Глава 13

Раф метался по дому, как зверь в тесной клетке. В голове бурлили мысли. Он подошел к гостевой спальне. Может, Ник еще не спит? Он прислушался. В комнате стояла гробовая тишина. Должно быть, его друг спал, утомленный долгой дорогой.

Раф поднялся в галерею, нашел портрет матери и при лунном свете, проникавшем через высокие окна, стал его рассматривать. Она оказалась красивой женщиной, но лицо ее было слишком сурово. Художник не сумел скрыть опущенные вниз уголки губ и жесткое выражение глаз.

Раф потрогал холодную поверхность холста, будто надеялся обрести вновь давно потерянную связь с матерью. Не почувствовав ничего, Раф огорчился. Он не мог даже вспомнить, были ли у него с ней добрые отношения.

Он бродил по комнатам, пытаясь обнаружить знакомые предметы. В какой-то миг его посетило предчувствие, что вуаль неизвестности скоро приподнимется. Не было ничего досаднее, чем ощутить близость откровения лишь для того, чтобы тут же его утратить.

Нужно с кем-нибудь поговорить, решил Раф. Он надел плащ и шляпу. Пожалуй, стоит съездить в Стоухерст. Интересно, как отреагирует Андриа, когда он появится в ее спальне? Придется придумать оправдания… К черту оправдания! Она пока еще его жена.

Дорога, бегущая по холмам, вдохнула в него новые силы. Одна только мысль, что он снова увидит Андрию, приводила его в возбуждение. Последние несколько дней — он не мог не признаться в этом — его не покидала тоска. Она прочно сидела в сердце, как болезненная заноза, от которой неизвестно как избавиться. Никто не знал, как терзают его одиночество и отчаяние. Мир восстал против него, и никто не хочет его понять. Горло его сдавил спазм, к глазам подступили слезы. Раф поклялся себе, что найдет способ узнать о своем прошлом.

Андрии снилась река. Глубокие, холодные воды держали ее в своих шелковых, но крепких объятиях. Она пыталась набрать в легкие воздуха, но погружалась все глубже и глубже. Река тянула ее за ноги, засасывая в бездонный омут.

Андриа застонала и проснулась. Руки судорожно вцепились в одеяло. Оживший страх вновь сковал льдом ее сердце, когда в полутьме она услышала какой-то шорох.

Возле кровати стоял мужчина. Андриа в ужасе посмотрела на него и уже хотела закричать, но тут холодная рука закрыла ей рот.

— Не пугайся. Это я, Раф. Мне нужно поговорить с тобой, Андриа.

Она немного успокоилась, хотя от страшного сна ее все еще пробирала дрожь. Какое-то необъяснимое чувство побуждало ее излить Рафу все свои горести. Но разум взял верх над сердцем.

— Я тебя сюда не приглашала, — неуверенно произнесла она.

— Согласен. — Раф сделал вид, что не заметил ее недовольства. — Но я не мог заснуть. Мне нужно с кем-то поговорить. Пожалуйста, выслушай меня, большего я не прошу.

Он зажег свечу возле ее кровати, и Андриа увидела тоску в его глазах. Ехидная реплика замерла у нее на языке.

— Как ты вошел сюда, Раф? Я была уверена, что Ребекка заперла все двери.

— Как видишь, не все. Я вошел через боковую дверь. Ту же, что и в прошлый раз.

Несколько долгих секунд они в упор смотрели друг на друга. Напряжение нарастало.

— Я ведь тебе говорила, что…

— Я помню, что ты мне говорила, Андриа, но мне нужно, чтобы ты меня выслушала.

Она промолчала и опустила ноги на пол.

— Что случилось? Опять плохие новости? Я не уверена, хватит ли у меня сил их слушать. — Завернувшись в теплый халат, Андриа отошла на другую сторону комнаты, чтобы оказаться как можно дальше от Рафа.

У нее появлялась слабость в коленях, когда он находился рядом. Тело жаждало его прикосновений, будто наделенное собственным умом, и ей приходилось вести непрестанную борьбу с одолевавшим ее желанием.

