Побег Надежды Кораблевой

Глава VIII. К тебе

НАДЯ

Надя никогда не жила в деревне. Горожанка до мозга костей, она с большим любопытством привыкала к деревенскому быту. Хотя глубоким захолустьем Нижнюю Алексеевку назвать язык не поворачивался. У бабы Вари были основные достижения цивилизации: газовый котел и колонка, насос с мотором для подачи воды из колодца, кабельный Интернет и даже эмалированная ванна прямо на кухне за ширмочкой. Вот только туалет примостился далеко за огородом. Сердобольная старушка ставила на ночь в коридорчике ведро, но Надя, стесняясь, предпочитала в калошах на босу ногу бегать в деревянную уборную.

Дом бабы Вари был маленьким и уютным, две комнаты. Одна побольше – светлая с пятью окнами, большим полированным столом, массивным диваном и старинным на растопыренных ножках трюмо. Это корявое чудище вызвало неописуемый восторг у Сони. Она дергала ручку выдвижного ящика и строила умильные рожи в немного замутненное от времени зеркало. Именно эту комнату баба Варя и отрядила гостям. Добрые Зайцевы от подросших внуков отдали не только санки, но и кроватку с матрасиком. Ее придвинули к смежной со второй комнатой стене и утеплили пуховым платком.

Сама хозяйка спала во второй проходной комнатенке на панцирной кровати. Эта чудо-кровать напоминала музейный экспонат: ажурное покрывало с бахромой, две горки подушек с набивными наволочками, прикрытые шифоновыми шалями. Такое Надя видела только в кино. И каждый день у бабы Вари начинался с ритуала «пойду, приберу постель».

От кухни с раздвижным столом, газовой плитой с духовкой и зеленым луком на подоконнике Надя пришла в умиление.

- Эх, баб Варь, жалко только, что у тебя печки нет.

- Как это нет, а во врЯмяночке.

- И ты меня научишь ее топить?

- Баловство, но, если захочешь, поучу. Дело не хитрое.

В первые дни соседи потянулись в дом вереницей, у всех окрестных старушек сразу закончились: спички, соль, сахар, масло и прочее. Соня бродила по рукам, зажимая в кулаках печенье и яблоки. А Надежда изворотливо уходила от вопросов об отце ребеночка, но охотно рассказывала про работу в ресторане и детском саду.

Дармоедкой быть не хотелось, и Надя сначала под присмотром Варвары, а потом и сама, ходила кормить кур и козу, не брезговала за ними даже чистить, вот только доить себя капризная Мотька не подпускала. Но Надя была настырной, ничего, скоро и это искусство ей покорится.

Поработать бы по профилю, но кому здесь нужны торты или пельмени, все и сами «с усами». Случай предоставился ближе к Новому году. Соседка, Нина, та самая тетка в норковом берете из маршрутки, явилась к бабе Вари в слезах.

- Не дали, говорят – все перед Новым годом расписано вперед. Мол, чего спишь? Теть Варь, что делать-то? – и она начала рыдать с новой силой.

- А что случилось? – вышла на звук Надя.

- Год мужу, поминки думала в столовой отмечу, а там отказали. А со школой сейчас все строго, посторонних не пустят. Что делать теперь? Скажут, Нинка для мужа и поминки устроить не хочет.

- Давайте дома, я помогу, – предложила Надежда.

- Да как же дома? Зима, на улице же людей не посадишь, а комнаты у меня чуть больше этих. А готовить кому на такую ораву, все отказали? Одна, – и опять всхлипы.

- А на сколько человек надо приготовить?

- Ну, пятьдесят… наверное. Я точно не знаю.

- В общем так, – Надя взяла из буфета блокнотик с ручкой, – сколько у вас столов?

- Два.

- Раздвижной есть?

- Есть.

- Два ваших, два наших возьмем.

- Катька даст, – вклинилась баба Варя.

- Стулья тоже по соседям пособираем. Разошлете приглашения на три партии: одним к одиннадцати, одним к часу, другим на три. А мне нужна одна помощница, посуду между сменами мыть, и пару человек на раздачу. Меню постное?

- Ну, да, – вытерла заплаканные глаза Нина.

- Кутья, грибная лапша, а для тех, кто не строго придерживается – уха, пирожки с капустой, горохом и грибами. Можно котлетки из фасоли.

- Она сделает, – закивала головой баба Варя.

- Миленькие мои, только не подведите, – Нина оставалась в сомнениях.

Надя оказалась в своей стихии, она: строгала, резала, подсаливала, помешивала, вымешивала, лепила, отдавала команды. Все прошло четко и слаженно, как говорится – без сучка, без задоринки.

- Вот это скорость? – восхитился дед Митрошка, таскавший на кухню ведра с водой. – Это вы так в ресторанах своих работаете?

- Бывает и быстрее, – улыбнулась Надя.

Вечером утомленные работницы собрались своим узким столом.

- Спасибо, Надюша, – выдохнула Нина. – Что бы я без тебя делала? Вот деньги, возьми.

- Да ну, теть Нин, какие деньги, я же так, по-соседски, ну и по работе соскучилась, – Надя решительно отодвинулась от протянутого вознаграждения.

- Эх, мужа тебе хорошего надо найти, такая хозяйка пропадает, – покачала головой соседка.

- Какой мне муж, я ж, как здесь говорят, с прицепом, – усмехнулась Надя.

- Ерунда все это, – вклинилась в разговор озорная тетка Наталья, – мужики нынче на это не больно-то смотрят. Если приманит, так и с тремя возьмут. А тут одна кнопуха, да еще малая совсем.

- А что, я видела, как Антоха Тишин на нее заглядывался, разведенный, непьющий. Розка, правда, мамка его, все помирить его с женой пытается. Чего у них там произошло и не знаю. А так парень видный.

- А этот наш, вечный жених… Красников, – хихикнула тетка Наталья. – Знакомиться не приходил еще?

- Нет, - смущенно улыбнулась Надежда.

- Придет еще, вот увидишь.

- А почему вечный? Старый? – не удержалась Надя от любопытства.

- Разборчивый, под тридцать, а еще ни разу под венцом не был, все цены себе не сложит. То с одной походит, то с другой. Ищет. Вроде, только наладится, а раз, и на горизонте новая появляется, старую подругу бросает и за новенькой невестой волочится. Мимо тебя не пройдет, удивляюсь, как это он еще не прискакал, – тетка Наталья опять хихикнула.

- Нам такой несерьезный не нужен, – за Надю ответила тетка Нинка, – уж она с таким вон хлебнула. Папашка Сонькин ходок небось был?

Надя растерялась. Кирилл ходок? Не состоявшаяся свекровь уверяла, что у него было много женщин после развода, да Надя и сама видела двоих – Альбину и ту, что за рулем сидела.

- Ходок, – согласно выдохнула она.

- То-то же, – подытожила тетя Нина.

- Ну, Красников-то малохольный, если его за жабры взять как следует, не выкрутится, – тетка Наталья сжала пальцами воздух, словно там уже трепыхался несчастный кавалер. – Ты с ним построже, и из такого вертлявого сносного мужика воспитать можно.

- Мне муж не нужен, мы и вдвоем с Сонечкой неплохо живем, – улыбнулась Надя.

Вот почему разговоры даже о потенциальных женихах до сих пор вызывают у нее панику? Назад дороги нет, с Кириллом ей больше не быть, никогда, все ниточки оборваны. Так почему же она даже в шутку, в расслабленном бабском разговоре, не может представить рядом с собой кого-то другого? Мало времени прошло? Но ведь, когда пройдет сколько нужно, она, наверное, уже станет старой. Бабушка Надя на выданье, забавно.

- Антон лучше, – не обращая внимания на ее протесты, продолжала развивать мысль тетя Нина, – у меня еще кум одинокий, но тому за сорок. Но так ничего, молодо выглядит. А твоему мужику сколько было?

- Сорок в апреле исполнится, – вздохнула Надя.

- Женатый был, да? – сочувственно вздохнула и тетка Наталья.

- Нет, в разводе.

- Да все они в разводе, пока в постель не затащат, а потом выясняется – жена и семеро по лавкам. Красникова надо хомутать, и как сегодня на кухне, по-боевому с ним.

Назад Надя шла уже в глубокой темноте. Как там баба Варя в няньках? Справилась ли с Сонечкой? Чувствуя укоры совести, Надежда ускорила шаг. Сзади послышался шум мотора, дорогу осветили фары. Надя предусмотрительно отошла в тень к забору.

- Мадмуазель, вас подвезти? – услышала она мягкий мужской голос.

- Нет, спасибо, я почти пришла? – Надя еще сильнее вжалась в забор.

- Вы Надежда, родственница Варвары Тихоновны? – опять полился бархат.

- А вы Красников? – вылетело смелое предположение.

- Уже напели? Да, я Андрей, – мотор заглох, парень вышел из машины. – Ну, давайте я вас хоть до калитки провожу.

В темноте были видны только очертания высокой подтянутой фигуры.

- А вечный жених – это звание или должность? – ляпнула Надя, вымещая злость на Кирилла на этом деревенском ловеласе.

- Состояние души, – ничуть не смутился парень. – Может погуляем, смотрите, звезды какие... романтичные.

- Боюсь, не получится, «прицеп» дома ждет, – Надя быстро распахнула калитку.

- Жаль. Доброй ночи, Надежда. От вас вкусно пахнет, ваниль? – Андрей немного нагнулся, от него разило дорогим парфюмом и немного табаком. – А все говорят, вы прям красотка.

- Преувеличивают.

- А я вот чувствую, что правда, у вас голос красивой женщины.

- Да что вы говорите? – Надя слегка надавила на грудь нахала, так как он попытался войти вслед за ней.

- И ручка у вас такая миленькая, – попытался перехватить вытянутую руку Андрей.

- И вам доброй ночи, – Надя захлопнула калитку, красотку разбирал истеричный смех.

Тот год, встреч и расставаний, Надя провожала в Рязани, у тетки Ангелины, приехали – сама Геля и Вадик, их родители, пришли знакомые. Было душевно, но в атмосфере чужого семейного уюта Надя чувствовала себя ущербной, рано отпросилась спать и прорыдала в подушку до ура.

Второй Новый год молодая мама помнила смутно, у Соньки резались зубы, поднялась температура. Надя сильно переживала, а приедет ли на вызов скорая, но неотложку вызывать не пришлось, все обошлось, жар спал к полуночи, и обессиленные мать и дочь заснули сладким сном под бой курантов.

