Под другим углом. Рассказы о том как все было на самом деле

Хула

Великий Инквизитор со светильником в руке медленно вошел в тюрьму и запер за собой дверь. Он остановился при входе и долго, минуту или две, презрительно всматривался в изможденное пытками лицо отца Ферапонта. Затем Инквизитор подошел ближе и затянул испанский сапог еще на пол-оборота.

— Не виноват я ни в чем, я все делал лишь для славы Господней! — взвыл Ферапонт. — Я сам всегда обличал еретиков!

— Жалкий слуга князя лжи! — разгневался Великий Инквизитор. — Ты так и не раскаялся в своей ереси, богохульник! Не ты ли клеймил позором в своих проповедях тех невинных овечек наших, которые критикуют нас, служителей Господа?

— Но что я делал не так? Они с ненавистью отзывались о нас, называли некоторых наших священников бесчестными!

— Разве Господь наш не говорил: «Блаженны вы, когда возненавидят вас люди и когда отлучат вас, и будут поносить, и пронесут имя ваше, как бесчестное, за Сына Человеческого»? (Лк. 6:22) Значит, это сам сатана внушил тебе лишить братьев твоих блаженства испытания ненавистью, и задумал ты в злобе своей, презрев слова Господа, погубить мать нашу святую Церковь. Слова твои — это хула и навет на чистых и честных людей, сораспявшихся Христу в сердце своем. Но и этого показалось мало тебе, ничтожество, и ты осмелился возвысить глас свой против неверующих!

— Но ведь атеисты вообще ругают священников, злословят…. — прохрипел Ферапонт.

— Сам сатана говорит твоими лживыми устами, скрывая, что то вершат они в благое испытание нам! Разве Господь словами Матфея не указал нам, недостойным: «Блаженны вы, когда будут поносить вас и гнать и всячески неправедно злословить за Меня»? (Мф. 5:11) Но ты не поверил Господу, проклятый еретик, забыл, что «у Бога не останется бессильным никакое слово» (Лк. 1:37).

— Но атеисты говорят, что верующие не в своем уме и оскорбляют нас этим! — попробовал возразить Ферапонт, опасливо покосившись на винт испанского сапога. Однако Великий Инквизитор настолько поразился глубине ереси этого антихриста, что даже не стал усиливать пытку.

— О, слепец! — воскликнул Инквизитор. — Воистину дьявол завладел твоим умом. Тем атеисты по промыслу Господню только благословляют нас. Разве не сказано в Евангелии от Иоанна, что люди считали Иисуса сумасшедшим и «Многие из них говорили: Он одержим бесом и безумствует; что слушаете его?» (Ин. 10:20). Разве не ясно, что неверующие, по замыслу Его, сомневаясь в умственном здоровье христиан, таким образом только оказывают верующим великую честь, как бы сравнивая нас с самим Христом? И разве это не истинно, разве не должны мы быть «безумны Христа ради»? (1 Кор. 4:10)

— Но они бесчестят нас своими речами…

— За Отца нашего Небесного бесчестят! — в отчаянии вскричал Инквизитор. — Сами Апостолы «пошли из синедриона, радуясь, что за имя Господа Иисуса удостоились принять бесчестие» (Деян. 5:41). Удостоились! А ты, еретик, смеешь не радоваться тому?! Разве не лестно нам стать «позорищем для мира, для Ангелов и человеков» (1 Кор. 4:9), каковым считал себя сам святой Павел?

— Но атеисты говорят о нас плохо и считают нас больными! — уже почти безнадежно взвизгнул Ферапонт.

— А кто же мы, богохульник?! Как смеешь ты сомневаться в словах Его? К кому пришел Спаситель? Неужели к здоровым? Разве не говорил Он о тех, кого пришел спасать: «не здоровые имеют нужду во враче, но больные»? (Лк. 5:31). Разве не учил: «Горе вам, когда все люди будут говорить о вас хорошо!» (Лк. 6:26).

Ферапонт не нашел, что ответить и только замычал в ответ.

— Прегрешения твои тяжки, — веско проронил Инквизитор. — Но Господь все равно любит тебя.

В глазах Ферапонта затеплилась надежда. Инквизитор склонился над ним и стал откручивать винт.

— «Кого Я люблю, тех обличаю и наказываю» (От. 3:19) — так издревле учил Господь, а Он любит тебя, — почти ласково продолжил Инквизитор.

Ферапонт насторожился.

— Мы не обличаем и не судим тебя, ибо сие в Его только власти, как сказано: «Един Законодатель и Судия, могущий спасти и погубить; а ты кто, который судишь другого?» (Иак. 4:12). Нам же надлежит лишь очищать здоровый организм Церкви от насланных дьяволом паразитов. Это просто вопрос духовной гигиены. Дабы болезни не разъедали Церковь — Тело Его. Да будет исполнено все по словам Господа: «всякое растение, которое не Отец Мой Небесный насадил, искоренится»! (Мф. 15:13)

Великий Инквизитор направился к выходу, бросив по дороге палачу:

— И проследи, чтобы на дрова вылили семь ведер воды! Будем милосердны — пусть мерзкий богохульник лучше подготовится к своей встречи со ждущей его геенной огненной, с пеклом адским!

— О, Великий Инквизитор! — взмолился Ферапонт. — Я раскаиваюсь всей душой! Никогда, никогда не буду я больше проповедовать против критиков Церкви! Никогда мой язык не произнесет дурного слова против неверующих!

Инквизитор обернулся, пристально посмотрел с минуту на Ферапонта и удивленно покачал головой.

— Чудесны дела Господни! Я действительно слышу, наконец, истинное раскаяние в твоем голосе. Что ж, это знак Господень, и мы помилуем тебя. Жаль только, что не сможешь ты исполнить свои слова и научиться управлять своим языком, ибо знаем слова апостола Иакова: «язык укротить никто из людей не может: это — неудержимое зло; он исполнен смертоносного яда» (Иак. 3:8), а писание никогда не ошибается. Но мы поможем тебе сдержать обещание. Поможем сдержать твой язык, дабы не произносил он больше мерзкие речи против ругающих нас и против безбожных. Ибо если нельзя укротить, то можно укоротить.

Инквизитор дал знак, и Ферапонт краем глаза заметил, как палач достает из камина огромные раскаленные щипцы…

Отец Ферапонт проснулся в холодном поту, перекрестился и посмотрел в окно. Светало, пора было идти в школу. Кошмары уже давно снились отцу Ферапонту перед каждым уроком ОПК. А ведь сегодня он как раз хотел рассказать первоклашкам о новом законе РПЦ о публичном богохульстве и клевете в адрес Церкви. И вдруг отец Ферапонт почувствовал, что не может произнести ни слова, а язык его онемел. Христос с иконы укоризненно смотрел на него.