Пленница бунтаря

Глава 17. «Кузькина мать пришла!»

Опасливо посматривая на здания по обе стороны улицы, я вернулась к фонтану. Рысь застыла на своем пьедестале, а по заросшему мхом и травой днищу бассейна журчал ручеек. Странно, что вчера его не заметила, но сейчас я пришла сюда за брошенным в кустах самокатом. Другого транспорта пока не могу найти. А ведь еще нужна вода и хотя бы небольшой запас еды.

Неизвестно, когда до города доберусь, и как он меня встретит город с изменившимся именем.

Площадь примыкала к двухэтажному торговому центру. Поскрипывает на ветру оторвавшийся рекламный банер «Одежда ведущих китайских брэндов», а на первом этаже, если верить вывеске, прежде продавали фаст-фуд. Нет, не рискну заходить – окна разбиты и на панельной стене пузырится желтая пена, напоминает застывшую слюну.

Попрощавшись с безгласной Рысюшкой, я покатилась на окраину села к знакомой АЗС на перекресток автотрасс. Одна из них, судя по указателю, вела в сторону Темени. Говорят, для бешеного волка сотня километров не крюк, но для не очень спортивной девушки на самокате – приличное расстояние. Или то была поговорка про бешеную собаку… Да какая разница! Все равно я скоро выдохнусь и сбавлю темп.

Заросшие травостоем и молодыми деревцами поля упорно наступали на дорогу. Кое-где асфальт вздыбился и раскололся под натиском настырной березки или елочки, чьи семена попали в трещины и смогли добраться корнями до земли.

Я с тоской терла погасший монитор самоката, жалея, что он не оснащен солнечными батареями или турбиной самозарядки от трения. Даже взмолилась вслух:

– Хочу, чтобы сани ехали сами, то есть самокат! Пожалуйста! Если я крутой проводник желаний, пусть хотя бы такое малюсенькое исполнится.

Еще я мысленно спорила с Мироном насчет территориального разделения страны.

– Какое право ты имеешь тут распоряжаться! Сибирь заселяли вольные казаки и землепашцы, которые из-за Урала пришли. Они сажали хлеб, выращивали скот, строили крепости, сначала воевали с остатками Золотой Орды под предводительством хана Кучума, потом заключили мир с теми, кто желал мира и вместе стали торговать с бухарцами.

И в то же время меня охватывали сомнения. Может, сама здешняя природа решила освободиться от населения и отдохнуть, просматривая архив исторических сюжетов. Для того и создала временные аномалии… Но разве в нашем прошлом было много приятных моментов, чтобы уставшая земля могла иметь стимул вновь пустить на себя людскую массу?

Почему именно в центр Западной Сибири упали метеориты с фобием? Это космический дар или проклятье, из-за которого начнутся новые распри?

Теперь здесь хорошо себя чувствуют чудаки вроде Платона, оставленные без присмотра добрые старушки и человеко-волки, обиженные на весь белый свет, как Ульяна. А Мирон мечется между ними, стараясь все контролировать и упорядочивать. Еще бывший сослуживец-наемник Демид наступает на пятки, носом землю роет, хочет получить доступ к загадочным артефактам.

Какова моя роль в этом сценарии? От мелких личных желаний перейти к глобальному волшебству? Так я не против, лишь бы хватило сил и умений. Лишь бы знать, что в правильном направлении двигаюсь…

В запале внутреннего монолога я не сразу сообразила, что стою обеими ногами на платформе самоката, а прежде тусклый монитор с указателем заряда приобрел изумрудную подсветку.

– Получилось! У меня получилось.

Тихонько посмеиваясь удаче, я увеличила скорость и азартно объезжала колдобины на пути. В радостном волнении почти не удивилась тому факту, что запущенные поля неожиданно сменились зарослями высоченной кукурузы.

