Под колпаком контрразведки. Тайная подоплёка перестройки

Щит и меч государства

Жизнь и служба в органах госбезопасности научили меня больше

всего дорожить дружбой и товариществом. Только истинный друг может прийти

на помощь в трудную минуту, разделить твою радость и оценить успех. Но он

же открыто и без злобы может упрекнуть за неудачу. Среди таких друзей очень

чту моего давнего и доброго товарища Виктора Волосных. У Петровича - одна

из лучших частных библиотек по российской истории. Немало книг и по

чекистской тематике, в том числе мои подарки. А профессия у него самая что

ни на есть мирная - работник торговли.

О событиях августа-октября Виктор отзывается скупо. О рыночных

реформах в нынешнем исполнении - неодобрительно. А его мнение об

"архитекторах перестройки" сугубо негативное. Поднимая свой любимый тост за

"Россию Великомученицу" и за русские березы, он одно время спрашивал меня:

уж не КГБ ли виноват во всех теперешних российских бедах? Мои объяснения на

этот счет, как правило, воспринимались со скепсисом. Но затем вдруг

наступила перемена. Перечитав немало мемуарных откровений "архитекторов" и

"реформаторов", Петрович, к моему изумлению, сформулировал вопрос совсем

иначе: "Как получилось, что КГБ не смог исполнить свой конституционный долг

по обеспечению безопасности и целостности СССР?"

Вопрос вполне резонный. Система госбезопасности для того и

существует, чтобы предвидеть угрозы для государства и устранять их. Служба

моя в органах КГБ СССР сложилась так, что после возвращения из Афганистана

в 1981 году мне доверили работу вначале референтом, а затем консультантом и

старшим консультантом Председателей Комитета Федорчука и Чебрикова. В этой

же должности состоял при министрах Бакатине и Баранникове. А отставку мне

объявил уже директор ФСК Степашин. В общем, знал я немало, был посвящен в

главные события, разворачивавшиеся в тот драматический для КГБ период на

уровне высшего руководства системы госбезопасности. На моих глазах

начинался и происходил развал этой жизненно важной для страны системы. Я

имел возможность непосредственно наблюдать неизвестные общественности

действия лидеров государства, направленные на ослабление КГБ, что в

конечном итоге привело и к распаду державы. И мне есть что сказать по этому

поводу. Я могу конкретно, с фактами в руках ответить на укоряющий вопрос

моего друга Виктора Волостных.

В предыдущих главах я писал о том, что замыслы США и Запада по

развалу СССР уже в семидесятых годах не составляли никакой тайны для

органов КГБ, а высшие должностные лица государства об этих замыслах

регулярно и многократно ставились в известность. Но меня часто преследуют

сомнения: всю ли информацию органов госбезопасности советники и помощники

докладывали высшим руководителям страны в так называемый перестроечный

период? Если не всю, то эти советники и помощники, которых, кстати, можно

назвать поименно, по сути являются государственными преступниками, потому

что в сводках КГБ указывались конкретные виды внешних и внутренних угроз

нашей стране и даже сроки реализации Западом подрывных замыслов. Кроме

того, предлагались и конкретные меры противодействия планам разрушения

державы.

Немаловажен здесь и другой, уже чисто специфический аспект этой

проблемы. Хорошо известно, что разносторонняя и обширная информация,

поступающая к президенту подвергается дополнительной обработке помощниками

разных уровней, специализирующимися, как правило, по определенной тематике.

Кто-то подсчитал, что после такой обработки на стол президент ложится лишь

15-20 процентов предназначенных для него информационных материалов. И

оглядываясь назад, могу в этой связи с уверенностью сказать, что

информация, связанная с деятельностью органов КГБ, докладывалась "наверху"

дозировано и с явным уклоном в негативную сторону - чтобы подготовить

"верховное" мнение к необходимости "реформировать", а попросту разогнать

КГБ. Между тем, спецслужбы - святая святых любого государства. Потому с

особой горечью я хочу рассказать, как и почему происходило их разрушение.

Документально показать, что российские спецслужбы, как это не парадоксально

и как это не прискорбно, реформировались в нашей стране по существу под

полным контролем и влиянием Запада, что само по себе является

беспрецедентным явлением в истории.

Органы Комитета государственной безопасности СССР всегда были для

разведывательных и подрывных действий спецслужб Запада во главе с ЦРУ США

объектом №1. Одной из главных целей была вербовка агентов из числа

сотрудников КГБ. И надо признать, что в определенных случаях иностранным

разведкам объединенными усилиями удавалось добиться в этом успеха. В

качестве примера можно привести того же Олега Гордиевского, который пошел

на сотрудничество с англичанами не по идейным мотивам, а просто за звонкую

монету. Правда, вначале он стал жертвой шантажа.

В пору, когда неистовствовали "архитекторы" перестройки, КГБ СССР

еще пользовался доброй репутацией. Даже академик А.Д. Сахаров, которого в

любви к чекистам заподозрить трудно, и тот публично признавал, что *это одно

из немногих ведомств, не погрязшее в коррупции и потому способное вести

борьбу с этим злом.* Такого же мнения придерживался и другой известный

правозащитник Рой Медведев.

