Побег Надежды Кораблевой

Глава III. Медовый взгляд

КИРИЛЛ

С букетом алых роз в руке и большим плюшевым мишкой под мышкой Кирилл зашел в лифт. Махина медленно поползла вверх. «Да не волнуюсь я, чего мне волноваться. Хрястнет пару раз букетом по морде и начнем говорить как взрослые люди».

В свете тусклой лампочки Медный на ватных ногах дошел до нужной квартиры, прислушался – тихо. Палец нажал на звонок. Тишина. Еще раз. Опять ничего. «Может звонок не работает?» Кирилл слегка постучал, потом настойчивее. Дверь неприступно держала оборону – никто не открывал. «Гулять они, что ли, пошли на ночь глядя? А что, детям свежий воздух полезен». Облокотившись о стену, Кирилл принялся терпеливо ждать. Время тянулось нудно-медленно, Надя с Соней не появлялись.

Мимо, шаркая ногами, прошла худощавая пожилая дама с пластиковой лейкой в руке. Бросая на Кирилла ехидно-любопытные взгляды, она долго и тщательно поливала герани и фикусы на подъездном подоконнике. Но теперь Кириллу было все равно – кто его заметит, что подумает; ему хотелось только одного – увидеть Надю. Самыми последними словами он ругал себя за утреннюю трусость, но ничего теперь поделать было нельзя, оставалось только ждать. Старуха, завершив полив, неспешно прошаркала обратно, покрутилась у двери лифта, рассматривая какое-то старое ободранное объявление, и только потом скрылась в своей квартире.

Кирилл сполз по стенке, сев на корточки. Рядом подбадривающе улыбался медведище. Дверь лифта отворилась, и в тамбур, весело подпрыгивая и виляя хвостом, ворвалась знакомая лайка. За ней неторопливо вышел отставник, увидев Кирилла, он как-то странно вздрогнул, а потом, ускорив шаг, подлетел к своей квартире, торопливо пытаясь открыть дверь.

- Простите, вы не знаете, где ваши соседи? – поднимаясь на ноги, обратился к нему Кирилл.

- Откуда мне знать, – буркнул старик, распахивая дверь и затаскивая туда, заинтересовавшуюся было медведем лайку.

- Подождите, можно поговорить? – попытался остановить его Кирилл.

- Я с подлецами не разговариваю! – гаркнул старик и захлопнул перед самым носом Медного дверь.

«А ведь он что-то знает!» Кирилл упрямо нажал на звонок отставника, но дед был тоже упрям.

- Надьку ищешь?

Кирилл вздрогнул, за спиной стояла все та же старушка с лейкой.

- Ищу, – переключился на любопытствующую Медный.

- Папашка стало быть? – прищурила глаза старушенция.

- Да.

- Я сразу поняла, с Сонькой одно лицо.

Приятная волна пробежала по венам.

- Женат небось? – продолжала бабка допрос.

- Нет.

- Врешь, – отмахнулась она, – от жены с молодой бегал.

- Не знаете, где Надя? – обсуждать свою жизнь Медный не собирался.

Бабка тревожно оглянулась и поманила Кирилла пальцем нагнуться.

- Уехала она с дитем.

- Как уехала?! – почти выкрикнул Кирилл.

Бабка приложила палец к губам, показывая, мол, тише.

- Так и уехала, чемодан собрала и бежать, а этому, – она указала на дверь отставника, – ключи от квартиры оставила. Сказала – не вернусь.

- Не вернусь? – повторил Кирилл, чувствуя, как под ним разверзается пропасть.

- Человека она убила.

Кириллу почудилось, что над ухом прогрохотал гром.

- Как убила?! Кого?

«Да эта бабуля из ума выжила, Надя и убила – бред какой-то!»

- Ну, откуда мне знать кого, да и слышно было плохо. Они тут с этим все шептались, – отставника бабка явно недолюбливала, – а он ей говорит – сдайся, меньше дадут, а она – нет. Соньку подхватила и бежать.

Кирилл, шелестя букетом, потер виски. «Надя убила?! Да она лишний раз комара не мола прибить. Мясо правда безжалостно рубила, но… И мне какой-то бред в голову лезет. Надя, да она ангел. Кирюха, соберись, Надюшу спасать надо!»

- Это вам, – с вымученной улыбкой протянул он розы старухе.

- Ой, ну что вы, – с деланным смущением сразу схватила она букет.

- А это, – Кирилл выгреб все содержимое бумажника, – к пенсии… чтобы вы больше ничего такого никому не рассказывали, – он посмотрел на бабку тяжелым давящим взглядом.

- Уже забыла, – быстро спрятала она в засаленный фартук нечаянное богатство.

Дождавшись, когда старуха, наконец, сгинет, Кирилл опять стал звонить отставнику.

- Я полицию сейчас вызову, – полетела через дверь угроза.

- Послушайте, давайте поговорим, я Наде зла не желаю, я, наоборот, помочь хочу… Я люблю ее, – как легко это оказалось произнести.

За дверью молчали.

- Да я вообще не знал, что у меня дочь есть. Она обиделась и ушла, я ее искал. Ну, может я и подлец, но она не дала мне шансов исправиться, просто бросила меня, – Кирилл исповедовался сейчас не только перед упертым дедом, но и перед Надей, той Надей из прошлого, с большими наивными глазами.

- Заходи, – отставник приоткрыл дверь, пропуская Кирилла.

