Плененное сердце

Глава 5

В августе 1460 года король Яков II Шотландский был убит осколками разорвавшейся пушки при осаде замка Роксбур перед прибытием королевы Марии, решившей своими глазами посмотреть, что происходит под стенами замка. В пушку положили слишком много пороха. Она разорвалась, и кусок металла попал в ногу короля, стоявшего поблизости. Он умер почти мгновенно, и Шотландией снова стал править король-дитя. Якову II было шесть лет, когда его отец был убит, Якову III только исполнилось восемь.

У королевы Марии не было времени скорбеть: она поспешила за сыном и, поставив его перед военачальниками шотландской армии, просила считать гибель мужа не поражением, а победой нового короля. Воодушевленные ее храбростью, видя гордо стоявшего перед ними мальчика, шотландцы достойно ответили на слова королевы.

Уже через несколько дней Роксбур пал, и десятого числа этого месяца новый король был коронован в ближайшем аббатстве Келсо. Королева-мать немедленно взяла правление в свои руки. Преподобного Кеннеди, епископа Сент-Эндрюса, не было в стране, когда погиб король. Это позволило королеве поставить на все должности своих людей, что немало рассердила епископа, когда тот вернулся. Однако его влиятельное семейство было готово пойти на компромисс, как, впрочем, и сама королева. Хотя она дала убежище своей родственнице Маргарите и ее безумному мужу королю Генриху, но быстро поняла, куда ветер дует. Она никогда не сделала бы беженцам ничего плохого, как и не стала бы помогать их преследователям. И все же заключила долгосрочный мир с новым королем, Эдуардом IV, хотя тот предпочел бы вести военные действия против Шотландии, чтобы разделить ее. Юг был бы отдан находившемуся сейчас в изгнании графу Дугласу, а север — Макдоналду, лорду Островов, которые правили бы в качестве вассалов английского короля. Подписи королевы Марии и ее сына на документе о мире положили конец этим предательским планам. Род Дугласов был шипом в боку ее мужа с самой его юности. Пятый граф Дуглас управлял государством, когда он был еще ребенком, но показал себя скверным правителем. Его слабость позволила двум лордам из менее знатных семей — сэру Уильяму Крайтону, хранителю Эдинбургского замка, и сэру Александру Ливингстону, хранителю замка Стерлинг, — похитить короля. Когда лорд Дуглас умер, Крайтон и Ливингстон воспользовались случаем и убили его сыновей в присутствии десятилетнего Якова II. Многие считали, что дядя убитых Дугласов, известный как Джеймс Толстяк, унаследовавший графский титул, участвовал в заговоре против племянников.

В тут страшную ночь Яков II, моливший пощадить молодых Дугласов, хорошо усвоил урок, и десять лет назад, получив власть и поощряемый королевой, казнил нескольких членов семьи Ливингстон и сломил их силу. Однако семейство Дугласов, главой которого ныне стал Уильям, старший сын Толстяка, представляло куда более сложную проблему. У графа Дугласа были огромные владения на границе. Но, обнаружив, что он ведет изменнические переговоры с англичанами и заключил союз с лордом Островов.

Яков II призвал графа в Стерлинг и приказал принести новую клятву верности шотландским королям. Уильям Дуглас отказался, и после двух дней бесплодных усилий Яков II потерял терпение и ударил графа кинжалом в горло, хотя перед тем, как явиться в Стерлинг, граф Дуглас потребовал гарантий своей безопасности, поэтому убийство это считалось нарушением средневекового кодекса чести. Так что Яков II поспешил переселить беременную жену в епископский дворец в Сент-Эндрюс и, не гнушаясь прямым подкупом и наградами, постарался привлечь графов на свою сторону. И, учитывая то обстоятельство, что новый граф Дуглас, брат Уильяма, полный жажды мести, прибыл под стены Стерлинга с большим войском и сжег город дотла в назидание королю, который уже ретировался из Стерлинга, действия последнего внезапно показались всем вполне разумными. Очевидно, Дугласы за слишком короткое время стали чересчур могущественными, и это всех пугало.

Яков II пошел войной против Дугласов. Он стал систематически обстреливать стены замков Дугласов из огромной пушки, купленной у дяди жены, герцога Бургундского, и привезенной из Эдинбурга. Джеймс, девятый граф Дуглас, потерпевший поражение в битве при Аркинхолме, бежал в Англию. Один из двух его братьев погиб в этой битве, а второй был взят в плен и казнен.

В то время в Англии разразилась война Алой и Белой розы, и Джеймс Дуглас стал искать счастья у Сторонников Йорков. Король Шотландии, однако, решил поддержать Ланкастеров и показал себя достойным преемником отца, вновь провозгласив страну царством закона, Он создал своей властью несколько новых графств: Роутс, Мортон, Эрролл, Маришал и Аргайл. И только потом, уладив внутренние дела, занялся внешними — в частности, договорился о браке старшего сына Якова с Маргаритой Датской.

В 1460 году разразилась новая война. Яков II решил помочь союзнику, королю Генриху VI, осадив замок Роксбур, которым правил губернатор, ставленник Йорков. На Роксбур всегда претендовали обе Страны, но со времен Дэвида II Шотландского, правившего сто лет назад, замок был в руках англичан, В то лето шотландцы вернули Роксбур, заплатив за победу гибелью своего короля. Снова наступила эпоха регентства, когда от имени Якова III стала править его мать.

