По ту сторону экрана

Глава 7

Закончив зажигать свечи по всей ванной, Энджи опустила бамбуковые шторы, загораживаясь от яркого воскресного утра. Затем включила в прихожей мини-плейер, проверила свои бутылочки с маслами и поставила поднос с завтраком на крышку унитаза. Наконец, насыпав в ванну горстку сухих розовых лепестков, ступила в воду.

Чудесные звуки струнной музыки проникали в ванную, и Энджи, закрыв глаза, улеглась на спину. Ванная комната — священное место для нее, здесь она могла жить в мечтах. Сегодня Энджи была женой голливудского продюсера — богатой, красивой и знаменитой. И следовательно, открыв глаза, должна была увидеть дворецкого, несущего шампанское в ведерке со льдом. Но вместо этого она увидела щербатую плитку и засохший на ней раствор. Несмотря на свечи, косметические ухищрения и индийские занавески, она прекрасно все видела — то есть видела, что ее крошечная квартирка давно уже нуждается в ремонте.

«Гидеон может вытащить меня из всего этого», — размышляла Энджи, принимаясь за кофе с тостами. Она все еще не решила, как ей поступить, как повыгоднее все устроить, однако знала, что потребуется проявить осторожность — только тогда удастся получить желаемое. Энджи решила подождать, пока снова не увидит Гидеона — таким образом можно было бы проверить его реакцию, а затем определить дальнейшую линию поведения. Но она не видела его уже почти две недели. Что могло случиться? Почему Гидеон так долго не появляется?

С деньгами становилось все хуже. Скоро придется платить за квартиру, но она не могла рисковать, не могла регулярно принимать клиентов, потому что Гидеон мог появиться внезапно, в любой момент. К счастью, ей помогал Ронко. Стоя у нее под дверью, он отваживал нежелательных клиентов, рассказывая им о том, что она уехала навестить больную мать. Но если она в ближайшее время не поговорит с Гидеоном, то ей снова придется работать, и тогда у нее уже не будет такого Шанса, как сейчас.

Энджи часто вспоминала чудесный белый дом в Холланд-парке. Она уже побывала в тех местах, и дом Гидеона показался ей каким-то особенным — во всяком случае, он совершенно не походил на все соседние особнячки. Энджи представляла интерьер этого дома, пушистые ковры, лоснящихся кошек, свернувшихся перед каминами…

Почему Кармен Берд должна иметь всю эту роскошь, а она, Энджи, совсем ничего? Почему бы Гидеону не раскошелиться? Ведь ей нужно совсем немного — приличная квартира в Кенсингтоне, открытый счет в дизайнерском магазине, приглашения на вечеринки и большой букет цветов хотя бы раз в неделю. Ей казалось, что обо всем этом вполне можно договориться.

Наконец, закончив свой ритуал, Энджи выбралась из ванны и подошла к зеркалу. «Розовые лепестки — не такая уж замечательная идея», — подумала она, принимаясь очищать груди от прилипших к ним красно-бурых лепестков.

Открыв бутылку ароматного масла, Энджи тщательно растерла тело. Она не раз пыталась проделать то же самое и с Гидеоном, но он не поддавался. Иногда, отчаявшись намазать спину, она звала к себе Ронко, чтобы он потрудился над ней. Дав четкие и строгие указания насчет границ дозволенного, которые он не должен переступать, она укладывалась на кровать и представляла, что ее растирает не Ронко, а кто-то другой. Получалось неплохо, пока он не возбуждался. Иногда, когда она слышала его хрюканье и прерывистое дыхание, ей казалось, что рядом с ней самый настоящий барсук.

Сверкающая от масла, Энджи по-прежнему стояла перед зеркалом, любуясь своей фигурой. Нет никаких сомнений: ее тело — наиболее прибыльный актив из всего, что у нее есть, оно способно зарабатывать и приносить прибыль, поэтому она могла жить, не напрягая свои извилины. Но так будет не всегда. «Пришло время, — сказала себе Энджи, — поработать и головой, ведь я не глупее других».