Протиснувшись в образовавшуюся щель, Медный оказался в чужой квартире, по военному строгой, без излишеств. Дед жил один, вернее не один, а с неунывающей лайкой. Собака, не обратив внимание на гостя, радостно запрыгала вокруг медведя.

На подоконнике маленькой аскетичной кухни Кирилл сразу признал «нашу» орхидею, почувствовал, что это она: «Значит, действительно уехала, не могла она просто так бросить свое «дерево для уюта»».

- Часто не поливайте, – указал он на цветок, – и лучше в поддон лить.

- Без сопливых, – обиделся дед. – Садись, – он пододвинул гостю табуретку.

- Что за дичь эта бабка несла? Какое убийство? – Кириллу не сиделось, от волнения он начал ерзать на жесткой деревяшке.

- Может и не убийство, но что-то недоброе, это точно. Не от тебя же она бежит? – дед уставился на Кирилла выцветшими проницательными глазами.

- Нет! Зачем ей вообще бежать?

- Не знаю, не призналась она, сказала только, что нехорошие люди за ней идут.

Волнение перехватило горло. Стало трудно дышать.

- И больше ничего?

- Что телефон она выкинет и дозвониться я ей не смогу. Так вот. Ой, попадет девка в беду, – сокрушенно покачал старик головой.

- Не попадет, я не позволю! – Кирилл вскочил и подхватив медведя, обнюханного лайкой, побежал к двери, потом резко развернулся, - Вот визитка, позвоните, если что-то узнаете. Я ей не враг, она мать моей дочери.

- Как можно было такую бабу упустить? Тюфяк, – проводил его дед «добрым» словом.

Кирилл пулей вылетел из подъезда. «Нехорошие люди, нехорошие люди», – крутилось в голове. Кто-то желает навредить Наде, а он ничего не знает! Усевшись в машину и усадив напарником медведя, Медный выехал со двора. Крутнувшись по вечернему микрорайону, Кирилл набрал Терентьева:

- Она опять пропала! Слышишь?! Пропала!

- По порядку, – услышал он спокойный голос Виктора.

- Витя, за ней кто-то гонится, она бросила квартиру, дерево, забрала Соню и куда-то уехала. Пару часов назад уехала, не так давно, можно же еще догнать?

- Эдуардыч, какое дерево?

- Да неважно – какое дерево! Витя, срочно пошли людей на вокзалы, автостанцию, в аэропорт. Опроси таксистов – не садилась ли к ним девушка в голубой куртке с ребенком, где высаживал. Это все срочно! Слышишь? Сюда, в Березки, пришли наблюдение, камеру в подъезде поставьте – следить, кто у квартиры объявится. Витя, Надя с Соней в опасности!

- Сам куда?

- На жд вокзал.

- Я подъеду.

Кирилл гнал по набережной, объезжая соседние машины, ему недовольно сигналили. Фонари мелькали, образовывая тревожную рябь. «Кто может желать зла Наде? А если это…» У Кирилла были и тайные недоброжелатели, и открытые враги. Как же без них? А если это до него хотят дотянуться через Надю? Но ведь никто не знал про его Кораблеву. Ну да, никто, кроме: Терентьева, Михалыча, Вадика с этой Ангелиной, бывшей жены, Злотникова, охранников с проходной, торговцев на набережной и еще двух десятков случайных свидетелей, а так никто.

«А эта версия про убийство! Да нет, бред! С чего эти старики решили, что она кого-то убила?» Он снова забегал пальцем по экрану телефона.

- Алло, Палыч. Как сам, бодрячком?

- О-у, какие люди, господин Медный! – прилетел с того конца бодрый стальной бас.

- Виолетта Степановна в здравии?

- Потихоньку.

- На пенсию не выпроваживают? – Кирилл старался не выдать волнение.

- Не дождутся. Кирюха, валяй уже со своей просьбой, а то сейчас о погоде начнешь спрашивать.

- Палыч, у нас по городу в последнее время убийства были?

- Кирюша, кого замочил? – хрюкнули в трубке.

- Пока никого. Так что там?

- Ну, были, как без них? Прогнил род человеческий, – бас погрузился в философскую меланхолию.

Кирилл, чуть поразмыслив, решился на главный вопрос:

- Среди подозреваемых молодые женщины с годовалыми младенцами есть?

- Нет, младенцы в убийствах не замечены, – загоготали на том конце.

- А молодые женщины? – а сердце – тук-тук-тук.

- А должны были?

- Палыч, я серьезно.

- Так и я серьезно, – не бывает бывших следователей.

- Я не знаю, – устало произнес Кирилл. – Сообщи, если что нарисуется, ты же знаешь, я в долгу не останусь.

- Кирилл, все сделаем.

- Ну, бывай. Виолетте Степановне мой поклон.

- Передам. Разрулишь дела, приезжай, порыбачим.

На вокзале в вечернее время было многолюдно. Пассажиры с объемными чемоданами толпились у пункта досмотра. Несколько раз пробежав толпу глазами, Кирилл встал в очередь. Кто-то на него косился, возможно, узнали. Плевать. Прорвавшись через досмотр, Медный влетел в старинное здание вокзала. Его оглушила многоголосая какофония, вокруг замелькали лица. Когда-то Кирилл очень любил вокзальную суету, предвкушение дороги и ощущение дурманящей свободы. Да были времена, когда он слыл романтиком, но жизнь умеет из робких мальчиков выколачивать лишние сантименты.

