Под черным флагом. Хроники пиратства и корсарства

Братва на джонках

Древние китайские историки утверждали, что мореходство в Китае появилось еще во II тысячелетии до н. э. Историк Ин Шао, живший в период династии Восточная Хань (время правления: 25—220 годы н. э.), описывая обычаи прибрежных племен, сообщил, что они «проводили большую часть своей жизни на воде и поэтому укорачивали волосы и татуировали тело, чтобы быть незаметными в ней и похожими на драконов».

По историческим хроникам, в первых крупных морских битвах в Китае участвовали десятки кораблей враждующих царств, расположенных на территории современного Китая. Так, в 485 году до н. э. властители царства У послали эскадру для нападения на царство Ци с моря. Но эта эскадра, еще не войдя в прибрежные воды, была атакована, разбита и рассеяна эскадрой царства Ци. Китайские историки отмечали, что царство У этого периода было державой, которая «не могла обойтись и дня без своих многочисленных судов».

В V веке до н. э. существенный вклад в развитие судостроения и мореходства внесли моряки государства Юе, занимавшего территорию современной провинции Чжэцзян (на побережье Восточно-Китайского моря). Помимо этой территории юэские племена, в первую очередь юежени, проживали к югу, в приморских районах и на островах вплоть до границы с Вьетнамом. Поэтому и связь между юэскими племенами осуществлялась преимущественно морем. Древние авторы писали, что для юеженей было весьма привычным делом «путешествовать по морю и жить на островах, пользуясь вместо повозок лодками, а вместо поводьев – рулем, постоянно бороться с волнением и непогодой». Самые ранние упоминания о морских связях Китая с Японией и Северным Вьетнамом имеются в китайских исторических источниках 1 века н. э.

Так что в Древнем Китае мы видим присутствие всех элементов, способствующих возникновению пиратского промысла: наличие жителей приморских районов и на островах, привычных к морю и мореходству, развитие прибрежной торговли, проводимой на торговых судах, появление людей, видевших в торговых судах с товарами источник получения добычи.

Недаром со времени образования в 221 году до н. э. первого централизованного государства, Китайской империи, правители ее – китайские императоры – активно использовали корабли императорского военно-морского флота для обеспечения безопасности плавания своих торговых судов в морях, омывающих берега Китая от залива Бохайвань и побережья Шаньдунского полуострова до побережья Северного Вьетнама.

Значение борьбы с прибрежным пиратством возросло в связи с тем, что сухопутные торговые пути через Таримскую долину из Китая в Центральную Азию, а затем и в Индию были прерваны в начале II века и до конца VI века н. э. из-за «великого переселения народов» – движения кочевых народов из Центральной Азии на запад. В это время для поддержания торговых и дипломатических сношений активизируется движение по морским дорогам через моря Юго-Восточной Азии. К тому же в этот период усилилась миссионерская деятельность буддистских монахов, которые появились в Китае еще в начале нашей эры, что также повлияло на оживление морских связей с Индией, центром, где возникла новая религия и находились ее главные святыни. В старинных хрониках помещено живое описание морских путешествий в 399–414 годах китайского проповедника буддизма Фа Сяня. Рассказывая о своих путешествиях по морям Юго-Восточной Азии, он писал:

«В этом океане бесчинствуют многочисленные пираты, которые внезапно нападают на корабли и все уничтожают».

Для борьбы с этими пиратами китайские властители в IV–V веках вынуждены были предпринимать крупные морские экспедиции к берегам Индокитая. Так, в 359 году эскадра китайского наместника во Вьетнаме с боями прошла вдоль берегов Вьетнама в Южно-Китайском море и очистила его от пиратов. Мощная китайская эскадра вновь плавала в этих водах с теми же целями в 407 году. В 432 году китайцы разгромили флотилию из 100 кораблей, посланных в Жинань (Северный Вьетнам) властителем государства Чампа (Средний Вьетнам) с целью нарушения китайской торговли. Для обеспечения торговых связей в V веке энергично развивается в Китае строительство торговых судов, которые совершали регулярные рейсы к берегам Малаккского пролива, на Яву и Суматру.

На протяжении веков в Китае расцвет морской торговли всегда вызывал оживление деятельности местных пиратов. В 589 году Китай вновь был объединен в единое государство под властью императора династии Суй. Эта эпоха характерна усилением мореходства в северо-восточных районах империи. Во-первых, империя неоднократно нападала на Корею, используя для этого, в первую очередь, военные корабли. Затем было организовано регулярное морское сообщение с Японией. Морской путь от Японских островов в Китай, начинаясь от южной части Японского архипелага, шел сначала к государству Байцзито в юго-западной части Корейского полуострова, а оттуда продолжался к Шаньдунскому полуострову. Второй путь из Японии был проложен вдоль побережья Корейского полуострова и далее непосредственно на юг, к устью реки Янцзы. Появление на этих морских путях торговых судов с ценными товарами вызвал неизбежное возникновение морского пиратства, особенно на участке пути, проходившем рядом с побережьем Японских островов.