Накинув старый махровый халат, который никогда не надевала при Гидеоне, Энджи принялась расхаживать по комнате. Ей предстояло решить, каким будет ее следующий шаг. Вероятно, надо подтолкнуть события, надо связаться с Гидеоном и напомнить о себе. Но никаких угроз, ни в коем случае, просто она даст ему понять, что знает о нем гораздо больше, чем он думает. И это наведет его на правильное решение. Если у него есть мозги, он тут же смекнет, как следует обращаться с такой любовницей, как она. «Что же касается фотографий, то они — всего лишь запасной вариант, — напомнила себе Энджи. — Карточки — на всякий случай, если что-то пойдет не так, как надо».

Но как ей с ним связаться? По телефону — нет никакого смысла. Она не хотела рисковать, боялась испортить все дело каким-нибудь неосторожным словом. А письмо — слишком уж официально, да и незачем выставлять перед Гидеоном свои литературные таланты. Записка на открытке, — вероятно, самое разумное решение. Разве не так люди его круга связываются друг с другом?

У нее за много лет скопилось множество открыток — Энджи очень любила покупать их, но не знала, кому писать. Разложив открытки на кофейном столике, она позвала Ронко, чтобы послушать, что он скажет.

Ронко появился в спортивном костюме и в новых пушистых шлепанцах. Он расплылся в улыбке, увидев, что соседка не совсем одета, — очевидно, все еще на что-то рассчитывал.

— Я позвала тебя совсем по другому делу… — сказала Энджи, затягивая потуже пояс халата.

Внезапно она уставилась на шлепанцы Ронко. Две маленькие барсучьи мордочки смотрели на нее бусинками черных глаз. Эти пушистые существа были как живые, и Энджи казалось, что они вот-вот прыгнут и побегут по полу.

— Тебе нравятся? — спросил Ронко. — Я купил их за полцены. — Он вдруг сбросил один тапок и подтолкнул его к Энджи. — Расцветка довольна натуральная. Видишь, это настоящий британский барсук, и полоски у него соответствующие.

Энджи попятилась, с отвращением глядя на Ронко — она наконец-то уловила запах, исходивший от его ног. Однако ей все же удалось взять себя в руки, и она объяснила соседу, что от него требуется. Ронко был явно разочарован, и Энджи, пытаясь как-то вознаградить его, сказала, что согласна пойти с ним выпить за ленчем, если он поможет ей выбрать подходящую открытку.

Поело этого Ронко с жаром взялся за дело — сравнивал Венецию с Афинами и с видом знатока рассуждал о достоинствах неконтрастных фотографий, в том числе и о медвежонке Тедди из мультфильмов. В итоге он нашел прекрасное решение ее проблемы — предложил использовать открытку ко Дню святого Валентина. Открытку украшала чудесная картина — «Офелия», как гласила надпись внизу. «Офелия? — задумалась Энджи. — Возможно, это какая-то героиня греческой мифологии?» Во всяком случае, картина — женщина, купавшаяся в ручье, — очень ей понравилась, и она решила показать Гидеону, что у нее хороший вкус.

Отправив Ронко переобуться и приодеться для паба, Энджи задумалась… Что же написать на открытке? Что она должна сообщить Гидеону? «Я знаю, где ты живешь?» Звучит слишком уж глупо, ведь ясное дело, что знает, если напишет его адрес на конверте. Как насчет того, чтобы пошутить, обыграв сюжет картины? «Купаться без тебя так одиноко?..» Но у Гидеона слабовато с юмором, насколько она могла понять. В конце концов она написала: «Думаю только о тебе. С любовью, Энджи». Подумав немного, добавила: «Целую тысячу раз».

Засунув открытку в конверт, Энджи вдруг вспомнила картинку. Ведь Офелия купалась в ручье среди цветов — почти как она в ванне. А может, стоит попробовать то же самое со свежими, как Офелия? Энджи была уверена, что подберет себе такие цветы на Портобелло-роуд, причем найдет недорогие.

