Победители Первого альтернативного международного конкурса «Новое имя в фантастике». МТА I

Остров Дадо. Суеверная демократия

Автор этой книги Саша Кругосветов, математик, философ, мастер боевых единоборств, всю свою сознательную жизнь интересовался личностью знаменитого капитана Александра, жившего во второй половине XIX – начале XX века, и изучал историю его путешествий. Капитан Александр ходил на деревянных парусных кораблях и не изменял парусникам даже тогда, когда появились первые железные корабли с паровым двигателем.

Письменных документов о его жизни осталось очень мало, поэтому Саше Кругосветову пришлось самому пройти по маршрутам знаменитого капитана в поисках людей, которые что-то знают сами или узнали от своих родственников или знакомых о капитане Александре. Во время своих путешествий автору этой книги удалось собрать много интересного и поучительного материала о плаваньях и приключениях капитана Александра.

Я хорошо знаю Сашу благодаря своему другу, капитану-подводнику Мише Липницкому. Саша женат на его дочери, красавице Ирине, и мне не раз доводилось вместе с Мишей бывать в их доме.

Когда я думаю об этой книге, мне представляется, что я сижу в большом концертном зале в самом последнем ряду балкона, на галерке. Далеко внизу видна маленькая сцена. Она ярко освещена. На сцене камин в уютной комнате. Перед камином в кресле сидит Саша. На коленях у него расположился шестилетний сын.

– Дима, уже совсем поздно. Тебе пора ложиться спать. Придет мама – и нам обоим попадет.

– Нет, нет. Давай я лягу чуточку попозже. Расскажи мне, пожалуйста, о приключениях капитана Александра.

– Но ведь я рассказывал тебе уже о его приключениях и вчера, и позавчера, и три дня назад.

– Но я хочу еще послушать, что с ним приключилось. Ты ведь столько знаешь о нем. Только я хочу послушать о новых приключениях, о которых ты еще не рассказывал.

– Ну ладно, так и быть. Слушай: «Жил-был на свете знаменитый капитан Александр. Чем он был известен взрослым и детям…» – начинается новый, неизвестно какой уже по счету, рассказ об Александре.

Дима поудобнее устраивается на коленях, берет отца за руку, кладет головку на его плечо.

Проходит немного времени, и в круге света появляется Ирина. К удивлению отца и сына, она не требует, чтобы сын немедленно пошел мыться, чистить зубы и ложиться спать. Она приносит с собой маленький кассетный магнитофон из тех, что использовались в восьмидесятые годы прошлого века, и говорит:

– Мальчики! Я слышала через открытую дверь кухни, как вы интересно беседуете. Давайте запишем эти рассказы. Дима вырастет, а у нас останется память о том времени, когда он был маленьким. Продолжай, Саша. Я тоже послушаю. А ты, Дима, не барабань по магнитофону пальцами и не шурши, а то вместо рассказа о похождениях капитана Александра мы в записи будем слышать только твои пальчики.

Теперь я вижу на сцене другую картину. Саша сидит за письменным столом, освещенным настольной лампой с зеленым абажуром, и работает. В комнату входит немного повзрослевший Дима. Ему десять лет. Он садится в кресло рядом.

– Что ты хочешь, сынок?

– Давай посидим перед сном вместе, как раньше. Ты снова будешь мне рассказывать о похождениях капитана Александра. Но только о новых похождениях. И учти, что мне уже не шесть лет и я почти взрослый.

– Конечно, с тобой уже можно говорить, как со взрослым. Я расскажу тебе о встречах капитана Александра с белым китом Моби Диком… – и опять, пусть не каждый день, но часто, Саша рассказывает о новых и новых приключениях капитана Александра.

Ну и еще одна картинка. Это было совсем недавно. Дима уже взрослый. Совсем взрослый. В ярко освещенной гостиной Саша с Ириной разбирают старые аудио– и видеозаписи. На сцене кроме них я вижу и самого себя. Из хлама старых записей вытаскивается запыленная кассета. Что это? Ничего не написано на наклейке. Где это можно послушать? О! Сохранился старый дедушкин магнитофон. Ах ты, наш дорогой! Послушаем. Через шипение и фон ритмов рок-музыки, пробивающихся с соседней дорожки, слышен едва сохранившийся тихий голос рассказчика. Ребята! Так ведь это очень интересно! Можете поверить мне, старому морскому волку, действующему адмиралу, который провел в море без малого тридцать лет и знает о морских путешествиях не понаслышке. Я убедил Сашу, что надо занести на бумагу или в компьютер эти рассказы.

И вот перед вами один из этих рассказов. Если тебе, дорогой читатель, уже исполнилось четырнадцать лет или около того, тебе, возможно, будет интересно узнать об очень необычной жизни животных на острове Дадо.

Несмотря на то что этот рассказ написан, вернее, надиктован на магнитофон более пятнадцати лет назад, его сюжет, посвященный «звериной демократии» на острове Дадо, и его действующие лица напоминают нашу сегодняшнюю, как бы «человеческую», жизнь, напоминают то, что мы видим каждый день и что набило нам оскомину на экранах телевизоров.

Эта книга – третья по счету из трех книг о путешествиях капитана Александра. Каждая написана для своего возраста. Первая – для детей шести лет, вторая – для детей десяти лет, а эта, третья, состоящая из одного рассказа, как я уже говорил, для читателей четырнадцати лет и старше. Возможно, книга заинтересует и их родителей.

Надеюсь, юный читатель, книга доставит тебе удовольствие.

Однажды, когда после долгого путешествия корабль «Быстрые паруса» возвращался к родным берегам, в зоне видимости показалась большая земля, занимавшая весь горизонт с севера на юг.

Юнга, первым заметивший берег, спросил удивленно:

– Неужели это Африка? Мне казалось, что до Африки еще очень далеко.

– Не удивляйся, Юнга, – ответил Штурман, – это еще не Африка. Просто очень большой остров, настоящий материк в миниатюре. Таких больших островов всего два или три. А называется он на одних картах – Майдан, на других – Майданскар.

– А как его называют сами жители острова? – спросили у Штурмана моряки.

– Тоже по-разному. Официальное название – Майданскар. В давние времена животные острова собирались на большой поляне, Майдане, для выборов атамана. Атаман набирал ополчение, чтобы вместе противостоять жестокой и кровожадной Фоссе, единственному крупному хищнику острова…

– А кто эта Фосса?

– Фосса – хищное животное, величиной с большую собаку, похожее одновременно на хорька и крупную кошку. Фосса легко лазает по деревьям, охотится на животных, птиц и ящериц.

– Так вот, выбирали атамана и собирали ополченцев на Майдане. Отсюда и названия острова – Майданскар, Скала Майданов, просто Майдан, обозначающие «остров народовластия».

– Есть еще одно название, – сказал капитан Александр, услышав этот разговор. – Когда мы высадимся на остров и познакомимся с жизнью в этой стране, вы согласитесь, что самое правильное название этого острова – остров Святого Дадо! И все жители говорят: «Наш остров Дадо!».

Никто не понял, почему это остров Святого Дадо и кто такой Дадо. Никто не стал расспрашивать капитана, почему это самое правильное название. Дадо значит Дадо!

Пока корабль приближается к берегу, попробую рассказать тебе об этом необычном острове.

Когда-то остров был частью древнего южного материка Гондвана. 200 миллионов лет назад он откололся от Гондваны вместе с Индостаном. Далее Индостан отделился и дрейфовал на Север, пока не столкнулся с Евразийским континентом. Оставшаяся часть Гондваны разделилась и дала начало Антарктиде, Австралии, Африке, Южной Америке. А наш остров так и остался вдалеке от всех континентов.

Остров Дадо поражает путешественников с первого взгляда: на фоне ярко-красной, будто бы Марсианской, земли выделяется буйная зелёная растительность саванн и джунглей. По мере продвижения вглубь острова перед путешественниками открывается уникальный мини-континент с множеством разнообразных природных зон. Влажные тропические леса перемежаются засушливыми полупустынными степями и непроходимыми болотами. Высокогорные плато и горные массивы с уникальными космическими пейзажами и гейзерами плавно переходят в каньоны с водопадами и горными озёрами. Плодородные луга сменяются частоколом причудливо выветренных скал.

Морские течения, омывающие берега острова, и ветры, проносящиеся над морскими проливами, направлены таким образом, что ни животные на поваленных деревьях, ни семена растений с континента не могут морем или по воздуху добраться до острова и расселиться на нём. По этой причине природа острова Дадо оказалась изолированной на многие миллионы лет от бурно развивающейся планеты, законсервировалась, и сейчас является для нас живым осколком далекой истории земли. Только на этом острове сохранились растительные и животные формы, давно вымершие во всех остальных частях света. Для прибывающих сюда путешественников Майданскар является настоящей машиной времени, переносящей их в древние эпохи (от 25 до 5 миллионов лет назад).

На острове произрастают не встречающиеся в других местах виды баобабов, пальм и бамбука. Поднимаются бутылочные деревья и множество палисандровых деревьев с древесиной лилового, розового и чёрного цветов. Много каучуконосов. Деревья в лесах оплетает гигантская лиана энтада, из рода бобовых, со стручками двухметровой величины, единственное растение, стебли которого противостоят атакам термитов. Растёт гигантский папоротник. Растёт равенала – дерево путешественников, дерево необыкновенной красоты с веером банановых листьев, собирающих воду в своем основании. Леса расцвечены гирляндами роскошных орхидей. И всё вместе это создает неповторимую магию Майданскарских лесов.

Столь же уникален и животный мир острова. Большинство животных Майдана нельзя найти в других местах нашей планеты. Это хорьковые кошки – фоссы и фаналуки. Лемуры, очаровательные полуобезьяны с острой лисьей мордочкой и большими круглыми глазами, приспособленными для ночной жизни. Хамелеоны, столь необычные, будто существа с другой планеты, экзотические игуаны, некоторые виды которых имеют третий глаз на темени. Еще здесь есть самые большие и самые красивые бабочки, ярко разрисованные древесные лягушки, помидорные жабы. Попадаются птицы нетипичной окраски и внешности: вороны с белой шеей, красные воробьи, зелёные голуби, хохлатые соловьи, голубые кукушки, чёрные попугаи. Имеются похожие на ежей, странные животные тенреки, очень маленькие смешные летучие мыши-присосконоги, пауки, плетущие паутину более одного метра в диаметре… Этот список можно продолжать очень и очень долго, а остров с равным успехом мог бы называться и островом Лемуров, и островом Хамелеонов, и островом Бабочек, и островом Орхидей. Но он назывался островом Дадо.

Дальше мы увидим, что не только сами животные, но и их жизнь на этом острове также не похожа на обычную жизнь обитателей лесов, прерий, степей и гор в других частях нашей планеты.

Корабль приближался к острову Дадо. Моряки спрашивали Александра, который бывал здесь раньше, чем особенно интересны эта страна и этот остров.

– Вы знаете, друзья мои, как непросто устроены отношения животных: в прайде львов, стае волков, стаде антилоп, зебр, стае птиц. Мы искренне восхищаемся совершенной организацией сообществ муравьёв, термитов и пчёл. Животные разных видов также могут успешно сотрудничать: акула позволяет рыбе-лоцману питаться остатками с её стола, слоновая черепаха дожидается, пока птица Финч очистит её от паразитов, а морской лев не возражает, чтобы лавовая ящерица ловила садящихся на него мух.

А можете ли вы вспомнить хоть один пример, чтобы животные, обитающие в какой-то местности, совместно решали свои проблемы на общей территории? Например, как защититься от общих врагов или от нашествия опасных насекомых? Как сохранить степи и леса, дающие им пищу и кров? Как справедливо разделить наделы земли между жителями, чтобы исключить конфликты или уменьшить их до минимума? Как разумно ограничить неумеренные аппетиты хищных животных и насекомых? Думаю, вы не знаете подобных примеров.

Но именно такой необычный мир вы увидите здесь, на острове Майдан. Из-за полной изоляции от жизни планеты на острове замедлилась эволюция растений и животных. Однако происходило что-то другое, и долгий период изоляции не прошёл даром. Вместо эволюции видов развивались общественные отношения обитателей острова. В течение многих и многих тысячелетий вынужденного совместного проживания животных организация их звериного сообщества улучшалась, постепенно совершенствовалась и достигла в конце концов необыкновенных высот. Управление этой страной зверей осуществляется теперь, как во Франции или как в Англии, парламентом, избираемым всеми обитателями этого необычного острова, имеющими равные права. Все могут избирать, и все могут быть избранными. Все, начиная с огромного крокодила и заканчивая самой маленькой мошкой – москитом или комариком. Вот так устроена эта демократия (народовластие) животного мира, демократия, которой уже миллионы лет. Люди могли бы многому научиться у животных на этом острове, если б захотели, – закончил свой рассказ капитан Александр. – Но мы не хотим ничему учиться. Идём упрямо по тому пути, который уже пройден на Майдане, и упрямо повторяем чужие ошибки.

– Да уж! Не понимаю, чему тут можно научиться, – заявил Боцман. – Знаем мы эти гнилые демократии и во Франции, и в Англии. Что они могут сделать, эти хваленые парламенты? Только болтать! Общество должно быть обустроено, как у нас на корабле: все вопросы решает наш капитан Александр, а над ним только Царь-батюшка!

– Не горячись, Боцман, – ответил Штурман. – То, что хорошо на корабле дальнего плавания, не очень-то подходит для управления огромным островом. И потом, мы – гости в этой стране. В чужой монастырь со своим уставом не ходят!

