Побег шиповника: Часть I

Глава 3

Эстебальду было откровенно страшно. Он едва избежал смерти в той заварушке с имперскими шлюхами. Пришлось пожертвовать двумя верными людьми, но он спасся — сбежал, теряя на ходу сапоги. Ведь если его, защитника крепости, решили «выкрасть» из этой самой крепости, которую, по сведениям, вот-вот должны были посетить завоеватели, это значило, что его братья в опасности. В отличие от Манналь, второго принца, Эстебальд никогда не чурался собственных братьев, конкурентов по праву рождения. Он понимал, что верный брат — хороший помощник в делах, а, возможно, и наследник. К тому же, учитывая загадочную болезнь, из-за которой ни одна женщина не способна от него понести, Эстебальд уже давно осознал, что наследником после него, скорее всего, станет один из братьев. И уж он постарается, чтобы им не стал Манну.

Эстебальд боялся в первую очередь за себя, во вторую — за златокудрого братишку, который был ему как сын, в третью — за будущее Родины. Ещё больше он испугался, когда увидел воочию легендарного генерала Империи. Эстебальд носил в себе не так много магии, какие-то нищие крупицы, почти бесполезные в жизни и даже отвлекающие на поле брани. Но этих крупиц было достаточно, чтобы различить зверя в тёмных глазах вражеского воеводы.

«Так вот как ощущаются берсерки, легендарные воины из былин наштым», — подумал он, пряча свой страх глубоко внутри.

Генерал тоже обратил на него внимание. Их глаза встретились, и дикарь едва заметно улыбнулся, словно насмехаясь. Словно знал что-то, чего не мог знать Эстебальд.

Но во время переговоров Элтыр Дар молчал, больше говорил советник императора, худощавый пожилой мужчина с королевской осанкой, однако Эстебальд бы не был Эстебальдом, если бы упустил эту надменную ухмылочку из виду. Наследный принц справедливо считал себя довольно посредственным воином, посредственным правителем, да и человеком он был не самым хорошим. Далеко не самым лучшим. Но вот актёр и манипулятор из него были хоть куда. В этом помогали и крупицы дара, и неяркая внешность, и умение скрывать собственные чувства.

Он внимательно следил за врагами, собранный и готовый ко всему, но где-то в глубине души желающий спихнуть груз войны, бремя переговоров, всю эту ответственность на плечи отца.

«Возможно, папа чувствовал себя таким же потерянным первые годы… — Эта мысль успокоила. — Конечно, чувствовал. Ни один нормальный человек не может спокойно вынести столько ответственности».

Когда в шатёр зашла очередная девушка-прислужница, сердце Эстебальда пропустило удар, а дыхание сбилось. Удержать на лице непроницаемое выражение удалось с трудом. Девушка была прекрасна. Очевидная риддийка, светловолосая, высокая, с сильным, но изящным телом.

«Может, мне удастся выкупить её…» — задумался Эстебальд, а затем чуть не поперхнулся воздухом, когда девушка подняла на него свои чудесные глаза и улыбнулась едва заметно уголками губ.

Эстебальд призывно осклабился, как сделал бы, если бы не понял, кто эта женщина. А затем посмотрел на сидящих напротив противников. Никто из имперцев на новое лицо в их кругу внимания не обратил. А вот генерал явно занервничал.

Элтыр Дар кидал в сторону «девушки» гневные взгляды, и всё бы ничего, но Эстебальд, развратник со стажем, ясно видел за этим гневом ещё кое-что. Липкую похоть. Судорожное восхищение. Жажду обладания. В груди похолодело, а глазам стало жарко. Эстебальд сжал губы в одну тонкую линию. Он хорошо знал нравы имперцев, что не стесняли себя в связях. Даже однополый секс для них не являлся чем-то запретным… Да что говорить, и сам Эстебальд по наводке приятеля, одного из сыновей Императора, своего кузена, пару раз пробовал это экзотическое для Риддийца удовольствие…

Что ж. Определённо можно было сказать три вещи. Малыш Джулиан был жив. Малыша Джулиана распечатала эта имперская погань. Малыш Джулиан не сломался.

