Поцелуй Меня Ложью

Должно быть, я отключилась где-то ночью после нескольких раундов секса с Базом. Мужчина подобен машине. Честно говоря, не думаю, что у меня хватит сил угнаться за ним.

Я перекатываюсь на спину, и легкое одеяло натягивается на мое тело, когда я протягиваю руку к другой стороне кровати. Мои брови хмурятся, понимая, что другая сторона холодная и пустая. Я медленно приподнимаюсь на локтях, затем сажусь, прислоняясь спиной к изголовью кровати, и оглядываю темную хозяйскую спальню. Звук льда, звенящего о стекло, заставляет меня сбросить одеяло с ног, схватить сброшенную рубашку База и двинуться к источнику. Я нахожу его сидящим на балконе, откуда открывается вид на бесконечный бассейн и раскинувшиеся за ним холмы.

Я немного отстраняюсь, чтобы наблюдать за ним, наслаждаясь свободой смотреть на него без его ведома. Он делает большой глоток янтарной жидкости из стакана и морщится. Он раздраженно проводит рукой по волосам, и я замечаю, как напряжение спадает с него. Кажется... он расстроен. Нет, это даже не лучший способ описать его. Он кажется сердитым и потерянным. Очень похоже на меня.

Я опускаю взгляд на его руку, которая все еще перевязана, и чувствую боль в груди. Я вижу чернила, выглядывающие из-под повязки, и знаю, если бы я увидела татуировку прошлой ночью, то поняла бы, кто он. Татуировка скелетного ключа — мертвая выдача.

Его лицо скрыто в темноте, и я не могу сказать, то ли это его настроение, то ли просто из-за отсутствия света. Прежде чем меня поймают на слежке за ним, я решаю заявить о своем присутствии.

— Эй, — тихо говорю я, заставляя его повернуться ко мне. Его глаза скользят вверх и вниз по моему телу в его рубашке, и я вижу, как на его лице появляется ухмылка. — Не мог уснуть?

— Сон ускользает от меня почти каждую ночь.

Он вздыхает и откидывается назад, чтобы получше меня рассмотреть.

— Какая-то особая причина? — спрашиваю я, гадая, не чувство ли вины не дает ему спать по ночам.

Неужели смерть Мэдисон давит на него так же, как и на меня?

— Не совсем. Просто работа.

— Ах, как скажете, мистер Туманность, — игриво поддразниваю я, печально кривя губы.

Я собираюсь сесть рядом с ним, но он хлопает себя по коленям и тянется к моей руке, притягивая тело к себе, так что я падаю к нему на колени. Его тело тёплое, твердая стена мышц позади меня, поэтому я прижимаюсь к нему и головой к его груди, глядя на звезды и полумесяц.

Мы наслаждаемся тишиной, которая опускается, между нами, наши взгляды прикованы к невероятному виду. Огни внизу под холмом все еще мерцают, но рассвет медленно ползет по горизонту. Одна за другой звезды начинают гаснуть.

Я закрываю глаза и вспоминаю свое детство. В те времена, когда с Мэдисон было не так тяжело находиться рядом, мы поднимались на холм кладбища и старались подавить дрожь, проходя мимо надгробий, но когда наконец мы добирались до вершины холма, затененного деревьями, то смотрели вниз на остальной город и наблюдали за жизнью сверху. Это был наш маленький кусочек рая. Теперь, думая об этом, мне становится немного не по себе, но в то время это было нашим местом — единственным местом, куда мы ходили, которое было нашим. Где нам не нужно было пытаться быть кем-то, кроме сестер-близнецов, которые иногда разделяли одни и те же чувства. Вот так мы и сблизились. Нам не нужно было много разговаривать. Это были просто... мы и город под нами.

Мои глаза слезятся, когда я смотрю вниз на яркий, оживленный город подо мной. Не могу не задаться вопросом, что бы подумала Мэдисон об этом виде, если бы она все еще была здесь. Были ли у нас еще наши молчаливые моменты единения? Или с возрастом мы отдалились бы друг от друга? Самое печальное, что я никогда этого не узнаю.

— Я часто так делала, когда была моложе. Мы поднимались на холм и любовались закатом. Прошло так много времени с тех пор, как я просто наслаждалась, сидя снаружи. Я давно по-настоящему перестала радоваться жизни. И забыла, как здесь спокойно.