Да, КГБ СССР представлял из себя мощнейший государственный

институт, который стоял на пути разрушителей и "реформаторов" Советского

Союза. В отношении этого ведомства коалиционные силы Запада вынашивали

особые планы сверхсекретного характера. Иностранные разведки создали для

реализации своих целей специальные подразделения, регулярно обменивались

добытой информацией на засекреченных координационных совещаниях. Исподволь

шла подготовка к тому, чтобы в час "Ч" нанести по КГБ смертельный удар, -

как это удалось сделать, например, в отношении спецслужб бывшей ГДР. Для

этого в некоторых восточноевропейских странах, входивших ранее в Варшавский

пакт, целые подразделения спецслужб были вовлечены в подрывную работу

против бывшего союзника и партнера. Нужен был лишь повод для решающего

удара. Этим поводом явились августовские события. Вот хроника тех дней.

В.Ф. Грушко, генерал-полковник, бывший заместитель начальника ПГУ

(внешняя разведка), а к августу 1991 года первый заместитель председателя

КГБ СССР, впоследствии вспоминал:

"Накануне августовских событий по инициативе высшего руководства

России у нас прошло совещание руководителей органов госбезопасности России.

С докладами выступили Ельцин, Крючков, руководитель разведки, многие

руководители местных органов. В выступлении Ельцина прозвучало его

понимание задач органов госбезопасности в новых условиях России. Речь была

очень взвешенной, в ней не содержалось ничего конфронтационного. На встрече

присутствовали также Руцкой, Бурбулис, Силаев. Все выразили удовлетворение

тем, как прошла эта встреча. Это было за несколько дней до событий, о

которых никто не помышлял..."

Мне присутствовать на том совещании не довелось. В середине

августа я с очередной группой оперативных сотрудников возвратился из

служебной командировки с нахичевано-армянской административной границы.

Доложил о прибытии руководству. Каких-то внеочередных указаний не

последовало, наоборот, было предложено несколько суток отдохнуть. О

создании ГКЧП я услышал лишь из сообщения по радио и срочно прибыл на

службу в центральное здание на Лубянке. Большинство сотрудников также

слышали аббревиатуру "ГКЧП" впервые, она им ничего не объясняла. Собирались

по кабинетам, ждали разъяснений. Обстановка была спокойной, в чем-то даже

обыденной - любители горячего чая или кофе уже "разводили пары", некоторые,

особенно ветераны, незлобиво поругивали новое руководство КГБ: Крючков

привел с собой в центральный аппарат на некоторые ответственные посты своих

бывших соратников из разведки, заменил нескольких опытных, авторитетных

членов коллегии. Поэтому шла "приглядка": хватит ли у разведчиков

профессионального опыта, чтобы хорошо разобраться в делах контрразведки? Не

слишком ли долго они были в командировках за границей, не оторвались ли от

отечественных реалий?

К середине дня 19 августа оперсостав, наконец, был оповещен о

том, что Крючков провел совещание с руководителями подразделений центра, на

котором объявил, что вводится ЧП. С какой целью? Воспрепятствовать

дезорганизации страны, погасить межнациональные конфликты...

Цели понятные и нужные. Вдобавок, участники совещания рассказали,

что Крючков несколько раз возвращался к вопросу уборки урожая. Говорил, что

надо бы сформировать бригады чекистов в общей сложности до 2 тысяч человек

и послать их на помощь селу. На просьбы объяснить, как это связано с

объявлением ЧП, ответов не последовало. Участники совещания после

выступления Крючкова вопросов ему не задавали, поскольку были оповещены о

том, что по линии ГКЧП должна поступить резолюция №1, из которой все станет

ясно.

Стало также известно, что 20 августа вечером ожидается

выступление Крючкова на сессии ВС РСФСР. Цель выступления - объяснить, что

такое ГКЧП. Но выступление не состоялось...

Затем несколько членов ГКЧП, как известно, вылетели в Форос к

Горбачеву. Грушко, оставшийся де-факто руководителем КГБ после отбытия

Крючкова замечает, что вокруг Белого дома уже "все три дня стояли танки".

22 августа в кабинете Шебаршина (в здании разведки) раздается телефонный

звонок по аппарату СК. Это спецкоммутатор, которым пользуется только самое

высокое начальство, в списке его абонентов лишь человек тридцать, среди них

и начальник разведки.

Женский голос: - Леонид Владимирович? С вами говорят из приемной

Горбачева, Михаил Сергеевич просит Вас быть в приемной в двенадцать часов,

- А где это?

Женский голос вежливо и четко, без тени удивления объясняет:

- Третий этаж здания Совета Министров в Кремле, Ореховая комната.

- Хорошо, буду!

В жизни много замысловатого. Шебаршин, по его словам, лишь по

какой-то счастливой или, наоборот, несчастливой случайности избежал участия

в ГКЧП: бывшие соратники по внешней разведке просто забыли поставить его в

известность о планах введения ЧП. И он невольно становится свидетелем

прекрасно отрежиссированного спектакля по разрушению советских органов

госбезопасности. Вот его свидетельства:

"Горбачев говорит, что он временно возлагает на меня обязанности

председателя комитета: "Поезжайте сейчас, созовите заместителей

председателя и объявите им это решение". Одновременно он дает указание,

чтобы я и мои коллеги подготовили отчеты о своих действиях 19-21 августа.

