Под черным флагом. Хроники пиратства и корсарства

Пиратский промысел

Биографию пирата Счастливчика Эвери написал не кто иной, как Даниель Дефо, автор книги о Робинзоне Крузо. Пьесу о нем «Удачливый пират» показывали в начале XVIII века в нескольких театрах Англии, и она пользовалась большим успехом. Одна из легенд об удачливом пирате гласила, что он захватил в плен и заставил выйти за себя замуж индийскую принцессу, внучку Великого Могола Аурангзеба – правителя могучего государства в Северной Индии (время правления: 1659–1707 годы). Это все легенды, а о чем свидетельствуют подлинные документы?

Первые правдивые сведения об Эвери сообщил голландец ван Броок, который несколько месяцев был пленником пирата. В минуту откровенности пират сообщил ему, что его настоящее имя Бриджмен, а Эвери – его пиратский псевдоним, который он принял, чтобы не навлечь преследования на своих родственников. По словам пирата, он родился в Плимуте и был сыном капитана торговых судов. Ван Броок писал, что Эвери был человеком веселым, даже добродушным, но часто жаловался на то, что в детстве родственники обращались с ним дурно.

В юности Бриджмен поступил во флот, служил на разных судах, а затем стал капитаном торгового судна, на котором несколько раз ходил в Вест-Индию. В 1694 году Бриджмен был принят в военно-морской флот и назначен старшим помощником капитана фрегата «Карл II». В это время между Англией и Испанией был заключен мир и обе страны объединили усилия в борьбе с пиратами и контрабандистами. Более того, Англия передала Испании эскадру военных кораблей для борьбы с французскими контрабандистами у берегов Перу. На этот период жалованье морякам английских кораблей должна была платить Испания, и поступало оно крайне нерегулярно.

Три месяца простояли английские корабли без дела и без жалованья в гавани испанского порта Ла-Корунья на северо-западе Пиренейского полуострова. Моряки почти открыто выражали недовольство, чем и воспользовался Бриджмен. Он уговорил своих подчиненных на бунт, и 30 мая капитан фрегата был арестован мятежниками и заперт в каюте. С соседнего корабля «Джемс» капитан послал на фрегат «Карл II» шлюпку с вооруженными моряками, чтобы подавить бунт, но они присоединились к мятежникам. А «Карл II» беспрепятственно покинул гавань. В море с него спустили шлюпку, в которой с корабля на берег ушли капитан и несколько офицеров, отказавшихся присоединиться к мятежникам. А пираты переименовали фрегат в «Причуду» и отправились к берегам Африки.

Именно тогда Бриджмен взял себе псевдоним Эвери (Every), который переводится как «каждый», «всякий», «любой».

Несколько месяцев Эвери у берегов Гвинеи захватывал рабов. Там же он ограбил и сжег три английских и два датских судна. Затем он направился в Индийский океан, и конкретно – в Красное море.

В мае 1695 года «Причуда» встретилась в море с тремя английскими кораблями, которые преследовали ее, но догнать не смогли. Тогда же в Бомбее появилось письмо Эвери:

«К сведению всех английских капитанов сообщаю, что прибыл сюда на линейном корабле „Причуда“, бывшем „Карле“, из состава испанской экспедиции, который покинул королевскую службу 7 мая прошлого года. Сегодня я командую кораблем в 46 пушек и 160 человек экипажа и намерен искать добычу, и притом пусть всем будет известно, что я никогда еще не нанес вреда ни одному англичанину или голландцу и не намерен этого делать до тех пор, пока остаюсь командиром судна. Поэтому я обращаюсь ко всем кораблям с просьбой при встрече со мной поднимать на бизань-мачте свой флаг, и я подниму в ответ свой и никогда не нанесу вам вреда. Если же вы этого не сделаете, то учтите, что мои люди решительны, храбры и одержимы желанием найти добычу, и, если я не буду знать заранее, с кем имею дело, помочь вам я не смогу.

Остаюсь друг всех англичан Генри Эвери.

Предупреждаю, что на Мохилле находится 160 вооруженных французов, которые поджидают возможность раздобыть себе новый корабль, так что имейте это в виду».

Ясно, что это письмо было написано и в целях саморекламы, и как способ подстраховаться, а вдруг впереди плен и королевский суд. Ну а предательство своих французских братьев по профессии вообще выпадало из кодекса поведения члена пиратского сообщества.

Счастливчик Эвери (Иллюстрация из книги о пиратах, изданной Даниэлем Дефо под псевдонимом Чарльз Джонсон)

В дальнейшем Эвери, очевидно, не нападал на английские суда (хотя у берегов Африки он не придерживался этого правила). Но главное, его деятельность нанесла колоссальный ущерб торговле англичан тем, что немало способствовала росту озлобления против них в Сурате и Бомбее – главных торговых портах на Малабарском побережье Индии.

