По ту сторону экрана

Глава 4

Было воскресное утро — утро после вечеринки по случаю последнего представления «Белого дьявола», и Дункан чувствовал себя ужасно. Сжимая шипящий стакан с растворенным в воде аспирином в одной руке, другой он нажимал на кнопку «повтора», пытаясь соединиться с номером Джулии. Он знал, что только Джулия сумеет поддержать его в такой момент.

Подобные вечера — самое настоящее бедствие, они безжалостно прибавляют число неприятностей, хотя их и без того многовато. Вероятно, пройдут недели, прежде, чем этот ужасный вечер забудется или по крайней мере займет место в нижней части «горячей десятки». Разумеется, он не сомневался: со временем какие-нибудь события вытеснят вчерашний вечер из памяти, однако сейчас ему от этого не делалось легче.

Телефон Джулии не отвечал. Он послушал унылые гудки еще некоторое время, потом положил трубку и тяжело вздохнул. Неужели она в воскресенье спит до полудня? Не похоже на нее…

И тут перед ним возникли события вчерашнего вечера — картина была столь яркая, словно все это засняли на видео и теперь прокручивали перед ним. Дункан попытался выключить это жуткое «видео», попытался подумать о чем-нибудь другом, но у него ничего не вышло.

Да, ужасная получилась вечеринка — вернее, не сама вечеринка, а ее окончание.

А ведь «Лирик» все-таки считался театром Уэст-Энда, то есть очень приличным театром — пусть даже спектакли проходили не в главном здании, — и можно было бы вознаградить усердно трудившихся актеров. Во всяком случае, Дункан Суэйн заслуживал того, чтобы его побаловали — ведь он играл главную мужскую роль…

Не зная о том, что «Лирик» никакого отношения к вечеринке не имеет, Дункан заказал самые дорогие блюда из меню, и лишь потом выяснилось, что все устроил Бинки Фоллет, их директор, и каждому придется платить за себя.

Однако на этом неприятности не закончились.

В какой-то момент все заговорили о своих новых ролях на сцене и на телевидении, и Дункан понял, что они с Соней — единственные члены труппы, оставшиеся без работы. Однако Соня вела себя как-то странно: она в основном молчала и почти не принимала участия в разговоре. Лишь в конце вечера Дункан наконец-то понял: Соня просто выжидала момент, когда ее сообщение произведет наибольший эффект. Извинившись за то, что так долго молчала, она сказала, что Бинки дает ей главную роль в своей следующей постановке, — в «Мисс Джулз». А потом сообщила, что скоро в ее жизни произойдут существенные перемены — она намерена перебраться в южную часть Лондона. Хотя Дункан к этому моменту выпил уже довольно много, он все же сообразил: Соня больше не собирается жить в Хаммерсмите. Но почему же она не сказала ему, что нашла для них другую квартиру?

Внимательно прислушавшись к разговору, Дункан наконец-то понял, что Соня переезжает вовсе не с ним, а с этим гнусным Бинки Фоллетом.

Обычно Дункан не устраивал сцен в общественных местах — это было не в его правилах, — но на сей раз он сделал исключение из правил и запустил кое в кого бокалом. После этого его попросили покинуть ресторан, и ему пришлось подчиниться. Однако Соня бросилась за ним следом и потребовала, чтобы он заплатил по счету — и за себя, и за нее. Таким образом, он подвергся еще одному унижению — оно состояло в том, что ему пришлось разбираться со счетом через окно на языке жестов, на глазах у прохожих. Хозяин отказался впустить его, поэтому Дункану пришлось выписать чек на улице и сунуть его в почтовый ящик.

Звуки, доносившиеся из спальни, вернули его к действительности. Дункан не знал, где Соня провела ночь, но она вернулась утром за вещами.

«Она не тратила время попусту», — со вздохом подумал Дункан. Раньше, когда у него были неплохие перспективы стать кинозвездой, Соня считала их отношения в какой-то мере постоянными. Правда, он не хотел чего-то слишком постоянного, но было бы очень даже неплохо делить с кем-то арендную плату в течение нескольких следующих недель — не говоря уже о тех счетах, которые, без сомнения, придут, как только Соня уйдет.

Теперь послышался шум. Из прихожей.

