Поцелуй бандита

ГЛАВА 19

Охваченная сильным беспокойством, Елена металась в своей комнате, как кошка в клетке. Хотя прошла только неделя, ей казалось, тянулась вечность с тех пор, как Мигуэль держал ее в объятиях, и она пьянела от страсти, прошла вечность с тех пор, как Мигуэль и Джуан провожали ее до дома с пруда. Она нахмурилась. Теперь, когда она дала это смехотворное обещание, пройдет еще вечность до их встречи.

Елена начала быстро шагать по комнате, ее возбуждение усилилось еще и тем, что в любой день Диего и «его гость» вернутся в гасиенду. Хотя она решила не подчиняться требованиям мужа, но все еще не знала, как этого избежать. Она потерла виски. В этой комнате, как взаперти, она не могла думать.

Находясь в плохом настроении, она фыркала на всех, даже на Консуэлу, которую любила, как свою мать. Бедняга Люпи избегала ее.

Елена выбрала книгу и начала нетерпеливо теребить страницы, затем, произнеся проклятье, что с ней случалось крайне редко, она швырнула книгу через комнату. Ее глаза прищурились, когда она вышла на террасу и стала наблюдать, как сумерки гасли и превращались во мрак ночи. Она сжала кулаки и подняла глаза к горам. «Плевать на то, что я пообещала. Я не могу больше так жить!»

Елена так поспешно сорвала с себя платье, что пуговицы полетели на пол. Затем она облачилась в костюм для верховой езды. «Я уеду далеко, а потом приеду к пруду, – говорила она себе, задыхаясь от мысли, что Эль Гато может быть там. – Купание расслабит меня. От этого хуже не будет».

Схватив арапник, она покинула комнату.

Когда Елена добралась до конюшни, она проскользнула внутрь и пошла к стойлу Серебряной Луны. Когда довольное ржание не раздалось ей в ответ на ее оклик, Елена заглянула за дверь. Ничего, кроме чистой соломы. Где же Луна? Смущенная и испуганная, она огляделась. Что-нибудь случилось?

Елена прошла сарай, поспешно проверяя каждое стойло. С чувством облегчения она увидела знакомую серую голову в самом конце конюшни. Видимо, Джуан переместил лошадь. Елена осторожно продвигалась, задерживая дыхание. Кобыла узнала ее и тихо заржала.

– Молчи милая, – шепнула Елена, быстро подходя к стойлу, чтобы открыть дверцу.

Рука легла на плечо Елены. Он похолодела.

– Куда-то собралась, подружка?

Елена обратила свой гневный взор на Джуана.

– Да, собралась!

– Нет, я так не согласен, – спокойно сказал Джуан. – Ты дала слово, помнишь?

– Это было до того, как я поняла, что сдержать его невозможно, – пробормотала она.

Она положила руку ему на плечо и нежно улыбнулась.

– Пожалуйста, Джуан. Я буду осторожна!

С суровым выражением лица он отнял ее руки.

– Нет. Ты не можешь ехать!

– Ты можешь ехать со мной, если беспокоишься, – сказала она.

– У меня свои планы на вечер.

– Ну, а у меня тоже свои планы. Я отправлюсь верхом, и ты меня не остановишь. А теперь, седлай лошадь! – приказала она.

Губы его сжались, но он не сделал никакого движения.

Отчаянный гнев охватил ее.

– Это мое ранчо. Я хозяйка. А ты только конюший. Ты должен мне подчиняться, – сказала она, стараясь не смотреть в его глаза, полные боли. – Очень хорошо. Я сделаю это сама. – Она обошла его и потянулась к упряжи.

Он схватил ее за руку.

– Нет. Я не позволю тебе ехать, – сказал он решительно.

– Но я должна его видеть, – взмолилась Елена.

– Его там не будет, – сказал Джуан.

– Откуда ты знаешь?

– Он сказал мне. Он также сказал мне, чтобы ты не покидала ранчо. Он даже велел мне связать тебя, если понадобится.

– Ты не посмеешь этого сделать!

– Если только вы меня вынудите, сеньора!

Она сжала зубы.