А когда в голове зашелестели картинки из зарубежных триллеров: хищное пугало в шляпе, сломанные стебли и раздавленные початки, загнанное дыхание героя, продирающегося сквозь кукурузную стену, попыталась отвлечься на бетонный монумент с названием очередного поселения – агрокомплекс «Рассветное».

На сером шершавом камне выбито и залито черной краской изображение бычьей головы. Я несколько минут постояла возле прямоугольной плиты с указателем на ближайшую ферму. Мне там нечего делать, дорога туда заросла, по ней несколько лет никто не ездил. А вот собрать в рюкзак несколько спелых початков – идея хорошая. Я прислонила самокат к плите и, оглядевшись по сторонам, храбро вошла в кукурузные дебри.

От дороги совсем незначительно удалилась, наполнила рюкзак до половины и уже хотела повернуть назад, как заметила просвет среди высоких стеблей, а потом вышла на площадку метра четыре в диаметре.

Будто кто-то очень худой и юркий пробрался сюда, не погнув по пути кукурузу, не выдав себя даже узенькой тропкой, а уж потом вдоволь потоптался на месте, устраиваясь на отдых. Не с неба же он спустился в конце концов? Тоже вариант, еще невероятней и страшней.

На земле среди вывороченных желтоватых корней виднелись глубокие борозды, похожие на следы курицы размером с человека. Но ведь это абсурд! Тут явно поработали руками.

Посередине поляны на сломанных стеблях была уложена горка початков. Судя по сморщенным листьям, лежат здесь уже несколько дней, но меня удивило другое – все початки были приоткрыты и длинные «волосы» или, правильней сказать, рыльца аккуратно заплетены в косички. Рыжеватые с черным кончиком.

Работа долгая и кропотливая, кому понадобилась заниматься такой ерундой? А если любитель косичек бродит где-то неподалеку и мои локоны ему тоже приглянутся?

Я кинулась назад, но вынуждена была свернуть в сторону, чтобы не столкнуться с коровой, которая бежала по кукурузным зарослям с дикими глазами, будто ее гнали на убой. А за ней еще одна – завидев меня, дернула рогатой башкой и налетела боком на соседку. Да тут целое стадо!

Наверно, они паслись на другой стороне дороги, а потом их кто-то спугнул. Хуже всего, что путь к самокату на трассе мне временно отрезан, сейчас главное не попасть под копыта потревоженного скота.

Рюкзак казался обузой, бил по спине, замедлял движение, а у меня не было даже пары секунд, чтобы стянуть лямки и бросить его на землю. Одна заминка и меня сомнут, покалечат, раздавят бестолковые животные.

Острые края листьев резали пальцы и щеки, я продиралась вперед с закрытыми глазами уже не ориентируясь на поле, лишь бы подальше от топота и свиста за спиной. Люди не могут так свистеть – на одной ноте и без передышки больше минуты.

Вот и еще одна поляна с грудой сломанных стеблей кукурузы и пирамидой из початков наверху – все затейливо заплетены в косы. Только на этот раз нос забивает запах тухлятины, а над пожухлой зеленой массой вьются мухи.

Задержав дыхание, я обхожу поляну по кругу и вдруг замечаю, что в центре пирамиды торчит стриженый затылок, а чуть ниже виднеется белая шея с багрово-синей полосой.

Я не знала, куда бегу, только подальше… подальше… подальше. Я потеряла рюкзак, заколку для волос и платок. Тот самый – шелковый из реки. Новехонький бухарский платочек, которому пять сотен лет в обед стукнет.