Эвери обосновался на Мадагаскаре и оттуда уходил для пиратского промысла в Красное море. Известно, что летом 1695 года там кроме «Причуды» находились еще пять пиратских кораблей, из них три пришли из Карибского моря под командой известных пиратов Мейя, Фарелла и Уэйка.

Эвери удалось ограбить несколько небольших индийских судов, причем пираты жестоко пытали индийцев и арабов, членов команд захваченных судов, чтобы выведать, где ими спрятаны деньги и драгоценности. К европейцам пираты относились намного лучше. Правда, и в этом были печальные исключения. Так, пираты захватили судно, шедшее из Бомбея в Сурат, под командой капитана Собриджа. Груз на судне состоял из арабских лошадей. Капитан был возмущен потерей ценного груза и начал пререкаться с захватившими судно пиратами. Тогда последние привязали его к мачте и зашили рот суровыми нитками. Ограбив судно, пираты подожгли его вместе с лошадьми и только в последний момент перевели Собриджа к себе на корабль и разрешили освободить рот от ниток.

По традиции, Эвери помимо судов нападал на прибрежные поселки, так в конце лета он напал на расположенный на сомалийском берегу город Махе, жители которого отказывались торговать с ним. В сентябре пират захватил судно из Сурата, а подойдя к берегам Индии, он овладел к северу от Бомбея судном «Великое сокровище», принадлежавшим самому Великому Моголу. По словам многих биографов Эвери, именно на борту этого судна находилась внучка Аурангзеба, в которую пират влюбился с первого взгляда, на которой тут же женился по мусульманскому обряду и затем увез ее на Мадагаскар.

Но в отчете об ограблении судна, написанном одним из индийских историков, который довольно подробно рассказал об этом происшествии, нет упоминаний о присутствии на борту судна кого-то из родственников Великого Могола. Неизвестны и какие-либо отклики на это чрезвычайное происшествие, связанное с оскорблением семейства Великого Могола, со стороны самого властителя и его губернаторов.

Судно «Великое сокровище» было из порта Сурат. На нем размещалось 80 пушек, а команда была вооружена в основном холодным оружием. Так как судно считалось в Сурате самым крупным и хорошо вооруженным, то оно следовало в море без конвоя. К моменту встречи с пиратами судно возвращалось из Красного моря и на нем перевозили выручку по окончании торгового сезона – свыше пяти миллионов рупий в золоте и серебре. Кроме того, на судне возвращались домой несколько знатных женщин после паломничества к святым для мусульман местам.

На пиратском корабле Эвери 46 пушек имели значительно больший калибр, чем орудия на индийском судне. Однако после первого залпа одна из пушек на «Великом сокровище» разорвалась, при этом погибло много индийских моряков. Безусловно, этот взрыв внес растерянность в их ряды. А после того как выстрелом с «Причуды» на индийском судне была сбита грот-мачта, сумятица на его борту возросла. Пираты приблизились к атакованному судну и бросились на абордаж. 400 индийских моряков, вооруженных саблями, могли дать пиратам достойный отпор. Но капитан индийского судна Ибрагим-хан проявил трусость: как только пираты высадились на палубу его судна, он убежал в свою каюту и заперся там. Другие индийские офицеры также покинули палубу и поспешили в каюты, чтобы понадежнее спрятать свои деньги и драгоценности. Такое поведение индийских начальников привело к тому, что матросы бросили оружие и сдались. Через несколько минут судно было захвачено пиратами, а его команда загнана и заперта в трюме.

Грабеж «Великого сокровища» продолжался целую неделю. Судно было тщательно обыскано, проверили даже килевую балку. Одновременно пираты начали пытать индийцев с целью выявления мест, где спрятаны ценности, и многих замучили до смерти. Некоторые из обесчещенных индийских знатных женщин бросились в море или покончили жизнь, зарезав себя кинжалами. Только на восьмой день, забрав с индийского судна последнюю серебряную монету и последний драгоценный камень, пираты отошли от ограбленного судна, бросив его на произвол судьбы.

Когда ограбленный корабль, на котором многие пассажиры были убиты и замучены, возвратился в Сурат, то индийцы пришли в ярость. Муфтий Сурата призвал к священной войне против англичан. Толпа хотела разгромить английскую факторию, но губернатор успел поставить там охрану. Все английские купцы в Сурате и Бомбее были посажены в тюрьму и почти год просидели там в кандалах. Был наложен запрет на торговлю всех европейцев в Сурате до тех пор, пока не будет обеспечена безопасность плавания индийским судам. Европейцам было запрещено ношение оружия на берегу и передвижение в паланкинах. Глава Ост-Индской компании сэр Джон Гейер был вынужден за счет Компании послать из Бомбея эскадру для сопровождения индийских судов в Мокку.