Хотя в Северном нагорье царили беспорядки, в остальной части Шотландии, благодаря королеве Марии и епископу Кеннеди, было спокойно. Даже на границе никто не воевал, если не считать регулярных набегов с обеих сторон.

А тем временем Малькольм продолжал домогаться Аликс, и той становилось все труднее ему противиться, хотя после жизни в доме Уоттесонов она чуралась мужчин. Она ничего не чувствовала к мужу, потому что совершенно его не знала. И ей очень хотелось бы дружить со свекром, но когда тот стал преследовать ее, ощущала одно лишь отвращение. Она была не настолько наивна, чтобы считать, что все браки так же идеальны, как супружеская жизнь ее родителей. Но существует ли та неуловимая иллюзия, которую называют любовью? Сможет ли она ее найти? Или то, что она внезапно испытала к Малькольму Скопу, — всего лишь обычное вожделение? И почему при первом взгляде на него у нее так сильно забилось сердце? Почему прикосновение его губ к ее губам, руки к руке лишило ее сил и наполнило желанием? Желанием чего?!

С самой ранней весны лэрд ухаживал за Аликс в надежде уложить в свою постель. Но по какой-то самому ему неясной причине не хотел ее торопить. Когда настанет момент, ее желание должно быть столь же глубоким, как у него.

Они ежедневно катались верхом в компании Фионы, а летом брали с собой хлеб и сыр и пировали на склонах холмов, среди цветущего вереска. Как-то, когда девочка заснула на одеяле, ее спутники прилегли поблизости, и Аликс почти не испугалась, когда Малькольм склонился над ней. Наоборот, улыбнулась ему.

— Небо синее-синее, — мечтательно протянула она. — В Англии такого не бывает.

— Я хочу тебя, — тихо сказал он и, нагнув голову, коснулся губами ее губ.

— Знаю, — так же тихо ответила она. — У меня совсем нет опыта в любви, но я была бы круглой дурой, если бы не поняла, не почувствовала, что вы питаете ко мне, господин.

— Тогда почему… — начал он.

— Я боюсь, — просто ответила Аликс. — Что, если я не сумею угодить вам?

— Не могу представить, что я остался бы недоволен тобой, и клянусь, что смогу ублажить тебя, — откликнулся лэрд и стал целовать ее, обводя губы кончиком языка, словно требуя, чтобы они раскрылись, и когда Аликс послушалась, язык глубоко проник в ее рот, нашел ее язык и стал ласкать.

Ее впервые целовали так страстно. Это возбуждало. И Аликс, охваченная жаром, выгнулась всем телом, смело отвечая на ласки. Она запустила пальцы в его густые черные волосы и тихо запротестовала, когда он поднял голову. Но он прижал ладонь к ее губам, заставив замолчать.

— Тише, ягненочек. Позволь мне делать все, что я хочу. И обещаю, ты об этом не пожалеешь.

— Фиона… — напомнила Аликс.

— Я ее не разбужу, — пообещал он и, улыбаясь в ее зеленовато-карие глаза, медленно расстегнул маленькие роговые пуговицы на куртке из оленьей кожи, подаренной им и Фионой Аликс на день рождения.

Та нервно наблюдала, как он распутывает завязки ее камизы, раздвигает вырез и любуется обнаженной грудью.

— Господи, — пробормотал он, — ты само совершенство! Само совершенство.

Аликс покраснела, потому что до сих пор ни один мужчина не любовался ее грудью, и его комплимент удивил ее.

Лэрд продолжал смотреть на округлые холмики, запоминавшие два спелых персика. Соски были маленькими, цвета темных розовых бутонов, и затвердели под его пылким взглядом. Он осторожно погладил упругое полушарие, и от этого прикосновения Аликс затрепетала.

— Не бойся, я не похож на него, — тихо сказал Малькольм, — И никогда не причиню тебе боли. Просто хочу любить тебя, как должен любить мужчина женщину. Нежно и с безбрежной страстью. Ты не должна бояться меня и моих ласк.

Он снова нагнул темную голову, поцеловал ее сосок и стал лизать его, медленно обводя языком.

Аликс едва слышно вскрикнула.

— Ну, тебе хорошо?

— Я никогда не думала… — начала она и тут же заверила: — Да, милорд. Очень.

На этот раз он воздал должное другой груди, и Аликс вздохнула от наслаждения. Ее запах — или это аромат цветущего вереска? — наполнял его ноздри и пьянил растущим желанием. Он чувствовал, как его плоть растет и твердеет, но при этом понимал, что сейчас не время: ведь его дочь спит всего в нескольких ярдах от них.

Наконец он заставил себя поднять голову и завязал камизу.

— Мы не может зайти дальше в присутствии Фионы. Но будь уверена, Аликс Гивет, я жажду уложить тебя в свою постель. У меня никогда не было постоянной любовницы, но, думаю, ты хочешь меня так же сильно, как хочу тебя я.

— Но что, если я разочарую вас в постели, господин? — снова спросила Аликс.

— Я покажу тебе, какое наслаждение можно получить от близости. А ты, в свою очередь, подаришь мне наслаждение своим прекрасным телом. Ты никогда не разочаруешь меня. Я могу только надеяться на то, что не разочарую тебя.