— Мой отец проиграл Бо крупную сумму. Долг тянет на целое состояние, и, если деньги не будут выплачены, мы лишимся Роуэн-Холла.

Андриа некоторое время обдумывала это сообщение. Что-то слишком уж часто в последнее время она слышала имя кузена, и, как правило, в сочетании с именами его дружков.

— Бо очень деловой человек, — заметила она. — Такое впечатление, что он из всего извлекает выгоду.

— И преимущественно грязными методами, — подчеркнул Раф.

— Как бы то ни было, мне очень жаль, что лорд Роуэн с ним связался. Скажи, как ты это выяснил?

— Отец сам мне сказал.

— Он с тобой разговаривает? После всего, что произошло?

— Этой ночью мы пришли к взаимопониманию, в какой-то степени. Я ничего не помню о прошлом, и поэтому у меня нет причин на него обижаться. Я решил взять на себя управление поместьем и позабочусь, чтобы долг был выплачен полностью. Но мне ненавистна мысль, что для этого я должен пожертвовать своим наследством. Я бы не дал Бо ни пенни.

Раф сел в кресло, покрытое ситцевым чехлом, и опустил голову. Андриа не выдержала и, подойдя к нему, коснулась его волос.

— Жаль, что тебе приходится взваливать на себя эту дополнительную ношу. Я тебе очень сочувствую, Раф.

У него сжалось сердце. Он обвил руками бедра Андрии и прижался лицом к ее животу. Андрию захлестнула нежность. Она погладила Рафа по волосам и сразу вспомнила, как делала это раньше и какое удовольствие от этого получала.

Но их разделяли годы, заполненные тоской и болью.

— Я… — начала Андриа, пытаясь отодвинуться от него, но Раф только крепче сжал руки.

— Не надо, — прохрипел он. — Позволь мне просто посидеть так. Дай мне немного утешения, я очень в этом нуждаюсь.

Андриа сдалась и обняла его за плечи. Желание опалило ее огнем. Сердце затрепетало, на щеках выступил румянец.

— Я очень беспокоюсь за твоего отца. Это правда, Раф.

— Спасибо. — Он поднял голову, его глаза были влажны от слез. — Я так нуждаюсь в твоей поддержке, Андриа, — простонал он.

Она закрыла глаза, чтобы спрятаться от его пронзительного, мятущегося взгляда.

— Но это ничего не изменит между нами, и ты это знаешь.

— Твои прикосновения для меня точно сладкая песня.

Андриа вновь попыталась отстраниться, но Раф ее не отпустил. Он встал и поднял ее на руки, и она опять вспомнила его недюжинную силу. Это уж точно в нем не изменилось.

— Я хочу тебя, — отрывисто произнес он, опуская ее на пол.

— Это безумие, — прошептала Андриа, но уже не могла противиться своему желанию.

Он прижался к ее губам, невзирая на ее слабое сопротивление, и ее руки обвились вокруг его шеи. От него пахло лошадиным потом. Присущий только Рафу запах пьянил ее, и у Андрии подогнулись колени. Ее тело рвалось к нему. Раф это понял, и его ладони медленно прошлись по ее груди, бедрам и двинулись вниз.

Когда его рука оказалась у нее между ног, в самой сердцевине возбуждения, он застонал. Андриа выгнулась ему навстречу.

— О, Раф… — прошептала она в его губы.

Раф отнес ее на кровать, сорвал с нее халат и рубашку и приник губами к ее груди. Потом со стоном отстранился, быстро снял свою одежду и начал целовать ее тело.

Андриа уже едва сдерживала желание. Видя это, Раф лег на нее и раздвинул ее ноги. Нежно и бережно он вошел в нее.

— О Боже… Андриа…

В своем горе она уже забыла, как это было между ними раньше. Но тело ее все помнило. Раф идеально ей подходил. Он угадывал малейшее ее желание и отлично знал, как привести ее к вершинам блаженства. Она не могла насытиться его ласками. Андриа отдала ему всю себя, и он уверенно вел ее к пику наслаждения.

