Сотри эту улыбку со своего лица. Клянусь, твои пердежи так сильно воняют, что можно поклясться, что ты уже умер и разлагаешься.

— Eau De Koslov⁷, — посмеивается он.

— Это отвратительно.

Они выходят из-за угла, затем видят, что мы все наблюдаем за ними.

— Вы вернулись, — говорит дядя Алексей, переводя взгляд на Розали. — И теперь я понимаю, почему ты убил четырех человек.

— Боже милостивый, — бормочет тетя Изабелла, бросаясь вперед. — Что, черт возьми, они с тобой сделали?

— Очень деликатно, — бормочу я. Отпуская руку Розали, я обнимаю ее. — Мы можем поговорить о чем угодно, кроме травмы, которую она перенесла, пожалуйста?

Дядя Алексей ухмыляется мне.

— Я слышал, ты использовал прием, которому я тебя научил, чтобы сломать шею Греко?

Когда я киваю, он подходит, чтобы похлопать меня по плечу.

— Крутой. — Он останавливается перед Розали. — Ты собираешься остаться с нами?

Прижавшись к моему боку, Розали кивает.

Взгляд дяди Алексея мечется между нами, затем он говорит:

— Разве я не говорил об этом?

— Мы все говорили об этом, — бормочет папа.

— Да, но я сказал это первым.

Мы смотрим, как они спорят, пока идут в столовую. Наклоняясь, я шепчу.

— Они говорят о том, что мы должны быть вместе.

— Я так и поняла, — шепчет Розали. — Они очень напряженные. Я понимаю, откуда это у тебя.

Когда мы направляемся в столовую, Луна следует за нами и ложится рядом со стулом Розали.

— Она не собирается выпускать тебя из виду, — усмехаюсь я, садясь во главе стола, а Розали справа от меня.

Розали наклоняется, чтобы погладить Луну по голове.

— Мамина хорошая девочка.

Когда она выпрямляется, я встречаюсь с ней взглядом и шепчу так, чтобы услышала только она:

— Папина хорошая девочка.

Щеки Розали загораются, и она быстро проверяет, слышали ли папа или дядя Алексей, но они слишком заняты разговором о планируемом отпуске.

— Куда вы собираетесь в этом году? — Я спрашиваю.

— Бали, — отвечает дядя Алексей. — Сейчас очередь выбирать женщинам.

К моему удивлению, Розали говорит:

— Фотографии, на которых я видела Бали, прекрасны.

Как раз в этот момент мама и тетя Изабелла приносят еду.

Мама улыбается нам:

— Вы могли бы поехать с нами? — Ее взгляд останавливается на мне. — Ты не брал отпуск с тех пор, как возглавил Братву.

Я бросаю взгляд на Розали.

— Что ты думаешь?

— Я? — задыхается она. — Почему я?

Я наклоняю голову, уголок моего рта приподнимается.

— Потому что мы поедем в отпуск. У тебя тоже есть право голоса.

Ее глаза расширяются.

— На Бали? Мы? В этом году?

Все начинают смеяться, что заставляет Розали краснеть сильнее.

Поднимая руку, я провожу костяшками пальцев по ее щеке.

— Ты хочешь поехать в отпуск с моими родителями?

— Ах... — Розали оглядывает стол, прежде чем снова посмотреть на меня. — Решай ты.

Переключив свое внимание на родителей, я говорю:

— Дайте нам немного времени подумать об этом.

Когда все рассаживаются и мы наслаждаемся маминым тушеным мясом, беседа течет легко, и Розали, кажется, расслабляется.

Это первый раз, когда мы делаем что-то вместе, как пара.

Мне это нравится.