— То, что я здесь, наверху, помогает мне думать. Там, внизу, всегда столько всего происходит, и это так хаотично. Я нуждаюсь в уединении.

— Да, — шепчу я, все еще погруженная в мысли о сестре.

— С кем ты раньше ходила?

— Хм?

— Ты сказала «мы», и я понял, что ты имела в виду, что ходила с кем-то.

Я замираю на секунду, пытаясь собраться с мыслями и удержаться, чтобы не ударить себя. Почему, я должна была это говорить, ностальгировать и открывать рот?

— Моя подруга. Я часто ходила с ней. Когда мы были маленькими, — выпаливаю я.

— Что заставило вас прекратить?

Меня охватывает печаль.

— Она умерла.

Я чувствую, как Баз напрягается подо мной. Поерзав со мной на руках, он ставит стакан на столик рядом с собой, затем кладет ладони мне на бедра, успокаивающе поглаживая.

— Мне очень жаль.

Он целует меня в затылок, и я ненавижу себя за то, что наслаждаюсь его поцелуями. Ненавижу чувство удовлетворения, которое они дают мне.

Как я должна сопротивляться этому мужчине? Тому самому, которого должна ненавидеть.

Я прочищаю горло. Болезненно.

— Все в порядке. — моя нижняя губа дрожит, и я рада, что он меня не видит. — Это было очень давно.

— Она была больна?

Боже, как бы я хотела, чтобы она была больна.

И вот тут-то ответы становятся хитрыми. Все, что я скажу, может вызвать у него воспоминания или заставить задуматься, кто я. Я хотела бы повернуться к нему и рассказать все, отпустить весь гнев и печаль, которые я носила в себе в течение многих лет, но не могу. Мне нужно действовать осторожно.

— Она уехала как раз перед нашим выпускным классом. — ложь. — И начала встречаться с новым парнем там, где жила. — ложь. — Ее убили. — правда.

— Господи, — шипит он. — Мне очень жаль.

— Не надо, — тихо бормочу я. — Она не была величайшей личностью. Черт, она даже не была хорошей подругой, но она... — я замолкаю, мое горло сжимается от нахлынувших эмоций.

— Но она не заслужила смерти, — заканчивает он за меня. Как будто он прочитал мои мысли. — Никто не заслуживает.

Я немного обдумываю его слова, прежде чем спросить:

— Ты действительно в это веришь?

Я поворачиваюсь к нему лицом.

— Что?

— Что даже если люди плохие, они не заслуживают смерти?

Я вглядываюсь в его глаза и лицо в поисках плохого человека. Если я узнаю, что он убил Мэдисон, захочу ли я его смерти? Смогу ли я убить его? Мой мозг говорит, что я смогу это сделать. Но сердце, по какой-то причине, когда я смотрю на База, говорит, что это не вариант.

— Думаю, что слишком многие люди берут дело в свои руки, как акт мести, но к чему это приводит? К крови на руках? Кто мы такие, чтобы играть в Бога?

— Не знала, что ты религиозен, — безапелляционно отвечаю я.

Он усмехается.

— Нет. Я просто говорю, что не думаю, что убийство кого-то из-за того, что он был плохим человеком, оправдывает что-либо.

Я выпрямляюсь на его коленях, гнев кипит на поверхности. Я склоняю голову набок, разглядывая его.

— То есть ты хочешь сказать, что, если бы кто-то причинил боль или убил кого-то, кто тебе дорог, ты бы не захотел отомстить?

Его брови опускаются от вопроса, и на секунду я переживаю, что выдала слишком много. Проходят секунды, прежде чем он обхватывает мою щеку ладонью и проводит большим пальцем по моей коже успокаивающими кругами.

— Не могу сказать, — бормочет он, глядя мне в глаза. — Если кто-то причинит тебе боль, я, вероятно, убью его.

Дрожь пробегает по моей спине, и перехватывает дыхание. Мне не должно нравится это, но нравится. Боже, мне нравится. Это первый раз, когда кто-то настолько заботится, чтобы произнести такие слова. За всю свою жизнь я была вторым лучшим и пряталась в тени, и впервые я чувствую, что кто-то действительно видит меня.

— Ты мил со мной, Баз Кинг? — игриво спрашиваю я, заставляя его рассмеяться.

Он тепло смотрит на меня.

— Возможно.

Бабочки взлетают, и я отвожу взгляд. Он приподнимает мой подбородок, заставляя меня посмотреть на него.

