По волнам памяти

Глава 3

Вернувшись домой, она рассказала бабушке про соседа.

— Может, тоже поступать приехал и снимает, может родители отселили, — предположила Екатерина Павловна. — Нет привычки готовить, так и прозевал. Ничего, научится, с голоду не помрёт. Ну, хорошо, что согласился помочь. Симпатичный хоть?

Оля фыркнула:

— Ты никак меня взамуж решила спихнуть? Не-е-е-е, так не пойдёт! Во-первых, мне ещё диплом получить надо, во вторых, я тебе помогаю и сбегать не планирую, а в третьих, если и решусь за кого выйти, это будет парень с головой и руками, а не мамина корзиночка, что себе пожрать не может приготовить.

— Так сразу и замуж, — проворчала бабушка, — тебе ещё нагуляться надо, а пока в городе никого не знаешь, хоть какой знакомый: можно и в кино сходить, и на танцульки, или ещё куда. Помощь помощью, да не будешь же ты постоянно со мной сидеть!

Оля только плечами пожала. Коли решилась взяться за ремонт, не до гулянок. Хоть и похвалилась бабушке тем, что сможет всё сделать сама, но при ремонтах с родителями она была только на подхвате и вовсе не была уверена, что сразу всё получится, намереваясь учиться в процессе. Да и соседа не представляла рядом с собой даже просто в качестве спутника: несуразный, растерянный, неухоженный. Так-то он не просто симпатичный, а, пожалуй, даже красивый, но неприспособленность к самостоятельной жизни очень сильно роняла его в Олиных глазах.

— Ладно, бабуля, давай в интернете сначала обои посмотрим, чтобы я поняла, какие тебе нравятся, а какие — не очень.

Они посидели у ноутбука, пересмотрели кучу разных узоров, а потом Оля поехала в магазин стройтоваров, чувствуя себя при этом ужасно взрослой.

Она долго кружила по залу с обоями, выбрала несколько, сфотографировала и отправила Екатерине Павловне. Через несколько минут бабушка ответила, что ей больше по вкусу, и Оля начала оформлять покупку. Перестраховалась: взяла лишний рулон: теперь и испортить пару-тройку кусков не страшно. Упаковка в несколько рулонов метровой длины оказалась неожиданно для неё не только неудобной, но и очень тяжёлой. Она еле дотащила всё до автобусной остановки. Хорошо хоть, что освободив себе обе руки, поехала с рюкзачком, а не с сумкой.

В автобусе свободных мест не было, она почти всю дорогу стояла и с ужасом думала, как будет добираться до дома. Бабушкин дом стоял в глубине квартала, что ей очень нравилось: вокруг зелень, а шума транспорта почти не слышно, но зато и расстояние от остановки до квартиры было гораздо дальше, чем от магазина до остановки.

Выйдя из автобуса, она положила обои на скамейку: все руки оттянули! Немного потрясла уставшими руками, решительно подняла обои и направилась в проезд, ведущий вглубь квартала. Примерно на полпути располагалась детская площадка в окружении скамеек с бдящими мамами и бабушками, где можно ещё немного посидеть: перевести дух и дать отдых рукам.

Но не успела она пройти и сотни метров, как её догнал сосед:

— Оля? Давай помогу.

Она даже сообразить ничего не успела: Саша легко забрал рулоны из её рук и пошёл вперёд. На этот раз он был в футболке, которая свободно висела на фигуре, скрывая мышцы, но Оля невольно отметила ширину плеч.

Он шёл свободным широким шагом так свободно, будто вообще ничего не нёс. Оля еле за ним успевала, хотя шла быстрыми шагами, а иногда даже пробежками. Вот ведь какой длинноногий!

Когда они поднялись на свой этаж, она не смогла удержаться:

— Ну ты даёшь! С таким грузом и так помчался, что я налегке еле догнала. И даже не запыхался!

