По ту сторону страха

19

Один из телефонов со стуком упал на пол.

— Чей он? — спросил Кейн.

— Мой, — едва слышно произнесла Коррин. По правде говоря, это был шикарный смартфон с доступом в Интернет, пятимегапиксельной камерой и целой кучей других полезных функций.

— Классный телефончик, — сказал Кейн, раздавив его каблуком.

Он с такой легкостью сделал это, что Джоди задрожала от страха. Он, похоже, демонстрирует свою силу. Кейн пытается дать им понять, что они полностью в его власти и он может сделать с ними все, что захочет.

— Это чей телефон? — спросил он, бросив на пол слайдер.

— Мой, — сказала Ханна.

Раздавив и его ногой, он еще и потоптался по обломкам.

— Чья эта штуковина? — Он бросил на пол старую «Нокию».

Все молчали. Джоди покосилась на Луизу. Крепко сжав губы, она смотрела на Кейна горящими от гнева глазами.

Сделав глубокий вдох, Джоди зажмурилась. Она благодарила Бога за то, что у нее есть такая подруга, как Лу.

— Это телефон Луизы, — сказала она.

Кейн раздавил его ногой. Тревис, повернув дуло пистолета, так вдавил его в щеку Джоди, что она закричала от боли. Наклонившись к ней, он прорычал:

— Неужели ты думаешь, глупая сучка, что мы этого не поняли? Где твой телефон?

— Он в… в моей сумке.

— Где сумка?

Джоди забыла, где именно она оставила свою сумку, и посмотрела на стол, стоявший у центральной двери. Однако сумки там не было.

— Где она?

— Я… я… на барной стойке. В кухне.

— Принеси ее, — сказал Тревис Кейну. Тот принес сумку в гостиную и высыпал на пол все ее содержимое: кошелек, ключи, помаду, мелочь и несколько гигиенических тампонов. Телефона там не было.

— О-ох! — испуганно выдохнула Джоди.

— Где твой телефон? — крикнул Тревис.

— Я… я не знаю.

— Где он?

— Я куда-то положила его…

— Куда?

— Он был в сумке, а потом…

— Где он?

— Я не знаю. Не знаю. Если его нет в сумке, я не знаю, где он может быть. Наверное, я его где-нибудь уронила. Да, наверное, он выпал из сумки. Или он в машине. Я не знаю, — повторила Джоди.

Тревис опустил одну руку и поднял пистолет так, как будто собирался…

— Я, черт побери, не знаю, где он. НЕ ЗНАЮ!

Переминаясь с ноги на ногу, Кейн засмеялся.

— Брат, я думаю, что она не врет, — сказал он.

— Если этот телефон где-нибудь зазвонит, я сделаю дырку в твоей голове. Поняла? — сказал Тревис, снова прижимая дуло пистолета к щеке Джоди.

Ее глаза наполнились слезами, и она пробормотала:

— Да, поняла. Он не зазвонит. Я обещаю.

— Кейн, ты нашел веревку? — спросил Тревис, не спуская глаз с Джоди.

— Нет.

Повернувшись, он посмотрел на Кейна. От гнева у него даже надулись жилы на шее.

— Так пойди и найди! — заорал он. — И принеси что-нибудь выпить.

Джоди видела, что Тревис наблюдал за Кейном. Она облизала свои пересохшие губы и почувствовала соленый вкус крови. Ее ушибленная щека кровоточила с внутренней стороны. Джоди уже довольно долго сидела без движения, и ее ноги совершенно онемели. Она тяжело дышала, дрожа всем телом, а ее ладонь горела от боли. Она была так напугана, что не могла ясно мыслить. Кейн, находившийся в другом конце комнаты, уронил на пол какой-то тяжелый предмет.

Напряженную тишину прервал голос Луизы:

— Разрешите Ханне осмотреть ее руку. Она медсестра.

Джоди испуганно уставилась на нее. Что, черт возьми, она делает? Этот парень запросто может всадить ей пулю в лоб. Какое ему дело до чьей-то руки?