Показалось, что за мной гонится толпа голодных чудовищ, с воздуха проще вычислить, значит – летит. Но позади внезапно раздался жалобный волчий вой, скоро сменившийся злобным рычанием. Сминая стебли, я упала на землю и сжалась в комочек. Если не отдышусь, наверно, сердце лопнет. Нет, нельзя останавливаться. Над головой качаются от ветра кукурузные метелки, замечаю несколько початков и с ужасом ищу заплетенные косы – перед глазами бурая полоса на белой коже…

Не помню, сколько я ползла и тащилась среди зарослей, стараясь производить меньше шума. Сама часто останавливалась и прислушивалась – ни свиста, ни топота. Коровки в стойлах, монстры в склепе, а волки… Убежали по делам. Но ведь кто-то же посадил эту проклятую кукурузу! Кто-то пасет коров, кормит их сеном зимой, значит, ферма работает.

Зато у меня теперь ни еды, ни воды, ни транспорта. В мыслях кавардак, возвращаться к дороге страшно. Поле кончилось неожиданно, я сначала думала – очередной пятачок с пирамидой, не сразу решилась выбраться из зеленого лабиринта, а потом разглядела стволы берез.

После перенесенного кошмара лес манил тишиной и покоем. Там легче спрятаться. Легче убегать, а также догонять. Порыв ветра всколыхнул кукурузные заросли, а может, кто-то худой и юркий рыскал по моим следам, пробираясь между крепкими стеблями.

Пальцы не слушаются – с трудом могу потуже завязать шнурки на кроссовках. Но ведь я сумела одним желанием зарядить самокат, надо использовать свои ментальные возможности на полную мощность. А вдруг случай с самокатом – удачное совпадение? Как же это работает…

Я сделала несколько глубоких вдохов и выдохов, а потом убедительно произнесла:

– Хочу попасть в безопасное место! Пусть меня накормят и проводят до города. И пусть у Мирона все будет хорошо. А зло в кукурузе исчезнет. И вообще везде исчезнет.

Я не планировала просить за Мирона, так получилось. Про победу над монстрами тоже риторическая фраза, но кукурузные поля должны спокойно колоситься и давать урожай всем страждущим.

– Больше никаких жертвенников и косичек!

Надеюсь, местная аномалия услышит и реализует мои душевные порывы, а я пока сама о себе позабочусь. План простой – обойти поле вдоль кромки леса и выбраться на большую дорогу. Осуществить его мне не удалось, через несколько минут в куче мятой травы обнаружилась разодранная в клочья женская одежда.

Услышав вдали приглушенный свист и мычание, я нырнула под кроны деревьев и побежала вглубь леса, даже не пытаясь запомнить маршрут, лишь бы не достаться убийце в любом его облике.

Мирон не шутил, когда предупреждал о жутких обитателях этой земли. Замокиши, оказывается, еще не самые кровожадные твари, с ними можно договориться и даже оленью тушу посмаковать, но я спиной чувствовала, что на поле недавно куражилось нечто более мрачное и беспощадное.

Волки… А если там была волчья охота? Мирон и ему подобные убивают людей? Нет, нет, им ни к чему заплетать косы и стричь волосы. Мирон на светлой стороне, но сейчас он далеко, а здесь скоро опять стемнеет и в лесу проснется разная нечисть.

Я обхватила руками шершавый ствол старой березы и сползла вниз, пачкая толстовку в паутине и прочей трухе. И тут увидела позади дерева красноголовый гриб высотой с полметра. Даже зажмурилась – уж не чудится ли мне от пережитого стресса. Разве бывают такие грибы – мутанты…

Зашуршала лесная подстилка, я подобрала ноги, боясь мышей, но чуть не завопила от неожиданности. По рыжей подсохшей траве мимо моего привала не то бежал, не то катился еще один грибочек – круглый, маленький, озорной. Притормозил у моих грязных коленок, подпрыгнул и скрипнул тоненько, прежде чем продолжить марафон.

Я тоже шмыгнула носом, растерянно кашлянула и поплелась за ним, вообразив, что нахожусь в реликтовом музее. Заповедное грибное царство и что такого?

Они не растения, не животные. Они сами по себе и право имеют. Вон семейка опят облепили мшистый пенек. Каждая шляпка как абажур, наверно, светятся по ночам. Заметили меня – повернулись на тонких ножках, долго кивали вслед. Удивлялись. Сплетничали.

