Пломбир от Ледяного дракона

ГЛАВА 10

Я болела уже пятый день. Выныривала из какой-то темной пучины на пару часов, потом снова в нее проваливалась. И в этой темноте мне чудились удивительные существа – драконы. Их было двое… Снежно-синий, крупный и шипастый, с пронзительным и острым взглядом, а другой аметистовый, сверкающий, словно драгоценный камень. Вот только у этого аметистового дракона был странный, будто запорошенный инеем гребень, а еще он был заметно мельче, чем синий.

Драконы летали в небе, игрались и будто бы в шутку обдавали друг друга огнем…

Открыла глаза, делая судорожный вдох. Темнота… Сейчас ночь? А посреди этой темноты опять красуется ледяная роза. Впрочем, она и вчера появлялась и позавчера… Целитель прописал мне травяные настои и сиропы, но они мало чем помогали. А вот роза могла бы стать исцелением. Если бы я решилась ее коснуться. Я знала это наверняка. Знала и продолжала терпеть.

Попыталась перевернуться на другой бок, но сил не хватило даже на это. Я что… Умираю?

От этой мысли сделалось страшно. Перед глазами как назло снова все потемнело, а я, хватаясь за свет от розы взглядом, словно за спасательную соломинку, пыталась изо всех сил снова не провалиться в эту черноту и мрак. Сейчас я поняла, что хватит. По спине ручьями тек холодный пот ужаса смерти. Терпеть сил больше нет… Я проиграла. Нет смысла бороться. Однако, сейчас, я хоть и хотела, но не могла до ледяной розы дойти.

– Я… Я не могу ее взять… У меня нет сил, чтобы встать с кровати, – прошептала я, чувствуя себя униженной и сломленной, а после с ужасом заметила, как роза погасла и вдруг, как и каждую ночь прежде, пропала.

Ну вот и все… Лекарства нет… Может, это все вообще мне причудилось? Может, я все себе выдумала и…

Со звоном вдруг осыпалось дождем стекло, заставив меня вздрогнуть и вырывая из лап караулящего мрака. Порыв ледяного ветра ворвался внутрь. Легко перешагнув через подоконник и захрустев под ногами осколками, в комнату проник тот, кого я ненавидела и желала всем сердцем. Увидев меня, Лед враз помрачнел и кинулся к кровати.

– Идиотка! – прорычал он. – Убить себя захотела?!

Его глаза полыхали гневом. Он сел рядом, рывком притягивая меня к себе. Обнимая и пуская по моему телу такую нужную, такую желанную прохладную магию. Она забирала плохое, взамен оставляя искрящуюся радость и легкость.

Лед скользил по моему телу ладонями, а я понять не могла, чувствую от них жар или холод. Знала только, что его объятия такие надежные, такие нужные… Мне так хорошо. И вот я уже сама прижимаюсь к нему, словно котенок, требуя ласки.

– Дурочка… – уже мягче вдруг услышала я на ухо. – Что же ты наделать могла? Почему убегала? Почему противилась?

– Мне запретили… – ответила я чуть слышно, все еще пребывая в странном забвении ледяной неги.

– Запретили? Кто? Родители? – голос мужчины стал снова жестче, а меня вдруг отрезвили эти слова.

Отстранилась, понимая, что от болезни не осталось и следа. Лед смотрел внимательно и напряженно. Он ждал ответ. И я ждала ответов от него…

– Что со мной было?

– Не время и не место для разговора. Могу сказать только, что мы связаны и… – он не договорил.

Дверь в комнату с грохотом распахнулась. На пороге в ночном чепце и халате замер отец. А у меня сердце ушло в пятки от страха. В какой ситуации он вдруг нас застал! Окно! Он наверняка слышал, как оно разбилось, проснулся и примчался сюда!

– Что это… Что здесь происходит?! – сказал он изумленно, а после вдруг, словно поняв, что именно, ринулся с кулаками на Льда. – Ах ты засранец!

– Папа, нет! – закричала я, пытаясь остановить отца, однако он уже кинулся на моего ночного гостя.

Ударить не смог – Лед удивительно ловко ушел в сторону, но вот схватить за шиворот успел, потащив к выходу.

– Вы ничего не понимаете! – огрызнулся Лед. – Мне нужно поговорить с вами о вашей дочери! Ее болезнь…

– Прочь! – орал разъяренный отец. – Прочь, проклятый мороженщик! Решил, что можешь заявляться просто так ночью к моей Финни?! Задурил одной голову, теперь за другую принялся?!

– Это не то, что вы думаете!

– Вон из моего дома!

Грохот. Я выглянула из комнаты, выбежала на лестницу, увидев оттуда, как захлопнулась входная дверь. И именно в этот момент произошло кое-что еще.

– Лед! – неизвестно откуда появившаяся Фроська бросилась ко входу на глазах изумленного отца. – Папа, ты ничего не знаешь! Как ты мог обидеть так Льда?!