Он снова коснулся губами ее губ.

Аликс кивнула:

— Я доверюсь вам, милорд, но помните, мне не нужен муж, который бы властвовал надо мной. Я стану вашей любовницей, но сделаю это по своей воле. Не потому, что вы меня принудили.

Они возвращались в Данглис под теплым солнцем позднего дня, слушая болтовню Фионы, мечтавшей добраться до самого Эдинбурга и увидеть короля.

— Как по-вашему, он может жениться на такой девушке, как я? — спросила она.

— Короли обычно женятся на знатных леди, — ответил отец.

— А ты, па, разве не знатный лорд?

Малькольм громко рассмеялся:

— Нет, малышка, я ничем не примечательный приграничный лорд со стадом коров, отарой овец и старым каменным домом.

— Но ты был другом старого короля! Разве ты не можешь стать другом нового и попросить сделать тебя знатным лордом?

— Наш новый король — всего лишь маленький мальчик. Только на два года старше тебя. И проводит дни так же, как ты: учит уроки и учится быть хорошим королем, какими были его дед и отец. И он уже помолвлен с маленькой Маргаритой Датской. Мудрый отец, упокой Господь его душу, незадолго до смерти устроил помолвку сына.

— А я помолвлена? — немедленно осведомилась Фиона.

— Я еще не знаю, захочу ли отпустить тебя из дому, — хмыкнул Малькольм.

— О, па-а-а! — протянула Фиона, судя по голосу, очень довольная услышанным.

Они долго сидели за высоким столом, после того как Фиона отправилась спать.

— Как вы узнали короля и стали его другом?

— Мы с ним вместе учились. Когда король Яков Первый был убит и его старшего сына провозгласили королем, королева Джоан стала искать мальчиков из благородных семей, которые не принадлежали бы к роду Дугласов, семействам лорда Крайтона или Ливингстонам. Этим мальчикам предстояло стать компаньонами молодого короля. Яков был одним из близнецов, которому посчастливилось выжить. От рождения он имел уродливое родимое пятно цвета аметиста, залившее пол-лица. В стране его прозвали Яков Огненное Лицо.

— О, как печально! — вздохнула Аликс.

— Из-за этого он не любил показываться на людях и делал это только в случае крайней необходимости. Но был умен, пытлив и предпочитал иметь таких же компаньонов. Он презирал старого Дугласа и выжидал, пока можно будет расправиться с Крайтонами и Ливингстонами. Но сначала нужно было стать взрослым и обрести королевскую власть. Он осуществил свои планы вскоре после того, как женился на Maрии Гелдернской. Многие считали, что это ее рук дело, и, хотя я уверен, она встала на сторону мужа, все же тот всегда принимал решения сам. Ну а я сразу после его свадьбы вернулся на границу. Тогда я ему уже не был нужен. Да и мой отец только что умер, а границу, которую никто не охраняет, может кто-нибудь захватить.

— Вы были с ним при осаде Роксбура?

— Да, — мрачно ответил лэрд. — И предупредил, что чертову пушку может разорвать. Но он так хотел похвалиться перед королевой своей новой пушкой! Король любил жену. У них было четверо сыновей и две дочери. Ей пришлось беспокоиться не только о маленьком короле, но и об остальных детях. Но она была хорошей женой для Якова, хорошей королевой и оказалась сильнее, чем кто-либо полагал.

— Так вас, значит, тоже взяли ко двору, — заметила Аликс.

— Не совсем. Мы постоянно переезжали с места на место, чтобы не дать врагам обнаружить короля. Он брал с собой не всех, но я всегда был рядом. И почти все ночи проводил в его спальне. В пятнадцать лет мы даже пользовались услугами одной и той же шлюхи. Ее привел к нам Крайтон — Ливингстон-то был чопорным ханжой. Ну а так как король переспал с ней, мне пришлось последовать его примеру. Так пожелал Яков.

— И после этого вы не вспоминали о прошлом? — шутливо уточнила она.

— Не вспоминал. А теперь мечтаю о новом приключений, ягненочек.

Он поцеловал ее руку, тихо смеясь, когда она покраснела.

— Вы так дерзки, — тихо призналась Аликс. — Странно, вы пугаете меня, но я вам доверяю.

— Не хочу, чтобы ты меня пугалась, — серьезно ответил Малькольм. — Впрочем, когда мы станем любовниками в полном смысле этого слова, ты перестанешь меня бояться. По крайней мере я на это надеюсь.

Он по-прежнему держал ее руку. И теперь, повернув ладонью вверх, поцеловал.

Этот человек возбуждал ее. Прежде она никогда не испытывала ничего подобного. Одно его прикосновение — и сердце колотится, как пойманная птичка.

— Милорд, — прошептала она, глядя в его красивое лицо; на ее взгляд, он действительно был красив…

Он раздвинул губы в медленной улыбке.

— Можно прийти к тебе ночью?

