По следам зеленого змия

1. ВНИМАНИЕ — ОПАСНОСТЬ! (Зеленый змий губит человека)

Темный осенний вечер. Из низких облаков сочится надоедливый дождь. Но полеты в школе летчиков гражданской авиации не прекращаются. С каждым днем совершенствуют свое мастерство авиаторы. Они используют новейшую технику пилотирования, летают днем и ночью, в любых метеорологических условиях. Снова взревели реактивные турбины. И вот уже самолеты вырулили на взлетную площадку. Через несколько минут один за другим они ушли в воздух. Идет напряженная учеба. Только один летчик Иван Козлов не получил полетного задания. Он сидит на койке, стиснув ладонями виски, и смотрит в окно за полетами своих товарищей. Тяжко у него на душе. Комиссия признала Козлова непригодным к летной работе. Погубило летчика пристрастие к алкоголю — зеленому змию.

В памяти у него всплывали все конфликты, связанные с авиационным врачом. Как-то перед полетами, виновато пряча глаза, Козлов сослался на недомогание. Врач измерил температуру. Она оказалась нормальной. А вот давление — повышенным. Врач доложил начальнику. Было решено временно отстранить Козлова от полетов. Сделав нарочито разочарованную физиономию, болезненно сутулясь, он ушел домой. «Пронесло, — подумал он, — не догадались». Но врач знал, в чем дело. Он давно уже заметил у Козлова слабость к спиртному. Несколько раз делал ему замечания, что он не выдерживает предполетный режим.

— Все будет хорошо, доктор. Сегодня полетов нет, завтра тоже, а через два дня я буду как огурчик.

И действительно, первое время выручал молодой здоровый организм. Но настало время, и Козлова пришлось списать с летной работы. Алкоголь сначала замедлил его профессиональный рост. После выпивок Козлов поднимался в воздух уставшим. У него резко ухудшилась реакция и быстрота ответных действий на те или иные неожиданности. А ведь полеты на современных самолетах требуют от авиаторов не только большого умственного и физического труда, но в первую очередь хорошего здоровья и нервно-эмоциональной устойчивости. О своем здоровье, конечно, в первую очередь должен был позаботиться сам летчик. К сожалению, он не понимал этого. Часты были случаи, когда Козлов допоздна засиживался за выпивкой, а затем, не выспавшись, участвовал в полетах.

А ведь врач ему говорил, что алкоголь вредно сказывается на физиологических функциях организма в течение длительного времени: теряется быстрота реакции, ослабевает воля, сосредоточенность, движения становятся неуверенными, вялыми, что может привести к крайне нежелательным последствиям.

Козлов же не верил, когда ему говорил врач, что каждая рюмка водки — это удар по здоровью, что даже небольшие, но частые дозы спиртных напитков вредно сказываются на самых тончайших реакциях высшей нервной деятельности. Теперь он на собственном опыте убедился, что спиртные напитки и летная работа несовместимы. Овладение сложной техникой требует большой выносливости, физической закалки, способности переносить тяготы и трудности. Но о какой выносливости можно говорить, если человек пьет! В последнем полете, едва он поднялся в воздух, у него быстро вспотели руки и голова, пот градом катился по лицу, на небольшой высоте он почувствовал кислородное голодание, а вялыми и слабыми руками он еле смог управлять самолетом и вынужден был прекратить полет. Внутренне он давно уже подготовил себя к этому неизбежному событию. Но что там ни говорите, грустно расставаться с авиацией из-за злоупотребления спиртными напитками.

И в армии случаи употребления спиртных напитков, пусть даже очень редкие, могут привести к грубым нарушениям воинской дисциплины. Кому не запомнится эпизод из рассказа Юрия Пронякина «Пытка».