Эпоха Тан (618–907 годы) – время правления императоров Танской династии – ознаменовалась дальнейшим развитием судостроения и мореходства. В конце VII века китайский пилигрим И Цзин описал морской путь из Китая на Суматру и Шри-Ланка, по которому плыли многие китайские пилигримы-буддисты. Плавание из Гуанчжоу до Шравиджайи – города и государства в восточной части северного побережья Суматры – продолжалось месяц, от Шравиджайи до северо-западной оконечности Суматры еще месяц, и, наконец, оттуда до портов Шри-Ланка также месяц.

Причем, если при плавании вдоль побережья Китая суда с товарами и пассажирами могли рассчитывать в случае появления пиратов на охрану со стороны кораблей императорского военно-морского флота, защиты от нападения малайских пиратов у них не было. Пираты прекрасно ориентировались в многочисленных проливах между Большими и Малыми Зондскими островами. Их деятельность облегчалась тем, что суда с пилигримами отправлялись из Китая в определенные сроки: зимой, чтобы использовать северо-восточный муссон, а возвращались обратно летом с юго-западным муссоном.

Сохранились описания двух основных морских путей китайской торговли, составленные канцлером Танской империи Цзя Данем (730–805 годы) и включенные в «Новую историю династии Тан». Первый путь – северный «морской путь из Дэнчжоу в Гаоли и Бохай».

Этот торговый путь начинался из портов на Хуанхэ, затем шел через залив Бохайвань к южной оконечности Ляодунского полуострова и оттуда – к устью реки Ялудзян в северной части Корейского полуострова.

Далее путь разветвлялся, один шел вверх по реке Ялудзян, а далее по суше в государство Бохай (на территории современной Маньчжурии). Второй путь в Гаоли проходил вдоль западного побережья Корейского полуострова в район современного порта Инчхон.

Южный путь, названный Цзя Данем «Путь из Гуанчжоу за море, в земли варваров», начинался на южнокитайском побережье в порту Гуанчжоу и шел к юго-восточному побережью острова Хайнань, затем мимо берегов Вьетнама к южной оконечности Малаккского полуострова. Через Малаккский пролив суда шли мимо северо-восточного побережья Суматры, а затем через воды Адаманского моря и Бенгальского залива к острову Шри-Ланка. Далее путь проходил к портам Малабарского (западного) побережья Индостана, оттуда суда шли на запад и достигали Персидского залива, то есть портов Арабского халифата, который китайцы называли Даши.

Ответвления южного пути продолжались к государствам на побережье современных Камбоджи, Бирмы, Таиланда, к портам Малакки, Явы и восточного побережья Индостана. Исходя из сведений, сообщенных Цзя Данем, в танскую эпоху плавание из Китая в Даши продолжалось около 90 дней. Арабский историк и географ Ибн-Хордабех (IX век) в «Книге путей и государств» подтверждает эти сведения, указав на то, что для плавания из Даши в Китай необходимо при попутных ветрах около 90 дней.

Ясно, что на обоих торговых путях, северном и южном, были участки, особо опасные в части нападения пиратов. Для северного пути это был район залива Бохайвань, а для южного – это плавание у берегов Вьетнама и Малаккский пролив. Видимо, императорское правительство принимало специальные меры для защиты своих торговых судов от нападения пиратов. Особо ценные грузы на торговых судах охраняли прикомандированные отряды солдат. Есть сведения о случаях организации конвоирования торговых судов военными кораблями императорского флота. Размещение охранных отрядов на торговых судах облегчалось тем, что, как свидетельствуют старинные хроники, китайские морские суда танской эпохи имели более внушительные размеры, следовательно, и большую грузоподъемность, чем суда предшествующих эпох. Особо отмечалась их повышенная прочность и способность плавать при значительном волнении и сильном ветре.

Длина крупных морских судов танской эпохи достигала 20 чжанов (64 метра), и они вмещали до 600–700 человек. Вследствие значительных размеров китайских судов даже не все порты Персидского залива были для них доступны. Главный порт этого региона, где швартовались крупные китайские суда, был Шилофу, расположенный восточнее устья Тигра и Евфрата в южной части Ирана. Поэтому прибывшие на больших судах товары приходилось зачастую перегружать на мелкосидящие суда и лодки для доставки в порты, расположенные вверх по течению этих рек. О достоинствах конструкции китайских судов танской эпохи свидетельствует тот факт, что арабы, убедившись в их прочности и надежности, начиная с IX века, стали, прибывая в Китай для торговли, использовать именно эти суда, предпочитая их судам других стран. Видимо, одним из важных преимуществ крупных китайских судов была возможность размещения на них больших охранных отрядов для защиты от пиратских нападений.

