Почему мы так одеты

ВОЛШЕБНЫЕ УЗОРЫ

Язык костюма… Цвет, фасон, материал, качество: наконец, цена костюма — ясно, что это такое. Но язык?.. Наука, именуемая семиотикой, которая исследует знаковые системы в природе и в обществе, раскрыла понятие языка. Мы можем теперь говорить о языке животных, включающем в себя звуковые сигналы, характерные позгл и так далее. Существуют языки математических символов или химических формул, дорожных правил или жестов, движений пальцев, посредством которых общаются глухонемые. Все эти языки достаточно выразительны, с их помощью четко и быстро передается важная и нужная информация. Они доступны и понятны тем, для кого предназначены. В этом смысле мы можем говорить и о языке костюма.

С чего же начинался этот язык? Мы говорили о происхождении тех материалов-«букв», из которых создана одежда. Напомним: льняных, кожаных, шерстяных, хлопчатобумажных, шелковых, химических… Сочетания этих волокнистых «букв» как бы составляют видимую основу нашего костюма. Однако зарождался язык костюма прежде этой основы. Изначальные знаки этого языка были начертаны прямо на телах наших далеких предков. Этот праязык и сегодня не сгинул в мире окончательно. Речь идет о татуировке. Да, мы воспринимаем татуировку как атавизм, как дань увлечению псевдоромантикой — в лучшем случае, или былой принадлежности к уголовникам — в худшем. Между тем в других странах и сейчас татуировка воспринимается иначе. Скажем, в Японии обычай татуировки для граждан обоего пола никоим образом не считается предосудительным. Существуют и традиционные мотивы изображений, наносимых на тело посредством иглы и красок — синей и красной.

А, например, на Маркизовых островах татуировка — один из важнейших обрядов в жизни туземцев. Нечто вроде того, когда младенец получает имя или подросток — паспорт. Только церемония эта носит религиозный, ритуальный характер. Доныне там поддерживается культ божества — Тике — с громадными глазами и ртом до ушей. В бытующем среди местных жителей сказании приводится такой эпизод: «После пира Ту-Тона его люди пошли спать, лишь некоторые из них задержались и продолжали есть. Это был великолепный пир, угощение было отменным. А мужчины с Нуку-хивы стали рассматривать друг у друга татуировки. Ведь эта была ночь Туа, когда каждый хвалится своей татуировкой».

Что значит «своей»? Очевидно, у каждого из аборигенов татуировка в чем-то индивидуальна, рисунок ее оригинален. И этот узор наверняка информирует соплеменников или понимающих такой своеобразный «язык» о личности того или иного человека. Примечателен в этом смысле рассказ новозеландского художника прошлого века Генри Линдауера. Когда он нарисовал портрет старика туземца народности маори, тот, взглянув на весьма похожее изображение собственной персоны, заметил: «Нет, это не я. Вот это — я!» — и продемонстрировал свою татуированную грудь.

На определенном этапе развития у некоторых народностей татуировка была непременной частью приукрашенного облика человека. В Центральной Америке обитали индейцы племени сандехи. Женщины этого племени татуированы, причем многочисленные узоры наносили на тела своих жен их мужья. Обилие и качество узоров за-лисит от того, насколько муж любит и ценит свою супругу. Вместе с тем набор узоров татуировки почти всегда традиционен, в общем, неизменно переходит из поколения в поколение.

У одной из северных народностей — коряков — женская татуировка состояла из прямых линий со лба по носу и щекам до подбородка, а мужская — из точек и крестиков на лбу. Что означали эти линии, точки, крестики? В сравнительно недавнее время у даяков, обитавших на острове Борнео, определенным образом разукрашенный палец свидетельствовал об участии воина в походе, а татуированная ладонь означала, что этой рукой добыта голова неприятеля. Знаки татуировки необязательно бывали столь схожими с праписьменами, но, как правило, содержали какие-то элементы, свойственные данному племени, народности. У эскимосов, обитающих на северо-востоке нашей страны, в татуировке преобладали «вороньи лапки», «арки», «китовый хвост»…

Но откуда мог взяться «китовый хвост» на берегах Ледовитого океана? Существует версия, согласно которой эскимосы пришли на север с далекого юга. Не за один год или даже век прошла такая миграция, но пришли эскимосы из тех краев бассейна Тихого океана, где киты водятся. Там в татуировках туземцев также встречается «китовый хвост». Вероятно, из реда в род, независимо от места обитания, предки нынешних эскимосов наряду с языком, обычаями, верованиями, преданиями, передавали и символические ритуальные узоры татуировки. Это было в конечном счете обозначение принадлежности к данному племени, этнической группе.

