Победитель планеты (двенадцать разрезов времени)

Крот

«Ваше высокопревосходительство!

Посреди своей доблестной многосторонней деятельности, направленной к укреплению могущества нашей родины, вы всегда находили досуг для того, чтобы интересоваться развитием естествознания. Неоднократно вы подробно расспрашивали меня обо всем новом, что несет с собой, для блага человечества, движение вперед науки, о новых находках и диковинках, извлекаемых учеными из глубин земли. Поэтому я и решаюсь донести вам о редкостном открытии, которое довелось мне сделать на крайнем севере Сибири.

Уже несколько лет я провел в этих безотрадных местах, занятый естественно-научными изысканиями. На медвежью доху путешественника я сменил дипломатический мундир нашей миссии при желтом дворе Небесной империи, где мы вели с вами столько вечно памятных для меня разговоров о делах государственных и о тайнах природы.

Немного месяцев назад мне прислали сказать, что вблизи устьев Лены некий громадный зверь в течение двух лет освобождался из земли, в которой он обитал, и что это видел один тунгус. Рассказывающий присовокупил, что такой случай наблюдается не в первый раз. Эти звери роются в земле подобно исполинским кротам. Но как только покажутся из нор, умирают: так гибельно для них прикосновение свежего воздуха.

Со всей возможной быстротой я поспешил на указанное место. Я ехал на лошадях, на оленях и на собаках. Вам ведомо, каковы тут условия. Провианта почти невозможно достать, кроме высушенного оленьего мяса. Мой дорожный погребок скоро иссяк. Жалкое туземное население, не знающее ни истинной религии, ни земледелия, ни правильного сословного устройства, коснеет в первобытной тьме у своих юрт, посреди оленьих стад. Сколь счастливее их русские крестьяне, благоденствующие мудрым отеческим попечением помещиков, под расточающим щедроты и милости высоким скипетром нашего молодого государя!

Становища туземцев поражают опустошительные болезни, следствие нищеты, невежества и испорченности нравов, которая привела бы в отчаяние господина Руссо, проповедовавшего среди женевских часовщиков о святости природного человека и тем вызвавшего кровавое безумие, десять лет сотрясавшее славнейшую из держав Европы. Больные, особенно женщины, с упорством отвергали мою медицинскую помощь. Они отказывались даже от кровопускания и от пиявок, банку которых я взял за правило возить с собой. Что удивительного! Ведь и в наших чухломах знахарь побивает врача.

Но перейду к предмету моего письма.

Перенесши тяготы, перечислением коих не стану утомлять вашего слуха, я прибыл в Кумак-Сурку, где жило сорок-пятьдесят тунгусских семейств. Старшина тунгусов, Осип Шумахов, вызвался сопровождать меня, вместе с егерем, тремя казаками и десятью тунгусами, к месту, где лежал зверь. Через два дня мы достигли Ледовитого океана и раскинули палатки на острове Тамуд, на правом берегу Лены, в нескольких стах шагах от трупа. Шумахов рассказал мне историю зверя. Семь лет назад, в 1799 году, он приехал сюда с женой искать клыки. Тут он заметил в массе льда бесформенную глыбу, но не мог разобрать, что там такое. Через год он нашел в ней скелет моржа; глыба немного оттаяла. На следующее лето показался бок животного и клык. Шумахов услышал от стариков, что подобное чудовище уже показывалось в этих местах; тогда вся семья увидевшего его перемерла. Это так испугало старшину, что он заболел. Но приманка огромных клыков взяла верх над страхом. Выздоровевши, он снова добрался сюда в 1804 году. Лед оттаял, зверь лежал на песчаной отмели. Он выглядел толстым и хорошо откормленным, брюхо висело до колен. Тунгус признал самца.

В марте Шумахов отпилил оба клыка и обменял на товар ценою в 50 рублей.

Это произошло за два года перед моим приездом.