Эстебальд незаметно вздохнул. Главное, что братец душою не пал в грязь, остальное поправимо. Отцу они не расскажут. Он пошлёт Джулиана в своё поместье, пусть там спокойно учится махать мечом и трахать деревенских девок, а потом он и его дети получат имение Эстебальда. Надо только как-то вызволить мальчика из лап Империи. Советнику, скорее всего, до лампочки какой-то там восьмой принц, но вот берсерк может в него и вцепиться… И если не получится всё уладить мирным путём, то… Эстебальд крепко задумался, пытаясь выстроить стратегию. Он успевал и обсуждать с погаными узкоглазыми договор, и поглядывать в сторону притихшего брата, спокойно усевшегося за плечом Элтыр Дара.

«Даже сел за плечом, как послушная жёнушка», — Эстебальд бы посмеялся, если бы его напряженное от паники лицо могло его послушаться.

Джулиана нужно было спасать любой ценой. Джулиан — самый близкий ему человек, и он на многое готов пойти, чтобы оставить брата при себе.

«Но какова красотка, вы только посмотрите…»

«Он заметил. Не мог не заметить», — Джулиан опустил голову, не в силах спрятать радость от встречи с братом и от того, что у него пока не растёт борода. Элтыр Дар заметил тоже. Это было очевидно. Но молчал, злобно поглядывая через плечо. Если план Джулиана по спасению собственной шкуры и задницы не удастся, генерал его живьём сожрёт.

«А значит, пути назад нет».

Он внимательно слушал, что обсуждается между старшими мужчинами, пытаясь приспособиться к незнакомому акценту и беглой речи, и следил за их реакциями. Никто не обращал на него внимания, разве что брат поглядывал, как поглядывал бы на симпатичную ему девицу, но Джулиан был уверен, что его узнали. Всё же он не наносил макияж и не делал причёску, а просто надел женское платье.

Элтыр Дар больше не поворачивался в его сторону, но неестественно-прямая спина и вздувшиеся желваки неплохо выражали его состояние. Сам Джулиан ощущал злорадство с лёгкой примесью возбуждения и сильной — страха.

Они обсуждали налог. Риддия становится провинцией Империи и поставляет продовольствие и меха. И брат был хорош. Он улыбался и делал имперскому послу и его помощнику, что участвовали в обсуждении, незаметные, ненавязчивые комплименты, но не терял жёсткости. Эстебальд обладал природной харизмой, необходимой дипломатам. Но всё той же харизмой, только более сдержанной, обладал и имперский советник. Проблема была в том, что брату было всего лишь двадцать восемь лет, и Парцель, рыцарь, что пришёл с ним на переговоры, мало чем мог помочь (в крепости на момент нападения Элтыр Дара не было ни одного высокого чина, кроме наследного принца), а советнику все пятьдесят. И опыта у него больше, и внутренней силы, а Эстебальду, сколько не кривляйся, не обернуть ситуацию вверх ногами.

Он отчаянно торговался за каждый клочок земли, за каждую девственницу и за каждое зернышко пшеницы, да так, что императорский советник начал раздражаться, а затем внезапно состроил жалостливое выражение лица.

— Я готов принять ваши условия, Советник, — сказал он. — Но я бы хотел вернуть домой своего брата.

— Это невозможно, — подал голос Элтыр Дар, не дав советнику и шанса ответить. — Принимай условия Империи, или мы уничтожим Риддию до последней деревушки. Принц остаётся как залог.

Джулиан похолодел. Такое практиковалось нередко. Покорённые народы отдавали отпрысков благородных земель в качестве заложников. Эстебальд, конечно, может решить обменять его на другого брата. Но Элтыру нужен не принц, ему нужен он. Осознание этого резануло по груди страхом и одновременно удовлетворением. Страхом — оттого, что он не собирался быть чьим-то рабом, пусть и в золотой клетке. Удовлетворением — оттого, что он хотел, чтобы генерал желал его до зубовного скрежета, хотел, чтобы этот человек страдал по нему, сгорая от ревности и собственнических чувств, хотел в тайне от самого себя, хотел видеть, как великий Элтыр Дар борется за него.

Джулиан невольно задумался: «поменяйся мы с генералом местами, желал бы я присвоить его столь же сильно, как и он меня сейчас?».