Оббежав несколько раз центральный холл, зал ожидания, камеру хранения, кассы и привокзальный буфет, Кирилл не поленился подняться в комнату матери и ребенка, послонялся у дамского туалета, прошел на платформы, поговорил с полицейским патрулем и носильщиками. Нади нигде не было, ее никто не видел.

«Пилим», – звонил Терентьев:

- Просмотрели камеры, она здесь не появлялась. Я тебя вижу, сейчас спущусь.

Медный задумчиво повертел в руке телефон, сунул в карман, застегнул молнию куртки и отвернул ворот. Холодный ветер, гуляя по платформе, продувал насквозь, обволакивал спину; с неба срывались невесомые снежинки. «Почему я сегодня к ним не подошел? Почему?! – в который раз корил себя Кирилл. – Может они сейчас мерзнут где-то?»

Витек вынырнул из-за металлической колонны.

- Твоя Надежда в ФСБ не служила, со спецслужбами никак не связана?

- А что? – не понял иронии Медный.

- Следы заметает, как заправский шпион, – Терентьев размял в пальцах сигаретку. – Вызвала такси. Пацанчик молоденький их вез. Доехала до торгового центра, вылезла с чемоданом и коляской, крутнулась по первому этажу и вышла. Куда делась – непонятно. Сейчас парни камеры в соседних магазинах просматривают. Подожди, – Виктор поднес к уху телефон, – Да, понятно, и? Работаем, работаем.

- Ну, что там? – замер Кирилл.

- На Советской телефон в мусорке по маячку нашли. Пока все.

- Шпионка, твою ж мать! – не выдержал и выругался Медный. – Нет, чтобы ко мне прийти, она в агентессу 007 играет, еще и ребенка по ночному городу таскает, мамаша!

- Слежки за ней не заметили, если мы не нашли, то тем тоже она не по зубам, – подбадривающе похлопал патрона по плечу Терентьев.

- Хоть один плюс.

Кирилл поднял голову к черному небу, на нос и щеки упали снежинки. А когда-то с Надей, дурачась, они ловили снег вместе. «Только бы с ними ничего не случилось, только бы мне их найти, я все исправлю, обещаю!» Темное ночное небо хранило безмолвие.

Двумя годами ранее

В тот их первый общий вечер он заявился домой в половине десятого. В течение дня работы был такой объем, что заехать, как обычно, на обед в ресторан не получилось: поставщики пытались «втюхать» откровенное гнилье, доказывая выгоду приобретения со скидкой; Кирилл, чуя носом, что покупатель на этот уцененный товар не клюнет, и придется еще ломать голову над утилизацией, упирался до последнего. Переговоры затягивались, купленные секретаршей для босса пирожки встали тяжелым комком где-то между желудком и кишечником и еще больше портили настроение. «Доламывать» Медного «тепличники» обещались прийти завтра, и Кирилл уже прокручивал варианты, как их мягко послать, но не обидеть, так как с этой сетью он работал уже несколько лет, и искать другую было накладно.

Голодный и злой хозяин повернул ключ в замке, Надя, одетая по-домашнему – футболка и джинсы, в небольшом в цветочек передничке, выскочила ему на встречу. Она было улыбнулась, но увидев надутое лицо Медного, сразу погасила улыбку.

- Когда вам подавать ужин? – спросила отстраненно.

- Я сейчас переоденусь и можно подавать, – буркнул Кирилл, сбрасывая надоевшие за день ботинки.

- Чай или кофе?

- Кофе у меня скоро из ушей полезет, – проронил Медный таким тоном, словно это Надя в него целый день этот кофе литрами закачивала.

Домработница побежала накрывать на стол. Кирилл прошел в гардеробную, снял удушивший его за целый день галстук, кинул в корзину для грязного белья рубашку, с удивлением отметив, что та пуста. «Неужели перестирала?» Облачившись в футболку и приятные для тела хэбэшные штаны, хозяин пошлепал на кухню.

А кухня как-то изменилась, вроде бы все как прежде, и все же не так: стулья перестали бродить в художественном беспорядке, а были расставлены по углам, у маленького столика осталось только два. Под столом для ног лежала небольшая мягкая циновочка, а на окне красовалась орхидея с крупными гроздьями белоснежных цветов.

- Это для уюта, – пояснила Надя, поймав вопросительный взгляд. – Я за свои деньги купила и потом заберу.

«Потом» у нее получилось как-то мечтательно.

Кирилл открыл крышечку горшочка, в нос ему ударил приятный аромат тушеного мяса.

- Курица?

- Кролик.

- Откуда в нашем гастрономе кролики, – с сомнением прищурился Кирилл.

- В вашем гастрономе нет, а на рынке есть, – спокойно пожала плечами Надежда и углубилась в нарезание лимона ровненькими колечками.

- А вы сами ели? А то присоединяйтесь, – все же вспомнил остатки вежливости Кирилл.

- Спасибо, я уже ела.

Кирилл набросился на кролика, мясо было нежным, распаренным и приятно пахло пряными травами, а легкий сливочный соус прекрасно оттенял вкус. «Неужели сама готовила? Может кого из ресторана наняла, пока меня не было?»

- А десерт? – ворчливо произнес он.

- На ночь? – Надя удивленно приподняла брови.

«Ясно, думает, что я толстый. Кролики диетические, десерт не приготовила», – надулся Кирилл. Наверное, у него сейчас был вид обиженного ребенка, потому что девушка, торопливо кивнув: «Сейчас все будет», – кинулась быстро замешивать тесто. Это было завораживающее кулинарное шоу: все в ее руках прыгало, летало, булькало, сковородочка шкворчала… Медный не успел отодвинуть пустой горшок, как на столе уже стояла тарелочка с дымящимися оладушками и розетка с вареньем.