Проснувшись воскресным утром, Кармен с сожалением вспомнила о проявленной накануне слабости — ведь Гидеон был жив, и теперь нескоро представится случай от него избавиться. Почему же после столь тщательной подготовки она испугалась и не реализовала свой план? Тут Кармен почувствовала, как ноют ушибы, и мысленно поклялась, что в следующий раз ее ничто не остановит. Гидеон вполне заслуживал смерти.

Накануне вечером она вдруг почувствовала головокружение и пришла в себя уже в постели. Но как она в ней оказалась? Кармен закричала, однако никто ей не ответил. Сообразив, что все уже ушли, она попыталась встать, но, снова почувствовав слабость, вскоре уснула и спала до прихода Гидеона.

Муж разбудил ее своим криком. Он орал на весь дом, заявляя, что она специально испортила вечер и погубила его карьеру. А потом потребовал, чтобы она занималась с ним сексом. Когда Кармен с отвращением отвернулась от него и сказала, что плохо себя чувствует, он сорвал с нее одеяло и принялся избивать, причем бил гораздо сильнее, чем обычно.

Кармен вздрогнула, вспомнив, как он насиловал ее, приглушая ее крики подушкой. Что ж, в следующий раз она непременно избавится от него — теперь у нее уже не было сомнений.

Кармен сначала решила, что мужа нет дома — везде царила тишина. Но, направляясь в ванную, она увидела, что дверь его кабинета приоткрыта, — а ведь он, уходя, всегда надежно запирал ее. Кармен осторожно заглянула в щелку. Гидеон сидел на стуле. Сидел, уронив голову на стол. И перед ним стояла пустая бутылка из-под виски. Тут он вдруг громко захрапел и шевельнулся. «Да, Джулия была права, — подумала Кармен, отходя от двери. — Гидеон не в состоянии себя контролировать. Если его не остановить, он зайдет слишком далеко. Это неизбежно…»

Внизу она обнаружила полнейший беспорядок, то есть все было точно так же, как накануне. Кармен принялась мыть посуду, которой оказалось гораздо больше, чем можно было ожидать. И думала она все о том же — пыталась понять, почему у нее ничего не получилось, почему сорвались ее планы. «Метод, — решила она, — именно метод оказался плох». Ведь удар током не всегда смертелен, и Гидеон мог бы отделаться несколькими ожогами. Мог бы совсем обезуметь. Кармен даже обрадовалась, что избежала такого риска. Вполне возможно, что ей бы пришлось до конца дней ухаживать за сумасшедшим.

Присутствие свидетелей тоже было бы ошибкой. Особенно присутствие этих двух омерзительных особей, гостей Гидеона. Правда, рядом с Криспином и Эльвирой ее муж не казался таким уж чудовищем. А их ужасные разговоры о кладбищах… Они довели ее этими разговорами до тошноты. Если она собирается добиться успеха в следующий раз, ей придется обойтись без свидетелей.

Услышав шаги на лестнице, Кармен полностью сосредоточилась на посуде. Гидеон ввалился в кухню, сварил себе кружку кофе, а затем ушел, так и не сказав ни слова. Бросив на него украдкой несколько взглядов, она не заметила в нем ничего необычного, — вернее, таким он был всегда после попойки.

И все же вид спящего в кабинете Гидеона навел ее на прекрасную мысль. В книге о ядах она прочитала, что очень часто смерть наступает от отравления окисью углерода, который просачивается из гаража. А кабинет Гидеона — как раз над гаражом. «Кажется, свойства этого специфического газа достойны дальнейшего исследования», — решила Кармен.

Весь день она провела, стараясь не попадаться на глаза Гидеону. Когда же он ушел в начале вечера, Кармен вытащила из своего тайника похищенные в библиотеке книги и начала читать. Вскоре выяснилось, что окись углерода — газ без цвета и запаха и если им надышаться как следует, то смерть наступает быстро и безболезненно. Считалось, что этот способ ухода из жизни весьма популярен среди самоубийц, если, конечно, слово «популярен» уместно в данном случае. Обычный автомобиль с работающим двигателем в закрытом гараже мог довести концентрацию газа до смертельного уровня за очень короткое время.