Отчеты следует направить лично президенту в запечатанном конверте".

Шебаршин приезжает на Лубянскую площадь. К этому времени вокруг

памятника Дзержинскому уже выросла толпа, она ведет себя угрожающе и

собирается штурмовать комитетские здания. Постамент памятника обезображен

надписями: "Долой КГБ". На столе нового исполняющего обязанности

председателя КГБ лежат сводки радиоперехвата. Каждый час на волнах

зарубежного радио звучит воинственный голос Калугина:

- КГБ фактически выступил в качестве главного организатора

заговора. Так что я бы сейчас на месте президента не только расформировал

КГБ СССР, а подверг бы аресту его руководителей.

Краткие биографические данные этого человека таковы. Калугин Олег

Данилович, разведчик, родился в 1934 г. в Ленинграде. Образование высшее. С

1958 г. работал в КГБ; в 1959 г. по первой программе студенческого обмена

между СССР и США стажировался в Колумбийском университете. В годы

перестройки Калугин стал инспиратором многих шумных пропагандистских

кампаний, чаще всего направленных против некоторых авторитетных деятелей

оппозиции. Достаточно назвать, например, его злобные выпады в адрес

народного депутата России Сергея Бабурина, который, по заявлению Калугина,

якобы являлся агентом Омского управления госбезопасности. Как известно,

дезинформация Калугина официально была опровергнута этим управлением. Но в

этой связи возникает вопрос: а какова была позиция самого Калугина в то

ответственное для нашей страны время?

Я многократно упоминал, что в стратегии США, нацеленной на развал

Советского Союза, серьезнейшее место отводилось и работе с КГБ. К часу "Ч"

в средствах массовой информации Запада исступленно нагнеталась обстановка

вокруг КГБ. Шла шумная, тщательно спланированная и целенаправленная

кампания по нагнетанию ненависти к этому ведомству в целом и поголовно ко

всем его сотрудникам. Роль главного режиссера этой кампании явно была

возложена на Калугина, бывшего "сокурсника" A.Н. Яковлева по Колумбийскому

университету, где ведущими преподавателями являлись кадровые сотрудники

ЦРУ. Опыт шельмования КГБ Калугин, видимо, перенял у своего бывшего

сокурсника. А начало этого нового для Калугина вида "деятельности" было

весьма своеобразным, я бы даже сказал, специфическим. Дело уже прошлое,

можно рассказать на этот счет и некоторые подробности.

По линии разведки в Комитет госбезопасности однажды поступили

данные о том, что в Советский Союз под измененными данными выехал опытный

сотрудник ЦРУ для встречи с агентом влияния из числа советских граждан.

Встреча должна была состояться в Ленинграде, однако обеспечивать ее

безопасность предстояло посольской резидентуре, находившейся в Москве.

Естественно, личность прибывшего сотрудника ЦРУ установили еще в

Шереметьеве и вели за ним неослабный контроль с момента пересечения

пограничного поста в аэропорту. Делалось все необходимое, чтобы через такой

плотный и конспиративный контроль обнаружить того агента, с которым

намечалась встреча.

В Ленинград, где должна была произойти встреча разведчика и

агента, для координации поисковых мероприятий с местными чекистами был

направлен один из лучших розыскников контрразведки генерал B. Позже он

рассказал мне, что допустил непростительную ошибку, по прибытии в Ленинград

раскрыв Калугину цель своей командировки, а главное - подлинную фамилию

разведчика.

- Не могло быть у меня сомнений, ведь Калугин был заслуженный

разведчик... генерал, заместитель начальника Ленинградского управления... -

сетовал В. - Нет, он никак не попадал под подозрение. Мне и в голову не

могло прийти подозревать его...

Однако В. раскрыл Калугину не все детали операции. Он, в

частности, не сказал о том, что за американским разведчиком ведет

параллельно слежку бригада наружного наблюдения, прибывшая из Москвы.

Она-то и сумела засечь момент, когда на одном из мостов через Неву

пересеклись на встречном движении маршруты Калугина и американского

разведчика, после чего последний быстро ретировался в Москву, а затем и в

Вашингтон, так и не встретившись со своим агентом.

- Произошло все в четверг, - рассказывал генерал В. - В

соответствии с традиционным разведывательным почерком ЦРУ это могло

означать, что Калугин по четвергам каждой последующей недели должен был

подтверждать "сигнал опасности", который он передал разведчику, чтобы

отказаться от личной встречи с ним.

Штамп в работе всегда крайне коварен. И, учитывая пристрастие ЦРУ

к таким штампам, генерал В. переключил контроль московской бригады внешнего

наблюдения на Калугина. Результат не замедлил сказаться: в следующий

четверг в одном из театров был зафиксирован "визуальный контакт" Калугина с

хорошо известным для КГБ американским разведчиком - агентуристом из

подрезидентуры ЦРУ, работающей под прикрытием Генконсульства США в

Ленинграде.

- Со стопроцентной уверенностью могу утверждать, что в театре

Калугин условленным знаком или определенным предметом на одежде повторно

передал американцам "сигнал опасности", то есть сообщил, что может попасть

в поле зрения контрразведки, - рассказывал генерал В., с которым мы вместе

работали тогда в аналитическом управлении "А" знаменитого Второго главка. -

Теперь надо было ждать, каким образом американские разведчики сообщат

Калугину о том, что поняли смысл его сигналов об опасности личных встреч на

территории СССР.

