Поцелуй меня или заткнись!

Глава 12. Эмира

Назар замолк на пару минут. С каждым моим ударом сердца глаза мужчины увеличивались, готовые вот-вот выскочить из орбит. Я затаилась, боясь даже вздохнуть. Мир перестал существовать. Сосредоточилась лишь на одном мужчине, ожидая вердикт.

Наконец он отмер и, прочистив горло, заговорил уже с ухмылкой:

— Надеюсь к алтарю тебя вести не придется?

— Если ты так этого хочешь, то я могу уступить место своего папочки тебе, — подмигиваю ему и начинаю улыбаться открыто.

Он смотрит на меня опять своим пронзительным взглядом, и я бы отдала все свои сбережения на то, чтобы прочесть хоть что-нибудь в его глазах. Завеса, покрытая мраком, даже не собирается хоть немного приоткрыться…

Не могу быть уверена, но кажется Назар что-то задумал.

- Ты не замерзла? — как ни в чем не бывало интересуется Назар, пробегаясь взглядом по моей насквозь мокрой одежде.

Да он смеется что ли? Да на моем теле запросто можно пожарить стейк до хрустящей корочки. Да к тому же солнышко опять начало нежадно палить, еще немного и одежда полностью высохнет.

— А ты хочешь согреть? — хитро сощурившись, смотрю на него. Вот ничего не могу с собой поделать, так и хочется его провоцировать, а осознание, что хожу по лезвию ножа будоражит.

— А мне кажется, что ты собираешься со мной играть, Эмира?

— Кто? Я? С чего бы, Назар? — ухмылка вышла так себе, и скрыть волнение мне помог побег на берег реки.

Не заботившись о том, как я буду выглядеть, плюхнулась на мокрый песок, подставляя личико солнцу. На данный момент не хотелось о чем-то думать. Хотелось просто расслабиться и плыть по течению. Скоро время, которое я провожу с Назаром закончится и только один Бог знает, что будет, когда он привезет меня к машине.

— Ты чего сидишь на холодном? Совсем что ли, — крепкие руки обхватывают бедра и следом усаживают к себе.

Вроде бы ничего особенного, сколько раз я так же сидела на коленях у Захара или Марата? Да не сосчитать, но вот Назар это не они! Начинаю дергаться и пытаться вырваться, как около уха раздается шепот:

— Миренок, не обостряй обстановку.

Моментально зажмурилась, даже дышать перестала. Так и сидим. Смотрим на гладкую поверхность реки и думаем о своем. Я о том, какие сильные и горячие руки обнимают мою талию спустя столько времени и о том, как дико скучала по этим ощущениям.

Прочистив горло, задаю вопрос Назару, чтобы хоть как-нибудь разрядить обстановку:

— О чем думаешь?

— О тебе.

Вроде бы вопрос-ответ, но сердце исполняет кульбит. Думает все-таки.

— О чем бы ты хотел поговорить?

— О тебе.

А вот тут явно на грани подсознания появляется страх. Страх, что Назар докопается до правды и заявит права на МОЕГО сына.

— Спрашивай, — преодолевая неприятное ощущение, отвечаю ему.

— Как у тебя дела с мамой? Не наладился контакт?

Черт. Конечно, он знает, что моя мамаша еще та стерва, но почему именно этот вопрос? Почему не другой?

— Почему ты спрашиваешь?

— Потому что меня это волнует? Я всегда переживал за тебя, потому что… — он замолчал, но ему и не нужно было продолжать.