— У нее в ладони застряло стекло. Я даже отсюда вижу его, — сказала Луиза.

— Еще раз пошевелишься, и я нажму на курок.

— Пусть она просто вытащит стекло.

— Заткнись!

— Если стекло останется в ране, она может потерять много крови.

Джоди бросило в жар. Кто-то из ее подруг ранен. А Луизу сейчас могут убить. Или ее саму убьют.

— У меня в кармане лежат бумажные салфетки, — не унималась Луиза.

— Замолчи, Луиза, — прошипела Коррин.

— Она только вытащит стекло, отдаст ей салфетки и вернется назад. Это займет не больше пяти минут. Ваши джинсы уже испачканы кровью. Вы же не хотите, чтобы они испачкались еще больше?

Скосив глаза в противоположную сторону, Джоди посмотрела на его джинсы. На одной штанине, немного выше колена, было большое темное пятно. Прямо над этим коленом находилась ее левая рука. Она была красной от крови.

Джоди вздрогнула так, как будто через ее тело прошел электрический разряд. Она снова вспомнила ту страшную ночь, снова увидела свои руки, освещенные фарами машины. Они были влажными и красными. Кровь капала сквозь пальцы на ее босые ноги.

— О господи, нет! — пробормотала Джоди и вдавила руки в живот так, словно пыталась зажать рану.

Она боялась посмотреть на свой живот. Ее голова по-прежнему была прижата к стене, а пистолет Тревиса к ее щеке. Неужели там много крови? Когда же он поранил ее? Она почувствовала боль. Резкую, жгучую боль в животе. Нет, у нее болела рука.

— Всего пять минут, — сказала Луиза громким, настойчивым голосом.

К Джоди подошла Ханна и попыталась оттянуть ее руку от живота.

Джоди отшатнулась от Ханны.

— Нет, мне нужно зажимать рану, — прошептала она.

— Джоди, у тебя рука порезана. В ней застряло стекло.

— Что? — удивилась Джоди.

Ханна взяла ее руку и развела пальцы. Кусок стекла торчал в ее ладони прямо у основания большого пальца. Он был похож на акриловый ноготь Коррин. Интересно, каким образом ее ноготь мог воткнуться в ладонь Джоди? Оглядевшись по сторонам, она увидела, что на полу в луже лежит винная бутылка, а рядом ней осколки бокала. Должно быть, Джоди упала прямо на эти осколки.

Потом ее прижали головой к стене, воткнув в щеку дуло пистолета.

— Пять минут уже истекли.

— О боже! — пробормотала Ханна и закусила губы, пытаясь сдержать слезы.

— Помоги ей, Ханна! — крикнула Луиза.

Наклонив голову, Ханна попыталась ухватить осколок стекла большим и указательным пальцами. Однако ее руки так дрожали, что она никак не могла поймать тонкое стекло. Джоди еще ни разу не видела, чтобы у Ханны дрожали руки. Даже когда ее дочь Челси, протаранив своим телом стеклянную дверь в доме Луизы, изрезала себе все руки и ноги, она была невозмутима. Однако сейчас Ханна дрожала от страха.

— О черт! — воскликнула Джоди, почувствовав жгучую боль, когда стекло вышло из раны, и отдернула руку.

Она поднесла руку к лицу. Из раны вытекла струйка крови и побежала вниз, прямо к запястью.

Ударив Ханну ботинком в плечо, Тревис оттолкнул ее от Джоди.

— Время вышло, — сказал он.

— Ублюдок! — крикнула Луиза, когда Ханна, встав на колени, вложила в руку Джоди пачку салфеток.

— Убирайся отсюда! — приказал Тревис Ханне и, повернувшись к Луизе, рявкнул: — А ты закрой свой мерзкий рот!

— Я знаю, как ей заткнуть рот, — сказал вернувшийся из кухни Кейн и положил руку на свой член. — Она не сможет говорить, когда у нее во рту будет эта штука.