К тому времени я изучил более десятка разработок и следственных

дел на разоблаченных и осужденных американских агентов. Поэтому в

дальнейшем рассказе генерала В. для меня не было ничего необычного: в

очередной раз проявился штамп в работе ЦРУ.

События развивались так. В последующие два четверга напротив

дома, в котором жил Калугин, американская разведчица из ленинградской

подрезидентуры США в одни и те же часы (время условных сигналов также было

известно органам КГБ) парковала свою автомашину на расстоянии прямой

видимости из окон калугинской квартиры. Служба наружного наблюдения засекла

это, и круг замкнулся. Дело в том, что в Первом главном управлении внешней

разведки КГБ СССР хранилось дело под условным названием "Рината", в котором

не было ответов на ряд вопросов. В частности, из дела было известно, что

Калугин в конце 70-х годов выезжал в Прагу, где по просьбе чехословацких

коллег консультировал их по ситуации с одним из сотрудников ЦРУ, который

инициативно предложил определенные услуги чехословацкой контрразведке.

Консультант убедил чехословаков в том, что это оперативная игра спецслужб

США и настойчиво рекомендовал отказаться от каких-либо контактов с

разведчиком. От руководства ПГУ свою оценку самой ситуации и характер своих

рекомендаций Калугин почему-то скрыл.

А позже в Прагу поступили сведения о том, что через некоторое

время этот американец был в США арестован и осужден. Чехословацкие

контрразведчики тщательно проанализировали ситуацию и пришли к выводу, что

кто-то передал в ЦРУ информацию о попытке их сотрудника установить контакт

со спецслужбами ЧССР на предмет сотрудничества. Утечку информации об этом

со своей стороны они исключали. Значит, "продать" ЦРУ этого разведчика мог

Калугин. Или кто-то другой из руководства ПГУ, кому он докладывал о

результатах своей пражской командировки. Но доклада, как известно, не

было... Калугин же в связи с происшедшим написал объяснение, из которого

ничего не вытекало.

Тем не менее, в Первом главном управлении по информации из ЧССР

были сделаны серьезные выводы. Хотя прямых доказательств предательства

Калугина не было, его откомандировали в УКГБ по Ленинградской области под

предлогом, что он слабо руководит подчиненным ему подразделением. Таким

образом, Калугин уже понимал, что находится как бы "под колпаком". Поэтому

"промашка" генерала В. настолько испугала его, что он стал допускать

непростительные для профессионала ошибки и по сути раскрылся, дав КГБ

понять, что американский разведчик прибыл в Ленинград для встречи не с

кем-либо, а с самим Калугиным. Он не просчитал, что этот разведчик может

находиться под контролем "москвичей", подал ему так называемый "видовой"

сигнал опасности, который засекла служба наружного наблюдения.

Не просчитал он и того, что его самого после этого взяли под

контроль.

А вскоре в Москве была зафиксирована длительная встреча Калугина

с сокурсником по учебе в Колумбийском университете США, членом Политбюро ЦК

КПСС А.Н. Яковлевым, к которому он помчался после отъезда из СССР спугнутого

американского разведчика. По словам генерала В., в КГБ Яковлева тогда

посчитали резидентом ЦРУ, но версию пришлось отбросить - уж больно высокие

кресла занимал он на Старой площади.

Между тем, результат встречи двух "колумбийцев" оказался

неожиданным.

Калугин возвратился в Ленинград и настрочил сразу в два адреса

(ЦК КПСС и КГБ СССР) письмо, в котором обвинил в полной некомпетентности и

в развале работы руководство УКГБ по Ленинградской области. Резон в

написании такой кляузы был немалый. Во-первых, для проверки приведенных в

письме аргументов была создана специальная комиссия, что отвлекало внимание

от Калугина, а в крайнем случае позволяло все свалить на руководство УКБ,

которое якобы хочет его в отместку оклеветать. А во-вторых, и это главное,

в процессе работы комиссии мог бы вскрыться компромат на Калугина, которым

располагали в центре.

Продумано все было основательно. В случае серьезных претензий к

Калугину и принятия по отношению к нему карательных мер, вокруг него можно

было быстро создать ореол борца против КГБ, ведь Яковлев в тот период

крепко прибрал прессу к рукам и имел возможность дирижировать затяжными

кампаниями в СМИ, манипулируя общественным мнением. И, как показало время,

этот замысел "колумбийцев" был реализован полностью.

Как известно, вскоре Калугин демонстративно подал рапорт об

увольнении из органов госбезопасности, тем самым избежав дальнейших

служебных расследований. А затем превратился в ярого обличителя КГБ,

клевеща на своих бывших коллег. По указке Яковлева Калугину был создан

средствами массовой информации имидж "прогрессиста", выступающего против

КГБ и КПСС Впоследствии он не раз становился "героем" шумных, скандальных

историй, связанных с какими-то нечистоплотными, не до конца проясненными

обстоятельствами, - попал в английскую тюрьму, затем его книга была

использована ЦРУ для разоблачения бывшего сотрудника американского

агентства национальной безопасности, работавшего когда-то на советскую

разведку... В общем, тянется за Калугиным длинный хвост разного рода

"делишек" и весьма серьезных подозрений в предательстве. Именно поэтому я

счел возможным привести конкретные оперативные данные относительно

деятельности Калугина, сообщенные мне генералом В. Не сомневаюсь, придет

время, когда они станут предметом глубокого разбирательства, ибо измена

Родине не прощается, не забывается...