…Не слыхал Василий Рындин резких тревожных звуков сирены: он спал. Полураздетый, на неразобранной постели, уткнувшись лицом в подушку. Правая нога была обута и покоилась на одеяле, а левая, разутая, свешивалась с койки. На полу валялись сапог и фуражка. Очнулся Рындин лишь от настойчивой тряски и, кое-как собравшись, выскочил наружу. На улице было еще темно. Противный озноб охватил тело Рындина. А внутри все горело, во рту было сухо и гадко. Все последующее Рындин воспринял как полусон-полуявь. Командир показывал что-то на карте, говорил о возможном встречном «бое», а Рындин думал: «В машину, скорей в машину… Не могу больше. Сколько я спал? Час? Полтора?.. Хорошо хоть темно. Когда же в машину?..»

Командир кончил ставить задачу. Рындин заспешил к бронетранспортеру. Однако ровное урчание мотора, тепло, излучаемое им, и покачивание машины незаметно налили тело тяжестью, и дремота стала неудержимо клонить голову. Рындин безвольно закрыл глаза. И вместо бегущей среди полей дороги увидел уютный оранжевый свет в квартире Наташи, накрытый праздничный стол, множество людей… Лица у всех возбужденные. Наташа тоже раскраснелась. Но от этого она не стала хуже. Наоборот, она была очень привлекательна, конечно, лучше всех на этом вечере — в честь дня ее рождения.

Среди шумливых Наташиных гостей Рындин был единственным военным. Сперва он держался несколько скованно, третью рюмку поставил, едва пригубив. Над ним стали подшучивать. «Мне завтра очень рано на службу», — возражал в оправдание Рындин.

К нему подсел какой-то долговязый малый, большеротый, в галстуке расцветки зеленого маскхалата. Навалился на плечо: «Эх ты, служба! Смотри, как надо». Он налил в пивной стакан водки и опрокинул в рот, словно выплеснул в воронку. Только кадык дернулся. «А мне тоже завтра на работу. И плевать», — пьяно прокричал он Рындину в ухо. «Гога прав, — мило улыбнулась Наташа. — Выпей, Вася. Что с тобой случится? Ради меня…» И она так взглянула на Рындина, что у него сладко кольнуло в сердце. Рындин храбро выпил. Выпил, чтобы не показаться «службистом», чтобы не обидеть Наташу. Потом налили еще. И опять Рындин выпил. «Ведь не каждый день», — подогревал он себя, не сводя с Наташи восторженного взгляда. Все в мире, кроме Наташи, потеряло для него смысл. Сжимая теплую руку девушки, Рындин осоловело бормотал: «Хочешь, я целую бутылку выпью? Похлеще Гоги. И все за тебя… Хочешь?» Потом… Что же было потом?.. Рындин открыл глаза. Бронетранспортер шел по пыльному проселку.

— Куда ехать, направо или налево? — тихо спросил его солдат.

Рындин понял: водитель видел, что он дремал. Рындин окаменело глядел прямо перед собой, чувствуя, как тело снова наливается свинцом. С большим трудом он заставил себя подумать о деле: «Надо бы опушку осмотреть». Но для этого требовалось остановиться, отдать распоряжения дозорным, принять меры к прикрытию их огнем… Столько работы! И это в то время, когда трудно шевельнуть даже языком.

С самого начала марша Рындина преследовало трудно преоборимое желание не менять раз принятого положения. Всякая встряска на колдобинах, переход машины с одной передачи на другую, чей-нибудь возглас, вопросы водителя или просто необходимость что-то делать — все это вызывало резкое сопротивление расстроенного организма и без того невыносимую головную боль.

Рындин устало махнул рукой — бронетранспортер двинулся дальше. Рындин продолжал тупо глядеть на коричневые извилистые линии горизонталей и зеленые пятна рощ на карте. Мозг работал с трудом. Постепенно все условные знаки слились, превратились в зеленый туман. У Рындина шевельнулась мысль осмотреться на новой местности. Однако эта мысль была так слаба, что тотчас затерялась в сумбурных видениях дремоты. Опять у него учащенно забилось сердце, боль сдавила виски.

