По краю Бездны

Глава 16

Проснулся Эшхар от того, что кто-то судорожно дергал его за плечо. Разве начался новый цикл и уже утро? Он снова себе позволил отключится и остаться в беззащитном состоянии, словно не был асваном, а одним из Верхнегорья, которым требовался полноценный глубокий отдых. Пока жил в Гнезде, за собой такие промахи не замечал, один раз раб даже смог застать его врасплох, тот пробрался поздний в час его отдыха и чуть не размозжил голову камнем. Странно, что еще Огонек не отправил его за Грань. Желание убить, часто читалось в его глазах, и возможностей было предостаточно. Но после неудавшегося побега он что-то совсем сник.

Побеспокоившего, резко схватил за руку и притянул тело к себе, не давая маневра нанести увечья.

— Отпусти, — прошипел голос рыжего.

Эшхар дернул конечность и отпустил парня, отчего тот завалился на пятую точку. Одхан зло засопел, глаза полыхнули огнем, а руки сжались в кулаки, но раб сдержал свой порыв, набросится на него.

— Надсмотрщик приказал построиться срочно всем, — потирая кисть руки, процедил одхан, — в том числе и тебе.

— Я то тут причем? — Эшхар лениво приподнялся с ложа, — в сборах рабов, я не участвую.

— Сказали построиться Всем! Даже… привилегированным бойцам.

— Что ж это за праздник такой? А? Вроде до Даш-Ха-Шана далеко.

Рыжий пожал плечами и поднявшись шустро скрылся за аркой, но перед этим одарил его таким взглядом, что Эшхар подумал о подвохе. И этот подвох не заставил себя долго ждать. Кроме в ряд выстроившихся рабов и стражи, никого больше не было. Ни бойцов участвовавших на арене, ни служек. Хотел вернуться обратно, как это пытался сделать Огонек, но охрана пресекла этот момент и закрыла двери на засов. Одхану ничего не оставалось как встать в строй вместе со всеми. Эшхар же оперся о колонну и сложил руки в замок, стоя чуть дальше от последнего раба в шеренге. Что ж он посмотрит на то, что будет здесь происходить. Но с одхана он спросит, у него тут бой через цикл с ящером и он хотел бы вместо наблюдения, потренироваться.

Площадка находилась в небольшом углублении, что позволило Эшхару рассмотреть процессию чинно спускавшуюся вниз со ступеней. Две женщины с телохранителями и сопровождающий их низенький полный асван, подошли к шеренге, на первых в ряду мужчин женщина постарше, даже не задержала взгляд. Сопровождающий Матрон асван красноречиво нахваливал каждого раба, но старуха с брезгливостью проходила мимо.

— Госпожа, аукцион ведь только послезавтра, мы не ожидали вас сегодня увидеть! — проговорил толстяк асванке, давно перешагнувшей не одно столетие.

— Послезавтра разбирать остатки приедут разжиревшие матроны со всего города, а я здесь и сейчас! Ты хочешь, чтоб я ушла ни с чем? Тот не гож, этот плох, да тут просто смотреть не на кого! — капризно проговорила старуха. — Лучшие рабы никогда не доходят до аукциона! Показывай, что есть!

— Как скажете Госпожа, смотрите этот лот из редких, упругие мышцы, а какое достоинство, говорят альваады славятся долгой выдержкой.

Эшхар чуть вытянув шею, увидал ящера, этот был другой, еще молодой, чешуя которого только набирала цвет, а давно удаленные мешки только-только должны были развиться. Тот оскалился, показывая свою улыбку и стремление понравится. Эшхар понял, что попал на торги и старуха с девушкой пришли купить для себя рабов. Слишком толстяк нахваливал всех — словно товар.

— Ты же знаешь, я не люблю чешуйчатых, а слишком резкий запах отталкивает — проговорила старуха. Тот с грустью опустил голову. Эшхару стало его даже немного жаль, но вспомнив бой с матерым ящером, затолкал свою жалость по глубже.

Подобострастно улыбаясь мясистыми губами и низко кланяясь постоянно к земле, он указывал на каждого стоящего в ряд раба. Эшхара передернуло от того, как она ощупывала своей старческой рукой обнаженные тела. По мере приближения к рыжему, он заметил как ровная спина одхана сгорбилась, он прищурил один глаз и вытянув уголок рта к виску, ноги, чуть присев, выставил колесом. Эшхар на это усмехнулся, он что хотел этим показать, что сир, убог и не подходит? На жертвенник, абсолютно все равно было кого брать. Так что если эти две пришли выбрать рабов для этих целей, то с удовольствием возьмут его только из-за цвета волос.

— Тогда, может солнечный одхан? Смотрите, какая у него интересная шевелюра, его не стали брить налысо, ибо без волос он выглядит не так привлекательно, думаю хорош для постели, а его кровь будет пьянить не хуже вина.