А в августе 1991 года Калугин был одним из кумиров разъяренных

"демократических" толп и яростно науськивал их на расправу с КГБ, преследуя

в том числе и личные цели - навсегда спрятать концы в воду и уйти от

ответственности. Поразительно, как синхронно и отлаженно были

скоординированы в те дни действия Горбачева, таких "заводил", как Калугин,

и митингующих людей. Никто не задумывался о последствиях, о возможных

жертвах и кровавой вакханалии, наоборот, создавалось впечатление, что

организаторы беспорядков намеренно подталкивали бушующие толпы к расправе

над сотрудниками госбезопасности. На плечи Железного Феликса забрались

опытные скалолазы, набросили металлические тросы на его шею. Взревев, толпа

ошалело потянула тросы в разные стороны, но памятник не шелохнулся. Тогда

сквозь беснующихся людей к постаменту протиснулись грузовик и машина скорой

помощи. Пока к грузовику цепляли тросы, из "Скорой" раздавали бутылки водки

- все было продумано! Наконец, грузовик рванул, от натуги приподнялись его

передние колеса. Но памятник даже не качнулся.

Мне немало приходилось наблюдать подобные толпы. Можно ли

призвать их к благоразумию, не применяя оружия? Какими средствами унять

беснующихся людей? Увы, этот "эффект толпы" очень опасен, он чреват

многочисленными жертвами... Помнится, в те часы произошло и нечто

неожиданное. У микрофона неожиданно появился высокорослый молодой человек и

громогласно заявил:

- Продайте мне этот памятник! Плачу за него миллионы рублей! - Он

несколько раз повторил эту фразу и продемонстрировал свой тугой бумажник.

Толпа на миг утихла от неожиданности, потом люди принялись

обсуждать странное предложение... Но вот кто-то разбил о постамент только

что распитую из горла водочную бутылку, и вновь забушевали расправные

страсти. Однако нашлись все-таки и трезвомыслящие ораторы. Кто-то,

представившись архитектором, объяснил в микрофон:

- Господа, обратите внимание, что памятник круглый, он весит

около сотни тонн. Если он покатится на нас, то многие могут погибнуть под

этой глыбой...

Толпа расступилась, отпрянула от памятника, а затем и вовсе

отодвинулась от него. Значит, не так уж безумны и слепы были эти люди...

Между тем, можно с полным основанием утверждать, что Железный

Феликс в тот день совершил еще один подвиг - он устоял на своих могучих

чугунных ногах, не рухнул в толпу, не задавил десятки людей и не дал

пролиться крови на Лубянской площади и в соседних зданиях КГБ.

Памятник был демонтирован автокранами ночью, когда поредевшая

толпа уже не имела сил, для того чтобы варварски излить свой "восторг" по

поводу такого события. Несомненно, если бы Дзержинский был повергнут днем,

то начался бы штурм КГБ, и вряд ли оперативный состав, несмотря на приказ

не применять оружие, позволил бы толпе спокойно громить сейфы и рабочие

столы в служебных кабинетах. А профессионалы прекрасно владеют тактикой боя

внутри помещения. Один боец в случае крайней необходимости может

уничтожить десяток вооруженных нападающих.

А двумя сутками ранее, как стало известно впоследствии, не

допустили пролития крови сотрудники сверхсекретного подразделения КГБ

"Альфа": они отказались штурмовать баррикады вокруг Белого дома...

Я уже упоминал о бывшем командире "Альфы" генерал-майоре Викторе

Карпухине, боевом генерале, который получил "за Афганистан" звание Героя

Советского Союза. Он неоднократно вступал в единоборство с воздушными

террористами, освобождал со своей группой заложников в сухумской тюрьме,

когда ее захватили озверелые уголовники. В одном из интервью Карпухину

задали вопрос:

- Вы были в курсе событий, происходивших у Белого дома?

Виктор ответил:

- Конечно. Велась оперативная съемка. Наши агенты постоянно

находились среди оборонявшихся. Ночью вместе с генералом Лебедем мы

объехали все баррикады. Откровенно говоря, они были "игрушечными", взять их

можно было малыми силами.

- Каков был план боевых действий?

- В три часа ночи подразделения ОМОНа очищают площадь, с помощью

газа и водометов раскидывают толпу. Наше подразделение выходит за ними... С

земли и с воздуха, с использованием вертолетов, гранатометов и

спецсредств... Мы занимаем дом. Мои ребята практически неуязвимы. Все это

длилось бы минут пятнадцать. В этой ситуации все зависело от меня. Слава

Богу, у меня не поднялась рука. Была бы бойня, кровавое месиво. Я

отказался.

