Побег шиповника: Часть I

Глава 7

Совет воинов, тихая его часть, продлился недолго, и Джулиан мало что понял из произошедшего. Без звуков барабана на эльфью волну ему было настроиться куда сложнее, а говорили воины мало: всё решали взгляды. Единственное, что Джулиан понял с относительной ясностью — это то, что они собираются «развлечься войной». В разговоре за кружкой крепкого цветочного напитка проскальзывали и имена других кланов, и некие «орки», и «дети солнца», из чего Джулиан, слышавший об угрозе Великим Лесам со стороны человеческих поселений от Тиянит, сделал выводы, что как минимум одно из обсуждаемых направлений будет осуществлено. Кроме того, он узнал, что восточная граница находится гораздо дальше от племени Йилийсэ, чем западная — Элар Ийльмар, и там живёт другое племя клана. Именно они и затребовали помощи, но Джулиан так и не понял, почему.

Смимар почти ничего не объяснял ему. Эльф был поглощён беседой, даже почти не испробовал пряного напитка, который с большим удовольствием у него потом забрал Джулиан. Воины в целом были менее тактильны, чем остальные эльфы, но Джулиан сидел к кузнецу вплотную, периодически касаясь то его внушительного бедра, то жилистого плеча, то развлекаясь с выбившимися из косы чёрными прядями. Запах терпкой смородины, витавший вокруг него, наполнял лёгкие.

«Даже если Йотль убьёт меня… оно того стоило», — думал Джулиан, разглядывая резной бледный профиль эльфа.

Когда беседа была закончена, выступила Тиянит, и вместо долгих вдохновляющих речей она сделала только одно: кивнула согласно, словно все решения, принятые до, её устраивали в полной мере. Она была единственным не-воином на совете, и Джулиан гадал: то ли это оттого, что она — хранитель племени, то ли оттого, что стара и мудра и имеет влияние даже там, где не должна его иметь.

Их взгляды столкнулись в толпе, и Тиянит поманила Джулиана длинным пальцем. Четыре фаланги на пальцах молодых эльфов он едва ли замечал теперь, но руки старухи Тиянит казались жуткими, почти мертвецкими.

Тиянит была слишком стара, но старость её не была умалена лишь опытом прежних лет, её старость, опираясь на обретаемые веками навыки, расцветала мощью от достижения новых и новых высот. Казалось, не осталось ни одного новшества, которое бы не было опробовано Тиянит. Магия, оружие, мода, да даже популярные у молодых шутки — ей было известно всё. Джулиан восхищался тем, как эта старая эльфийка мыслит, и ужасался одновременно. Он ясно понимал, что не сможет тягаться с ней, как и то, что он полностью в её власти. В приватном разговоре, который они имели не так давно, Тиянит чётко дала ему понять: он либо с ними, либо против них. Джулиан снова словно оказался в той же ситуации, от которой и бежал. Его захватили в плен, только теперь от него требовалось не ублажать, а приносить пользу иными своими талантами.

— Здравствуй, Тиянит.

— Здравствуй, малыш Джулиан, — старуха расплылась в тёплой улыбке и мягко погладила Джулиана когтем по щеке. Йотль говорил, именно этим когтем хранитель творит свои иллюзии. — Смимар… — Её голова наклонилась и уши затрепетали. Белесый взгляд остановился чуть выше головы Джулиана. — Будь осторожен, мальчик.

— Я осторожен… — а дальше прозвучало слово, которое Джулиан не смог бы перевести иначе, чем «матушка».

Он мельком взглянул на Смимара, но тот не смотрел на него.

— Пойдём, Джулиан, — сказала вдруг Тиянит, обвивая его руку. — Посмотрим на круг вместе.

— Будет круг? — спросил Джулиан, оглядываясь назад, туда, где они оставили Смимара. Их взгляды встретились, задержались друг на друге на несколько мгновений, а затем кузнец скользнул в толпу других воинов, и Джулиан тоже отвернулся, чтобы проследовать за Тиянит.