Он видел, как советник переглянулся с Элтыр Даром. Генерал покачал головой, а Советник едва заметно кивнул, и внезапно оглянулся на Джулиана. Посмотрел на него очень внимательно, а затем контакт пропал.

Что говорил Советник дальше, Джулиан уже не слышал, потому что в сознание внезапно врезались два слова: «Порок» и «восток».

Джулиан поднял взгляд на Эстебальда. Лицо брата слегка исказилось мучением, которое можно было принять за гримасу боли от потери близкого человека. Но восьмой принц хорошо знал старшего брата. Убиваться тот бы не стал. Особенно при враге. Это было делом нелёгким, но он собрал всю свою магию по крупицам, чтобы послать Джулиану ментальное сообщение. Порок был скакуном Эстебальда. Это был самый быстрый конь из всех, что Джулиан видел когда-либо. Восток был направлением, куда стоило двигаться.

Джулиан склонил голову, словно он опечален своей судьбой, хотя на него уже никто не смотрел, и тихонечко вышел из шатра, пряча подрагивающие кисти рук. Он осмотрелся незаметно для стражников, чтобы проверить, нет ли в поле зрения лишней переменной — Изабель или кого пострашнее, и, убедившись, что всё в порядке, скользнул мимо охраны, не отвечая на призывное воркование одного из мужчин.

Сердце билось в груди, как бешеное, но разум был ясен. Нужно было найти Порока. Лошадей, скорее всего, оставляли на входе в лагерь… Если переговорщиков так легко пригласили внутрь, значит, выход должен быть недалеко.

Джулиан принялся оглядывать окрестности, стараясь остаться незамеченным солдатами и слугами, но разве это так просто, когда ты в таком ярком наряде? Он уже нащупал взглядом выход из лагеря, когда крепкие пальцы впились в локоть, заставив поморщиться. Принц обернулся и встретился с очередными тёмными и раскосыми глазами.

— Пойдёмте по-хорошему, яшын, — сказал воин. Мягкое, мечтательное выражение на его лице о многом поведало Джулиану. Имперский воин видел перед собой юношу, которого было сложно отличить от женщины. Он видел красивую постельную грелку.

«И это будет твоей ошибкой», — подумал Джулиан.

Он скривил лицо, пытаясь воссоздать то выражение, которое видел на лице девушек, когда их обижали. В такие моменты все его естество требовало защитить и уберечь, даже если беззащитность была показная, и, кажется, это сработало и на солдате.

Лицо молодого мужчины на миг застыло жалостливой, удивлённой маской, словно он забыл, что перед ним не слезливая дамочка, и этого мгновения хватило, чтобы Джулиан рванулся вперёд, высвобождая из чужих ножен одноручный меч.

Он взмахнул лезвием, и ударил по воину, не надеясь убить, но хотя бы вывести из строя.

Меч был для него слишком тяжел, и замах отозвался ноющей болью в запястье, но Джулиан не остановился. Дороги назад нет.

Краем глаза он увидел, как из шатра советника выходят люди. Стража, советник с помощником, брат с дружинником и сам генерал. Их взгляды встретились, и Джулиан, хоть и не обладал отменным зрением, но обещание «сладкой расплаты» в выражении лица Элтыра уловил без труда. И он бы почувствовал волнение, да вот только мысль о пожизненном плене совсем не грела душу.

Джулиан не стал тратить время на размышления. Он побежал.

Вслед донеслась команда Элтыр Дара, а затем и топот сапог. Принц был уже совсем близко к цели, но на его поимку стали подтягиваться воины Империи.

Первого ловкий и быстрый Джулиан просто обогнул, задев по касательной плечом, отчего оно взорвалось вспышкой боли. Уже вторая травма на рабочую правую руку.

Держать тяжёлый меч было неудобно, отсутствие ножен мешало бежать. Однако второго вставшего на пути воина Джулиан так же смог обмануть. Он метнулся в сторону обманным манёвром и ударил мечом по плечу. И бросился к стене. За ней — свобода. За ней ждёт Порок, который увезёт его домой.

«Или нет, — хихикнул ехидный голосок в голове. — Или ты навсегда останешься безвольной подстилкой имперского генерала».