- Круто! – вырвалось у него.

- Спасибо, – улыбнулась Надя. «Я ж профи, а не абы кто», – говорило ее слегка надменное выражение лица.

Чуть терпкий чай с имбирем приятным теплом оросил горло, Кирилл откинулся на спинку стула и полуприкрыл глаза.

- Тяжелый день? – услышал он сочувственные слова.

- Обычный.

- У вас такая трудная работа?

- Ну да, это тебе не…

Он хотел сказать: «Не оладьи печь», но подняв на Надежду ироничный взгляд, только сейчас заметил, какая она усталая, даже замученная. Все эти коврики, орхидеи, кролики, сверкающая чистотой кухня…

- Идите, Надя, спать. Спасибо за ужин, все вкусно, – дружелюбно улыбнулся он.

- А посуду помыть, – робко протянула она.

- Не убежит ваша посуда. Идите.

Надя послушно выпорхнула из кухни, оставляя после себя легкий аромат ванили. Кирилл остался один. «Значит я толстый, – он ощупал бока, похлопал себя по щеке с дневной щетиной, – в качалку, что ли, записаться, чтобы разные там пигалицы тебя старым толстяком не считали… А она красивая, эта Надька, такие на вид скромницы самые горячие, и попа в джинсах прямо ух. Переработал я кажется, куда-то меня заносит не туда». «А ты о чем думал, когда хорошенькую барышню в домработницы звал, – зашептал внутренний настырный голос, – так и будешь ходить – слюни подбирать». «Да она вообще не в моем вкусе, я блондинок люблю… любил». Кирилл вздохнул и пошел к раковине, мыть посуду. «Гляди-ка, как плиту отдраила, а тот бугай из клининговой компании, врал, что только панель выкидывать. А я Кораблеву еще к труду хотел приучать, да она пахарь какой-то». Кирилл перевернул дном вверх горшок и поставил его на край сушилки. «Здесь два варианта: или она себя пересилила, чтобы один раз впечатление произвести, или она и правду труженица. Поживем – увидим».

Утренний сон оказался слишком сладким для легкого пробуждения, будильник на телефоне уже несколько минут надрывался, разряжая батарею, а Медный все никак не мог открыть глаза. «Вставай, Кирюха, вставай!» - подбодрил себя хозяин, усаживаясь на постели и шаря рукой по тумбочке в поисках источника противного звука. Ух, блаженная тишина. Прислушался, а ведь и вправду тихо. Вот так домработница! Дрыхнет без задних ног. «А было сказано – завтрак к половине восьмого».

Кирилл быстро распалил себя и уже заведенным спустился вниз. Так и есть – мертвое царство. По босым ногам к тому же потянуло сквозняком. «Эта растяпа еще и форточку вчера забыла закрыть. Нанял соню, чтобы на глаза ее медовые любоваться. А пойду-ка я сейчас на кухню, сварю кофеек и принесу ей чашечку, и скажу так небрежно: «Напомните мне, мадмуазель, кто кого нанял на работу – вы меня или я вас?» «Ой, простите, я вчера так устала. У меня будильник не прозвонил», - чего она сочинять мне там будет?» Кирилл прошел мимо комнаты домработницы, кинул на закрытую дверь взгляд полный укора и с видом оскорбленного достоинства ворвался на кухню.

- Доброе утро, – налетел он на мягкую улыбку, – ой, вы босой, а я тут проветриваю, – Надя в легком летнем платьице и фартучке, с ложкой в руках, крутнулась к форточке и быстро ее захлопнула, – понимаете, у вас здесь вытяжка совершенно не работает, все запахи в дом идут, вот я и открыла, – оправдываясь, заворковала она, – если можно, я мастера вызову, пусть посмотрит, почему не тянет.

- Я сам посмотрю… потом.

«Вот зачем я это сейчас сказал, теперь она подумает, что я жмот и мне денег на слесаря жалко. Кофе, срочно кофе. Надо просыпаться!»

- А что у нас на завтрак?

- Каша рисовая, тосты и…

- Я такую кашу не люблю, она скользкая и противная, – Кирилл продолжал быть капризным букой.

Надя на миг растерялась, но только на миг:

- Я вот здесь в корзиночке вам блокнотик и ручку положила. Вы пишите, что вам приготовить, а сейчас попробуйте кашу, вдруг вам все же понравится. Кофе вот. Приятного аппетита.

По ее тону было видно, что новый завтрак Кораблева готовить Медному не собирается.

- А идите пока, брюки и рубашку мне погладьте, – «замстил» Кирилл. – Гардеробная знаете где?

- Да, под лестницей, – насупилась Надя.

- Ну, так идите, мне через двадцать минут выходить.

А каша-то была – пальчики оближешь и ложку проглотишь. Кирилл умял все, подобрел и повеселел, и побрел в гардеробную уже в приподнятом настроении.

Надя гордо подала ему рубашку и брюки. Если бы каша была мерзкой и склизкой, как в детстве в школьной столовке, ох, Кирилл сейчас бы прошелся по неумехе, вспомнил бы, откуда у нее руки растут и прочее: на рукавах рубашки заглажены косые стрелки, а у брюк каждая штанина получила по две лишние стрелки и ткань лоснилась (надо было через тряпку проглаживать, материал слишком деликатный). Но каша решила все.

- Спасибо, – сдержанно произнес Медный, – знаете, я погорячился, гладить я буду сам – вместо зарядки, полезно.