Расцвет заморской торговли пришелся для Китая на период правления династии Сун (960 – 1279 годы). В это время был заново построен огромный торговый флот, на судах которого китайские купцы успешно торговали во всех странах Южной и Юго-Восточной Азии. Именно о судах той эпохи писал Чжоу Гуфей в 1179 году:

«Корабли, что ходят в Южное море и к югу от него, подобны домам, а когда распущены их паруса, кажутся они большим светлым облаком. Рули у них порой в длину достигают нескольких десятков локтей, и каждый корабль несет по несколько сот человек, а на борту имеется годичный запас зерна».

Китайские купцы сунской эпохи уверенно конкурировали с главными морскими торговцами того времени в Индийском океане – с арабскими купцами. Китайцы проникли в самые отдаленные районы юго-восточных морей. В конце X века Китай завязал торговые отношения с северо-западными районами острова Борнео. Китайцы появились на Филиппинах и Малых Зондских островах. Они установили тесные торговые связи с Явой, Суматрой, Шри-Ланка и индийскими портами. Но вслед за купцами всегда появлялись на новых торговых путях пираты. И защита своих судов и товаров всегда была первоочередной задачей для китайских купцов на этих новых торговых путях.

В 1280–1281 годах китайский император монгольской династии Юань напал на Японию, но потерпел жестокое поражение. После этого до самого конца царствования династии Юань в XIV веке населению обоих государств было запрещено торговать между собой. Однако многие купцы, невзирая на запрет, не прекращали взаимную торговлю. В таких условиях развернулась контрабандная торговля, которая во многих случаях перерастала в прямое пиратство. На контрабандистских судах перевозили оружие, и нередки были случаи нападения контрабандистов на посты береговой охраны.

Особо драматические события развернулись на морях, омывающих берега Китая во второй половине XIV века. В первой половине XIV века в Японии разгорелась гражданская война. Японские военачальники и солдаты, потерпевшие поражение в схватках гражданской войны, нанимались матросами и солдатами на суда, договаривались с купцами и грабили поселения на побережье Китая.

В 1368 году в Китае была свергнута монгольская императорская династия Юань и началась эпоха правления национальной династии Мин. Под руководством Чжу-Юань-Чжана, выходца из крестьянской семьи, который стал императором и принял имя Тайцзу, повстанческие армии овладели столицей Китая Даду (Пекином). Новой столицей страны стал Нанкин. Однако под властью минского правительства находились тогда не все территории, составлявшие «собственно Китай». Только в 1371 году минские войска заняли территорию провинций Ганьсу и Сычуань, в 1382 году вошли в Юньнань и лишь в 1387 году – в Ляодун.

Император Тайцзу повел решительную борьбу с феодальной знатью, которая являлась главным противником централизованной империи. В этой борьбе император во многом опирался на выходцев из среднего сословия, в том числе на богатых купцов, связанных с заморской торговлей. Отсюда и одна из причин внимания императорского двора к морским делам. При императоре Тайцзу были созданы навигационные школы, которые подготовили множество искусных судоводителей.

Заморской и прибрежной внутренней китайской торговле препятствовала активность так называемых «японских пиратов». Это были вооруженные отряды, состоявшие на службе у крупных феодалов Южной Японии.

Экипажи пиратских судов составляли японские, корейские и китайские искатели приключений, любители чужого добра и торговцы. Они одновременно и грабили города, поселки и села на восточном побережье Китая, и торговали награбленным.

Особо активизировалась деятельность пиратских флотилий в начале 70-х годов. Начиная с 1369 года эти пираты ежегодно совершали нападения на побережье приморских провинций Шаньдун, Цзяннань и Чжэцзян. С 1369 по 1374 год на побережье Шаньдуна было совершено пять нападений пиратов, а на Чжэцзян – семь налетов. В 1369 году из Китая в Японию было направлено посольство Ян Цзая с требованием прекратить набеги на побережье Китая. Японцы арестовали посла, дав ясно понять, что не собираются воздействовать на организаторов пиратских набегов.

Тогда минское правительство стало укреплять береговую оборону, возводить приморские крепости и вводить туда специальные отряды береговой обороны. Началось энергичное строительство кораблей военно-морского флота. Вскоре императорский флот, предназначенный для обороны побережья, уже насчитывал 3500 больших и малых судов.