— Езжайте! — раздраженно бросил Рындин, не отдавая себе отчета в том, что значило это распоряжение для дела, ради которого его послали в «разведку». Он не выполнил приказа и был наказан.

…Шло заседание медицинской комиссии. Передо мной сидел бывший оператор радиолокатора Владимир Соловьев. В сущности, совсем еще молодой человек. Ему едва перевалило за тридцать пять. Но выглядел он на добрый десяток лет старше. И неудивительно, что медицинская комиссия пришла к заключению, что к службе на торговом флоте он не годен.

Смотрел я на Соловьева, а про себя думал: «Как же ты, дорогой товарищ, так пристрастился к зеленому змию и беззаботно относился к своему здоровью, так быстро располнел за годы службы на флоте?»

В училище Соловьев был неплохим физкультурником, но с приходом на корабль забросил спорт. Соловьев ленился выполнять даже утреннюю легкую зарядку, но зато часто выпивал. И врачам ничего не оставалось делать, как вынести столь суровый приговор. Кто же в этом виноват? Конечно же сам Соловьев.

Под влиянием алкоголя и внешне он сильно изменился, нос его распух и стал лиловато-сизого цвета из-за расширившихся мелких кровеносных сосудов. У него дрожали руки, и делал он все далеко уже не с прежним мастерством, хотя раньше его считали хорошим специалистом-оператором. Соловьев умел неотрывно следить за светлыми метками, медленно ползшими по матовому стеклу индикатора. Различить их было трудно. Они терялись на фоне «местников», сливались с ними. Но Соловьев умел, пользуясь аппаратурой снижения помех, точно определять местонахождение кораблей, бесперебойно давал о них верные данные. Алкоголь помешал Соловьеву повысить свои знания. Алкоголь не дал ему возможность показать все лучшее, на что он способен как специалист, предельную собранность, напряжение, наивысший результат. А ведь чем сложнее работа, требующая морально-психологического настроя, тем больше ей вредит употребление алкоголя. Зеленый змий способствует нарушению дисциплины, внимания оператора, наблюдательности, точности и быстроты его действия, увеличивает вероятность появления ошибок.

Так случилось и с оператором Соловьевым. Под влиянием алкоголя число ошибок у него за короткий срок выросло в 6–9 раз, и 54 % из них составляли ошибки в использовании органов управления. Соловьев стал вялым, безразличным ко всему, что прежде его так интересовало. Раньше он загорался от желания отлично выполнить любое задание капитана, а теперь оживлялся только при виде спиртного на столе. Выпив рюмку-другую водки, он уже не мог остановиться и все пил, пока совсем не терял разум. Соловьев был уволен из торгового флота.

А ведь все у Соловьева началось с выпивок спиртного без желания, просто ради забавы, по уговору товарищей в компании. Подвыпившие «друзья» уговорили его выпить водки. Если в такой компании пьющих оказывается непьющий, то его буквально заставляют выпить. Пристрастившиеся к алкоголю люди не верят в искренность человека непьющего. За столом, в компаниях, на вечеринках они пристают к непьющим — уговаривают, потчуют, стыдят, обвиняют в отсутствии товарищеского чувства, в неуважении к собравшимся, к хозяевам дома и т. п. Стараются навязать такие тосты, как, например, «за здоровье всех присутствующих», «за дела и успехи», а если человек отказывается выпить, порой не на шутку обижаются на него.

Если же последний твердо стоит на своем, то его осыпают упреками, ему говорят, что он не мужчина, его называют «скупым», «плохим товарищем», «глупцом» и т. д. Соловьев оказался неустойчивым человеком, он испугался таких упреков и из желания не отстать от компании начал пить, «как все», а потом уже не мог остановиться. По этому поводу существует поговорка: «Первую рюмку сам берешь, вторая сама тебя хватает». Вино стало насущной потребностью Соловьева, и он встал на порочный путь пьянства.