Аликс задохнулась от неожиданности. Она действительно думала о том, каково это: лежать обнаженной в его объятиях. Но что, если его нежные слова окажутся только словами? Что, если все мужчины в постели ведут себя также, как Хейл? Но этого не может быть! Мать не любила бы отца, окажись он таким же грубым животным, как Хейл! И королева Маргарита вряд ли любила бы мужа так преданно. И она, и мать были верны своим мужчинам. И если она не воспользуется этой единственной возможностью, то никогда не узнает правды. А если все будет так же ужасно, как тогда? Что ж, она сбежит из Данглиса…

— Аликс? — вторгся в ее мысли низкий голос Малькольма.

— Да, — прошептала она. — Можете прийти ко мне, милорд.

— Кольм, — поправил он. — Если мы будем любовниками, Аликс, ты должна звать меня «Кольм».

Она резко вскочила, вырвав руки.

— Мне нужно идти к себе, милорд, — пробормотала она, бросаясь к выходу.

«Не мешало бы принести вина, — подумал он. — Аликс все еще напугана, но старается выглядеть храброй. Я дам ей время. Пусть сначала немного поспит».

Он спустился вниз, сел у очага и долго смотрел в мятущееся пламя.

— Вина! — крикнул он не оборачиваясь, и вскоре кто-то вложил кубок в его руку. — Спасибо, — буркнул он и, подняв глаза, увидел Фенеллу. — Посиди со мной.

— Я заметила, как увлеченно вы беседовали с Аликс, — начала она.

— Она станет моей еще до того, как наступит утро. Сама согласилась!

Фенелла кивнула:

— Будьте добры к ней, господин. Будьте нежны. Аликс много претерпела в руках жестокого мужчины, и хотя она согласилась лечь с вами, все же наверняка боится.

— Она будет моей любовницей, — сообщил он.

Фенелла снова кивнула:

— Лучше бы вам взять ее в жены, господин.

— Мне не нужна жена, а ей не нужен муж. Это идеальная договоренность. Мы согласились быть откровенными друг с другом, в случае если кто-то найдет себе другого. Она будет и прекрасной любовницей.

— А какой пример вы подаете дочери? — вырвалось у Фенеллы. — Фиона уверена, что вы так любили ее мать, что не в силах полюбить кого-то еще.

— Фиона еще мала и ничего не заметит. И она обожает Аликс, она стала для нее второй матерью.

— Фиона любит вас. Если она узнает правду, то решит, что вы полюбили Аликс, — возразила Фенелла.

— Разве не ты много лет донимала меня, требуя, чтобы я нашел женщину? — проворчал лэрд.

— Я хочу, чтобы у вас была жена, и Аликс Гивет — самая подходящая для вас партия. Она достаточно молода, чтобы подарить вам сыновей, образованна и повидала свет, так что вам никогда не будет с ней скучно. Кроме того, в отличие от Робены, усвоила урок верности мужу и клану. Аликс никогда не предаст вас. Никогда не опозорит ваше имя. И заслуживает большего, чем положение простой любовницы.

— Помолчи, Фенелла. Мне не нужна жена, а Аликс заявила, что не желает, чтобы какой-либо мужчина распоряжался ею. Она согласилась лечь в мою постель. Сделка заключена! — Он осушил кубок и встал. — Спокойной ночи. — С этими словами он вышел из зала.

— Говорил я, не будет по-твоему, моя прелестная интриганка, — хмыкнул Айвер, выходя из тени и подходя к очагу.

— Будет. Вот увидишь, — рассмеялась Фенелла. — Он покажет ей, что не стоит бояться, и она ответит на его страсть. А потом, Айвер, они полюбят друг друга, потому что друг для друга предназначены. Они уже почти влюблены, хотя не знают этого. Но когда он признается себе, что любит ее, что хочет жениться, мысль о том, что другой может завладеть ею, сведет его с ума.

— Посмотрим, — криво усмехнулся Айвер.

Выйдя из зала, Малькольм поднялся в свою спальню, где снял сапоги, штаны, кожаную куртку и камизу. Оставшись голым, он вымылся над небольшим тазиком, обернул чресла пледом и направился узким коридором в комнату Аликс. Рядом с его спальней была еще одна комната — смежная с ней, в которой никто не жил. При первой возможности он уговорит Аликс перебраться туда, тогда не придется выходить в коридор.

Бесшумно войдя, он задвинул засов.

В очаге угасал огонь. Он подбросил дров, шагнул к кровати, сбросил плед и лег рядом с Аликс. Она пошевелилась, и он, обняв, поцеловал ее.

— Проснись, ягненочек.

Аликс медленно открыла глаза и, поняв, что лежит в его объятиях, встрепенулась.

— Господин… — прошептала она.

— Ты сказала, что я могу прийти, — напомнил он.

— Да-да, — пробормотала Аликс.

— Но теперь, похоже, передумала?

Аликс не ответила, поэтому он продолжил:

— Это не будет насилием, Аликс. Но ты никогда не преодолеешь своих страхов, пока не встретишься с ними лицом к лицу. Ты храбрая девушка, потому что только храбрец способен сбежать из Англии в метель. Будь отважной и теперь — ради меня.

— Я не знаю, что делать. Что я должна делать? — призналась она.

Лэрд тепло улыбнулся:

— Делай все, чего желает твое тело, и позволь мне вести тебя по дороге страсти. И не бойся сказать, если что-то тебе не понравится. А теперь давай избавимся от твоей сорочки и начнем…

— Хотите, чтобы я разделась? — нервно спросила она.