По мере усиления императорского военно-морского флота начались его активные боевые действия в прибрежных водах. Серьезные столкновения с пиратскими флотилиями произошли в 1370 году у берегов провинции Фуцзянь, в 1371 году – у берегов Гуандуна и в 1372 году – у берегов провинции Чжэцзян.

В 1373 году весь флот прибрежной обороны был направлен в море для защиты побережья, а в 1374 году пиратские флотилии были разгромлены у берегов Шаньдуна и Цзяннани, а основные силы пиратов были разбиты в боях у островов Рюкю. После этого нападения «японских пиратов» почти прекратились.

Любопытно, что в деятельности пиратов минское правительство, помимо всего прочего, усматривало реальную угрозу своему господству в стране. Дело в том, что соперники Чжу-Юань-Чжана в борьбе за власть в стране, потерпев неудачу в открытой борьбе с его армией, сделали ставку на пиратские отряды и ушли на прибрежные острова, где влияние последних было особенно сильным.

Только после разгрома пиратских флотилий и обеспечения безопасности плавания для торговых судов в прибрежных водах императорское правительство приняло меры к развитию внешнеторговых связей и усилению китайского влияния в заморских странах. А в начале XV века был проведен целый ряд дальних морских экспедиций под руководством видного китайского мореплавателя Чжэн Хэ, высшего дворцового евнуха (тайцзяня).

В ходе этих морских походов, когда на кораблях китайской эскадры, возглавляемой Чжэн Хэ, находились крупные отряды войск, китайцы старались очистить традиционные морские пути от пиратов, связанных обычно с местными властителями. На каменной стеле, установленной в 1431–1432 годах в уезде Чанлэ в провинции Фуцзянь и посвященной походам Чжэн Хэ, об этом специально отмечено:

«Когда мы приходили в чужие страны, то тех властителей из иноземцев, которые упрямились и не оказывали почтения, захватывали живьем; разбойничьи войска, которые своевольничали и грабили, уничтожали, и поэтому морские пути стали свободными, и иноземцы благодаря этому занялись мирными делами».

Более того, в этих походах Чжэн Хэ китайцы использовали улучшение отношений с Малаккой для организации своей базы в этом районе, где существовала реальная угроза нападения малайских пиратов на торговые суда. В «Записках об иноземных странах Западного океана»

Гун Чженя, одного из участников экспедиций китайского флота в страны Юго-Восточной Азии в начале XV века, сказано:

«Китайские корабли, отправлявшиеся в Западные моря, создали в этом месте свою зарубежную резиденцию (вайфу). [Здесь] построен частокол и возведено четверо ворот и сторожевые башни. Внутри сооружена вторая стена и склады, наполненные всеми необходимыми припасами. Корабли главной эскадры Чжэн Хэ, посетив Тямпу,[119] Яву и другие страны, а также корабли авангардных флотилий, высылаемых в Сиам[120] и другие страны, – все при возвращении причаливают к берегам той страны. Корабли собираются все вместе… Всевозможные деньги и припасы, доставленные из различны х стран, разбираются здесь и грузятся на корабли. Флот остается до пятого месяца, когда начинают дуть попутные ветры, и в полном составе отправляется в обратный путь».

Вполне возможно (есть косвенное упоминание в китайских источниках), что аналогичная торговая фактория была основана китайскими моряками в начале XV века и в стране Самудра – государстве, расположенном на побережье Суматры в северной части Малаккского пролива (в районе древнего города Пасе). Значит, перед экспедицией Чжэн Хэ было поставлено в качестве важной цели обеспечение безопасности от пиратов морских торговых путей в морях Юго-Восточной Азии.

Как ни странно, но минское правительство часто своими запретами на частную морскую торговлю для китайского населения вызывало рост контрабандной торговли, а последняя являлась питательной средой для формирования пиратских групп и объединений. Ведь контрабандистам приходилось с оружием в руках отбиваться от береговой стражи. А привычка к применению оружия во взаимоотношениях с государством – это первый шаг к пиратским нападениям на государственные торговые суда с целью их ограбления.

Уже в 1390 году минское правительство вновь издает строгий запрет на частную морскую торговлю жителей всех сословий провинций Гуандун, Гуанси, Фуцзянь и Чжэцзян. Претворение его в жизнь возлагалось на ведомство налогов:

«Ведомству налогов следует строго запретить [населению] сношения с заморскими странами. Вывоз золота, серебра, медной монеты, тканей и оружия был запрещен еще со времен [правления] предшествующей династии. Ныне же простолюдины обеих [провинций] Гуан (Гуандун и Гуанси), Чжэцзяна и Фуцзяни, не соблюдая законов, часто вступают в связь с врагами и ведут с ними торговлю. Этим [обусловлено издание] данного запрета. Военные, простолюдины и чиновники – все без исключений будут наказываться за ведомую частным образом торговлю».