Я нашел животное на том же месте, но в виде обезображенном. Песчаный суглинок с прослоями материкового, не тающего летом льда предохранял его от гниения. Но якуты вырезали мясо для своих собак. Наш поезд разогнал стаю лисиц и нескольких белых медведей, дожиравших огромную тушу. Скелет остался однако цел, исключая одной передней ноги. Высохшая кожа обтягивала голову. Ухо покрывали космы щетинообразных волос. Сохранились глаза, мозг, подошвы ног и кое-где сухожилия и связки.

Рассмотрев находку, я пришел к выводу, что в высокой степени невероятно, чтобы это животное жило в земле, как крот. Напротив, по всему я признал слона, но только особой, больше не существующей породы, кости которой, находимые во многих местах, так долго принимали за остатки св. Христофора, великанов Гога и Магога или же тевтонского вождя Тевтобуда. Это мнение мое, скажу кстати, согласно с мнением, как я слышал недавно, господина профессора Кювье из парижского Сада растений.

Сибирский слон превосходил ныне живущих ростом и силой. Скелет его имел 9 парижских футов высоты и 7 футов длины до крестца, Его клыки круто закручивались наверх, каждый длиной 9 футов и весом 275 фунтов; 400 фунтов весила одна голова. Слон был сильно волосат, тогда как нынешние голы.

Я приказал снять шкуру, от коей осталось примерно три четверти. Она была темно-серая, покрытая рыжеватой шерстью и черными щетинами, более толстыми, чем волосы моржа; с шеи свисала длинная грива. Десять человек едва могли тронуть с места эту шкуру. На земле мы собрали еще 35 фунтов волос.

Потом в окрестностях была найдена масса отдельных клыков подле огромных стволов, сплавленных рекой.

Таким образом можно счесть за достоверное, что великий Бюффон ошибался, объявляя россказнями известия о нахождении древних животных в вечной мерзлоте.

Ни один из слонов, как известно всем, не может жить нигде, кроме как в жарком климате. Чем же объяснить сибирскую находку?

Осмелюсь высказать свои соображения.

Я думаю, открытый мною труп принадлежит одному из тех чудовищных и удивительных существ, которые населяли землю до всемирного потопа, одновременно с людьми-великанами, размеры коих точно указывает библия. Вероятно, по причине их большой величины Ной не взял многих из этих существ в свой ковчег, чтобы не отнимать места у животных и растений, которые больше понадобятся человеку. И вот эти удивительные гиганты погибли без остатка, истребленные божественным гневом.

Некоторые с основанием полагают, что откровение о потопе не надо понимать буквально. Грозные ливни могли сменяться или же сочетаться с подземным огнем и жестоким морозом, схватившим землю и убившим все живое.

Смерть сибирского слона была мгновенной. Он не успел разложиться. Из этого видно, что климат, сходный еще с климатом райского сада, господствовавший на Земле до всемирного потопа (когда жил этот слон), мгновенно сменился лютой стужей. Труп слона вмерз в льдину и в дальнейшем покрылся наносными отложениями. И если мы примем вычисления одного из остроумнейших писателей, указывающего на 8 ноября 2349 года до рождества христова, как на День Гнева, когда комета стала над экватором, источая из своего хвоста потоки воды и ледяное дыхание, то окажется, что этот слон пролежал 4 155 лет в вечной мерзлоте, как в погребе, не потеряв свежести и питательных свойств своего мяса.

Ужас и благоговение наполнили мою душу при этой мысли. Найдется ли другое доказательство, столь непосредственно свидетельствующее истину и правоту книг Моисея, тщетно опровергаемую безумцами, обманом и насилиями так долго державшими в трепете французский народ, дерзнувшими поднять преступную руку на Самого Короля!

Я нарядил караул у остатков трупа зверя.

В дальнейшем я располагаю перевезти их в столицу, дабы выставить для обозрения в одном из музеев Императорской Академии наук. Разрешите, ваше высокопревосходительство, надеяться, что вы не оставите вашим покровительством и благосклонным содействием в департаменте скорейшее осуществление этого предприятия, полезнейшего в равной мере для преуспеяния наших отечественных наук, славы российской державы и торжества учения православной церкви.

Вашему высокопревосходительству преданный медик Михаил Адамс»[3].