Открыв кошелек, Кармен вытащила запасной ключ от кабинета Гидеона. Она обнаружила ключ несколько месяцев назад. Обнаружила совершенно случайно и хранила на всякий случай. И вот теперь ключ наконец-то понадобился.

Крадучись, то и дело прислушиваясь, — она опасалась возвращения Гидеона, — Кармен проникла в кабинет. Следовало проверить половицы и придумать, как закрепить оконную раму, чтобы она не открывалась.

Гидеон провел большую часть воскресенья и понедельника в алкогольном тумане, проклиная предательство Криспина Скроупа. После того как в доме погас свет, у Гидеона совершенно пропал аппетит. Однако его гостей следовало принять на широкую ногу, поэтому он повез их в ресторан, где они пировали за его счет. Когда же счет был оплачен и они занялись бренди и сигарами, Криспин наконец признался, сказал, что его разговор с продюсером рекламного агентства — полный блеф.

— Я надеялся поймать его, прежде чем они уладят дело, — объяснил он. — Но, судя по всему, переговоры прошли быстрее, чем я рассчитывал. — Положив в карман гаванскую сигару, которую выбрала Эльвира, но забыла раскурить, Криспин добавил: — Но это ведь мелочи, старина, так что забудем… — Тут он поднялся и вместе со своей подругой направился к выходу.

Гидеон молча смотрел им вслед. Мерзкая парочка, конечно же, знала, что он ценит свою репутацию, поэтому в этом ресторане не станет устраивать сцену.

К вечеру понедельника Гидеон немного успокоился и попытался вспомнить, что произошло потом, после ухода Криспина. Он смутно помнил, как, вернувшись домой, утверждал свои права мужа, — но что было после этого? В конце концов Гидеон пришел к выводу, что ему прежде всего необходимо выпить, иначе он совершит какой-нибудь необдуманный поступок, о котором будет потом долго жалеть.

Конечно, будущее представлялось не очень радужным, но Гидеон чувствовал, что даже из его нынешнего положения есть выход. Все не могло быть настолько плохо, как казалось. Если бы он сам поехал в агентство, воспользовавшись именем Скроупа, чтобы таким образом проникнуть к продюсеру, у него еще был бы шанс получить рекламу. Узнав о его предложении, в агентстве признали бы, что его видение новой рекламной кампании гораздо интереснее дешевых трюков, что исполняют актеры, наряженные гигантскими изюминами.

— Да, они признали бы, им пришлось бы признать, — бормотал Гидеон.

А его предложение насчет «Мангуса»? Он не может согласиться с отказом, он должен послать его снова — на сей раз в «Клауд», в недавно созданную спутниковую компанию, которая, как известно, искала свежие идеи. Он сначала колебался, не хотелось предлагать такой качественный сериал, как «Мангус», компании без послужного списка. Но теперь ему ясно: это лучший способ действий. Он уверен, что ему позвонят через несколько дней.

А тем временем надо призвать к порядку Кармен. Он не может рисковать, она не должна изводить его в столь ответственный момент. Подготовительная работа требует огромной энергии, и ему нужна поддержка жены. В конце концов Кармен придется поменять на «модель» поновее — ведь ее известность не вечная. Но сейчас еще не время. Как только его карьера снова встанет на рельсы, он избавится от нее.

К тому же Кармен ведет себя в последнее время немного странно. Что за истерика с ней случилась в субботу вечером? Что же касается обеда, который она приготовила… Наверное, ему надолго придется стать объектом для насмешек — Гидеон Берд предложил своим гостям горелую говядину! Как удачно, что вовремя отключилось электричество…

Во вторник утром Гидеон получил два письма. Первый конверт — с отказом от его предложения, в «Клауд» не проявили интереса к «Мангусу». Причем было заметно, что кто-то нацарапал карандашом на конверте свой комментарий и не стер должным образом. «Он, должно быть, шутит», — прочитал Гидеон, держа бумагу на просвет. И еще: «На какой планете этот парень жил в последние десять лет?»