В другом правительственном постановлении тех лет сказано:

«Всякий, кто, взяв лошадей, волов, товары из железа, потребные для военных целей, медные деньги, отрезы атласа, шелка, тонкого шелка, шелковую нить и хлопок, частным образом вывезет эти товары за границу для продажи или же выйдет с ними в море, получит 100 ударов палками, а те, кто будет переносить эти товары с собой или грузить их на своих лошадях, – будут понижены в должности на один ранг. Товары же вместе с кораблями и повозками подлежат конфискации в казну, а 3/10 от общего количества конфискованного будет выплачиваться в качестве награды тому, кто донесет об этом. Если кто будет переправлять людей и оружие за границу или же выйдет с ними в море, тот на основании положения о разглашении тайны будет обезглавлен».

В середине XV века императорское правительство приняло жесткие меры по пресечению частной морской торговли и свернуло государственную заморскую торговую деятельность, что неизбежно привело к росту пиратства и контрабандной торговли в прибрежных районах. Китайские купцы, занимавшиеся нелегальной торговлей, и земледельцы, заинтересованные в вывозе сельскохозяйственных продуктов, связывались непосредственно с японскими купцами и пиратами. Нелегальной торговле покровительствовали высокопоставленные чиновники и богатые землевладельцы, тем самым способствуя развитию пиратства. Китайские купцы нередко брали у японских купцов товары в кредит, отказываясь впоследствии их оплачивать по разным причинам. Чтобы получить причитающиеся им суммы, японские купцы нанимали для этого пиратов.

Такие запретительные меры одновременно и как мера против распространения контрабандистской и пиратской деятельности применялись весь XV век. Изданный уже в конце этого века правительственный указ гласил:

«Каждый, кто покинет прибрежные места и выйдет на кораблях в море, не имея пронумерованного талона (хао пяо) или приказа, разрешающего выходить в море, и если он сделает это по уговору с влиятельными и сильными лукавцами, а также возьмет с собой военный и гражданский люд, построит большой корабль, имеющий больше двух мачт и превышающий принятые нормы, возьмет с собой запретные товары и, выйдя в море, направится торговать в иноземные страны, тайно войдет в связь с пиратами и заодно с ними задумает набрать шайку, станет их пособником [и будет чинить] грабежи мирного люда, считается изменником и будет приговорен к обезглавливанию».

И правительственные флотилии, и пираты широко использовали традиционные китайские джонки, обычно трехмачтовые, с парусами из деревянных планок, связанных горизонтальными жердями, и из тростниковых или бамбуковых циновок, укрепленных между бамбуковыми шестами. Позже, в XVIII веке, китайцы стали применять и парусиновые паруса. Многие специалисты считают, что такелаж китайских джонок XIV–XVI веков, при помощи которого крепились паруса и осуществлялось управление ими, был значительно проще и совершеннее такелажа аналогичных по размерам европейских парусников XVI–XVII веков.

Учитывая незначительный прогресс в устройстве и оборудовании джонок в последующие столетия, о средневековых китайских судах можно во многом судить по конструкции военных джонок XIX века. Они имели обычно увеличенную ширину и высоту кормовой части, которая была как бы раздута и возвышалась над остальным корпусом. От этого носовая оконечность казалась совсем низкой и сама была скорее близкой к форме четырехугольника, способного более пропускать воду под себя, чем ее рассекать.

Осадка таких джонок была невелика. Носовая часть обшивки обычно украшалась резьбой, окрашенной белилами. Корма чаще всего также разрисовывалась яркими красками. Обычно на белом фоне изображались горы, облака, драконы и цветы. На корме устанавливались большие разноцветные фонари, обклеенные просаленной бумагой, которая, в свою очередь, разрисовывалась фигурами и надписями.

В кормовой надстройке располагались помещения для хранения провизии. В корме и носу устраивалось несколько кают, камбуз, где приготавливалась пища, размещался в носовой части. В кормовой каюте капитана в обязательном порядке помещали картину, где изображались философ Конфуций (V век до н. э.) и дьявол. Каюта правительственного чиновника-мандарина располагалась обычно под палубой в корме. Это была одна из самых просторных кают, освещенная сверху через иллюминаторы, разрисованные красной краской. В носовой части находились помещения команды. Пресная вода и порох хранились в трюме.

Китайские джонки: двухмачтовая и одномачтовая

Военные джонки вооружались несколькими пушками небольшого калибра. На носу обычно устанавливали погонную медную пушку, украшенную литыми барельефами. Абордажное оружие размещалось по бортам и состояло преимущественно из копий.