Парень неожиданно смутился:

—. Ну да, ты маленькая, а у меня шаг широкий. Извини, я не хотел тебя так загнать. А насчёт «таскать», так я на стройке работаю. После тех нагрузок, это вообще не вес. Сегодня, значит, клеить будем? Клей есть?

— Да. Клей и кисть я купила, — кивнула Оля.

— Мне только перекусить надо. Я по-быстрому сварганю что-нибудь, проглочу — и приду.

Оля почти не колебалась. Человек согласился помочь, неужели она для него еды не найдет?

— Приходи прямо сейчас! Я сейчас бабушку кормить буду, все вместе и поужинаем.

На ужин были макароны с подливой и котлеты. Оля поставила еду разогреваться и предупредила Екатерину Павловну, что сейчас придёт гость.

— На кухоньке втроем тесно будет, в большой комнате накрывай, — распорядилась бабушка.

Оля только успела постелить на стол красивую клеёнку, изображающую белое кружево, и поставить тарелки, как раздался звонок. Она встретила гостя, провела его в комнату, представила бабушке и сразу же утащила на кухню: привлекла к накрыванию стола.

Саша сначала смутился, но, занятый делом, почувствовал себя свободнее. Сели за стол. Пока Оля раскладывала по тарелкам, Екатерина Павловна сказала:

— Не видела тебя раньше. Недавно въехал?

— Месяца два с небольшим, — охотно ответил Саша. — Я и не рассчитывал, если честно. Это же надо ходить, требовать, а я… стесняюсь, что ли. Не умею. Несколько лет после детдома в общаге жил. Спасибо, ребята в моей бригаде пробивные — помогли, я бы сам не смог.

Оля ужасно смутилась. Если парень детдомовский, конечно, ему в самостоятельной жизни сложно. А она-то его маменькиным сыночком считала! Но отношение её к соседу ещё больше ухудшилось. С детдомовскими она дела не имела, но что-то читала о том, что они с трудом адаптируются в обществе, ни к чему толком не приспособлены, привыкли жить на всём готовом. Угораздило же нарваться!

— А работаешь где? — продолжала допытываться Екатерина Павловна.

— Ну, в бригаде же. Строители мы. Я на побегушках начинал: принеси, подай, подержи, а сейчас уже вроде как специалист.

— А что именно делаете?

— Мы всё можем — от фундамента до крыши, — гордо сказал Саша. — Но больше за отделочные работы берёмся. Я и сантехнику научился, и электрику, и ламинат… Вот кафель и паркет не делал пока. Паркет мало кто сейчас просит, а кафель — просто пока опыта нет.

— Ничего себе! — Оля поражённо смотрела на нового знакомого. — А я считала, что у строителей специализация…

— В больших фирмах — да, а у нас небольшая бригада, и надо чтобы каждый мог заменить каждого. Мало ли что понадобится! — он обвёл глазами комнату:

— Это здесь клеить?

— Да, — кивнула Оля. — я по времени не очень представляю… Мы с мамой делали обычно совсем по чуть-чуть, потому что хлопот по хозяйству всегда хватает. Но здесь стены ровные, мне кажется, это быстро должно быть. Недели за две можно управиться?

— Да что здесь делать две недели! Сегодня стены подготовим, а завтра можно будет клеить.

— А чего их подготавливать? — удивилась Екатерина Павловна. — Ровненькие, жирных пятен нет, только вылиняло и потёрлось, положить слой сверху — и всё. Нормально поклеиться должно.

— Ну, это несерьёзно! Старые обои надо снять.

— Упс! — испуганно сказала Оля. — Да я тут неделю обдирать буду и не обдеру.

— Да ладно — неделю! Сегодня и закончим. Я сейчас всё принесу, что надо.

Саша сорвался с места, убежал к себе.

Оля с бабушкой переглянулись. Екатерина Павловна беспомощно пожала плечами:

— Ну не знаю. Он мастер, ему виднее… Я пойду, лягу.