– Ну, хорошо, Джуан. Ты выиграл на этот раз. Но рано или поздно, я уеду. Ты жди и наблюдай. Ты не сможешь меня все время караулить.

– Надеюсь, в этом не будет нужды. Вы дали слово, помните?

– Как я могу забыть, если ты мне все время об этом напоминаешь! – фыркнула она.

Злясь на обоих – на Джуана и Мигуэля – Елена повернулась на каблуках и обошла стойло. Она помчалась к дому, полная негодования. «Как они посмели требовать от меня не уезжать из ранчо?» Никто ей этого не говорил с той поры, как ей было восемь лет. А теперь, в восемнадцать, она не собиралась подчиняться.

Джуан вообразил, что она в опасности. В опасности от кого? Конечно, не от Эль Гато!

Но тот тоже был хорош, соглашаясь с каждым словом Джуана. Она ударила арапником по юбке. Если она не сможет уезжать, как они встретятся? Она нахмурилась. Может быть, Мигуэль не хочет видеть ее больше? Казалось, он решил от нее избавиться.

Она покачала головой. «Нет! Он любит меня! Я уверена. Но он не может придти сюда, а я не могу поехать к нему. Что же нам делать?»

Без него она увянет, как цветок без воды. Она увянет и умрет. Он нужен ей, чтобы жить. При мысли, что она его больше никогда не увидит, не будет с ним, Елена заплакала, слезы заструились у нее по щекам. «Я убегу. Я найду его. Я никогда не вернусь сюда», – дала она себе обет.

Перед ней возникло лицо Диего. Шаги ее замедлились. Она не сможет. Она может опозорить себя, но не Диего. Она может не желать покориться ему, но она слишком многим ему обязана, чтобы покинуть его. Рыдая, она бросилась бежать, но наткнулась на мужчину, который внезапно возник перед ней.

Грубые руки схватили ее.

– Куда ты бежишь в такой спешке, Елена?

Испуганная, Елена смахнула слезы. Она уставилась на грузного человека, склонившегося к ней с кривой ухмылкой на лице. «Гулермо!» Она боролась, стараясь вырваться из его хватки.

– Отпустите меня сейчас же!

Он засмеялся.

– И так поздно, ночью. Ты ездила на встречу с любовником? С Эль Гато, например?

Его горящие глаза осматривали ее тело. Елена набрала в грудь воздуха, и, пытаясь скрыть страх, сказала:

– Куда бы я ни ходила, тебя это не касается. Отпусти меня!

– Пока нет, красавица. – Гулермо обхватил ее руками и прижал к себе. Он наклонил голову и прижался к ее рту в слюнявом поцелуе. Исторгая запах лука, его язык проник сквозь ее зажатые зубы. Беспомощная, поднятая в воздух от земли, она дергалась, как кукла с зажатыми по бокам руками.

Елена отвела назад ногу и лягнула его со всей силы в пах.

– О! – закричал он, высвобождая руки.

Елена нырнула из-под его поднятой руки и помчалась по лестнице. Оказавшись в безопасности в своей комнате, она быстро заперла дверь. Елена подняла дрожащую руку и вытерла рот. «Гулермо подозревает! – глаза ее расширились. – Или он знает?»

Ноги ее не держали, и она оперлась о дверь. Матерь Божья, что я теперь буду делать?

Эль Гато, сопровождаемый Карлосом, покинул горные укрепления на рассвете. Беспокоясь о Елене, он был взвинчен и напряжен, не мог ни на чем сосредоточиться.

Он провел неделю в Санта-Фе и еще две недели в горах – три недели вдали от Елены. Он надеялся, что прожив со своими людьми некоторое время, он успокоит их нетерпение, но его собственное беспокойство только ухудшало дело. Они обвинили его в том, что он предал их, предпочитая роскошную жизнь в гасиенде, позабыв тех, кто служит ему.

Он пытался им объяснить, что перевозок больше не будет, золото будет храниться в шахте. Он сказал, что когда оно будет перевозиться, его будет сопровождать полк вооруженной охраны, и его невозможно будет захватить. Они посмеялись над ним, обвинив, что у него сдали нервы. Мигуэль перевел взгляд на старика, что стоял рядом с ним. Даже Карлос взглянул на него с сомнением.