— Мои родители никогда меня не любили. Ты об этом и сам знаешь. Оттого и все дерьмо. Знаешь главное различие в воспитании мальчиков и девочек? А я вот уже знаю, так как сама воспитываю сына. Мальчиков надо хвалить только когда он что-то сделает и наставлять его советами. Не влезать, не делать все за него, а лишь советовать. И когда у него что-то получается — хвалить. Девочек надо хвалить просто так, просто за то, что она есть. Чаще говорить, какая она красивая, какая она умница и гордиться ей, что есть мочи. От того, что меня не любили в детстве — сейчас огромные проблемы с самооценкой и извечное желание доказать, что меня есть за что любить даже до сих пор… Помнишь ситуацию, когда я в слезах пришла с рисунком в руках? Я тогда еще на мастер-класс ходила по рисованию, — мне не требовалось ответа, потому что я и так знала, что помнит. — И ты сказал, что это прекрасно, — навернулись слезы, и я смахнула их тыльной стороной ладони. Это был самый худший и одновременно лучший день в моей жизни. — А на следующий день ты купил краски, кисти и холст. Я кстати до сих пор рисую и с каждым разом все лучше и лучше… А знаешь почему? Я мечтала об этом с детства. Слезно умоляла маму отправить меня на рисование, а она считала, что это блаж, я забиваю голову и насильно вела на балет. Я его ненавижу до сих пор. И вот спустя столько времени я пошла на этот мастер-класс, а в итоге мама обсмеяла меня… Унизила, как всегда. Но ты… Ты помог поверить в себя. И знаешь, что я еще поняла? Надо любить своих детей, не смотря ни на что. Любить надо от всего сердца и разбиваться в лепешку, чтобы развивать их стремления. Воспитывать психологически здоровых людей, а не недолюбленных истериков. Истинная любовь творить чудеса и излечивает всё, но лучше, чтобы люди были здоровы изначально…

Назар, не произнося ни слова, просто крепче сжал меня в своих объятьях. Конечно, к чему тут слова? Ведь он сам все растоптал, а сейчас пытается начать все заново. Но удастся ли ему преодолеть тот барьер, который я выстроила против него? Лишь время покажет.

Но раз уж у нас начался день откровений, так продолжим…

— Вот зачем ты вернулся? Ответь мне. Честно. Я уже практически научилась жить без тебя. Что ты хочешь от меня вот услышать реально? Вот ты хоть меня реально любил по-настоящему? Или любил придуманный образ? Или любил ты меня, как куклу и бесплатно приложение к себе? Или ты любил меня, как непутевую ученицу, которую иногда можно научить чему-нибудь новому, чувствуя свое превосходство? Но этот интерес, как в школе — увлекает на первые двадцать минут. ТЫ меня любил? Или я придумала все это? Или может мне это приснилось все? Ты хочешь услышать, как я загибалась ночами? Или как училась заново жить, но уже без тебя? Я могу все описать тебе в красках, ведь эти моменты моей боли преследуют до сих пор. Но нужно ли тебе это, Назар?

— Я заебался о тебе думать, но не думать о тебе не могу. И это правда, поверь. Потому что ты везде и всё вокруг явно напоминает о тебе. Первое о чем я думаю, открыв глаза, — ты. Последнее о чем я думаю, закрывая глаза, — ты. В промежутках между моими мыслями тоже ты. Даже во снах ты. После них вообще не хочется просыпаться в мир, где игры сознания никогда не станут явью. В моем телефоне — ты. Удалить их не поднимается палец. Да и желания не возникает, потому что раньше, как я возвращался к нам на квартиру с работы, зарывался в твои волосы и наслаждался моментом, делился тем, что происходит, у нас был диалог. А сейчас происходит уже на протяжении почти двух лет монолог психа, который рассказывает свое происходящее телефону. Дико слышать, согласен. Но ностальгия достаёт тебя из самых сокровенных уголков памяти. В телефоне всплывают воспоминания, которые удалять мне не хочется. Даже элементарно — улицы. Помнишь как ночью мы гуляли, не опасаясь быть замеченными? Это самые счастливые моменты жизни. До сих пор меня ничего не радовало. Ни новые места, ни знакомства, ни шоты за барной стойкой… Просто функционирую и думаю о тебе. Я правда пытался за тобой не следить… Меня хватило на два дня. Все то, что происходило с тобой, ломало меня. Особенно твоя беременность и потом рождение сына сломило меня. Я глушил алкоголь цистернами. И в один момент думал, что умру, как какой-то бомж за углом, никому ненужный…

— Тебе было плохо?! Ты серьезно, Назар? Внуитри меня было чувство, будто мне придётся пронести внутри себя эту любовь, которая была между нами, на всю жизнь одной. Эту искру, которая смогла зажечь внутри меня все, что я читала о любви в книгах. Всю жизнь вдвоём с болью я буду знать и стыдиться тем, что любила тебя и познала, как любовь может убить за две секунды. Что тебе вообще нужно от жизни? Ты принял уже решение? Ты будешь двигаться один, как и хотел раньше, или все-таки поддашься уговорам отца и примешь на себя это бремя? Хотя помолчи. Я ведь и так все знаю. Многие знают, что ты и Захар уже практически полностью переняли на себя ответственность от отцов. Не надо оправдываться, это все и так ясно. Просто думала, что ты осуществишь свою мечту и уедешь туда, где тебе было бы действительно комфортно. Наши стороны будут вечно в борьбе. Марат не допустит, чтобы Кира хоть как-то стояла на одном уровне с ним. Да это смешно, вы правда считаете, что у нее получится? Я помню, как ты гордился ею. И это правильно, ты ее брат, Назар. Но чтобы управлять таким количеством людей… Не знаю, на эту роль явно подойдет кто-то с железными яйцами.