Первое время после выпивок в компании его лицо было розовым от возбуждения, но прошло немного лет, и после систематических выпивок его лицо и лица его собутыльников приобрели землистый оттенок, болезненный вид, стали отечными. Все они стали пациентами психиатрической больницы.

Через несколько лет ко мне на прием пришел уже тяжело больной Соловьев. Припухшее одутловатое лицо, мешки под глазами, густая сетка морщин. В глазах — выражение безразличия и усталости. Впрочем, для оптимизма у работника теперь уже продовольственного магазина и в самом деле нет оснований. Неприятности по службе, дисциплинарные взыскания, конфликт с женой. Дорого же обошлась человеку приверженность к спиртному…

Откровенного разговора с Соловьевым у нас так и не получилось. Он сразу же ушел, как говорят, в «глухую защиту». Нет, он не отрицает: случаи выпивок бывали. И неоднократно. Но, по его мнению, для работника торговли даже полезно умение найти общий язык с «нужным» человеком за буфетной стойкой.

В магазин Соловьев прибыл с серьезным взысканием. Встретили его сдержанно. Никто, впрочем, не попрекал, не напоминал о старых ошибках. Понимали, Соловьев достаточно пережил. И коль он прочувствовал свою вину, хочет загладить ее безупречной работой, надо помочь ему.

На первых порах Соловьев и впрямь энергично взялся за работу. Все шло хорошо до того времени, пока он держался подальше от «злодейки с наклейкой». Но недолго так было.

В магазине небольшого городка каждый на виду. Люди стали замечать, что Соловьев все чаще прикладывается к спиртному. Пьет по поводу и без оного. Дома и на службе. Бывало так: вызывают Соловьева в разгар рабочего дня по неотложному делу, а того и след простыл. После обеденного перерыва появляется. От людей старается держаться подальше, прикрывает рот рукой.

— Где вы были, Соловьев?

— Ездил за овощами.

— Почему никого не поставили в известность? Кто выделял вам машину?

Выясняется, что машину никто не выделял. И никуда он не ездил. После вчерашней попойки чувствовал недомогание, вот и пошел опохмелиться.

В деятельности работника торговли все явственнее стали обнаруживаться промахи и недостатки. За каких-нибудь полгода он получил три строгих взыскания. Другой бы давно сделал для себя серьезные выводы, а ему хоть бы что. Поведение Соловьева обсуждалось на собраниях. Он каялся в своих ошибках, заверял товарищей:

— Больше со мной ничего подобного не повторится. Поверьте в последний раз.

Но товарищи уже не верят Соловьеву. Человек стал рабом постыдной привычки, потерял всякую совесть.

Попойки и связанные с ними знакомства с сомнительными женщинами привели к тому, что в семье сложилась нездоровая обстановка. Жена его работает. На ее плечи целиком легли и воспитание детей, и хлопоты по хозяйству. Соловьеву помочь бы супруге. А он ходит по питейным заведениям и, возвратившись домой, скандалит.

Может возникнуть вопрос: а стоило ли заводить разговор о Соловьеве? Ведь подобных ему в нашей стране единицы. Стоит! История его морального падения показывает, к чему может привести потеря человеком личной ответственности за свою работу и поведение.

В плену у алкоголя Соловьев оказался не сразу. Вначале прикладывался к рюмке разве только по большим праздникам. Потом вошло у него в привычку «обмывать» покупки, отмечать попойкой, каждый выходной. Тут бы и остановить его, сказать сурово и прямо: «Возьмись за ум».

Соловьева, к сожалению, по-настоящему не одернули. А сам он постепенно все больше и больше утрачивал чувство ответственности за свое поведение. Кривая дорожка зеленого змия, на которую он вступил, заводила его все дальше и дальше. Он был уволен из магазина и дошел до последней стадии алкоголизма. Так пьянство погубило человека.