«О боже мой, снова начался этот кошмар», — промелькнуло в голове у Джоди. Их приперли к стене, и они уже не смогут убежать. Их изнасилуют, а потом убьют. У Джоди так сдавило грудь, что она начала задыхаться. Она зажмурилась и снова вспомнила ту страшную ночь, и снова услышала громкие гортанные стоны.

— Свяжи их, — сказал Тревис.

Джоди открыла глаза, и ее охватил ужас.

Кейн стоял перед ее подругами. В одной руке он держал бутылку бурбона, которую Лу привезла из дома, а в другой — связку портьерных шнуров. Сделав несколько больших глотков бурбона, он передал бутылку Тревису, а потом растянул на пальцах белые витые шелковые шнуры. Плотоядно улыбнувшись, он посмотрел на Луизу и Ханну.

— Вы, двое, вставайте, — сказал он.

Джоди с ужасом наблюдала за тем, как Кейн привязывает шелковым шнуром левую руку Луизы к правой руке Ханны. Обмотав шнур вокруг их запястий, он завязал тугой узел.

— Теперь ты, — сказал он Коррин.

В этот момент Джоди вспомнила другую веревку, вспомнила свои разодранные в кровь запястья и нестерпимую, жгучую боль. Увидев, как Кейн привязывает руку Коррин к руке Луизы, она резко дернула головой. Когда Кейн повернулся к ней, у нее началась истерика.

— Нет! Нет! — закричала она. Засунув руки за спину, она начала крутить головой, пытаясь вывернуться из-под прижатого к ее щеке пистолета. Кейн подбежал к ней и что-то прорычал.

— Нет! — снова закричала Джоди, глядя на белый шнур, который Кейн сжимал в своем огромном кулаке.

На конце шнура болталась пушистая кисточка, которая подействовала на нее так, как действует красная тряпка на быка. Она с удвоенной силой принялась крутить головой, по-прежнему прижатой к стене, из стороны в сторону. Тревис что-то крикнул и придвинул пистолет к ее уху, пытаясь удержать ее у стены. Джоди еще сильнее зажмурила глаза и услышала громкий вопль, шедший откуда-то из глубины ее сознания.

Кто-то схватил ее за руку и рывком поставил на ноги. Это был Кейн. Он потащил ее, отчаянно сопротивляющуюся, к тому месту, где сидели ее подруги.

— Нет! — закричали они.

Тревис и Кейн орали на Джоди. Ее подруги пронзительно вопили. Однако она продолжала отчаянно сопротивляться. «Они мне сейчас оторвут руку», — подумала Джоди, ощутив резкую боль в плече. Она понимала, что нельзя сдаваться, нужно сопротивляться до последнего, но она не знала, что ей еще предпринять. «Если они свяжут меня, я уже ничего не смогу сделать. Тогда конец всему», — решила она.

Однако она ошиблась. Все закончилось, когда Тревис ударил ее локтем в живот.

Она рухнула на пол, прижав ноги к груди, и начала хватать ртом воздух, словно рыба, которую вытащили из воды. Она слышала, как плакали ее девчонки. Луиза же осыпала ругательствами братьев. Даже лежа на полу и корчась от боли, Джоди не смогла сдержать удивления. «Интересно, где Луиза научилась так ругаться?» — подумала она. Джоди подтащили к остальным женщинам, а потом примотали ее руку к руке Коррин шелковым шнуром. Брызгая слюной прямо в лицо Джоди, Кейн выкрикивал всякие непристойности, обзывал ее мерзкими словами и рассказывал о том, что он с ней собирается сделать. Однако Джоди не слушала его. Она смотрела на шнур, которым скрутили ее запястье в том самом месте, где остались тонкие, едва заметные шрамы от другой веревки. Вторую ее руку привязали к руке Ханны. Они стояли, прижавшись друг к другу спинами. Их тела образовали фигуру, похожую на крест. Теперь их удерживала вместе одна веревка, и если кому-нибудь из женщин захотелось бы сесть, всем остальным пришлось бы садиться вместе с ней.