А Эвери покинул Индийский океан. Осенью 1695 года он прибыл на Багамские острова и за взятку губернатор разрешил ему распродать добычу. Каждый член команды получил свою долю, и пираты рассеялись среди многонационального населения островов. Часть из них осела на Багамах, некоторые уплыли в другие места. Эвери превратил свою долю в легко перевозимые драгоценности и отплыл в Англию. В это же время известия о его пиратских похождениях дошли до Лондона и родились легенды о его несметных богатствах, о женитьбе на индийской принцессе. Английскими властями была установлена невероятно высокая по тем временам награда за его поимку – 500 фунтов стерлингов. Ост-Индская компания добавила к этой наградной сумме 4 тысячи рупий, или 500 фунтов стерлингов.

Вскоре были пойманы несколько членов команды «Причуды». 19 октября 1696 года состоялся суд, на котором они были осуждены, и тогда же был выдан ордер на арест Эвери. Но его так и не поймали. В 1734 году Джонсон издал книгу «Общая история пиратов», в которой писал, что Эвери сменил имя и скрывался в трущобах, стараясь продать свои драгоценные камни. Торговец, которому он пытался их продать, догадывался об источнике поступления драгоценностей и шантажировал пирата. Эвери пришлось бежать в Ирландию, оставив драгоценности у торговца. Пират умер нищим в Девоншире. Правда это или нет, доподлинно неизвестно. Точно известно, что Эвери так никогда не поймали и не судили. Судьба принадлежавших ему драгоценностей также неизвестна.

Пример Эвери, легенды, связанные с его пиратской деятельностью, вызвали приток карибских пиратов в Индийский океан. В 1696 году команда английского фрегата «Мокка», шедшего из Бомбея в Китай, у берегов Суматры взбунтовалась, убила капитана и, высадив в шлюпку 27 офицеров и матросов, не пожелавших стать пиратами, ушла на пиратский промысел, переименовав свой корабль в «Защиту».

В те же дни в Мадрасе стоял корабль Ост-Индской компании «Иосиф». Когда капитан ушел по делам на берег, команда судна, обрубив якорный канат, ушла из порта, чтобы присоединиться к «Защите». На Никобарских островах команда «Иосифа» затеяла на берегу пьяную драку с местными жителями. На борту остались оружейник Джеймс Графф, ранее присоединившийся к новоявленным пиратам против своей воли, и матрос, которому при бунте команды просто неудобно было отставать от большинства. Эти двое вновь обрубили якорный канат и увели судно в море, а затем совсем случайно, так как не умели управлять судном, добрались до побережья Суматры.

А на «Защите» капитаном стал Клиффорд, один из команды «Иосифа». Он же переименовал «Защиту» в «Решение», а затем в течение трех лет грабил торговые суда в этом районе. Все это приводило к подрыву английской и индийской торговли. Правитель Ост-Индской компании в Бомбее настойчиво просил английское правительство прислать военные корабли для уничтожения пиратов, но получал отказ, так как шла война с Францией и флот нужен был у побережья Европы.

Но английское правительство образовало синдикат, в который под вымышленными именами вошли канцлер Англии лорд Сомерс, лорды Орфорд, Белламонт и другие лидеры правящей партии вигов. Они решили послать в море каперский корабль, который смог бы нанести ущерб французской торговле, а заодно пресечь пиратские нападения на английские торговые суда. Одновременно лорды надеялись и нажиться на этой каперской операции, так как изрядную часть добычи капер обязан был отдавать учредителям синдиката, выделившим средства для оснащения каперского судна.

На деньги синдиката была снаряжена галера «Приключение», вооруженная 30 пушками и снабженная 30 парами весел. Командовать галерой поручили капитану Кидду. Он ранее командовал каперским судном в Вест-Индии и был лично известен лорду Белламонту, которого как раз в это время назначили губернатором Нью-Йорка. Теперь, согласно королевскому каперскому свидетельству, Кидду предписывалось пресечь переходы пиратов из Карибского бассейна в Индийский океан, а также преследовать пиратов в Индийском океане. За каждый уничтоженный пиратский корабль Кидд должен был получать по 50 фунтов стерлингов, а за захват пирата Эвери предполагалась награда в 500 фунтов стерлингов. Синдикат (включая Кидда и команду) должен был получать 9/10 добычи, а 1/10 следовало передавать королевскому правительству.

Конечно, это была своеобразная авантюра, ведь одна 30-пушечная галера была просто неспособна навести порядок на такой огромной океанской акватории. Главным образом, это было предприятие политическое, подтверждающее желание учредителей синдиката проявить заботу об интересах английских купцов.