Сестренка выбежала на улицу, я хотела поспешить за ней, но яростный взгляд отца буквально пригвоздил меня к месту.

– Иди в гостевую комнату! Спать в твоей невозможно – разбито окно! Твой неудавшийся любовник мог бы и потише себя вести!

– Что?! – только и выдохнула я в изумлении. – Папа… Ты…

– Решила отдаться красавчику прежде, чем станешь супругой достойного мужчины?! Решила опозорить меня перед князем, да?! – бросил он очень обидные слова, а после накинул тулуп и выскочил на улицу за Фроськой прямо в домашних тапках. А я так и осела на ступени лестницы, прикладывая ладони к щекам. Что это вообще сейчас было?! Что происходит?!

Следующий день был кошмарным. За обедом отец сидел мрачнее тучи, ковыряя ложкой застывшую кашу, заплаканная мама наливала себе в рюмку успокоительные капли, аромат от которых уже пропитал дом, горничные и слуги шептались о произошедшем, хотя им строго настрого было запрещено это делать.

– Пришел ответ от Министерства сыска! – раздраженно сказал папа. – Ефросинью так и не нашли!

Сердце ухнуло в пятки. Да что же за напасть? Она ведь побежала за Льдом, а значит, должна была быть с ним! Мою мысль озвучила и мама.

– А что до этого мороженщика? Они нашли его?

– Палатка исчезла с площади, словно ее и не бывало. Но это я уже сам увидел! А в Министерстве сказали, что этот господин имеет государственную неприкосновенность, и даже если он убил и где-то прикопал нашу дочь, они не станут делать ровным счетом ничего, потому что таков приказ царя Святослава!

Мама охнула и зарыдала сильнее. Я подошла к ней, обнимая, не в силах выдержать ее горя. Впрочем, я и сама горевала не меньше. И готова была хоть сейчас отправиться на поиски, если бы меня отпустили из дома. Но, увы, после произошедшего ночью и пропажи Фроськи это было вряд ли возможно. Хоть я и убедила родителей в том, что Лед просто хотел помочь мне избавиться от болезни – результат все же был на лицо, все равно при одном его упоминании отец багровел, а мама хваталась за сердце.

– Что будем делать дальше? – дрогнувшим голосом спросила мама.

– Попробую нанять частного детектива. Говорят, некто Вениамин Кривашин весьма неплох в этом…

Я не была уверена в том, что Вениамин Кривашин справится лучше, чем сыскари Ордена. Тем более, что я уже отправила соответствующие письма. И мне даже уже пришел ответ… Они знают, где Лед. И сестры с ним нет. А это значит… Что ничего не значит. С тоской посмотрела в тарелку. Лед мог бы ее похитить… Но ума не приложу зачем? Снова какая-то его коварная магия?

Кто-то постучал в дверь.

Папа кинулся открывать, а мы с мамой замерли в надежде на то, что это вернулась Фроська. Однако, это была не она. Принесли письмо от князя Оресьева. Отец вскрыл его и посмотрел на меня.

– Слухи поползли по городу. Только этого не хватало! – рыкнул он. – Оресьев пишет, что хочет прийти сегодня. Проверить… В порядке ли его невеста.

Поморщилась.

– Интересно, как он это будет проверять? Мне кажется, пока я болела, ему не было до меня никакого дела, – сказала я.

– Болезнь и подмоченная репутация, Финни, это разные вещи! – возразила мама.

А мне только и осталось, что молчать. Молчать и надеяться, что хотя бы ночью я сумею покинуть комнату в облике жар-птицы, чтобы найти сестру. Или выяснить, что с ней случилось. Кстати, приезд Оресьева был очень кстати. Разве не удачный случай отказаться от помолвки?

Оказалось, что нет. Князь появился на пороге нашего дома в пять вечера и почти сразу же спросил о пропавшей сестре, ни словом не обмолвившись о ночном госте в моей комнате. Они долго разговаривали с отцом на кухне, а после Михаил Федорович попросил об нашей с ним беседе тет-а-тет. Никто не стал этому противиться, а, оставшись в комнате с ним вдвоем за чаем, я поняла, что все мысли враз куда-то испарились.

У Оресьева был очень тяжелый взгляд. Выносить его было совершенно невозможно, и я больше налегала на душистый напиток и пирожные с кремом, чем делала попытки к разговору. И все же, было нужно с чего-то начать. Хотя, первым начал Оресьев.

– Переживаете по поводу сестры? – в его голосе послышалось неподдельное участие.

Кивнула.

– Каждый бы переживал.

– Верно…, – ответил мужчина. – Полагаю, что вы в курсе, что я видел ваши сообщения в Орден? Как и в курсе того, что я знаю, что произошло на самом деле ночью. Поэтому я не стал утруждать вашего отца излишними подозрениями и упреками. Хотя общество произошедшее явно не оценит.

Усмехнулась. Надо же.

– Какой у вас градус? Вряд ли бы вы смогли ознакомиться с моими сообщениями, если бы…

– Если бы был обычным берендеем или алконостом? – хмыкнул Оресьев.