— Например, Марат? — спрашивает мужчина, нахмурив брови.

— Например, и он. А что здесь такого? — я правда не понимала почему они не смотрят правде в глаза. — Кира жила хрен пойми где столько времени. Да она элементарно не приспособлена к передрягам, которые происходят внутри города!

— Может сначала разберемся с нашими проблемами, а потом вернемся к разговору о Кире и Марате?

— Наших проблем нет, Назар. Просто на данный момент я высказываю тебе то, что хранила в себе все эти годы!

— Да, Эмира! Я чертов мудак и долбоеб! Поверь, я это и так прекрасно знаю. Америку не открыла, — взрывается Назар. — Я, черт, всеми фибрами своей души пытаюсь все наладить! Что мне нужно сказать, чтобы ты наконец мне поверила?! Что мне надо сделать, Эмира!

И правда что? Что ему нужно сделать, чтобы я наконец приняла его и попыталась? Не зря ведь говорят, что разбитый бокал обратно не склеить. Но сколько можно уже оборачиваться назад и жалеть себя? Да таких, как я, сотни, и даже тысячи! Только у большей половины девушек нет и того, что имею я сейчас! И я поверю, да… Сделаю это! Ведь я просто хочу, чтобы меня любили. И кого обманываю? Себя?

— Всего лишь одна просьба: никогда не лги мне. Ради всего святого, не обманывай, не придумывай, не ври. Я пойму любую правду, в каком бы виде она ни была. Холодную, как лед, которая заморозит меня. Горячую, как огонь, в котором я сгорю. Разъедающей, как химическая кислота, которая разъест меня до основания. Но я смогу принять ее, не смотря на то, как мне будет больно. Но ты, найди в себе чертовы силы мне, признаться. Я боец, Назар. Я продолжу свой путь без тебя, а не буду каждый день промывать, как чертовы кинопленку, воспоминания. Я смогу простить тебя, поблагодарить, развернуться и уйти. Но я не выдержу еще одного удара с твоей стороны. Я просто не смогу. Самое главное честность, хотя честность не всегда сопутствует под руку с любовью, но она убивает все домыслы, которые люди сами себе придумывают. Быть честным это уважать не только себя, но и окружающих. Поэтому, не лги мне, пожалуйста, — повернулась к нему лицом и заглянула в глаза.

Таких эмоций на лице Назара я не наблюдала еще ни разу… Он стал, счастливым? Однозначно. В его глаза будто влили жизнь. Улыбка стала такой манящей. Протянув руку, он собирался погладить мои волосы, но остановился в последний момент, притянув ее к себе.

— Друзья, да?

Улыбаясь, я тихо ответила:

— Да. Пока давай так.

— Но, Эмира, прошу тебя…

— Ты про Василия? Я скажу ему, что пока подумаю.

— Эмира, я… буду биться за тебя, — решительно заявил Назар, а румянец на щеках заставил меня умилиться.

— Ох ты мой рыцарь, — ответила ему и неожиданно до меня донеслась трель мобильника. — Черт, меня кажется потеряли.

Мигом встав с колен мужчины, я побежала в сторону телефона, на ходу придумывая отмазку. Черт, как школьница себя веду… Имя «Марат» на дисплее вообще вот не предал уверенности.

— Ну и где ты? Я до тебя смог дозвониться только с пятого раза! — яростный голос Марата одним ударом смел все радостные чувства.

— Я же тебе говорила, что мне нужно съездить было в тот особняк, где будет проходить аукцион, и к заказчикам заодно.