Как капер, Кидд обязан был вести учет захваченных судов в своем судовом журнале, а сами захваченные суда ему предписывалось доставлять в ближайший дружественный порт, где они должны были быть проданы с аукциона. Естественно, корсары чаще всего захваченные суда сжигали, а добычу и денежный выкуп увозили с собой.

В мае 1696 года Кидд вышел из Плимута и направился в Нью-Йорк. По пути он захватил небольшое французское судно, отвел его в английский порт, где судно было продано. На полученные деньги Кидд завершил снаряжение своей галеры. В Нью-Йорке Кидд довел численность команды до 150 моряков. В это же время английское Адмиралтейство направило для сопровождения каравана судов Ост-Индской компании до мыса Доброй Надежды небольшую военную эскадру из четырех кораблей под командованием коммодора Уоррена.

К западу от мыса Доброй Надежды Уоррен повстречал шедший к берегам Африки корабль, который попытался избежать встречи с английским конвоем. Уоррен направил два корабля за беглецом, но те его не догнали. Как стало известно позже, это было «Приключение» Кидда. Почему Кидд хотел избежать встречи с английским конвоем? Может быть, он проявил определенную осторожность, приняв корабли Уоррена за французские или голландские? Но недоразумение прояснилось, Уоррен пригласил Кидда к себе на корабль и предложил ему присоединиться к эскадре. Кидд согласился, но не захотел отдать Уоррену половину своей команды (экипажи кораблей Уоррена сильно пострадали от цинги). А когда после шести дней совместного плавания наступил штиль, то Кидд на веслах отделился от эскадры. Уоррен решил, что Кидд решил осуществить свое намерение стать пиратом.

С Коморских островов Кидд направился к Мадагаскару, но там он пиратов не застал, они были в плавании. Затем Кидд поплыл к северу, где у сомалийского берега им была ограблена прибрежная деревня – он забрал у жителей запасы зерна. Обнаружив крупное индийское судно, Кидд бросился за ним в погоню и попал на глаза английскому фрегату, присланному конвоировать индийские суда. Увидев его, Кидд тут же удалился и проследовал к Бомбею, где неподалеку от берега захватил бригантину «Мэри» из Сурата. Командовал бригантиной, принадлежавшей индийскому купцу, английский капитан Паркер. Его забрали на галеру Кидда, чтобы он служил там в качестве лоцмана. Известие о пиратском нападении Кидда дошло до всех портов Малабарского побережья, и когда через неделю Кидд зашел за водой и припасами в порт Карвар, расположенный по побережью южнее Гоа, то его там встретили крайне враждебно.

Английский представитель сразу же потребовал освобождения Паркера, но Кидд заявил, что ни о каком Паркере не слышал. Но восемь матросов Кидда, сбежавшие на берег, подробно рассказали о захвате бригантины «Мэри». После этого Кидд продолжил крейсировать у берегов Индии, ни на кого не нападая и безрезультатно требуя поставок продовольствия у властей местных портов.

Кидд продолжал делать вид, что охотится на пиратов, хотя понимал, что ему мало кто верит. Стало известно о его визите на Лаккадивские острова, где его команда жестоко вела себя по отношению к местным жителям. Затем на берегу узнали о том, что он убил своего помощника (в некоторых источниках его называют пушкарем Муром), который заявил Кидду, что он погубил всю команду. В ответ Кидд запустил в него бочонок и раскроил ему череп. Впоследствии на суде убийство Мура было в качестве одного из главных фактов обвинений против Кидда.

Осенью 1697 года за Киддом погнались два португальских корабля, но он сумел отбиться. В следующем, 1698 году капитан английского судна доносил торговым представителям Ост-Индской компании, что за ним три дня гнался Кидд, но, пользуясь свежим ветром, ему удалось уйти от пирата. Правда, через неделю это судно было задержано голландским пиратом, но тот отпустил его, забрав лишь паруса, которые ему были необходимы для замены своих поврежденных.

В начале 1698 года Кидд настиг и захватил судно «Кедахский купец», шедшее из Бенгалии в Сурат и принадлежавшее группе армянских купцов. Капитаном на нем был англичанин Райт, пушкарем – француз, еще в команде были два голландца. Судно везло мануфактуру стоимостью 10 тысяч фунтов стерлингов. По договоренности между пиратами четвертая часть добычи принадлежала Кидду.