Я кивнула.

– Да. Прежде я не видела вас. И это заставляет меня испытывать любопытство.

Мужчина рассмеялся, хотя от улыбки его квадратный и мощный подбородок стал казаться будто бы еще тяжелее. А внешний облик стал еще более угрюмым.

– В Ордене есть много тайн… – сказал он. – Думаю, очевидно, что я не самая открытая фигура. Хотя занимаю высокое положение. Выше, чем ваше, Жар-птица.

Улыбнулась. Конечно же.

– Зачем вам брак именно со мной? – спросила мучивший меня вопрос.

– Кое-кто озвучил вам легенду об одаренных детях в случае брака между сильнейшими градусами. Воплощения, соединенные вместе, могут породить нечто новое и сильное. Скажем, мне это интересно. Плюс ко всему, Финника, я давно наблюдаю за вами. Вы уравновешенная, серьезная и храбрая барышня, лишенная излишних эмоций, готовая постоять за себя и близких и ринуться в бой в случае чего. Скажем, вы мне глубоко симпатичны. К тому же, часть того, что я озвучил вашему отцу, тоже правда. Брак на дочери кредитора короны для того, кто долгое время был в опале – выгодный союз.

– А как же любовь? – спросила я.

– Несусветная чушь. Сами в нее верите? Или нахватались от вашей романтичной излишне сестры?

– Вы и об этом знаете? – удивилась я.

– Знаю.

Какое-то время мы молчали, а я боялась. Все боялась сказать то, что была должна. Князь с юмором и скептицизмом отнесся к моей реплике о любви, но… Но я отчего-то совершенно не представляла наш с ним союз. Могла себя представить с Полозом, наших детей, светловолосых и улыбчивых, но вот с Оресьевым все было иначе. Я уважала его. Он нравился мне. Нравился своей прямотой, своей уверенностью, силой, что исходила от него… Но не более того.

– Простите… Вы сказали, что вам нравится моя смелость… – начала я, чуть кашлянув и мысленно проклиная собственную робость, не дававшую говорить нормально. – Но я бы хотела попросить вас об услуге.

– Я весь внимание, – он чуть приподнял седую серую бровь.

– Отзовите ваше предложение о браке. Сейчас весьма удобный случай.

Он улыбнулся, а его улыбка была больше загадочной, чем насмешливой, как обычно. Забарабанил пальцами по подлокотникам кресла, в котором сидел. После посмотрел на меня, а я силой заставила себя на этот раз не отвести взгляд.

– Все же романтическая дурь заполнила вашу прелестную головку, Финника… – протянул он. – Вы любите его? Полоза?

Я растерялась. Любила ли я его? Он мне нравился – это точно. И я могла представить себя с ним, но… Но любовь?

– Это уже мое личное дело.

– Вот как… – хмыкнул мужчина и вдруг поднялся с кресла. – Что ж. Почему бы не пойти вам на уступки? Скажем так, отзывать предложение о браке я не буду, но… Могу гарантировать вам то, что торопить с помолвкой не буду. По-моему, здравая реакция на произошедшее? Ну а вы к этому времени, надеюсь, разберетесь в собственных чувствах. И поймете, что чувства – это не всегда залог счастливого будущего. Вспомните о родителях графа Болотова, дорогая моя Финника. Уверен, вряд ли они воспримут с радостью весть о том, что вместо красавицы благородного происхождения, что они ему подобрали, он решил сделать своей женой купеческую дочку. Пусть и очень богатую. Болотовы старшие помешаны на родовой крови, уж помяните мое слово.

– Благодарю! Это поистине благородный поступок! Я не забуду его.

– Не стоит, – чуть поморщился Оресьев. – Надеюсь, вам хватит ума не разглашать вашим родным тему нашей беседы…

– Конечно же!

– Ах да, кое-что еще. Вы в курсе того, что появилось еще несколько жертв от таинственного убийцы? Одной дамочке, присутствовавшей на мероприятии с чудодейственным чаем, однако, все же удалось спастись. Ледяная магия чудища ее не взяла, вместо этого дав ему отпор. И она уже у нас в Ордене смогла подробно описать то, что видела…

– И что же? – нахмурилась я.

– В тот вечер, когда она шла одна по темному Узорчатому переулку, первое, что она увидела – это огромную крылатую тень над головой. Ну а после снежный вихрь помчался в нее… Затем вспышка… Крик, не мужской и не женский, и после совы… Много белоснежных сов. Все они разлетелись по городу.

– Ужасные события, – сказала я, понимая, что кошмар происходящего уже перестает вписываться во всевозможные рамки.

– Ваша сестра, Финни… Она ведь тоже пила этот чудесный чай в тот вечер?

Я кивнула.

– Да.

– Сделайте выводы сами. Их может быть великое множество. Ну а мне пора. До встречи, прекрасная дева Жар-птица! Уверен, она была не последней.