Но больше всего меня восхитил мухомор вровень с полутораметровой елочкой. Лакированный купол его макушки блестел, будто его густо намазали маслом. Две сыроежки подпирали пластинчатыми головками молодую осинку. Или пытались забодать… задушить в объятиях.

Если очень проголодаюсь, придется есть грибы. Алиса в стране чудес пробовала и даже подросла. Наверно, метафора и там духовный рост подразумевался.

Жаль, коробок с солью остался в рюкзаке. На картинке коровы и странное пророчество-приказ: «Организуйте выгул скота». Слишком много совпадений. Голова кружится, затылок ломит, будто именно меня волокли за волосы по кустам и завалили бездыханное тело кукурузой.

Шатаясь от слабости, я вышла на прогалину с капустными грядками среди леса. Если это не мираж, ужин мне обеспечен. Есть даже оружие в виде брошенной между рядов тяпки. Срубив под корень самый мелкий кочанчик с краю, я прижала его к животу одной рукой и, крадучись, пересекла чужой огород, волоча за собой тяпку.

Хотела перекусить капустой, забравшись подальше в лес, но скоро ощутила запах сладкой выпечки. Я спрятала добычу под дерево и забросала старой листвой с ветками, заберу позже. Сейчас важнее найти людей. Отчего-то юлой завертелась мысль, что маньяки и монстры не станут печь пирожки и стряпать торты. Маньяки и монстры исключительно по мясу специализируются.

Под самой высокой и раскидистой березой на поляне стоял домишко, сложенный из пористых желтоватых плиток округлой формы. Углы были укреплены кирпичами, напоминавшими засохшие в камень буханки хлеба. Над крышей кружились пчелы и немудрено, ведь с крыши текло в бочку густое ароматное месиво с черными, голубыми и красными крапинами. Я подошла ближе и зажала рот рукой, чтобы не вопить от изумления. Манная каша с изюмом и ягодами. Теплая!

Интересно, подойду я на роль несчастной малышки Гретель, которую заманила ведьма в свой пряничный домик?

Я крепче взяла мотыгу обеими руками и со всяческой осторожностью заглянула в окно. Побеленная печка прикрыта закопченной заслонкой. На длинном столе миска с грибами, пластиковая черепушка с гречневой крупой, на листе бумаги сушится трава, а еще деревянные раскрашенные ложки и трехлитровая банка с мутным содержимым. Сейчас я войду в дом, поищу съестное и сразу назад.

Возле крыльца на глинистой дорожке меня смутили отпечатки раздвоенных копыт. Наверно, овцы сбежали с фермы и толклись тут в поисках корма. А потом их поймали волки или кукурузный живодер.

После осмотра я немного успокоилась, избушка напомнила очередной музей крестьянского быта по сказочным мотивам. Гурьевская каша на крыше, конечно, всего лишь пахучий муляж. Зато под столом в кухонке я нашла пару оранжевых тыковок, теннисные ракетки с воланчиком и волейбольный мяч. Жидкость в стеклянной банке оказалась обычным квасом.

Я приободрилась и уже подумывала, не расположиться ли здесь на ночевку, когда на улице послышались чужие голоса. Вряд ли мне удастся уйти незамеченной. Руки сами потянулись к массивной перекладине засова.

Спустя пару минут в двери громко постучали.

– Открывай живо! – кажется, женщина была готова сильно и нецензурно ругаться.

Я облизнула пересохшие губы и приподняла занавеску на окне. Единственное, что успела заметить – рога и мохнатую морду. Может, хозяйка с козой. Тогда почему они одного роста? Я бочком прислонилась к дверям и неуверенно спросила:

– А вы кто?

– Кузькина мать пришла. Молочка принесла.