— О, хоть что-то стоящее. — От этих слов одхан вытаращил глаза, а старуха протянула руку к набедренной повязке молодого целителя. — Думал этим меня проведет, я его заметила еще сверху, выглядел он абсолютно здоровым. И зная Матрон, они не позволят порченому товару находится в их цветнике. Старуха улыбнулась и прощупала все его хозяйство, из-за чего Эшхару стало смешно. Но тут же замолчал, когда заметил острый взгляд молодой асванки, позади старухи. И этот взгляд ему сильно не понравился. Та мягко прикоснулась к Матроне и указала на него.

— Слуга?! — спросила она, — но судя по его телосложению он не тянет на него. Сколько стоит его забрать?

— Обождите, схана, он же не раб какой-то. Наверняка должна быть метка обозначающая его статус. Толстяк обошел женщин и протянул руку к вороту безрукавки. Порыв толстяка Эшхар остановил и тот сердито засопел.

— Покажи, плечо, сопляк. Мне нужно узнать кто ты? И если окажется что из низших, будешь наказан со всей строгостью за свои шутки. По какому праву ты здесь находишься? Любопытно стало?

Эшхар никак не отреагировал, он даже фыркнул недовольно. Толстяк взмахнул рукой и стоящий позади страж внезапно дерганул его за рубашку, раздался треск, обнажая ключицы. Схватил за плечи и развернул в сторону толстяка. Эшхар возмущенно вырвался, поправляя остатки рубахи

— Ох, да это раб. Асван-раб. Не встречал на своем веку, чтобы Дома отказывались от высокородного.

— Тут даже думать не нужно, беру.

— Подождите, — залебезил толстяк, — на счет этого раба у меня не было распоряжений, я его даже впервые вижу, а вдруг это собственность Матроны нашего Дома.

— Такая собственность, здесь бы не околачивалась, а была бы надежно заперта в будуаре — проговорила старуха. — В этот раз я удовлетворена в плане товара и потому за асвана плачу тройную цену, — с неким предвкушением и потирая руки проговорила женщина.

— Но посмотрите, он выглядит немного болезненно, и эти шрамы, разве они не отталкивают вас? Особенно на лице?

— Нет, наоборот даже очень привлекают, — протянула молодая асванка, покусывая алые губы.

— Ты слышал? Моей девочке он очень понравился, но для начала этот юнец, должен отработать потраченные на него деньги.

На эти слова девушка поджав губы, раздраженно хмыкнула, про себя подумав, что этот красавчик прекрасно подходит для ее игр, и она его все равно заберет.

Старуха растянула рот в мерзкой улыбке, взяла за скулу Эшхара, потом провела шершавыми холодными пальцами по шраму. Рука опустилась на грудь и продолжала движение в низ. И если до этого он позволил старухе прикоснуться к нему, то опуститься ниже не дал и с брезгливостью отбросил руку в сторону.

— Дерзкий, значит. Строптивый. — Старуха усмехнулась и с интересом заглянула ему за спину, отодвигая ворот разорванной рубахи. — Хм. Интересно. Не слышала, чтобы в последнее время кого-то из высоких Домов разжалобили на столько, чтобы продать сюда. А всех "перевоспитышей" я знаю лично и им не ставят меток рабов. Но если она нанесена, значит я вполне могу это купить. Редко можно в спользование заполучить раба-асвана, да и еще такого молодого и крепкого. Пусть он даже и усыпан шрамами.

— Может вы дождетесь нашу Матрону и сами поговорите на счет покупки, боюсь я не в праве решать вопросы о его продаже, — заикаясь, проговорил толстяк.

— Милый, ты же прекрасно меня знаешь. Если я хочу что-то, то я это заполучу любым способом, — сказала старуха шелестящим голосом.

— Да госпожа.

— И пожалуй, возьму еще того молодого огонька, мои девочки будут в восторге от него. Да и кровь, чувствую у него как вино пьянящая.

— А если поставить в пару они будут смотрятся словно лед и огонь, — вставила свое слово девушка, — Матушка, да за такой тандем посетителей у нас только прибавится. А как только он отработает, подаришь же его мне?

— Конечно подарю, милая. Что ж выбор сделан, пришлите товар, когда поставят клеймо моего Дома. Мой слуга предоставит по этому поводу вам все принадлежности.

— Как скажите, схана, — покорно проговорил толстяк, — все сделаем в лучшем виде.

— Ты ошибаешься, старуха, меня нельзя купить — не удержавшись, сказал Эшхар, и тут же получил обжигающую пощечину от старухи. — Ты ополоумела, старая! — Даже не дернувшись, с яростью процедил он сквозь зубы.

— Слово, рабу не давали, и впредь подавать голос, только тогда, когда я позволю. Эшхар в ответ прошипел:

— Я четко сказал: я не раб!

— А клеймо, говорит совсем о другом!

— Да чтобы вы все горели в ярком пламени!