Он вздохнул. Может быть, они правы. С того времени, как он обрел Елену, ему стала дорога его жизнь, чтобы ею рисковать. Неужели любовь сделала его слабым и трусливым? Неуверенный в ответе, он вздохнул. Если он сомневается в себе, что можно было ожидать от других?

– Мигуэль! – Карлос показал на приближающееся облако пыли.

– Быстро, мой друг, следуй за мной! – Мигуэль пришпорил коня, направляя его к ущельям. Только тот, кто их знал, мог там не погибнуть. Он ухмыльнулся. Эль Гато знал их очень хорошо.

Замедляя бег жеребца, чтобы не потерять из вида Карлоса, Мигуэль въехал в каньон, чтобы укрыться и въехать в другой.

– Стой здесь, укрытый от глаз, а я тем временем обману этих приятелей.

Покинув глубокое ущелье, Мигуэль смело выехал на открытое место.

Увидев его, всадники повернули лошадей. Пули подняли пыль перед Дьяволом.

Мигуэль повернул коня, направляя его назад, в лабиринт в горах. Он оставлял следы в мягкой пыли, петляя от одного каньона к другому. Наконец, въехав в одну очень узкую расщелину, он начал пятить коня, затем поднял его вверх, перпендикулярно тропе и поскакал по скалистому склону. После тяжелых усилий взмыленный жеребец достиг вершины. Сверху Мигуэль посмеялся над суматохой, которая была внизу.

Люди и лошади столпились в узком каньоне, несущем гибель. Наконец, они вступили в последнее ущелье, слишком узкое, чтобы можно было повернуть лошадь. Там, поздно обнаружив западню, они стояли друг за другом, как скот у крутого ската.

– В чем дело, приятели? – он прокричал сверху. – Вы застряли, пытаясь преследовать Эль Гато? Весьма сожалею. Вы должны простить меня, что я вас не жду. Прощайте!

Он снял шляпу перед ними, в то время как они визжали и проклинали его. Чувствуя себя лучше, чем днем, он поехал, чтобы присоединиться к Карлосу.

Достигнув каньона, он позвал друга.

– Ты можешь выйти, амиго! Шакалы нас уже не побеспокоят!

Старик покачал головой.

– Когда-нибудь, Мигуэль, ты окажешься не таким удачливым!

Мигуэль усмехнулся.

– Удача здесь ни при чем. Заяц, обложенный хищником, имеет несколько выходов из своей норы.

Карлос погрозил ему узловатым пальцем.

– Не будь таким самоуверенным. Умный заяц, когда его преследует стая хищников, знает, где надо затаиться, – проворчал он.

Мигуэль рассмеялся.

– Весь этот разговор о зайцах пробуждает аппетит. Доехали домой, старина!

Поздно вечером Диего и Карлос вернулись на ранчо Испанский Ангел. Торопясь увидеть жену, Мигуэль приказал Карлосу подъехать прямо к северному крылу, вместо того, чтобы, как обычно, въезжать через главный вход.

Махая кремовым кружевным платком, Мигуэль смахнул пыль со своего абрикосового цвета костюма и вошел в салон. Его сердце забилось, когда он увидел знакомую черную головку, склоненную к вышивке.

– Елена!

Она взглянула на него.

– Диего! – она вскочила и подошла к нему, приветствуя поцелуем в щеку.

С трудом сдержав свои чувства, Мигуэль мял кружево в руках. Напоминая себе, что он – Диего, провел губами по ее лбу. Легкий аромат ее волос вызвал в нем соблазн, как и движение ее груди над квадратным вырезом темно-изумрудного платья.

– Моя дорогая, ты так мило выглядишь!

– Благодарю вас, – она с волнением смотрела на дверь позади него. – Поездка была удачной, Диего?

– Очень утомительной, боюсь. – Он нахмурился, видя ее беспокойство. – Елена, в чем дело?

– У нас… у тебя гость? – спросила она, глаза ее загорелись от волнения.

Вздрогнув, он вспомнил о «госте», которого обещал привезти. Он совсем об этом забыл. Диего взял ее за руку, вздохнул.

– Нет, моя дорогая!

