Победители Первого альтернативного международного конкурса «Новое имя в фантастике». МТА I

Первомайские мальчики

Должен вам сказать, дорогой читатель, что это не входило ни в какие привычные рамки. Я даже не знаю, как подойти к тому, о чём пойдёт речь. Было ли это добрым делом или злым, но одни люди просто скакали от счастья и благодарили все небесные силы за доставленную им радость, а другие, напротив, проклинали всё те же небесные силы за происшедшее с ними, хотя произошло со всеми одно и то же. Вот и думай тут, что человеку лучше.

Правильно сказал учёный: всё в мире относительно. То, что хорошо одному, другому может быть как раз очень плохо. Отсюда, наверное, и происходят все неприятности. Впрочем, опять-таки я не могу этого утверждать. Кому-то эти неприятности могут казаться вполне приятностями без отрицательной приставки «не». Что же тогда делать?

А расскажу-ка я об этом деле, как оно было, не мудрствуя лукаво. Читатель тоже небось не лыком шит и сам раскумекает, что и как.

Сенсация наша всплывала подобно куску только что родившегося масла в не до конца разреженной сметане. Это была настоящая сенсация, которую никто не предвидел. И в самом деле, сенсацией может быть лишь то, чего никто не ждёт, но оно происходит. Хотя, конечно, меня читатель сразу поправит, что бывает ожидаемая сенсация. Да-да, разумеется, но это уже будет не совсем сенсация. То есть не та, что переворачивает всё в душе человека с ног на голову, когда он в изумлении останавливается и говорит не только самому себе, но и первому встречному: «Нет, ну этого вообще быть не может, однако вот есть же. Не понимаю».

Нет-нет, предсказуемая сенсация – это далеко не та сенсация, о которой мне придётся поведать читателю. Ведь вот вы смотрите чемпионат мира, например, в беге на четыреста метров с препятствиями и думаете, что победит высокий негр-американец, который и раньше побеждал, потому что равных ему нет, и все это знают. И вот он бежит действительно первым.

А проводятся соревнования, как обычно, летом, когда кругом всё в природе цветёт, поёт, летает. Особенно много летает насекомых. Среди них бывают пчёлы, которых наш американский бегун боится как огня, потому что они его как-то сильно покусали на пасеке. И вот происходит так, что на стадион залетает чисто случайно пчела, да оказывается на беговой дорожке как раз в тот момент, когда постоянный чемпион переносит свою нетолчковую левую ногу через препятствие. Пчела сама не ожидает, но попадает не в глаз, а в бровь спортсмена и по инерции, а не специально, ту бровь жалит.

Что тут происходит! Американский чемпион, приземлившись на левую ногу, поскольку уже летел, совершенно внезапно круто разворачивается и с криком «Ой-ой-ой!» мчится в обратную сторону, опять перепрыгивая через препятствия, но уже правой ногой.

Вот это сенсация. Победил-то теперь коротышка из Италии, но его поклонники радостно говорят, что давно ожидали эту неожиданность, когда победит их маленький, но очень шустрый бегун. Ясное дело, что помогла тут пчела, однако когда все бегуны были ещё на старте, зрители только и думали, не произойдёт ли сенсация – не упадёт ли чемпион на одно из препятствий, не пролетит ли пулей тот, кто ни разу не побеждал. Стало быть, ожидали сенсацию. И так во всех соревнованиях: кому-то хочется побед, а кому-то сенсаций. И то и другое просто необходимо для человека, чтобы кровь внутри него не застаивалась, чтобы она закипала и вызывала желание поговорить, посудачить, повозмущаться и порадоваться.

Вот и вы, милейший читатель, не стали бы дальше переворачивать страницы этой истории, если бы думали, что она будет скучно излагать довольно скучные всем известные события. А так, вы листаете, потому что внутри уже зародился огонёк нетерпения узнать, что же такое сенсационное могло произойти, чего ещё никто не видел и не слышал. У иного так ещё и червячок сомнения зашевелился, мол, ничего такого удивительного и не может быть, а, значит, скоро можно будет сказать автору, что он-де только дурит читателя обещаниями.

Я же попрошу таких торопыг попридержать коня своего нетерпения и не пришпоривать его иглами своего недоверия, поскольку начиналось всё чрезвычайно буднично в обычной городской женской консультации самого заурядного района столицы.