Горький хлеб

Ледник спустился в первый раз с севера, и распространился по значительной части Европы, Азии и Америки на рубеже третичного и четвертичного периода, круглым счетом около пятисот тысяч лет тому назад. Первое, гюнцское оледенение длилось примерно двадцать пять тысяч лет. Затем ледник отступил. Настала первая межледниковая, сен-престская эпоха.

Через семьдесят пять тысяч лет ледяные обручи снова сковали мир. Вторая, миндельская ледниковая эпоха не была продолжительнее первой и затем, в течение двухсот тысяч лет, на Земле стоял климат, подобный современному. Шла вторая, большая или кромерская межледниковая эпоха.

И затем глубже, чем когда-либо, надвинулась ледяная шапка в третье, великое рисское оледенение. Тогда огромный скандинаво-русский ледник занимал сплошь почти всю северную, три четверти средней и около половины южной степной части СССР. Один из его языков спускался южнее Киева. Подо льдом были Краков, Дрезден и Берлин, Бельгия и Голландия, почти вся Англия с Ирландией. И ледяной покров сковал, через Немецкое море, английские острова со скандинавским массивом. Центр Европы занимали ледники, спустившиеся с Альп. Они упирались в Вену, в Мюнхен и в побережье Средиземного моря.

Ледники ползли, погребая тысячи квадратных километров, с Алтайских, Саянских, Яблоновых и Становых гор в Сибири, с круглых вершин Урала, с Кавказского хребта, с Тянь-Шаня и Гималаев, с Атласских и Капских гор, Кении и Килиманджаро в Африке, с Кордильеров и горных цепей в Чили, Патагонии и на Огненной Земле, в Австралии, на Новой Зеландии и даже в Колумбии и Венецуэле, едва отстоящих на 7-11° от экватора.

И ледниковый панцирь придавил всю Северную Америку до 39° широты. На такой широте в Европе лежит Сицилия.

Рисский ледник отступал, колеблясь. Шельская межледниковая эпоха была вполовину короче кромерской.

И в четвертый раз вюрмский ледник спустился с севера. Его господство длилось опять двадцать пять тысяч лет. Он не дошел до Москвы. Со времени его отступления миновало около двадцати пяти тысяч, по другим вычислениям — едва десять тысяч лет.

Во время этого четверократного оледенения покой оставил земную кору. Скандинавский и канадский щиты то подымались, то опускались. В эпоху наибольших поднятий не существовало Балтийского, Немецкого и Белого морей, Европа далеко вторгалась в Ледовитый океан, и мост суши тянулся от Франции и Скандинавии через английские острова и Исландию к Гренландии. Вулканы извергали лаву среди исландских льдов. Сохранились ледниковые кратеры центрального французского плато. Албанские вулканы засыпали пеплом римский Лациум. И подземные удары сопровождали образование конических вершин гор Сьерра и Скалистых в Северной Америке.

Не надо думать, что верхоянские морозы должны были господствовать тогда на Земле. Выяснено, что достаточно понижения среднегодовой температуры на 4–6°, немного больше влажности, немного более равномерного распределения ее по временам года — и повторится рисское оледенение.

Могли ли вызвать такое понижение одни колебания земной коры? Ледниковая эпоха слишком близка к нам, она лучше, чем все другие, изучена наукой, и, как всегда, в близком видишь сложность, для которой трудно подобрать простые объяснения.

Говорили о некоем круговращении в течение двадцати одной тысячи лет точки северного полюса, о периодическом изменении в течение восьмидесяти шести тысяч лет формы земной орбиты, то приближающем, то удаляющем Землю от солнца. Но разве каждые двадцать одну тысячу или восемьдесят шесть тысяч лет посещали Землю оледенения?

Высказывались фантазии о более и менее будто бы теплых частях мирового пространства, через которые пролетала Земля. Предполагали конвульсии солнца, дающего последние вспышки, чтобы затем навсегда стать холодной красной звездой. Астрономия, не отвергая решительно этого взгляда, все же не видит никаких веских доводов в его защиту.