А вот другой пример. Ведь верно говорят, что молодость не знает устали. И даже засыпая после трудного боевого занятия, курсант Анатолий Соколов думал о предстоящей встрече с Зиной. С нею он познакомился во время одного из очередных увольнений. Потом встречался еще несколько раз. Девушка понравилась Анатолию. Правда, ему порой становилось неловко от ее откровенно грубоватых шуток, намеков, мол, надо бы «обмыть» знакомство. И все же Соколова тянуло к ней, и он, чтобы с ней встретиться, грубо нарушил воинскую дисциплину. Но тайное вскоре стало явным. Перед тем как уйти отдыхать, дежурный по военному училищу решил проверить, во всех ли помещениях наведен порядок. И тут он увидел, что нет на месте курсанта Соколова. Дежурный задумался: «Куда мог уйти Соколов в столь поздний час?» И решил: «Ладно, дождусь возвращений, разберусь, а потом уже лягу спать».

Курсант Соколов вернулся среди ночи. Лицо его раскраснелось, язык заплетался. Соколов признался: «Да, выпил немного. С кем — неважно! Другое дело, почему? Были на это причины. Вчера вот, например, плохое письмо из дома получил, а сегодня — свидание с Зиной не состоялось: у нее были гости, и пришлось с ними выпить».

Курсант Соколов за недисциплинированность был строго наказан. Но вскоре из-за выпивки совершил новый проступок. Вот как это было…

Пароход медленно отошел от пирса. Курсант Соколов, оставшийся на берегу, с сожалением подумал о том, что прогулка с Зиной на пароходе, о которой он столько мечтал, сорвалась. А ведь виноват сам: не договорился с ней, не приобрел заранее билет, и вот теперь долгожданное увольнение в город без встречи с Зиной стало скучным и неинтересным.

Соколов посмотрел на часы. Было время обеда, однако в училище ехать не хотелось. Он направился в ближайшую столовую, наскоро пообедал. Когда рассчитывался с официанткой, к столу подошла пара.

— Здесь свободно? — осведомилась девушка.

— Устраивайся, Клава, — поддержал ее спутник, по всему видно «тертый» парень. — А что, артиллерия уже снимается с огневых? — подмигнул он Соколову. — Уважь, друг, составь компанию. Клавочка, сообрази…

Соколов замялся. В самом деле, зачем уходить? На улице — нестерпимая жара, длинные очереди у киосков с газированной водой, переполненные троллейбусы. А здесь — прохлада, располагающий к разговорам полумрак и Клава, которая поспешно вышла куда-то «сообразить». Что это означало, Соколов догадался без особого труда.

Спустя несколько минут на столе красовалась яркой этикеткой бутылка вина. Парень, назвавшийся Николаем, ловко открыл ее.

— Ну, друзья, — поднял он до краев наполненный стакан. — Выпьем за встречу и вообще…

Соколов опасливо покосился на дверь, смущенно проговорил:

— Мне, товарищи, не полажено. — Но, заметив, как хмыкнула Клава и ухмыльнулся ее приятель, неуверенно добавил: — Разве немного…

Выпить, однако, пришлось до дна. Потом налили еще, заказали закуски, и Николай, аппетитно разжевывая котлету, фамильярно похлопал Соколова по плечу:

— Давай, Толик, рассказывай, как служба идет.

Захмелевший Соколов посмотрел на своих случайных знакомых так, как может это делать человек, знающий нечто интересное, не известное собеседникам, и снисходительно протянул:

— Вообще-то, я артиллерист не в чистом виде.

— Как это понимать? — отодвинул тарелку Николай.

Соколов многозначительно улыбнулся, стал сосредоточенно рассматривать узор на бумажной салфетке. В голове шумело, пылало раскрасневшееся лицо, а приятель Клавы, который казался теперь вдвое шире в плечах, все задавал свои навязчивые вопросы. Это в конце концов надоело Соколову. Он медленно встал со своего места и… Что было дальше, помнилось смутно. Его везли куда-то на машине, кто-то в военной форме записывал его сбивчивые ответы. Соколов догадался: это — военная комендатура.