По разному можно оценивать отказ командира выполнять приказ. Но у

каждого подразделения КГБ были свои функции, для выполнения которых они

создавались. "Альфа" - спецподразделение для борьбы с терроризмом, ее бойцы

обучались защищать людей от пролития крови, а не убивать. Но в те дни на

КГБ очень уж хотели навесить ярлык кровавого монстра. С этой целью кое-кто

и жаждал "подставить" "Альфу", сделать ее "крайней" и подтвердить на этом

примере "кровавый" характер КГБ. Но командир "Альфы" Виктор Карпухин понял

это и не поддался на грубую провокацию. Его бойцы выполнили свой долг и

этот гражданский подвиг они повторили в октябре 1993 года, когда вместе со

спецподразделением "Вымпел" вновь отказались штурмовать Белый дом. До сих

пор я не теряю дружеских отношений не только с Карпухиным, но и с бойцами

из "Вымпела". Они создали сейчас на "гражданке" свои объединения и

оберегают людей от террора, от рэкета. Одна из таких фирм называется

"Грант", и ее президентом стал мой боевой друг Валерий Попов.

Я часто задумываюсь о реальной роли тогдашнего председателя КГБ

В.А. Крючкова в августовских событиях, после которых он вместе с другими

членами ГКЧП был арестован и объявлен главным "заговорщиком". Все действия

этого опытнейшего разведчика, в прошлом добывавшего за рубежом ценную

информацию для нашего государства, на мой взгляд, свидетельствуют о том,

что в августовские дни он находился как бы в растерянности и плыл по

течению событий. Конечно, он отнюдь не был "заговорщиком", каковым в

сложной политической интриге его пытались представить антикоммунистические

силы. Объективности ради надо также сказать, что в чекистской среде бытует

мнение, что Крючков, понимая безнадежность использования силовых методов,

попытался смягчить вероятный удар по органам госбезопасности. Он намеренно

во время августовских событий опирался на узкий круг сотрудников из своего

окружения, как бы выводя из-под удара всех остальных, ибо они действительно

ничего не знали о планах ГКЧП. Эта версия возникла еще в те дни и

продолжает существовать. Только сам Крючков знает, так ли было на самом

деле. Уж он-то лучше чем кто-либо другой понимал, какими методами были

раздавлены органы госбезопасности в бывшей ГДР и некоторых других странах

Восточной Европы.

Военная коллегия Верховного суда РФ, рассматривая впоследствии

дело генерала Варенникова, отказавшегося от амнистии и настоявшего на суде,

как известно, подтвердила заявление государственного обвинителя о том, что

"заговора по сути не было". Как и следовало ожидать, мотивами деяний

Варенникова суд признал его стремление сохранить единство Советского Союза,

что соответствовало воле народа, высказанной на референдуме. Суд постановил

оправдать Валентина Варенникова "за отсутствием состава преступления" по

всем статьям.

Таким образом были оправданы по сути все "гэкачеписты". Но в этой

связи небезынтересно привести мнение генерала Варенникова относительно

августовских событий:

"Упреки в адрес ГКЧП, конечно, справедливы: он не довел дело до

конца. Не в порядке какого-то оправдания, но хочу сказать, что находясь до

полудня 20 августа 1991 года в Киеве, я слал в адрес ГКЧП телеграммы с

возмущением: от Кремля до Дома Советов России - езды на машине 5 минут.

Почему им не встретиться с Ельциным, Хасбулатовым и не разрешить все

проблемы, чтобы прекратить этот, извините меня, базар у "Белого Дома"?

Какая там оборона, это смешно! По обе стороны баррикад была молодежь. Ее и

на провокацию подтолкнули: засаду сделать в полутора километрах от "Белого

Дома", на Садовом кольце. Там заблаговременно посадили американских и

других кино- и телерепортеров, чтобы они снимали эпизод, о котором никто не

знал, ни милиция, ни, конечно, войска, осуществлявшие патрулирование и

попавшие в засаду..."

Должен сказать, что Варенников, оценивая ситуацию у Белого Дома и

на Садовом кольце, совершенно прав, когда говорит о преднамеренной

провокации. В те дни сотрудники КГБ, контролировавшие действия ряда

иностранных разведчиков, прикрывавшихся журналистскими удостоверениями,

предугадывали по их перемещениям наиболее "горячие точки" Москвы, которые

могли стать эпицентром событий. Срочная же их передислокация от Белого дома

к Садовому кольцу вначале была для контрразведки непонятной. Но когда там

произошла трагедия с поджогом БТР и гибелью трех молодых людей, все встало

на свои места.

Признаюсь, для меня были несколько неожиданными характеристики

Валентина Варенникова, которые он дал членам ГКЧП в одном из своих диалогов

с редактором газеты "Завтра" Александром Прохановым. Но обдумывая их,

сравнивая с другими, я в конце концов во многом с ними согласился.

Варенников, в частности, говорит:

"Должен сказать, что утопизм членов ГКЧП в том, что они не видели

в этой псевдодемократии серьезных врагов. Они видели в них своих

соотечественников, считали, что, если есть какие-то разногласия, их нужно

разрешить в дискуссиях, а не каким-то односторонним путем, тем более силой.

В этом их утопизм. К тому же действия их были неповоротливые и

неэффективные. Вместо того, чтобы каждому члену ГКЧП выступить по

телевидению и сказать о своих целях, задачах, убедить народ в необходимости

чрезвычайных мер... - "Лебединое озеро".