Капитан Александр неплохо знал Майдан. У него был здесь друг – большой, пухлый, короткохвостый лемур Индри. Очень обаятельный, носил тельняшку, недурно пел и играл на гитаре. Любимые песни – о море, о моряках, о братстве лемуров. Заводной парень: плавал наперегонки и прыгал на спор с вершин деревьев. А вечером уединялся и грустил, тихо смотрел на закат и мечтал о будущем страны. Для товарищей-лемуров он был свой в доску. И звали его попросту – Серёга!

Казалось, все силы природы были направлены на достижение максимального очарования этого лемура по имени Серёга. Лемуры подражали Серёге. Хвостатые лемуры окрашивали свой хвост тёмными колечками поперёк, чтобы хвост напоминал тельняшку Серёги. А когда Серёга пел, его могучему завыванию вторили лемуры всех видов: Рыжие, Чёрные, Кошачьи, Сифаки и другие лемуры. Здесь можно было услышать и высокий чистый свист Хохлатых Индри, и нежное щебетание очаровательных Лори, и низкое ворчание неприветливой руконожки Ай-Ай. Концерт – не для слабонервных. Мороз продирал по коже тех, кто слышал это впервые.

Серёга был несомненным лидером и активно участвовал в процессах становления народовластия в стране. Он создал и возглавил партию Лемуров «Справедливый Майдан» (СПАМ). И привёл её в парламент. Лозунги партии: «Равные права – всем избирателям!» и «Есть насекомых – несправедливо!». Какие лозунги! Какие слова! Политика Лемуров была подобна их пению: громкая какофония, мороз по коже, – и никакого результата. Но об этом мы поговорим позже.

Серёга, знаток новейшей истории острова Дадо в период до и после установления демократии, много рассказывал Александру об этом. Послушай и ты несколько поучительных историй о том, как жили и решали свои проблемы обитатели острова Майдан, острова самой успешной демократии зверей. Может быть, тебе это будет понятней и интересней, чем милому нашему сердцу, но немного ограниченному Боцману. Будем к нему снисходительны и не будем осуждать его. Наш Боцман многого не понимал. Он жил почти сто пятьдесят лет тому назад, когда во многих самых развитых странах в обществе господствовали невежество, бесправие и насилие. Мир за это время ушёл далеко вперёд, но даже сейчас, в нашей передовой стране, мы без труда разглядим многие черты, характерные для «звериной» демократии острова Майдан в девятнадцатом веке.

Начнём наш рассказ с того, что до установления демократии на острове был режим диктатуры трудящихся.

Диктатуру трудящихся установили быки Зебу. Трудящимися считались животные, выполняющие общественно-полезную работу: насекомые, грызуны и травоядные. Насекомые опыляют цветы, способствуя появлению плодов, собирают мёд, очищают от мусора лес, уничтожают следы гниения в растительном и животном мире. Грызуны обрабатывают поля, собирают зерновые. Травоядные ощипывают траву и кустарник, способствуя их усиленному росту, и великолепно удобряют почву. Остальные животные, по мнению быков, не приносят пользы обществу. Они жиреют, используя результаты чужого труда, питаются себе подобными, а также насекомыми и грызунами.

Начало этому режиму положила в давние времена «Трудовая партия» (ТРУП). Её создавали великие учителя – могучие быки Зебу, которые обещали установить в стране подлинное народовластие.

Быков-основателей очень любили в народе и называли по-свойски – Кузьмич, Фомич, Ильич. Быки отличались личной скромностью и большой заботой о рядовых трудящихся – о насекомых, грызунах и травоядных. Из страны были изгнаны «бесполезные» животные: ящерицы, змеи, лемуры, мангусты и другие, за исключением небольшого количества тех, кто согласился сотрудничать с новым режимом.

Быки тщательно следили, чтобы всё было под одну гребёнку. Травинку, колосок, цветочек или кустики, которые высовывались из общего ряда, тщательно объедали. Поэтому цветов, плодов и мёда на острове Дадо становилось всё меньше и меньше.

Быки объявили о всеобщем равенстве и братстве.

– Руководить страной должны рядовые трудящиеся, вышедшие из самых низов общества, – говорили они. – Кто был никем, тот станет всем!

Однако на руководящие посты режима не допускались ни насекомые, ни грызуны, ни другие обитатели острова, кроме так называемой «номенклатуры» – руководителей, назначаемых по списку из узкого круга самих быков и небольшого количества кистеухих свиней и горных козлов.

Быки распределяли себе лучшие пастбища, но, будучи бесконтрольными и не задумываясь о будущем, сами же безжалостно вытаптывали эти поля. Остров пустел, количество жителей уменьшалось, но если появлялись несогласные, их били, лягали, пинали, бодали, из страны выгоняли, на исправительные работы отправляли.

Чем безнравственнее власть, тем с большим ожесточением она уничтожает растительность. Любимым занятием быков была вырубка деревьев для расширения пастбищ. Создавались большие исправительно-трудовые лагеря, главной задачей которых было уничтожение лесов и, конечно же, исправление трудящихся.

Символом Трудовой партии были скрещенные Серп и Топор. Символ призывал членов партии уничтожать леса и превращать их в пастбища. Для воспитания подрастающего поколения и подготовки новой номенклатуры была создана молодёжная организация «Трудовой союз молодёжи» (ТРУСОМОЛ).

Не было бы конца этому режиму, который правильнее называть не диктатурой трудящихся, а диктатурой Зебу, кабы не злоба, кабы не зависть самих быков, составлявших основу ТРУП.

Великие быки-основатели непрерывно и жестоко боролись друг с другом. Время от времени то один, то другой, направившись погулять в тенистую чащу, почему-то не возвращался, и больше его никто не видел. Так продолжалось до тех пор, пока из быков-основателей не остался только один, самый великий бык Зебу-основатель, величайший скромник и труженик, мудрый отец трудового народа, живший только заботой о том, чтобы все трудящиеся были счастливы; и трудящиеся, зная это, рождались и умирали с его именем на устах.

Прошло время, и бык-отец всех трудящихся тоже ушел из жизни.

Быки думали, кто мог бы продолжить его дело и возглавить ТРУП. Они выдвигали быков из старой гвардии, но те были уж слишком старыми, давно впали в слабоумие, еле двигались и даже есть могли только с чужой помощью. Поэтому вскоре одних назначенных лидеров сменяли другие, не менее дряхлые выдвиженцы. Режим рассыпался. Молодые бычки и телята не имели могучего духа отцов-основателей и не понимали великой миссии быков.

Из среды быков нового поколения выдвинулся могучий харизматический Зебу, который понял, что так больше продолжаться не может и что настало время уничтожить номенклатуру быков. Он нашёл союзников, и они стали строить новое общество, основанное на демократических принципах. Вернулись изгнанные ранее лемуры, крокодилы, ящерицы, змеи и другие, и была организована партия «Единый Майдан» (ЕМ).

Были созданы парламент, правительство, суды. Тут же в эту партию переметнулись ящерицы, которые ранее были приняты в ТРУП, и часть быков, тоже из ТРУП. Вскоре наиболее влиятельными в партии ЕМ стали самые наглые и жирные ящерицы, крокодилы, змеи, а харизматический бык и другие животные, соблазнившиеся идеей единства, были отодвинуты в сторону и забыты. Но название «Единый Майдан» осталось.

Что же представляла собой партия ЕМ? И что представляло собой управление страной в демократическом Майдане?

ЕМ называлась партией Ящериц и объединяла обыкновенных ящериц, хамелеонов, игуан, ужей, удавов, крокодилов, гекконов, черепах и сцинков. Это была очень прогрессивная партия, в ней не было ядовитых животных, как, впрочем, их никогда не было и на острове Майдан. Но чья это заслуга? Конечно, ЕМ!

– А кто такие гекконы и сцинки?

– Гекконы – маленькие, очень юркие ящерицы с растопыренными пятью пальцами на ногах. Нашлёпка на их мохнатых пальцах состоит из миллионов тончайших нановолосков, в десятки тысяч раз тоньше человеческого волоса. Эти волоски обеспечивают удержание животного на абсолютно гладкой поверхности за счёт межмолекулярного взаимодействия. Пальцы зверька легко «прилипают» и «отлипают» от поверхности без всякого клея. И геккон без труда может бежать как по стене, так и по потолку. Сцинки – тоже необычные ящерицы: синеязыкие, с очень мелкой чешуей и довольно крупные, могут достигать до полуметра в длину.

Продолжим. На знамени ЕМ нарисован гигантский Варан. Под изображением Варана написано: «ЕМ всякого, кого поймаю». Варанов на Майдане тоже никогда не было, но ЕМ выбрала своим символом именно Варана:

– Варан – воплощение мощи ящериц. Варан – дракон Комодо! Варан – сильный, волевой, харизматичный. Мы хотим Порядка и Сильной Руки!

Очень скоро ЕМ подучила большинство в парламенте. Как это произошло?

Было известно: тех, кто не голосует за ЕМ, сразу съедают. Поэтому насекомые и грызуны (а их большинство) дружно голосовали за ЕМ.

Другие животные говорили им:

– Если у власти ЕМ, вас и так съедят!

– Съедят тех, кто нарушает общественный порядок. А мы не нарушаем порядок. Мы вообще за Порядок, за Сильную Руку! Ни лемуры, ни бабочки, ни другие нас не защитят. Пусть будет ЕМ.

ЕМ распределяла всех Ящериц (или Единоманов) по регионам и областям леса, саванны, берегам рек и по прибрежным зарослям, чтобы управлять этими областями и следить за соблюдением общественного порядка. Представители ЕМ трудились день и ночь без отдыха. Зарплату за эту героическую работу они не получали, зато получали регион на «кормление». Это означало, что любые насекомые, грызуны или другие мелкие животные, нарушающие порядок, немедленно съедались в качестве наказания и в назидание другим нарушителям. Съедались и другие понравившиеся правителям насекомые или животные, если, конечно, они зазеваются и не убегут. Зазевался – значит нарушил заведённый порядок. «На то и щука в реке, чтобы карась не дремал!».

На острове Майдан были отдельные области, которыми управляли Лемуры (или справедливоманы), защищавшие насекомых и животных от Ящериц. Лемуры безуспешно боролись с этими наглыми разбойниками, а Ящерицы тем временем продолжали безнаказанно хозяйничать везде, в том числе и в этих регионах. Насекомые и грызуны говорили:

– Видите, Лемуры не могут нас защитить. В их регионах мы видим только разбой и насилие. Пусть лучше будут Ящерицы. Ящерицы – консерваторы. Они сохраняют всё лучшее, что было на Майдане. При их правлении наша жизнь более предсказуема!

Справедливоманы шумели, кричали, таращили свои большие глаза, обращались за помощью в парламент, но ни одного «Справедливого» решения провести не могли – ведь Единоманы имели в парламенте большинство!

В демократическом Майдане существовали разнообразные объединения животных и насекомых. Среди части избирателей большой популярностью пользовалась партия мотыльков и бабочек «Я – бабочка» (ЯБК). Бабочек на острове Дадо довольно много – очень больших, очень красивых и очень необычных. У бабочки Голиафы, самой большой на планете, размах крыльев составляет 35 сантиметров, а бабочка Урания, переливающаяся всеми цветами радуги, считается самой красивой в мире. Бабочки острова Дадо не только красивы, но и наделены несомненным пониманием прекрасного в природе и гармонии в общественной жизни. Они часто объясняли жителям острова, как должно быть устроено настоящее демократическое общество. Их лидером был Махаон – очень обаятельная и солидная бабочка. Летал Махаон неторопливо, а говорил нежно и певуче.

Многие животные острова Дадо серьёзно обсуждали возможность назначения Махаона председателем правительства. Парламентское же большинство решило, что Махаон недостаточно харизматичен и не может воплотить мечту народа о Сильной Руке. Съесть его мы всегда успеем, а пока пусть поработает в специальной Фискальной (казённой) антимонопольной службе (ФиАС), созданной для защиты от монопольного права некоторых групп животных на неограниченное истребление насекомых и грызунов, а также для сбора штрафов в казну острова. Службу создали. Чтобы служба сама не бесчинствовала и не злоупотребляла полученными правами, разрешили ей работать со всеми группами животных, за исключением Ящериц. Единоманы говорили: ФиАС – не для нас.

Как я уже говорил, в период становления демократии на острове работали независимые парламент, правительство и суды. Затем в парламенте и правительстве оказалось Ящерное большинство, а суды действовали только по указке правящей партии ЕМ. Естественно и разумно было ликвидировать ненужные структуры (правительство и суды).

Так и сделали. Сохранили только парламент, который оставался выборным и олицетворял полную победу демократии на острове. Он управлял островом – вместо правительства, решал спорные вопросы – вместо суда и много трудился над разработкой новых законов, обеспечивающих светлые перспективы «консервативного», как любили говорить Ящерицы, развития общества, то есть развития, но без всяких изменений.

– Надо восстановить правительство и суды, – требовал Махаон. – Без настоящей развитой демократии мы безнадёжно отстанем от других передовых стран. А в будущем рискуем превратиться в общество, лишённое перспектив.

– Вы, либералы, хотите опустить наш остров ниже плинтуса, – отвечали Ящерицы. – Остров Дадо – процветающая страна. Мы – не какой-нибудь берег Слоновой кости, не джунгли Борнео, не Черепаховые острова, где нет никакого порядка. Где бродят дикие стада первобытных животных, ведущих примитивную жизнь, как в доисторические времена. Что касается так называемых демократических стран, они нам не указ – у нас свой, самобытный путь.

Партия Лемуров тоже была против ликвидации правительства и судов, но протестовала только для виду, не очень активно. СПАМ – признанная партия, и Справедливоманы не хотели оказаться, как ЯБК, вне парламента. С сильным не борись, с богатым не судись.