Наконец искали разгадки в составе атмосферы. Сейчас в ней 0,03 % углекислоты. Уменьшите ее количество вдвое — и поглощение солнечных лучей атмосферы настолько изменится, что средняя годовая упадет как раз на 4–5°. С другой стороны, увеличьте эти 0,03 % в три раза — и тропики распространятся почти на всю Землю. Так, попутно, объяснился бы и тепличный климат эры рождения каменного угля и вечная весна мезозоя и третичного периода.

Это очень заманчивая точка зрения. Обоснована она знаменитым шведским ученым Сванте Аррениусом. Последнего слова о ней еще не сказано. Но плохо в ней то, что основным источником, снабжающим атмосферу углекислотой, являются вулканы, а в эпоху оледенений их как раз было больше, чем сейчас. Быть может, истина не принадлежит вообще никакому из приведенных взглядов в отдельности, но только комбинации нескольких.

Как бы то ни было, ледник снова перекроил лицо Земли.

С ним кончился величайший третичный расцвет млекопитающих. Пышные леса вечной зелени и вечного цветения погибли с миллионами их обитателей. Тысячи видов и форм оказались истребленными. Порвались нити, некогда непрерывно связывавшие многие отряды и семейства. И фауна, как и флора, нынешней Земли — по существу обедненный остаток фауны и флоры третичного периода. Она подобна гребенке, у которой выломана половина зубьев. Поэтому оставшиеся зубья разделены друг от друга зияющими провалами.

Но никакой новый класс животных больше не выдвинулся сменить млекопитающих в их владычестве на Земле. Тот, кто завоевал Землю после ледников, сам принадлежит к классу млекопитающих.

Как всегда, в первую голову погибли лучше других приспособившиеся к третичной весне. Самые совершенные специалисты вымирают первыми в эпохи потрясений, и на сцену выступают бывшие в тени в эпоху их могущества, специализированные меньше всего.

Гигантские хоботные не сразу освободили Землю. Но это должно было произойти с железной необходимостью. Только два вида слонов «пересидели» до наших дней на юге. Огромный древний слон бродил в одиночку еще в первые межледниковые эпохи. И лишь мамонт, обросший шубой, долго населял стадами Европу и Азию. После Адамса не раз извлекали целых мамонтов из вечной мерзлоты. Питомец школы Кювье заблуждался: в их стиснутых челюстях нашли хвойные ветви и полярные мхи, они имели заднепроходный клапан, защищавший от стужи нежное отверстие кишки. Это были животные льдов, гости угрюмой природы. Они вымерли, немного не дотянув до исторического времени.

Вместе с трупами мамонтов находят замороженные трупы немногочисленных других представителей мира третичных гигантов, которым удалось — но только на время! — сохранить себе жизнь, «переключившись» от тропиков к тундре. Так «тянули» еще огромные волосатые носороги и бегемоты.

И в пещерах укрывались последние потомки колоссов-хищников. Пещерный медведь ударом лапы мог бы свалить страшного американского гризли. Он охотился на лошадей, на быков, на лосей, оленей и даже — изредка — на слонов. Высокая пещерная гиена обитала в Италии, Франции и в Англии. И в оледенелой Европе еще раздавалось мяуканье махайродуса, гигантского пещерного льва, редевшего год от году.

Стада вымирающих на севере лошадей все же насчитывали тысячи голов. Тур, чудовищный бык, чуть меньше носорога, описанный еще Цезарем, исполинский олень с двухпудовыми рогами, между верхушками которых укладывалось почти четыре метра, вымерли, может быть, только в феодальные средние века.

Полярная «перестройка» всех этих животных, видимо, оказалась непрочной. Тогда возникал рядом с ними подлинный мир арктической жизни — мир ягелей, карликовых сосен и берез, скудный мир песцов, росомах, мускусных быков, мышей и русаков, приземистый, окрашенный в белое, редко расселенный, как бы придавленный к земле, так скупо отмеривавшей ему горький насущный хлеб.

Этот мир распространился на необозримом пространстве. А потом, когда ушли ледники, он последовал за ними или, застигнутый врасплох, поднялся высоко на горы, создав нынешнюю альпийскую фауну и флору, фауну и флору карликовых форм, долгой зимы и короткого лета, родную сестру фауны и флоры тундр.