Третий праздник они встречали у бабы Вари в окружении боевых соседей. Тетя Нина с тазиком салата, тетка Наталья с селедкой под шубой, дед Митрошка с баяном и баба Стеша с домашней наливочкой – взрывная смесь для безудержного веселья. Когда Надя поставила на стол любимый торт деда «Медовик», компания от заводной Мотани, настучавшись вдоволь пятками по полу, плавно перешла к песням. Митрофан Василич, щуплый старичок с озорным прищуром, красивым баритоном начал выводить: «В широких степях Забайкалья…», соседки дружно подхватили высокими немного визгливыми голосами. Надя слов не знала, но выступить как Соня с экспромтом: «А-а-а» тоже стеснялась, поэтому только улыбалась, невольно отстукивая такт ложкой.

- Ой, давайте тортик есть, Надюша старалась, – опомнилась баба Варя, вытаскивая из выдвижного ящика стола большой нож.

- Эх, Надюха, надо бы тебе на заказ печь, деньгу зашибать, – выдал дед Митрошка, с наслаждением отправляя в рот очередной кусок.

- Да хотелось бы, – легко согласилась Надя, – а у вас на Рождество гуляний каких-нибудь на площади нет?

- Как нет, – встрепенулась тетка Наталья, – столб с сапогами, в санях на тройке катают, концерт – детишки на сцене поют. Говорят, даже лотерея бесплатная будет, новый хозяин деньги выделил.

- А кто у нас нынче новый хозяин? – поинтересовался дед Митрошка.

- А Бог его знает, главное деньги выделил.

- А если я выпечку сделаю, мне на площади продавать разрешат? – робко спросила Надя.

- Ну, так это в поселковом совете надо спросить, – предположила баба Варя. – Хочешь, завтра спрошу?

- Завтра ж первое.

- Ой, а я и позабыла. Нам-то пенсионерам, что первое, что второе.

- Разрешение я тебе добуду, – вступила в разговор тетя Нина, – только глупое это занятие, только время убьешь да потратишься.

- Почему? – сразу потухла Надя.

- Все на праздник из-за стола пойдут, дома наедятся.

- Не пойдет, значит, бизнеса, – расстроилась за внучку и баба Варя.

- Теть Нин, ты все-таки возьми разрешение, я маленькую партию сделаю, на авось.

После боя курантов, гости потянулись по домам. Надя, укачав расходившуюся от переизбытка впечатлений Соню, еще долго ворочалась в постели, продумывая, что лучше приготовить для уличных гуляний, сколько следует закупить продуктов. Ехать придется в райцентр, не все можно найти в Алексеевке. Баба Варя с Сонечкой не плохо справляется, а хоть немного денег заработать хотелось бы, да и реклама. Может найдутся потом желающие заказать торт или партию пирожных. Только к утру Надя к удивлению для себя отметила, что целый день, вечер и ночь ни разу не вспомнила про Кирилла. «Выздоравливаю. А интересно, как он там? В ресторане, наверное, кутит, а может за границу улетел. Да плевать, я эклеры продавать буду». Опять подкатила грусть, да сколько же можно?!

Тетя Нина, заявив, что долг платежом красен, увязалась с Надей, помогать в торговле. Надежда отнекивалась, но в душе очень была этому рада. Ее немного бил мандраж (а если честно, то, где ж «немного», трясло как осиновый лист). Вдвоем с соседкой они разоделись в цветастые шали и навели румянами щеки. «Ну чистыЯ Матрешки», – проводила их, крестя, баба Варя.

Местом торговли был широкий, сколоченный из плохо обструганных досок навес. Тетка Нинка бесцеремонно отодвинула столовских с их беляшами и сосисками в тесте. Чувствуя перед вдовой вину за отказ в поминках, поварихи без скандала уступили крайнее местечко. Надя подключила к общему разветвителю: электрический чайник, микроволновку и старенькую китайскую вафельницу, взятую на прокат у бабки Стеши. Расстелив клеенку-скатерть, вместе с Ниной они выгрузили с санок коробки. Погода не радовала: плюс один, было тепло и сыро, снег оплавлялся, создавая слякоть, но для торговли съестным даже лучше, не надо бояться, что все моментально вымерзнет.

Ассортимент Надя подобрала с расчетом на две категории покупателей. Детей с утра есть не заставишь, значит, на празднике, побегав, они, конечно, захотят перекусить. А что любят дети? Правильно, всякий фаст-фуд. Гамбургеры с ржаным хлебом «по-русски», с домашней рубленной котлеткой, маринованными огурчиками и капустой с секретным, «самолично» приготовленным, соусом. А на десерт – яблоки в цветной карамели на шпажках. Им Надя придала вид смешных рожиц. Для взрослой публики – эклеры с разными начинками, благо рука уже набита. «Не удастся продать, соседям раздам, не пропадут».

Народу на площади прибавлялось, вот только в очередь за лакомствами никто вставать не спешил. Горланил репродуктор, на высокий столб с помощью подъемника навешивали призы: традиционные сапоги, голубой шелковый платок, завернутые в вату две бутылки шампанского и новенький телефон в упаковке. Публика толпилась у столба, споря, если уронить телефон, разобьется с такой высоты или нет. То, что бутылки не выдержат удара, сомнений ни у кого не вызывало.

- Баловство это, – авторитетно покачал головой дед Митрошка.

- Не толкайтесь, не толкайтесь, сейчас маты внизу будем стелить, – пытался урезонить зевак один из организаторов, – все для безопасности.

У столовских пару мальчишек купили по сосиске в тесте, к Наде упорно никто не подходил. Настроение кисло.

- Теть Жень, иди пирожное попробуй, – пыталась зазвать Нина.

- Дома наелась, – отмахнулась старушка.

Дед Митрошка, сделав почетный круг вдоль площади, подошел к торговкам, подмигнул Наде и громко крикнул:

- Мне вот этих пухнатых три, – важно протянул зелененькую бумажку.

- Что вы, так берите, – стала отказываться от денег Надя.

- Спасибо, дядя Митроша, – быстро потянулась за купюрой Нина, – сейчас сдачу найдем.

- Сдачи не надо, – высокомерно кинул дед, – чаевые.

- Уже поддал, – вслед ему покачала головой Нина.

- Я ему потом верну.

- Посмотрим, – уклончиво отозвалась напарница.

Пара мальчишек подбежали на выведенное маркером на картонке слово «гамбургер».

- С черным, фу! А с белым хлебом нет? – сморщил нос один из них.

- Нет, – развела руками Надя.

- Тогда нам два беляша, – ушли пацаны к конкурентам.

«Выпендрилась, эстетка!», – безжалостно ругала себя повариха. Розничный маркетинг – дело тонкое.

- Ба, я вот это яблоко хочу, – заканючила маленькая девочка, указывая пальчиком на смешную рожицу.

- Что у нас в подвале своих яблок нет? – одернула ее старушка.

- Я это хочу, смешное. Ба, ну купи, я себя хорошо вести буду.

- Ладно, почем вот это?

Надя не успела моргнуть, а за яблоками выстроилась очередь. Паренек купил двум розовощеким девчонкам по эклеру, а себе гамбургер, смачно откусив, показал – класс. И торговля пошла, не так прытко, как рисовало бойкое воображение, но и не так безнадежно, как нашептывала паника.

- Гляди, гляди. Вечный жаних пожаловал, – подтолкнула Надю локтем тетка Нинка, – не иначе сюда идет.

Надя и сама узнала по стройной атлетичной фигуре Андрея. Вот только "с лица" он оказался далеко не красавец. Пепельный блондин с реденькими волосенками и уже проступающей будущей плешью, белые брови, почти бесцветные, глаза, напоминающие рыбьи, немного приплюснутый крупный нос с широкими крыльями, оттопыренные уши. Когда парень улыбнулся, подплыв к торговкам, во рту мелькнули ровные, но мелкие зубы, желтые от корней. Но красота, как известно, – вещь относительная. Андрей вел себя как писанный красавец, уверенно и с некоторым самолюбованием. Это чувствовалась в слегка надменном ленивом взгляде, в горделивой осанке, и даже в повороте головы. Он не шел, он нес себя с большим достоинством. И это чувство превосходства и самоценности он внушал и другим, потому что, завидев его, молодые свистушки, по виду старшеклассницы, зардевшись, сразу стали прихорашиваться, стреляя в «жаниха» глазами.

- Ну, что, матрешки, как торговля? – подмигнул Андрей Наде.

- Идет.

- Ну, и мне там чего-нибудь, на свой вкус, – жестом хозяина протянул он деньги.

Наде хотелось ответить: «Не извольте, барин, беспокоиться. Сделаем в лучшем виде». Отчего-то Андрюха вызывал у нее безудержное веселье. Прожевав эклер, «жаних» и не думал никуда уходить, а пристроился рядом, облокотившись о столб торгового павильончика.

Пышущие жаром от беготни мальчишки, проглотив беляши, снова подкатили к съестному и на этот раз решились на ржаные гамбургеры. За ними прибежала еще ватага. Вот и бутерброды в ход пошли. Надя только и успевала делать эффект гриля в вафельнице, оставляя на хлебе приятные запеченные полоски.

- А ты мастерица, – похвалил Андрей, играя пальцами с незажженной сигареткой. – А выходи за меня замуж.

Надя с теткой Ниной обернулись одновременно.

- Не быстровато ли? – приподняла невеста бровь.

- Ты девчонка симпатичная, хозяйственная, мне подходишь. В женихах надоело, пора остепениться.

- Да, ну? – Наяд прикусила губу, чтобы не расхохотаться. – А у меня же этот… прицеп.

- Ну не с дровами же, прокормим. Ты подумай, я серьезно, – Андрей придвинулся ближе. – А то, что там тебе напели всякие, – он грозно посмотрел на ухмыляющуюся тетку Нинку, – так это треп все. Я завгаром работаю, денег хватает.

- А завгар это кто? – Наде представился солярий с загорающими.

- Это заведующий гаража.

Надя не удержалась и хихикнула.

- Ну, конечно, после городских миллионеров куда уж мне. Надь, ты чего? Тебе плохо.

- И вправду, чего-то ты побелела, – обеспокоенно заглянула напарнице в лицо тетка Нинка.

- Все со мной нормально, – Надя поправила цветастую шаль, – каких это там миллионеров? – раздраженно сверкнула она глазами на Андрюху.

- Ну, не миллионеров, это ж я так, к слову, – стушевался жених. – Пойдем вечером, погуляем. Я тебе село покажу.

- Не ходи, – крякнула тетка Нинка, – руки распускать будет.

- Мы люди взрослые, как-нибудь, теть Нин, без тебя разберемся, – с вызовом посмотрел на нее Андрей.

- А кто тут несанкционированную торговлю ведет?! – услышали они насмешливый голос, к ним через толпу пробирался Антон в форме и явно «при исполнении». Увидев Андрея, он сразу нахмурился каждой веснушкой.

- У нас все документы, Антоша, в порядке, – поспешила сунуть ему под нос пачку бумаг тетка Нинка.