- Простите, я никогда брюки не гладила, – все поняла Надя, виновато хлопая ресницами.

- Зато каши умеете готовить, – улыбнулся Кирилл.

Мир был восстановлен.

- А мне сегодня с поставщиками воевать, – пожаловался Кирилл.

- Вы на них, как на мою кашу только-что, вот так посмотрите, сразу сдадутся, – и Надя смешно сдвинула брови.

Оба рассмеялись. «Все-таки она со мной заигрывает».

Кирилл бодрячком вышел из квартиры. Куда они теперь денутся, эти поставщики?

«Это не та солянка!» – Кирилл сразу почувствовал казенный столовский дух. В этот раз Медному удалось вырваться в «Самоварофф», он заказал все как обычно: солянка, пирожки-расстегайчики с капустой и грибами, чай, настоянный на душице. Широко улыбаясь, еду принесла новенькая официантка, Кирилл в предвкушении втянул пар… а дальше можно было и не пробовать. Этот кисловатый томатный запах, что намертво въелся в стены любого детского сада, не спутаешь ни с чем, и хочется как тогда, в детстве, сказать: «Фу-фу». Кирилл ненавидел общепит: заветренные котлеты и слипшиеся макароны, серую тушеную рыбу и подкрашенную воду вместо чая. И вот эта дрянь прорвалась в его ресторан.

Пазл начал складываться и довольно быстро. Медный неторопливо встал, холодно махнул «спасибо» и побрел в сторону кабинета директора.

- Как жизнь молодая? – подмигнул он Михалычу.

- Кипит, кипит, – растянул улыбку директор, вскакивая навстречу.

- Ну и чего там, Вадик на меня не обижается, что его девушку уволить пришлось? – осторожно начал прощупывать ситуацию Кирилл.

- Надю? Так она вроде не его девушка, – опешил немного Михалыч, вытирая пот с пухлой шеи. – Вадик с ее подругой встречается, как ее там, запамятовал, – он вопросительно пощелкал в воздухе пальцами. – А! С Ангелиной. Блондиночка такая, натуральная. Очень миленькая девочка. Их Надя познакомила.

- А Оля ревновала? – продолжал дожимать Кирилл.

- Какая Оля?

- Ну та, которую я уволить приказал.

- Ах, наша Оля, – облегченно отмахнулся Михалыч. – Кирилл, ты где таких сплетен набрался?

- Сорока на хвосте принесла.

- Выдерни хвост этой сороке. Оля через месяц замуж выходит за дальнобоя какого-то. Мы все приглашены.

Кирилл виновато кашлянул.

- Ну, ты извинись там перед этой Олей и пусть на работу назад выходит, – сконфуженно произнес он.

- Ох, Кирюша, если бы я, каждый раз, как ты не в духе, лучших сотрудников увольнял, уже давно по миру пошли бы. В официантки тут студентки, подработать, каждый день просятся, а пойди – толковую найди!

- Так ты, значит, начальство уважаешь? – беззлобно усмехнулся Медный.

- Все исключительно от большого уважения. Может и Надюшу вернем?

- Нет! – слишком поспешно выкрикнул Кирилл и, чуть замешкавшись, добавил: – И теперь без шуток: бугаям этим, – он очертил в воздухе рукой два больших силуэта, – что мне сегодня солянку варганили, ищи замену, точно разорят. Вот уж кто и в тарелку таракана может подбросить, и в щи наплевать. Гнать их взашей. У меня здесь приличное заведение, а не столовка.

- Дошло? – хмыкнул Михалыч. – Ищу, у нас здесь не Москва, чтобы поварами перебирать. Была здесь внучка самого Кораблева, так и ту увели из-под носа, вот только непонятно – для каких целей? – ушлый директор хитро прищурился.

Кирилл отчего-то густо покраснел, и со словами: «Лучше ищи», ретировался.

Среда и четверг пронеслись как-то незаметно, наступила пятница. Всю домашнюю работу Надя выполняла хорошо, тщательно и как-то играючи, словно ей это и не трудно вовсе. Затык был только со стрелками на брюках (Кирилл замечал, что она без него пыталась потренироваться на одной из пар, но ничего путного из этого не выходило). Ну и ладно, у его хозяйки есть масса других достоинств. Впервые Медному хотелось вечером не на диван к мягкой подушке – завалиться и забыться до следующего дня, а просто домой, к горящему свету в окне. Блокнот и ручка так и лежали без дела. Кириллу было интересно, что же такое сегодня приготовит его мастерица? И Надя умела удивлять: в это ясное утро пятницы, на его тарелке распустились большие нежно белые с легким зеленоватым отливом лилии.

- А это что? – осторожно указал вилкой на один из цветков Кирилл.

- Кабачок маринованный, а тычинки из морковки и капусты. Если вот здесь немного смазать соусом и розовым перцем посыпать, то будет точная имитация лепестков, и цветы получаются совсем как живые, правда? – она подарила улыбку не Кириллу, а своему шедевру, лаская лилии теплым взглядом.

- Можно было и просто настрогать, мы же не в ресторане, а я не граф, – Кирилл никак не мог решиться наколоть шедевр на вилку.

- Но ведь так красивее, да вы пробуйте, не стесняйтесь, можно маслом полить, оливковым или подсолнечным, или сметаной, или… – она замялась, не решаясь произнести кощунственное слово «майонез».

- Подсолнечное сойдет, – все же проткнул лилию вилкой Кирилл.