Старуха неодобрительно покачала головой и дала знак своему телохранителю и тот резко ударил его под дых. Скрючившись Эшхар пытался глотнуть воздух. Позади схватили за волосы и заставили опустится на колени. Движение было на столько резким, что клацнули зубы и он прикусил изнутри щеку, из уголка рта потекла кровь. У молодой асванки случилось помутнение, скорее всего прошло не так много времени, как она прошла инициацию и потому ей сложно было контролировать жажду. Бросилась к нему, заваливая на пол и практически распластавшись, метилась к бьющейся жилке на шее. Не придумав ничего лучшего, Эшхар влепил ей затрещину, прерывая намерения хлебнуть его крови. Пощечина привела ее в чувство и поднимаясь с него, оперлась на грудь вонзая длинные коготки в плоть, от чего Эшхар зашипел. Девушка гневно на него посмотрела, потирая горевшую щеку:

— Он, он посмел меня ударить. Его следует хорошо наказать.

Эшхар в это время приподнявшийся на колени, снова ощутил тычок от телохранителя и уже спиной приложился на холодный камень.

— Самки гшера, чтоб вам сдохнуть, — разразился тирадой Эшхар, потирая от удара грудь.

— Ох и строптивый, — проговорила старуха, затем повернулась к толстяку: — Перед отправкой, научите юношу вежливости, негоже рабу вести себя так непочтительно со своей госпожой.

— Плетей, ему! — злорадно проговорила девушка, — чтобы знал свое место.

— Госпожа, а как же шрамы, они потом появятся после экзекуции! — проблеял толстяк.

Старуха, собиравшаяся уходить, остановилась, оглядела Эшхара, который смотрел ей вслед с такой яростью, что еще мгновение, и он ее тут же сорвется прибить. Хмыкнула, увидев свежий рубец на лице, и без сожаления сказала, чтобы об этом не переживали, пусть сделают, то о чем попросила ее девушка.

Раздалось два хлопка и охрана вывела из помещения рабов. Покупательницы начали подниматься вверх по ступеням. Молодая асванка оборачиваясь, бросала многозначительные взгляды, словно обещая за его поступок худшую кару и плети это лишь начало. Она решила повременить с уходом и осталась на балкончике, зло улыбаясь и сверкая глазами.

Молодому целителю, снова нацепили ошейник и посадив, наказали ждать пока не придёт секретарь с печатями нового хозяина, а они это время будут учить уму разуму асвана. Одхан присев, отклонил голову назад и прикрыл глаза. После стража подошла к нему. У одного из них на руке висела собранная кольцом верёвка.

— Лучше вам не подходить! — сказал Эшхар, принимая стойку и вытирая с уголка рта кровь.

— Ты смотри, строит из себя воина?

— Будь осторожнее, и не церемонься, такой и навалять может, — заходя со стороны сказал другой и резко сделал подсечку. Озверев Эшхар бросился вперед, но его удар ушел в пустоту, а в следующую секунду уткнулся лицом в землю с заломленными назад руками. В спину упиралось колено одного из мужчин, другой молниеносно защелкнул оковы, продел сквозь кольца верёвку, закинул вверх на крюк и начал её тянуть, заставляя против воли подняться. Поза была не удобная, плечи и лопатки выгнулись назад, отчего он чувствовал себя слишком уязвимо, а петля накинутая на шею, не давала ни вздохнуть толком, ни выдохнуть.

— С..суки — полу-рыча прохрипел Эшхар. — Прости, но это наша работа, — сказал тот кто держал веревку. Другой криво улыбаясь, из-за пояса достал плеть, ухмыльнувшись ещё шире, стал раскручивать ее и поднял для удара. Увидев это, Эшхар непроизвольно закрыл глаза и стиснул зубы.

Первый удар лег чуть ниже лопаток, задевая руки. Второй пришелся ниже спины, но ткань штанов смягчила удар. Третий в голову — обухом, и правый висок залила кровь. Затем удары посыпались ровнехонько на спину, словно перед этим охранник примерялся. Эшхару лишь в бессильной ярости оставалось терпеть очередное касания плети к коже.

Рыжий сидя неподалёку с испугом смотрел на связанного асвана. Каждый взмах хлыста он невольно применял на себя и понимал что уже бы подох на пятом ударе. А асван, молодец, держался, от него за время экзекуции не было слышно даже с стона, чем заслужил уважение. Лучше бы он остался и не приводил сюда асвана, тогда бы их не купили новые хозяева, кто знает какими они окажутся.

— Ты смотри каков, — мучитель подняв голову Эшхара, в глазах того плескалась такая ненависть, что стало не по себе, — еще в сознании, — отпуская волосы уже тише сказал он.

— Двадцать плетей ни о чем для асвана, тем более он явно бывший воин.

Тот который бил не выдержав потянул носом воздух, провел пальцами по спине, собирая капли крови и с наслаждением облизал их. Его напарник показал головой наверх, где на все действо жадно смотрела девушка.

— Да ну ее, — нагло ещё раз собрав кровь и снова облизав сказал охранник, Эшхар от прикосновения к ранам впервые застонал, страж глядя на него со злости поддал сапогом под ребра, — когда появится еще возможность хлебнуть крови высокородных, а внучке Матроны Дома Иссшет я не принадлежу, так что хочу, то и творю. Кстати, его кровь прям бодрит? Хочешь?

— Спасибо, откажусь, — пробормотал другой и с сочувствием посмотрел на скрюченного асвана. Снова взглянул вверх, но девушки уже не оказалось.