- Добрый день, – улыбнулся Антон Наде, не глядя на бумаги. – Как ваша малая барышня поживает? Приветы мне не передавала? – и взгляд у него сегодня был теплый и мягкий.

- Она говорит еще плохо, чтобы приветы передавать, – отчего-то смутилась Надя, немного краснея.

Оба переглянулись, как будто у них была общая тайна.

- Ой, Антоха, а вон Анька твоя гуляет, – перешел в наступление Андрей, – пошел бы, с женой поздоровался.

Чуть поодаль Надя заметила хрупкую девушку, небольшого росточка, с нелепыми кудряшками, в синем болоньевом плащике. Этакая Мальвина, только немного блеклая, словно яркие краски постирали в слишком горячей воде, и они выцвели, оставляя тени. Девушка огромными, полными тоски, синими глазами смотрела в сторону Антона. Перед Надей всплыла сцена, как она сама вот так же стояла у набережной и большими потухшими очами провожала пьяного Кирилла с очередной мамзелью. Стало так больно. Та мимолетная симпатия, что вот-вот чуть не растопила лед между ней и Антоном, мгновенно слетела.

- Я сам решаю – с кем мне здороваться, а с кем нет, – резко отвернулся от бывшей жены Антон. – А хотите, я вам вон тот платочек со столба сниму? – вдруг озорно подмигнул он Наде.

- Ты ж вроде при исполнении, – прищурился Андрей, наличие еще одного ухажера его явно раздражало.

- Ничего, разрешат, – даже не удостоил взгляда соперника Антон.

- Конечно, если бы у меня дядька начальником полиции был, и я бы как обезьяна по столбам лазил.

- Я для вас его обязательно достану, – в голосе Антона звучала азартная решимость.

- Голубые платки больше блондинкам идут, – Надя демонстративно скосила глаза на «Мальвину».

- А я вам его подарю, – разозлился Антон и побежал к столбу, где во всю уже кипело состязание.

- Пойду я тоже, поброжу, – в кулак зевнул Андрей. – Теть Нин, не знаешь, кто вон та блондиночка, в беленькой шубке?

- К Бабкиным племянница приехала.

- А-а, – протянул Андрей, рассматривая новый объект охоты, – ну бывайте, – и зашагал прочь.

- И что это было? – посмотрела ему вслед Надя.

- Несчастный он. Боится, что его бросят, так все время первым девок бросает.

- Это он, типа, меня сейчас бросил? – округлила глаза Надя.

- Ну такой слух пустит – поговорил, оказалась – дурой, некрасивой, заумной, зазнайкой, ну или еще что-то такое. Он парень не глупый, сразу понял, против Антона ему не тягаться, вот и слинял.

- А у вас забавно.

- О, у нас тут по-всякому.

- А из-за чего Антон с женой развелся? – решилась спросить Надя.

- Никто не знает, чего только не болтают, срамно рассказывать. Жалко ее.

- Это да, – вздохнула Надя.

- А вот тебе ее жалеть не следует, – тетка Нинка заводила пред носом напарницы указательным пальцем, – тебе с дочуркой пристраиваться надо, и это хороший вариант. Смотри, и вправду полез!

Надя подняла глаза на деревенскую забаву. «А интересно, полез бы ради меня Кирилл? Да что ж такое, вот зачем он мне сейчас? – она с раздражением откусила последний эклер, лимонный с фисташками. – Конечно, полез бы, он у меня такой дурной… был».

Взобраться на столб у Антона не получилось: он почти подобрался к заветной цели, протянул руку к платку, но соскользнул вниз под разочарованный выдох толпы. Коробка с телефоном досталась мальцу лет тринадцати, который ловко, по-кошачьи, вскарабкался к самой вершине. Его подвиг повторить никто не смог.

Антон виновато развел руками, показывая Наде, что старался, и пошел с напарником патрулировать площадку около пивной.

Смеркалось. Распродав весь товар и погрузив пустую тару и электроприборы назад на саночки, довольные торговки заспешили домой. От своей доли выручки Нина решительно отказалась. Сумма составила коммуналку за два месяца. А и не плохо.

Вечный жених, под ручку с новой пассией, важно перешел дорогу несостоявшейся невесте, чуть не наступив Наде на ногу. «Может он и несчастный, а только вежливости его родители явно не научили».

Простившись с Ниной, Надя завернула в маленький проулок, чтобы срезать дорогу, и с разлету налетела на Антона. Он вырос как из-под земли, сказал дежурное: «Привет» и широко улыбнулся.

- Решил проводить, а то ты с деньгами, мало ли что, – потянулся, отобрать у Нади веревку от санок.

- Здесь же никого нет.

- Вот именно, пустынно, – Антон развернул санки и покатил их в другую сторону.

- Мне туда! – возмутилась Надя.

- Погуляем кружок, пока не так темно, – подмигнул парень. – Да не бойся, никто не увидит, если ты меня стесняешься, здесь глухие заборы.

- Я устала и мне к дочке надо, – проворчала Надя.

- Ну, ладно, завтра погуляем, – виновато улыбнувшись, снова развернул санки Антон.

Приморозило, теперь снег жестко хрустел под ногами. Было невероятно тихо и действительно пустынно.

- Послушай, Антон, – Надя начала подбирать слова. – Шел бы ты к жене, она тебя любит, мне так показалось сегодня.

- А почему ты не идешь к отцу дочери? – в голосе Антона скользнуло неприкрытое раздражение, наверное, Надин совет он слышал частенько от разных доброжелателей.

- Мы не были женаты, - потупилась она.

- Так себе отмазка.

- Почему вы развелись? – здесь все немного бестактны, все время лезут не в свое дело, непроизвольно нарушая границы чужого пространства, почему бы и Наде не попробовать.

- Откровенность за откровенность, – остановился у спящей черемухи Антон. – Идет?

- Идет.

Антон располагал к себе и простоватым добрым выражением лица, и детской улыбкой. С ним было удивительно легко, как будто они знакомы много лет. Если бы он появился на ее пути раньше, кто знает, возможно… «Какая ерунда в голову лезет».

- Анька, моя соседка. Она младше меня на шесть лет, бегала по улице малая, в куклы играла. Ну, я шутил – невеста да невеста. Вырастишь, мол, женюсь. Ну, это так, прикол такой был. Она смущалась так смешно, мы с пацанами ржали. Дураки были. А она там чего-то себе напридумывала. Ну, может мне поделом. За все платить нужно.

- Она выросла, и ты женился?

- Почти. Я учился в технаре, потом армия. Я, кстати, вышку получаю, на юрфаке учусь на заочке, – он горделиво приосанился, – с перспективой.

- Потом армия, – напомнила слушательница, пытаясь склеить разорванную нить повествования.

- Да. Короче, отметили мы мой приход с пацанами. Дернули и поперли на дискотеку. Бабы хотелось, аж сводило все, а тут она. Я по глазам ее телячьим понял, что она мне даст. Ну и дала. Презираешь?

- Мы сейчас по разные стороны баррикад, – Надя задумчиво погладила окоченевший ствол черемухи.

- И тебя так же твой снял?

Она промолчала.

- Анька не была девушкой, в этом меня винить нельзя. У нее был до меня какой-то Миша, она мне сказала, что хотела с ним меня забыть, но ничего не вышло, и они разбежались. Но я тут при чем? – Антон нервно рванул замерзшую ветку. – В общем я проспался, она начала названивать, я ее отшил. Вежливо так отшил, мягко: недостоин тебя, ты такая вся особенная, а я простой и прочее, что там обычно в таких случаях поют. Ну, нравятся мне такие как ты, чтобы взгляд до пяток прожигал, а она телка, а потом, как ее мамаша, коровой станет.

- А может и не станет, – тихо возразила Надя.

- Да какая разница, не люблю я ее, не тянет меня на нее, что еще тебе сказать? Через месяц она заявила, что беременна. Я напился как свинья.

- У вас один способ все проблемы решать, – Наде вспомнился выкатывающийся из машины Кирилл.

- Не один. Я наступил себе на горло и пошел свататься. Не стал позориться и выяснять – Мишин там или мой. Решил терпеть, ну не страшная она, может притрусь. Мать поддержала, ее отец так же беременную кинул. Поженились. А потом у нее выкидыш случился.

- И ты ушел? Когда ей так трудно было!

- Я ее жалел, утешал, говорил, что у нас еще будут дети. Даже соврал, что люблю, зря, но вылетело. А потом добрые люди раскрыли глаза – она беременной и не была никогда, это все вранье было, чтобы меня как барана на веревке к ЗАГСу притащить. Видеть ее не могу! – Антон зло сплюнул.

- Да, добрые люди самые опасные, – Наде вспомнилась ведьма-адвокатша с ее пачкой фотографий.

- Я к ней не вернусь. Теперь твоя очередь.

- Какая очередь? – не поняла Надя.

- Почему ты не с отцом твоей дочери?

- Побоялась, что он вот так же, как ты, заставит себя «через не хочу» или наоборот – оттолкнет. Ушла раньше, – Надя поковыряла носком сапога снег.

- Он не знает про ребенка? – Антон округлил глаза.

- Не знаю. Мы больше не виделись.

- Но почему ты решила, что он не обрадуется ребенку?

- Потому что, – раздраженно бросила Надя, – мне пора, Соня ждет, – она попыталась выдернуть веревку от санок.

- Так не пойдет. Я тебе все как на исповеди, а ты намеками. Чего у вас там случилось?

- Просто я для него была твоей Аней. Я спросила, хочет ли он, чтобы я родила ему ребенка, он сказал, что нет. Я спросила – любит ли он меня, он не ответил. Я ушла. Он не искал. Все. Что тебе еще нужно, каких подробностей?

- Никаких.

Антон стремительно обхватил Надю за талию и прижал к себе. Она почувствовала на губах его суетливые ищущие губы. Поцелуй был легким, нежным, просительным.

- Не надо, – отстранилась Надя.

- Почему? – прошептал он.

- Просто, не надо.

- Давай попробуем, все с начала начнем. Я тебя торопить не буду. Забудь его, все в прошлом. Раз он тебя до сих пор не нашел, значит ему действительно все равно.

Слова постороннего, которые ранили в самую душу. Кирилл не пытался с ней помириться, уволил без разговоров, сразу утешился в объятьях другой. Почему же до сих пор легкий, почти невинный поцелуй она воспринимает как предательство любви. А нет ее, никакой любви, а есть шанс на новую жизнь с хорошим человеком. Судьба, она скупая, может больше и не дать. Надя чувствовала усталость.

- Извини, ты очень хороший, но я не готова к новым отношениям.

- Я подожду, а у тебя губы крышесносные, – Антон хитро улыбнулся.

«А я ничего не почувствовала, только страх, что делаю, что-то не так».