— Конечно, молодой шиповник. — Тиянит слабо улыбнулась. Она была ниже его и передвигалась медленно, но, скорее, не от старости, а от привычки. Эта женщина была нетороплива во всём, и Джулиан подозревал, что в этой неторопливости нет ни грамма тупости, а лишь один расчёт. — Это ведь совет воинов. Сейчас наш клан уже не следует сложившемуся в древности разделению полов, и каждый волен заниматься тем, чем хочет, но традиции драться в кругу на совете у воинов, убивать существ на совете охотников и обращаться к Богу на совете жриц остались до сих пор, и мы чтим их. Пойдём.

Тиянит подвела его к сидениям — сваленным в кучу вокруг площадки для драк великанским листьям, и они сели рядом.

— Так Смимар — твой сын? — спросил Джулиан, придвигаясь к ней ближе, потому что рядом решил сесть один из воинов, Рэйибе, и нужно было уступить ему место.

Рэйибе склонил голову перед Тиянит, а Джулиана погладил по шее и ткнулся лбом в плечо. Юноша понял намёк и пустил воина полежать головой у себя на коленях.

— Ты будешь драться, Джулиан? — спросил Рэйибе с широкой улыбкой.

— А мне можно?

— Конечно, — хмыкнул воин. — Я бы подрался с тобой.

Рэйибе щёлкнул его пальцем по подбородку и перевернулся так, чтобы видеть круг, однако Тиянит потянула руку и потрепала молодого воина по волосам.

— Нам нужно поговорить с Джулианом, — сказала она ему.

— Прости, хранитель. — Рэйибе поднял голову и виновато улыбнулся ей, а затем посмотрел на Джулиана. — Когда будешь свободен, найди меня. Всегда мечтал узнать, каков в бою человек.

Джулиан уже предвкушал, как его с позором размажут.

Рэйибе оставил их, и Тиянит приобняла Джулиана, положив сухую руку ему на плечо. Её висячие морщинистые груди заколыхались. Запахло пыльной землёй и цветами.

— Я родила его от человека из степей, — сообщила Тиянит Джулиану. — Он — самый молодой из моих детей.

— Вот как… — Джулиан усмехнулся. Он догадывался, что Смимар — не совсем эльф. Он был ниже и крепче остальных, и у него были человеческие глаза. А ещё по три фаланги на пальцах.

— В те времена мы думали, что человеческая кровь усилит нас.

— Не получилось?

Тиянит покачала головой.

— Смимар вышел здоровым, — сказала она, глядя на площадку, куда уже вышли первые состязающиеся. Джулиан заметил среди них и Смимара. — Его всегда выпускают в круг первым. Он успеет победить несколько противников, прежде чем обессилит.

Джулиан уставился на крепкую фигуру кузнеца во все глаза. Противник Смимара — светловолосый воин в красных одеждах кинулся на него первым. Они столкнулись как два величественных оленя, сцепились руками в объятиях. Не прошло и нескольких секунд, как Смимар поднял противника в воздух и с громким звуком опрокинул того на спину. У второго воина ещё были силы бороться на земле, но, взятый в удушающий приём, он быстро утих и сдался. Зрелище было великолепным, и сердце забилось в приятном волнении. Джулиану тоже захотелось в круг со Смимаром. И он пошёл бы, если бы не понимал, что не сможет продержаться долго.

— Ты впечатлён, малыш Джулиан? — спросила Тиянит и, когда он кивнул, продолжила: — Вся эта мощь ничтожна перед разрушительной магией твоего будущего ийльтан.

Джулиан подавил вздох.

— Ты хочешь, чтобы я отстал от твоего сына?

— Будь благоразумен, — Тиянит посмотрела ему в глаза. — Вы трое нужны клану. Пусть ваша лихая и горячая молодость не становится ему проблемой.

Джулиан кивнул.

— Я понял тебя, хранитель. Но это ведь не всё, ради чего ты позвала меня?

Рука Тиянит соскользнула с его плеча.

— Будь в новолуние у пещер предков, — сказала она. — Я, как старшая в клане, приму тебя у Лона, если ты его пройдёшь.

— Если? — Джулиан вскинул бровь. Туруфь намекала ему, что из пещер он может не вернуться, но он тогда решил, что она просто брызжет ядом, и, видимо, ошибся.