Ночью он проснулся с тревожным чувством. Хотелось курить, больно отдавалось каждое движение. Сквозь небольшое окошко над дверью камеры гарнизонной гауптвахты проникал слабый электрический свет.

«Конец, — встрепенулся Соколов. — Из училища отчислят. — Он торопливо поднялся, беспокойно заходил по камере. — Подвел товарищей… Что это за люди, с которыми познакомился? — теснились тревожные мысли. — Не наболтал ли я лишнего?»

Заснуть так и не удалось. Долгие часы, оставаясь один на один со своими мыслями, он перебирал в памяти подробности позорного проступка, ругал себя за малодушие, за то, что поддался влиянию случайной, весьма сомнительной компании.

…Писарь гарнизонной гауптвахты вызвал Соколова. Вот он сидит перед офицером за столом, низко опустив голову, говорит медленно, чуть с хрипотцой:

— До сих пор не могу понять, как это случилось. Лучше бы не ходил в увольнение. Доставил хлопот командиру батареи, теперь комсомольское бюро, упреки товарищей…

И вдруг спросил:

— Скажите, отчислят меня из училища? Ведь это было в первый и последний раз!

Нет, не первый! Четыре месяца назад на собрании комсомольской группы обсуждалось персональное дело курсанта Соколова, рассматривался его дисциплинарный проступок, как две капли воды схожий с последним. Тоже увольнение в городской отпуск, случайное знакомство, «стакан вина». Соколов был наказан. Комсомольцы строго осудили недостойное поведение товарища.

Курсант Соколов понес заслуженное наказание. Но дело не только в нем. К сожалению, среди воинов еще находятся любители «обмыть» свое пребывание в городском отпуске; «для храбрости», «от нечего делать», «встретил земляка» и тому подобные «поводы» толкают отдельных юношей, которым едва перевалило за двадцать лет, к пивным ларькам; в закусочные и всякого рода «забегаловки». Украдкой они заказывают «сто граммов», а затем водка помогает им распускать языки, допускать вольности, забывать о воинской чести. Их единицы. Но тем заметнее люди, подобные Соколову, коротающие время в городском отпуске навеселе.

Приходится сожалеть, что кое-где с ними мирятся комсомольцы. «Сколько он выпил? — рассуждают иные товарищи. — Сто граммов? Ну, да это не так уж много»…

Неверно! Дело не в граммах, не в том, что было выпито: водка, крымская «Масандра» или «Зубровка». Дело в самом факте, в поведении воина. Из этого и следует исходить, сурово осуждая любителей «стакана вина», нарушителей воинской дисциплины.

Алкоголь и крепкая воинская дисциплина несовместимы. Бывает, что в здоровый и морально крепкий армейский коллектив в числе призванных на военную службу приходят молодые люди, злоупотреблявшие алкоголем. В армии такие люди проходят замечательную школу коммунистического воспитания. Армия дает человеку твердую идейную и культурную закалку, воспитывает в нем высокие морально-боевые качества, учит в быту и личной жизни жить по нравственным принципам строителя коммунизма. Воинская служба — кузница волевых характеров и антиалкогольного воспитания.

Сейчас каждому воину в своем поведении нельзя не учитывать те существенные изменения, которые вносит во все стороны службы технический прогресс, широкое внедрение науки. В этих условиях современная боевая обстановка потребует от него огромного напряжения всех моральных и физических сил, всей нервной системы. Высокая моральная стойкость, способность не растеряться, подчинить всю свою волю и силы выполнению боевой задачи, быть решительным, активным, способным самоотверженно действовать в непредвиденных условиях, готовым в интересах победы пойти, если потребуется, на самопожертвование — все эти качества, присущие советским воинам, приобретают сейчас исключительное значение.

У человека же, отравляющего себя спиртными напитками, снижается работоспособность, ослабевает память, возникают беспричинные тревоги, плохое настроение, появляются головные боли, бессонница. Умственные способности его постепенно снижаются, падает способность усваивать новые знания, новые приемы труда. Некоторое время за счет старых навыков человек еще справляется с работой, затем и это уже становится ему не под силу. Слабеет внимание, инициатива.