- Прости. Ты еще встретишь свою женщину, но это не я, – и она, выдернув все-таки веревку, почти бегом понеслась к дому.

- Я терпеливый, - полетело ей вслед.

- Уж хотели тебя идти, встречать, темень на дворе, – баба Варя с одетой в комбинезончик Соней стояли в пороге.

- Ой, простите. А я все распродала, вот деньги, – Надя старалась выглядеть спокойной.

- Добытчица ты наша, – мягко улыбнулась бабка, – ну мы пойдем – воздухом подышим, раз уж оделись.

- Так и я с вами. А то замучила она тебя, наверное, – Надя протянула руки, перехватить дочку.

- Ты лучше поешь, я там на плите под полотеничком припрятала. И телефонка твоя пиликала.

- Рассылки какие-нибудь.

Как хорошо после целого дня сырости и холода попасть в теплый дом, схватиться окоченевшими пальцами за теплую трубу отопления. Надя удобно устроилась за кухонным столом, с аппетитом съела пару бабулиных котлеток с подливкой, налила себе мятного чая. «А чего я нервничаю, он же не предлагает мне прямо сейчас под венец, и даже в кровать не торопит. Может действительно приглядеться? Он там совсем не тоскует, а я должна тосковать?» Почему-то «Он» всегда оказывался Кириллом.

Надя ополоснула посуду, отдраила вафельницу, вытерла руки цветастым рушником. Никуда не хотелось уходить из уютной кухни. «Пилим-пилим», – где-то в комнатах напомнил о себе забытый с утра телефон. Не эсемеска, звонок. Ангелина решила поболтать. Больше Наде никто на новый номер позвонить не мог. С подругой они по-прежнему держали связь через свекра Ангелины. Гелька брала у него время от времени телефон, чтобы узнать, как дела у Нади и крестницы.

Надя обрадовалась звонку, надо же кому-то поведать о своих рождественских приключениях.

- Приветик, Ангелюсик.

- Надя, ты уже знаешь?! – закричали в трубку.

- А что я должна знать?

- Телевизор не смотришь, в Интернет не заходишь?

- Да, несколько дней некогда было, у меня здесь…

- Кирилл в тюрьме!

- Что?!! – до Нади не сразу дошел смысл сказанного.

- В тюрьме, я сама только вчера узнала.

- В чем его обвиняют? «Куда он опять влез? Не сидится ему спокойно!»

- В твоем убийстве.

- Что за бред?! – ноги подкосились, Надя сползла по стеночке на пол.

- Твоя тетушка написала заявление, выяснилось, что Кирилл тебя искал, брал чужую машину и следил за тобой в Березках.

- Он видел меня в Березках? И не подошел? – стало так горько.

- Потом соседи сказали, что он приходил с цветами и медведем.

- С кем?

- Да какая разница с кем?! Он искал тебя, нанимал людей, идти по твоему следу. Потом ты пропала, нашлись какие-то доказательства. Ему шьют двойное убийство – тебя и Сони.

- Но это бред?!!

- Может и бред, но Медный сидит. Через две недели уже предварительные слушания. Я была у него.

- Была у него?

- Надь, ну что ты все повторяешь за мной как попугай. Просыпайся уже, – скомандовала Ангелина. – Я сказала ему, что ты жива-здорова и Соня тоже, что у вас все нормально, и я тебя вызову, ты явишься, и его сразу выпустят. А он накричал на меня: орал, чтобы я не смела тебе звонить, и чтобы ты ни в коем случае не приезжала. Надь, по-моему, у него крыша съехала. Ты бы его видела – худючий, небритый, глаза ввалились и все время на охранника косился, или как там этих конвоиров называют. Ну, явно не в себе.

Комната кружилась, перед лицом запрыгала старенькая люстра. «Кирюша, ну как же так?!»

- Я завтра приеду.

- Да, ты приезжай. Его спасать надо.

- Я приеду, приеду.

Ангелина отключилась. Надя заметалась по комнате. «Зачем им теперь Кирилл, губернатор с ним порвал, об этом писали? Денег у него больше нет, ну по крайней мере таких, чтобы такую возню затевать. Почему они продолжают нас преследовать? – голова раскалывалась. – И эта змеюка, тетя Рита! Сколько ей заплатили, чтобы она о своей племяннице забеспокоилась? Ну ничего, я завтра приеду, и его выпустят». Тревога опять дернула внутренние струны: «Он меня ненавидит, из-за меня у него такие проблемы. Но ведь я же не знала!» Надя опять взяла в руки телефон, номер набрался сам собой, по памяти. «Зачем я это сделала? У него все равно в камере нет связи». Равнодушные гудки подтверждали предположение – абонент недоступен.

У кого же узнать подробности? Терентьев! Надя полезла в чемодан, там, где-то на дне лежала маленькая записная книжечка, куда переписаны номера с первой симки, среди них и номер Вити на случай, если ситуация с преследованием станет критичной. Трубку долго никто не брал, хотя гудки шли хорошие. Наконец, на том конце откликнулись:

- Алло, кто это? – шепотом произнес женский голос.

- Это Надя, Надя Кораблева, я хотела бы поговорить с Виктором.

- Надя? Так вас же ищут! Кирилла из-за вас посадили. Как не стыдно?! – женский голос звучал осуждающе.

- Я только что узнала, я не знала, – затрепетала Надя перед негодованием неизвестной женщины, – Мне бы с Виктором поговорить.

- Он спит, и я будить его не стану.

- Но ведь вы сами сказали, что меня ищут. Это важно!

- Он еще не отошел от третьей по счету операции, так плохо засыпает, у него такие боли, я не стану его будить даже ради Кирилла! – женщина всхлипнула.

- Операции? Витя болен?

- Девушка, вы на какой луне находитесь?! – наверное женщина вышла в другую комнату, потому что ее голос стал громче и резче. – Витю взорвали в машине Кирилла. Кирилл поехал в Тамбов опознавать вас в морге, Витя должен был забрать его машину со стоянки аэропорта. Он повернул ключ, и она взорвалась, – женщина зарыдала. – Три операции, ноги как конструктор по кускам собирают, пересадку кожи делали. Если Кирилла посадят, кто будет оплачивать лечение? Надя, миленькая, приезжайте немедленно. Я прошу вас!

- Я приеду, – снова пообещала Надя.

Морг, взрыв… Кирилл ездил, опознавать тело. Да что же там происходит?!!

Утром, сильно извиняясь перед бабой Варей, Надя засобиралась в дорогу. Объяснить старушке толком, что происходит, она не смогла. Сказала только, что одному человеку очень нужна ее помощь, и поэтому ей надо ехать немедленно.

- Сонькин папашка куда-то влип? – проницательности деревенских можно позавидовать.

- Д-да.

- Ну, беги – спасай, отец все-таки, – согласно закивала бабуля.

Получив добро, Надя выбежала в темноту зимнего утра. Она уже пролетела две улицы, когда в кармане снова завибрировал телефон: «Виктор».

- Алло?

- Надя, – услышала она слабый, словно со дна колодца голос.

- Витя, как твое здоровье?

- Надя, не приезжай. Слышишь?

- Почему, там же Кирилла арестовали. Мне надо ехать.

- Надь, это ловушка. Тебя выманивают, ты не дойдешь до следователя. Тебя убьют, а через какое-то время где-нибудь в лесу найдут сильно обгорелый труп и по ДНК определят, что это ты. Кирилл сядет за убийство, а ваша дочь останется сиротой. Сиди тихо, не приезжай. Поняла? – от волнения голос Терентьева окреп.

- Но его же посадят, – беспомощно выдохнула Надя.

- Улики только косвенные, у них ничего на него нет. Я что-нибудь придумаю, чуть позже. Не приезжай, и не звони больше никому.

- Витя, это все Чижикова?

- Зябликова.

- Да, Зябликова?

- Я сейчас немного не в форме, но я выясню все, чуть позже. Обещай, что не приедешь.

- Я подумаю, – упрямо произнесла Надя.

За разговором она вышла к площади, где еще вчера кипел праздник, и теперь растерянно стояла возле праздничного столба. И куда теперь?

«Что же делать? – Надя, заложив руки в карманы, сделала кружок вокруг поселковой площади. – Как поступить? А что они мне могут сделать среди бела дня посреди города? Если попытаются затащить в машину, начну бурно сопротивляться и кричать. Народ должен заметить. Хотя если они будут, к примеру, в одежде врачей и начнут заталкивать меня в скорую помощь, то все решат, что я двинулась, еще и помогать сердобольно кинутся… Или они переоденутся в форму полицейских, подойдут проверить документы: неподчинение власти и прочее. Да куча способов, как незаметно убрать человека даже в людном месте». Стало не просто страшно, а жутко. Появилось навязчивое чувство, что за ней уже кто-то наблюдает. Надя несколько раз нервно оглянулась. Никого. «Надо послушаться Виктора, и Кирилл Ангелине говорил то же самое. Пойду домой. Витя поправится, он организует мою «доставку». Кирилл немного потерпит».

Она развернулась и побрела назад. В голову начали лезть оборотни в пагонах, избивающие беззащитного Медного, чтобы вытрясти из него припрятанные миллионы. «Кирилл упрямый, а если его там покалечат? Да у него и нет уже того, что вытрясти можно. Или среди охраны есть сообщники тех? А если он и вправду не в себе и ему требуется срочная медицинская помощь? Что же делать? Рискнуть?» Надя снова развернулась и пошла к остановке. «А Соня?» – перед ней встали большие детские глазенки. Надя почувствовала, что находится на грани истерики.

Восемь тридцать, через пятнадцать минут должен приехать автобус. К остановке начали подтягиваться люди. Надо уже на что-то решиться! «Антон! – подпрыгнула Надя. – Он же мент. Пойду и попрошу, чтобы он довез меня до самого порога следственного комитета. Да им и в голову не сможет прийти, что я на «бобике» полицейском подкачу. А где сейчас Антон? Вчера дежурил, может сегодня дома? А где его дом? А какая у него фамилия? Не помню».

Надя вытащила из сумочки телефон и набрала бабу Варю.

- Надюш, чего забыла?

- Ба, а ты не знаешь, где Антон живет, ну который в полиции работает?

- Наденька, ты через его дядьку хочешь чего про своего узнать?

- Ну… да.

- Охо-хо-хо-хо, – почти простонала бабуля. – Неужто так все плохо?

- Да, – почти шепотом выдохнула Надя.

- Я его бабку сейчас наберу, он возле площади живет, сам к тебе выйдет.

- Надь, у нас не такси, – Антон насуплено рассматривал носки своих ботинок. – Как я начальству объясню, что на служебной машине пятьсот километров за день намотал? Выпрут, и дядь Леня не поможет.