— Ты верно понимаешь, молодой шиповник. Испытание, которое проходит желающий вступить в клан, тяжело и сурово. Не все оказываются способны перенести пытку собственными предками…

Джулиан замялся на мгновение. В его голове роились тысячи вопросов. Он полагал, что обряд принятия в эльфийское сообщество будет сродни коронации, например, или свадьбе. Просто ритуал, безвредная и зачастую весёлая, сдобренная множеством знаковых жестов и слов церемония. Но Тиянит, заведомо или нет, умолчала о серьёзности этого действа. И если умалчивание было намеренным, то… неужели Тиянит настолько хочет его в своём клане? Почему?

Джулиан попытался представить, что в нём могло быть такого ценного для клана и не смог. Он определённо был ценен для Йотля как его возлюбленный, он был ценен для брата как близкий человек, был ценен для иноземного генерала как любовник… но чем он мог быть полезен клану? Джулиан не обманывал себя. Он был неплох в некоторых боевых искусствах, но не более. Единственная его настоящая ценность могла заключаться в том, что он — человек, а значит, мог бы многое рассказать о противнике Великих Лесов на востоке…

В чём бы ни крылась разгадка, Джулиан задумался: нужно ли ему это? Стоит ли рисковать собой ради того, чтобы остаться здесь? Не выгоднее ли вернуться домой, обратно под крыло Эстебальда?

Он взглянул на Тиянит и со страхом осознал одну вещь: он нужен ей. Так или иначе, какова бы ни была причина, эта жрица не отпустит его. Белёсые глаза с едва угадывающимися красноватыми радужками и чёрными зрачками под туманной дымкой смотрели не на него, они смотрели в него. Тиянит ведала. Она всё ведала о его сомнениях, о его молодом, и оттого таком беззащитном перед ней, неопытном сердце. О его разуме, не скрытом от воздействий…

Эльфийка нежно провела чёрным когтем, какие бывают у животных, по его щеке, и Джулиан выдохнул свободнее. Глупости это всё.

— К чему я должен быть готов? — спросил он.

— Будь готов сражаться, как самый свирепый воин из всех, что ты знал когда-либо, — сказала Тиянит, поглаживая его по щеке. — Будь готов стрелять так метко, как если бы ты мог зреть сквозь толщу моря до самого дна. Будь готов сотрудничать с Богом.

Джулиан вздрогнул. Эльфы верили в единого бога, но ему, воспитанному в Риддии, это было чуждо. Не хотелось бы поклоняться чужому богу, но если на этих землях он имеет власть, если он поможет Джулиану победить, то почему бы и нет.

— Ты познакомишь меня со своим богом? — спросил он вкрадчиво, поглядывая на Тиянит исподлобья.

Лицо хранителя осветилось дружелюбным беззубым оскалом.

— Это не так и сложно, малыш Джулиан, — сказала она ласково. — Но я покажу тебе моего Бога, когда придёт время. А сейчас…

Внезапно в его уши ворвались звуки, а скорее даже отчаянный, дикий шум. Воины Йилийсэ кричали, свистели, рокотали, издавали жуткие щелчки и повизгивали. Кто-то внезапно толкнул его плечо в яростном экстазе.

«Она и на такое способна… — с восхищением и страхом подумал юноша. Тиянит очевидно навела на них двоих особые чары, которые отделили их от остальных эльфов и физически и ментально. — Вот бы и я так умел».

Джулиан перевёл взгляд на арену. Очередной воин, бившийся со Смимаром, уложил того на лопатки.

— Впечатляет, правда? — спросил знакомый голос рядом. — Это его четвёртый противник.

Джулиан повернулся, отмечая, что Тиянит встаёт, чтобы уйти, и посмотрел на Ярре.

— Что ты тут делаешь? — спросил он. Ярре, пара Туруфь, был воином соседнего племени и не должен был здесь находиться. Хотя ведь и самого Джулиана никто не приглашал, несмотря на то, что он считался воином Йилийсэ.

— Пришёл кое в чём убедиться, — сказал Ярре.