Наконец тело ее содрогнулось в экстазе, она закричала и обмякла в его руках. Теперь Раф мог позаботиться и о себе. После нескольких сильных рывков тело его выгнулось, он заскрежетал зубами и, обессиленный, опустился на нее.

Расслабленные, они жадно прильнули друг к другу. Андриа начала было ругать себя за несдержанность, за то, что уступила его домогательствам, но вскоре поняла, что все это бесполезно. Она была счастлива в его объятиях. И мечтала об этом долгих три года.

— О, Раф… — прошептала Андриа, когда он, приподнявшись, заглянул ей в лицо. В глазах у него зажегся дьявольский огонь, на губах играла грешная улыбка.

— Наконец-то в долине печали стало немного светлее, — произнес он, ухмыльнувшись. — Андриа, мучительница моя, ты самая нежная и самая сладкая из всех женщин. И самое несносное создание на свете.

— Мне нечего тебе сказать, — сонно проговорила она.

Раф положил ее голову на свое плечо, и она, устроившись поуютнее, начала погружаться в сон. Завтра она обо всем подумает. Завтра, но не сейчас.

Андриа проснулась, едва первые проблески зари осветили серое зимнее небо. Она блаженно потянулась, наслаждаясь теплом, исходящим от тела Рафа. Вчера она проявила слабость. Это было безумие. Но подобная необузданность была свойственна ей и раньше — ее тело всегда реагировало подобным образом на его ласки. И это несмотря на то, что он нанес ей такой жестокий удар в сердце.

Она закусила губу, не желая возвращаться к воспоминаниям. Ведь сейчас это был другой человек, разве не так? Раф стал более терпимым — не то что раньше, когда, чуть что, был готов закатить дикий скандал. Теперь он относился к ней уважительно и нежно. Да, он сильно изменился. Теперь это был заботливый, любящий мужчина.

Было бы замечательно, если бы он остался таким навсегда!

Раф пошевелился. Черты его больше не были суровы, даже во сне лицо его хранило память об их ласках. Не открывая глаз, он притянул Андрию к себе, и его рука начала сладостное путешествие по ее телу. Страстное желание вновь всколыхнулось в ней. Он творил чудеса, играя на ее чувственности как на музыкальном инструменте, доставляя удовольствие ей и себе…

Когда они снова проснулись, солнце уже стояло высоко над горизонтом.

— Андриа! — кричала леди Стоу, стуча кулаками в дверь. — Ты все еще спишь? Тебе нездоровится?

— Нет, нет… — Андриа села в постели. — Просто вчера я поздно уснула. Не волнуйтесь, Ребекка, я скоро спущусь к вам.

— Хорошо, а то я уже начала беспокоиться.

— Все в порядке. Завтракайте без меня.

Когда шаги леди Стоу стихли, Андриа села на кровати и спустила ноги на пол.

Раф поймал ее, прежде чем она успела встать, и крепко обнял.

— Спасибо тебе, — прошептал он. — Я так нуждался в твоем тепле.

Она не знала, что ему ответить. В сердце ее тревога уступила место любви.

— Андриа, ты можешь не волноваться, что меня увидят. Я сейчас исчезну. Еще раз благодарю тебя за прекрасную ночь.

Он ничего от нее не требовал, лишь молча наблюдал, как она надевает нижние юбки с кринолином, а поверх них скромное светло-синее платье из муслина с рисунком в виде мелких веточек.

Андриа собрала волосы в пучок и надела кружевной чепец.

Раф не мог отвести от нее глаз. Не выдержав его пристального взгляда, она выбежала из комнаты.

Раф сладко потянулся. Каждая клеточка его тела помнила об удовольствии, которое подарила ему Андриа. Эта ночь вселила в него надежду, что когда-нибудь он сможет снова назвать ее своей женой. Он встал с постели, тихо насвистывая какую-то мелодию, и потянулся к валяющейся на полу одежде. Когда он вытягивал из кучи свою смятую сорочку, в комнату кто-то постучал.