— Давай вернемся в постель.

— Чтобы... поспать?

Его смех глубокий и заразительный, когда он помогает мне слезть с колен.

— Господи, я создал монстра.

Я хлопаю его по плечу.

— Это справедливый вопрос, учитывая, как часто мы занимались сексом. Ты как машина.

— Я не слышу никаких жалоб, — парирует он, приподняв бровь.

— Ты прав. — я ухмыляюсь, подмигивая ему, прежде чем повернуться и скользнуть обратно в его спальню, чтобы вернуться в «постель».

На следующее утро я просыпаюсь с теплым телом за спиной, тяжесть давит на бок, и когда я открываю глаза и смотрю через плечо, то вижу спящего База. Мне нравится наблюдать за ним еще какое-то время, но, будто меня окатили ведром холодной воды, именно в этот момент я понимаю, что все может стать неловким.

Не хочу выглядеть полной дурой и впасть в идиотскую мысль, что секс со мной изменит его мнение о нахождении меня рядом с ним. Баз Кинг не из тех, кто останавливается на одной девушке, в этом я уверена. Наверное, он хочет, чтобы сегодняшнее утро прошло как можно спокойнее. Простое отмахивание. Он скажет, что ему доставило удовольствие провести со время, но поскольку я возвращаюсь в Нью-Йорк, нет смысла тянуть с этим.

Приняв решение, я выскальзываю из кровати и тихо пробираюсь в его ванную. Сходив в туалет, я умываюсь, провожу пальцами по волосам и выдавливаю зубную пасту на палец, чтобы быстренько почистить зубы. Прополоскав горло его ополаскивателем, я чувствую себя слегка свежей. По крайней мере, я могу пройти путь позора с почти нетронутым достоинством — ни ужасно утреннего дыхания, ни запекшихся глаз, ни растрепанных волос.

Испуганный вскрик застревает у меня в горле, когда я выхожу из ванной и вижу, что Баз сидит на кровати, прислонившись спиной к изголовью. Он без рубашки, как и тогда, когда мы наконец-то легли спать, с каждым мускулом на виду. Простыни едва прикрывают его утренний стояк, из-за чего трудно отвести взгляд. Я замолкаю, и мой рот раскрывается при его словах:

— Ты голодна?

Я ожидала чего-то в этом роде: «Было здорово, но у меня нет времени на обязательства». Или. «Я могу вызвать тебе такси, если хочешь?» Но предложение позавтракать с ним совсем не то, чего я ждала. Совсем.

Шокирующий фактор всего этого заставляет меня улыбнуться.

— Я с удовольствием позавтракаю.

Он улыбается в ответ и выскальзывает из кровати, совершенно голый. Мои глаза задерживаются на упругой заднице, когда он пересекает спальню к своему шкафу. Я стою как идиотка, пока он одевается и идет в туалет. Он выходит, одетый в пару спортивных штанов и темно-серую футболку, которая идеально обтягивает его мышцы.

Баз останавливается передо мной, его глаза блуждают по моему телу, но взгляд

задерживается на моем лице. Страх впивается мне в горло, когда он смотрит на меня сверху вниз. Сегодня утром я смыла всю косметику, и теперь он видит меня. Настоящую меня.

Замечает ли он?

Собирает ли медленно воедино кусочки нашего общего прошлого?

Его рука поднимается к моему лицу, и я подавляю желание вздрогнуть.

Большим пальцем он легонько проводит по моей скуле.

— Ты не нуждаешься во всей этой косметике. Ты великолепна и без неё. — с этими словами он наклоняется и целует меня, прежде чем развернуться и выйти из комнаты. — Давай, грязная девочка, ты, наверное, уже проголодалась.

Мне требуется несколько минут, чтобы собраться с мыслями и эмоциями, прежде чем последовать за ним вниз. Я этого не ожидала. Я не ожидала, что он будет таким милым утром. Я ждала сапога, а не завтрака и комплиментов.

Внизу, на кухне, я наблюдаю, как Баз расхаживает по-своему безукоризненно чистому пространству, готовя нам завтрак. Я предложила свою помощь, но горячим поцелуем и прикосновением языка он сказал, что справится со всем сам. Так что теперь я просто сижу, наблюдая, как он работает, пока я беру себя в руки.