Нередко злоупотребляющий спиртными напитками кажется на первый взгляд активным человеком, охотно вступает в разговоры и суетится, но приносит мало пользы. «Загоревшись» каким-нибудь делом, злоупотребляющий спиртными напитками «остывает» на полдороге. Неустойчивый в своих жизненных планах, он часто ходатайствует о смене места работы или службы, искренне веря, что на новом месте все пойдет по-другому. Но очередная выпивка ломает все эти планы. Ведь армейская и флотская жизнь с их сознательной воинской дисциплиной несовместимы с злоупотреблением алкоголем. В наших Вооруженных Силах всеми воинами соблюдается строгая дисциплина напряженного ратного труда, грамотной эксплуатации и содержания в постоянной боевой готовности машин, приборов и механизмов сложнейшего вооружения, дисциплина боевого дежурства, беспрекословной исполнительности и мгновенных организованных действий личного состава, высоконравственного поведения каждого военного человека.

В настоящее время поддержание боевой готовности должно быть постоянным. Уровень боевой готовности части зависит от каждого воина. Из этого следует, что особенное значение приобрела дисциплина всего коллектива в целом, ответственность каждого за всех и всех за каждого. Одна из важнейших особенностей современного оружия состоит в том, что оно оружие коллективное. А это значит, что приведение его в готовность и эффективное использование в бою возможны лишь при четкой, согласованной, в высшей степени организованной работе всего подразделения. Медлительность, нерасторопность, неисполнительность, отступление от установленных правил и порядка даже одного человека, злоупотребляющего спиртными напитками, могут свести на нет усилия всего коллектива, серьезно осложнить выполнение боевой задачи.

Мы часто повторяем слова, что дисциплина — мать победы. Но чтобы она всегда была таковой, изо дня в день всеми мерами без малейших послаблений следует поддерживать и всемерно укреплять ее, бороться со случаями злоупотребления алкоголем. Строго и точно соблюдать порядок и правила, установленные законами и воинскими уставами. Ведь воинская дисциплина основывается на сознании каждым военнослужащим воинского долга и личной ответственности за защиту своей Советской Родины, а алкоголь затуманивает сознание воина.

Борьба с злоупотреблением спиртными напитками теснейшим образом связана и с морально-психологической подготовкой воинов, с воспитанием у них моральной стойкости, способности переносить и преодолевать любые трудности, тяготы и невзгоды боевой обстановки, активно и самоотверженно действовать в любых самых сложных и, казалось бы, невыносимых условиях. Сюда же примыкает и волевая, физическая закалка, чтобы каждый из воинов был сильным, выносливым, ловким. Как человек новой морали, каждый из воинов должен быть развит гармонически и сочетать в себе духовное богатство, боевое мастерство, моральную чистоту, физическое совершенство. Всему этому мешает злоупотребление алкоголем.

Нельзя быть уверенным в воине, который пристрастился к спиртному. Если даже один такой воин имеется в подразделении, части, значит, в этом коллективе есть уязвимое место. В армии и на флоте совершенно нетерпимы даже очень редкие, единичные случаи злоупотребления спиртными напитками. Не зря говорится: «Себя солдат погубит, коль вино любит».

Выпивки среди наших воинов — явление чрезвычайно редкое. Но нельзя проходить мимо даже очень редких таких случаев, позорящих высокое звание советского воина. Нам надо сейчас сосредоточить усилия в борьбе против выпивок, чтобы не дать укорениться этому общественному злу.

Ведь если люди осуждающе смотрят на пьяного человека в гражданской одежде, то еще большее чувство досады и возмущения вызывает у них вид пьяного в военной форме. И это вполне понятно. Наш народ хочет видеть в своих защитниках образец высокой культуры и ничего для этого не жалеет. Долг советских воинов — на заботу народа ответить добросовестной службой, свято соблюдать требования воинских уставов, дорожить воинской честью, быть всегда и везде подтянутыми, опрятными, вежливыми, своим поведением служить примером для окружающих.