Он прибежал очень быстро, заспанный и немного помятый, в накинутой прямо на майку куртке. Наде было и неловко, и стыдно просить его, но она, заливаясь краской, все же попросила… подвезти ее на служебной машине к дверям следственного комитета соседней области. Жутко наглая просьба.

- Мне очень надо, – Надя умоляюще посмотрела в зеленые глаза, затаив дыхание.

- Давай я деда попрошу, он тебя на копейке отвезет. Надь, зачем тебе туда и так срочно?

- Отца Сони арестовали, – бросила она с вызовом.

- Ты-то чем ему поможешь? – болезненно сморщился Антон, Надя поняла, что сделала ему больно.

- Его обвиняют в моем убийстве. Как видишь, я пока жива.

- Надь, а зачем его спасать на полицейском уазике, эффектней?

Она все прочитала на лице Антона: «Я тебе признался в чувствах и теперь, зная мою слабость, ты меня используешь, чтобы спасти своего хахаля». Парень был раздражен, она видела, как нервно ходят его ноздри, выталкивая воздух.

- Извини, я не подумала, ты прав, забудь. Извини. Дурацкая идея была. Прости, – продолжая уже невнятно извиняться, Надя, не оглядываясь, побежала к остановке.

Автобус показал ей свой белоснежный зад. Громко вскрикнув, она кинулась за ним, размахивая рукой и пытаясь привлечь внимание, но водитель нажал на газ. Надя осталась стоять посередине дороги. Слезы застилали глаза. Следующий транспорт через три часа!

Ничего не видя, девушка села на мерзлую скамейку остановки. «Сейчас проревусь и вызову такси». Надо выплакаться, вылить скопившееся отчаянье. Без этого нельзя продолжать борьбу. Вокруг огромный враждебный мир, безжалостный в своем равнодушии, а посерединке маленьким серым воробышком сидит она, потерянная Надежда.

Издавая шум как большая погремушка, к остановке подъехал бордовый жигуленок.

- Садись, – приоткрыл дверцу Антон, он был уже в форме, застегнут на все пуговицы.

- Н-не надо.

- Садись. До райцентра доедем, а там уазик дадут. Дядька разрешил.

Надя, секунду поколебавшись, запрыгнула в машину.

Жигуленок рыкнул и покатил по узкой сельской дороге. И водитель, и пассажирка долго молчали. Надя жалась в уголочке, виновато опуская глаза.

- Я тут у дядюшки справки навел, – наконец заговорил Антон, – кого там у соседей за убийство любовницы судят. Медного Кирилла Эдуардовича, да? Ничего себе, а я тут по наивности своей… – он сам себя оборвал, потому что Надя обиженно отвернулась к окну.

- Забавненько так, мать наследной принцессы пирожками на площади торгует.

- Он разорился, – с трудом выдавила Надя.

- Да как сказать. Дядя Леня много чего знает. Этот твой разорившийся, по слухам, все сельхозпредприятия в районе скупил, и наше тоже.

- Я этого не знаю.

- Так это Медный тебя искал? Нам неофициальная ориентировка пришла, левые за это заплатили, мол, девку надо с дитем найти. Я тебя тогда на вокзале сразу по фотке узнал, но жалко стало, думал – ты накосячила там чего. А у вас просто семейный скандал с битьем посуды, – Антон презрительно фыркнул.

- В том то и дело, что не просто, а может это и не он меня искал! – вдруг взорвалась Надя, выплескивая эмоции. – Кто-то преследует нас. Мне угрожали, хотели, чтобы я опозорила Кирилла. Мы с Сонькой ушли в бега. У Кирилла начальника охраны покалечили, теперь это дело сфабриковали, хотя прекрасно знают, что я жива… пока жива. Да лучше бы он простым работягой был, кому вообще нужны эти деньги?! – она опять начала рыдать.

- Надь, ну не надо. Я же не знал, что все так серьезно, – теперь пришла очередь Антона виниться. – Чего ты в полицию не обратилась?

- Подумай, и сам на этот вопрос сможешь ответить.

- Это ты зря, – буркнул Антон.

- В свете левых, что вам подкинули, очень даже не зря.

- Как тебя угораздило во все это влезть, ты ж простая девчонка?

Как ответить на этот вопрос? Пред глазами до самого горизонта тянулись унылые поля. Пасмурное утро прорезали настырные лучи, выглядывающего из-за тучи бледного солнца. Надя молчала, а Антон больше не спрашивал, он и так все понял.

Добраться до следственного комитета удалось только к обеду. Восьмое число, еще выходной день. Как-то Надя об этом не подумала.

- Посиди здесь, – Антон выпрыгнул из машины и пошел к проходной.

Он что-то долго объяснял дежурному, куда-то звонил, из здания выбежал человек со звездочками на синих погонах. Антон стал объяснять и ему, оглядываясь на машину, где притихла Надя. Человек со звездочками тоже кинулся куда-то звонить. Ворота медленно стали открываться.

- Все в порядке, – подмигнул «жертве» Антон, запрыгивая в машину, – сейчас подвезу тебя к самому порогу, выйдешь и сразу в здание забегай. «Убийцу» твоего сейчас доставят.

Надю охватило жуткое волнение, она даже ответить ничего не смогла.

- Тебя подождать? – они с Антоном посмотрели друг другу в глаза, ей последний раз предлагали сделать выбор.

Надя отрицательно покачала головой.

- Ну, я так и думал, – грустно улыбнулся Антон.

Машина плавно въехала в ворота.

- Надюш, не бойся и будь счастлива.

- И ты… обязательно найдешь свою, ту самую.

- Найду, – с видимой легкостью согласился он.

Надя выпрыгнула из машины.

Ей пришлось долго ждать в длинном мрачном коридоре. Вдоль стен как в поликлинике стояли ряды скамеек, но сидеть было невыносимо, и Надя ходила от стены к стене: вправо, влево и по диагонали.

- Пройдемте, – наконец, позвал ее человек со звездочками в кабинет за пафосной дубовой дверью.

За внушительным столом сидел пожилой мужчина с еще более ослепляющими звездами. Большой начальник. Уложенные назад волной волосы с благородной проседью, правильные черты лица, капитанские старомодные усики и хищный опасный взгляд карих глаз – ой, непростой дяденька.

- Добрый день, Надежда Станиславовна, – иронично прищурился большой начальник. – С ног сбились вас разыскивать, а вы под крылом коллег наших оказывается.

- Я не знала, что Кирилла Эдуардовича обвиняют… мне только вчера сказали, – заговорила Надя и сама не узнала своего севшего голоса.

- Сейчас мы его вам с рук на руки передадим, – ухмыльнулся седовласый, – уж вы его приведите там в божеский вид. Только сначала, надежда Станиславовна, вы мне все расскажете, с самого начала и во всех подробностях.

- А что рассказывать? – не поняла Надя.

- Не хотите получить юридическое образование и перейти к нам на работу? Так умело заметать следы мои сотрудники не умеют. Несколько областей на уши подняли.

- Жить захочешь – не так будешь крутиться, – Надя смело посмотрела большому начальнику в глаза.

- Кто вас преследовал?

Надя начала сухо пересказывать подробности разговора с Зябликовой. «А ведь они могут быть сообщниками? – проносилось в голове. – Может я отсюда больше не выйду». Стало холодно, девушка стала кутаться в полы расстегнутого пуховика.

- Егоров! – крикнул куда-то большой начальник. – Чаю девушке принеси.

- Спасибо, не надо.

- Боитесь, отравлю? Ваш любовник тоже мне доверять не хочет. Пришлось закрыть, временно.

- Я все расскажу, отпустите только его, пожалуйста, – жалобно попросила Надя, – он ни в чем не виноват, и никому ничего плохого не делал.

- Зачем вы пустились в бега второй раз?

- Я увидела у дома человека этой Зябликовой. Может он и случайно в наш двор забрел, но я уже выработала паранойю. Подхватила дочь и уехала.

Перед Надей появился стакан чая с долькой лимона. Несмотря на отказ, девушка все же сделала жадный глоток.

- Посмотрите, – седовласый достал из ящика стола фотографию. – Узнаете?

С фотографии смотрела неопрятная крупная женщина лет пятидесяти с засаленными жиденькими волосами.

- Нет. Впервые вижу, – Надя решительно отодвинула фотографию.

- Это адвокат Зябликова, специалист по семейному праву.

- Быть этого не может! – Надя чуть не выплеснула стакан, и седовласый сам предусмотрительно отставил его подальше.

- Это Зябликова.

- Там была другая женщина, намного старше и худая.

- Вы смогли бы ее опознать?

- Не уверена, – задумчиво проговорила Надя, – на ней было очень много косметики и возможно парик.

- Н-да, – задумчиво произнес седовласый.

Тот, который Егоров, осторожно кивнул седовласому.

- Привезли? Ведите.

Надя сразу поняла, что это про Кирилла. Все внутри сжалось, если бы сейчас в руках был стакан с чаем, он, наверное, выпал бы.

Дверь распахнулась и в комнату ввели Кирилла. Он действительно изменился: впалые, покрытые недельной щетиной щеки, черные тени под глазами, да и сами глаза горят каким-то лихорадочным возбужденным блеском. К счастью, сейчас он был без наручников, но от них на коже запястий залегли красные полосы.

- Вы нашли ее?! – кинулся Кирилл к столу.

- Да вот же она сидит, – повел рукой седовласый.

Кирилл вздрогнул и повернулся. Они, застыв, несколько секунд смотрели друг на друга, изучая, пожирая глазами, а потом…

- Я же просил, чтобы ты не приезжала!!! – рявкнул Медный так, что Надю чуть не сдуло со стула. – Тебе же Витька звонил! Да что же ты такая… – Кирилл замолчал, все же не решаясь в слух озвучить, что он думал о беспечной Наде. – Соня где?!

- В безопасности, – робко прошептала она, пугаясь напора.

- Ты понимаешь, что тебя убить могли?!

- Никого бы не убили, – поднялся из-за стола седовласый. – Ты уж нас совсем ни во что не ставишь.

- Так это ты все подстроил?! И арест мой, и шумиху? – Кирилл явно не боялся высокого начальства, наступая на седовласого. – Я тебя за друга считал!

- Ты хотел найти свою бабу? Я тебе ее нашел, – седовласый окатил Кирилла высокомерным взглядом аристократа. – Вон, декабристка, сама тебя спасать приехала. Ну, извини, для правдоподобности пришлось в камере тебя подержать. Они не могли не воспользоваться таким шансом – ее убрать, а тебя засадить на энное количество лет. Мы могли весь клубок распутать.

- То есть мать моего ребенка для тебя – наживка? Саш, это вообще ни в какие ворота!