Джоди пыталась стоять ровно. Ей не хотелось быть обузой для своих подруг. Однако она все-таки не выдержала. У нее подкосились ноги, ее голова ударилась о плечо Ханны, и она начала опускаться вниз, чувствуя, как веревка больно впивается в ее руку, привязанную к руке Коррин. Остальные женщины, пошатнувшись, наклонились вперед, пытаясь устоять на ногах. Но Джоди не могла им ничем помочь. Она даже не могла поднять голову и, упав на колени, заплакала.

Тревис подошел к ней.

— Ну что, сучка, теперь ты уже не такая смелая?

Да, он прав. У нее больше не было ни смелости, ни гордости, ни сил. Она даже была не в состоянии посмотреть ему в глаза. Джоди видела перед собой только его ноги. Он по-прежнему держал в руке бутылку бурбона. Когда эта бутылка исчезла из виду — наверное, ему снова захотелось выпить, и он поднес ее ко рту, — Джоди почувствовала, как по ее щекам покатились слезы.

— Я же говорил тебе, что они жалкие домохозяйки, — сказал Тревис так, как будто слово «домохозяйка» было синонимом слова «беспомощная». Схватив Джоди за волосы, он рывком поднял ее голову. — Где же твоя монтировка, сука? — спросил он, засмеявшись ей прямо в лицо, и резко оттолкнул ее.

Боль была такая сильная, словно у нее с головы сняли скальп. Ей хотелось прижать к больному месту ладонь. Однако она боялась даже пошевельнуться, ведь Тревис стоял рядом с ней и запросто мог снова схватить ее за голову. Да, им удалось сломать ее и она уже не сможет сопротивляться.

Ее подруги опустились на пол. Сидевшая рядом с Джоди Коррин подтянула под себя ноги, когда Тревис начал расхаживать перед ними. Злой и взволнованный, он мерил шагами комнату, громко стуча тяжелыми ботинками по деревянному полу. Стоявший возле барной стойки Кейн прямо-таки весь дрожал от возбуждения. Тревис остановился возле Джоди. В одной руке он сжимал пистолет, а в другой бутылку бурбона. Подняв руку с бутылкой, он сделал несколько больших глотков.

— Ладно, — пробормотал он. Похоже, он пытался собраться с мыслями. — Ладно, — снова повторил он, посмотрев на Кейна. — Теперь мы должны здесь все обыскать. Начни с дальних комнат. И давай там, пошевеливайся. Нечего тянуть резину. Мы и так потеряли много времени, распивая вино и изображая хороших мальчиков.

Выхватив у него бутылку, Кейн прижал ее к губам и начал жадно пить бурбон.

— К черту все это. Я останусь здесь. У меня здесь есть работенка, — сказала он и, прыснув от смеха, указал на женщин.

Тревис подошел к нему и, шлепнув по затылку, вырвал у него из рук бутылку, а потом, толкнув его вперед, прижал к одному из старых стволов, служивших опорами для потолка. Ткнув в Кейна указательным пальцем руки, в которой он держал бутылку, Тревис выдохнул ему в лицо:

— А тебя, мать твою, никто и не спрашивает. Теперь ты будешь делать то, что я скажу.

Рассвирепев, Кейн сжал руку в кулак.

Угрожающе посмотрев на Кейна, Тревис занес над ним пистолет. Казалось, он хотел ударить им своего брата.

— Дерьмо собачье! — заорал Кейн. — Крюгер — мерзкий старый хрен!

— А ты — безмозглый идиот. Тебе нужно было подождать, пока он заплатит нам, а потом уже разбивать ему башку. Мы теперь, мать твою, остались ни с чем. — Тревис еще ближе подошел к брату и злобно прохрипел: — Ты будешь делать то, что я скажу, иначе я сдам тебя копам. Понятно?

Прищурив свои бесцветные глаза, тот посмотрел на брата ненавидящим взглядом.

— Мы сначала позабавимся с этими сучками, — сказал он.

— Нет, ими мы займемся потом.