— Я забираю вешалку для шляп, — заявила Соня, заглядывая в гостиную. — Я ведь за нее заплатила.

— Хорошо, — пробормотал Дункан. — Как хочешь. — Ему-то казалось, что вешалка — подарок на его день рождения. — Оставь клетку для птиц, — добавил он. Они поровну заплатили за эту изящную бамбуковую вещицу в форме пагоды, купленную в одном из переулков неподалеку от Портобелло-роуд.

— Но, Дунки… — Соня снова появилась в дверях. — Разве я не объяснила тебе? Я обещала ее Бинки для пьесы. Знаешь, для той сцены, где Жан душит любимую птичку мисс Жюли. Я не могу без этой клетки.

Дункан впервые об этом слышал. «Как хорошо, — подумал он, — что мы так и не собрались купить обитательницу клетки. Соня, вероятно, предложила бы своему Бинки свернуть ей шею прямо на сцене — для большей убедительности происходящего».

Дункан терпеть не мог, когда его бросали. К сожалению, такое случалось с ним довольно часто, причем всякий раз это чертовски задевало его. И совершенно не утешал тот факт, что женщины, бросавшие его, как правило, не подходили ему с самого начала. Казалось, Дункан Суэйн был просто создан для того, чтобы притягивать к себе именно таких.

Каждый раз он утешал себя мыслями о том, что главное для него — карьера, говорил себе, что если добьется успеха, то будет более удачлив во всем. Но сейчас перспективы казались далеко не блестящими, то есть в будущем не предвиделось ничего определенного.

Иногда, в минуты одиночества и печали, впадая в депрессию, Дункан задавался вопросом: а не слишком ли высокую планку установил для себя? Хотя он пытался жить по принципу «верь в себя и никогда не отступай», реальность частенько оказывалась слишком уж суровой. Казалось, что в Лондоне, в мире жестокой конкуренции, одного таланта не достаточно — чтобы добраться до вершины, требовалась удача. Без хороших связей, конечно, тоже не обойтись, но лучшая гарантия успеха — уже достигнутый успех.

Сколько талантливых претендентов, канувших в Лету, приходится на каждое громкое имя? Что теперь с этими талантами? Признали свое поражение и расстались с театральным миром? Или задержались и играют роли без слов, постепенно понижая себе планку? После фиаско на пробе в «Саутсайдерах», куда пришли все безработные лондонские актеры, агент Дункана сказал, что, возможно, удастся получить роль в рекламе шоколада «Флакс». Но неужели о такой карьере он мечтал? Неужели предназначение Дункана Суэйна — зарабатывать себе на жизнь, наряжаясь гигантской изюминкой и прыгая в чан с шоколадом?

— Тебе нужны эти старые видеокассеты? — Соня собрала все книги и теперь нацелилась на его записи.

— Эй, а ну положи на место! — заорал Дункан. Он вскочил на ноги и выбил из рук Сони стопку кассет — они рассыпались по всему полу.

Дункан не был меркантильным человеком и гордился тем, что мог спокойно относиться к дележу имущества, но всему есть предел. Он собрал с пола кассеты, затем аккуратно сложил их в стопку и принялся проверять на них наклейки — он не позволит этой сучке заграбастать коллекцию, которую собирал много лет.

— Незачем горячиться! — фыркнула Соня, вылетая из комнаты.

На одной из кассет наклейки не было. Дункан сунул ее в видеомагнитофон, но, не найдя пульт дистанционного управления, вместо этого включил телевизор и увидел Кармен Берд — шел повтор «Переделки», — как обычно, в воскресенье утром. Дункан вздохнул, вспомнив, как взволновала его встреча с ней. Волнение переполняло его, когда Кармен появилась в театре в тот вечер, и он спрашивал себя: чувствует ли она возникшее между ними взаимное влечение?.. Однако она ушла — не осталась смотреть второе действие пьесы, и это ужасно огорчило его.