Владельцы «Кедахского купца» пользовались в Сурате большим влиянием. Поэтому правитель Ост-Индской компании сэр Джон Гейер немедленно отправил агента к Великому Моголу, чтобы тот успел оправдаться от имени Компании прежде, чем в столицу поступят жалобы из Сурата. Но агент не успел. В августе был издан указ, по которому материальная ответственность за грабежи на море возлагалась на англичан, французов и голландцев. Так, владельцам «Кедахского купца» англичане должны были выплатить 200 тысяч рупий. Французские и голландские купцы пытались убедить индийские власти в том, что в морском разбое виноваты одни англичане. Но индийский губернатор здраво рассудил, что, объединившись, европейцы смогут быстро и эффективно воздействовать на пиратов и заставить их прекратить нападать на торговые суда.

Кроме того, у ворот фактории в Сурате была поставлена стража и все торговые операции европейцев в городе были запрещены. Тогда сэр Джон Гейер срочно снарядил в Бомбее три военных корабля и во главе этой эскадры явился в Сурат. Там он навел пушки на крепость и послал к губернатору гонца с сообщением, что платить за пиратов англичане не будут. Одновременно он выразил согласие конвоировать индийские торговые караваны к Красному морю. К этому времени война в Европе окончилась и английские власти выслали к берегам Индии военные корабли для борьбы с пиратами.

Пришлось всем европейским государствам раскошелиться. Голландцы уплатили в казну индийского губернатора 70 тысяч рупий и послали свою эскадру охранять вход в Красное море. Англичане выплатили 30 тысяч рупий и начали патрулировать южную часть океана, а французы, выплатив свою долю, послали военные корабли в Персидский залив.

Безусловно, все это заставило пиратов действовать осторожнее. Так, три пиратских корабля зашли за провизией в Гоноре и увидали в бухте корабль сэра Джона Гейера. Они могли в два счета расправиться с ост-индским кораблем, но вместо этого послали англичанам письмо, в котором обещали не трогать их, если им позволят забрать воду и продукты. Командир ост-индского корабля не стал противодействовать пиратам, и они, забрав воду и продукты, отдали англичанам только что захваченное и ограбленное португальское судно. Корабль был переведен в Бомбей, а затем сразу же отослан в Гоа, чтобы его вернули владельцам.

Как видим, захват Киддом «Кедахского купца» вызвал в Индии явное возмущение и существенно повлиял на судьбы пиратства в Индийском океане. А в Англии, когда туда дошли вести об очередном закрытии английских факторий и о гневе Великого Могола, оппозиция подняла бурю в парламенте. Ведь в Лондоне все знали о фактическом участии видных вигов в создании синдиката и о финансировании экспедиции Кидда. Таким образом, отношение к пиратству Кидда стало элементом политической борьбы, а самого Кидда молва превратила чуть ли не в символ жестокого пиратства, о нем была создана легенда, что он ограбил множество судов и скопил несметные богатства.

В январе 1699 года, после окончания войны с Францией, в Индийский океан была послана английская эскадра из четырех кораблей под командой старого недоброжелателя Кидда – коммодора Уоррена. На борту кораблей эскадры находились королевские комиссары, которым было дано право амнистировать добровольно сдавшихся пиратов. Амнистии не подлежали только Эвери и Кидд.

Коммодор Уоррен привел эскадру к Мадагаскару, но враждебных действий против имевшихся там нескольких пиратских гнезд не открывал. Многие из бывших пиратов занялись торговлей с купцами, приходившими туда из Индии. Другие поступили на службу к враждующим между собой местным князькам. Коммодор Уоррен поджидал возвращавшиеся с добычей пиратские корабли и предлагал им сдаться. Некоторые из пиратов согласились на амнистию. Были амнистированы и сухопутные пираты, давшие согласие прекратить службу у местных князьков. Но большинство пиратов, узнав об английской эскадре, остались вдали от Мадагаскара ждать ухода англичан.

В ноябре 1699 года Уоррен заболел и умер. Его сменил капитан Литтлтон, который еще два месяца оставался на месте и вел переговоры с пиратами. Индийские власти и купцы были явно не удовлетворены таким ходом борьбы с пиратством. Они надеялись, что пиратству будут нанесены серьезные удары, а Литтлтон все вел и вел переговоры. Он расспрашивал пиратских капитанов об Эвери и Кидде, но оба они уже ускользнули из Индийского океана.

Кидд бросил пришедшее в ветхость «Приключение» и перешел на захваченного им «Кедахского купца». В июне 1699 года он привел свой корабль в Америку, а затем в Бостон. Здесь он узнал, что объявлен пиратом и, несколько смущенный этим, сообщил о своем прибытии тому, кто отправлял его в плавание в Индийский океан, – губернатору Нью-Йорка лорду Белламонту. А тем временем пираты срочно продали «Кедахского купца» и разделили выручку. Кидд был уверен в покровительстве тех, кто послал его в Индийский океан, и даже переслал ценный подарок жене губернатора, который как раз в это время думал, что же ему делать с Киддом. Наконец он понял, что придется пожертвовать Киддом, и, уверив его, что арест – это пустая формальность, посадил в тюрьму. Вероятно, Кидд передал пайщикам синдиката причитавшиеся им доли добычи и был спокоен за свою судьбу.