Ни при каких обстоятельствах военнослужащий не имеет права злоупотреблять спиртными напитками, он обязан также предупреждать случаи выпивки со стороны своих товарищей. Выпивки на военной службе как в части, так и в отпуске, увольнении есть нарушение воинской дисциплины со всеми вытекающими отсюда последствиями. Употребление алкоголя не является потребностью, поэтому не может быть никакого оправдания человеку, у которого пьянство вошло в привычку. Некоторые люди, совершившие в состоянии опьянения аморальные проступки, пытаются оправдаться тем, что не помнят о своем поведении. Каждый должен знать, что даже глубокое опьянение не снимает вины перед законом за совершенное правонарушение.

Пристрастие к алкоголю часто развивается из невинной, на первый взгляд, привычки выпить рюмочку вина перед едой, будто бы просто для улучшения аппетита или для того, чтобы поднять настроение, рассеять сонливость, снять утомление, быстрее уснуть. Но все это — лишь попытки оправдать начинающееся пьянство. Нередко чрезмерное влечение к вину возникает под влиянием ложных традиций: «обмывать» новое звание, получку, премию, выпивать по доводу каждого успеха или, наоборот, какой-либо неприятности. С давних пор большую роль в пьянстве играла религия, некоторые обряды которой сопровождаются обильными «возлияниями». И сейчас некоторые люди используют церковные праздники как повод для выпивки.

Злоупотребление спиртными напитками в условиях нашей страны — следствие неправильного воспитания человека, его культурной отсталости и моральной распущенности. Сурового осуждения заслуживают не только сами пьяницы, но и те, которые считают, что не их дело вмешиваться в борьбу с зеленым змием, что нет ничего страшного в том, что иной человек выпивает лишнее. Пьянство — один из вреднейших пережитков прошлого, оно тормозит наше движение вперед. Поэтому терпеть это зло в нашей среде мы не можем.

Достоин глубокого презрения тот, кто забывает об интересах нашего общества, армии, семьи и отдается зеленому змию. В. И. Ленин говорил: «Пролетариат — восходящий класс. Он не нуждается в опьянении, которое оглушало бы его или возбуждало. Ему не нужно ни опьянения половой несдержанностью, ни опьянения алкоголем… Он черпает сильнейшие побуждения к борьбе в положении своего класса, в коммунистическом идеале. Ему нужны ясность, ясность и еще раз — ясность. Поэтому, повторяю, не должно быть никакой слабости, никакого расточения и уничтожения сил. Самообладание, самодисциплина — не рабство; они необходимы…» [1]

Нетерпимость к пьянству можно считать признаком интеллигентности наряду с образованностью в специальных областях знания, в литературе и искусстве. Сегодня нам очень важно еще глубже связать антиалкогольное воспитание не только со здоровьем, но и с трудом, со всеми сторонами жизни человека, сделать такое морально-этическое воспитание полнокровной частью всей нашей коммунистической культуры.

В книге мы пройдем по следам зеленого змия и расскажем читателю о губительном действии злоупотребления спиртными напитками на все системы жизненно важных органов человека. Преждевременное старение, резкое снижение сопротивляемости болезням, особенно инфекционным и простудным, понижение половой функции, вредное влияние на будущее поколение, расстройство и разрушение нервной и психической сферы — вот далеко не полный перечень того зла, которое причиняют своему здоровью люди, злоупотребляющие спиртным. Но не только к этому сводится вред алкоголя. Моральная опустошенность личности, снижение этических норм, служебных и производственных показателей — также неизбежный результат, к которому приходит человек, пристрастившийся к хмельному. Вот какой страшный враг алкоголь. О том, что такое алкоголь и какой вред он приносит человеку, мы расскажем читателям в следующей главе.