Тут зазвучала заключительная мелодия, и на экране появились титры — шоу закончилось. Дункан снова вздохнул. Куда провалилась Джулия? Она была не очень-то разговорчива, когда он позвонил ей в прошлое воскресенье, а он думал лишь о своих делах и не нашел времени, чтобы связаться с ней в середине недели. Дункан снял трубку и снова набрал ее номер, уже в пятый раз. И снова длинные гудки…

Взглянув на Соню, тащившую в прихожую свои чемоданы, Дункан вдруг ощутил приступ острой жалости к себе. Где, черт побери, Джулия? Почему его друзья куда-то исчезают, когда ему нужна их помощь?

Джулия же в этот момент сидела за столом на кухне Кармен Берд.

— Почему ты не уйдешь от него? — спросила она, в изумлении глядя на собеседницу.

— Это не так просто. — Кармен покачала головой. — Гидеон знал, что делает, когда женился на мне. Иногда мне кажется, что он все это заранее спланировал.

Выслушав рассказ Кармен, Джулия изменила свое отношение к этой женщине. Она думала, что у нее есть все — известность, деньги, прекрасный дом и любящий муж. Но оказалось, что жизнь Кармен — сущий ад, а ее, Джулии собственные неприятности — просто чепуха, не заслуживающая внимания.

Джулия ужасно нервничала перед визитом к Кармен — у нее от этого даже живот разболелся. Впрочем, в животе у нее уже несколько дней происходило что-то странное, — возможно, из-за «баловства» с королевскими креветками. Решив, что ее приглашают на своего рода официальное мероприятие — ведь Кармен могла пригласить не только ее, — Джулия опасалась, что не сумеет вести себя должным образом. Однако опасения эти оказались напрасными: Кармен, открывшая ей дверь, была в тренировочном костюме, и повела она Джулию не в гостиную, а на кухню.

Ожидая, когда закипит кофейник, они вспомнили вечер в пабе и немного посмеялись. Однако Джулии показалось, что Кармен чем-то озабочена. «Может, я перепутала, может, мне следовало прийти в следующее воскресенье?» — в тревоге спрашивала себя Джулия.

Наконец они сели за стол. Джулия в смущении окинула взглядом кухню — она не знала, с чего начать разговор. Заметив у плиты стойку со сверкающей кухонной утварью, она спросила:

— А вот это для чего? — Джулия указала на устройство, напоминавшее средневековый пыточный инструмент.

— Вынимать косточки из маслин, — со вздохом ответила Кармен. — Гидеон все это покупает, не я. — Она вдруг отвернулась и посмотрела в дальний угол кухни.

Проследив за ее взглядом, Джулия увидела какие-то стекляшки на газетном листе возле мусорного ведра. Стекляшки были покрыты чем-то липким, похожим на клей.

— Я собиралась испечь пирог, — проговорила Кармен с дрожью в голосе. — Казалось бы, дело самое обычное… и совершенно безопасное.

— Но почему… — Внимательно посмотрев на подругу, Джулия вдруг заметила припухлость у нее под глазом. — Что случилось? — спросила она.

Закатав рукав, Кармен показала руку.

— Я больше не могу это выносить, — прошептала она.

Джулия увидела бордовый синяк чуть повыше локтя Кармен, будто кто-то вцепился в руку пальцами и крутил.

— Я боюсь… — Кармен едва удерживалась от слез. — Я не знаю, на что он еще способен. — Она сделала глубокий вдох, пытаясь взять себя в руки. — Я должна рассказать, должна с кем-то поделиться…

И Кармен принялась рассказывать о своем муже и о своих мучениях.

— Я не могу спать ночами, — говорила она со слезами в голосе. — Это сводит меня с ума. Я почти каждую ночь слышу, как он ходит в темноте по дому, и знаю, что он в любой момент может в ярости наброситься на меня — или начнет крушить все подряд.

Затем Кармен рассказала о пьянстве Гидеона и обо всех его выходках.

Джулия была потрясена, узнав, что муж постоянно избивает Кармен, избивает так, что иногда требуется помощь врачей. Однако кое-что удивляло… «Почему же она решила рассказать об этом незнакомому, в сущности, человеку? — спрашивала себя Джулия. — Может, Кармен преувеличивает? Неужели вся эта ужасная история — истинная правда?» Джулия всегда считала, что домашнее насилие — «привилегия» неимущих безработных, считала, что с телезвездами такое не случается. Значит, она ошибалась?..