Парусное оснащение джонок и в XIX веке состояло обычно из трех мачт, на которых поднимали прямоугольные паруса из дранок, связанных горизонтальными жердями. По оценке отечественного историка мореходства Н. П. Боголюбова, такие паруса были тяжелыми, плоскими, следовательно, не совсем удобными для плавания при ветрах, дующих в носовую часть судна, но их площадь было легко уменьшать, так как у них не представляла особого труда быстрая подборка каждой части паруса от одной горизонтальной жерди до другой.

Якоря для джонок даже в XIX веке часто изготавливали из дерева. Длина больших военных джонок доходила до 40 метров. Европейские моряки, знакомые с устройством и использованием таких джонок, подтверждали, что эти суда легки на ходу и достаточно маневренны при ходе под парусами, но из-за малой осадки их сильно сносило по ветру.

С началом XVI века возобновились столкновения «японских пиратов» с китайской береговой охраной. Борьба с ними велась затем в течение нескольких десятилетий. Дело в том, что японская феодальная знать стремилась развить выгодную для нее торговлю с Китаем. В 1523 году Удзи, управляющий имениями японского владыки Асикага Удзи-Сакава, направил с этой целью в Китай своего уполномоченного Сун Суцина, а принц Оути Удзи – своего уполномоченного Цзун Шэ. Оба посланца прибыли в важный китайский порт Нинбо с намерением добиться для тех, кто их послал, важных привилегий в торговле с Китаем. Чиновник-евнух, ведавший управлением морской торговли, принял взятку от Сун Суцина, и привилегии были предоставлены последнему. Тогда другой уполномоченный Цзун Шэ со своим отрядом разграбил Нинбо. Столичный цензор Ся Янь подал доклад, в котором обвинил в случившемся чиновников из управления морской торговли. Вследствие этого такие управления в провинциях Фуцзянь и Чжэцзян были закрыты. Значит, прекратилась и заморская торговля через порты этих провинций. Осталось только управление морской торговли в порту Гуанчжоу, но и оно бездействовало ввиду мер, принятых минским правительством против экспансии португальцев, первое официальное посольство которых появилось у берегов Китая в 1517 году. Таким образом, к 1523 году внешняя торговля Китая через порты юго-восточных провинций оказалась под запретом центрального правительства.

Суровые меры по пресечению внешних морских связей в 1521–1529 годах и последующие ограничения частной морской торговли привели к колоссальному росту пиратских отрядов у берегов Китая. В середине XVI века образовались целые флотилии пиратских кораблей. Наиболее известными их руководителями в тот период были Сюй Дун, Чэнь Сыпань, Ван Чжи, У Пин, Цзэн Ибэнь, Линь Даоцзянь, Линь Фэн, Ли Гуантоу и Чжан Лянь. К середине XVI века все китайские морские пираты объединились в две мощные группировки – хуйчжоускую во главе с Сюй Дуном и фуцзяньскую во главе с Чэнь Сыпанем. Между ними шла долгая борьба, закончившаяся объединением под началом Ван Чжи обеих групп. У Ван Чжи был даже свой флаг, и ни один корабль не имел права выходить в море без его ведома.

Когда правительственный флот разгромил основные силы Ван Чжи, то он отошел к берегам Японии и, объединившись с японскими пиратскими отрядами, стал совершать нападения на прибрежные китайские города и поселения. Только в 1557 году правительственным войскам удалось пленить Ван Чжи. Но и без него его бывшие подчиненные – китайские и японские пираты – продолжали чинить разбой.

Дело в том, что, используя создавшееся положение, многие крупные феодалы, особенно из южной части Японии, в 20 – 60-х годах XVI века вступили в тесный контакт с группировками китайских пиратов и, главное, с «сильными домами» прибрежных провинций Китая, то есть с купцами и чиновниками, наживавшимися на морской торговле и контрабанде. Именно этот тесный интернациональный союз явился источником и инициатором ограбления прибрежных городов и селений. Официально минские власти всю вину за грабежи и разбои возлагали на «японских пиратов», которые фактически были и японскими, и китайскими.

Японская джонка (Гравюра К. Xокусая. XVIII в.)

Так, в одном из более поздних докладов императору были официально описаны события середины XVI века следующим образом:

«Случившиеся в прежние годы беды от японских пиратов произошли оттого, что лукавый люд выходил в море частным образом, вступая в связи с именитыми домами (да син) и прикидывая, какую запросить цену».

А с проникновением к берегам Китая португальцев, все чаще в среде «японских пиратов» стали появляться португальские фамилии. Так, например, морской разбойник, известный в китайских источниках под именем Чжан Лянь, был в прошлом католическим монахом Жуаном де ля Консепсионом.