Да что эти выскочки понимают? Они, наверное, еще носили подгузники, когда он сделал себе имя на Би-би-си. Смяв сопроводительное письмо, Гидеон бросил его в угол кабинета, взвыв от гнева. «Клауд» была его последней реальной надеждой.

Во втором конверте лежала открытка от Энджи. Он забыл о ней в последние несколько дней, но сейчас почувствовал, что не прочь навестить ее, — наверное, именно это ему и требовалось для того, чтобы успокоиться. Он уже собрался бросить открытку в корзину для бумаг и отправиться в Ноттинг-Хилл, но тут вдруг сообразил: «Ведь у нее есть мой адрес». Гидеон перечитал записку. Потом посмотрел на картинку и надпись под ней — «Офелия». Очевидно, имелась в виду смерть Офелии. Что бы это значило?

Он снял трубку и набрал номер Энджи. Ответил мужской голос.

— С кем я говорю? — спросил Гидеон. — Кто вы?

— Просто друг, — ответил мужчина. — Если вы Гидеон, то она просила вам кое-что передать.

— Что именно?

— Она ушла за покупками. И сказала, что вы должны прийти в семь, если хотите ее видеть. Вам лучше прийти вовремя, — добавил мужчина. — Вы узнаете, что не зря потратили время.

— Я прихожу, когда хочу! — заорал Гидеон. — Черт побери, кто ты такой?!

Раздался щелчок, и в трубке стало тихо. Гидеон задумался… Если Энджи знает его адрес, значит, она следила за ним. И наверняка узнала о нем гораздо больше, чем ему хотелось бы. Сейчас девять тридцать утра, и он только что открыл бутылку виски — самое неподходящее время для новых неприятностей. Если Энджи кому-то расскажет про их отношения, для него это может закончиться печально — он потеряет все свои связи, которые именно сейчас так необходимы…

Шантаж это или нет — не имеет значения. Он не может рисковать. Энджи должна убраться из его жизни. Все это и так продолжалось слишком долго. Женщины всегда становятся жадными после первых нескольких недель.

Виски в бутылке становилось все меньше, и Гидеон все хуже соображал. К тому же было слишком душно. Он потянулся к окну, но оно почему-то не открывалось. После нескольких неудачных попыток открыть его Гидеон почувствовал позывы тошноты и понял, что ему совершенно необходима доза кокаина.

Порывшись с минуту в ящике стола, он вспомнил, что недавно израсходовал последнюю дозу. И вдруг, нащупав что-то холодное и тяжелое, невольно улыбнулся.

— Привет, беби, — пробормотал он, вытаскивая из ящика «смит-вессон», подарок одного эксцентричного поклонника «Мангуса». Гидеон всегда испытывал острые ощущения, когда держал в руке оружие.

Нажимая на запорный рычаг, он выдвинул барабан. Затем извлек из картонной коробки патроны, опустил их в пустые гнезда и вернул барабан на место. Теперь он, Гидеон Берд, был готов.

С револьвером в руке Гидеон прохаживался по комнате, это был его ритуал. Целясь в воображаемую мишень, он чувствовал сопротивление спускового механизма под дрожащим пальцем. Теперь он контролировал все. Теперь был Мангусом. Стоит лишь нажать на курок — и больше ничего не надо, чтобы уничтожить противника.

Внезапно почувствовав сильнейшее возбуждение, он потянулся к ширинке, расстегнул молнию и, обливаясь потом, устремился к кульминации. В какой-то момент он вдруг вспомнил об Энджи и ее двуличности и тотчас же снова ощутил позывы тошноты — было очевидно, что без дозы кокаина ему не обойтись.

Гидеон со вздохом положил оружие в ящик стола и застегнул брюки. Он прекрасно понимал, что на всякий случай хранил в квартире Энджи небольшой запас, но сейчас он не мог ждать до семи вечера. Значит, придется поехать в Сохо.

В коридоре он увидел Кармен.

— Уходишь? — спросила она.