Джулиан внимательно на него посмотрел. Ярре был зрелым эльфом, куда старше и Йотля, и Туруфь вместе взятых. Он был высоким и очень крепким, крепче даже Смимара. Казалось, он смог бы проломить череп Джулиана голыми руками. С Ярре у них никогда не было конфликтов, несмотря на их отношения с Туруфь, даже наоборот, Джулиан симпатизировал этому спокойному и мужественному эльфу. Только вот затаённая враждебность, что проскользнула в дымчато-белых глазах, насторожила. Могло ли ему показаться?

— Убедился? — спросил юноша, пристально изучая лицо эльфа, пытаясь найти доказательства своим догадкам.

— Ещё нет, — воин отвернулся от него к арене. — Правда ли, что ты теперь ученик Туруфь?

— Ты же знаешь, она уже давно учит меня…

— Ты не понял меня, — голос Ярре приобрёл стальные нотки. Его взгляд опустился на юношу тяжёлым грузом. — Она приняла наставничество над тобой? Она поведёт тебя по обители предков?

Джулиан утвердительно кивнул. Он надеялся, что Ярре объяснит ему, в чём дело, но тот лишь молча смотрел на него, а потом дёрнул ухом куда-то в сторону.

— Тебя ищут, малыш Джулиан.

Малыш Джулиан. В этом обращении он услышал искреннюю приязнь, что обычно исходила от Ярре. Но было теперь в его тоне что-то… что-то виноватое, что-то угрожающее… Что замышлял против него кузнец чужого племени? И как это было связано с тем, что его пара стала Джулиану наставником?

Он обернулся туда, куда ему указывало острое ухо, и увидел Рэйибе. Тот кроваво ухмыльнулся ему.

«Ты готов?»

Был ли он готов до разговора с Тиянит и Ярре? Несомненно. Но сейчас… Джулиан вздохнул, прогоняя мысли. Он должен подраться и сбросить с себя этот груз. Он справится. Он везучий, как сам Кир. Он выживет и уделает их всех. Так или иначе.

Так или иначе.

Джулиан принял стойку и двинулся по кругу, глядя Рэйибе в его озорные глаза. Он никогда не дрался с этим эльфом и никогда не видел его в бою, а вот сам Рэйибе вполне мог наблюдать за ним на празднике, где Джулиан схлестнулся с Йолифь. С тех пор много воды утекло, и Туруфь поднатаскала его в выносливости и ловкости, но опробовать свои силы в драке пока что не доводилось.

Впрочем, не так уж и важно, победит он или нет. Кое-что Джулиан уже знал об эльфах, чтобы понимать: круг создаётся не для почёта, круг создаётся для единения. Он ощущал на себе десятки взглядов. Ярость воинов, гнетущая и тяжёлая, бурлила в воздухе, заставляя ноздри трепетать так, как если бы он мог почуять её. Эта ярость и соединяла их всех в единое целое.

Рэйибе ухмыльнулся. Он не был скуп на эмоции, даже наоборот, и Джулиан бы, возможно, ничего не заподозрил, однако в какой-то миг он просто понял: эта ухмылка — его сигнал к нападению — и просто отпрыгнул в сторону, не задумываясь, почти автоматически. Тело сработало словно бы без его ведома, приученное ловить любые изменения в лице Туруфь, анализировать их с бешеной скоростью и принимать решение об изменении позиции за доли секунды.

Кулак Рэйибе пролетел в каких-то миллиметрах от его лица. Словно в замедленной съёмке Джулиан наблюдал за тем, как движется тело эльфа, уже настроенное на новые координаты.

И он не медлил. Он ударил первым и попал. Удар вышел не слишком сильным, ведь Туруфь не учила его драться, она учила его избегать, но Джулиан подправил стойку и ударил ещё.

Рэйибе уклонился.

«Сейчас он попытается схватить меня за руку», — пронеслось в голове, и Джулиан вновь отпрыгнул, благодаря свои беговые ноги.

Они вновь закружили друг против друга, словно двое любовников, что после первого скорого и неловкого раунда собирались и поддразнивали друг друга перед вторым — более томным, более жёстким заходом.

Рэйибе скалился ему весело, Джулиан видел, как тот наслаждается даже не самой дракой, а её напряжением. Он и сам с удовольствием тянул эти струны, но ещё слаще было внезапно (или ожидаемо?) выскочить вперёд, прямо на противника, вломиться всем телом в его оборону, попытаться повалить, напрягая все свои мускулы.