Лемур Серёга рассказывал капитану Александру о разных группировках и течениях в животном мире острова.

Конечно, рассказывал о насекомых, которые пытались создавать свои партии. Партии насекомых создавались, распадались и вновь создавались. В конце концов насекомым удалось объединиться в «Союз правды насекомых» (СПН). Какая это была шумная партия! Насекомые часто собирались, громко жужжали, гудели, стрекотали, но никак не могли договориться и выдвинуть единого лидера. Если же им случалось, наконец, выбрать своего лидера, этот новоиспеченный лидер тут же безжалостно съедался Ящерицами, и СПН опять, как и раньше, оказывалась вне парламента.

Серёга говорил и о том, что произошло с партией ТРУП после создания Единого Майдана. Ряды быков Зебу поредели, и они решили создать «Новую трудовую партию» (Новую ТРУП). Возглавил партию проверенный бык, товарищ Зе: суровая, немногословная личность, с грубым голосом и с тяжелой головой, словно высеченной из булыжника. Программа у новой партии осталась старая, но некоторую поддержку у населения быки всё же сохранили. Немолодые насекомые и грызуны, которые ещё не забыли прежний режим, с восторгом вспоминали, как всё тогда было справедливо и как каждый трудящийся, и таракан, и божья коровка, и хомячок, мог управлять страной. Они голосовали за Новую ТРУП.

Руководящая партия ЕМ решила допустить небольшое количество Зебу в парламент. Ведь так и должно быть теперь, при настоящей демократии.

Новые Зебу были счастливы, получив места в парламенте и некоторое количество пастбищ, а большего они и не желали. Не хотели вновь становиться партией власти и брать на себя ответственность за всю страну. Зато они могли сколько угодно кричать об антинародном режиме Ящериц, критиковать партию ЕМ за её бездействие и за безответственную политику, ведущую страну в пропасть.

Дальновидные Ящерицы позаботились и о том, чтобы не росла популярность Новой ТРУП и СПАМ. Они придумали блестящий ход и сами организовали партию «Жирных Ленивцев», партию-ширму, необходимую для создания видимости, что на Майдане учитываются разные мнения, а также для того, чтобы оттянуть голоса от партий Новая ТРУП и СПАМ и не дать голосов оппозиции – Бабочкам и Насекомым. Что с того, что на острове Дадо не было Ленивцев! Ленивцев привезли из Америки. У них такие достоинства: великолепные когти, зацепившись которыми они всю жизнь висят на ветвях деревьев, а также изумительно крепкие, лишённые эмали, жёлтые зубы, которыми они легко перекусывают самую толстую ветку. Двигались Ленивцы, как в замедленной съёмке. На их смешной мордашке будто бы застыла нежная, загадочная улыбка, за которую Ленивцев назвали «Мона Лиза лесов».

– Кто это, Мона Лиза?

– Мона Лиза – итальянская молодая женщина. Её портрет, написанный великим Леонардо, поразил воображение современников задумчивой, почти неуловимой улыбкой.

Короче, «Мона Лиза лесов» почти всем понравилась и никого не раздражала.

Беда только в том, что ленивцы, мягко говоря, не самые смышлёные животные: их головной мозг разделён пополам костной перегородкой, и одна половинка почти пуста, вторая имеет только одну извилину, и то почти прямую. В среде Ленивцев трудно было найти подходящего толкового и активного лидера.

Закрутились шестерёнки государственной машины, и из недр системы был исторгнут в языках пламени громадный Ленивцевый Лемур. Его готовили для внедрения в партию Лемуров, но потом было решено, что в партии Жирных Ленивцев он будет полезнее. Этот респектабельный то ли Ленивец, то ли Лемур, отличавшийся живостью и быстрым изворотливым умом, скоро стал лидером Жирных Ленивцев. Он был понятен и близок многим избирателям, и его ласково называли «наш Жирлик». Организовав фракцию Жирных Ленивцев в парламенте, Жирлик добился, чтобы Ленивцы получили хорошие наделы леса, где они могли питаться, бездельничать, жировать и жиреть.

Лозунгом Жирных Ленивцев было: «Свободу и демократию всем жителям Майдана!» (СДАМ). Это означало: пусть каждый делает, что хочет!

Сами Жирные Ленивцы и их лидер ничего не делали: висели себе на ветках, ели, спали, имели сколько угодно времени для размышлений. И хотя с виду были медлительны и неторопливы, отличались мгновенной реакцией на любое изменение ситуации. Какой бы вопрос ни обсуждался в парламенте и какой бы партией он ни выдвигался, ленивцы всегда были против! Ведь они создавались как оппозиционная партия, и никто не должен забывать об этом! Их лидер, Жирлик, умел аргументировать какую угодно позицию. Сегодня он с жаром доказывал, как вредно принимать обсуждаемое в парламенте решение, а завтра, столь же убедительно, полезность этого решения. Но что бы ни доказывал Жирлик при обсуждении, его фракция, да и он сам всегда голосовали так же, как лидирующая партия ЕМ. Ведь их программа была: «СДАМ каждого, с кем нам не по пути!». А по пути им было только с ЕМ.

Общественность признала, что на тот момент времени было бы правильно остров Майдан называть островом Ящериц, а парламент, в котором Ящерицы заправляли, а СПАМ и СДАМ им подпевали, именовать Терраментом.

Мы уже говорили о необыкновенном разнообразии животного мира острова Дадо. В каждой группе животных бродили свои идеи, время от времени выдвигались новые лидеры и появлялись новые оппозиционные силы. Силы эти тянули общество в разные стороны, но на момент прибытия капитана Александра на остров они объединились в движение «Разные Майданы» (РМ). Лидерами РМ были наиболее радикальные группировки жесткокрылых насекомых (жуков) Хрущи Лимонные и Хрущи Каспийские.

Хрущи Лимонные, которые были так названы за свою ядовитую лимонную окраску, постоянно хулиганили, мешали работе демократических органов острова и иногда даже срывали знамя ЕМ с изображением Варана. Они утверждали, что исконные жители Майдана – это жуки, прилетевшие с континента и поселившиеся тут с незапамятных времён, а остальные насекомые и животные появились позже. Их лозунги:

«Мы – Жуки! Мы гордимся этим!»

«Майдан – только для Жуков!»

«Иноземцы – убирайтесь на свою историческую родину!»

«Только Жуки могут навести порядок!»

Они говорили, что раз они не во главе страны, всё происходящее незаконно, и они, Жуки, могут делать всё, что им заблагорассудится. Они могут жужжать, шуметь, срывать общественные мероприятия. Закон им не писан!

Хрущи Каспийские названы так в честь основателя группировки – жука, прилетевшего с Каспийского моря. Они, как и Хрущи Лимонные, были несомненными бунтарями, но признавали право жизни на острове Дадо не только жуков, но и других насекомых, грызунов и отдельных видов животных. Они говорили, что «существующие партии не дадут народу то, что обещали. Только мы, Хрущи Каспийские, можем дать трудящимся единство, справедливость, свободу, демократию, право на труд, а стране – достойное будущее».

Хрущи Каспийские, хотя и имели программу, отличную от программы Хрущей Лимонных, но так же, как и они, постоянно нарушали общественный порядок, шумели, жужжали, хулиганили.

РМ можно сравнить с бурлящим котлом, в котором варится суп из несовместимых продуктов: из селёдки, варенья, пива, сосисок, кефира, шампанского и шампуня.

От РМ время от времени откалывались различные неуправляемые группировки Настоящих Жуков, которые не признавали РМ. Этих Настоящих Жуков были тысячи. Одни называли себя Нажиками (или Нажистами), другие – Насиками (или Насистами). И трудно было понять, чем они отличаются друг от друга. Они питались навозом и, наверное, поэтому были всегда озлоблены. Видя, что другие обитатели острова живут среди благоухающих цветов, питаются нектаром или тропическими плодами, Жуки постоянно искали, кто же виноват в их судьбе, в том, что у них нет перспектив и надежд на лучшую жизнь. Дальновидные деятели из ЕМ тихо нашёптывали им, что виноваты во всем «чужие», с виду скромные и тихие животные, которые, как объясняли члены ЕМ, незаметно управляют работой парламента, комиссий, заняли места в обществе, принадлежащие им, Жукам, по праву, и вообще определяют всю жизнь обитателей острова. В круг ненависти Нажиков и Насиков попадали и помидорные жабы, и древесные лягушки, и прекрасные бабочки. Но более всех их раздражали «чёрные»: хомячки, которых они пренебрежительно называли Хочиками, и «белые»: руконожки Ай-Ай, или ручконожки, которых они пренебрежительно называли Ручкариками. Радикальные жуки выходили на Майдан с лозунгами: «Бей Хоча!», «Бей Ручкарика!», а если встречали хомячка или Ай-Ай в тёмном переулке, то жестоко избивали и калечили их.

Как к этому относились власти? На словах власти осуждали дискриминацию животных на острове, на деле ничего не предпринимали, чтобы утихомирить эту разбушевавшуюся стихию, и, более того, вместе с отрядами специального назначения готовили жуков к боевым действиям и направляли их ненависть на «чужих», чтобы отвести удар от себя.

Конечно, РМ, разномастные, радикальные Майданы и Настоящие Жуки были деструктивными силами. Они не допускались до участия в парламенте и других общественных структурах, не участвовали в распределении благ и не имели поддержки населения. Также не допускались в парламент и менее радикальные силы – ЯБК и СПН.

Остальные партии – ЕМ, СПАМ, Новый ТРУП и СДАМ – имели крепкие фракции в парламенте и трудились не покладая рук на благо общества.

Заседания парламента вёл лидер ЕМ – громадный Хамелеон Парсони.

– Что это значит Хамелеон Парсони?

– Ну, у хамелеонов много различных видов; этот вид называется Хамелеон Парсони. Парсони, как маленький танк, непробиваем и толстокож. Ему наплевать на всё, кроме шевелящейся еды.

Так вот, этот Хамелеон вёл заседания парламента, а раньше, при диктатуре трудящихся, он прикидывался трудящимся и считался грызуном, а для пущей убедительности он взял себе имя Грызун.

В те времена он был еще молодым красивым парнем, и подружки называли его не Грызуном, а ласковым именем Хамушка. Однажды Хамушка, перебираясь с ветки на ветку под сенью листвы, встретил очень красивую бабочку. Хамелеон смотрел и не мог наглядеться на её шелковистые крылышки, голубые глазки, прелестные усики и длинные реснички. Ему так хотелось понравиться бабочке. По телу его бежали жёлтые, зелёные и розовые полосы, а губы шептали самые нежные слова, какие он знал. Но бабочка не обращала на него ни малейшего внимания.

– Какой же он урод, – думала она. – Буду я ещё разговаривать с каждым первым встречным.

Хамушка очень расстроился и стал вначале синим, а потом фиолетовым.

– Видно, придётся забыть о ней, – решил он.

Хамушка из фиолетового стал пунцово-красным. Он выбросил свой длиннющий клейкий язык – и в одно мгновение красавицы-бабочки не стало.

Всю ночь Хамушка не мог уснуть. Он вспоминал бедную бабочку, раскаивался и плакал. Лишь под утро он успокоился и заснул, а проснулся снова прежним Грызуном и совсем забыл о бабочке.

Длинный жизненный путь прошёл Грызун с тех пор. Он руководил морскими соединениями крокодилов Мамб, создавал отряды ос специального назначения, а теперь возглавил ЕМ, самую большую фракцию парламента.

Это был очень умный Хамелеон. Его мозг, не такой примитивный, как у рядовых ящериц, можно было бы сравнить с мозгом птиц и даже некоторых млекопитающих.

Двигался Грызун медленно и вкрадчиво. Он очень боялся допустить какую-нибудь ошибку. Поэтому, прежде чем сделать шаг, он цеплялся хвостом за ветку, поднимал одну переднюю ногу, затем противоположную заднюю, несколько раз качался взад-вперёд и только потом переносил обе ноги и отпускал ветку, за которую держался хвостом.

Хамелеон Грызун умело руководил деятельностью парламента и комиссий. Он внимательно следил за поведением членов парламента. Его глаза поворачивались в разных направлениях, и он мог легко наблюдать за всем, что происходит и спереди, и сзади, и сбоку, и сверху, и снизу. Чутко реагируя на малейшие изменения настроения в парламенте, он мгновенно менял окраску и будто бы поддерживал выступающего, какое бы мнение тот ни высказывал.

Если на комиссии выступал Махаон, он покрывался красивыми разноцветными пятнами. Если выступал Лемур Серёга, он покрывался синими полосками, имитирующими его тельняшку. Если выступал кто-то из ленивцев, он принимал их незаметную зеленоватую окраску, которую придают шерсти ленивцев живущие в ней водоросли, и совершенно сливался со средой.

У Грызуна были очень интересно устроены глаза – они не имели хрусталиков. Вместо хрусталиков была дырочка, размер которой Грызун может менять, чтобы лучше видеть. Хамелеону надо было тщательно следить, чтобы какая-нибудь пылинка или песчинка не попала ему в глаза. Если поднимался даже маленький ветерок, не говоря уже о буре или шторме, он закрывал глаза. Поэтому ничего неприятного он не видел. Бури и штормы миновали его сознание, и Грызун видел всё в лучшем свете.

Не надо думать, что этот умный политик был слабым или мягкотелым руководителем. Просто он твёрдо знал, что в парламенте будут приняты все решения, которые нужны Ящерицам. Когда требовалось, он мог показать характер. Если в зал заседания прибегал или влетал непрошеный гость, Хамелеон вызывал отряд боевых ос специального назначения, которые прогоняли нарушителя общественного порядка.