Этот голосок заставил Джулиана скрипнуть зубами и со следующим воином он не на шутку сцепился мечами, яростно рубил, удерживая тяжёлый одноручный меч обоими руками. И потерял драгоценное время.

Оглянувшись, Джулиан осознал, что его пытаются окружить. И, что самое главное, генерал был близко. Он видел его фигуру краем глаза. И задрожал, сам не понимая причины. Страх? Предвкушение? Он хотел и боялся вступить с генералом в битву. Хотел, потому что чувствовал: поединок с таким противником будет незабываем. Боялся, потому что знал, что не выйдет из него победителем. И даже не продержится дольше пяти минут. Быть может, если бы он был немного старше…

Джулиан вложил все свои силы в то, чтобы оттолкнуть противника мечом. С одноручником это было непросто, но он справился. Заорал, словно загнанный зверь, но справился. И метнулся к бреши в кольце из стражи, что стремительно смыкалось. Успел. Джулиан сильный и выносливый бегун. Почти также хорош среди людей, как Порок среди лошадей. Он запрыгнул на мешки, на бочки, на леса, перебираясь на невысокую деревянную стену, чтобы сигануть вниз.

«В прошлый раз меня спасло неведомое чудо. В этот раз я либо найду, куда прыгнуть, либо переломаю все ноги. И даже не помру».

На стене ещё никого не было. Стрелки не были готовы. Джулиан глянул вниз и увидел Его. Порока. Коня, что должен его спасти. Рядом были и другие лошади. Запасной вариант.

— Что дальше, принцесса? — голос прозвучал совсем близко. Буквально в нескольких метрах.

Он впервые видел генерала при свете дня. Солнце высветило мелкие морщины на сухой обветренной коже, отчего мужчина казался старше своих лет. Жизнь в степи, жизнь в дороге никого не щадит.

— Нравится платье? — расхохотался Джулиан то ли весело, то ли зло.

— Распоряжусь сшить тебе ещё, — Элтыр Дар оскалился и сложил руки на груди. Так, словно Джулиан с оружием наготове вовсе не угроза для него. Но вопреки этой нарочито-расслабленной позе цепко ловил каждое движение принца. — Будь послушной девочкой, сложи оружие, и я сделаю вид, что ничего не было. И твой брат не пострадает.

Джулиан коротко скосился в сторону делегации. Брат стоял прямо под ними и всё слышал. Стало стыдно. Наверняка, он всё понял. Понял, что Джулиан стал чужой сучкой. Может быть, теперь и не захочет ему помогать?

Он вцепился взглядом в брата. Тот незаметно покачал головой из стороны в сторону.

Джулиан вздохнул облегчённо и еле успел увернуться от меча генерала.

Он отпрыгнул назад, и, удерживая равновесие, успел только лишь поднять меч, как на него обрушился новый удар, заставляя отступить назад. Элтыр теснил его.

Их глаза встретились на очередном ударе, блокируя который, Джулиан был вынужден выронить меч из-за острой боли в запястье.

Элтыр был сосредоточен, но полон предвкушения. И Джулиан не стал сдаваться. Ему тоже нравилась эта неравная битва.

Он ужом скользнул под руку генерала, чтобы ударить того в грудь плечом. Но генерал оказался не менее быстрым. Он отступил, чтобы Джулиан задел его по касательной, и толкнул в грудь.

В следующее мгновение Джулиан оказался висящим на высоте нескольких метров, касаясь стены лишь пальцами стоп. Генерал держал его рукой за грудки.

Джулиан вцепился в запястье Элтыра и зло поглядел в глаза. Тот был спокоен. Мужчина с интересом разглядывал беззащитное тело любовника, которое мог как погубить, так и спасти.

— Сдавайся, — просто предложил он.

Джулиан прикусил губу и внезапно его пробрал смех.

— Я не буду ничьим рабом, Элтыр Дар, — сказал принц таким тоном, словно это не он висел на высоте, которая могла запросто лишить его ног, и генерал не стал перебивать. Лишь посмотрел на него с интересом. С восхищением. — Когда сразимся в следующий раз…

Джулиан не стал договаривать. Момент настал. Он сунул пальцы в рот и громко свистнул. А затем одним движением вынул из рукава нож Изабель и вонзил в ладонь генерала.

Падение было быстрым.