— Но я же раздет, — заметил он.

Аликс широко раскрыла глаза. Что это с ней такое? Конечно, он обнажен! Разве она не видит его гладкой груди, широких плеч и мускулистых рук? Какая же она глупая!

Аликс молча сняла сорочку и бросила на пол.

— Теперь будем знакомиться с телами друг друга.

— Как? — дрожащим голосом спросила она.

Малькольм откинул одеяло.

— Вот так, — ответил он, горящими глазами оглядывая ее прекрасное тело.

Сладкая грудь, которую он ласкал днем, казалась еще полнее, еще прекраснее. Талия тоненькая, а бедра шире, чем он представлял. К его удивлению, оказалось, что ее пухлый венерин холмик совершенно лишен растительности. В одежде она казалась более хрупкой, чем на самом деле. Она не сломается под натиском его желания! Бедра были округлыми, а ноги — безупречно стройными.

— Ты самая прелестная девушка из всех, кого я знаю, — признался он.

Аликс, в свою очередь, пристально изучала его. Она уже заметила его руки, плечи и грудь, а теперь увидела плоский живот и мужское достоинство в путанице густых черных завитков. Аликс снова затаила дыхание. Какое оно длинное и перевито голубыми венами… хотя сейчас лежит спокойно и не замышляет ничего грешного.

Она вынудила себя поспешно отвести глаза и стала рассматривать его длинные волосатые ноги и большие ступни.

— И нравится тебе то, что ты видишь? — лукаво спросил он.

— Думаю, моя фигура куда красивее, — выпалила она, и он рассмеялся:

— Да, ягненочек, согласен, женские формы куда привлекательнее.

— И что теперь? — застенчиво выдохнула Аликс.

— Сядь и распусти волосы. Когда ты одна, можешь заплетать их в косу, но когда мы лежим в постели, я хочу играть твоими длинными прядями.

Аликс облокотилась на подушки и принялась расплетать косу.

— Почему твой венерин холмик безволосый, как у маленькой девочки? — спросил Малькольм.

— Придворных дам учат выщипывать волосы на этой части тела. Только у крестьянок целые кусты внизу! Я не знала, что такие же есть у мужчин.

Когда она распустила косу, лэрд попросил щетку и, усевшись на постели, принялся расчесывать ей волосы, чего с самого ее детства не делал никто. Она забыла, как это приятно, и вскоре уже только что не мурлыкала. И не видела улыбки лэрда, который наконец отложил щетку. Толкнув Аликс на подушки, он раскинул ее волосы, полюбовался немного и стал целовать мягкие губы, немедленно раскрывшиеся под натиском его губ. Его язык проник в ее рот и стал играть с ее языком. Аликс была так поглощена его ласками, что сначала не заметила, как его рука гладит ее живот, скользит ниже, к венерину холмику, и играет с лепестками лона.

— Что вы делаете? — вскрикнула она, прерывая поцелуй.

Голова ее приятно кружилась, как от хмельного вина.

— Я хочу касаться тебя там. Подготовить, прежде чем ты примешь мою плоть.

— Подготовить? — растерялась Аликс.

Хейл просто заставлял жену принять позу, в которой предпочитал ее брать, и вонзался в сухое лоно. О каких приготовлениях он говорит?

— Н-не понимаю, — пробормотала Аликс.

— Ты очень нежна и не сможешь так легко принять меня, если не будешь к этому готова. Твой муж пользовался тобой, как животное пользуется самкой. Ему нравилось тебя терзать. Но не все мужчины такие, ягненочек. Сначала нужно высвободить твои любовные соки. А теперь успокойся, Аликс, и доверься мне. Я подарю тебе наслаждение.

Аликс кивнула. Все это казалось очень волнующим и абсолютно для нее новым.

Он опять начал целовать ее, медленно-медленно, пока их губы не слились. А потом стал целовать ее груди, и она вздохнула от наслаждения. Когда же он потянул губами сосок, она ощутила пульсацию в потаенном местечке между ног.

— Да, — расслышала она собственный шепот.

Она едва сдерживалась, чтобы не закричать, чтобы не вскочить с постели, когда его палец прижался к крошечному бугорку в складках ее лона. К ее величайшему удивлению, она ощутила, что там, внизу, все стало влажным, и покраснела от стыда. Неужели она в своем возбуждении не удержалась и?.. Но — нет.

Его палец продолжал гладить влажные складки и неожиданно коснулся самого чувствительного местечка. Она совсем не испугалась. Только вздохнула от наслаждения.

А Малькольм ощутил, как отвердела его плоть. Помоги ему Боже, он в жизни не испытывал такого желания! Он не хотел, чтобы она увидела это и запаниковала. Потому что его мужское достоинство было вызывающих размеров. Он осторожно подвел палец к ее лону и проник глубоко внутрь и ощутил, как она напряглась, и пробормотал:

— Нет-нет, Аликс, все хорошо. Тебе не больно?

Она немного подумала. Нет. Он не причиняет ей боль.

— Нет, — выдохнула она.

Его палец начал осторожно двигаться в ее лоне, и через несколько минут она изумленно вскрикнула, испытав первый взрыв наслаждения.

— Видишь? — тихо рассмеялся он и отнял руку, но тут же снова проник в нее — уже двумя пальцами.