— Эмира Тимофеевна…

Ну все, все пиздец, причем полный. Мне хана, оправдываться не стоит. Вот почему он всегда так не вовремя и почему всегда внушает страх, не находясь даже рядом? Иногда Марат становится совершенно невыносимом. В принципе, он и так не душка, но в некоторые дни становится за гранью реальности. Нет, Марат никогда не бил, бывало повышал голос, но своей энергетикой он подавлял всех. И поэтому ошибок и промахов были единичные случаи, если мы, самые близкие, его уважали и опасались, то чужие вообще писали кипятком по углам при виде его.

Не зря говорят, что все проблемы в основном идут из детства. Его взросление происходило в тотальном контроле деспота. И самое болезненное то, что мать, которая должна оберегать и защищать, вставала на сторону папаши. Единственным нормальным человеком из всей нашей «родни» были родители Льва. Именно в их доме, мы чувствовали поддержку. И вот именно сейчас мне не хватало Льва, ведь он один мог меня защитить перед Маратом, прикрывая мою задницу.

Чувствую, как Назар подходит сзади и берет мою ладонь, крепко сжимая. Волна спокойствия и такой долгожданной поддержки окутывает мое тело.

— Марат Николаевич, — также перехожу на официальный тон. — На данный момент я нахожусь у покупателя южной стороны для предварительного заключения соглашения на обслуживание дистанционного регулирования вопросов, связанные с внедрением программы для внешнего и внутреннего контроля.

Молчание Марата затягивается. Как его расценивать неизвестно, потому что у этого мужчины найдется ответ на все.

— Хорошо. Ты потом сразу домой?

Ух, пронесло! Ура! Я счастливый, как никто…

— Да, — кое — как пытаюсь сделать так, чтобы голос звучал равнодушно. — А ты?

— Нет, у меня много работы. Ужин не грей, я в офис закажу, — отвечает Марат и отключается.

Поддавшись порыву, бросаюсь на шею Назару и целую в щеку:

— Спасибо! Если бы не ты… — и тут до меня доходит: — Я бы вообще не оказалась в этой ситуации! Так что с тебя покупатель!

Назар не стремится меня отпускать и в глазах вижу, как он хочет мне что — то сказать, и я не могу понять, хорошее это или не очень.

— Эмира, по поводу работы…

Прикладываю палец к губам, произнося:

— Вот о чем я не хочу говорить, так это об этом. Работа есть работа. И пусть все останется, как есть. Я прекрасно знаю, что вы что — то замышляете. Также прекрасно знаю, что вы провалитесь. И тогда твоя Кира наконец поймет, что Марат намного сильнее не только ее, но и ее отца. Ей нет смысла противостоять северу, несмотря на то, что у нее очень сильная команда.

Назар удивленно поднимает брови. Он явно не ожидал таких слов от меня, но я правда считаю, что у них довольно таки мощная команда. Они достойные противники, но северу они явно проигрывают по всем показателям.

— А спорим? Если мы срываем аукцион, то с меня желание для тебя, — выпускает из объятий Назар лишь для того, чтобы протянуть руку для заключения спора.

— А если все — таки все проходит так, как нужно нам, то ты выполняешь мое желание? Любое? — спрашиваю, хитро поглядывая на него.

— Любое, но не, чтобы оставить тебя в покое. Это исключение, — упрямо заявляет мне. Назар и правда опасается этого… Хм, приятно, конечно.

— Была — не была. Я в игре, — вкладываю свою ладонь в его, пожимая и следом разбивая другой рукой. — А теперь отвези меня обратно. Мне пора.

Если сюда мы ехали в напряженной обстановке, то обратно уже возвращались по крайней мере довольные каждым своим. Но желание остаться с ним удваивается с каждым метром, хоть и понимаю, что даже думать об этом нельзя. И чувствую себя совершенно не глупо, что поддалась его уговорам. Кажется, что Назар уже не тот мальчик, который сделал мне когда — то больно.

Подъезжая к своей машине, я уже настолько пропиталась нашей атмосферой и разговорами, что слезаю с мотоцикла разочарованной.

— Я позвоню тебе? — он аккуратным движением заводит мою прядь за ухо. Краснея под его пристальным взглядом, отступаю назад. Ну чертова девственница на выданье прям. Но даже мой шаг назад не остановил его от «невинного!» поцелуя в щеку.

— Не обещаю ответить, — чинно — благородно отвечаю ему, чуть ли не делая книксен и направляюсь в машину, как слышу самодовольное в спину:

— Ответишь.