За порогом дружно загоготали собственной реплике. Везет им – хорошее настроение. А моя тяпка-мотыга осталась с той стороны дверей. Пока ищу нож, придется беседу поддерживать.

– Вы знаете Мирона?

Смех резко прекратился, рогатые существа стали тихо совещаться, потом старшая сердито толкнула дверь:

– Кто ж его тут не знает! А тебе зачем?

– Вы лояльно относитесь к его политике?

– Это соцопрос? Ты журналистка? Специально из центра прислали? Вот умора! Охрана где?

Они смеялись так заразительно, что я невольно улыбнулась. Может, и правда засов убрать. Ага… потом меня на рога и в кукурузу.

Словно угадав мое настроение, козы снова пошушукались и теперь уже младшая подала голос:

– Девочка, открой дверь, мы тут живем, а ты вломилась без спросу. Мы тебе поможем, дадим еды и лекарств, если надо. Откуда ты? Ищешь Мирона?

– Я с поля. И долго по лесу шла. Там грибы. И вообще все плохо. Там человека убили.

За дверью начался спор, старшей надоело ждать, и она предлагала ломать стену, чтобы скорей добраться до меня, а младшая убеждала продолжить мирные переговоры.

– Она напуганная, надо по-доброму с ней! Подожди… Девочка, как тебя зовут?

– Дарья. А вас?

– Я – Марина. Со мной сестра Варвара. Мы с Урала перебрались. Думали, здесь будет спокойней. Честно сказать, скрывались от кое-кого, так ведь за нами увязалась… (ругательство) нечисть!

– Тихо! Сама же просила не пугать, – вмешалась старшая.

А все-таки у них интересный говор с напором на гласные. Вот только эти рога…

– Вы обычные люди или как Мирон? – ровным тоном спросила я.

– А что с Мироном не так? – удивилась Варвара.

– Он же оборотень.

– А кому сейчас легко? – хихикнула Марина.

– Угу! – обреченно выдохнула я.

Дверь содрогнулась от нового удара.

– Пусти по – хорошему, Дарья! Нам заговоренные патроны нужны. Старуха где-то поблизости.

Я провела рукой по стене над окошком – упругий, мягкий материал, такой можно кулаком пробить, не то что копытом. Я убрала засов и открыла дверь.

В комнату ввалились две рослые тетки – первая держала под мышкой козью морду от костюма аниматора, вторая даже не удосужилась маску снять, трясла реденькой бороденкой. На меня смотрели насмешливо-снисходительно. Даже участливо спросили:

– Штанишки сухие?

– Как смешно!

– Держим марку. Кстати, Марина – это я. Сестра сейчас вооружится как следует, и мы снова уйдем. Ты на хозяйстве. Может, тыквенный супчик сваришь? Миксер на полке, а сливки в погребе.

– А как разжигать дрова? У меня опыта нет.

– Электроплита в печке. Кнопочки нажимать умеешь?

– Рискну.

Та, что в маске вытащила из-под кровати чемодан и завернутое в цветастое женское платье ружье. Я села на табурет у стола и, молча, наблюдала за сборами. Одно меня раздражало – почему старшая не снимает с головы рогатый колпак. В нем же дышать тяжело.

Наконец патронташ был набит до отказа, и Варвара тяжело поднялась с пола, поправив платье, прикрывавшее левое копыто. Меня прошиб холодный пот, – это не костюм. Передо мной действительно женщина с рогами, мускулистыми человеческими руками и одна нога у нее заканчивается копытом, а на второй армейский ботинок.

Марина дернула меня за плечо.

– Даш, хватит глазеть! Ну, так получилось. Я для поддержки тоже наряжаюсь иногда. Мы же сестры, мы всегда вместе. Нам друг без дружки не справиться.

– Я приготовлю ужин, возвращайтесь скорее.

– Постараемся! Запрись и больше никому не открывай. Вечером обсудим твои дела.