Аликс вскрикнула еще громче, а когда задохнулась от нового взрыва, он быстро накрыл ее тело своим, приподнялся и вошел в нее. Аликс едва дышала, ожидая привычной острой боли. Но боли не было.

— Обхвати меня ногами, — наставлял он.

Она повиновалась и ахнула, когда он скользнул еще глубже. Их пальцы переплелись, а ритм становился все более быстрым.

Аликс закрыла глаза и инстинктивно выгнулась, отвечая на каждый его выпад, наслаждаясь ощущениями, которые он пробуждал в ней. Она тяжело дышала, неожиданно осознав, что удовольствие становится все острее. Удовольствие, какого она не испытывала ранее.

— Не останавливайся, — молила она, — только не останавливайся. Я в раю!

И когда тугой узел внутри неожиданно взорвался, она заплакала:

— О Пресвятая Матерь Божья, я умираю!

И стала извиваться в конвульсиях экстаза, пока он изливал в нее свои любовные соки.

Наконец Малькольм отодвинулся от нее. А отдышавшись, прижал к себе женщину, подарившую ему столь острое наслаждение. Но, к его недоумению и досаде, Аликс зарыдала. Прильнула к его груди и всхлипывала, всхлипывала, всхлипывала…

— Тебе было больно? — расстроился он. — Ты должна была сказать мне! Я же пообещал, что не причиню тебе боль, ягненочек.

Он все неверно понял!

— Нет, милорд! Все было чудесно! Мне и в голову не приходило, что так бывает! Теперь я понимаю, почему моя мать любила отца, а королева так предана королю!

Облегченно вздохнув, он поцеловал ее в макушку и погладил длинные волосы, не столько чтобы успокоить ее, сколько себя. И ее неуловимый, неопределимый аромат снова защекотал его ноздри.

— Я дал тебе наслаждение, — просто ответил он. — И рад этому.

— Теперь мы будем проводить вместе каждую ночь? — застенчиво спросила Аликс.

— Если не считать тех ночей, когда твоя связь с луной прервется. Я переселяю тебя в спальню рядом с моей. Она больше, и из нее можно сразу попасть в мою комнату. Так моя дочь ни о чем не догадается. Но теперь, когда ты принадлежишь мне, ты не должна уделять меньше внимания Фионе.

— Нет, конечно, милорд! Я люблю ее, — заверила его Аликс.

— Кольм. Когда мы лежим в одной постели, я не господин твой, а Кольм. Ты — моя Аликс. И позволь мне услышать свое имя, слетающее с этих сладких губок.

— Малькольм! Кольм. И еще раз — Кольм!

Он радостно засмеялся, и Аликс вдруг осознала, что никогда еще не видела его таким счастливым, как в эту минуту. Хотя с тех пор как она появилась в Данглисе, он научился е улыбаться и стал чаще смеяться.

— Теперь я оставлю тебя, ягненочек, — сказал он. — И больше ты не станешь бояться любить меня?

— Нет, Кольм, не буду, — пообещала она.

Он поднялся, завернулся в плед, поцеловал ее и пожелал спокойной ночи.

Оставшись одна, Аликс немного полежала без сна. Как сладка страсть, испытанная впервые! Страсть, разделенная с Малькольмом Скоттом!

Назавтра слуги перенесли ее скудные пожитки в соседнюю со спальней лэрда комнату. Когда Фиона поинтересовалась, зачем все это, отец ответил, что теперь Аликс будет поближе к ней, потому что детская находилась по другую сторону от его комнаты.

— Теперь мы все будем как горошины в одном стручке, — добавила Аликс.

— И мне это нравится! — возликовала Фиона, а Аликс стало немного стыдно за такой обман.

Наивная девочка не подозревает всей правды!

В этот год на границе было спокойно, и с началом осени лэрд понял, что его вожделение к Аликс не только не улеглось, но с каждым днем пылает все ярче. Ему уже было недостаточно того, что каждую ночь он проводил в ее постели.

Как-то они вдвоем поехали кататься, оставив Фиону под присмотром Фенеллы, учившей ее набивать матрацы: умение, абсолютно необходимое для леди, как заверила ее Аликс и как подтвердила экономка.

Спешившись, они уселись на склоне холма. Все было тихо и мирно. Неподалеку коровы мирно щипали траву.

Аликс легла и уставилась в небо, по которому плыли облака, временами закрывавшие солнце, которое, однако, упрямо проглядывало снова и снова, заливая землю ярким светом. Малькольм склонился над возлюбленной, а она, заметив желание в его глазах, раскрыла объятия. Ее юбки были мгновенно задраны до талии, и любовник яростно вонзился в гостеприимное лоно. Обвив ногами его талию, она царапала ногтями широкую спину. Он быстро подвел ее к самому краю и, когда она закричала от наслаждения, сделал это еще раз.

— Я не знала, что можно делить страсть и на склоне холма, — призналась она.

— Страсть можно делить в любое время и в любом месте, — заверил он.

В начале осени в Данглис прибыл всадник. На его плаще красовалась пряжка с гербом королевы Марии. Оказалось, что вдовствующая королева приказала лэрду Данглиса как можно скорее явиться в ее замок Рейвенскрейг в Файфе. Лэрд отослал королевского гонца назад с запиской, в которой заверял, что будет рад услужить ей и привезет с собой маленькую дочь.