— Занимайся своими делами! — рявкнул Гидеон. Вспомнив, что пока не следует портить отношения, с улыбкой добавил: — Только на несколько часов. Увидимся попозже.

Гидеон вернулся лишь в половине шестого. Но, к удивлению Кармен, извинился за опоздание.

— Столкнулся в Сохо со знакомым продюсером, — объяснил он. — Мы с ним посидели немного и пропустили по рюмочке.

Кармен заметила, что его зрачки расширились. К тому же он хрипел и задыхался, будто бежал всю дорогу. Сделав глубокий вдох, Гидеон продолжал:

— Я собираюсь заняться наверху редактированием, это займет весь вечер. — Выразительно взглянув на жену, он добавил: — Я хотел бы, чтобы меня не отвлекали.

— Да, разумеется, — кивнула Кармен. — Можешь не беспокоиться.

Она слышала, как муж поднимается наверх. Затем услышала, как в дверном замке провернулся ключ. «Наконец-то, — подумала Кармен. — Вот возможность, о которой можно было только мечтать». И действительно, с коктейлем из спиртного и наркотиков, вероятно, не понадобится слишком много ядовитых веществ, чтобы прикончить его. Вскоре она услышала знакомую музыку. Включив телевизор, чтобы создать дополнительный звуковой фон, Кармен направилась в гараж.

Она уже подготовила садовый шланг — он тянулся вдоль стены, позади полок, и исчезал в маленьком отверстии в потолке. Другой конец шланга змеился по полу гаража, ближе к выхлопу машины. Это оказалось довольно простое дело, поскольку Гидеона не было полдня. Проскользнув к мужу в комнату, она втащила шланг за радиатор отопления, где его нельзя заметить.

Взяв с полки старые тряпки, Кармен обернула ими шланг, чтобы он плотно вошел в выхлопную трубу. Когда все было готово, она поднялась наверх и, остановившись у двери кабинета, прислушалась. Музыка все еще гремела, но никаких других звуков вроде бы не было. «Хорошо бы, чтобы он заснул», — подумала Кармен.

Но теперь предстояло сделать следующий шаг — осуществить остальную часть плана. Неужели она действительно этого хочет? Вспомнив садистское удовольствие в глазах Гидеона, когда он насиловал ее, Кармен решила, что на сей раз не отступит. Она терпела издевательства восемь долгих лет, и терпение ее наконец-то иссякло.

Собравшись с духом, Кармен сунула в дверной замок согнутую скрепку, так что теперь дверь невозможно было бы открыть изнутри. Потом, когда она вытащит скрепку, все будет похоже на самоубийство. «Что ж, самоубийство — не слишком далеко от правды, — подумала Кармен. — Он выпил столько виски, что казалось, старался допиться до смерти».

Спустившись в гараж, Кармен завела машину. Подождала немного, желая убедиться, что двигатель в полном порядке и не заглохнет. Потом побежала в прихожую и закрыла дверь, ведущую в гараж. После этого сняла телефонную трубку, чтобы отсечь возможные звонки с параллельного аппарата, стоявшего в кабинете, и ушла из дома — следовало обеспечить себе алиби в ближайшем магазине.

Кармен шла по Холланд-Парк-авеню и смотрела по сторонам. Все выглядело так, как всегда, так же, как несколько дней назад, когда она была здесь последний раз. Удивительно, но люди, проходившие мимо, казалось, не обращали на нее ни малейшего внимания. Никто не останавливал и не указывал на нее пальцем — как будто она не совершила ничего особенного!

В магазине она машинально бросала покупки в корзину. И вдруг замерла, ошеломленная внезапно пришедшей ей в голову мыслью… «Гидеон предпочитает зеленый сыр», — подумала она.

Усилием воли справившись с головокружением, Кармен прислонилась к шкафу с холодными напитками и тихонько заплакала. Только сейчас она поняла, что уже слишком поздно, что уже ничего нельзя изменить. Да, на сей раз она действительно это сделала. Вернувшись домой, она увидит труп Гидеона.