Ярко характеризует обстановку в прибрежных провинциях Китая в то время история с крупным чиновником Чжу Ванем. В 1547 году он был назначен начальником морской обороны Фуцзяни и Чжэцзяна и военным губернатором Чжэцзяна с самыми широкими полномочиями в отношении действий против «японских пиратов» и португальцев. Китайский флот приступил к боевым действиям и имел несколько столкновений близ берегов этих провинций. В результате в 1547–1548 годах португальцы вынуждены были покинуть свои фактории близ Нимбо. Любопытно, что морской бой под Нимбо шел несколько дней и португальцы не уходили, пока им не удалось продать местным китайским прибрежным властям через местных купцов все имевшиеся в трюмах судов и хранившиеся на складах фактории товары.

В это же время флотилия «японских пиратов» в составе до 100 кораблей напала на Нинбо и Тайчжоу. Чжу Вань узнал, что пиратскую флотилию финансировали китайские богачи, и довел это до сведения императорского дома. Он запретил китайцам под страхом смертной казни общаться с японскими купцами и выходить в море. Когда Чжу Вань арестовал нескольких купцов-спекулянтов, пойманных с поличным, крупные землевладельцы при посредничестве императорского ревизора провинции Фуцзянь пожаловались центральным властям на самоуправство Чжу Ваня, самовольно приговорившего невинных людей к смертной казни. Как отмечено в китайских источниках, «все фуцзяньцы и чжэцзянцы ненавидели Чжу Ваня». Видимо, речь идет о купцах и чиновниках, связанных с «японскими пиратами» и наживавшихся на контрабанде и пиратстве. Цензор, присланный из столицы для расследования дела, подтвердил вину Чжу Ваня. Он был понижен в должности, и в 1550 году ему было приказано покончить жизнь самоубийством. Многие его соратники были брошены в тюрьму. После такого поворота событий контрабандная торговля возросла, а «японские пираты», не встречая сопротивления, безнаказанно грабили побережье Китая.

В 1553 году заинтересованные торговцы-спекулянты спровоцировали вторжение нескольких сот японских военных кораблей в провинции Чжэцзян и Цзянсу. Японские отряды продвинулись в глубь страны и грабили китайские города и деревни, убивая мирных жителей. Этим воспользовались китайские пираты и разбойники, которые, маскируясь под японцев, стали в свою очередь нападать на мирные деревни и поселения.

Только в 1567 году запрет на частную морскую торговлю был снят, что сразу же отразилось на уменьшении контрабандной деятельности купцов и активности пиратских флотилий.

Начало этому было положено стараниями военного губернатора Фуцзяни и столичного цензора Ту Цзэ-Миня. В 1567 году он предложил отменить «морской запрет» на частную торговлю с зарубежными странами, кроме Японии, а за использование торговых судов взимать налоги. В последующие годы китайское правительство полностью перешло к этой системе.

Район Южных морей в Средние века был местом активной пиратской деятельности

Безусловно, все эти мероприятия не искоренили пиратство у берегов Китая. В XVII веке китайские пираты продолжали свою разбойничью деятельность в морях, омывающих Китай. Наиболее видным китайским пиратом был Коксинга. Его отец Лин Чэнци, бедный поденщик, которого нужда заставила наняться на работу в португальской колонии Макао, заработал там некоторую сумму денег и отправился в Японию, где женился на японке Тагава. Там у Лин Чэнци и Тагавы родился в 1623 году сын Коксинга.

На заработанные в Японии деньги и приданое жены Чэн приобрел несколько судов и решил заняться пиратским промыслом. Вскоре он практически стал контролировать всю морскую торговлю у юго-восточного побережья Китая. Пираты Чэна грабили не только прибрежные китайские поселения и китайские суда, но нападали и на вооруженные крупные торговые суда голландской Ост-Индской компании.

В это время император династии Мин продолжал вести борьбу в Южном Китае с маньчжурскими захватчиками, завоевавшими к тому времени весь Северный Китай. Минский император предложил Чэну пост адмирала китайского флота с целью привлечь пиратскую флотилию к борьбе с маньчжурами. Чэн согласился и добился определенных успехов в борьбе с маньчжурами на море и побережье. Как плату за помощь Чэн потребовал от императора усыновить своего сына и пожаловать ему княжеский титул. Минский император посчитал требования пирата чрезмерными. Тогда маньчжуры пригласили Чэна в Пекин, обещая провозгласить его императором Южного Китая. Когда Чэн в 1640 году прибыл в Пекин, его заточили в тюрьму, пытали и казнили.

После гибели Чэна во главе пиратской флотилии стал его сын Коксинга. Он хотел отомстить маньчжурам за смерть отца и присоединился к минскому императору.