Оля в полной растерянности начала убирать со стола. К тому, что ремонт разрастётся, она не была готова, да и неловко, что посторонний человек будет тут работать. Мастер… Мастеру за работу надо платить!

Когда Саша появился с опрыскивателем в руках и рулоном чёрных пакетов под мышкой, она, немного запинаясь, сказала, что вовсе не хотела так его напрягать и она не в состоянии заплатить за работу.

— Какие деньги? — удивился Саша. — Я так, по-соседски… Ну что, давай вещи разгружать? Сколько у вас книг! Неужели ты все прочла?

Он смотрел на Олю с таким неприкрытым уважением, что она смутилась:

— Нет, что ты! Я к бабушке раньше приезжала только на каникулы, поэтому читала совсем немного. Мы с родителями ещё и по городу ездили. Ну, всякие выставки, магазины…

Она смешалась. Торопливо добавила:

— Ты извини, что я сказала, о родителях. Я не хвастаюсь, просто… ну, я всю жизнь с ними, как о них не говорить?

— А я своих совсем не помню, — легко ответил сосед. — Так, наверное, даже лучше. Если они меня бросили и не искали, значит, не нужен был. Значит, и мне они не нужны, правильно?

— Как это бросили?

— Меня на вокзале нашли, совсем мелкого. Говорят, был испуган очень и ничего, кроме имени, не сказал. Да и само имя не сразу, сначала неделю вообще молчал. Ну, дело прошлое. Начинаем с книг?

— Нет, эти полки тут всегда стояли и всегда будут стоять, их трогать не надо.

— То есть делать только три стены? Ага, ну давай тогда вещи выгружай. Вот, я мешки принёс. Мы шкаф и диван здесь оставим, будем двигать. А тумбу из-под телевизора можно пока ко мне унести, чтобы под ногами не путалась. А книги, наверное, стоит закрыть — хоть простынями, чтобы не пылились, ну и диван тоже…

Саша распоряжался уверенно, в четыре руки всё делалось легко. Сосед предложил часть вещей перенести в его квартиру.

Увидев, как он живёт, Оля ужаснулась. Единственная комната выглядела запущенной и нежилой. В углу неровной кучей были сложены мешки со строительными смесями, на полу возле дивана, с лоснящимся боком, косо накрытым стареньким флисовым покрывалом, валялись блестящие пакеты из-под чипсов, фантики, и две грязные щербатые кружки. Одежда лежала грудой на большой картонной коробке, кое-что висело на гвоздях, вбитых в стену. Лишь стеллаж с разложенными инструментами являл собой островок порядка и аккуратности.

Оля покосилась на Сашу, стараясь не показать, насколько она шокирована.

К её удивлению, парень смутился, даже покраснел:

— Не пугайся. Я же недавно въехал. Тут всё ремонтировать надо, поэтому мебель покупать не хочу. Что было, тем и пользуюсь, ну и материалы потихоньку прикупаю.

— А пол подмести религия не позволяет?

— Ну… это… всё равно же, как в сарае. Подметаю иногда, — Саша тяжело вздохнул.

Только тут Оля снова вспомнила, что он детдомовский.

— Извини, — виновато попросила она. — Я не сообразила, что ты здесь недавно. Сам по себе переезд — это как стихийное бедствие, а если ещё нужно вкладываться в ремонт, да в вещи… Одному, наверное, сложно накопить?

— Мне не хватает, — с безнадёжностью в голосе, сознался сосед. — Не думай, я хорошо получаю, а вот отложить ничего не выходит. Последние дни до зарплаты впроголодь сижу. В этом месяце квартиру оплатить не смог. Сначала я посуду купил, кастрюли всякие… Только сжёг уже половину.

Он выглядел таким сокрушённым, что Оле и жалко его стало, и смешно.

— Не расстраивайся, что-нибудь придумаем. Я тоже невеликий финансист, но попробовать разгрести твои проблемы можно.