Порой не татуировка, а надрезы на лбу, па щеках делались с той же целью, что и татуировка. Та же роль отводилась раскрашиванию тела. Чуть ли не все народы планеты прошли через это. Европейцы, прибывшие в Америку вскоре после Колумба, прозвали аборигенов «краснокожими». Однако в отличие от «чернокожих» индейцы не были таковыми от природы. А иные индейские племена, обитавшие на землях нынешней Канады, можно было по внешнему виду считать «синекожими». Вспоминаются строки из «Песни о Гайавате»: «Краской желтой и красною, краской алою и синей все лицо его сияло…»

В книге «Яноама» Елена Валеро рассказывает о своем пребывании в племени яноама — одном из наиболее диких в Южной Америке, хотя события повествования происходят в середине XX века. Описывается следующая процедура, наблюдаемая писательницей неоднократно: «Прежде чем войти в селенье, надо покраситься, — сказал отец Хохотами. Сам он разукрасил грудь и лицо коричневой краской. Когда яноама торопятся, они раскрашивают тело одной краской, а потом ногтями проводят полосы. Если же у них много времени, то они раскрашивают тело тонкими полосами».

Приведенные примеры заимствованы из быта обитателей Американского континента. Но обратимся к Европейскому — времен Римской империи. В записках Юлия Цезаря говорится о том, что жители северного острова, то есть Британии, наносят на тело зеленую краску. И на языке завоевателей коренные обитатели этой земли стали именоваться «пикты», что буквально означает «раскрашенные». Вместо полной окраски тела у некоторых народов наносились определенные изображения. Скажем, в африканском племени мангобатов набор нательных рисунков состоял из цветов, пчел, мальтийских крестов. В отличие от татуировки такой «наряд» можно было смыть и нанести новый — опять-таки из тех же излюбленных картинок.

Вполне вероятно, что такие традиционные, облюбованные знаки на теле делались не только «ради красоты», но и воспринимались символически. Например, у многих женщин, а впрочем, и мужчин в Индии на лбу нарисованы небольшие кружки, именуемые тилак или нама. По виду такого знака легко узнать: замужем ли женщина или к какой касте принадлежит индус. Но эту небольшую отметку, как и татуировку японцев, можно отнести к пережиткам далекого прошлого, атавистическим деталям. И вроде бы нет никакой явной связи между первобытным нанесением узоров прямо на тело посредством татуировки или краски и современным костюмом…

Тем не менее такая связь существует, и при внимательном рассмотрении ее можно проследить. Взаимосвязь всего комплекса материальной культуры данного народа: элементов татуировки и раскраски, орнамента на утвари и на тканях, узоров кружев и вышивки. Обо всем можно рассказывать и рассказывать, но лучше — увидеть, вникнуть, сравнить…

Традиции национальной одежды достаточно сильны и в наш век господства общемировой моды. Об этом хорошо сказано, например, в книге ученого С. А. Арутюнова «Современный быт японцев». Отмечается, что излюбленная расцветка японских костюмов — в мелкую клетку, сероватых и синеватых тонов — близка к расцветкам японской национальной одежды — кимоно.

Автор этой книги подчеркивает, что подобное явление характерно для многих регионов планеты. Скажем, в Аргентине преобладают традиционные черно-белые расцветки, а в соседней Бразилии — яркие и пестрые. Почему? Потому что в первом случае влияют традиции старинного испанского костюма, а во втором — народных негритянских вкусов в одежде. Примеры такого рода можно было бы умножить.