Видя, как напряжение на ее лице угасло, он почувствовал себя виноватым.

– Боюсь, что не так уж много знаю подходящих людей. Когда я коснулся этого предмета в разговоре с некоторыми, они взглянули на меня как на чокнутого.

Она вздохнула с облегчением.

– Ты голоден? Повар приготовил на обед цыпленка и рис. Хотя мы не ожидали тебя, я уверена, еды будет достаточно, – сказала она с улыбкой.

– Я действительно голоден. Позволь мне немного освежиться, а затем я присоединюсь к тебе.

Едва сдерживаясь, чтобы не поцеловать ее еще раз, он резко встал и вышел из комнаты.

Стук его черных модных ботинок на высоких каблуках по полированному полу отдавался эхом, в то время как он поднимался по лестнице.

В своей комнате он оперся о дверь, удивляясь, как он еще выдерживает эту роль. Само пребывание возле нее лишало его разума.

Елена выглядела такой соблазнительной, ной, что он не понимал, как можно ее не обнять и не поцеловать до бесчувствия. Он закрыл глаза, все еще ощущая ее легкий цветочный аромат.

– Проклятье! Почему я сказал, что пообедаю с ней?

Он прошел в буфетную и налил себе бренди. Посмотрев на свою дрожащую руку, он покачал головой. Если он себя не будет контролировать, то кончит тем, что стащит ее на пол под стол. «Чрезвычайно не похожее на Диего поведение!» – пробормотал он.

Мигуэль снял пропитанную пылью одежду, облил себя холодной водой из кувшина, надеясь, что это остудит его разгоряченную кровь. Он посмотрел на себя в зеркало.

– Ты – Диего! У Диего повреждение, травма! Он не мужчина! Елена даже не обращает на тебя внимания!

Он отвернулся с отвращением. Неважно, что он сказал своему лицу в зеркало, но тело его не слушалось. Оно слишком хорошо помнило чары Елены, чтобы его можно было переубедить. Со вздохом отчаяния он сел на кровать и закрыл лицо руками. «Может быть, мне застрелиться и покончить с этим? По крайней мере, это избавит де Вега от хлопот». Подняв голову, он посмотрел на стену, разделяющую их комнаты. Сердце его ускоренно забилось. Рот его пересох. Он застонал, зная наверняка, что никогда не сможет быть в постели с Еленой.

Кто бы она ни была, она, конечно, не хотела быть узнанной. Если у Гулермо есть женщина, то зачем он следит за Еленой? Из злости, что она предпочла ему Диего? Или он жаждет награды? Подозревает, что Елена может навести его на Эль Гато! Кровь Мигуэля похолодела.

Через несколько минут он увидел, что они расстались, и каждый пошел своей дорогой. Брови его сдвинулись еще сильнее. Что-то происходило. Он подумал, знает ли об этом Джуан. Забыв про боли в животе, Мигуэль вернулся в постель, к тревожному сну.

Позднее Мигуэль лежал на кровати, благодаря самого себя за мужество, с которым он продержался во время обеда. Он улыбнулся печально. Неважно, что он вел себя как прожорливый волк, стараясь отогнать мысль о любви к Елене. Но он преодолел их, занимаясь обедом. Мигуэль застонал, поглаживая свой больной желудок. «Если я буду столько есть, мне не нужны будут подушки для маскировки».

Сожалея, что он послал Карлоса поговорить с Джуаном, он поднялся и зашагал по комнате. Старик бы помог ему с его заболеванием. Он чувствовал, что как будто взрывается.

Мигуэль вышел на балкон, надеясь увидеть возвращающегося Карлоса. Заметив белое, он присмотрелся. Женщина? Он нахмурился.

Закутанная в накидку, женщина поспешила к темной фигуре, которая вышла навстречу из тени. Произнеся проклятье, Мигуэль узнал мужчину. Гулермо! Несмотря на теплую ночь, он содрогнулся, как от холода. Мажордом схватил женщину в объятия и поцеловал, прежде чем увести дальше в темноту.

Наблюдая за этой парой внизу, Мигуэль задумался. Что-то в этом ночном объятии было неестественным. Если он прав, то что задумал Гулермо? Кто была эта женщина?