Вещей оказалось достаточно для того, чтобы провозиться с ними допоздна, но всё же комнату полностью освободили. Оля даже не ожидала, что всё можно разгрести так быстро. Зато на следующий день, оглядывая разорённую комнату, она вспоминала вчерашний вечер с каким-то странным чувством.

Что за наваждение на неё напало? Она же хотела только немного освежить комнату. Зачем же согласилась на этот катаклизм? Кому доверилась? Безалаберному грязнуле! И вдобавок сама пообещала ему помочь в разгребании его проблем! Зачем? Кто за язык тянул?

Екатерине Павловне Оля не стала рассказывать о квартире соседа: чтобы не расстраивать. Половину дня ходила в глубокой задумчивости, пытаясь изобрести приемлемый способ откатить всё назад: не надо ей ни таких хлопот с ремонтом, ни, тем более, мороки с соседом. Если парень дожил до такого возраста и не научился самым элементарным вещам, значит, уже безнадёжен. Ему хоть что сделай, а прекратишь помогать — и всё вернётся на круги своя.

Ничего не придумывалось. Оля, в полном отчаянии даже рассмотрела вариант, что она прямо скажет Саше, что не доверяет его мастерству и не готова к долгому ремонту. А вдруг тогда он психанёт и скажет самой перетаскивать обратно от него все вещи? Ну, мешки — куда ни шло, а тяжеленную тумбу она точно с места не сдвинет. Да и вообще, сама эту кашу заварила — самой и расхлёбывать. Взялась — надо делать.

Таким образом, ближе к середине дня направление мыслей Оли сменилось на противоположное. Надо не затягивать всё, а сделать скорее. Она подключила к антенне телевизор, накануне перенесённый в бабушкину комнату, нашла фильм, чтобы Екатерина Павловна не скучала, а сама принялась за дело: завесила простынями и пододеяльниками книжные полки и принялась обдирать обои.

Без проблем сняла со стены два больших куска — сверху и почти до низу. Это порадовало: не так уж и сложно. Правда полуметровая часть полос внизу отдиралась с трудом, по маленькому кусочку, даже после того, как Оля их смочила, но в целом начало вышло бодрое, и она решила, что до вечера управится. Рано обрадовалась! Всё остальное было приклеено, казалось, намертво и отдиралось буквально по сантиметру. Непривычная работа шла туго, это приводило в отчаяние. За несколько часов она ободрала лишь короткую стену — и то не полностью. С ненавистью оглядев ничтожные плоды своих усилий, Оля собрала и вынесла мусор, подмела, протёрла пол и отправилась готовить ужин.

Только включила плиту — раздался звонок: пришёл Саша. Он был в блёклой майке, спортивных штанах с отвисшими коленями и держал стремянку и пластмассовую канистру.

Его сияющий вид и радостная улыбка просто бесили! Подавив вспышку злости, Оля сухо проинформировала:

— Я с ужином припозднилась, только через полчаса будет готов.

— Ага, — согласился он. — Я пока поработаю, ладно?

— Хорошо.

Оля вернулась на кухню и принялась грызть себя за неприветливость: человек безвозмездно помогает, а она ещё куксится, поговорить нормально не может.

— О, да ты молодец, без дела не сидела, — уважительно сказал Саша, заглядывая на кухню. — Я водичку в ванной наберу?

— Да, конечно.

Она торопливо дочистила картошку, нарезала её на четвертинки и поставила вариться. Выложила куриную грудку на сковородку, почистила и нарубила чеснок, сделала смесь мёда, уксуса и сои, перевернула грудку и начала мыть овощи на салат. Картошка ещё не закипела. Как долго!

Из комнаты доносилось равномерное шкрябанье. Эх, надо было сказать, чтобы подождал до ужина. Сейчас опять в комнате станет пыльно и грязно, а на крохотной кухоньке втроём не сесть. Придётся бабушке ужинать в комнате. Это плохо, ей двигаться надо.