— Но почему же ты не уйдешь от него? — снова спросила Джулия. — Ты могла бы придумать какой-нибудь выход на первое время. У тебя, наверное, есть друзья, у которых можно пожить.

Кармен разрыдалась.

— Нет у меня никаких друзей. Всякий раз, когда я пытаюсь с кем-нибудь подружиться, он все разрушает, он распугивает всех. — Кармен всхлипнула и закрыла лицо ладонями. — Я думаю, то же самое произойдет и с тобой, — добавила она, немного успокоившись. — Да тебе и самой не захочется теперь со мной знаться.

— Но я не…

— Прости. — Кармен вытерла рукавом глаза и посмотрела на Джулию. — Прости, я не хотела тебя обидеть. Никто не относился ко мне по-человечески. Ты первая за долгое время. Но ты ведь никому не расскажешь об этом, правда? — проговорила она с тревогой в голосе. — Скандал меня просто добил бы.

— Конечно, нет! — воскликнула Джулия. Она вдруг вспомнила о Вустере. Там все ее подруги знали друг друга с детства и всегда делились своими секретами — даже когда окончили школу и повыходили замуж. Они всегда охотно помогали друг другу, но не прочь были и посплетничать.

Тут Джулия напомнила себе о том, что именно это ей в Вустере и не нравилось — вспомнилось, как изводили ее своими расспросами друзья и соседи, когда она рассорилась с Китом. Но в Лондоне, оказавшись в полном одиночестве, Джулия начала понимать, что без друзей жить очень трудно.

Она снова взглянула на Кармен.

— Тебе действительно надо его бросить, ты сама это знаешь. То, что ты рассказала… Знаешь, мне кажется, он теряет над собой контроль. Однажды твой муж может зайти слишком далеко…

— Все не так просто, — вздохнула Кармен.

— Ты могла бы пожить у меня, — продолжала Джулия. — Я уверена, он не побежит за тобой.

— Ты не знаешь, что такое Гидеон. Он побежит за мной куда угодно — только бы досадить мне, только бы сделать меня еще более несчастной. Он не уймется до тех пор, пока не затащит меня обратно домой.

— Но почему? Зачем ему возвращать тебя домой, если он так тебя ненавидит?

— Он не позволит мне уйти, потому что я ему нужна. Ему необходимо быть в центре внимания, рядом со знаменитостями. Гидеон не сможет смириться с мыслью, что он снова никто. — Глаза Кармен гневно сверкнули. — Именно таким он стал бы без меня, поверь. Когда-то у него был талант, но его сгубили наркотики и виски. Сейчас он ничего не может, он просто не в состоянии работать.

Кармен вытащила из кармана носовой платок и шумно высморкалась.

— И теперь Гидеон пытается меня наказать, — продолжала она. — Только потому, что помог мне, когда я начинала — устроил несколько контрактов для меня. Он думает, что всеми своими успехами я обязана ему. Вбил себе в голову, что ради меня пожертвовал своей карьерой, и теперь считает, что я виновата в его неудачах. — Она взглянула на Джулию и пожала плечами. — Кто знает? Может, я и впрямь виновата.

— Но это же просто смешно! При чем здесь ты?! — в негодовании воскликнула Джулия.

— Не знаю… — Кармен вздохнула и, упершись локтями в стол, обхватила руками голову. — Я не знаю, я ничего больше не знаю. Только чувствую, что никогда, до конца жизни не освобожусь от него.

Какое-то время они молчали. Джулия в задумчивости поглядывала на Кармен. Неужели муж довел ее до того, что она считала себя виноватой в его неудачах? Джулия вспомнила их первую встречу и вспомнила выражение ее лица, когда женщина, сидевшая за соседним столиком, пошутила насчет убийства собственного мужа.

— Стыдно не отравить картину, когда тебя так бьют, — пробормотала она себе под нос.

— Что ты имеешь в виду?

Джулия покраснела.

— Прости, просто вспомнилось… Я вспомнила пьесу, которую мы с тобой смотрели. Все те убийства. Я думаю, они всегда так и поступали в те времена.