Он не успел даже шевельнуть пальцем, как дверь отворилась и на пороге появилась молоденькая служанка с ведерком угля. При виде голого мужчины глаза ее расширились от изумления. Она прижала испачканную сажей ладонь ко рту, но перед этим все-таки пронзительно завизжала.

Раф торопливо натянул рубашку, чтобы прикрыть наготу. Девушка покраснела до корней волос. Он подмигнул ей и приложил к губам палец, приказывая молчать. Но было слишком поздно.

Уитерспун, дворецкий, за которым следовали два лакея, вошел в комнату.

— Что здесь происходит? — грозно произнес он, вытаращив глаза.

— С добрым утром, Уитерспун, — ухмыльнулся Раф. — И не просто с добрым. Утро восхитительное! А на мой счет можете не беспокоиться. Я сейчас ухожу, вот только оденусь. — Он натянул бриджи, взял плащ и шляпу.

— Лорд Деруэнт, смею вам напомнить, мы вас здесь не ждали, — с напыщенным видом изрек дворецкий.

— Вы, может, и не ждали, однако же я здесь, как видите. Но вам нет нужды беспокоить леди Стоу. Я не останусь на завтрак и сейчас удалюсь.

— Очень хорошо, сэр. — Уитерспун поджал губы. Он прогнал служанку и приказал лакеям идти вниз. Затем недоверчиво посмотрел на Рафа, покачал головой и закрыл за собой дверь.

Через минуту Ребекка обо всем узнает, подумал Раф. Может, лучше с ней встретиться? Не то, чего доброго, упустив истинного виновника, она выплеснет свой гнев на Андрию.

Раф сделал все возможное, чтобы одежда не выглядела слишком мятой — неопровержимое свидетельство того, как он спешил заняться с Андрией любовью. Потом быстро сбежал по лестнице и, минуя множество роскошных комнат, направился на дальнюю половину дома, где по наитию отыскал утреннюю гостиную.

В уютной комнате, среди желтых дамасских гардин и ярких ковров, он увидел Андрию. Перед ней на столе стояла тарелка с яичницей и копченой рыбой. Рядом сидела леди Стоу в роскошном лиловом халате и кружевном чепце. Кроме них, Раф с удивлением увидел еще одного человека, который предпочел не встречаться с ним взглядом. В зеленом, как мох, сюртуке, желтых бриджах и ослепительно белом шейном платке Дерек Жискар напоминал ожившую иллюстрацию из модного журнала.

Раф вошел в гостиную, и Андриа бросила на него испуганно-виноватый взгляд:

— Раф!

— Доброе утро, мадам жена и тетя Ребекка, — улыбнулся он. — И мистер Жискар. Приятный день, не правда ли?

Глаза его тетушки метали молнии.

— Что ты здесь делаешь? Я тебя предупреждала, чтобы ноги твоей не было в этом доме! Я сейчас прикажу вышвырнуть тебя отсюда.

— Успокойтесь, тетя. Полагаю, что настало время заключить перемирие. Хватит уже носить в себе недобрые чувства. Это очень утомительное занятие, вы не находите?

— Недобрые чувства?! — выдохнула Ребекка, выпячивая свою и без того внушительную грудь. — Мои чувства не имеют ничего общего с тобой. Да я вообще не желаю тебя знать!

— Ребекка… — жалобно воззвала Андриа.

— Вот незадача, — вздохнул Раф, разглядывая сверкающие блюда, накрытые серебряными крышками. Он положил себе яичницу, ветчину и пару хрустящих горячих булочек. — Борьба предполагает участие двух сторон, но у меня нет желания с вами враждовать. В конце концов, мы одна семья, тетя.

— Ну, это уж слишком… — возмутилась Ребекка, и лицо ее побагровело.

— Тетя, что конкретно я вам сделал, что вы так настроены против меня? — спросил Раф, усаживаясь за стол.

Взгляд Ребекки перескакивал с него на Андрию.

— Мне ты ничего не сделал, но ты оскорбил людей, которые мне дороги.

Раф постучал вилкой по тарелке.

— А вы сможете обо всем забыть, если другие простят мне мои грехи?