Оля вылила подготовленную смесь на сковородку и высыпала туда чеснок. Острый запах уксуса ударил в лицо, она поморщилась и начала делать салат, всё время поглядывая на плиту. Картошка, наконец, закипела. Оля посолила и уменьшила огонь, перевернула грудку. Затем торопливо закончила резать салат, выключила огонь под сковородой, заправила салат и потыкала ножом картошку. Ещё сыровата…

Она вышла в коридор и растерянно остановилась на пороге комнаты.

— Как? Как ты это делаешь? Я полдня возилась, а ты раз-два — и всё! Не только та стена, над которой она мучилась несколько часов, была очищена полностью, но и другая, длинная стена, серела штукатуркой без следа бумаги. Третья стена ещё была в обоях — вся мокрая, местами даже блестящая.

Саша сгребал обрывки в мешок, но на её слова поднял голову и улыбнулся:

— Ну я же почти профи!

— Здорово! Это сегодня, получается, можно будет начать клеить?

— Ещё десять минут — и можно будет подметать, — пообещал Саша, подходя к ней. Обернулся к стене, протянул руку: — Гляди, она неровная вся, а вот тут трещина.

Оля скользнула взглядом: стена как стена. А вот на смуглом гладком плече прилип кусочек обоев… нет, даже не обоев, а старой пожелтевшей газеты. И ей ужасно хотелось стряхнуть этот клочок и прикоснуться к коже, ощутить её гладкость и тепло.

— Я думаю, лучше сначала немного выровнять…

Она, подняла руку, на миг и застыла в нерешительности, а потом смахнула бумажку. Кожа оказалась горячее, чем она ожидала, и Оля отдёрнула руку, словно обожглась. Что она вообще делает?

Саша замолк, словно споткнувшись на середине фразы, и она торопливо пояснила:

— Бумажка… прилипла…

— Да, я понял. Спасибо, — он повернулся к ней, но с растерянным видом смотрел куда-то в сторону, потом поскрёб щёку и спохватился:

— Смесь у меня есть, можно и сделать всё сегодня. Только… это поздновато может получиться, часов в десять-одиннадцать.

— Да нет, это нормально, — смущённо пробормотала Оля и сбежала на кухню.

Пока она раскладывала ужин по тарелкам, Саша уже ободрал третью стену и поливал стены какой-то розовой жидкостью:

— Чтобы штукатурка держалась лучше, — пояснил он. Как раз подсохнет, пока едим.

Поел он прямо в комнате, сидя на ступеньке стремянки, после чего попросил:

— Как вкусно! Ты потрясающе готовишь! Уберёшь здесь, пока я смесь сделаю?

Немного ошеломлённая скоростью, с которой всё происходило, Оля молча кивнула.

Она ещё не успела всё сгрести в мешки, а он уже начал выравнивать стену. Оля немного поглядела, восхищаясь выверенностью скупых движений, и стала подметать.

— Мусор не трогай, мокрая бумага тяжёлая. Сам вынесу, — сказал он, не оборачиваясь.

— Хорошо. Тогда я пойду пока уберусь на кухне?

Она помыла посуду, заварила чай и снова вернулась в комнату.

— Саша, чаю налить? Ой! Ничего себе!

Одна короткая стена уже была идеально ровной, и Саша уже передвинул шкаф и приступил к следующей стене.

Парень повернулся к ней и подмигнул:

— Давай потом чай. Мне ещё раз смесь делать, а после десяти шуметь нельзя. Лучше не затягивать, чтобы сегодня и закончить.

— Мне прямо неудобно, что тебя так загрузила, — сказала Оля, не сводя глаз с Сашиной спины. Как красиво он двигается! Ей хотелось подойти, положить руки на его плечи, чтобы снова почувствовать горячую бархатистую кожу. Она даже представила, как это будет, и как он снова замрёт — и вдруг поймала себя на этих мыслях. Вся кровь бросилась в лицо. Оля торопливо ушла на кухню и, стоя у окна, прижала ладони к щекам. Никогда у неё не было таких мыслей. Что с ней происходит?