— Я хотела бы, чтобы кто-то убил его, — в задумчивости проговорила Кармен. — Это было бы решением всех моих проблем. — Она уставилась на Джулию. — Но ты же не предлагаешь…

— Конечно, нет, — поспешно ответила Джулия. — И потом, — добавила она с улыбкой, — если бы ты действительно хотела избавиться от мужа, у тебя это гораздо лучше получилось бы. Ты могла бы подать ему отравленный кофе… или еще что-нибудь.

Кармен взглянула на гостью с удивлением, потом рассмеялась.

— Если бы это было так просто…

— Убить кого-нибудь гораздо легче, чем ты думаешь, — пробормотала Джулия. Она уже начала фантазировать — пыталась придумать идеальное убийство, чтобы решить все проблемы Кармен. Ведь существовало множество способов убить и не попасться. Джулия постоянно читала об этом в романах.

Внезапно из прихожей донесся какой-то шум, и лязгнул ключ в замке.

— Гидеон пришел, — прошептала Кармен. Она вскочила на ноги и принялась ополаскивать под краном кофейные кружки. — Я думала, его не будет до самого вечера.

Тут входная дверь захлопнулась, и послышались шаги — кто-то направлялся в сторону кухни. Наконец дверь отворилась, и Джулия увидела высокого мужчину в шикарном плаще. В его облике было что-то зловещее; даже если бы Джулия ничего не знала об этом человеке, то все равно почувствовала бы себя неловко в его присутствии. Волосы Гидеона были гладко зачесаны назад, и бросались в глаза лишь его усы.

— Приветствую вас, леди, — проговорил Гидеон, растягивая слова, и сразу стало ясно, что он выпил. — Хорошо с утра залить в себя кофе, не так ли? — Он окинул взглядом кухню. — А я ожидал, что вас здесь больше. Ведь такая суета была накануне. — Гидеон повернулся к Джулии и, усмехнувшись, спросил: — Вы знали, что моя жена собиралась печь пирог специально по этому случаю?

Джулия молчала; ей не удалось придумать подходящий ответ.

— К сожалению, она вышла из себя, — продолжал Гидеон, — и решила украсить кухню вот этим. — Он уставился на битое стекло возле мусорного ведра. — Однако я уверен, вы и без пирога прекрасно посплетничали о разных ужасах и злых мужьях, абсолютно во всем виноватых.

Гидеон снова посмотрел на Джулию.

— Вы найдете отсюда дорогу, не так ли? Когда будете готовы оставить нас наедине, воспользуйтесь ею.

— Но, Гидеон… — пробормотала Кармен.

— Надеюсь, вы меня поняли. — Он хмыкнул и, развернувшись, вышел из кухни.

— Гидеон! — Кармен бросилась следом за мужем. Затем захлопали двери, и Джулия услышала голоса супругов; было очевидно, что они спорят о чем-то.

«Если бы кто-нибудь убил Гидеона… — подумала Джулия. — Такой убийца оказал бы человечеству неоценимую услугу». И тут ей вдруг пришло в голову, что, возможно, это великое счастье, что она не замужем.

Потягивая из бокала охлажденное белое вино, Кармен любовалась садом, окружавшим дом Барри. Погода была прекрасная, и Барри, решив устроить вечеринку для команды шоу «Переделка», пригласил всех к себе в Ричмонд.

Глядя на веселившихся коллег, Кармен ощущала свою полную непричастность к происходящему — словно она наблюдала из тихой бухточки за разыгравшимся штормом. Закусок и спиртного было предостаточно, и к Барри приехали все без исключения, ведь предстояло отметить завершение еще одного цикла передач.

Гидеон, устроившийся возле стола с выпивкой, обсуждал с Кевином парламентские дела и время от времени поглядывал в вырез платья Джессики. «Ничего необычного в этом нет, — подумала Кармен. — Представь себе, что так и должно быть в нормальном браке. Если, конечно, это единственная причина огорчений».

— Эй, Кармен!.. — Аманда, помощник продюсера, неуверенно брела по лужайке на своих высоченных шпильках. Голос у нее был чуть пьяный. — Досадно, да? У Барри такой чудесный сад, и все тут замечательное… Только боюсь, теперь ему придется продать все это.

Кармен пробормотала что-то невнятное. Сейчас уже все знали, что от Барри ушла жена, и Кармен полагала, что злоупотребила бы его гостеприимством, если бы стала сплетничать о нем в его собственном саду.