Расскажу о таком случае. Однажды во время заседания парламента влетел нахальный хрущ-лимонник. Он жужжал, возмущался, протестовал. Глаза Хамелеона, которые обычно движутся независимо друг от друга, медленно повернулись и сошлись, глядя на влетевшего жука. В одно мгновение Хамелеон-председатель выбросил вперед длиннющий клейкий язык, которым он втянул в рот хруща-задаваку, и тут же проглотил его. Ах, какой поднялся шум! Все были возмущены поведением председателя. Сам же Грызун был невозмутим:

– Парламент – не место для дискуссий! – сказал он. – Лимонник наказан за нарушение общественного порядка! В полном соответствии с законами Майдана. Вы забываете, что программа нашей партии: «ЕМ всякого, кого поймаю». А я подчиняюсь партийной дисциплине.

До чего же основателен, бестия! О таких мудрец сказал:

– Он не сделает ни одного ложного шага, не приведя ложного обоснования этого шага.

Как обманчива бывает внешность. Если погладить с виду грубую кожу Хамелеона Парсони, она покажется нам тончайшим бархатом. Если бы так же мы могли прикоснуться к его душе, то обнаружили бы, что за тонким искусством лавирования и риторикой политической демагогии, которые выдавали в нём, казалось бы, прирожденного лидера, пряталась на самом деле нежная, тонкая и ранимая натура.

Всю ночь после этого инцидента в парламенте Грызун не мог уснуть. Он вспоминал незадачливого жука, раскаивался и плакал. Лишь под утро он успокоился и заснул, а проснулся снова прежним Грызуном и совсем забыл о жуке.

Чем был занят парламент? Он работал много и безуспешно над созданием новых законов, призванных обеспечить процветание острову Майдан. Законы принимались. Очень скоро выяснялось, что они не работают. Законы отменялись, принимались новые законы. А потом и они отменялись, и снова принимались старые законы. И так без конца. Естественно, Жирные Ленивцы, как всегда, протестовали и против старых законов, и против новых.

Парламент усердно, и в данном случае вполне успешно, трудился над распределением материальных благ для высшего руководства парламентских фракций.

Несмотря на столь интенсивную деятельность, остров Майдан не процветал, и жизнь простых трудящихся не улучшалась.

Бабочки, Насекомые, Жуки, Лемуры и другие группы животных требовали изменений в жизни страны, требовали, как всегда, восстановления демократии.

Ящерицы же, наоборот, были уверены, что такая «демократия» Майдану не нужна. Что эти либералы с жидкими усиками и бородёнками хотят хаоса. Что у Майдана свои традиции и собственная судьба. Что «только у нас есть Дадо». Что найти пути решения проблемы Дадо гораздо важнее, чем слушать безответственную либеральную болтовню оппозиции.

Обыватели соглашались с ними:

– Дадо – это наше всё!

Проблема Дадо объединяла всех.

О Дадо говорили с большим почтением и глубоким сочувствием, хотя жители острова не понимали, что такое Дадо – понятие, проблема или живое существо? Но не понимать, что такое Дадо, было стыдно. Поэтому обитатели скрывали своё невежество и продолжали подробно обсуждать проблему Дадо.

По всему острову были установлены иногда грубые, иногда тонкие резные, скульптурные изображения Дадо. Кто их вырезал из камня или выдолбил из дерева, неизвестно, ведь современные жители Майдана не умели ни того, ни другого. Обсуждая происхождение статуй, жители сходились на том, что статуи были созданы какой-то древней продвинутой цивилизацией.

Дадо изображалась в виде птицы, напоминающей страуса, эму или казуара, но только гораздо большего размера.

Дадо постоянно оставляли около статуй подарки: цветы, плоды деревьев, орехи, сладкий картофель. Время от времени оставленные дары пропадали. И жители Майдана шепотом говорили о том, что Дадо тайно приходит за подарками. Иногда находили гигантское птичье перо, и тогда об этом говорили как о чуде.

Издревле считалось, что от Дадо на этом острове зависит всё: дожди, погода, урожай, здоровье жителей, справедливость и возмездие. Жители приходили к статуям Дадо, чтобы просить о благополучном разрешении своих проблем. Они верили в могущество Дадо и верили в то, что Дадо им поможет. Власти тоже любили говорить: Дадо нам поможет! И народ, и власть были убеждены: культ Дадо пришел из глубины веков и до сих пор имеет решающее значение для жизни острова Майдан.

Жители говорили:

– Если у Дадо хорошо попросить о чём-то, это обязательно сбудется.

На Майдане было много и других суеверий.

Считалось, например, что встретить руконожку Ай-Ай – к болезни. Чтобы отвести от себя несчастье, говорило народное поверье, руконожку надо прибить, а лучше всего подбросить соседу.

– А что такое суеверие?

– Откроем словарь Владимира Ивановича Даля: «Суеверие – ошибочное, пустое, вздорное, ложное верование во что-либо, вера в причину и последствие, где никакой причинной связи не видно». Приведу тебе еще несколько примеров суеверий и примет жителей острова Дадо.

Например, обитатели Майдана панически боялись хамелеонов. Немыслимо было встретить, прикоснуться, случайно бросить тень на хамелеона – это к несчастью. Когда хамелеон не торопясь переползал дорогу, стада идущих на водопой Зебу, антилоп, горных козлов вставали как вкопанные и терпеливо ждали, пока хамелеон не закончит переход. Поэтому хамелеонам старались не перечить, и хамелеоны занимали самые важные посты в управлении государством.

В системе ритуальных запретов, табу, были и такие: не купаться днем в озерах, не забираться на вершины святых гор, не смотреть и не показывать пальцем на захоронения животных и человека. На острове было много табу. Народ любил свои суеверия и считал, что суеверия делают жителей острова мягче и романтичнее.

Власти понимали важность суеверий и культа Дадо и поддерживали их в народе. Они говорили:

– Наша самобытная демократия отличается от других тем, что у нас есть Дадо, и тем, что мы признаем табу, пришедшие от наших далеких предков. Наша демократия – это суеверная демократия. Культ одного лица поддерживает давние традиции, которым и надо следовать, и создает условия для здорового консерватизма, характерного для обитателей нашего острова. Как было бы хорошо, если б Дадо был жив и руководил нами. Тогда мы были бы конституционной монархией. Но раз это не так, мы остаемся суеверной демократией.

Так объяснялось. Но на самом деле руководителям острова реальное существование Дадо было не нужно. Они были у власти. Имели все блага и почести. А имя Дадо можно использовать для объяснения и обоснования самых сложных и даже неправедных решений. Они помнили, как хорошо было управлять насекомыми и грызунами именем великого отца-основателя.

Именем Дадо управлять было еще лучше. Причем без всякого риска получить нахлобучку за свои не совсем законные действия, за разгульную жизнь, за злоупотребление властью.

– Дадо, Дадо, Дадо! – повторялось везде и всюду.

И трудящиеся, как и при отце-основателе, с удовлетворением говорили:

– О, великий Дадо!

– Клянусь именем несравненного Дадо!

– За Майдан! За Дадо!

– Во имя Дадо!

– Так требует Дадо!

Самое интересное, что Дадо действительно существовал. И это был не он, а она! Громадная птица жила в глубокой чаще леса. Жила скромно, питалась плодами и орехами. Никому не причиняла вреда.

Старейшие члены парламента знали, что она существует. И всячески старались сделать так, чтобы Дадо никому не показывалась на глаза и чтобы о такой её одинокой, но вполне реальной жизни никто не узнал. Это было опасно. Вдруг кому-то придет в голову действительно привести её к власти или хотя бы узнать её мнение о том, что творится на острове. Тогда суеверной демократии конец!

«Лучше что-то предпринять, чтоб её вообще не стало, – думали некоторые высокопоставленные Ящерицы. – Но кто сможет справиться с такой махиной?».

Приходилось терпеть её существование.

Другие Ящерицы считали: всё-таки хорошо, что она есть. Может, она и вправду охраняет порядок в природе и животном мире острова. Пока есть Дадо, на острове Дадо не могут появиться ни тигр, ни лев, ни даже волки. Дадо очень не нравились эти вероломные хищники, и она прогоняла их или уничтожала.

После долгих обсуждений точка зрения о полезности живой, реальной Дадо возобладала. В конце концов она ведь не вмешивается в нашу жизнь и не мешает нам управлять островом так, как мы хотим.

Тогда возникала новая проблема. Не погибнет ли остров, когда Дадо не станет? Ведь она же не вечная и уйдет из жизни так же, как и её родители.

Увы, Дадо была последней из рода птиц Дадо. И очень грустила, что она одна и не может дать потомство.

Кто же была эта Дадо с острова Дадо?

Дадо – это жившая на острове во времена капитана Александра доисторическая птица Эпиорнис, настоящий гигант в мире птиц – три с половиной метра высотой и весом до полутонны. Её древние родственники достигали 6 метров. Дадо несла яйца размером более 30 сантиметров и объёмом более 12 литров каждое. Летать Дадо не умела, крылья у неё были неразвиты, зато быстро бегала, так же, как и её ближайшие родственники – страусы и эму.

В древние времена путешественники, оказавшиеся на острове Майдан и впервые увидевшие птиц Дадо, были потрясены их размерами и силой. О Дадо ходили легенды. Её называли птицей Рух и говорили, широко раскрыв глаза, что эта птица может поднять в воздух и унести себе в гнездо слона. Конечно, в древние времена Дадо, как и сейчас, не была столь велика, и летать она не умела. Но ростом она, конечно, была как слон, и вполне можно было бы называть ее «слоновой» птицей.

Та птица Дадо, о которой мы говорим, последняя из рода древних Дадо. Умна не по годам. Выглядит солидно и кажется совершенно невозмутимой. Движения неторопливы. Говорит басом, тоже неторопливо, предварительно хорошо всё обдумав.

Дадо неплохо знала, как обустроена жизнь на острове и сколько возни и суеты возникает вокруг «проблемы Дадо». Относилась к этому спокойно, как и должно относиться крупному, достойному животному к суете насекомых, ящериц и прочей неугомонной мелочи. Этому научили её родители. Она не навязывала никому своё мнение, не поучала и старалась не мешать другим обитателям Майдана жить собственной жизнью. Дадо смирилась со своим одиночеством, но продолжала огорчаться, видя, что из яиц, которые она несла, не появлялось птенчиков. Когда бы у неё были птенцы, Дадо могла бы их вырастить и объяснить, как устроен мир и что в нём важно, а что не так уж и важно.

Если вернуться к проблемам работы парламента, то нетрудно понять, что третий самый важный вопрос, помимо законотворчества и распределения материальных благ, которым подолгу был занят парламент, это – как сохранить Дадо, и может ли она принести потомство. Ведь если этого не произойдёт, Майданскар погибнет!

Проблема казалась неразрешимой!

Во времена великих быков-основателей был создан Совет Светлого Будущего (ССБ). Его девиз: «Сегодня – безопасность, завтра – светлое будущее». Конечно, все хотят Светлого Будущего. Но чтобы оно, это будущее, настало, необходимо, чтобы всё общество и каждый отдельный его член чувствовали себя в полной безопасности. Пока есть враги, не будет Светлого Будущего.

ССБ имело информацию обо всех, и если можно было ожидать опасных действий или мнения, опасного для общества, то члена общества, являвшегося источником такой опасности или опасного мнения, изолировали и отправляли в исправительно-трудовые лагеря.

В ССБ не было предрассудков; для Светлого Будущего одинаково важны и быки, и насекомые, и грызуны, и ящерицы, и другие животные. Поэтому в ССБ работали самые толковые представители различных групп животных острова Дадо.

Кто входил в Совет Светлого Будущего, точно неизвестно. Члены ССБ работали обособленно, мало контактировали с другими обитателями острова, но свою позицию и свои решения каким-то образом, видимо через подставных лиц, доводили до сведения парламента и трудящихся и умело внедряли их в повседневную практику.

Так как у нас нет информации о том, кто работал в ССБ, мы можем руководствоваться только слухами. Говорили, что создавал ССБ Железный Богомол: немногословный, решительный и беспощадный. Некоторые называли его Железный Феникс – по имени мифологической птицы, многократно возрождающейся из пепла. Сколько бы ни сбрасывали Железного Феникса с пьедестала, он возрождался и оставался бессменным лидером и родоначальником ССБ.

В более поздние времена с ССБ связывали других фигурантов.

Большим уважением в обществе пользовалась мудрейшая из мудрейших – жаба Прима. Она была очень вдумчива, очень хладнокровна и в мельчайших подробностях просчитывала все шаги для достижения Светлого Будущего.

Были и рядовые сотрудники ССБ, которые брали на себя ежедневную работу, и от них требовались усидчивость и хорошее выполнение установок. Как правило, это были грызуны: мышка-Норушка, мышка-Нарышка, мышка-Наружка, хомячок-Стукачок и другие. Невидимые труженики невидимого фронта. Мало кто знал о них что-либо определённое, и можно было только догадываться, какие животные вели эту, несомненно, титаническую работу по созданию Светлого Будущего.

Кто бы ни приходил к власти, кто бы ни стоял у руля острова Дадо – бык-отец, другие быки, сменившие их ящерицы, – все понимали, как важна работа Совета, что общество не может обойтись без Совета, и как важно прислушиваться к советам этого Совета.

Оппозиционеры любили говорить, что ССБ постоянно ищет врагов, а у мирного Майдана нет врагов.

– Это неправильно, – отвечали им. – А что, если из Африки переправят к нам львов, гиен или, не дай бог, африканских слонов?

– Но это сделать невозможно, и самое главное, это никому не нужно.