8 месяцев тянулась переписка между Нью-Йорком и Лондоном. Наконец Лондон потребовал присылки Кидда в столицу. Но и после этого Кидд провел до суда в нью-гейтской тюрьме еще год. Значит, в это время шла подковерная борьба за то, чтобы, не поднимая скандала, вызволить Кидда из тюрьмы и дать ему возможность скрыться. Но когда оппозиция в палате общин потребовала суда над лордами Сомерсом и Орфордом, стало ясно, что Кидд должен стать как бы искупительной жертвой.

27 марта 1701 года Кидд был приведен в палату общин и допрошен в присутствии депутатов. Оппозицию интересовало в первую очередь, имел ли Кидд инструкцию нападать на индийские корабли и куда он дел награбленные богатства. Кидда, видимо, хорошо подготовили. Он не сказал ни слова (все могло быть истолковано во вред лордам – организаторам синдиката) и взял вину на себя. Тогда разочарованная оппозиция отстала от него и Кидд был передан королевскому суду. К тому времени были арестованы 11 членов команды Кидда и двое из них согласились быть королевскими свидетелями – в обмен на жизнь помогать обвинению.

На суде Кидду предъявили обвинение прежде всего в убийстве британского подданного пушкаря Мура. Кидд доказывал, что убийство было непреднамеренным, но суд признал его виновным в предумышленном убийстве, за что полагалось наказание – повешение. Для того чтобы успокоить общественное мнение и отвести гнев от лордов – организаторов синдиката, Кидда обвинили в пиратском нападении на «Кедахского купца». Кидд уверял, что судно имело французский пропуск, а значит, являлось вражеским судном, которое мог атаковать королевский корсар Кидд. Затем Кидд понял, что лорды его предали, и перестал их выгораживать. Он заявил, что пропуск этот находится у лорда Белламонта, которому он передал все документы и судовой журнал. Но лорды полностью отмежевались от Кидда, и его объяснения по поводу пропуска суд проигнорировал.

Из 11 членов команды Кидда вместе с ним 12 мая 1701 года повешены были шестеро. Доля Кидда во всей добыче, конфискованная судом и переданная впоследствии на нужды больницы для моряков в Гринвиче, составила 6500 фунтов стерлингов, сумма немалая, но явно не фантастическая и не соответствующая легендам о богатствах, награбленных Киддом. Вероятнее всего, эта сумма соответствовала числу ограбленных пиратом судов. А все слухи о сундуках с золотом, зарытых Киддом на необитаемых островах, – это уже из числа многочисленных пиратских легенд.

Для усиления борьбы с пиратством в Индийском океане правительство Англии издало специальное постановление, по которому пойманных пиратов не нужно было теперь отвозить в Лондон или в другой город, где имелся королевский суд. Теперь для вынесения приговора достаточно было наличие семи англичан, из которых один должен быть губернатором или членом совета колонии, или хотя бы командиром королевского корабля. А Адмиралтейство увеличило число патрульных кораблей. Более энергично борьбой с пиратством стали заниматься колониальные власти Франции и Голландии.

В те годы пираты на Мадагаскаре получили удар совсем с неожиданной стороны. В 1704 году на Мадагаскар прибыло судно шотландского купца Миллара с грузом эля и дешевого рома. Пираты просто конфисковали пьяный груз, а команда судна решила не возвращаться в Англию и присоединилась к конфискаторам. Но в разгар пьяной попойки пираты стали умирать в страшных мучениях. Современник этих событий Гамильтон писал, что погибло более 500 человек. Очевидно, что для приготовления рома использовали метиловый спирт. Так что Гамильтон вполне обоснованно отметил, что «шотландский корабль под командованием некоего Миллара сделал больше в уничтожении пиратов, чем все военные эскадры, посланные для борьбы с ними, вместе взятые».

Либерталия – самое необычное из пиратских поселений на Мадагаскаре в бухте Диего-Суарес – была создана Миссоном и его соратником Караччиоли. Сведения о Миссоне крайне скудны. О нем больше всего рассказано Джонсоном в «Общей истории пиратов». Другие упоминания о Миссоне отрывочны. Его имя упоминается в судебном отчете по делу Кидда, о нем немного сказано в описании деятельности пирата Тью.

Миссон родился в Провансе в обеспеченной семье и получил отличное по тем временам образование. В 16 лет он поступил во флот, где вскоре дослужился до офицерского звания. Во время стоянки корабля в Генуе Миссон познакомился и вскоре подружился с молодым доминиканским монахом Караччиоли. Через некоторое время Караччиоли бросил монастырь и поступил матросом на корабль «Победа», где служил лейтенант Миссон. Друзья решили никогда больше не расставаться и посвятить жизнь освобождению людей от власти денег и богачей.