Леди Стоу, казалось, обдумывала эту гипотетическую ситуацию.

Дерек сочувственно взглянул через стол на Андрию. Раф ощутил их близость и почувствовал какое-то беспокойство. Все его достижения в отношениях с женой — только видимость. Прочная дружба, связывающая этих двух людей, на него не распространяется. От этой мысли ему вдруг стало грустно. Как он вообще мог предположить, что сумеет смести все барьеры на пути между прошлым и будущим?

— Ну, так как, тетя? Перемирие? — Раф проглотил кусок яичницы, но она показалась ему безвкусной. Он наблюдал за борьбой, отражавшейся на лице Ребекки, и снова почувствовал себя одиноким и никому не нужным. — Неужели я такой никудышный человек, что мне нет прощения? — Он повернулся к Дереку: — Вы можете рассказать мне что-нибудь о моем прошлом? Все это наверняка происходило на ваших глазах.

— Проблемы Андрии в такой же мере и мои, — нерешительно начал Дерек. На скулах у него выступили красные пятна. — Когда вы уехали, она ходила как потерянная. А потом еще Бриджит… Я боялся, что Андриа не выдержит и сломается. Но я ничем не мог ей помочь, кроме как обвинить во всем вас, сэр. Впрочем, сам я никогда не держал на вас зла. Мы с вами общались очень мало.

Чувствовалось, что он говорит серьезно, и взгляд его карих глаз показался Рафу искренним.

— Спасибо, Дерек.

— Впрочем, кому-нибудь стоило бы вызвать вас на дуэль за то, что вы подвергли Андрию таким страданиям, — проворчал Дерек.

— Однако никто не бросил мне вызов, и сейчас я стараюсь исправить положение.

— Не знаю, удастся ли тебе когда-нибудь это сделать, — холодно заметила Ребекка. — Исчезновение Бриджит — прямой результат твоих действий… твоих эгоистичных действий.

Раф сделал большой глоток кофе.

— Я уже говорил, что раньше я был легкомысленным и самонадеянным человеком. И безжалостным. Скандалил со всеми подряд. — Он взглянул на Андрию, уставившуюся в свою тарелку. — Но я ничего не помню, и единственное, что я сейчас хочу, это жить в мире со всеми. Отец готов забыть о прошлом. У него нет другого выхода.

— Тяжелые обиды не так просто забыть, — изрекла Ребекка. — Прошлое не вычеркнешь одним взмахом пера, особенно если учесть, что ты после себя оставил. — С этими словами она тронула Андрию за руку. — Другая бы убила такого мужа, как только он здесь появился.

— Давайте не будем об этом, — взмолилась Андриа. Лицо ее исказила боль. — Сейчас мы должны направить все силы на поиски Бриджит, если она еще жива.

Рафа тронула горечь ее слов. Он только сейчас осознал, что ведь они могут никогда не найти свою дочь. Грустные мысли снова ввергли его в пропасть страданий, таких знакомых и привычных. Он отодвинул кресло и встал из-за стола.

Андрии было бы лучше остаться с этим сладкоречивым человеком, Дереком, подумал он. У них, похоже, много общего. Возможно, их дружба со временем перерастет в нечто большее. Почему бы и нет? Мысль эта вызвала в нем ревность, которую он безжалостно прогнал прочь.

— Я признателен вам, что вы позволили мне высказаться. — Раф поклонился. — В мои намерения не входит ссориться ни с кем из вас. Я только хотел узнать правду о своей жизни, чтобы ее изменить, если на то будет воля Божья. — Он наклонился и поцеловал Андрию в щеку. — Я поеду к Нику. Подумаем, как нам дальше искать Бриджит.

— Как в той присказке про Старого Ника [4]? — ехидно проговорила Ребекка.

— Ребекка… — Андриа укоризненно посмотрела на нее. Раф так же ехидно ухмыльнулся в ответ:

— Теперь мне понятно, кому я обязан своей твердолобостью. Это наследство досталось мне от Роуэнов. — Он чопорно поклонился Дереку и вышел из комнаты.