- А вам вечером ужин накрывать или вы с работы сразу за город уедете?

- Куда? – удивленно поднял глаза хозяин.

- Ну, Виктор мне сказал, что вы по выходным к маме уезжаете, а у меня свои выходные, – смущенно произнесла Надя, – или я что-то напутала?

«Надоел я ей, как горькая редька, выпроваживает», – сразу надулся Кирилл, он-то и забыл, что должен ехать в Заречье.

- Поеду, в субботу утром. А вы сегодня вечером куда-то уйти хотели?

- Да нет, – пожала плечами Надя.

- Я на ваш выходной не посягаю, – поспешил заверить Кирилл, – завтрак мне завтра можно не готовить.

- Что же я мужчину голодным из дома выпровожу? – удивленно приподняла бровь домработница. – Вам как обычно, к половине восьмого?

И так просто это было сказано, без кокетства, что у Кирилла опять возникла раздвоенность: «Простая вежливость или еще что-то?»

- К девяти, поваляюсь немного.

Обычно Кирилл приезжал домой не раньше девяти, ужинал и сразу заваливался спать, но пятница – исключение, уже в семь он был дома, поел и теперь слонялся без дела. Надя, вымыв посуду, ушла к себе, затворив дверь. Кирилл несколько раз прошелся мимо ее комнаты, прислушиваясь, тишина. Он попил водички на кухне, сходил в подсобку за отвертками, разобрал вытяжку, прочистил фильтр, проверил листом бумаги тягу, запустил мотор, прислушался. Ну вот, есть повод постучаться в запертую дверь.

- Можно?

- Входите, – Надя, оправляя складки халата, села на кровати. Рядом лежал горящий голубым светом планшет.

- Я вытяжку посмотрел, там мотор видно с браком. Я скажу, чтобы новый купили.

- Спасибо, – ответила Надя легким поклоном головы.

Повисла пауза. Надо уходить, но Кирилл все топтался в дверном проеме.

- А вы может телевизор хотите посмотреть? В гостиной, пожалуйста, вы не стесняйтесь.

- Да мне и Интернета достаточно, – Надя указала на планшет.

- А-а-а, – разочарованно протянул Кирилл, других способов, выманить девушку из комнаты, он никак не мог придумать.

Надо уходить. И вовсе она с ним не заигрывает, а наоборот, ждет, когда же он слиняет, чтобы погрузиться в виртуальную реальность. Ей и одной прекрасно, а ему?

- А не могли бы вы, – робко начал Кирилл, – меня проконсультировать, как специалист?

Во взгляде Надежды сразу появился интерес. Наживка проглочена.

- Нам тут… зеленый горошек должны поставить… не знаете, какой лучше, ну и чем они вообще отличаются, эти банки?

- Конечно, давайте я посмотрю, – Надя быстро вскочила, прихвачивая резинкой роскошную копну волос.

«Вот теперь, Кирюха, отдувайся. Где ты будешь эти горохи брать?» Медный усадил Надю на средиземноморский диван, и со словами «Я сейчас все принесу», рванул наверх. Открыв ноут, Кирилл в поисковике быстро набрал «консервированный зеленый горошек» и начал лихорадочно копировать картинки с банками разных марок, затем с компьютером спустился вниз и с самым серьезным видом представил визуальный ряд Надежде:

- Взгляните. Что вы думаете об этой банке? Цена приемлемая.

- Не гонялся бы ты, поп, за дешевизной, – нравоучительно процитировала Надя, – там одна вода, а сами горошины жесткие. В суп еще можно, если долго варить, а в салаты совсем не годится. А вот этот, наоборот, слишком мягкий.

- Так это же хорошо, – осторожно создал дискуссию Кирилл.

- Да как же хорошо? – как на неуча посмотрела на него специалистка. – Он же форму держать не будет, сразу размякнет.

Дальше последовала эмоциональная лекция о сортах, способах обработки, проценте воды и соли, и прочее, прочее, прочее… Надя говорила самозабвенно, с небольшим напором, сверкая медовыми глазами. А Кирилл смотрел на нее и улыбался. «Ее бы в отдел закупок, Анисимов меня бы расцеловал за такого спеца. Дед внучку как надо натаскал». Вот только Кирилл менять домработницу на преференции от грамотного сотрудника не собирался. Как же так произошло, что он за три дня так привык к этой Надежде Кораблевой, о которой еще в понедельник утром и знать ничего не знал? Только ли в ее пирогах и оладьях дело?

- Я, наверное, вам всю голову своей болтовней забила? – расслышал он мягкий голос.

- Да нет, очень интересно, я прямо не ожидал, – очнулся Кирилл, – вас не затруднит, время от времени мне такие вот лекции читать? За дополнительную оплату, само собой.

- Зачем за оплату, мне не трудно, – порозовела от похвалы специалистка.

- Ну, как же, вы свое свободное время тратите.

- Не все же деньгами измеряется, нельзя же за каждый чих деньги требовать, – Надя поднялась, кажется, она обиделась.

Странная эта Кораблева.

- Спасибо, вы мне очень помогли, – протянул для рукопожатия руку Кирилл.

Она робко вложила свою теплую ручку в широкую ладонь, по телу сразу побежало волнение. Ай-ай-ай!

- Спокойной ночи, – и девушка скрылась, оставив Кирилла в смятых чувствах и мыслях.

- Почему ты не приехал вчера? – Клавдия Ивановна сурово сдвинула белесые брови.