В последующие месяцы Миссон и Караччиоли плавали на «Победе», затем служили на корсарском судне «Триумф», и потом возвратились вновь на «Победу». В начале 90-х годов «Победу» отправили на Мартинику для охраны французского морского судоходства от англичан. К тому времени уже многие моряки на корабле сочувствовали идеям и устремлениям Миссона и Караччиоли, у которых к тому времени уже возникла мысль стать пиратами. А тут подоспел тяжелый бой с английским корсаром у Мартиники.

Французы одержали победу над корсарами, но в бою из всех офицеров «Победы» в живых остался один Миссон. И как только после боя корабль был приведен в состояние, годное для дальнейшего плавания, Миссон обратился к матросам со страстной речью, призывая их оставить военную службу и стать вольными пиратами.

Миссон в то время вряд ли был старше 25 лет. Но он слыл уже опытным моряком с определившимися устремлениями и целями в жизни. Это характеризовал даже принятый им и придуманный Караччиоли флаг: белый с надписью «За Бога и свободу», то есть флаг утверждал их уравнительные идеи и связывал их с божественным покровительством.

Через несколько дней новоявленным пиратам встретилось английское торговое судно, которое после короткого боя было взято на абордаж. Миссону потребовались припасы и ром для обеспечения своей команды. И вот, к изумлению капитана английского судна Батлера, Миссон взял с захваченного судна ровно столько, сколько ему было необходимо, и не тронул остальной груз. Крайне удивленный, Батлер приказал команде выстроиться на шканцах и трижды прокричать «ура» в честь настоящих джентльменов господ Миссона и Караччиоли.

Пираты Миссона и в дальнейшем никого не убивали и не пытали, старались отбирать только те товары, которые были нужны команде для дальнейшего плавания. Миссон и Караччиоли сумели так распропагандировать свою команду, что пираты поверили в свою исключительность, в свое предначертание быть апостолами нового образа жизни. И у Миссона и Караччиоли никогда не возникало конфликтов со своей командой на почве жажды денег и драгоценностей, стремления пиратов разбогатеть.

Из Карибского моря «Победа» направилась к африканским берегам. По пути был захвачен голландский корабль «Нивстат» с грузом невольников из Африки. На этот раз все ценности и товары, находившиеся на невольничьем судне, были реквизированы пиратами и поделены между командой «Победы». Все невольники были освобождены, впоследствии их перевезли в Африку, высадили на побережье и отпустили. Часть команды голландского судна присоединилась к Миссону, и позже это привело к трениям между старой командой «Победы» и новыми членами экипажа, удивленными необычным образом жизни подчиненных Миссона. Но Миссон сумел распропагандировать и обратить в новую веру и этих голландских матросов. И в дальнейшем Миссон грабил работорговцев без всякой пощады, а рабов всех освобождал.

В Индийском океане Миссон сначала базировался на острове Анжуан, одном из Коморских островов. За время пребывания на этом острове Миссон женился на сестре жены султана Маската и участвовал в войнах султаната. Вероятнее всего, этот брак был по любви, знатная арабка до самой своей гибели была с Миссоном неразлучна.

Создавая базу на Мадагаскаре в бухте Диего-Суарес на северо-восточной оконечности острова, он построил там небольшое поселение, названное им Либерталией – первое в мире государственное объединение, созданное на принципах уравнительного утопического социализма. Первыми жителями Либерталии стали 100 с небольшим пиратов с «Победы», их жены, привезенные с Анжуана, и некоторое количество негров – бывших португальских рабов. Эти рабы, родившиеся уже в неволе, потеряли все связи с родным племенем и не смогли бы найти его в африканских дебрях.

Было время, когда западная часть Индийского океана контролировалась пиратами

А еще Миссон разослал письма пиратам «семи морей» с приглашением присоединиться к нему и вместе строить Свободный город. И действительно, к нему стали прибывать сторонники и последователи, и население Либерталии значительно возросло. Любопытно, что к Миссону бежала часть экипажа Кидда и присоединился известный карибский пират Тью, который отдал Либерталии свой корабль и верно служил ей до самого конца. Предполагается, что мадагаскарские пираты, жившие в других поселениях на острове, с сочувствием относились к идеям и устремлениям Миссона. И когда португальская эскадра через несколько лет после основания Либерталии пыталась уничтожить ее (нельзя забывать, что Миссон основательно расстроил португальскую работорговлю), то на помощь Миссону пришли пиратские корабли из бухты Святого Августина.