Андриа уже вставала с кресла, но Раф вышел прежде, чем она успела хоть что-то сказать. Хватит с него того, что ему только что тут наговорили. Он больше не желал слушать обвинения, а от нее — особенно.

В смятении он решил ехать в Лохлейд, обсудить долги отца и, может быть, изыскать способ их погасить, не прибегая к наличным, если это вообще возможно. Не исключено, что Бо не откажется провести еще одну ночь за карточным столом. Правда, Раф уже поотвык от карт, а знаний, приобретенных за те вечера, когда он обретался в Лондоне, было явно недостаточно. Вот если бы Ник… Раф на время отпустил свои мысли в свободное плавание.

Все, что он хотел сейчас, это найти ключ к проблемам прошлого. В глубине души он был уверен, что Бо знает ответы. Но как заставить его говорить?

В отчаянии Раф крепче сжал поводья. Холодный, бодрящий воздух не помогал ему рассеять тревогу.

За холмами наконец показалась долина и там — Лохлейд. Огромный особняк сверкал на солнце широкими окнами, как драгоценный камень своими гранями. Вспомнить бы то время, когда они с Андрией жили здесь, подумал Раф. Но в памяти всплывали лишь какие-то бессвязные обрывки.

Он провел рукой по глазам и начал медленно спускаться к усадьбе. Извилистая тропа проходила через рощу, за которой виднелась река Финн, плавно катящая свои воды к морю. Раф посмотрел на холодную воду, и сердце его сжалось от страшного предчувствия.

У него опять появилась мысль, что с этой рекой связано какое-то очень важное событие. Он должен это вспомнить. Осадив лошадь, он всматривался в медленное течение, словно хотел увидеть в глубине вод образ, который бы дал толчок памяти. Но ничего не произошло, разве что ужас сковал его тело.

Несомненно, здесь случилось что-то страшное. Раф никак не мог отделаться от этого ощущения. Он стал осторожно спускаться по крутому склону к реке, осматривая окрестности. Возвышающаяся вдали Большая гора показалась ему знакомой. Он исколесил тропинки вокруг Лохлейда, но это место на берегу, словно заколдованное, чем-то упорно манило его к себе. Но чем? Чем…

Он так глубоко ушел в свои мысли, что не услышал, как сзади подъехал всадник.

— Для купания слишком холодно.

Раф обернулся, узнав ленивый насмешливый голос.

В темных глазах Бо мелькнула откровенная издевка. Он был в тяжелом бархатном плаще, подбитом горностаевым мехом, из-под которого виднелся синий сюртук с серебряным кантом.

— Здесь всё и все слишком холодны, — парировал Раф. В уголке рта Бо затаилась чуть заметная усмешка.

— Тебе не следует рассчитывать на другое обхождение.

Раф равнодушно пожал плечами, не желая показывать ему свою ярость.

— Все это уже в прошлом.

— Интересуешься рекой? — Бо быстро перевел взгляд на воду. Что это — гнев или что-то другое? Что-то непонятное вспыхнуло и тотчас погасло в его карих глазах.

— В этой реке ответы на мои вопросы, я в этом убежден, — холодно ответил Раф. — И я знаю также, что ты мог бы пролить свет на несколько важных моментов в моей жизни, но я не стану тебя утруждать.

— Мне нечего скрывать от тебя, — ухмыльнулся Бо. — Посмотри на себя, Раф. От тебя прежнего ничего не осталось, лишь жалкая тень.

— Твои насмешки меня не задевают. Хорошо, что мне не пришлось приезжать в Лохлейд. Я рад, что ты сам явился. Мне стало известно, что мой отец имел несчастье связаться с тобой, и я хочу обсудить его долг. Я знаю, что ты любишь обирать людей до нитки. Но ты никогда не добьешься той власти, к которой стремишься, даже если тебе помогает сама нечистая сила.

— Стало быть, твоему отцу настолько полегчало, что он может разговаривать? — удивился Бо. — Странно, что он тебе доверился.