– Вы не знаете жителей Африки, – говорили члены ССБ. – Они хотят навредить острову Дадо и лишить нас Светлого Будущего. Необходимо быть готовыми ко всему.

Даже в самом последнем, самом современном и самом демократичном парламенте поддерживали мнение ССБ о возможной внешней угрозе, потому что эта идея помогала рядовым трудящимся забыть о своих проблемах и сосредоточиться на поиске врагов.

Как было сказано выше, парламент постоянно обсуждал проблему Дадо, насколько это важно и что «нельзя допустить, чтобы остров Дадо остался без Дадо». Поскольку никто не знал, как решить эту проблему, обратились в ССБ. Там на всё был готовый рецепт. В ССБ сказали: «Пригласим нашего специалиста, работающего на дальних землях в очень влиятельной стране».

Это был специалист с острова Экваториальных Единоборств, маленький орангутанг Ю-Ю. Как доставили Ю-Ю, неясно, но известно, что он очень быстро стал авторитетом и занял почётное место в парламенте. Ю-Ю, специалист по единоборствам, очень шустрый, с отчаянными глазами, умел принимать любые, самые сложные решения без промедления, практически мгновенно. Так, как и положено выдающемуся мастеру экваториальных единоборств.

Когда он появился на острове, то обнаружил, что несколько самых крупных и жирных ящериц намного ящерее других ящериц. И эти разжиревшие персоны пытаются навязывать парламенту свою волю! Ю-Ю не мог этого стерпеть. Одну из таких ящериц он порвал, двух других прогнал с острова навсегда. Оставшиеся ящерицы и другие животные признали его авторитет и харизму, признали его право «мочить» несогласных.

– «Мочить» несогласных?

— «Мочить» — это значит «посадить в лужу», используя весь арсенал приёмов экваториальных единоборств.

За смелость и решительность его вскоре признали лидером партии Ящериц, хотя сам он в партию не вступал. Ведь он же не Ящерица!

Теперь парламент принимал решения только с одобрения Ю-Ю, хотя тот всегда говорил, что он – лидер партии и в работу парламента не вмешивается. И действительно, когда выступающие в парламенте обращались к Ю-Ю с предложениями, как решить ту или иную проблему, он никогда не отвечал конкретно. Если он как бы не слышал того, кто к нему обращался, смотрел по сторонам, брал в руки ненужные предметы, все понимали, что предложение ему не по нраву, и лучше от него отказаться. Если же внимательно слушал, улыбался, смотрел одобрительно своими близко поставленными глазами на собеседника, то всем было ясно, что Ю-Ю его поддерживает и следует поступать именно так.

Обобщая сложившийся и, безусловно, удачный опыт работы парламента, его председатель Хамелеон Парсони вывел первый закон Парсони:

«Ю-Ю всегда прав!»

Позже появился второй закон Парсони: «Если тебе кажется, что Ю-Ю не прав, значит, ты чего-то не знаешь!», – и третий закон Парсони: «Если Ю-Ю всё-таки не прав, смотри закон № 1!».

Чего бы ни касался Ю-Ю, он везде наводил порядок. Например, до его прибытия на остров, назначения представителей парламента на «кормление» производились без всякой системы, и поэтому было неясно с «кормлением» членов парламента и высших должностных лиц. Не могли же они заседать в парламенте, принимать важнейшие законы и одновременно следить за соблюдением законности на местах! Высшие должностные чины могли, чего доброго, и с голоду умереть.

Ю-Ю упорядочил систему «кормления».

Всё было здорово придумано. Ю-Ю назначал: главного крокодила ответственным за реки, главного удава – ответственным за берега и болота, главного хамелеона – ответственным за леса, главную лавовую ящерицу – ответственной за голые скалы, и так далее. Главные по направлениям – крокодил, удав и другие – назначали ответственных по отдельным рекам, болотам, лесам, скалам. Главные по отдельным рекам и болотам назначали ответственных за участки рек, болот и так далее, вплоть до мелкого заливчика, болотца, перелеска, просеки и тому подобное. Те, кто отвечал за порядок большего участка, назывались вышеназначенными, а кто отвечал за составную часть этого участка, именовались ниженазначенными. Самые низконазначенные «кормились» на самых маленьких участках и были «в доле» со всеми вышеназначенными. Устроено это было так. Самый низконазначенный находил, например, десять нарушителей общественного порядка, из них девять он съедал, а одного приводил тому, кто его назначил. У этого вышеназначенного было двадцать таких ниже назначенных, и ему приводили двадцать нарушителей, восемнадцать из них он съедал, двоих приводил тому, кто его назначил. У того тоже было двадцать ниженазначенных, и он получал сорок нарушителей, тридцать шесть он съедал и так далее. Таким образом, высшее руководство было «в доле» со всеми, кто работал в любом, даже самом отдалённом, уголке Майдана. Руководство было самым обеспеченным и имело достаточно времени для усиленной работы в парламенте и решения важнейших проблем страны. Что получал при этом сам Ю-Ю, неизвестно, но жил он, судя по всему, очень неплохо.

Такая система называлась вертикалью. Работала она безупречно: упорядочивала «кормление» и точно определяла, кто с кем в доле. Тот, кто не «делился», подлежал наказанию, то есть отлучению от «кормушки», изгнанию и, в особо запущенных случаях, съедению.

Появление Ю-Ю и его работа имели, несомненно, положительное влияние на жизнь острова, но проблема Дадо так и не сдвинулась с места.

Конечно, Ю-Ю знал о существовании настоящей Дадо и даже встречался с ней.

– Дадо, – говорил он, – не уподобляйся ящерицам. Тебе нужно прекратить бесполезную кладку яиц и просто родить маленького Дадо, как это делают приличные животные.

– Но мы, птицы, не рожаем, мы просто откладываем яйца, из которых вылупляются птенцы.

– Ты сама видишь, что это не так, у тебя ведь ничего не получается. Что касается птиц, не говори о том, чего ты не знаешь. Птицы живут в горах и на берегу моря. А ты – домоседка, и ни в горах, ни на берегу моря ни разу не была.

Дадо была очень умна. Она снисходительно выслушивала безапелляционные разглагольствования Ю-Ю и ничего не отвечала.

«Сколько ни говори с Дадо, всё равно ничего не добьёшься! – думал Ю-Ю».

Но надо было доказывать, что он лидер. Маленький изобретательный орангутанг Ю-Ю заявил обществу, что проблема Дадо носит чисто юридический характер. Когда появятся правильные законы, определяющие роль Дадо на острове Майдан, проблемы Дадо решатся сами собой. И он пригласил на остров своего младшего друга, орангутанга Диа, большого знатока Классического экваториального права и Прецедентного права Атлантического океана, сокращенно – Прецедентного Атлантического права. Мы, люди, плохо ориентируемся в этих кодексах законов, но некоторые положения юриспруденции животных мы всё-таки знаем.

Основное положение Классического экваториального права: «Кто кого съел, тот и прав».

Прецедентное право Атлантического океана было гораздо тоньше: «Если уже случилось, что один субъект съел другого и суд постановил, что первый субъект невиновен, то это прецедент, и указанный субъект уже имеет право съесть любого другого».

– А что такое прецедент?

– Прецедент – это случай, имевший место ранее и служащий примером или оправданием для последующих случаев подобного рода.

Диа тоже был маленьким симпатичным орангутангом и тоже весьма задиристым.

Ю-Ю и Диа, неразлучные друзья, всегда были вместе. Орангутангу Диа, так же как и Ю-Ю, было предложено почётное место на заседаниях парламента. Ю-Ю и Диа постоянно заявляли, что они равны и что никто из них не является главным. Когда лидеры общества обращались к Ю-Ю с какими-то вопросами, он говорил, что это дело Диа, а Диа всегда говорил, что это дело Ю-Ю. Многие подозревали, что вопросы всё-таки решает кто-то один из них. Подозревали, но так ли это?

Диа, прирождённый реформатор, рассмотрев законы острова Дадо, предложил их модернизировать, максимально приблизив законы страны к Классическому экваториальному праву и Прецедентному Атлантическому праву. Сохранив, конечно, привилегии наиболее влиятельным членам общества. Он усмотрел существенные недостатки в работе хвалёной вертикали. С незапамятных времён все споры выше– и ниженазначенных решались в пользу первых. Поэтому, согласно Прецедентному Атлантическому праву, всякий вышеназначенный, съевший ниженазначенного, прав.

Такое положение создавало много непонятных ситуаций. Например, одна Ящерица встречает другую, ниженазначенную Ящерицу, которая не находится в её цепочке назначений, не «в доле» с ней, и требует у этой второй Ящерицы якобы свою «долю». Ниженазначенная и так уже делится с другими – и отказывает вышеназначенной. Может ли первая Ящерица наказать её или съесть? Согласно Прецедентному праву это будет законно. А если так окажется, что возмущённая вопиющей несправедливостью вторая Ящерица съест первую? Согласно Классическому экваториальному праву это тоже будет законно. Что же делать? Того и гляди все Ящерицы друг друга переедят!

По предложению Диа был принят закон «близкодействия»: вышеназначенный всегда прав по отношению к ниженазначенному, но только в своем регионе. Закон запрещал вышеназначенному забирать «долю» и тем более съедать ниженазначенного из другого региона!

– Как это умно, как демократично! – восхищалось всё общество. Хотя рядовым членам животного мира – грызунам, насекомым и даже лемурам – от этого закона не было ни холодно ни жарко. Они, как и прежде, бессовестно съедались по поводу и без повода.

– Мы будем строить общество социальной справедливости. Мы будем наказывать всех, кто не признает закона «близкодействия»! И наказывать будем, невзирая на лица! – кипятился Диа. – Любой «скольугодновысоконазначенный» не может быть вне требований закона!

Диа не останавливался на достигнутом. Он требовал дальнейшей модернизации законов, которая, по его мнению, приведёт к модернизации страны, и тогда проблема Дадо будет, наконец, решена. Но с этой большой работой не надо спешить, а то можно наломать дров и всё испортить. Для модернизации потребуется большой срок – десять, а то и все двадцать лет. Так вещал Диа, и общество поддержало его идеи.

Диа, многосторонняя творческая личность, был постоянно нацелен на реформы и модернизацию.

Однажды он собрал народных представителей на Майдане и сказал:

– Как мне хочется лучшей доли для трудящихся Майдана! У нас столько неиспользованных возможностей! Самые скромные труженики показывают нам пример внедрения новых, конкурентоспособных технологий (инноваций) и открывают новые горизонты. Посмотрите на геккона Фельзуму. Он вырастил нановолоски на своих пальцах и теперь свободно может бегать по гладким вертикальным поверхностям и по потолку. Мы все должны задуматься и последовать его примеру. Если каждый житель Майдана вырастит нановолоски на своих пальцах или ножках, он сможет делать то же.

– И быки смогут бегать по потолку? – недоверчиво спросили Зебу.

– Конечно! И быки, и горные козлы, и могучие крокодилы!

Восторгу собравшихся не было конца. Слышались возгласы:

«Нановолоски – в массы!», «Майданскар – вперёд!» и «Диа – почти Ю-Ю!».

– Тебе ничего не напоминают эти слова, часто повторяемые политиками Майдана? Вертикаль, «кормление», быть «в доле»? А пустые разговоры о реформах и инновациях?

– Пожалуй, нечто подобное я уже слышал, – ответил сын.

Так всё и шло бы в этом заплесневевшем обществе Майдана, с самой передовой суеверной демократией, напоминающей в чём-то нашу, современную жизнь, если бы этот остров не посетил капитан Александр.

Приезд капитана Александра взбудоражил всех жителей. Во-первых, на острове любили прославленных людей. Во-вторых, было известно, что капитан Александр покорил исполинских варанов на острове Варанов, а ведь именно такой Варан нарисован на флаге ЕМ, главной партии острова.

Изображённый на флаге Варан напоминал Дракона, который на Востоке является символом силы, мудрости, хитрости и коварства.

Как относиться к человеку, который победил Дракона?

Бабочки, Жуки, Насекомые, Лемуры радостно потирали лапы и лапки. Вот идет герой, который поразил Змея на острове Варанов; он придёт и уничтожит это Змеиное царство.

Ю-Ю успокаивал Ящериц:

– Александр прибывает сюда без своих ручных великанов. А без них он никто и звать его никак. Ничего не бойтесь. Я, национальный лидер Майдана, известный мастер экваториальных единоборств, и мой друг Диа, гарант Классического экваториального права и Прецедентного Атлантического права, мы, выполнявшие ранее секретную миссию в авторитетных странах, рекомендованы сообществу животных Майдана авторитетами ССБ, и мы без труда обведём вокруг пальца этого заезжего гастролёра-простофилю.

А Лемур Серёга, посмотрев на испуганных жителей острова, сказал:

– Человек, победивший исполинского Варана, мудрее и сильнее великого Дракона. Такой человек достоин почёта и восхищения. Капитан Александр известен в южных морях как друг животных и великанов. Он благороден и не причинит вреда животному и растительному миру Майдана.

Капитану Александру и его друзьям устроили пышный приём. Были принесены дары: цветы, фрукты, кокосы, ваниль, какао, полудрагоценные камни.

Животные и насекомые носились около Александра, кричали, свистели, жужжали и создавали невообразимый шум. Лемуры и ленивцы буквально облепили Александра и его спутников. Ящерицы и гекконы нарезали круги вокруг Александра, а быки Зебу чинно сопровождали его и удовлетворённо покачивали рогами. Встречать Александра было разрешено даже Фоссе под строгим контролем ос специального назначения. Вся процессия медленно двигалась в сторону площади Майдан. Даже медлительный Хамелеон Грызун не отставал от них.