Либерталия, расположенная на побережье залива, была хорошо укреплена, особенно с моря, где ее прикрывали установленные на бастионах батареи пушек. Город был застроен небольшими домиками, в которых обитали жители. В республике все были равны независимо от цвета кожи, от прошлых дел и заслуг. Миссон поощрял женитьбу своих пиратов на мальгашках, так как такие смешанные браки соответствовали его идеям полного равенства народов и рас. С соседними племенами был заключен договор, по которому мальгаши поставляли городу рабочую силу, а пираты обязались защищать их от соседей и, если придется, от других пиратов.

В городе располагались мастерские и верфи (достоверно известно, что на верфи было построено по крайней мере два крупных корабля – «Вперед» и «Свобода»), а вокруг него были сады и поля, где выращивались фрукты, овощи и злаки. Частной собственности, в соответствии с идеями уравнительного социализма, в республике не было. Существовала общая городская казна, из которой по мере надобности брали средства. Из нее же выдавались пенсии нетрудоспособным и старикам. Если корабли приходили с добычей, то часть ее шла в общую казну, а остальное делилось между гражданами Либерталии.

Управлял Либерталией совет старейшин, перевыборы которого проходили каждые три года. Сам Миссон был избран главой государства – протектором, Караччиоли был статс-секретарем, флотом командовал капитан Тью. В городе запрещено было употреблять бранные слова и играть в азартные игры. По крайней мере, не известны конфликты в городе на почве поддержания установленных порядков. Может быть, Миссону помогли традиции пиратов, связанные с элементами выборной демократии в пиратских сообществах. Да и частые выходы в море пиратских кораблей требовали от пиратов поддержания порядка и организованности на своей базе.

Когда Либерталия окрепла, Миссон стал планировать расширение ее пределов. Он прошел вдоль восточного побережья острова и составил карту прибрежных районов. Возвратился он полный новых планов и доставил в город множество освобожденных рабов. Вскоре после этого Миссон со своей флотилией ушел на север, чтобы добыть денег для воплощения своих замыслов. В городе остались, в основном, женщины, дети, старики и инвалиды. И город подвергся нападению племен, живших внутри острова, с которыми у жителей Либерталии не было семейных и личных связей. После короткого боя защитники города были разгромлены. Лишь Томас Тью и несколько его соратников успели добраться до единственного оставшегося в городе бота и уйти в море. Тью увез с собой часть городской казны, но спасти жену Миссона не смог. Она погибла от рук нападавших.

Тью встретил флотилию Миссона в море, когда она с добычей возвращалась домой. Через несколько дней они добрались до города, который был полностью разграблен и разрушен. Пираты похоронили погибших, но город восстанавливать не стали. Им теперь это место казалось проклятым. Миссон и Тью решили идти в Америку и там начать снова создавать Либерталию. В Мозамбикском проливе корабли разлучил шторм. «Победа» погибла на рифах. Считается, что Миссон и Караччиоли погибли при кораблекрушении, так как с тех пор их никто не видел.

Томас Тью, не найдя товарищей, высадился на одном из островов западной части Индийского океана и прожил там несколько лет. А затем, починив свой старый корабль, он решил выйти на пиратский промысел в Красное море. Там в промежутке между 1710 и 1713 годами он погиб. По одной версии, он погиб в бою с английским фрегатом, по другой – был схвачен англичанами и повешен. Так печально закончилась история Либерталии – первого государства, построенного на уравнительных социалистических принципах.

Об упадке пиратских поселений на Мадагаскаре, начавшемся в 1703–1705 годах после разрушения Либерталии и ухода из Индийского океана многих активных пиратов, сообщил Вудс Роджерс, о котором упоминалось в предыдущем очерке. Незадолго до своего назначения губернатором Багамских островов он появился у побережья Восточной Африки с целью добыть рабов и отвезти их на виргинские плантации в Америку. Зайдя по пути на Мадагаскар, он обнаружил в бухте Сент-Мари пиратское поселение, которое существовало уже несколько лет без связи с внешним миром. Бывшие пираты жили мирно, окруженные женами, детьми и внуками. Роджерс писал о них:

«Они прожили на острове несколько лет, что можно вообразить себе, как износилась их одежда… Я не могу сказать, что они были оборваны, так как одежды на них почти не осталось, и прикрывали они свой стыд шкурами диких зверей и не носили ни башмаков, ни чулок, и потому более всего напоминали картинки Геркулеса в львиной шкуре. Обросшие бородами, с длинными волосами, они являли собой самое дикое зрелище, какое возможно представить».

Ясно, что подобное поселение не могло длительное время существовать в первоначальном виде, и постепенно его население смешалось с местными племенами и стало жить по-мальгашски, восприняв полностью язык и культуру местных племен.