МАЯК

То, что делает Хенаро, — отвратительно. Он использует недозволенные приемы. Мы оказались в противоестественной ситуации.

Вчера за столом он рассказал историю о рогоносце. История была, в общем-то, остроумная, но не могли же мы с Амелией смеяться сами над собой, и Хенаро, прерывая рассказ натужным хохотом, испортил нам настроение. Он говорил: «Ну, разве не смешно?» И проводил ладонью по лбу, перебирая пальцами, словно искал чего-то. Снова смеялся: «Интересно, каково это носить рога?» И не придавал никакого значения нашему смущению.

Амелия была в отчаянии. Мне хотелось оскорбить Хенаро, прокричать ему в глаза всю правду, убежать и никогда не возвращаться. Но, как всегда, что-то меня остановило. Возможно, Амелия, она была подавлена этой невыносимой ситуацией.

С некоторых пор поведение Хенаро стало нас удивлять. Он становился все глупее и глупее. Принимал на веру самые невероятные объяснения, позволял нам найти место и время для наших безрассудных встреч. Раз десять раз разыгрывал комедию с отъездом по делам и всегда возвращался в назначенный день. А мы, пока его не было, опасались прикасаться друг к другу. По приезде вручал нам небольшие подарки и бесстыдно обнимал, целуя почти в шею, крепко прижимая к своей груди. Амелию эти объятия выводили из себя.

Вначале мы все делали с опаской, думая, что сильно рискуем. От сознания, что Хенаро может нас застукать, наша любовь была с примесью стыда и страха. В этом смысле все было ясным и чистым. От близости драматической развязки грех казался менее непристойным. Но Хенаро все испортил. Мы по уши увязли в чем-то теплом, густом и тяжелом. Мы любим друг друга с отвращением и досадой, словно муж и жена. Постепенно у нас появилась пошлая привычка терпеть Хенаро. Его присутствие невыносимо, потому что нисколько нам не мешает; скорее утомляет и превращает любовь в рутину.

Иногда мужчина, который приносит нам продукты, говорит, что снос маяка — дело решенное. Мы с Амелией тайно радуемся. Хенаро явно огорчен: «А мы куда же? — говорит он. — Мы здесь так счастливы!» Вздыхает. Затем глядит мне в глаза: «Где бы мы ни были, ты будешь с нами». И с тоской смотрит на море.

1949

Загрузка...