Они неподвижно стояли друг напротив друга. У Кейна от злости на шее вздулись вены. Пистолет Тревиса по-прежнему был занесен над его головой, словно он готов был ударить в любую секунду. Оба они были коренастыми, широкоплечими, агрессивными и злобными. Однако у Кейна были светлые, почти молочно-белые, как у жителей скандинавских стран, волосы, бледно-голубые глаза и белесые, словно вытравленные перекисью водорода ресницы. У Тревиса же волосы были черными, глаза — темно-синими, а кожа очень смуглой. Судя по всему, в его жилах текла не только европейская кровь. «Да, они действительно братья. Может быть, не родные, а сводные. Или двоюродные», — глядя на них, подумала Джоди. Однако главное не это. Главное то, что кроме кровного родства, между ними еще существовала борьба за власть.

— Иди и делай то, что я тебе сказал! — заорал Тревис.

Оттолкнувшись от ствола дерева, Кейн двинулся в сторону коридора. Проходя мимо небольшого столика, на котором стояла большая стеклянная ваза, он сбил ее кулаком, и она, с грохотом упав на пол, разлетелась на мелкие осколки.

Сидевшая слева от Джоди Коррин вздрогнула, веревка, связывающая их, натянулась, и Джоди навалилась на Ханну, а та — на Луизу, и она застонала, согнувшись под тяжестью двух тел. Джоди посмотрела на дверь, в которую вышел Кейн, а потом, повернув голову, испуганно взглянула на Тревиса. Два негодяя заставили Джоди и ее подруг почувствовать себя одной командой, близкими, родными людьми, понимающими друг друга с полуслова. Такое случилось впервые с тех пор, как они уехали из дома.

— Твою мать! — заорал Тревис в спину Кейну.

Рукой, в которой он держал пистолет, Тревис вытер рот, а потом провел ею по своим коротким черным волосам. Некоторое время он стоял неподвижно и, тяжело дыша, разглядывал свое отражение в зеркале, висевшем в дальнем конце гостиной. Потом он повернулся и посмотрел на женщин, сидевших в противоположном конце комнаты, и снова его взгляд задержался на Джоди. Не сводя с нее глаз, Тревис подошел к ней.

Джоди сидела, опустив голову, и слушала его злобное сопение. Тревис подошел к ней еще ближе. «Ими мы займемся потом». «Господи, что это значит? Может быть, он уже передумал? Только бы он не выстрелил в меня сейчас, когда я привязана к своим подругам. Я не хочу, чтобы они потом всю жизнь вспоминали этот кошмар», — думала Джоди.

Подняв ногу, он ударил Джоди по колену своим тяжелым ботинком. Жгучая боль пронзила ее ногу.

— Где же твой гребаный муж, сучка?! — заорал Тревис. — Из-за тебя, дрянь, мы потеряли кучу времени. Мы бы сейчас были уже за сотню миль отсюда, — сказал он и еще раз ударил ее по ноге. Закричав от боли, Джоди отшатнулась от него и прижалась к подругам. — Думаешь, ты тут самая умная? Думаешь, смогла нас перехитрить? — наклонившись над ней, спросил он и направил дуло пистолета прямо ей в лицо. Джоди зажмурилась и громко вскрикнула. — Да, ты и в самом деле упрямая сука.

Он снова ударил ее по ноге. Этот удар был резким и сильным, и поэтому боль была просто нестерпимой.

Джоди казалось, что по ее колену проехал тяжелый каток. «Господи, только бы не было перелома», — подумала она, пытаясь вытянуть руку, привязанную к руке Ханны, чтобы пощупать ногу. Презрительно усмехнувшись, Тревис подошел к Коррин. Дрожа всем телом, она прижималась к Джоди. Медленно, не говоря ни слова, он обошел всех женщин и остановился возле Луизы. В комнате было тихо и в этой тишине слышно было, как булькнул бурбон, когда он еще раз поднес бутылку ко рту. «Если он хочет напугать нас, он напрасно теряет время», — подумала Джоди. Они уже и так были до смерти напуганы.