— Ты была в доме? — не унималась Аманда. — Там только внизу осталась хоть какая-то мебель. Такое впечатление, что беднягу просто обчистили.

Кармен посмотрела в сторону патио, где Барри устроил буфет и сейчас раздавал проголодавшимся гостям горячие сосиски.

— Может, помочь ему? — проговорила она.

— О… но я же вегетарианка. Разве ты не знала? — Аманда поморщилась. — Я не выношу даже запаха мяса.

— Я все-таки пойду к нему, — сказала Кармен. — Похоже, ему трудно одному.

— Прекрасная идея, — усмехнулась Аманда. — Будет неплохая практика, потому что следующая очередь твоя.

— Что ты сказала? — Кармен с беспокойством взглянула на Аманду. Неужели уже начали сплетничать и об их с Гидеоном отношениях?

— Нечего раздражаться. — Аманда язвительно улыбнулась. — Я слышала, как твой муж говорил Кевину, что у вас прекрасный сад. — Она громко рассмеялась, привлекая внимание стоявших поблизости мужчин. — Поэтому я и сказала, что собираюсь включить тебя в список. Следующая вечеринка — у вас. Но у тебя еще есть время, чтобы довести мастерство до совершенства.

Обходя детей, резвившихся на лужайке, Кармен направилась к патио.

Барри охотно принял ее помощь.

— Если ты будешь ангелом и нарежешь еще салата, я полюблю тебя навечно, — сказал он с усмешкой. — Исходный материал весь готов, он на кухне, но я был так занят кормлением голодающих, что не успел этим заняться.

Кармен направилась в дом. Оказавшись на кухне, с облегчением вздохнула — наконец-то ей удалось остаться одной. Она осмотрелась. Кухня у Барри была примерно такой же, как у нее, однако бросались в глаза зияющие пустоты, свидетельствовавшие об уходе жены — она оставила только чайник и микроволновку.

Отыскав овощи для салата, Кармен с улыбкой взялась за дело. Ей не часто приходилось готовить. Гидеон едва прикасался к тому, что она ему подавала, а ради себя одной не хотелось возиться. Сама же Кармен сидела в основном на сандвичах из супермаркетов и перекусывала сухими фруктами, крекерами и сыром.

Взявшись за огурцы, она вдруг вспомнила о разговоре с Джулией и невольно нахмурилась. Ей казалось, что она слишком уж разболталась, слишком много рассказала о своей личной жизни.

А ведь она пригласила Джулию в основном для того, чтобы предложить ей участвовать в «Переделке», и вовсе не собиралась рассказывать о своих семейных проблемах, — возможно, лишь намекнула бы. Если бы Гидеон не заявился раньше времени, она, конечно, поговорила бы с Джулией об участии в телешоу. Но муж, как обычно, расстроил все ее планы, и теперь ей едва ли удастся подружиться с Джулией.

Впрочем, она все-таки предложила гостье участвовать в «Переделке», но после оскорбительной выходки Гидеона это получилось слишком уж неуклюже. Неудивительно, что Джулия отказалась. Причем отказалась без всяких объяснений и почти сразу ушла.

После ее ухода Гидеон наконец-то дал себе волю — такой ярости она давно не видела. Но ей действительно не приходило в голову, что пригласить знакомую на чашку кофе — такой ужасный проступок. Возможно, Гидеон догадался, что она рассказала о нем Джулии. Но почему же ей вдруг так захотелось выложить незнакомому человеку все свои тайны?..

Кармен вернулась в патио с огромной миской салата и помогла Барри управиться с тарелками.

— Миллион благодарностей, — сказал он, вываливая на сервировочное блюдо очередную порцию сосисок. — Ты заслуживаешь крепкого поцелуя. — Барри снял резиновые перчатки и ухватил Кармен за руку.

— Нет-нет! Перестань, Барри. — Взглянув в сторону лужайки, Кармен увидела, что Гидеон приближается к патио.

— Но почему? — Барри посмотрел на нее с удивлением. — Я не собираюсь тебя съесть, а только легонько клюну в…

— Черт побери, что у вас тут за игры? — Гидеон, уже изрядно подвыпивший, пошатываясь, подошел к столу.