Ю-Ю и Диа шли рядом с капитаном и, взяв его за руки, оживлённо рассказывали о жизни Майданскара, часто и заливисто хохотали.

Лемур Серёга одной рукой вёл за собой Штурмана, а другой – Боцмана. Он тоже о чём-то непрестанно говорил, время от времени страшновато подвывая.

Конечно, не упустил возможности участвовать в таком мероприятии и Жирлик, который быстро нашёл общий язык с молчаливым Абордажем. Он долго рассказывал Абордажу, что такой самобытной стране, как Майданскар, давно пора высадить свои войска в Африке, покорить львов и носорогов и омыть свои сапоги (он видимо имел в виду сапоги Абордажа, потому что у самого Жирлика сапог не было) в водах водопада Виктория.

Ведь у Майдана лучшая Экваториальная армия: морской флот, укомплектованный первоклассными гигантскими морскими крокодилами Мамбами; воздушно-десантные войска, в составе купленных в Америке орлов Гарпий, и профессиональные войска боевых ос специального назначения. Абордаж не очень понимал, о чём идёт речь, но на всякий случай поддакивал.

Насекомые и неизвестно откуда взявшиеся птицы мгновенно полюбили румяного, аппетитно пахнувшего, веселого Повара-Кока. Бабочки цветным платком накрыли его поварской колпак, а Махаон нашёптывал на ухо, как надо правильно обустроить жизнь острова и что нужно в первую очередь переименовать его в остров Бабочек.

Повар-Кок слушал Махаона вполуха и постоянно отвлекался. Во-первых, потому что он не понимал языка животных, а во-вторых, потому что к нему время от времени приближалась зловещая фигура Фоссы, привлечённой запахом камбуза, исходившим от Повара-Кока. Фосса чуяла тонкие ароматы яичницы-глазуньи, макарон по-флотски (макарон с мясом) и жареных отбивных. Она била длинным хвостом, скалила страшные зубы, шипела и рычала, а Повар-Кок с тоской думал о том, что зря он не взял с собой на берег метательные топоры.

Неожиданно капитан Александр остановился.

– Проводите меня лучше к Дадо, – попросил он орангутангов и лемуров.

– Где ж мы тебе её возьмём? – нагло заявил Ю-Ю. – Дадо – это только воздух. Это, конечно, великая и, конечно, вдохновляющая, но только лишь идея.

– Нам бы хотелось, – вкрадчиво прошептал Диа, – показать тебе некоторые разработки наших законодателей, которые опираются на идею Дадо и дают новый импульс и возможности нашим проектам.

– Не лукавьте, друзья мои! Милейшие Ю-Ю и Диа! И вы, законодатели: красавец Грызун, свой парень Серёга, любимец публики Жирлик. И ты, прекрасный Махаон, и вы, благородные быки, да и вы, первые поселенцы острова Майдан – Жуки Аимонники и Жуки Каспийские. Вы, проницательные ленивцы, вы, загадочные ночные Лемуры, вы, многочисленный насекомый люд, и даже ты, свирепая хорьковая кошка Фосса, воплощение силы и изящества. Вы – чудесный народ, так украшающий эту прекрасную и необычную страну; я с удовольствием побуду в вашем обществе и рад буду поговорить с каждым из вас, кто этого захочет.

Но я приехал в первую очередь для встречи с Дадо, не с идеей Дадо, а с самой Дадо, чтобы решить её проблемы. Ведь и для вас это очень важно. Так что не скрывайте от меня Дадо, я ведь смогу найти её и без вас.

– Найти Дадо не так-то просто, – сказал Лемур Серёга. – Дадо живёт в Цинжи-де-Бемараха. Там непроходимый каменный лес и скалистые гряды, состоящие из тысяч острых известняковых пиков высотой до пятидесяти метров. Пики стоят так близко друг к другу, что даже лемур не может поставить между ними ногу. Здесь никто не сможет побеспокоить Дадо без её согласия. Тайные тропы знают только она сама и её доверенные лица: панцирный хамелеон Дин и майданскарская крыса Воалаво. Кого ты выберешь, Александр, своим провожатым?

Панцирный хамелеон Дин, страшный, как дракон, с колючими шипами и острыми шишками на хребте и на голове, и гигантская прыгающая крыса Воалаво, похожая длинными пушистыми ушами на кролика, а длинным голым хвостом на крысу, угрюмо и недоверчиво смотрели на капитана Александра.

– Хамелеон Дин, суровая, самобытная личность, конечно, заслуживает доверия, но уж больно он медленно двигается. Мы выбираем Воалаво.

– Что-то уж больно ты раскомандовался, Александр, – прохрипела Воалаво. – Путь очень трудный и опасный. И даже ловкие лесные животные, такие, как быстрые лемуры и мы, прыгающие крысы, и те с трудом преодолевают эту дорогу. Учти, если ты не сможешь пройти этот путь до конца, у тебя не хватит сил вернуться обратно, и никто тебе уже не сможет помочь.

– Не беспокойся, Воалаво, – перебил её Серёга. – Капитан Александр сильнее и стремительнее самого быстрого лемура.

Воалаво заворчала, зашипела, затявкала и, глубоко вздохнув, сказала:

– Аадно уж. Но пойду я только с ним одним, а его друзья пусть останутся здесь. Дадо не обрадуется, если мы вломимся к ней такой большой компанией.

Капитан Александр с крысой Воалаво долго пробирался известными только ей тропами каменного леса, над ними нависали карнизы, покрытые гребёнкой из каменных остроконечных зазубренных мечей, они проходили по опасным мостикам над заросшими каменными колючками, глубокими обрывами и щелями, которые образовали по всему плато сеть естественных бастионов. И наконец каменный лес расступился, и они вышли на большую зелёную поляну, где капитан Александр и увидел свою давнюю приятельницу Дадо.

Дадо выплывала, как богиня зари, из розовой пены цветов миндаля, в веере окрашенных солнцем пурпурных облаков.

Дадо была очень хороша: высокого роста, с могучей грудью и сильными трехпалыми лапами. Её тело, шея и голова были покрыты буро-чёрными мягкими перьями. Грудь и нижняя часть шеи – белые. Очень живые, глубоко посаженные глаза смотрели вперёд, как у человека, а не по бокам, как у курицы.

Дадо была родственницей велоцираптора, одного из самых опасных хищников, живших на земле в эпоху динозавров. В первую очередь поражала мощь этой «боевой машины», вооружённой страшными когтями на жёлтых ногах и могучим клювом, способной бежать по редкому лесу со скоростью более пятидесяти километров в час. Но это только на первый взгляд. Приглядевшись, мы увидим полную благородного достоинства осанку, почувствуем нежную силу гигантской птицы, её одушевлённый, очаровательный образ, услышим её грудной, бархатистый голос, а поговорив, поймём глубину и ум этого необыкновенного животного.

Как мы уже говорили, капитан Александр встречался ранее с Дадо. Но и на него произвело впечатление появление этой величественной птицы. Дадо была заметно взволнована предстоящей встречей. Перья на её голове и крыльях распушились, глаза сияли:

– Как я рада видеть тебя, капитан Александр!

Воалаво, пребывавшая в беспокойстве всю дорогу через каменный лес, теперь, увидев дружескую реакцию Дадо, успокоилась и прекратила ворчать.

– Дорогая Дадо! Сказать, что я рад тебя видеть, – значит ничего не сказать. Ты знаешь, как я дружен со многими животными и птицами, но дружба с тобой мне дороже всего, – ответил капитан.

– Почему ты один, Александр? Я так хотела увидеть твоих прославленных друзей, великанов Дола и Зюла.

– Дол и Зюл очень хотели побывать на острове Дадо и мечтали встретиться с самой Дадо. Но сейчас они далеко – учатся в университете на островах Бриттов. Когда Дол и Зюл окончат университет, они будут уже совсем взрослыми и сами решат, что им делать. Но наш плавучий дом «Быстрые паруса» всегда открыт для них, и тогда, я надеюсь, мы все вместе сможем навестить тебя, милейшая Дадо.

– Мои родители рассказывали, что в древней Гондване предки Дадо и Атлантов жили бок о бок и были очень дружны.

– Да, это так, умнейшая Дадо. Атланты восхищались красотой и благородством Дадо и любили вырезать из дерева или из камней их изображения, которые сохранились на острове Майдан и по сю пору. Путешественники иногда находят кости древних Дадо с бронзовыми кольцами на лапах и с надписями на этих кольцах на языке Атлантов. Но ведь ты, как я слышал, тоже дружна с современными людьми.

– Это правда, Александр. Мне нравятся люди, живущие на этом острове, мальгаши, – весёлый, неунывающий народ. Они никогда не падают духом, что бы ни случилось. «Склонить голову – ещё не умереть», «не все, что желаешь, подарит судьба» – вот так обычно говорят мальгаши, мужественно встречая удары судьбы. Они любят меня, относятся с большим уважением ко мне и к моим предкам. Часто навещают меня на этой поляне и приносят с собой подарки. Они также приходят помолиться и приносят дары к изображениям моих предков.

Что касается других обитателей острова, они живут далеко, за каменным лесом, который очень трудно преодолеть. Говорят, что они считают меня святой. Какая же я святая, скажи на милость? Я – обычная птица, и после смерти моих родителей чувствую себя совсем одинокой. Других Дадо, кроме меня, нет. Родственников тоже нет. Остался небольшой круг друзей, ты их знаешь. Это Хамелеон Дин и прыгающая крыса Воалаво. Они дороги мне. Они тоже любят меня, жалеют и следят, чтобы никто попусту меня не беспокоил. Здесь, за каменным лесом, иногда меня навещают также милые сердцу несравненная сова Минерва Лала, наша примадонна, и очаровательная белая цапля Кристалина.

Так рассказывала Дадо о своей жизни, о жизни острова. Капитан Александр слушал её очень внимательно, и его интересовало всё: и так называемая проблема Дадо, и суеверная демократия, и восстановление демократии на острове, и может ли Дадо на это повлиять.

– «Проблема Дадо», дорогой Александр, это громкие слова и спекуляция вокруг моего имени, призванные прикрыть чьи-то неприглядные делишки. Ты знаешь, я этого не одобряю и никакого отношения к этому не имею. Что касается суеверий, то их сколько угодно. Если встретил чёрную руконожку – это к беде. Индри же или Хомячок, напротив, приносят удачу. Только для этого одного надо держать подле себя, а другого следует поскорее съесть.

– Не думаю, что кто-нибудь или что-нибудь может существенно изменить жизнь на острове. Мыши и хомячки будут есть зерно, лемуры – плоды деревьев, ленивцы – листья, а ящерицы и фоссы, как раньше, так и теперь, будут питаться лемурами, птицами, насекомыми и друг другом. И никакие законы, и никакие парламенты, и никакое народовластие им не помеха. Ведь такова их природа. Если заставить их питаться фруктами и травой, они умрут с голоду.

– Конечно, следовало бы ограничить аппетиты кровожадных крокодилов и фосс, которые убивают животных гораздо больше, чем могут съесть. Но для этого нужна воля властей. А откуда они берутся, эти власти? Как было раньше, так и теперь власти назначаются безнравственным меньшинством: орангутангами и небольшой кучкой жирных ящериц. Наши власти сами имеют прекрасный аппетит, и ничего, кроме собственного «окормления», их не интересует.

– Ты спрашивал меня о демократии и о народовластии. Я уже не та наивная Дадо, с которой ты встречался в прежний свой приезд, и давно не верю в красивые слова. Демократия – это когда власти не назначаются безнравственным меньшинством, а выбираются безграмотным большинством. Неизвестно, что лучше. Животные играют то в суеверия, то в свою звериную демократию. Эта суеверная демократия – просто инсценировка Ящериц, прикрывающая их злонамеренность и узаконивающая несправедливость и вседозволенность сильных мира сего. Я хорошо знаю, что творят ящерицы и орангутанги на острове. Страну превратили в систему «кормления», для управления которой создана пресловутая вертикаль, напоминающая лифт для доставки «доли» каждому руководителю, вплоть до самого верха. А реформы, модернизация, инновации, законы «близкодействия» – это лишь косметика. Пустая болтовня ящериц и орангутангов. Но вряд ли я смогу на это как-то повлиять.

– Люди, живущие на этом острове, считают, что они не вмешиваются в жизнь насекомых, птиц и зверей. На самом деде это не так. На острове появились домашние животные: свиньи, козы, собаки. Были завезены другие животные, которых раньше не было: кабаны, олени, горные козлы, кролики, мыши. Они отнимают пищу у коренных обитателей острова, съедают плоды, семена, объедают ростки баобабов, папоротников. Площадь лесов уменьшается, освободившиеся площади распахиваются под поля. Мест для жизни коренных животных Майдана становится всё меньше. Вот в чём главная опасность для живого мира острова. А ты меня уговариваешь примирять вечно спорящих зверей, птиц и насекомых, как будто это имеет какое-то значение. Что бы я ни делала, капитан Александр, что бы ни предприняла, я не смогу предотвратить будущую гибель растительного и животного мира нашего удивительного острова, которую несут, сами того не желая, одним только фактом своего присутствия пришедшие сюда люди.

Капитан Александр понял, что ему вряд ли удастся повернуть упрямую Дадо лицом к проблемам острова, что ни фараонши Хатшепсут, ни Маргарет Тэтчер, ни даже Юлии Тимошенко из Дадо не получится. Пора было переводить разговор в другое русло:

– Я вижу, что тебя, Дадо, не переспоришь. У тебя, Дадо, портится характер, ты вечно чем-то недовольна и постоянно брюзжишь. Ты отгородилась от всего мира холодным, непроходимым, бездушным каменным лесом. Как можно так жить? Неужели ты не понимаешь, что это путь в никуда. Тебе, Дадо, надо встряхнуться, всё поменять, и как можно скорее. Забыть о мировых проблемах и делать только то, что и положено делать птице в твоём возрасте.