Можно ли назвать "утопистом" В.А. Крючкова? Вряд ли! Председатель

КГБ хорошо знал ситуацию, главные подрывные направления и цели противников

СССР по его расчленению. Столь же хорошо он знал и конкретных действующих

лиц, чьими руками велась эта подрывная работа. За его подписью о планах

спецслужб Запада по развалу Советского Союза в адрес высших руководителей

страны ушел не один десяток аналитических записок. Наконец, было его

"закрытое" выступление на сессии Верховного Совета СССР об агентах влияния

западных спецслужб. Почему же действия ГКЧП обернулись трагедией? Думаю,

что на этот вопрос наиболее точный ответ нашел опять-таки Варенников,

который пишет:

"Гекачеписты, люди порядочные и преданные, хотя и наивные, даже

не позаботились о личной безопасности. Полетели к Горбачеву, чтобы тот

посодействовал... Они все могли сделать, и странно, когда кто-то заявляет:

не состоялся штурм - боялись... Чего боялись? Можно было в течение получаса

все решить без танковой стрельбы, как это некоторые сделали. Но гекачеписты

такого не хотели. Это казалось им не только не гуманным, но и

несправедливым - применять силу. Да, членам ГКЧП не хватало решительности,

и я открыто критиковал их за это, даже во время суда, разумеется, не

отделяя себя от их дела и отмечая, что это достойные уважения люди,

настоящие патриоты Советского Союза, предпринявшие мужественную попытку

предотвратить распад страны".

Вдумываясь в эти слова и оценки генерала Варенникова, я все

больше убеждаюсь в правильности действий Виктора Карпухина и других

непосредственных участников событий августа 1991 и октября 1993 годов, не

допустивших кровопролития. Профессиональный опыт чекиста, прошедшего через

много "горячих точек", подсказывает мне, что за кровавыми развязками всегда

следует длительное вооруженное противостояние враждующих политических

группировок, преступно втягивающих в развязанный ими водоворот гражданской

войны все новые и новые жертвы.

Грязная политика всегда замешана на крови. В Баку, Нахичевани,

Душанбе, Оше и других городах я был свидетелем нечистоплотных игр местных

политиканов. Они истерично "заводили" толпу, натравливали ее на штурм и

захват зданий, инспирировали погромы, а в стороне держали автомобили с

работающими моторами и личной охраной. При первом же движении толпы в

сторону милиции, охранявшей здания, они сразу покидали место событий, чтобы

"не засветиться", не попасть под арест, а то и под шальную пулю. А для чего

находились снайперы на крышах зданий вокруг телебашни в Вильнюсе? С какой

целью разместили их на крышах вокруг Белого дома в Москве? Кто продумал эти

действия и кто о них распорядился? В кого и зачем снайперы стреляли?

В грязной политике кровь невинных жертв служит затем "удобным

поводом" для расправы с политическими противниками, - в мировой истории

тому немало примеров. Август и Октябрь умножают их. И то, что те события не

достигли масштабов "варфоломеевской ночи" - это, в первую очередь, заслуга

бойцов спецподразделений КГБ "Альфы" и "Вымпела", а также сотен других

чекистов, оказавшихся в гуще событий и сделавших все, чтобы не допустить

массового кровопролития. Об этом нелишне вспомнить еще и еще раз.

Я с уверенностью говорю о сотнях чекистов. Работа у них

негласная. Они были и в Белом доме, и вокруг него. Они находились рядом со

своими "источниками информации" и совместными усилиями стремились

предотвратить стихийность развития событий, не дать им перерости в

гражданскую войну, которую предрекали разного рода политиканы и

"политиканствующие" агенты западных спецслужб, державшиеся поближе в зданию

посольства США, где их подстраховывало "политическое убежище". Кстати, я не

стал бы биться об заклад, что тот смелый "архитектор", который с постамента

памятника Дзержинского предупредил толпу о грозящей ей опасности в случае

обрушения статуи и тем самым по сути предотвратил кровавые события на

Лубянке, не был сотрудником КГБ...

Когда речь идет об оценке деятельности КГБ в

августовско-октябрьские дни, то наряду с чекистами-москвичами нужно высоко

оценить профессиональную работу республиканских, областных, вообще всех

территориальных органов и подразделений комитета госбезопасности. Их

заслуга состоит в том, что московские события остались локальными,

практически не затронули другие города и регионы. Сотрудники органов ГБ на

местах продолжали работать, сообразуясь с обстановкой. Против них тоже

совершались провокации. Доморощенные инспираторы собирали толпы для блокады

административных зданий, были и попытки их захвата, как это происходило,

например, в Прибалтике, в западных областях Украины. Но чекисты везде вели

себя хладнокровно, оружия против погромщиков не применяли и сумели избежать

кровопролития.

В Августе-91 оголтелая кампания против органов государственной

безопасности достигла своего апогея. Ее целью было расчленить и даже

ликвидировать КГБ. В этом объективно смыкались интересы западных спецслужб,

а также тех журналистов, которые по взмаху режиссерской палочки из-за бугра

организовывали в средствах массовой информации серии "разоблачительных"

публикаций против КГБ, оказывали моральное давление на сотрудников

госбезопасности и даже намекали на физическую расправу с ними.