- Ничего бы с ней не случилось. Мои ребята дежурят круглосуточно, успели бы. Вот только «мамзель» твоя – Штирлиц в юбке. С соседними областниками договорилась и прямо на полицейском уазике к подъезду подкатила. Кстати, ее не видели, сейчас можно выпустить через черный вход, пусть сделает кружок на трамвае и снова к отделению подойдет, а мы...

- Нет!!! – рявкнул Кирилл, закрывая собой Надю.

- Тогда ты снова под прицелом. Твоя Надежда Зябликову по фото не опознала. А охранника, которого ты видел в Березках, Зябликова, если верить ее словам, еще два года назад уволила. Мы опять в тупике, ниточки обрываются.

- Пусть обрываются, я под прицел ее не поставлю.

- Ну, так оба под прицелом будете.

- Может я все же… – начала слабо возражать и Надя.

- Нет, пойдем, – Кирилл протянул ей руку.

Она инстинктивно положила свою ладонь в широкую мужскую. Рука Кирилла была сухой и горячей.

- Охрану дать? – спросил седовласый.

- Обойдусь.

- Все-таки не доверяешь?

- А ты бы доверял, если бы тебя друг в камеру засадил?

- Вот, когда ты остынешь и спокойно все переваришь, ты поймешь, что я прав, – седовласый обиженно поджал губы. – И мой тебе совет, пока Витька в больнице, своей охране не доверяй и, если прижмет, не забудь другу позвонить, пусть даже бывшему.

Кирилл промолчал.

- Осел он у тебя упрямый, – подмигнул седовласый Наде.

- Бычок, – вздохнула Надя и тут же поймала злой взгляд Медного.

- Выходите через черный и на трамвайчике, как простые смертные. Давно на трамвае не катался, а, Кирюша?

На улице было морозно и солнечно. Надо же, заходили из серого утра, а вышли в яркий день. Надя вырвала руку из лапищи Кирилла и застегнула замок пуховика.

- Надь, как ты могла так жестоко со мной поступить? – Медный был похож на большого обиженного ребенка.

«Ничего себе! И я же еще виновата, оказывается! Обалдеть!» Надя раздражалась, злилась, взрывалась от возмущения и… чувствовала безбрежное счастье. «Боже, какие мы все-таки дуры!»

- Я не знала, что ты сидишь из-за меня, а как узнала, то…

- Я не про это, – Кирилл опять взял ее за руку.

- Ой, трамвай, побежали!

И они понеслись на встречу грохочущему чудищу. Сегодня они обязательно начнут выяснять отношения, завалят упреками, наговорят друг другу много обидных слов, но это позже. А сейчас ветер бил в лицо, и хотелось смеяться и плакать…

Старенький трамвай подкидывало и трясло. В полупустом вагоне было много свободных мест, Кирилл пропустил Надю к окошку, а сам сел с краю, вальяжно откинувшись в кресле и скрестив на груди руки. Надя помнила эту привычку, он всегда так делал, когда был на взводе или раздражен.

- И где ты была? – тоном мужа, открывающего под утро двери подзагулявшей жене, спросил Кирилл.

- У бабушки, – с вызовом произнесла Надя.

- У какой бабушки?!! – так громко возмутился Медный, что старушка на соседнем кресле изумленно повернула голову в их сторону.

- У какой бабушки? – уже злым шепотом повторил Кирилл. – Я был в Рязани у твоей странной бабушки, ты появлялась там полтора года назад, еще до родов.

- Ты был там? – удивленно распахнула глаза Надя.

- И успел до ареста отправить ее в хороший дом престарелых, к ней будет ходить психиатр.

- Спасибо, – тихо выдохнула Надя.

Она разволновалась, Кирилл действительно искал ее.

- Так, где ты была? – продолжился допрос. – У тебя есть любовник? Он мент? Это он тебе обеспечил проход в следственный комитет?

Его звериное чутье ревности поразило Надю. Как он почувствовал?

- Довезти меня сюда я попросила соседа бабушки Вари, это сестра моей настоящей бабушки Раи. Баба Варя живет в Нижней Алексеевке.

«Вот зачем я оправдываюсь? Могла бы и подразнить».

- Я там был недавно, – с сожалением произнес Кирилл.

- Я тебя видела.

- Ты меня видела?! И не подошла?!!

Старушка с соседнего кресла опять тревожно обернулась.

- Я же не знала, что ты меня ищешь. Я думала – ты как меня зовут уже позабыл.

Повисла пауза. Трамвай, описав дугу, стал заворачивать на мост. Наверное, уже стоило спросить, куда они едут, но эмоции зашкаливали, и было не до этого.

- Надь, почему ты меня бросила? – большими обиженными глазами посмотрел на нее Кирилл.

- Не хотела выносить тебе мозги, – огрызнулась Надя.

- Я всего лишь вспылил, взболтнул лишнего, я к вечеру был бы уже как шелковый.

- Самое страшное для женщины – это когда ее мужчина, говорит, что не хочет их ребенка, – она отвернулась к окну.

- Я думал, ты просто, чтобы я женился. Я же не знал, что ты беременна.

- Да, я хотела, чтобы ты на мне женился, хотела тебя захомутать, – резко повернувшись, с вызовом кинула ему Надя, – да, я хотела, чтобы у нас была настоящая семья. Ты правильно сделал, что сразу меня осадил, меньше иллюзий.

- Я просто не был готов к такому быстрому развитию событий, я только вылез из развода, я бы созрел, но чуть позже.

- Не знала, что ты груша, которой зреть нужно. Кирилл, я без претензий, я же говорю – ты все правильно сделал. У нас с Сонькой все в порядке, ну не считая преследования этих странных людей. А деньги за квартиру я верну тебе чуть позже, как из декрета выйду, возьму кредит и…

- Надь, зачем ты так?

- Как?

- Жестоко.

- А ты?

- Я пытался тебя найти, но этого не смогла сделать даже полиция.

- Я месяц жила в купленной тобой квартире, ты знал адрес, но ты не приехал мириться, – Надя не смогла сохранить напускной равнодушный тон, обида вырвалась наружу. – Какую ты мне эсемеску прислал?! «Можешь забрать трудовую книжку».

- А потом я хотел прислать вторую: «Теперь ты не моя работница, а просто красивая женщина. Давай попробуем все сначала. Я люблю тебя», но эта эсемеска не дошла, потому что кое-кто сбросил меня в спам, как ненужный мусор. Я взбесился и… ушел в запой. Не надо было этого делать, но так вышло. А когда мне тетка вправила мозги, тебя уже не было, – Кирилл тоже обиженно поджал нижнюю губу. – Что от тебя хотела эта лже-адвокатша?

- Чтобы я публично обвинила тебя в домогательствах и изнасиловании. Она угрожала, что я не рожу ребенка. Они знали, что я беременна, хотя был совсем маленький срок. Я испугалась их возможностей, – Надя, съежившись в комочек, обняла себя за плечи.

Кирилл придвинулся и притянул ее к себе.

- Почему ты не пришла ко мне?

- Пришла, но ты был с девицей, - она разжала его объятья, – и я ушла.

- С какой девицей?

- С какой-то, я не обязана помнить всех твоих девиц. Она вела твою машину, пока ты пьяный сидел рядом.

Кирилл наморщил лоб, припоминая.

- Это секретарша. Я надрался на парковке перед офисом и вырубился. Она всего лишь доперла меня домой.

- Я не стала мешать тебе развлекаться.

- А надо было. Ты должна была сказать мне о дочери.

- Я подарила тебе свободу.

- Да на х.. мне твоя свобода!!! – опять взорвался Кирилл.

Теперь на них обернулся весь трамвай.

- Такая милая девушка, интеллигентная, зачем тебе этот алкаш? – выдала бабулька с соседнего кресла. – Беги от него, всю жизнь с ним промаешься.

- Он не алкаш, просто только из тюрьмы вышел и еще не побрился, – ехидно проговорила Надя.

Старушка сокрушенно покачала головой.

- Выходим, – буркнул Кирилл, потянув Надю за рукав.

Они вышли на морозную набережную. На той стороне реки ясно был виден их дом, такой далекий и недосягаемый с этого пологого берега.

- Я правда так плохо выгляжу, – Кирилл провел рукой по колючему подбородку.

- Просто помыться, переодеться и побриться, и опять будешь барином ходить, – фыркнула Надя.

- А такого грязного, небритого и поцеловать нельзя? – взгляд Кирилла стал теплым и лучистым, а улыбка ироничной и немного горькой.

Надя поняла, что пропадает, снова наступает на те же грабли. То, что они встретились, совсем не значит, что им быть вместе. А может у него есть женщина, и он искал ее только ради Сони, а сейчас просто вспомнилось былое. И прощения он так и не попросил, и замуж не позвал. Даже, что любит, не сказал, так, только в тексте мифической эсемески промелькнуло, и то, возможно, с ходу выдуманной. Ведь опять будет больно, невыносимо больно.

- Можно, ты красивый мужчина, – немного холодно произнесла она. – Мне надо сегодня попасть в Алексеевку, – перевела разговор, – баба Варя будет волноваться.

- Попадешь, – разочарованно отвернулся Кирилл, – пойдем, нам туда.

Он потянул ее к большому торговому центру.

- А зачем нам туда? – не поняла Надя.

- Там моя машина в подземном паркинге стоит, на ней поедем. За гаражом может быть слежка.

- А можно я тогда кое-что в супермаркете прикуплю, а то у нас все такое дорогое.

- Само собой, мне тоже нужно кое-что купить.

Перебежав дорогу, они заспешили к ТЦ.

В торговом центре в последний выходной день было не протолкнуться, громко орала музыка, из косметического отдела удушливо пахло парфюмом. Надя с Кириллом приблизились к эскалатору.

- Ну, я в супермаркет, – помахала рукой Надя, – а ты, куда там тебе нужно, и встречаемся здесь через…

- Нет, – бесцеремонно перебил ее Кирилл. – Ходить будем вместе… для безопасности.

- В туалет тоже вместе? – не удержалась и съехидничала Надя.

- Я тебя у двери покараулю. Пойдем, мне одежду чистую прикупить нужно и дочке подарок. Чего она любит?

- Все гремящее, шуршащее и вырви-глаз яркое.

В бутике с дорогущей мужской одеждой на них долго с подозрением косились консультантки и охранник. Девица с бейджиком ходила за ними по пятам, недовольно хмуря брови.

- Повтори им прикол про тюрьму, – хмыкнул Кирилл, – чтобы бдительней были.

- Может в другой пойдем? – нервное пыхтение консультантки за спиной начинало напрягать, и вообще, эти вечно пустующие магазины-музеи Надя предпочитала обходить десятой дорогой. – Пойдем в тот, который попроще.

- А в этом что сложного? – искренне удивился Кирилл. – Берем да меряем. Нет, мерять на немытое тело я не буду, на глазок возьму. Как тебе вот этот свитер?