Кармен не на шутку испугалась. Обычно Гидеон хорошо держался перед посторонними, но выпивка, похоже, лишила его способности владеть собой.

— А в чем, собственно, дело? — спросил Барри, выпустив руку Кармен. — Я просто поблагодарил ее. — Он рассмеялся, пытаясь обернуть все в шутку. — Поблагодарил на правах хозяина, в конце концов.

— Меня не интересует, кто тут хозяин! — заорал Гидеон. — Но никогда больше не притрагивайся даже пальцем к моей жене! Ты понял, презренный урод?!

— Гидеон, это неприлично… — Кармен покраснела. — Ведь он только…

— Заткнись, шлюшка! — Гидеон прошелся вдоль стола, сбрасывая на землю тарелки. Потом схватил жену за руку.

Кармен в ужасе замерла. Тотчас же воцарилась тишина. Гости, обступившие стол, с удивлением взирали на Гидеона. Внезапно раздался отчаянный детский крик. Все повернули головы и увидели, что чей-то ребенок упал с дерева. Несколько секунд спустя Кармен с мужем остались у стола одни.

— Ты сейчас же поедешь со мной домой! — заявил он.

Воспользовавшись всеобщим замешательством, Гидеон потащил жену к машине.

Вцепившись в рулевое колесо, Кармен безучастно смотрела на дорогу, смотрела прямо перед собой. Гидеон выставил ее перед всеми совершеннейшей дурой, он утащил ее с вечеринки и теперь ждал, когда она привезет его домой. Ей хотелось как-то выплеснуть свой гнев, но она, сдерживая себя, молчала.

И все же сдержаться ей не удалось. Кармен поняла, что больше не сможет выносить оскорбления, поняла, что должна что-то предпринять.

Вырулив к обочине, она с дрожью в голосе проговорила:

— Гидеон, я хочу развода.

— Ты напилась, — сказал он, окинув ее презрительным взглядом. — Ты слишком много себе позволяешь, и это мне следовало бы заговорить о разводе. А теперь заткнись и езжай. У меня дела.

— Я серьезно, Гидеон, с меня достаточно. — Она отстегнула ремень безопасности и открыла дверцу. — Я ухожу.

— Ты и в самом деле спятила? — Он схватил ее за руку и втащил обратно в машину. — Что ты собираешься делать?

— Позволь мне уйти!

Кармен снова попыталась выбраться из машины, но Гидеон удержал ее и захлопнул дверцу.

— Застряла моя сумочка…

— Черт с ней, с твоей сумочкой! — Он дернул за ремешок и, швырнув сумку на заднее сиденье, ударил жену по лицу. — Я увижу, как ты горишь в аду, прежде чем ты получишь развод, сука! Думаешь, я позволю тебе уйти после всего, что я сделал для тебя?

— Я не могу больше терпеть это насилие! — закричала Кармен.

Она замахнулась, собираясь ответить мужу пощечиной, но он перехватил ее руку.

— Насилие?! — прорычал он. — А как насчет психологического насилия с твоей стороны? Ты довела бы большинство мужчин до чего-нибудь похуже, и они бы с тобой обходились не так, как я. Как ты себя ведешь? Ты можешь представить себе, что такое жить с женщиной, которая постоянно хнычет и жалуется? Ты так зациклилась на себе, что не видишь того, что делаешь с другими. Проблема вовсе не в пикнике, а в твоем чрезмерном эго. Ты, вероятно, самый эгоистичный человек, которого я когда-либо встречал!

Кармен со вздохом откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза. Она поняла, что вновь проиграла — муж все повернул против нее, и оказалось, что именно она виновата…

— Да знаешь ли ты, каково мне жить с тобой? — продолжал Гидеон. — Ведь ты об этом даже не задумывалась, не так ли? Но полагаю, что жертвы, на которые я пошел ради тебя, позволяют мне надеяться на некоторую поддержку с твоей стороны. Нелегко жить, когда тебе постоянно отказывают во всем. — Он стиснул ее запястье. — Особенно когда это распространяется на постель. Так что прикажешь мне думать?

Кармен промолчала. Она прекрасно понимала, что разговоры о постели — всего лишь уловка, лишний повод для обвинений.