— Ты поедешь с нами, — объявил он Аликс, когда они лежали в постели.

— Ты познакомишь свою любовницу с королевой? — ахнула она. — Не уверена, что так полагается.

— Ты наставница моей дочери и бывшая придворная дама Маргариты Анжуйской. Конечно, я не смогу представить тебя как свою любовницу. Но Фионе без тебя не обойтись, а это прекрасная возможность для нее посмотреть, как следует вести себя среди равных. И встреча с королевой Марией может принести тебе немало пользы, ягненочек.

— Какая удача, что я успела дошить два новых платья из ткани, которую ты подарил мне на День святого Михаила, — обрадовалась Аликс.

Она была счастлива вновь оказаться при дворе, хотя это будет совсем не тот двор, при котором она выросла. И они едут в замок Марии Гелдернской, не в Стерлинг, или Эдинбург, или хотя бы Фолклендс.

— Сколько мы там пробудем? — спросила Аликс.

— Не могу сказать точно, но сомневаюсь, что это будет долго. У королевы нет причин желать моего общества, если только дело не касается пушек. И нам нужно вернуться назад до того, как погода переменится.

— Мне необходимо несколько дней на подготовку, — попросила Аликс. — Не уверена, что у Фионы найдутся подходящие платья. Те, что есть, годны только для жизни в деревне.

— Но это не тот двор, к которому ты привыкла, — заметил лэрд, — а собственный дом королевы. Муж купил его для нее в год своей смерти и заставил королевского каменщика Генри Марзина провести необходимый ремонт и укрепить его.

— Тем не менее вряд ли ты позволишь своей дочери предстать перед матерью короля в облике цыганской девчонки, — возразила Аликс. — Ты не знаешь, кто будет с королевой и кто увидит твое дитя. Помни, рано или поздно тебе придется искать жениха для Фионы. И поскольку она твоя наследница, значит, будет считаться завидной невестой. Но если она произведет благоприятное впечатление, ее ценность только увеличится.

— Вижу, ты многому научилась при дворе. Даю тебе три дня, но не более того, — ответил лэрд.

Фиона была вне себя от волнения.

— Я увижу королеву! — распевала она на все лады, приплясывая и прыгая. — А короля тоже увижу, Аликс?

— Стой смирно, плутовка, — раздраженно урезонивала ее Фенелла. — Как я сниму мерки, если тебя на месте не удержишь? Нельзя же предстать перед королевой в одной камизе!

— Фиона! Слушайся Фенеллу! — резко бросила Аликс.

Девочка, словно по волшебству, успокоилась.

— Простите, Аликс, Фенелла. Я просто очень-очень рада, что еду ко двору.

— Это не настоящий двор, — пояснила Аликс. — Мы навестим королеву в ее доме. Она желает поговорить с твоим отцом по какому-то важному делу. Он берет нас с собой, чтобы ты смогла увидеть мать короля. И да, возможно, там будет и молодой король.

— У него есть братья и сестры? — допытывалась Фиона. — Я всегда хотела иметь сестер и братьев, но этого не будет, пока па не возьмет вторую жену.

Девочка тяжко вздохнула.

— Но если твой па женится, ты больше не будешь наследницей Данглиса, — напомнила Аликс.

— Аликс, мне совершенно все равно, останусь я наследницей Данглиса или нет, — с неожиданной мудростью заметила девочка. — Когда-нибудь отец устроит мой брак. А если я останусь наследницей, когда умрет па, править Данглисом будет мой муж. Поместье это никогда не будет моим по-настоящему. Приданое у меня, конечно, хорошее. Но Данглис должен оставаться во владении Скоттов, а для этого па нужно жениться снова.

Аликс поразилась тому, как верно оценивает ситуацию ее подопечная. Взгляды ее и Фенеллы встретились. Экономка пожала плечами, но на ее губах заиграла легкая улыбка. Очевидно, источником информации для Фионы служила Фенелла.

— Может, у королевы найдется славная молодая леди для твоего отца, — лукаво заметила Фенелла.

Глаза ее весело блестели.

— Нет, — запротестовала Фиона. — Я хочу, чтобы па женился на Аликс.

— Фиона!

Аликс залилась краской.

— Твой отец ясно дал понять, что не хочет еще раз жениться.

Фиона театрально вздохнула.

— Я знаю, что па любил маму, но она мертва, а па еще не старый, он может взять хорошую, добрую жену. И ты мне нравишься. Па не женится на той, которая мне не понравится, Аликс. Ты бы хотела выйти за па?

Лицо Аликс горело, как натертое крапивой. Что ей ответить? Не может же она признаться, что не хочет выходить замуж? Но, по правде сказать, за те несколько месяцев, что они были любовниками, Аликс поняла: совсем не плохо было бы прожить жизнь рядом с Малькольмом Скоттом.

Фиона выжидающе смотрела на нее, поэтому Аликс была вынуждена ответить:

— Леди неприлично решать, за кого она хочет выйти замуж. Это джентльмен должен захотеть жениться, а твой па не хочет.

— Но ты бы вышла за па, если бы он попросил? — не унималась Фионд.

«О да», — подумала Аликс, но вслух сказала:

— Леди никогда не открывает своего сердца, малышка. Первым это должен сделать джентльмен. Помни это, Фиона, когда станешь взрослой.