— Если вы попытаетесь встать, я пристрелю кого-нибудь из вас. Ту, которая первой попадется мне на глаза. Понятно? — рявкнул он.

— О да, это ясно как божий день! — воскликнула Луиза. — Нам, ублюдок, все уже давно понятно.

Джоди похолодела от ужаса. Что она делает?

— Ш-шш, — зашипела на Луизу Ханна.

— Заткнись, — прошептала Коррин.

Тревис подошел к Луизе. Откинув назад голову, Луиза попятилась от него. Слушая тяжелое прерывистое дыхание подруги, Джоди подумала, что Тревис (она не видела его, потому что он стоял у нее за спиной) теперь направил пистолет в лицо Луизе. «Господи, хоть бы он не выстрелил», — взмолилась она.

— Ты поняла? — спросил он спокойным, даже тихим голосом.

«Только больше ничего не говори, Лу. Только не открывай рот», — мысленно обратилась к подруге Джоди.

Прошла секунда, потом вторая, третья, четвертая. Лу стала дышать ровнее. Она уже не наваливалась на Джоди. Еще через несколько секунд она услышала, как Тревис, грохоча ботинками по деревянному полу, пошел в противоположный конец амбара.

— Ты в порядке, Джоди? — прошептала Луиза.

Это она должна была задать этот вопрос Луизе. Это она должна была как-то подбодрить свою подругу. Однако она не могла произнести ни единого слова. Она задыхалась от рыданий. У нее болела щека, горела от боли порезанная ладонь, онемело плечо. Еще ни разу в жизни ей не было так страшно.

— Джоди, попытайся сделать несколько глубоких вдохов, — сказала Луиза.

Она попыталась. Ей стало немного легче.

— Ты ранена? — шепотом спросила Лу.

Джоди облизала губы и пошевелила ногой.

— Думаю, что это всего лишь сильный ушиб. А ты как? — спросила она.

— Просто сильно испугалась, — сказала Лу.

— И я тоже, — прошептала Ханна.

— И я, — повторила Коррин.

Что ж, лучше все-таки быть живыми, чем мертвыми.

— Ты больше не груби ему, Лу. Он может застрелить тебя, — сказала Джоди.

— Я просто не могу удержаться. Слова так и выскакивают из меня.

Джоди вспомнила, как Луиза рассказывала ей о том, что после Афганистана ее стали преследовать кошмары. Интересно, какой кошмар она видит сейчас? Джоди стало стыдно. Лу спорила с Тревисом, кричала на него, пытаясь защитить Джоди. А она в это время трусливо прижималась к стене.

— Как твоя голова, Джоди? — шепотом спросила Ханна. — Ты потеряла сознание, когда он ударил тебя?

Джоди вспомнила, что когда она упала на пол, у нее все поплыло перед глазами.

— Думаю, что все-таки я была в сознании, — сказала она.

— А как твоя нога?

Ханна, несмотря на то что у нее от страха дрожал голос, снова разговаривала с ней как профессиональная медсестра. И это был хороший знак. Ей хотелось, чтобы Ханна растерла ей плечо так, как она это делала прошлым вечером. Сегодня она бы не стала сопротивляться, она бы крепко обняла Ханну и уткнулась бы лицом ей в грудь.

— Она болит, но я думаю, что перелома все же нет, — сказала она.

— А рука как?

Опустив голову, Джоди посмотрела на свою руку.

— Она снова начала кровоточить. О, Коррин, прости меня. Я испачкала кровью твои джинсы, — сказала Джоди, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы.

Испачканные брюки Коррин — это самое ничтожное из всех несчастий, которые с ними случились. Однако, несмотря на это, Джоди чувствовала себя виноватой.

— Ерунда, — фыркнула Коррин. — Ты потом мне за них заплатишь.

Услышав слова Коррин, она едва не задохнулась от удивления. У нее было такое ощущение, что ее снова ударили в живот. Она согнулась пополам, и ей стало трудно дышать. Коррин думает, что они смогут вернуться домой и снова увидеть своих детей.