- Нормально, но лучше этот.

Процесс увлек и Надю. Они выбрали расслабленный свитер с неброским орнаментом, футболку, джинсы, носки, и нижнее белье. Кирилл, к облегчению продавцов, спокойно за все это расплатился.

- Теперь тебе что-нибудь пойдем купим, – с улыбкой предложил он.

- Я нормально одета, – от обиды покраснела Надя.

- Но все девчонки любят шопинг. Помнишь, как мы тебе платье выбирали?

- Ну, твои девчонки может и любят, а мне больше ничего не нужно, мне моя одежда нравится. А кому не нравится, тот…

- Мне все нравится, – перебил ее Кирилл. – Не хочешь, не надо, сколько можно из себя кактус изображать, я об тебя уже весть искололся.

- А я тебя не заставляю.

- Только я еще тогда в Березках заметил, что ты в кроссовках по снегу бродишь, – Кирилл красноречиво указал на Надину обувь. – В зимних ботинках теплее было бы.

- Я под них шерстяные носки одеваю… Не поняла, ты когда успел мои кроссовки рассмотреть? Ах да, ты ж за мной следил. Я, значит, бяка – в Алексеевке тебе под колеса не кинулась, а ты за мной следил и даже не вышел к нам! – Надя незаметно для себя начала переходить на крик.

- Я вот такой реакции при всех и боялся, – указал на нее пальцем Кирилл. – Ну, и что ты меня при всех побьешь. Решил вечером подкатить сразу к квартире, чтобы отношения выяснить без свидетелей, а вы уже упорхнули.

- Я бы никогда не стала бить тебя при посторонних, – возмутилась Надя, зло сверкая глазами.

- А без посторонних? – шепнул он ей, наклоняясь к уху.

- Без посторонних? Очень может быть.

- Пойдем, Соньке блестящее выбирать… девушка-кактус, – и он потянул ее в детский отдел.

Странную зеленую утку, хлопающую крыльями и поющую отчего-то: «Чунга-Чанга, синий небосвод…» Надя сама никогда бы не купила, но Кирилл, несколько раз пробежав глазами по полкам с яркими игрушками, все время останавливался на этом «чуде» и бормотал: «Другой альтернативы нет». Покружив в игрушечном море его корабль причалил именно к чокнутой утке.

- Прикольная, да? – улыбнулся он зеленому водоплавающему. – На тетю Галю смахивает.

«Ладно, он же отец, пусть покупает своей дочери, что хочет».

- Да, креативненько, – смиренно согласилась она.

- О, девочка уже не кактус, движемся в нужном направлении, – обнаглев, чмокнул Кирилл Надю в щеку.

Поцелуй обжог, пробрал до потаенных уголков, погнал кровь по венам быстрее. «Надюха, не будь дурой, – запоздало приказала себе, нехотя отступая. – Только бы не заметил!»

- За обувью?

- Д-да.

- Вот и прекрасно.

Отличные замшевые сапожки легли на ноги как влитые, словно специально стояли себе на полочке и терпеливо ждали, когда Медный затащит строптивицу в обувной отдел.

В супермаркете Надя основательно затарилась: крупы, дрожжи, мука, фрукты, стиральный порошок, туалетная бумага, мыло, памперсы для Соньки (да, с горшком пока были сплошные проколы). Кирилл, отстранив свою «колючую» даму у кассы, расплатился и потащил объемные пакеты к выходу.

На лифте они спустились в черную дыру подземного паркинга. Обходя дремлющие машины, Кирилл провел Надю в самый дальний угол, где стояла старенькая красная нива.

- Вот она, моя красавица, – с гордостью указал Медный. – Недавно купил для маскировки, придется вспоминать, как ездить на ручнике.

- Что значит – вспоминать? Ты не умеешь?

- Умею. Все будет хорошо.

После шопинга Кирилл явно повеселел. Подмигнув Наде, он открыл пассажирскую дверь, приглашая садиться. Покупки легли на заднее сиденье.

- Второй пилот готов?

- Наверное, – с опаской произнесла Надя.

Машина рыкнула, Медный дернул за рычаг. Плавно объезжая чужие машины, они выехали на улицу и повернули к трассе.

- Спасибо, – куда-то в воздух произнес Кирилл.

- За что? – удивилась Надя.

- Что разрешила мне купить эту утку.

- Не за что. Я заметила, что между вами симпатия, – хихикнула Надя.

- Как думаешь? Соне понравится?

- Бабе Варе может не понравиться.

- Почему? – напрягся Кирилл.

- Раз пятьсот «Чунгу-Чангу» споет, и ты будешь искать, где у нее батарейки зашиты.

- А-а-а, – протянул Кирилл, – прямо пятьсот, такая упертая?

Надя посмотрела на милые замшевые ботиночки.

- Ну есть в кого.

И они рассмеялись.

- Может заедем в мотель? – расслабленно произнес Кирилл.

- В смысле – в мотель? – сразу посерьезнела Надя.

- Ну, я душ хотел принять, побриться и переодеться в чистое, чтобы ребенка и старушку не испугать. А ты зачем подумала? – Кирилл смотрел на дорогу, но Надя видела, как играет улыбка в уголках его губ. Хотелось дать ему подзатыльник… или расцеловать.

- Они не из пугливых, – буркнула она, – солнце уже садится. Приедем – помоешься.

- Баньку мне натопишь? – мечтательно улыбнулся Кирилл.

- Ванну на кухне налью.

- Ванна на кухне – это прям креатив, главное – дровишек не подкладывай, а то сваришь.

«Ишь, развеселился».

- Надь, а ты меня вспоминала… иногда?

«Иногда! Знал бы ты!»

- Мне некогда было вспоминать, – соврала.

Обиделся, надулся, начал зло дергать рычаг скоростей. «Глядите на него! Я должна была сидеть – слезы по нему лить! А сам-то? И вовсе ему не надо знать, как тяжело, каждый день заглядывать в глаза дочери, а видеть ее отца». Надя тоже обиженно отвернулась, лаская взглядом падающее за горизонт солнце. Сказочный малиновый закат предвещал завтра мороз.

А что будет с ними завтра?

Надя обернулась, пустынная дорога уже тонула в сумерках. Наступая на пятки, беглецов догоняла ночь.

- А я скучал, – тихо прошептал Кирилл.

- Надюша, что ж так долго? – баба Варя говорила с Надей, а сама с неподдельным любопытством рассматривала гостя за спиной внучки.

- В магазин заехали, – смущенно улыбнулась Надя, – это Кирилл.

- А я бабушка Варвара, значится, – продолжила хозяйка сверлить взглядом Медного. – А мы тут все по окнам с Сонькой – не едут родители да не едут, – сразу обозначила баба Варя свою осведомленность, – отзвонились еще в обед, а нет и нет.

- А Соня? – зашарил взглядом Кирилл.

- Соня-а-а! БЯги, рыба моя! – крикнула бабуля, распахивая дверь в комнаты.

Послышался приглушенный топот. В тесную прихожую влетело голубоглазое чудо, взвизгнуло при виде матери, рвануло было к ней, но, приметив незнакомца, застыло в нерешительности. Легкие кудряшки разметались, рот измазан какой-то сладостью – такая смешная и теплая.

- Привет, – с напряженной улыбкой приветливо помахал ей Кирилл.

Надя заметила его сильное волнение.

- Утку ей покажи, – подсказала она, отходя чуть в сторону.

Кирилл полез в шуршащий пакет, Соня тоже робко сделала пару шажков, стараясь увидеть содержимое. Она уже знала, что из таких пакетов всегда появляется что-то приятное или вкусное.

- Это тебе. Бери, – Кирилл протянул игрушку.

- Кя! – обрадовалась Соня, хватая подарок.

- Гляди ж ты, догадалась, – довольно замахала головой баба Варя, – правильно, Соня, – кря-кря она и есть.

- Она еще поет, – Кирилл присел на корточки, – вот сюда жми.

Соня растерянно подняла на него глаза.

- Вот так, смотри, – Кирилл осторожно протянул руку и нажал утке на грудь.

«Чунга-Чанга, синий небосвод!» – запела зеленая кряква.

Соня захлопала в ладоши, приплясывая. Песня доиграла, девочка начала жать в разные места, чтобы опять извлечь звук, но ничего не выходило. Недолго думая, она протянула Кириллу игрушку, показывая – нажимай. Задорная песня снова полилась по прихожей. Соня заливисто засмеялась. Кирилл подхватил дочь на руки вместе с уткой.

- Ну, чего в дверях-то стоять, в дом заходите. Ужинать будем, – махнула рукой хозяйка.

Не выпуская Соню с уткой, Кирилл подобрал оставленные на полу пакеты и пошел за бабушкой. Надя перевела дыхание: «Я-то чего разволновалась?!»

- Руки мыть, за стол садиться, – скомандовала баба Варя.

- Мне бы помыться сначала, – извиняющимся тоном попросил Кирилл.

- Надюш, пойди ему ванну набери и полотенцу там из шкафы достань.

Надя засуетилась на кухне: настроила колонку, открыла воду, подставила табуретку, чтобы было куда скинуть одежду. Баба Надя незаметно вплыла вслед за внучкой, ей явно хотелось обсудить гостя.

- Играются, – улыбнулась она, – вот чего ему, кобелю, сразу надо было? Такая ты у нас девка видная, да такую ему куклу народила. Ох-хо-хо-нюшки. Дурные нынче мужики пошли.

- Это точно, – хмыкнула Надя, раскладывая полотенца.

- И надолго его выпустили? Суд когда?

- Да нет, это недоразумение было. Все уладилось.

- Ну, слава Богу, а то я уж думала, вдруг, уголовник какой. Такого нам не надобно.

Надя рассмеялась.

- Смейся – смейся, – осуждающе посмотрела на нее Варвара. – Разведен?

- Да.

- А машина во дворе стоит его?

- Его.

- И квартирка имеется?

- Имеется.

- В ихпотеке, поди? – сдвинув брови, подступилась баба Варя.

- Нет.

- ЖАних, стало быть, с приданым.

- Да какой там жених. Просто Сонин папа.

- Ну, это мы еще приглядимся. Смазливый зараза.

- Зараза, это точно, – Надя выключила воду, пора звать Кирилла.

В комнате царила идиллия: отец с дочкой сидели прямо на полу, голова к голове, рассматривая утку.

- А где у ути глазки?

Соня безошибочно тыкала в синие пуговицы.

- А ротик? А хвостик? Соня, а где твой папа? Папа? – осторожно выдохнул Кирилл.

- Па! – обрадовалась девочка и побежала к картонному ящику с игрушками, долго там рылась, а потом подбежала к отцу с деревянной книжкой и начала суетливо листать страницы.

Кирилл с любопытством наблюдал за дочкой.