Собственные слова поразили Аликс: ей вдруг стало ясно — она влюбилась в Малькольма Скогга!

— Помоги мне, добрый Боже! — прошептала она.

Это невозможно! Судя по словам Фенеллы, из-за предательства жены лэрд больше не доверял женщинам. Он был готов взять любовницу, которую при необходимости можно бросить, но не желал никакой жены! А Аликс, к собственному удивлению, поняла, что не хочет никого, кроме Малькольма Скотта.

Для Фионы наскоро сшили два новых платья: ярко-красное, очень шедшее к волосам девочки, и темно-голубое, в т цвет глаз.

Платья тщательно уложили в сундук. Аликс позаботилась и о собственном гардеробе. Когда она год назад появилась в Данглисе, лэрд заметил, что вещей у нее почти нет, и велел Фенелле выбрать ткани на два платья: бархат для более элегантного наряда и практичную тонкую шерсть. И как раз две недели назад, на День святого Михаила, он отдал Аликс условленное жалованье за год и разрешил выбрать у бродячего торговца еще два отреза. Она не устояла перед темно-зеленым бархатом и бархатной парчой приглушенно-оранжевого оттенка.

Аликс немедленно приступила к шитью. Торговец сказал ей, что мода изменилась: рукава стали более узкими, а вырезы — низкими. Аликс сшила наряды в соответствии с указаниями торговца и захватила с собой мешочек, в который положила несколько драгоценностей. Пусть она не знатная леди, но от матери и королевы усвоила: чем меньше на даме украшений, тем больше ценят вкус их владелицы.

— Столько суеты из-за короткого визита, — ворчал лэрд, когда они наконец-то собрались в дорогу.

— Но, па, нужно выглядеть как можно лучше в глазах королевы Марий и короля, — возразила Фиона. — А вдруг он увидит меня и решит, что хорошая шотландская девушка больше подходит ему, чем какая-то иностранная принцесса, на которой ему велят жениться!

— Думаю, король будет верен союзу, который заключил для него добрый отец, упокой Господь его душу, — покачала головой Аликс. — Короли обязаны держать слово. Но у короля есть три брата. Один герцог, а остальные два — графы. Возможно, один из них тебе подойдет.

Она улыбнулась Малькольму поверх головы девочки. Тот ответил улыбкой.

Путешествие заняло три дня, но, к счастью, погода стояла прекрасная. Они объехали стороной Эдинбург с его огромным замком и оживленными улицами, потому что большие города считались источником опасностей и болезней. Лэрд Данглиса взял с собой двадцать вооруженных солдат, но, поскольку с ними были Аликс и Фиона, не искал бед на свою голову.

Королева Мария и епископ Кеннеди вместе правили Шотландией такой твердой рукой, какую только можно было ожидать от регентов. В долинах и городах было спокойно. Однако на севере Шотландского нагорья царил иной закон — там враждовали местные кланы. Но пока эти распри не касались редких городов, а также южной части страны, правительство позволяло местным лордам править своими людьми.

Что же до главного врага, англичан, последние были слишком заняты собственными проблемами. Наименьшей из них был свергнутый король, который сумел бежать в Шотландию. Но если королева Мария вела хитрую политику, поддерживая то одну, то другую партию, перебегая от Ланкастеров к Йоркам, новый король ветви Йорков, Эдуард VI, предпочитал ничего не менять. Кроме того, он был слишком занят поисками сторонников на юге, чтобы беспокоиться о том, что творится на севере. Пока что угроз оттуда не предвиделось: Генрих VI был беззубым старым львом и едва ли когда-нибудь сядет на трон, а король Шотландии еще ребенок и вряд ли поведет войско через границу.

Каждую ночь они останавливались в монастырях, где ночевали в странноприимном доме: мужчины на одной половине, женщины — на другой. Им подавали простой ужин и такой же простой завтрак. Лэрд Данглиса жертвовал на монастыри в соответствии со своим положением, но давал больше, чем принято, предвидя, что на обратном пути им придется снова здесь останавливаться.

— Сегодня к вечеру мы доберемся до Рейвенскрейга, — объявил Малькольм своим спутникам на третье утро.

— А где этот замок, господин? — спросила Аликс.

— В месте, называемом Файф. Замок стоит к югу от залива Ферт-оф-Форт. Насколько мне известно, король купил его у семьи Мер. У владельца не осталось наследников. Он… был стар и беден и умер вскоре после продажи замка.

— Это большой замок? — спросила Фиона.

— Маленький, — ответил отец.

— Правда? — разочарованно протянула девочка — Разве король не должен жить в огромном замке?

— У королей бывают всякие замки, большие и маленькие, — улыбнулся лэрд.

Во второй половине дня, когда солнце опускалось за западный горизонт, впереди показался Рейвенскрейг. И хотя Малькольм назвал этот замок маленьким, вид у него был впечатляющий. На стене развевалось знамя с королевским гербом, возвещая о том, что владелица сейчас в замке.

Отряд подъезжал медленно, чтобы солдаты на стенах поняли: прибывшие не имеют враждебных намерений. Впереди ехал всадник с флагом клана Скоттов, в гербе которого был большой олень. Внизу красовался девиз клана.