— Так вот, запомни, что я тебе скажу! — Гидеон пристально посмотрел ей в глаза. — Уверен, ты не понимаешь, что тебе не обойтись без меня. Я говорил с Кевином насчет твоего следующего цикла, и, поверь мне, он полагает, что ты можешь не потянуть. Он думает…

— Как ты смеешь?! — закричала Кармен. — Как ты смеешь сплетничать обо мне с моим продюсером!

— Мне кажется, ты забываешь, от кого зависит твоя драгоценная карьера, моя милая. — Гидеон расплылся в улыбке. — Так вот, если не поумнеешь, все подумают, что у тебя нервный срыв. Ты поздно приходишь домой, приходишь с тенями под глазами… Ведь я могу сделать вывод, что у тебя проблемы в студии. Кстати, ты не рассказала мне о своем недавнем фиаско во время интервью.

Кармен с ненавистью смотрела на мужа. Похоже, он действительно собирался погубить ее карьеру, и она никак не могла его остановить.

— Ты сама знаешь, что должна одуматься, — не унимался Гидеон. — Что же касается твоей глупой болтовни насчет развода… В общем, ты можешь его получить, но останешься без работы, если в «Конквесте» узнают о разводе. Ты хоть понимаешь, какой это был бы удар по программе?

Кармен в ярости завела мотор и, крутанув рулевое колесо, выехала на середину дороги. В этот момент она едва ли понимала, что делает.

«Убирайся ко всем чертям, Гидеон». Мысленно повторяя эти слова, она не заметила красный свет светофора, выехала на дорогу с односторонним движением, и теперь навстречу им неслись сотни машин.

— Да смотри же ты, глупая сука! — взревел Гидеон.

Прямо на них, визжа тормозами, летел огромный грузовик. Кармен стиснула зубы и в отчаянии крутанула руль. В следующее мгновение мимо них, с пассажирской стороны, пронеслись гигантские колеса.

Кармен шумно выдохнула. Она представила, что случилось бы, если бы она растерялась и не успела вывернуть руль.

Но тут вдруг раздались крики и оглушительные гудки клаксонов, — оказалось, они несутся прямо на столб, поддерживающий эстакаду. Кармен резко надавила на тормоза, поэтому удар был не такой уж сильный.

— Глупая сука! — снова заорал Гидеон. — Ты пытаешься спровадить меня на тот свет?!

Кармен открыла дверцу и выбралась из машины. И тут же, разрыдавшись, рухнула на усыпанное мусором шоссе. Если бы она промедлила только в тот критический момент, Гидеон сейчас был бы мертв. И все ее беды закончились бы.

«Но я, вероятно, тоже погибла бы», — промелькнуло у нее. А ей совершенно не хотелось умирать — даже сейчас, даже после очередных унижений.

Наконец поднявшись на ноги, она подошла к обочине дороги. Усевшись, подтянула колени к подбородку. В этот момент движение по эстакаде возобновилось, а еще через несколько минут подъехал полицейский автомобиль.

Кармен видела, как Гидеон, разговаривая с полицейскими, размахивает руками, пытаясь что-то им объяснить. Конечно же, он считал этот инцидент досадной случайностью, во всяком случае, не винил свою жену. Она не слышала, что он говорил, но точно знала: на сей раз Гидеон не станет ее обвинять, так как подобная «реклама» могла бы навредить и ему самому.

Кармен снова вспомнила о разговоре с Джулией. «Подать ему отравленный кофе или еще что-нибудь». Так, кажется, сказала она. Надо было оказаться на волосок от смерти, чтобы понять: Джулия действительно права.

— С вами все в порядке?

Она подняла голову и увидела стоявшего над ней полицейского.

— Похоже, вы в шоке, — сказал он, набрасывая ей на плечи плед. Полицейский пристально взглянул на нее и в смущении пробормотал: — Прошу прощения, вы не…

— Кармен Берд, — ответила она, машинально улыбнувшись. Поднявшись на ноги, добавила: — Не волнуйтесь, я в полном порядке.

«Подать отравленный кофе или еще что-нибудь». Она должна что-то придумать. Должна…

Кармен решила, что больше не станет терпеть побои и издевательства.