Они ушли, как амазонки на битву. Варвара с ружьем, Марина с топориком и веревкой. Я дождалась, пока скроются из вида и принялась колдовать над тыквой: разделала, почистила, измельчила. Кроме супа решила еще салат настрогать. Все-таки козы должны уважать капусту, значит, надо добраться до моего припаса в кустах.

В голове сотни вопросов – и про коровью ферму, и про грибы ходячие, уже предвкушаю, как всю ночь будем говорить, а завтра сестры мне дорогу покажут или проводят до города.

Задумалась-замечталась, пока искала кочан капусты, а когда повернула к домику, чуть не выронила ношу из рук. На пути стояла приземистая старуха в черном мешковатом балахоне. Растопыренные руки напоминали птичьи лапы с когтями, одутловатое лицо будто утюгом разглажено от морщин, напоминало косметическую маску с голубой глиной.

Но самое жуткое – это косы, сбегающие с облысевшей головы на впалую грудь. Одна коса – толстая, черная, перевязана на конце красным шнурком. Вторая – русая, пожиже и покороче.

Старуха издала низкий пронзительный свист и на полусогнутых ногах прыгнула в мою сторону. Я даже не смогла как следует заорать, машинально бросила в нее кочан и в слепом ужасе бросилась назад, уворачиваясь от стволов. Помню смрадное дыхание над ухом, торжествующий клекот в старческой глотке и мгновенное понимание, что синюшная маска на ее лице – это кожа, снятая с убитой девушки.

Когтистая лапа вцепилась в мои волосы, вот тогда я закричала, опрокидываясь на спину, а перед глазами вдруг появился волк с оскаленной пастью. Он мчался из леса прямо на меня, прямо на оглушающий свист бешеной старухи, на крючок ее вытянутой лапы.

Не знаю, сколько длился обморок, первое, что почувствовала, придя в себя – тупую боль в области затылка и шеи, а лишь потом мокрый ворот футболки. Надо мной склонялась Марина, поглаживала по лбу прохладной ладонью, шептала на незнакомом мелодичном языке, кажется, предлагала воду.

Рядом раздался тихий смех, и знакомый мужской голос произнес с умилением:

– Однако, последние времена настали. Ибо сказано в древнем писании, что волки улягутся рядом с козами и будут послушны, как агнцы.

Тут же кто-то презрительно фыркнул в ответ:

– Очень надо! Пусть со своей беглянкой ложится.

Неужели проповедник – Платон тоже здесь… Я приподняла голову и наткнулась взглядом на Мирона, которому Варвара бинтовала плечо. Голый опять. Сидит перед тремя девушками безо всякого стеснения, кудри вьются, глазищи блестят… Нет, не о том надо думать… да что со мной такое… слезы мешают смотреть.

– А где старуха? – губы тоже болят, будто я искусала их до крови.

– Ей конец, останки ребята сожгут, – мрачно пояснила Марина. – Лучше тебе?

Я разревелась, закрывшись рукавом, а Платон положил топорик у моих колен, присел рядом, стал успокаивать.

– Дашенька, все уже завершилось благополучно, не плачьте. Я думаю, в ближайшее время вам грозит только порка с пристрастием. Миронег был весьма взбешен вашей долгой отлучкой.

– Зато старуху подцепили на живца, – грубо констатировала Варвара, снова изумляя меня нестандартным обликом. – Ты сильно ее не ругай, Мирон. Если бы не Даша, вы бы с парнями сюда не заглянули. Нам пришлось бы тяжелей.

Я жадно пила воду из фляжки Марины и не сразу заметила, как к нашей компании присоединились четверо молодых мужчин. Один выбрит до половины, на макушке узел волос, второй коротко и неаккуратно подстрижен, третий в платке по-пиратски, а из под него рыжие космы торчат, четвертый вообще черный от татуировок, включая голую макушку. Колоритные ребята! Настоящая волчья банда.