– Не поняла, что ты имеешь в виду?

– Я имею в виду, очаровательная Дадо, что ты засиделась в девках, тебе надо иметь семью и детей, и что тебе давно пора замуж!

– Удивляешь ты меня, Александр. За кого же ты хочешь меня выдать: за скучнейшего Грызуна, обалдуя Серёгу или крикливого попугая Филимона Крикорова?

– Пожалуй, они староваты для такой прелестной девицы, как ты, Дадо. Надо будет подобрать более молодого жениха, чтобы у вас могли появиться птенцы и чтобы продолжился род Дадо.

– Где же взять ухажёра, которого не испугает такая высоченная невеста, как я?

– Предлагаю два варианта. Или привезти тебе из Австралии казуара, или из Африки страуса. У обоих недостатки. Казуар – очень агрессивный, злобный и драчливый, и ваши птенцы могут оказаться такими же. А ведь род Дадо всегда славился спокойным и миролюбивым характером. Страус – гораздо более рассудительный, хотя и он может постоять за себя и за свою подругу, если потребуется. Страус – добрый, весёлый, красивый, быстроногий, ростом повыше казуара. Пожалуй, немного глуповат, особенно рядом с такой невестой, – закончил капитан.

Похоже на то, что страус пришёлся Дадо по душе:

– Глуповат? Что ж с того. Моего ума хватит на двоих. Зато у нас будут красивые жизнерадостные дети.

– Ты не боишься, Дадо, что с неумным дружком ты не найдешь взаимопонимания?

– «Взаимное непонимание – самая подходящая основа для брака!», – как остроумно заметил один знаменитый англичанин. Сам-то он прекрасно умел находить взаимопонимание со всеми, поэтому, наверное, так никогда и не женился, – со смехом сказала Дадо.

– Правильно ли я понял, Дадо, что ты выбираешь Страуса?

Решение было принято.

Капитан Александр вернулся на корабль, повернул паруса к берегу Африки, где и высадился.

Ему удалось отыскать очень красивого, высокого, молодого страуса Афра.

– Как хорош! – подумал Александр. – К тому же, как выяснилось, далеко не дурак. А манеры, какие прекрасные манеры!

И Александр уговорил Афра отправиться на остров Майдан.

Конечно, страус ростом был поменьше Дадо и очень переживал из-за этого, но когда они встретились…

Афр с восхищением смотрел на великолепную Дадо, от волнения он вспотел, тоненькие пёрышки на хохолке мелко задрожали, роскошные перья на крыльях встали дыбом, рот растянулся в блаженной улыбке. Обычно невозмутимая Дадо вдруг покраснела и стала ещё прелестней.

Это была любовь с первого взгляда. Забыли о капитане Александре. Забыли поблагодарить его. Забыли попрощаться. Так и глядя неотрывно глаза в глаза, прижавшись бочок к бочку, они побрели в сторону леса и медленно исчезли в цветущих кустах и деревьях, окружавших поляну.

«Да, – подумал Александр. – Видно, они нашли друг друга. Зачем им теперь эти лемуры, эти ящерицы, эти насекомые и прочая камарилья? Всё это для Дадо уже позади. Для них, двоих, началась новая жизнь».

В дальнейшем случилось то, что случается со всеми другими счастливыми парами. Все несчастливые пары несчастны по-своему, а счастливые счастливы одинаково. Надо ли говорить, что Афр и Дадо сложили себе новое гнездо, что Дадо снесла яйца и что через некоторое время появились прелестные птенцы-крепыши. Афр и Дадо вели уединённый образ жизни, но весть о маленьких Дадо дошла до обитателей Майдана. Все очень хотели встретиться с семьёй Афра и Дадо, чтобы отпраздновать появление птенцов. Когда во время очередного посещения острова капитан Александр убедился, что малыши немного окрепли, капитан настоял, чтобы семья вышла из леса и чтобы все поняли, что в жизни острова начались новые времена.

На Майдане собрались почти все обитатели острова. Обычно хмурые и злые, Дин и Воалаво тоже были здесь – они выглядели очень торжественно и улыбались.

Была приглашена вся команда «Быстрых парусов».

Как проходил праздник, мы не знаем. Знаем только, что был роскошный концерт. Пели лучшие артисты: и попугай Филимон Крикоров, и сова Лала, и белая цапля Кристалина.

Голубь Митрофан очень подружился с Лалой и Кристалиной. А драчливый, крикливый попугай Филимон, с заносчивым хохолком на голове, очень ему не понравился.

Выступил народный талант – нестерпимо ярко-зеленый, с алыми пятнами геккон Фельзума. Под аплодисменты зрителей он пищал, скрипел, чирикал, щёлкал, квакал, кудахтал и спел арию «Тоо – кее».

Рвался попеть и поиграть на гитаре Лемур Серёга.

– Не надо, Серёга, – сказал ему Александр. – Напугаешь маленьких Дадо.

Сыч Глазун, возглавлявший художественную академию, рисовал и дарил портреты всем подряд. Закончив очередной портрет, старомодный Глазун долго ухал, потом изрекал:

– Дадо – наша вера, Ю-Ю – наш самодержец, Грызуны – наш народ! – и с аппетитом съедал очередного, заранее приготовленного, хомячка.

Возмущённый Лемур Серёга протестовал и от подаренного ему портрета отказался. Если не считать этого досадного недоразумения, праздник удался на славу.

Глазун написал портрет капитана Александра в морской форме, на коне. Всадник поражал копьём исполинского Варана, напоминающего Дракона. Капитан Александр долго смеялся:

– Давно уже я не сидел в седле, и копья у меня нет. И Дракона я не поражал, а просто подружился с ним, и был это вовсе не Дракон, а вождь варанов, Варанище.

– Ну, будем считать, что я написал Георгия Победоносца, а не тебя, а сходство с тобой получилось случайно, – примирительно сказал Глазун. – А может и не случайно. Ведь Георгий Победоносец – покровитель воинов, пастухов и странствующих. А ты, капитан Александр, покровитель воинов, путешественников и животных. Много общего.

Капитан Александр принял портрет в подарок.

Все прощались. Афр с Дадо и маленькими удалились в свой каменный лес. Капитан Александр и его команда вернулись в свой плавучий дом и продолжили путешествие. А обитатели острова Майдан возвратились к повседневным делам. Они решили, что всё теперь пойдет как раньше.

Покинув Майдан, капитан Александр написал о своих впечатлениях письмо Его преподобию Льюису Доджсону, другу нашего героя, проживающему на островах Франков и Бриттов:

«Дорогой Льюис Доджсон! Мне довелось побывать на островах Маврикий и Майдан. На Маврикии все без перемен. Я встречался с добрейшим Додо, Вашей любимой птицей. Он жив-здоров. Единственное, что беспокоит его, так это завезенные сюда крысы, которые поедают яйца, снесенные его подружками. Додо помнит о Вас и просит передать свои наилучшие пожелания. Просит также кланяться Алисе, Робину Гусю, Орленку Эду, Попугайчику Лори, а также Грифону и Черепахе Квази.

Очень интересным оказалось для меня посещение Майдана. Встретил Дадо, о которой я раньше Вам уже рассказывал. Она повзрослела и похорошела. Дадо просто восхитительна. Кажется, она наконец устроила свою личную жизнь. Она тоже передает Вам привет, а также привет Долу и Зюлу, хотя и знает о вас всех понаслышке.

Больше всего на острове Майдан меня, в который раз, поразила общественная самоорганизация животных, их звериная суеверная демократия, которая во многих отношениях превосходит общественное устройство людей не только у нас в России, но и во Франции, и в Англии. В этот раз у меня было достаточно времени, чтобы ознакомиться с жизнью животных на Майдане и хорошенько все обдумать. Помимо всего прочего, много полезных сведений и комментариев я получил от умнейшей Дадо и от моего давнего друга, Лемура Серёги. Свои впечатления и размышления о суеверной демократии я посылаю Вам в виде отдельного письма The last page of my life.

Большой привет Долу и Зюлу. До скорой встречи. Ваш капитан Александр».

А что же происходило тем временем на острове Дадо? Мы остановились на том, что Дадо с семьей удалилась в каменный лес, гости уехали, а обитатели острова вернулись к повседневным делам. Они решили, что теперь все пойдет как раньше.

Казалось, что так оно и есть. Прошло время. К капитану Александру приходили вести о том, что какие-то изменения на древнем Майдане всё-таки происходят. Вначале до всех дошло, что Дадо – не идея, а настоящая птица, пусть и прекрасная, но, конечно, не святая, не идол и не божество. Парламенту незачем было обсуждать проблему Дадо. А обитатели острова продолжали приходить к статуям предков Дадо лишь для того, чтобы полюбоваться искусством древних Атлантов. Суеверий стало меньше. И незачем стало гордиться своей звериной суеверной демократией и якобы самобытным путём острова Майдан. Обитатеди острова стали думать о том, чтобы демократия была просто демократией, обычной демократией без всяких приставок.

Стали прислушиваться к мнению Бабочек, Насекомых и даже к мнению некоторых радикальных Жуков. В парламенте появились представители и ЯБК, и СПН, и даже РМ.

С СПН, правда, было всё не так просто. Партия попала в парламент, потому что у неё появился наконец лидер. Так уж получилось, что лидер СПН был почему-то не из насекомых. Лидером пригласили очень красивого, очень элегантного, всегда успешного и всеми любимого удава Прошку. Прошка говорил: «Насекомых не ем – они слишком мелкая для меня пища. Насекомых не люблю – у нас с ними разные взгляды. И с мнением их я не согласен. Но я жизнь готов отдать за то, чтобы любая мошка и любой комарик всегда могли высказать свою насекомую правду». Подчеркивая демократичность своей программы, он представлялся обычно так: «Бескорыстный защитник прав Насекомых удав Мошк Прошка».

Выросли фракции Лемуров и Ленивцев. Упало представительство Новой ТРУП. Доля Единоманов также резко уменьшилась. Единоманы уже не могли, как раньше, провести в парламенте необходимые им решения без согласия других фракций. СДАМ перестал штамповать решения ЕМ, и оказалось, что у Ленивцев, и особенно у их лидера, Жирлика, есть собственные интересные идеи. Никто уже не говорил, что парламент Майдана – это Террамент, то есть место, где царят ящерицы и змеи.

Хамелеон Парсони больше не появлялся на заседаниях парламента. Он удалился и полностью слился с листвой деревьев. Говорили, что теперь он подолгу предаётся воспоминаниям, и плачет, плачет, плачет…

Жуки Лимонники и Жуки Каспийские потеряли интерес к борьбе за исконные права Жуков. Лидер Лимонников с удовлетворением вернулся к литературной работе и написал книгу «Я – Лимоночка, или Жёсткий секс в навозе». Лидера Каспийских давно никто не видел. Говорят, он направился в другие страны, чтобы там отстаивать ущемлённые права Жуков.

Товарищ Зе тоже отошёл от дел. Он создал детскую организацию «Трудята», в которую пригласил телят, козлят и поросят, детей членов Новой партии Труда. Зе научил их маршировать под звуки фанфар и барабанную дробь, петь песни трудового народа и носить эмблему, которую тоже сам придумал. Эмблемой Трудят были скрещенные Серп и Грабли, которые напоминали Зе о прекрасных временах диктатуры Зебу. Практичные Майданцы смотрели на Трудят, улыбались и думали: «Нет, товарищ Зе, на эти грабли мы больше не наступим!».

В стране было восстановлено правительство и понемногу стали восстанавливаться суды. Государственные органы ограничили аппетиты Ящериц на местах, и всё большее количество регионов управлялось лучшими представителями животного мира, выбранными населением острова. Разрушались вертикаль и система «кормления». Ящерицы с тоской вспоминали о тех временах, когда они были вышеназначенными и могли по праву быть «в доле».

Как и говорила Дадо, нельзя было заставить Фоссу не нападать на лемуров, змей – не питаться яйцами птиц, ящериц и птиц – не есть насекомых и грызунов, а насекомых – не есть друг друга. Но в атмосфере острова почему-то всё стало меняться в лучшую сторону. Пастбища и луга стали распределяться более справедливо и перестали вытаптываться. На острове появилось больше пчёл, шмелей, бабочек. Пышным цветом расцветали цветы. В лесах изобилие фруктов, орехов, бобовых, запасов мёда у пчёл. Обитатели острова стали лучше питаться, и их численность год от года росла.

А что было с законами? Чехарда с изменениями законов, конечно, осталась, но какие-то твёрдые правила жизни на Майдане укоренились, и у судов появились здоровые прецеденты для принятия решений. Жирные ящерицы стали меньше жировать и действовали уже с оглядкой на интересы других групп животных. У симпатичных орангутангов стало гораздо меньше дел. Парламент и правительство были заняты конкретными проблемами, и у них не было ни времени, ни необходимости бегать по каждому вопросу к Ю-Ю или Диа.

Ю-Ю и Диа ликовали. Ведь это они требовали модернизации законов острова, чтобы решить проблему Дадо. Так оно и получилось. С Дадо всё само устроилось. Это они вели беспощадную войну с особенно жирными ящерицами, чтобы уменьшить их влияние на парламент. Так оно и произошло, парламент стал более независимым. Это они хотели приблизить законы острова к Классическому Экваториальному и Прецедентному Атлантическому праву, так и случилось. И теперь, в результате их реформ, заработали и парламент, и правительство, и суды. И самое главное: они всегда говорили, что Дадо – это реально существующая птица. Теперь все увидели, что это именно так, и суеверия исчезли, как дым. Нет, не зря они были приглашены на остров и неистово трудились, не зная ни дня ни ночи, как рабы на галерах, прикованные железом к своим вёслам.