— Почему? Он мой отец. Если твой отец относился ктебе равнодушно, это еще не значит… — Непонятно, что заставило Рафа это сказать, но, увидев багровеющее лицо Бо, он понял, что попал в больное место.

— Тебе ли такое говорить! — разъярился Бо. — И что ты вообще знаешь о моих отношениях с отцом? Ты оказался худшим из всех отцов, еще будешь мне… — Бо захлебнулся словами от гнева.

Раф с трудом сдержался, чтобы не схватить Бо за шею и душить его до тех пор, пока зло не прекратит свое существование, пока из этого тела не уйдет жизнь.

— Во всяком случае, я помирился с отцом, и теперь его долг — мой долг. Ты не получишь от нас ни пенни. Это мое последнее слово.

— У тебя девять дней, чтобы смыть с себя бесчестье твоего отца, — ровным холодным голосом произнес Бо. — Но если не успеешь, Роуэн-Холл — мой. Ничего не поделаешь, долг есть долг.

Раф пришел в бешенство.

— Ты специально это подстроил! Ты все продумал и просчитал, так же как и с Фебой Бостоу. Ты хочешь разорить моего отца, оставив его нищим, как ты поступил с ней.

Раф не знал, был ли он прав, но не сомневался, что Бо, разозлившись, выложит ему всю правду. И похоже, то, что он ему сказал, было недалеко от истины. Он вспомнил обнаруженные в письменном столе гроссбухи с колонками цифр. Разве это не подтверждает его предположение?

— Ты — бесчестный негодяй, алчущий денег и власти! — процедил Раф, чувствуя, как неистово стучит его сердце. — Ради этого ты готов содрать шкуру с любого. Ты хочешь владеть всеми угодьями в окрестностях и чтобы все тебе кланялись и признавали тебя самым могущественным человеком.

— И что в этом плохого? — с убийственным спокойствием произнес Бо, подталкивая своего жеребца к Рафу.

— Плоха твоя мораль. Ты считаешь, что цель оправдывает любые средства, безжалостный подонок!

Раф едва успел закончить фразу, как Бо накинулся на него, поливая его отборной бранью. Мужчины, не слезая с седла, начали яростно колотить друг друга. Раф потерял память и не помнил о своем прошлом, но сейчас это не имело значения: он знал главное — Бокларк не должен уйти от него живым.

Он схватил Бо за горло и стал душить. Ярость застилала ему глаза, но в кровавом мареве он не замечал синеющего лица своей жертвы.

Бо из последних сил ударил его в живот, так что у Рафа перехватило дыхание. Он согнулся в седле, чтобы справиться с тошнотой, и тут же получил сильнейший удар в спину. С глухим стуком он свалился на мерзлую каменистую землю.

В следующее мгновение Бо уже сидел на нем верхом. Однако Раф изловчился и наподдал ему коленом в пах.

Бо вскрикнул и упал на кучу замерзшей грязи. Лошади шарахались в стороны, их копыта угрожающе мелькали над головами противников. Раф вскочил и, ударив по крупу, прогнал их в рощицу. Потом схватил Бо за воротник роскошного синего сюртука и прошипел ему в ухо:

— Я давно мечтал помериться с тобой силами, с той самой минуты, как только тебя увидел.

— Жалкий неудачник! — огрызнулся Бо. — Андриа больше никогда тебя не полюбит. И ты никогда не станешь хозяином Лохлейда. И у тебя не будет ни акра земли, когда я заберу себе Роуэн-Холл. — Бо откровенно издевался над Рафом, расплываясь в самодовольной улыбке.

Раф взревел от бешенства и нанес Бо удар в челюсть. Тот снова кувыркнулся в грязь, но в падении ухватил Рафа за ногу и резким движением вывернул ему лодыжку. Они вдвоем покатились по земле, молотя друг друга кулаками.

Ник, ехавший вдоль берега, увидев эту сцену, поспешил на выручку другу.

— Опомнитесь, черт побери! — закричал он громко, оттаскивая Бо от Рафа. — Я говорю — хватит! Что вы сцепились, как школьники!