Я не хочу смотреть на База как на двух разных людей, но для меня это именно так. Он Баз с той первой ночи, когда я отдалась ему, но он также Себастьян — один из Дикарей — из средней школы. Нет никаких доказательств, что он убил мою сестру. Черт, нет никаких доказательств, что кто-то из них это сделал, но это не значит, что они не замешаны в этом. Все это не значит, что он невиновен.

Чтобы сохранить ясную голову, я напоминаю себе, что моя сестра была убита. Прошли годы, а ее дело так и осталось нераскрытым, так что я ей многим обязана. Я обязана предоставить ей справедливость. В конце концов, в ту ночь на ее месте должна была быть я. Это самое меньшее, что я могу сделать.

Часть меня задается вопросом, что если бы роли поменялись местами, и я стала бы той, кто отправилась бы на скалу Поцелуев той ночью, то сделала бы Мэдс то же самое? Искала ли бы она правду? Или двинулась бы дальше много лет назад и оставила бы мою смерть в прошлом?

Я смотрю, как Баз готовит, и понимаю, что он из тех мужчин, с которыми она могла бы связать жизнь. С кем бы делила такое пространство. Водила такую машину, как у него. Спала бы постели каждую ночь. И хотя мне все равно, эта мысль вызывает у меня беспричинную злость.

Мой телефон вибрирует в ладони, вырывая из мыслей, и я провожу пальцем по экрану, чтобы прочитать сообщение Кэт. Это маршрут нашего полета. Сегодня утром она заверила меня в сообщении, что у них с Верой все в порядке и они основательно повеселились. Мысль, что они спят с кем-то из этих убийц, заставляет меня содрогнуться. Это лицемерно, поскольку я занимаюсь этим уже два дня подряд.

Баз ставит передо мной тарелку, наполненную разнообразной едой, и мы приступаем к завтраку. Он читает что-то на своем Айпаде, пока я просматриваю электронную почту, нажимая на уведомления о банковских выписках. Еще одна комиссия за кредит.

Черт.

В животе у меня образовалась яма, грозящая подняться к горлу, как желчь, но я проглатываю ее, запивая кофе, яйцами и беконом. Я подавляю желание покусать ноготь и неловко ерзаю. Мне нужно найти способ для большей работы, чтобы оплатить свои счета. С такой скоростью, как у меня, они посадят мою задницу в тюрьму за все долги, в которых я варюсь.

Мы доедаем еду, и Баз становится серьезным, потягивая кофе.

— Ты ведь сегодня улетаешь?

Я сглатываю внезапный комок в горле.

— Да.

Какое-то время он молчит. Его большой палец несколько раз скользит по губам, прежде чем он поворачивается ко мне и говорит:

— Я хочу оставаться на связи.

Мои глаза расширяются, и я чуть не давлюсь кофе.

Ну, дерьмо.

Я замолкаю, не решаясь сказать «да» по очевидным причинам. С одной стороны, Баз может быть виновным. Я заставляю себя сглотнуть и тревожно почесываю затылок.

— Я могу дать тебе свой номер... что, по-моему, довольно странно, учитывая обстоятельства...

— Учитывая, сколько раз я тебя трахал?

Он ухмыляется, и я опускаю голову, пряча румянец, заливающий мои щеки.

Печальная улыбка кривит мои губы.

— Именно.

Баз соскальзывает со стула и разворачивает меня к себе. Он заключает меня в клетку, его руки ловят меня в ловушку самым лучшим образом.

— Я серьезно. Мы будем поддерживать связь, грязная девочка, — говорит он, пристально глядя на меня.

Он скользит рукой по моей шее, запутываясь пальцами в волосах, прежде чем дергает мой рот, чтобы встретиться с его. Поцелуй горячий. Он жесток и требователен, но в то же время мягок и тверд в своих намерениях. Он прощается, не прощаясь.

Когда мы отстраняемся, то тяжело дышим, наши лбы упираются друг в друга.

— По-другому и быть не может, — шепчу я.

Удивительно, но Баз сам отвозит меня в Kings Resort под видом работы. Мы обменялись телефонами, и, как бы неловко это ни выглядело, он заставил меня пообещать, что я отправлю ему сообщение, как только благополучно вернусь в Нью-Йорк. Чего он не знал, так это того, что я запланировала для нас.

Во время полета я молчала. Продумывала план. Делала необходимые заметки. Если я хочу больше узнать о парнях и их повседневной жизни, мне нужно найти способ остаться в Лос-Анджелесе. А сделать это означало использовать мои связи в своих интересах.