Говорят, что фамилия человека не имеет значения для выбора им профессии. Я так не считаю. Посудите сами. Ну, может ли человек с фамилией Медведев работать на самой рядовой должности? Сколько-то дней или месяцев поначалу, может, и придётся быть в рядовом составе, но, уверяю вас, не вечно. Обязательно вышестоящее начальство обратит внимание на Медведева и безо всякой задней мысли подумает о том, что этого человека надо продвинуть по служебной лестнице. Оно, начальство, не обязательно и задумается над магией самой фамилии, подумает, что деловые качества Медведева позволяют его повысить в должности, тогда как на самом деле другие рядовые сотрудники обладают теми же качествами, что и Медведев, с тою лишь разницей, что фамилии у них то ли Зайчиков, то ли Мышкин. Не говоря о вообще нейтральных фамилиях, происходящих от имён Иван, Пётр, Алексей и так далее, которые сами по себе ни о каких признаках не говорят.

Да и сам человек с фамилией Медведев с самого детства привыкает себя держать солидно, соответственно своей фамилии. Так что, возможно, начальство и правильно делает, что обращает внимание на Медведева в первую очередь.

В нашей истории произошло ровно то же самое. Только фамилия героя была не Медведев, не Генералов, не Инженеров, наконец, а Девочкин. Ну и кем он должен был стать в жизни, о какой работе мечтать? Конечно, ему с первых пор сознательности только и приходилось слышать, что он принадлежит девочкам, так как фамилия у него такая. Да и часто приходилось ему, слыша крик «Девочки!», думать, что это его окликают по фамилии. Словом, отбросил наш Девочкин, имя которому было Николай, в сторону все бесполезные мечтания о том, чтобы стать лётчиком, подводником или, на худой конец, изобретателем, и поступил в медицинский институт на факультет гинекологии, чтоб соответствовать своей фамилии, посвятив себя молодым женщинам.

Однако всё, что рассказано, является лишь предысторией, а сама история впереди. Заметим только ещё, что студентом юноша был прекрасным настолько, что ещё до окончания учёбы ему прочили аспирантуру. Но он решил с наукой не торопиться. Хотелось набраться побольше живой практики, чтобы не превратиться в замученного голого теоретика.

Кто не знает, что первые десять дней в месяце мае практически почти никто не работает. То праздничные дни, то предпраздничные, а то междупраздничные, когда не до работы. Так что настоящая работа в полную силу начинается в середине месяца. В такой именно день и пришёл Девочкин в свой рабочий кабинет женской консультации, и как следовало ожидать, на приём записалось много клиенток, но, как показалось молодому врачу, их было всё же больше, чем он ожидал.

День на день, разумеется, не приходится. Девочкин к этому времени имел довольно солидную практику, так как после окончания института и устройства на работу прошло чуть более восьми месяцев, то есть стаж пошёл. Женщин, желавших беременность и не вполне её приветствовавших, а то и вовсе отвергавших у себя как недопустимую, насмотрелся вдоволь и начал привыкать к тому, что семейная ситуация у каждой женщины совершенно особая для неё и абсолютно типичная с точки зрения врача.

Чтобы не смущать пациенток своей молодостью, Николай сразу после окончания института отпустил усы и бороду, которые придали Девочкину солидность. Кроме того, он носил очки в толстой оправе, что тоже немало способствовало созданию впечатления серьёзности и опытности гинеколога. Так что вошедшие в кабинет мамаша с четырнадцатилетней дочкой, несмотря на мужской пол гинеколога, скоро оправились от смущения и начали высказывать суть проблемы. Точнее, говорила сначала мамаша, весьма представительная собой дама, севшая на свободный стул у стола и указавшая девочке на кушетку.

– Доктор, поверьте, у меня очень хорошая воспитанная дочь. Нигде она ни в каких компаниях не бывает, с мальчиками не гуляет по улицам. Мы строго за нею следим. Но я заметила у неё такие признаки, которые заставили привести её к вам на всякий случай. Может, что-то не в порядке с организмом.

– Как тебя зовут? – спросил Девочкин, обращаясь к невысокого роста, но вполне сформировавшейся в плане женских очертаний девчушке, сидевшей с независимым выражением на лице, словно речь мамы её не касалась ни коим образом.

– Её зовут Маша, – быстро ответила мать.

– Очень хорошо, но мне бы хотелось слышать ответы от девочки – мягко заметил Девочкин и, поправив на переносице очки, задал следующий стандартный вопрос:

– Тебе сколько лет?

Мамаша быстро повернулась к дочери.