Раф потряс головой, чтобы привести в порядок мозги. Все тело его болело. Бо с трудом поднялся на ноги. Раф, сжав кулаки, смотрел, как он отряхивает свой роскошный плащ и напяливает на голову шляпу.

— Ты пожалеешь об этом больше, чем предполагаешь, — прошипел Бокларк, гневно сверкая глазами.

— Меня не пугают твои угрозы. — Раф презрительно ухмыльнулся. — Ты обречен, Бо. Если не я, тебя убьет кто-нибудь другой.

— Ба! Да ты и пальцем меня не тронешь. А когда я заполучу Роуэн-Холл, тебе останется только поскорее уносить отсюда ноги. — Бо выглядел не лучшим образом. Один глаз у него почернел и заплыл, из губы сочилась кровь, но этот человек, казалось, был невосприимчив к боли. Он подозвал свою лошадь и вскочил в седло. — Я уничтожу тебя, Рафаэль Ховард, могу тебя заверить.

Раф бросился к нему:

— За что, черт побери? Что я тебе сделал? Или все дело в том, что ты не можешь жениться на Андрии?

Бо язвительно процедил:

— У Андрии есть своя голова на плечах. Скоро ты потеряешь над ней власть, и она с радостью придет ко мне.

— Разрази меня гром, парень совсем рехнулся, — пробормотал Ник. Он шлепнул Рафа по плечу, призывая его к спокойствию.

Раф, тяжело дыша, наблюдал за удаляющимся противником. Гнев его постепенно стихал. На смену эмоциям пришла страшная усталость. Он сердито произнес:

— Клянусь Богом, я хотел его убить!

— Оставь эти мысли, Раф.

— Ник, ты не знаешь всего. Но как бы то ни было, я рад, что ты приехал вовремя.

— Хорошо, что я успел вас разнять. Расскажи, что произошло.

Раф пожал плечами:

— Он меня разозлил. Мало того что мой отец задолжал ему огромную сумму, так Бо еще этим бахвалится! Пользуясь случаем, я попутно обвинил его в том, что он пытается разорить всех соседей.

— Учитывая наши недавние находки в его письменном столе, возможно, ты во многом прав. Сегодня утром я разговаривал кое с кем из тех, кто значится в его архиве. Все эти люди были вынуждены продать имущество или отдать землю, чтобы заплатить долг. За эти годы Лохлейд увеличил свои владения более чем вдвое. Но я думаю, эта тщательно спланированная кампания проводилась им на законных основаниях. Он имел дело только с отчаявшимися людьми, потерявшими всякую надежду вернуть свою собственность и деньги. Это вынуждало их заключать с ним невыгодные для них сделки. Таким образом Бо постепенно прибрал к рукам ряд окрестных поместий.

— Ничего удивительного, — протянул Раф. — У него мания величия. Ты только посмотри, как он одевается. — Он хлопнул друга по плечу. — Ладно, поехали. Спасибо за помощь. Тебе нет цены, Ник.

— Раф, твоя кровать была пуста, когда я заглянул к тебе утром. У тебя что — бессонница?

— Да, — улыбнулся Раф. — Но я провел несколько дивных часов, отдыхая в Стоухерсте.

Ник понимающе поднял брови:

— С Андрией?

— Да, — кивнул Раф, вспоминая часы блаженства и последующего разочарования. Он знал, что победа после этого не стала ближе. — Я надеюсь завоевать ее сердце, если мне ничто не помешает.

— Андриа твоя жена. Если нам удастся разыскать Бриджит, я не представляю, что она после этого сможет отвергнуть твою любовь.

— Мою любовь?

— Да, старина. Для меня совершенно очевидно, что ты влюблен в нее по уши.

Раф опустил голову. Его жеребец нетерпеливо перебирал копытами.

— Я не хотел признаваться, но это так. Да, я люблю ее, люблю всем сердцем. Но своим отъездом я все испортил. Она перестала мне доверять.

Лицо Ника приняло решительное выражение.

— Мы найдем способ восстановить ее доверие, — пообещал он.

Загрузка...