Обидно, конечно, что теперь они уже не так нужны, как раньше, никто к ним не обращается, никто не противоречит, спорить им не с кем, так что и «мочить» больше некого.

На острове стали меньше придавать значения политической трескотне, лозунгам и идейным построениям, а больше заниматься практическими делами. И, конечно, никто уже не принимал всерьёз ни нановолоски, ни быков и крокодилов, желающих бегать по потолку.

Нажики и Насики, конечно, ещё пытались будоражить страну. Но их становилось всё меньше и меньше. Часть жуков ушла от них, получив представительство в органах власти. Другие жуки вернулись к обычной жизни, благо работы и пищи стало гораздо больше. У лидеров ЕМ, за спиной которых стоял ССБ, появилось много проблем, и они потеряли интерес к Нажистам и Насистам. А у самих жуков уже не хватало запала, чтобы бороться с «чёрными» и «белыми».

ССБ резко сократил свою кипучую деятельность, потому что никто уже не верил в нашествие слонов, носорогов и львов. Исправительно-трудовые лагеря ликвидировали. Резко уменьшили армию Майдана: чтобы не допустить бандитских налётов Фоссы, достаточно было небольших отрядов боевых ос.

Изредка капитан Александр навещал Майдан, и обаятельные орангутанги рассказывали, как им грустно оттого, что у них уже нет «места в строю».

– Не грустите, друзья мои, – сказал им однажды Александр. – Вы сделали огромное дело и сами выросли за это время как общественные деятели. Вы оба должны осознать, что переросли проблемы острова Майдан и вам по силам гораздо более масштабные задачи.

– А чем бы ты советовал нам заняться, Александр?

– Ты, Ю-Ю, великолепный мастер экваториальных единоборств. Жители твоего родного острова хотели бы организовать чемпионат мира по этим единоборствам, чтобы навсегда прославить свой остров, чтобы молодёжь острова поняла, насколько интереснее заниматься единоборствами, чем бездельничать, качаться на лианах и есть бананы, и чтобы на острове появлялись всё новые и новые мастера единоборств мирового уровня. Кто, как не ты, Ю-Ю, может лучше всех организовать этот чемпионат? Это гораздо более сложная и масштабная задача, чем проблема Дадо на острове Дадо. И эта задача тебе по плечу.

Что касается тебя, Диа, твоя самая сильная сторона – изучение и совершенствование Классического Экваториального и Прецедентного Атлантического права. Ты сам много раз говорил мне о том, что на острове Экваториальных Единоборств царят полная анархия и беззаконие. Введение цивилизованных законов на этом острове – это гораздо более трудная задача, чем модернизация Майдана. А без принятия целого свода законов твоему другу Ю-Ю не удастся организовать чемпионат мира. Это колоссальная проблема, и она тоже тебе по плечу, Диа.

Хочу ещё добавить. Это касается вас обоих. Вы накопили огромный опыт, один – в единоборствах, другой – в законотворчестве, и вам пора уже иметь учеников, которым вы сможете передать свои знания.

Вот так беседовал капитан Александр с обоими орангутангами. Орангутангам предложения капитана очень не понравились. Ю-Ю мстительно вспоминал, как ловко он срезал капитана во время их первой встречи, когда тот просил провести его к Дадо.

«Выдержка, выдержка и ещё раз выдержка, – думал он, – мы своё ещё возьмём».

Орангутанги ничего не отвечали капитану. Оба крутили головами по сторонам, ковыряли пальцами в ушах и делали вид, что всё происходящее их совершенно не касается – точно так же, как они привыкли поступать в парламенте. Но ведь капитану Александру было не так уж и важно, примут ли орангутанги его советы. Он видел их насквозь и знал, что Ю-Ю и Диа совсем растерялись и не могут понять, как себя вести и что делать.

Сразу после разговора с Александром эти двое побежали советоваться в ССБ. Ну что ж, и Железный Богомол, и жаба Прима выслушали рассказ Ю-Ю и Диа и почему-то промолчали.

Как понимать это молчание? Может быть, они намекали на то, что время Ю-Ю и Диа закончилось?

Не пройдёт и года, и Александр, посещая Майданскар, узнает от друга Серёги и от Дадо с Афром, что Ю-Ю и Диа тихо уехали. И никто этого не заметил, как будто их никогда и не было на острове Дадо. Видимо, они действительно отправились на остров Единоборств. Так ли это – точно мы не знаем, как не знаем, что им удалось сделать на этом острове.

Команда «Быстрых парусов» не переставала удивляться всем этим изменениям, происходившим на Майдане.

Как получилось, что после возвращения Александра со страусом Афром на остров Дадо жизнь на острове стала улучшаться? Понятно, что Дадо и Афр нашли своё счастье, что род Дадо не прервался. Но почему всё стало меняться в жизни животных на этом необыкновенном острове? Как получилось, что они уезжали из страны отчаянья, а вернулись в страну надежды?

– Друзья мои, вы знаете, наверное, что все болезни распространяются невидимыми, очень маленькими живыми существами – бактериями или бациллами. Больной человек разбрасывает вокруг себя эти маленькие существа при дыхании, кашле, чихании и в момент прикосновения. Каждый, с кем говорит или кого касается больной, может тоже заболеть и, в свою очередь, стать распространителем заболевания для других людей. Остановить этот процесс очень сложно.

– Прости, Александр, но это всем известно, – сказал Штурман.

– Зачем ты нам рассказываешь об этом? – спросил Боцман.

– Какой ты глупый, Боцман, – важно сказал голубь Митрофан. – Разве ты не знаешь, что маленькие существа, о которых говорит капитан, – это блохи. Если я правильно тебя понял, Александр, ты имел в виду, что приличному голубю не следует близко подходить к собакам и кошкам, у которых есть блохи. Я придерживаюсь той же точки зрения.

– Помолчи, Митрофан. Капитан предупреждает, чтобы я более осторожно покупал на рынке мясо для камбуза, – сказал Повар-Кок.

– Да всё ведь ясно, други, – вдруг заговорил молчаливый Абордаж. – После сражения нужно хорошенько вытереть мой палаш, чтобы не подхватить дурной болезни от неприятеля.

Капитан Александр помолчал. Потом продолжил:

– Голубь Митрофан, конечно, прав, да и ты, Повар-Кок, прав, и ты, Боря, тоже прав. Каждый из вас прав по-своему. Я хочу поделиться с вами некоторыми своими размышлениями. Может быть, помимо бактерий, вызывающих болезни и несчастья, есть бактерии, которые заражают живые существа удачей и счастьем. Нам с вами удалось помочь Дадо найти своё счастье. Она, как солнце, излучает во все стороны эти бактерии удачи, она светится любовью. Она заразила этим и Афра, и своих птенцов. И когда она вышла со своей семьёй на Майдан, очень многие обитатели этого острова были инфицированы. Они перестали конфликтовать, ссориться, перестали замечать мелкие проблемы, им стало проще делать свои обычные дела, удача теперь сама стала их догонять, и они превращались в новые источники инфекции счастья. Бацилла удачи и счастья попала на этот прежде изолированный остров, миллионы лет плавающий в одиночку в мировом океане, казалось бы, обречённый на прозябание. И всё изменилось. Процесс пошёл! А мы, друзья мои, оказались у его истоков. Ура!

– И что же, теперь на острове Дадо всё будет хорошо? – недоверчиво спросил Штурман.

– Я уверен только в одном – на Майдане началась новая жизнь. И это действительно хорошо. А какая она будет, эта новая жизнь? Ситуация, наверное, намного сложнее, чем может показаться на первый взгляд. Я рассказывал вам о мрачных пророчествах Дадо – люди, живущие на острове, мальгаши, сами того не желая, могут погубить неповторимый мир Майдана.

– Неужели ничего нельзя сделать? – спросили Боцман и Повар-Кок.

– Почему же? Мы вернёмся на остров Дадо и постараемся заразить мальгашей бациллой счастья, – шутливо сказал Александр.

– Как это, бациллой счастья? Разве может быть такая бацилла удачи или бацилла счастья?

– Некоторые современные учёные высказывают мысль, что счастье передаётся от человека к человеку наподобие некого микроорганизма, но только это походит не на бациллу, а на вирус. Этот предполагаемый вирус как бы встраивается в живые клетки человека или животного и способствует выработке особых веществ, эндорфинов – гормонов счастья. Капитан Александр жил в то время, когда о вирусах ещё ничего не знали, но интуиция ему подсказала, что могут быть такие очень маленькие организмы удачи и счастья. Не исключено, что капитан Александр говорил вовсе не о микроорганизмах. И что эти микроорганизмы – просто фигура речи. Александр сделал одно очень хорошее дело для Дадо и Афра, и это хорошее дело пошло по цепочке от одного обитателя острова к другому, наподобие вируса. Однако вернёмся на корабль «Быстрые паруса».

Говоря о бациллах счастья, капитан Александр, видимо, просто шутил. Страну Майданов не могли изменить какие-то микроорганизмы, которых, может быть, и не существует. Просто на остров пришёл ветер перемен, и его обитатели внезапно ощутили вкус свободы. Почему это произошло?

Потому что ушёл страх перед всемогуществом Ящериц, ССБ, орангутангов и перед исправительными лагерями.

Потому что пропали гордыня, высокомерие – внушённые властями «возвышенные» мысли об особом пути Майдана, о самой передовой суеверной демократии, о благородном консерватизме – развитии общества без каких-либо изменений в жизни.

Потому что все узнали правду о Дадо, о суевериях, о вертикали, о системе «кормления», о том, кто с кем «в доле», о бессмысленных потугах властей, так называемых инновациях. В лучах правды стали исчезать невежество, суеверия, вера в святость Дадо, в древних идолов, вера в то, что вышеназначенный всегда прав.

По мере того как рушились вертикаль, система «кормления» и система «быть в доле», у обитателей исчезал соблазн участвовать в этих системах, постепенно пропадали корысть и желание прожить на дармовщинку.

Ушли в прошлое Страх, Гордыня, Корысть и Невежество. Жители острова почувствовали, что они наконец свободны. А свободные граждане могут и сами наладить свою жизнь, и наилучшим образом обустроить страну, без помощи Ящериц, ССБ и орангутангов. Вот поэтому так кардинально и изменилась жизнь на Майдане.

Посмотрим повнимательнее на человека, так спокойно стоящего у штурвала «Быстрых парусов». Он не ведает страха, он свободен от гордыни, прост, скромен и доступен, он блестяще образован, он абсолютно бескорыстен. Это наш герой, капитан Александр, истинно свободный человек.

Александр стоял за штурвалом, корабль весело бежал по кудрявым волнам. У капитана Александра было прекрасное настроение. Он знал, что мальгаши, местное население Майданскара, очень милые, доброжелательные, миролюбивые люди. Он знал, что ему удастся убедить их не увеличивать площади лугов и полян и ограничить рост деревень, чтобы сохранить неповторимый животный и растительный мир этого необыкновенного острова. Но он понимал, что получится это очень и очень не скоро.

– Ну и что, удалось это капитану Александру?

– Да, он много сделал, чтобы спасти леса и прерии. Теперь, в наши дни, на острове Дадо созданы громадные природные парки и заповедники, в которых сохраняются привычные условия жизни для исконных обитателей острова. В этих парках и сейчас можно встретить всех животных, о которых мы говорили.

– А сохранилось ли потомство Дадо?

– Малыши нашей героини Дадо – это не чистые Дадо, ведь их отец – африканский страус, и эти новые Дадо уже не такие большие, как мама Дадо. А сохранились ли они сейчас? Современные путешественники слышали странные крики в зарослях острова и видели вдалеке стаю птиц, похожих на Дадо. Может быть, эти Дадо прячутся в укромных уголках заповедников? Точно никто ничего определённого сказать не может.

Капитан Александр написал Его преподобию еще одно письмо:

«Мой дорогой Льюис Доджсон! Боюсь, что огорчу Вас, а также славных Дола и Зюла, но суеверная демократия острова Майдан, которой уже миллионы лет и которой я так искренне восхищался, оказалась непрочной. Все-таки она не выдержала испытания временем, как и все на нашей грешной земле. Даже небольших перемен в сознании обитателей Майдана было достаточно, чтобы эта, казалось бы, нерушимая крепость рухнула как карточный домик, в одно мгновение. Свои впечатления и размышления об этой неверной суеверной демократии я посылаю вам в виде отдельного письма „Конец неверной демократии“. Большой привет Долу, Зюлу, Черной горе и малышке Люси.

До встречи. Ваш капитан Александр».

На этом мы заканчиваем рассказ о необыкновенном путешествии капитана Александра на остров Дадо и о том, как капитану Александру, делая хорошие дела, удалось заразить вирусом счастья людей и животных этого прекрасного острова.

Хорошо бы и нам, беря пример с нашего героя, стать свободными людьми и научиться делать добрые дела. Излучать вирусы счастья и своим светом заражать наших друзей и родных, товарищей по учёбе и работе, малознакомых людей и даже совсем незнакомых, случайных встречных, соседей по лестничной площадке, по транспорту, продавцов в магазине и так далее, и так далее, и так далее.

Постараемся запомнить уроки смелости и доброты, которые нам дали капитан Александр и великолепная Дадо. А сейчас, вместе с кораблём «Быстрые паруса» мы отправимся дальше, навстречу новым странам и новым приключениям.