Воин пошатнулся, но схватил Джулиана за талию в ответ, превращая бой в откровенную борьбу.

Против воли Джулиан ощутил, как заводится, и как впивается его возбуждение в грубую ткань.

Рэйибе ударил его локтем в спину, и Джулиан охнул от боли, сгибаясь, оседая на колени, но не дал себе поблажек. Он вскочил, прикладывая всю силу ног и всю свою стремительность, чтобы ударить эльфа головой, но тот ушёл от столкновения, отскочив на пару шагов назад.

Они снова закружили, теперь уже веселья не было в глазах Рэйибе, только сосредоточенная ярость, а Джулиан мог лишь гадать, что можно прочесть на его собственном лице.

Когда они сцепились вновь, уши заполонил шум. Впиваясь противнику в предплечья, скалясь от усилий, Джулиан услышал, что воины кричат от их с Рэйибе страсти.

Они сцепились взглядами.

«Почему ты так хотел поединка?» — не спросил Джулиан.

«Я хотел тебя», — не ответил эльф, и они расцепили свои «объятия», чтобы сойтись в них вновь.

Кто-то рычал так громко, что Джулиану показалось, будто какой-то другой воин стоит за его плечом, но, через мгновение, когда рычание перешло на рёв, он осознал, что он сам издавал эти звуки.

Джулиан понял, что сдаёт позиции. Он ослабил защиту — лишь на миг — обманным манёвром, притворился сдавшимся, а затем спружинил и набросился на воина, чуть подпрыгнув, чтобы иметь преимущество в росте. Он всегда был хорош в прыжках.

Когда Рэйибе оказался лежащим под ним, Джулиан устало сел ему на живот, почти с лаской прижимаясь лбом ко лбу, с удивлением впитывая мысль: он победил.

— Я победил! — довольно заявил Джулиан, как заявил бы брату, будучи ещё совсем мальчишкой, что попал в мишень один раз из десяти. Приплясывая вокруг, несмотря на боль во всём теле, и корча довольные мордочки.

Смимар, хотя и хотел казаться серьёзным, всё же весело хмыкнул и потрепал его по голове.

— Невелика задача: победить рыбака! — фыркнул он, но без снисхождения, скорее подшучивая, нежели желая унизить.

Джулиан не ответил. Он повертел пальцами перед глазами. У эльфов этот жест приравнивался к показыванию языка. А вот язык лучше было не показывать.

— А победить кузнеца? — сказал он тихо, навалившись на Смимара сзади, когда они уже почти дошли до развилки троп. — Трудная задача? — Джулиан толкнулся бёдрами, намекая: он говорит вовсе не о драке.

Мгновение гулкой тишины, и вот… он слышит лишь свист ветра в ушах, тело охватывает приятная и страшная невесомость, а затем: выбитый воздух, потеря ориентации, твёрдое колено на солнечном сплетении.

Джулиан пытался вдохнуть, но не мог. Не мог он и пошевелиться, выдернуть конечности из железной хватки. Когда воздух, наконец, вошёл в его лёгкие, он успокоился и взглянул в зелёные глаза над собой. И улыбнулся.

— Ты научишь меня так драться? — спросил он восторженным шёпотом.

Смимар убрал колено с его груди и помог подняться.

— Научу, — сказал он, притягивая юношу ближе. — Но мне нужно кое-что взамен.

Джулиан старался не обманываться: Смимар бы никогда не попросился в его постель до совершеннолетия, а особенно — в качестве платы, но как приятно было мечтать об этом! О том, чтобы оплатить чью-либо доброту ласками и нежностью или же страстью.

— Чего ты хочешь? — Он знал, что Смимар обязан обучать его. Особенно после того, как… если он пройдёт испытание. Но был готов к его условиям. Смимар заслуживал уважения.

— Я хочу две вещи, — сказал Смимар, строго глядя ему в глаза. — Ты держишь свой человечий член в штанах. И ты рассказываешь мне всё, что я хочу знать о вас.

— О нас? — не понял Джулиан.

— О людях.