- Па! – еще раз громко крикнула Соня, тыкая в деревянную страницу и указывая на голубоглазого бычка. – Па!

- Нет, Соня, это не папа, – тяжело вздохнул Кирилл, – я твой папа, я.

Он поднял глаза и заметил смеющийся взгляд Нади.

- Не стыдно? – покачал головой.

- Она сама себе папу нашла, – иронично повела бровью Надежда. – Иди мыться.

К столу Кирилл вышел чистым, гладко выбритым, сразу появился какой-то лоск, от прежнего Медного нынешнего отличала только худоба и немного резкий взгляд.

Бабушка Варя расстелила скатерть и поставила блюдо с пирожками. Все семейство расселось вокруг румяной сдобы. Надя только сейчас вспомнила, что за целый день ничего не ела, и Кирилл, как видно, тоже. Они жадно накинулись на еду.

- Вкусно, – похвалил гость, – Надя тоже вкусно печет.

- Надюшка-то да, – закивала баба Варя. – А кем вы, Кирилл, работаЯтЯ?

Надя с любопытством уставилась на Кирилла, вот какую он профессию сейчас назовет? Я тут ваш новый хозяин?

- Предприниматель, – спокойно произнес Медный, откусывая полпирожка разом.

- А чего предпринимаешь? Торгуешь чем?

- Продуктами.

- Харчами, это хорошо. А где ж ты их берешь, на базе оптовой покупаешь? Вишь, раньше спекуляция была, сажали, а теперя предпринимахтель. Все предпринимают, делать никто не хочет.

- Ну почему, мы теплицы в этом году закладывать будем, – встрепенулся Кирилл, – сначала парочку, на пробу, как пойдет, а там видно будет.

- А-а. У нас новый хозяин тоже, говорят, тепличную комплексу ставить будЯ. А соседний колхоз еще год назад купил, так там пенсионерам бесплатно по тюку сена дали, а я вот думаю – нам-то дадут али рылом не вышли?

- Дадут, – улыбнулся Кирилл.

- А если не дадут, так господин Медный приедет и тебе, баб Варь, для козы сам накосит, – прищурила левый глаз Надя, – отблагодарит, что ты его дочку нянчила. Да, Кирилл?

- Глядите, как ей хочется, чтобы я себе чего-нибудь отхватил, – тоже прищурился Кирилл. – Я, между прочим, на даче сам газонку кошу.

- Косарь, – хмыкнула Надя.

С Кириллом они как подростки играли в гляделки, прячась за кружками с парящим чаем. Было приятно и нервно одновременно смотреть на человека, которого ты еще вчера и не надеялась увидеть рядом, а сегодня вот он сидит, живой и здоровый, и почти прежний, пьет чай и взглядом сбивает тебе дыхание.

- Ой, давайте спать укладываться, – прервала перестрелку хозяйка, – а то рыба моя вон сейчас из стулки вывалится.

Соня действительно сначала бойко мучила банан, подрыгивая ножками на детском стульчике, тоже подарке от Зайцевых, а потом начала клевать носом, приваливаясь на пристроенную рядом утку. Надя хотела вынуть дочь, но Кирилл опередил и бережно взял Соню на руки.

- Куда ее? – обернулся он к Наде.

- Пойдем.

Соня, в последнем всплеске бодрости, потребовала с собой утку и тут же заснула в обнимку с зеленым чудищем.

- Я там ей еще медведя купил, дома ждет, – прошептал Кирилл.

- Тоже зеленого? – не сдержалась от подкола Надя.

- Да нет обычный, бурый, но болтает, пижон, по-английски.

Они еще долго стояли у кроватки, каждый погруженный в свои мысли. Кирилл набрал воздух что-то сказать, но тут в полумрак комнаты заглянула баба Варя.

- Что-то у меня спина разболелась, – пожаловалась хозяйка.

- Это ты с Сонькой надорвалась, – виновато предположила Надя.

- Да не, на улЯце продуло. Вы уж не серчайте, а только я тута на диванке лягу, а вы мою кровать забЯрайте.

- Я Кириллу на полу постелю, – как-то испуганно дернулась Надя, – у нас же где-то старый матрас был.

- Продует, завтра такой же как я кочергой скрюченным ходить будет. Кто ж зимой на полу спит?

- А может у Зайцевых раскладушку попросим? – Надя посмотрела в черноту окна.

- Ты время-то видела, Зайцевы с курами ложатся.

- Я в машине посплю, – обиженно проворчал Кирилл.

- И воспаление легких заработаешь, – так же недовольно проворчала Надя.

- А чё вы боитЯсь ложиться? Люди взрослые, не подростки какие, никто ж не заставляет ничего-такого, спина к спине повернулись да ночку перетерпели. Делов-то. Укладывайтесь.

Баба Варя решительно выпроводила родителей из комнаты.

Панцирная кровать была довольно широкой, но в том то и весь прикол, что под тяжестью двух тел она проваливалась в центре, заставляя лежащих катиться друг к другу. Надя вцепилась в край, чтобы не падать на Кирилла. Как на зло в ее гардеробе не было ни одной пижамы, а ночная сорочка все время норовила задраться. Приходилось одной рукой тянуть подол вниз, другой держаться за уголок металлического каркаса – какой уж тут сон! Кирилл, отвернувшись спиной, затих. «Спит, наверное, – Надя вздохнула, чувствуя всю комичность своего положения. – Даже не попробовал ко мне поприставать, ну самую малость. Конечно, ему нравятся добрые, ласковые, и чтобы в рот заглядывали и каждое слово ловили. Такие, как я была раньше. А язвительные и колючие его не интересуют, походил – походил, укололся пару раз и отступил. Не нужна». Глаза защипало, одна вредная слезинка пробежала по носу, собралась на кончике и упала на губу, отдавая соленым вкусом обиды. «Не нужна», – Надя еще раз тяжело вздохнула, и тут горячая мужская ладонь легла на бедро.

- Ты что делаешь?! – слезы сразу высохли.

- Я случайно, – пробурчал Кирилл, – перевернуться хотел, бок затек.

- Перевернулся? Так убирай свою руку.

- Не хочу.

- Что?!

Надя так быстро поднялась, что не удержалась и грохнулась сверху на Кирилла.

- Ой! – вскрикнула, – Да что ж за кровать-то такая?!

- Нормальная кровать, – промурлыкал Кирилл, уже в открытую распуская руки.

- Перестань, а то я сейчас…

- Да врежь ты уже мне. Я знаю, тебе очень хочется по морде мне съездить. Я не против, бей, – он подставил ей бритый подбородок.

Она затихла в его объятьях.

- Надюш, – он легонько нагнул ее голову и зашептал в самое ухо, – и, если я из-за дурного характера еще раз когда-нибудь наговорю глупостей, ты не стесняйся, тряси за шиворот и ори: «Медный, твою ж мать, ты не о...».

- Я матом не ругаюсь, – проворчала Надя.

- Тогда просто в нос бей, только не бросай меня больше. Надь, не бросай меня, – шепот теплой волной побежал по телу.

- Просто не отпускай меня, – эхом отозвалась в ответ.

А дальше ее смело ураганом, вдавило в мягкую перину, разметало остатки одежды.

Они любили друг друга ненасытно, жестко, страстно, избавляясь от обид и накопившегося голода. Кажется, она исцарапала ему спину и цапнула за ухо, он терпел, мурчал как большой кот и терзал ее губы, покрывал поцелуями щеки, шею, беспокойно шарил руками по бархату кожи, обозначая свое пространство. А кровать скрипела в такт, выдавая все секреты. «Надеюсь, в соседней комнате спят», – проносилось где-то по краю сознания, а наружу рвался легкий протяжный стон.

Вспотевшие, жаркие любовники прижимались друг к другу, слушая, как учащенно бьются их сердца.

- Я тебя больно укусила? – виновато прошептала Надя, обводя пальчиком мочку уха.

- Можешь отгрызть, буду ходить хвастаться.

- А мы опять без защиты, – с легким вздохом проговорила она, утыкаясь лбом в его плечо.

- Кого на этот раз родим: еще мальчика или еще девочку? – усмехнулся Кирилл, откидываясь на подушку.

- Я теперь опытная женщина, знаю, что иногда можно и после, завтра надо добраться до аптеки.

- Надюш, не надо до аптеки, – его голос стал серьезным, вкрадчивым, – роди мне еще одного. Только чтобы в этот раз все как положено было, по нормальному: свадьба, гостей на двести, платье, фата, торт в три яруса с пупсами на верхушке, и чтобы потом мы с Сонькой и Эдиком вас из роддома встречали, и мне медсестра на руки сопящий сверток положила. Надюш, выходи за меня замуж.

Можно было чуть-чуть помучить, пококетничать, протянуть задумчиво: «Ну, не знаю, я подумаю», но отчего-то не хотелось.

- Свадьбы на двести человек не надо, просто распишемся. А платье мое ты не выбросил?

- Нет, так в шкафу и висит, – Кирилл зарылся носом в мягкие волосы, чмокнул любимую макушку.

- Я, наверное, теперь в него не влезу, – вздохнула Надя.

- С чего это? Какой была, такой и осталась, я наощупь помню, – щекоча, прошелся Кирилл по ее ребрам, – сладкая девочка.

Надя хихикнула, уворачиваясь от бойких пальцев.

- Скажи, – посерьезнел Кирилл, – а если бы Палыч не засадил меня, мы могли бы и не встретиться? Ты собиралась на моем горизонте появляться?

- Если честно, – Надя замерла в нерешительности, – если честно, я надеялась, что Эдик проговорится, и ты меня найдешь.

- Проговорится он, как же! – фыркнул Кирилл. – Он же из себя рыцаря возомнил: благородных дам не выдаем, слово держим. Если бы фотку его с Соней случайно не увидел, так и не узнал бы.

- Еще я порывалась несколько раз как бы случайно по набережной с коляской прогуляться. Представляла, как ты идешь с длинноногой подружкой и бутылочкой пива, а тут мы с Сонькой гордо мимо тебя прокатываем, не замечая. И она такая красивая, в платьице с оборочками, и я в роковом мини. И ты от зависти и удивления язык проглатываешь.

- Ну, и чего не договариваешь? – вздохнул Кирилл. – А рядом с тобой чтобы шел подтянутый молодой качок, и я вместе с языком еще и галстук с досады сожрал бы.

- Ну, так далеко мои мечты зайти не успели, – соврала Надя, хотя в ее злых фантазиях предполагался еще мордобой, скорая помощь, наложение швов и кормление жидкой пищей через трубочку. – Я по тебе так скучала, – просто призналась она.

Они опять стали страстно целоваться. Кровать скрипом начала отсчитывать ритм. Старая панцирная кровать – лучший рецепт семейного счастья.