- Дела были, – неопределенно отозвался Кирилл, предчувствуя надвигающуюся бурю, – с зеленым горошком надо было разобраться.

«Ну, вот и скажите, что я вру».

Мать недовольно поджала губы, это было высшее проявление недовольства и негодования. За свое безалаберное детство Кириллу ни разу не достался даже подзатыльник, хотя любимой присказкой Клавдии Ивановны была хмурая фраза: «Зря я тебя в детстве не порола».

- И скажи, в какое нехорошее место ты засунул свой телефон? Мы с тетей Галей раз сто тебя набирали.

Кирилл растерянно достал мобильник – 10 пропущенных. «Блин!» Медный всегда (всегда, всегда) просматривал с утра сотовый и только сегодня, выспавшись, он, не глядя, закинул телефон в карман. И на тебе – десять звонков.

- Я его на тумбочке у кровати оставил, а будильник сегодня мне не нужен, выходной же. Мам, а у вас что-то случилось?

- И он еще спрашивает! – возмущенно хлопнула в ладоши мать, – Галя, он еще спрашивает!

Тетя Галя только хмыкнула, пряча нос в журнале.

- Я такой позор вчера пережила – до конца жизни хватит, а он спрашивает – что у нас случилось.

Клавдия Ивановна в знак протеста крутнулась на пятках и пошла в сторону кухни. Чуть ниже среднего роста, кругленькая, но не толстая, с боевым, под стать фамилии, радикально-медным каре, но при этом с мягким добродушным лицом и как у сына пронзительно-синими глазами, матушка казалась такой беззащитной и по-детски наивной, что Кирилл сразу почувствовал себя нашкодившим кобельком.

- Теть Галь, а что было вчера? – провожая мать взглядом, осторожно спросил Кирилл.

- Галя, не говори ему, – обернулась Клавдия Ивановна, – может у него совесть проснется. Кирилл, это были мои университетские приятели, приличная семья. Как ты мог? Что они теперь о нас думают?! – мать схватилась за голову и скрылась на кухне.

- Сватали мы тебя вчера, обормота, – тетя Галя отложила газету, ехидно приподняв бровь. – Невеста пришла, а жених не явился.

- Опять, – Кирилл устало плюхнулся на диван рядом с теткой.

- Пойди – покайся, – указала она в сторону кухни.

- И не подумаю! – громко выкрикнул Медный, так, чтобы там услышали.

- Такая хорошая девочка, – вылетела из кухни Клавдия Ивановна, – два высших образования, на фортепьяно играет, романы пишет.

- Да что ты говоришь, цельные рома-а-аны? – иронично протянул Кирилл.

- Не язви! Двадцать девять лет, стройная, ухоженная, умница. Молодая, конечно, для тебя, но ты у меня хорошо выглядишь, моложе своих лет, чуть похудеешь, и больше тридцати никто не даст.

«Еще одна про мой вес!»

- Теть Галь, я толстый? – Кирилл встал перед зеркалом, втягивая живот.

- Аполлон.

- Вот.

- Пока Аполлон, – поспешила исправить мать, – Кирилл, тебе через два года сорок, не успеешь оглянуться – пятьдесят. Я умру, кто с тобой рядом будет?

- Вот и подумай, надо ли умирать, – Кирилл подошел и ласково чмокнул мать в щеку.

- Ты развелся три года назад. Уже можно было и…

- Я не собираюсь больше жениться, я там уже был.

- Ну, не все же как Лара, есть и другие женщины. Это даже для здоровья вредно так долго… – мать покраснела как первокурсница.

- Мам, для здоровья я найду.

- Судя по кошачьей улыбке и фортелях перед зеркалом, уже нашел, – опять взлетела бровь тети Гали. – Или замужняя, или свистуха малолетняя.

Большая, крепкая женщина, с благородной сединой в собранных в гульку волосах, тетя Галя свой циничный нрав и проницательность приобрела за сорок лет работы в наркологическом диспансере. Иногда Кириллу казалось, что она видит людей насквозь.

- Замужняя? – Клавдия Ивановна сразу уловила худший вариант. – Докатились. Сергей Мироныч Киров тоже встречался с чужой женой, так вот муж этой бабенки…

- Мам, ну ты еще Вещего Олега вспомни. Не встречаюсь я с замужней.

- Значит, свистуха, – припечатала тетка, – а такие замуж очень хотят.

Они встретились с Кириллом взглядом, он первым отвел глаза.

- Пойду я, на веранде поваляюсь, – ретировался Медный.

Через стеклянную стену веранды открывался вид на широкий двор. Мать была против пафосного особняка, и вместе они выбрали двухэтажный уютный дом с просторным участком. На даче пенсионерки Клавдия и Галина Ивановны жили постоянно, крайне редко выбираясь в город. Насмотревшаяся на веселых пациентов и, наверное, разуверившаяся в мужском роде, Галина так и не создала свою семью, зато искренне любила единственного племянника. К женщинам круглосуточно прилагался охранник, а днем приходили помогать по хозяйству семейная пара предпенсионного возраста – Семен и Алевтина.

Для гостей Медный чуть в сторонке возвел банно-шашлычный комплекс с гостевым домиком. Там Кирилл кутил с приятелями, чтобы не беспокоить дорогих женщин. Обычно на даче он отъедался, отсыпался, бездельничал, звонил – как там на складах, поставили ли вагоны; проверял – вовремя ли начали погрузку, готовы ли сметы, накладные, договоры… словом, отдыхал. Сегодня он тоже сделал пару дежурных звонков и, уткнувшись носом в подушку, прикрыл глаза. Сразу в голову полезла Кораблева, словно она стояла где-то за углом и так и ждала, когда Кирилл погрузится в полудрему. «Она-то обо мне и не вспоминает. Небось рада-радешенька, что я свалил. Конечно, свобода». Кирилл беспокойно крутнулся на диване и открыл глаза. Он боролся с желанием – сесть в машину и вернуться в город.