В течение 20 лет он грабил побережье тех районов Китая, которые были захвачены маньчжурами. Они ответили на это тем, что выселили все население с побережья и примыкающих к нему районов Китая. Все жилища, припасы и поля в этих районах были разорены и сожжены. Тогда Коксинга стал нападать на старых врагов отца – голландцев, которые в это период начали колонизировать Формозу (Тайвань).

В мае 1661 года Коксинга во главе эскадры из 600 кораблей напал на голландцев, оборонявших форт Зеланд. После десятимесячной осады голландский гарнизон, оставшийся без припасов, капитулировал. Теперь Коксинга контролировал всю территорию Тайваня. Год спустя Коксинга умер, а во главе пиратской эскадры стал его сын Чэн Цин. Считается, что победа Коксинги над голландцами предотвратила процесс колонизации острова – он остался под властью китайского императора.

Очередной всплеск пиратской деятельности в морях, омывающих Китай, пришелся на конец XVIII и начало XIX века. И связан он с именем госпожи Цин. Ее официальное признание императорским двором произошло в 1802 году, когда ей было присвоено высокое придворное звание императорского конюшего.

Китайские пиратские корабли в то время относились к отдельным эскадрам и плавали под флагами разных цветов: красного, желтого, зеленого, черного, синего и белого. Перед смертью мужа – известного пирата Цина, его жена, госпожа Цин, возглавила старейшую эскадру, плававшую под красным флагом, а после его смерти она стала командовать всеми шестью эскадрами.

Госпожа Цин ввела в пиратском сообществе железную дисциплину и установила для подчиненных суровые правила поведения: если пират самовольно сойдет на берег, то ему в присутствии всего личного состава флотилии протыкали уши, при повторных самовольных отлучках пират приговаривался к смерти; пиратам воспрещалось самовольно присваивать даже самые мелкие вещи из добычи, вся добыча подлежала строгому учету, причем пираты получали 2/10 добычи, а остальное поступало в общий фонд, присвоение предметов оттуда грозило смертной казнью.

Глава пиратов понимала, что ей необходимо иметь союзников, что пираты не смогут существовать без поддержки местного населения. Поэтому пиратский устав включал строгий запрет на грабеж сельского населения и требование в обязательном порядке оплачивать наличными приобретение риса, вина и других продуктов.

В 1808 году произошло морское сражение пиратов с правительственным флотом. Когда правительственные корабли приблизились, то госпожа Цин направила против них только несколько своих кораблей, а остальные укрыла за мысом. Пока основная часть правительственных кораблей была связана борьбой с этими выделенными кораблями, Цин во главе остальных эскадр атаковала врага с тыла. Сражение продолжалось весь день, и в результате правительственный флот, оказавшись под огнем с фронта и тыла, был полностью разбит.

Правительство приказало генералу Лин Фа вновь атаковать пиратские флотилии. Когда противостоящие флоты встретились, то Лин Фа дал сигнал к отступлению. Пираты устремились в погоню и настигли флот Лин Фа под Олонгано. К началу сражения ветер стих, корабли обоих флотов застыли на месте. Но пираты по команде госпожи Цин покинули свои суда, вплавь добрались до правительственных кораблей и в рукопашном бою на палубах одержали победу.

На следующий год пиратские флотилии были атакованы правительственной флотилией из 100 кораблей во главе с адмиралом Цун-Мэн-Сеном. На этот раз сражение закончилось поражением пиратов. Но госпожа Цин сумела собрать свои силы, призвала на помощь две другие пиратские флотилии и бросилась на поиск победителей. Обнаружив правительственный флот, она нанесла ему жестокое поражение.

Императорский двор пытался привлечь госпожу Цин и ее командиров на свою сторону обещанием простить за все ранее совершенные преступления. Опо Таэ, командир флотилии черного флага, насчитывавшей 160 кораблей с экипажами из 8 тысяч моряков и вооруженных 500 тяжелыми орудиями и 5600 единицами стрелкового оружия, покинул со своими подчиненными госпожу Цин и сдался императорским властям. Пиратам-дезертирам правительство предоставило две деревни, а Опо Таэ был удостоен высокой должности и государственных званий.

Госпожа Цин была потрясена предательством Опо Таэ. Она с помощью посредника Чана, врача из португальской колонии Макао, начала сложные переговоры с правительством по прекращению пиратской деятельности. В конце концов, было выработано соглашение, по которому каждый отказавшийся от пиратского ремесла моряк получит поросенка, бочонок вина и некоторую сумму денег, чтобы начать новую жизнь. Среди пиратов произошел раскол. Китайское правительство сумело расправиться с непокорившимися. С тех пор пиратская деятельность в китайских водах пошла на спад. А госпожа Цин еще долго руководила крупной организацией контрабандистов. Китайское правительство так и не смогло полностью привлечь ее на свою сторону.