– Отвечай сама, раз доктор просит.

– Четырнадцать, но скоро будет пятнадцать.

– Так уж и скоро, – возмутилась мамаша, – в следующем году.

– Это скоро, – упрямо сказала девочка.

– Понятно-понятно, – оборвал начинавшийся спор Девочкин. – Я тебя осмотрю. Пройди, пожалуйста, за ширму и сними нижнюю часть одежды.

Лицо девочки вспыхнуло краской, но врач смотрел в сторону, думая, казалось, о чём-то своём. Только мать не знала точно, на кого смотреть и что говорить, потому переводила свой взгляд с дочери на бородатое лицо доктора. Тогда Маша, не дожидаясь материнской поддержки и, чувствуя внутренне, что та сама растерялась, быстро поднялась и пошла за матерчатую перегородку.

Девочкин любил разговаривать с пациентками подчёркнуто интеллигентно, избегая называть предметы женского туалета или некоторые части тела своими именами. Предлагая даме разоблачиться, он говорил строго, но обтекаемыми словами: «Освободите, пожалуйста, вашу верхнюю часть тела от одежды» или «Вас не затруднит снять и то, что на вас осталось? Мне нужно осмотреть вас подробнее». Хотя, ему не раз приходилось слышать, как врачи-мужчины с большим стажем работы разговаривали с молодыми женщинами значительно проще и грубее: «Раздеться! Да нечего краснеть тут. Я не первый мужик, раз пришла сюда».

Такой стиль беседы Девочкину не нравился. И, право же, его обходительное отношение заставляло некоторых пациенток сразу же влюбляться в молодого и весьма привлекательного врача, особенно в тех случаях, когда причина их появления здесь была связана с не очень приятными воспоминаниями. Не всегда же любовь бывала желанной и обоюдной. И кто знает, с какими трудностями взаимоотношений с женщинами встречался бы Девочкин на такой работе, если бы не тот факт, что во время приёма всегда присутствовала медсестра.

Вот и теперь она сидела сбоку стола, держа в руке шариковую ручку и готовая что-то записывать на чистом листе бумаги.

– А почему здесь только ваша карточка? – спросил Девочкин, глядя на документ перед собой, но тут же сконфуженно пробормотал: – Ах, да, понятно. Татьяна Ивановна, заведите листок на девочку, а я пока произведу осмотр.

Медсестра была женщина крупного телосложения лет пятидесяти от роду. Заметив взгляд посетительницы, проводивший врача за ширму и вопросительно обращённый теперь к сестре, Татьяна Ивановна успокаивающе прошептала:

– Не переживайте, это очень хороший врач, хоть и молодой. У него рука лёгкая.

И уже в полный голос стала спрашивать:

– Так, повторите мне фамилию и имя девочки. Когда родилась? Где живёт? Где учится? Как учится? Есть ли друзья? Кто они? Часто ли приходят в квартиру?

Словом, вопросов было много. Отвечать не составляло никакого труда, но эти вопросы, казалось бы, не имели никакого отношения к проблемам, приведшим мать и дочь в консультацию. Однако разговор с медсестрой отвлекал и не давал возможности Анне Константиновне, так звали мать девочки, разобрать, о чём переговаривались за перегородкой.

Но вот Девочкин вышел из-за ширмы, снял с рук резиновые перчатки и, бросив их в раковину умывальника, молча сел в своё кресло. Опершись локтями на стол, он двумя ладонями накрыл свою бороду, утопив большие пальцы рук в щёки, и внимательно, как бы изучающе, посмотрел прямо в лицо сидевшей перед ним миловидной женщины.

– Ну что? – коротко спросила она.

Ответ последовал не сразу. Сначала появилась девочка. От прежнего независимого вида её не осталось и следа. Она молча и как-то боком присела на краешек кушетки.

– Маша собирается стать матерью, – негромко сказал Девочкин, избегая простой, но резкой, как он думал, фразы «Она беременна».

– Да вы что? – женщина едва сдержалась, чтобы не добавить «С ума сошли?». – Ей только четырнадцать лет, и она ни с кем не могла быть.

– Была, к сожалению, – спокойно произнёс Николай, стараясь говорить как можно мягче. – Маша, расскажи, как всё было. Теперь уж ничего не поделаешь. Надо рассказать.

– Да что рассказывать? Я знаю, что этого не может быть, – возмущённо заговорила Анна Константиновна, но тут же была остановлена словами дочери.