- Пойдем есть, – все еще обижаясь, холодным тоном позвала мать.

- Неохота пока, я уже завтракал, – загадочно улыбнулся Кирилл.

- И чего ты там завтракать-то мог? – Клавдия Ивановна присела на край дивана.

- Вареники с творогом.

- Полуфабрикаты, так и знала, – сокрушенно вздохнула мать.

Кирилл опять улыбнулся, как же не вязалось это слово с теми шедеврами, что успела налепить рано утром Надежда: эластичное тесто, искусно косичкой завернутая мережка, слегка подсоленный творог, все, как нравится Кириллу, а сметанный соус!

- Может на невесту все же посмотришь, у меня здесь фотография в телефоне есть, – Клавдия Ивановна достала из кармана фартука мобильник.

Кирилл сморщился.

- Ну, просто посмотришь, я же не прошу сразу жениться. Тебе для матери трудно посмотреть?

- Давай, – сдался Кирилл.

На фото в окружении бодрых старичков сидела худенькая девушка с длинной и такой же тощей, как сама хозяйка, косой. Взгляд с поволокой выдавал манерность. Дальше можно не рассматривать, такой тип женщин Кирилла раздражал. Он отдал телефон матери.

- Посмотрел. Есть у меня пара женихов на примете, скажи – пусть не волнуются, пристроим.

- Я тебя хотела пристроить, в хорошие руки отдать, – мать, как маленького, погладила сына по голове.

Кириллу вспомнилась хорошенькая ручка в его ладони, вот под нее он с удовольствием бы пристроился. Решение пришло само-собой:

- Мам, мне вечером вернуться в город придется, не обидишься?

- Зачем, ты же только приехал? – сразу расстроилась мать.

- Ну, я до вечера же побуду.

- А зачем тебе ехать?

«Зачем мне ехать? Так, зачем мне ехать…»

- Я Эдику обещал… в кино сходить.

- Кирилл, ты же сам их с Ларой в Испанию отправил, чтобы перед школой последние деньки на солнышке погрелся. Они только во вторник вернутся. А завтра за грибами можно сходить, Семен вчера целое ведро маслят нарвал, а мы что, хуже?

«Какие грибы, там может Кораблеву уже какой хлыщ кадрит. Суббота, выходной, все прыщавые как раз из варкрафта вылезают».

- Ладно, мам, я признаюсь, – Кирилл оглянулся, нет ли рядом не в меру догадливой тети Гали, – мы новый товар на точки завезли, а в субботу самый разбор. Мне самому надо пробежаться и глянуть – покупают или нет.

- У тебя некому пробежать – проверить? – надулась Клавдия Ивановна.

- Доверяй да проверяй. Ты же не обиделась? – он заискивающе посмотрел матери в глаза.

- Нельзя все время работать, всех денег не заработать. Жизнь проходит.

«Жизнь проходит. Надо ехать, кадрить Кораблеву».

- Пойдем, мам, чайку попьем. Я там кексы привез, домашние, – ляпнул и тут же прикусил язык, рассказывать о новой домработнице он не собирался, это его тайна и только его, но мать не обратила внимание, опечаленная судьбой сына, она была погружена в свои невеселые мысли.

Чайник вскипел быстро, разговор, наконец, ушел от личной жизни Кирилла к погоде, сплетням о соседях, новостях о родне. Кирилл с иронией рассказал о таракане в тарелке, но не о последовавшей далее драме. Матушка вспомнила, как приезжала к Кириллу в Питерскую общагу и гоняла там этих наглых насекомых. Тетка припомнила столовую профсоюзного санатория. Да, с помощью тараканов можно поддержать любую беседу. Кирилл без конца поглядывал на часы, прикидывая – вежливо будет уже откланяться или еще подождать.

- Варенье возьмешь с собой? – встрепенулась мать. – Представляешь, Галя, он уже уезжает.

- Очень даже представляю, – тетка тоже посмотрела на циферблат дорогих часов Кирилла.

Мать выпорхнула из комнаты. Повисла тишина. Тетка поманила Кирилла пальцем приблизиться. Племянник опасливо наклонился.

- Обидишь девчонку, уши откручу, понял?

- Теть Галь, ты о чем?

Тетка не успела ответить, на кухню впорхнула мать с банкой черничного варенья.

- Свежее. Нового урожая, – гордо поставила она баночку на стол.

«Надюхе понравится».

Дорога убегала из-под колес обратно к Заречью, сосны пролетали за стеклами автомобиля, Кирилл ехал к Наде. Вот только нужен ли он молоденькой хорошенькой барышне? А ведь она никакая не коварная обольстительница, и совсем не Золушка, как мнилось Медному. Она настоящая принцесса, наследница кулинарного короля, как в той сказке про горошину. Вот только Кирилл совсем не принц, скорее он дракон, похитивший красавицу и заточивший ее в высокой башне (на этаже, этак, пятом). Обычно в сказках является молодой благородный рыцарь и сносит башку наглому драконищу.

Медный нажал на газ, сейчас он готов на тряпочки порвать любого прЫнца. Принцесса никуда из его башни не денется.