– Мама, откуда же я знала, что так получится? Мы с Сашей и не думали ничего такого.

– С каким Сашей? С соседом, что ли?

– Да, с ним.

– Так ведь ему тоже всего четырнадцать дет. Он только на два месяца старше. – Анна Константиновна развела руками, глядя то на доктора, то на медсестру. – У них ничего не могло получиться. Это же смешно. Они учатся в одном классе. Да они и любовью никогда не занимались.

– Занимались, – тихо сказала Маша, опустив голову. – Но мы хотели только попробовать, как в кино. Помнишь, мама, первого мая я пошла к Саше в гости вечером? Мы сначала смотрели по видику фильм про секс, а потом пошли на балкон, так как на улице начали пускать ракеты. Там ещё взлетела одна красивая яркая ракета, которая повисла высоко в небе и не гасла. И мне вдруг очень захотелось, чтобы Саша меня поцеловал. Я попросила его обнять меня. А он говорит: «Давай попробуем, как в кино». Ну, мы попробовали, и всё. А потом я пошла домой.

– Боже мой! – воскликнула Анна Константиновна, – но ведь это ещё совсем мальчик. Вы что же прямо на балконе этим занимались?

– Нет, пошли в ванную.

– А родители его куда смотрели?

– Их не было. Ушли к кому-то в гости.

– Но он физически ничего не мог сделать.

– Это действительно не совсем понятно. Половое созревание мальчиков обычно начинается с тринадцати лет, но именно начинается. Странно, конечно, – согласился Девочкин и, как бы подводя итог, заключил: – Однако факт налицо – ваша девочка получила всё, чтобы стать матерью. Это главное, о чём надо сейчас думать. Конечно, нужно ещё сдать анализы и так далее, но тем не менее. Извините, но у меня сегодня много клиентов.

И, наверное, читатель думает, что сюрпризы на этом закончились. Так думал и Девочкин, но ошибался.

Мама попросила неожиданно повзрослевшую дочку подождать в коридоре, и как только та вышла, повернулась снова к врачу:

– Я потрясена. Просто не хочется верить. И надеюсь, что это ошибка, хотя сам факт, который не отрицает дочь, невероятен. И всё же, пользуясь случаем, раз уж я пришла, то вы меня извините, пожалуйста, но хотела бы обратиться с просьбой осмотреть и меня.

И она рассказала о своих недавно возникших женских проблемах, заключив словами:

– Я-то не могу быть в положении. Мне уж за пятьдесят только что перевалило. Но ощущение точно такое, как пятнадцать лет назад. Куда это годится?

Девочкин пригласил мамашу за ширму и через некоторое время оттуда послышался его бодрый голос:

– Да у вас всё в порядке, мамаша. Вы в таком же положении, как и дочь. И, как я понимаю из ваших слов, любовь оказалась плодотворной в тот же вечер первого мая?

– Но ведь это совершенно невозможно. Доктор, а вы не ошибаетесь?

– Николай Сергеевич никогда не ошибается, – чётко и громко произнесла Татьяна Ивановна, отрываясь от записей. – Его молодость не мешает ему быть у нас самым авторитетным специалистом.

Несколько минут спустя все трое опять сидели за одним столом. Анна Константиновна была вся в таком сильном состоянии смущения, которое легко можно принять за шок. Трудно было понять только, что больше её взволновало – беременность ли её несовершеннолетней дочери, во что она никак не хотела поверить, или её собственная, как она сказала, беспечность.

– Я ни за что бы не поверила, что могу снова оказаться в таком положении. Разве так поздно рожают? – спрашивала она, не зная, куда девать мешавшие ей почему-то руки. – Что же нам теперь вместе с дочкой на роды идти? Да что мне муж скажет?

– А вы не волнуйтесь так, – философски ответил Девочкин. – В медицинской практике известен случай, когда женщина в Англии родила своего тринадцатого по счёту ребёнка на семьдесят третьем году жизни. Правда, произошло это в начале восемнадцатого века и данные не подтверждены документально. Более достоверным фактом, насколько я знаю, является рождение девочки Сюзанны в 1956 году в Калифорнии. Её матери было пятьдесят семь лет. Так что вы ещё молоды в этом смысле. А муж ваш, думаю, только радоваться должен тому, что у него сразу и сын появится и внучка или наоборот.

– Ах, я не знаю, – сказала женщина задумчиво и вышла, забыв даже попрощаться.