Сценарий этой пропагандистской кампании был прост. На чекистов

80-х годов намеренно переносили ответственность за нарушения законности

НКВД в 30-е годы. При этом умышленно замалчивалось, что с трагическим

прошлым в деятельности органов государственной безопасности давно

покончено, что уже произошла смена чекистских поколений. Я часто вспоминаю

в связи с этим учебу на спецкурсах в Минске. Там собрались выпускники

разных вузов страны, только что защитившие дипломные проекты, чаще всего по

юридическим и другим гуманитарным дисциплинам. Они съехались из всех

республик СССР, а национальностей было не менее тридцати. Разговоры и споры

шли бесконечные. Однако, все одобряли "хрущевскую оттепель", поддерживали

линию на реабилитацию жертв времен культа личности.

Конечно, вставал вопрос и о том, стоит ли работать в системе с

таким трагическим прошлым? Многие искали на него ответ, штудируя страницу

за страницей историю органов ВЧК-КГБ. Нелицеприятные разговоры на эту тему

курсанты вели и с преподавателями. Не стесняясь, пристрастно "допрашивали"

практиков-чекистов, приезжавших на курсы для ведения семинаров по

специальным дисциплинам. Все это было проявлением новых отношений в

чекистской среде, признаком ее очищения от "призраков прошлого".

При мне с курсов уволились всего два курсанта - они честно

сказали, что могут не выдержать трудностей службы, особенно в заграничных

командировках. Остальные продолжали и закончили учебу. Курсанты видели, что

в органах госбезопасности происходят разительные перемены. Из директивных

документов, с которыми нас знакомили, было ясно, что Комитет

государственной безопасности не ставит себя вне критики, и это уже само по

себе было ярким свидетельством обновления. Мое поколение выросло на этом,

мы впитали дух перемен. И в этой связи стоит, видимо, сказать о том, что

именно чекисты, располагая реальной информацией о положении дел в стране,

намного раньше других, еще на рубеже 80-х годов, поняли объективную

необходимость решительных перемен в нашем обществе. Во многом это было

предопределено тем, что с 1967 по 1982 год во главе КГБ СССР стоял Юрий

Владимирович Андропов, воспитавший целую плеяду чекистов, которую кто-то

образно назвал "школой Андропова".

Средства массовой информации как Запада, так и России почти не

вспоминают сегодня этого человека, прожившего большую жизнь. Трудовую

деятельность Андропов начинал в Моздоке. Во время Великой Отечественной

войны, будучи первым секретарем ЦК ЛКСМ Карело-Финской АССР, создавал на

севере партизанские базы. Однажды, пробыв длительное время в болоте,

застудил почки, что сыграло роковую роль на закате жизни - именно болезнь

почек стала основной причиной смерти Андропова.

Когда в период августовских событий была предпринята попытка

расправиться с Госбезопасностью, разъяренная толпа провокаторов в первую

очередь решила уничтожить память об Андропове. 22 августа 1991 года со

здания КГБ на Лубянской площади сняли памятную доску, посвященную Ю.В.

Андропову. Она была варварски обезображена фашистскими свастиками,

нанесенными каким-то подвыпившим умельцем при чьем-то подстрекательстве -

ведь специально принес с собой инструмент...

Андропов, непосредственный участник борьбы с нацизмом, посвятил

свою жизнь служению Отечеству и делал все возможное, чтобы не допустить

развязывания новой войны. Он требовал от сотрудников всех

оперативно-технических подразделений КГБ бдительности и самоотверженности.

В марте 1981 года мне довелось выступать на Всероссийском совещании

руководящего состава органов и войск КГБ СССР, где доклад делал Андропов. В

тот раз он говорил:

"...Советские органы государственной безопасности, ведут активную

борьбу с происками спецслужб империалистических государств и зарубежных

подрывных центров. Они действуют в условиях крайне обострившейся

международной обстановки, гонки вооружений и возросшей военной опасности.

Значительно активизировалась разведывательно-подрывная деятельность

спецслужб и идеологических подрывных центров противника Против Советского

Союза ведется беспрецедентная по своим масштабам и оголтелости

"психологическая война".

Советские чекисты должны научиться действовать прицельнее,

точнее, быстрее. Главная задача - не просмотреть военных приготовлений

противника, прежде всего главного противника, его подготовки к ядерному

нападению, не проглядеть реальной опасности возникновения войны. Не

просмотреть - значит знать детали, частности, из которых складываются эти

приготовления, уметь представлять себе картину в целом. Мы должны знать о

готовящихся военных авантюрах Соединенных Штатов, их союзников по НАТО

конкретно, заблаговременно, на самых ранних стадиях. Не менее важно не

просмотреть возможности прорыва противника в военной и военно-технических

областях, который позволил бы ему нарушить сложившийся стратегический

паритет и получить превосходство над нами".

Профессионалы органов КГБ хорошо понимали Андропова, разделяли

его глубочайшее беспокойство по поводу реальной военной угрозы. В США планы

и конкретные цели для ядерных ударов на территории СССР постоянно

корректировались, но разведке и контрразведке каждый раз удавалось до них

добираться. Принимались контрмеры, в том числе предусматривалось нанесение

ответных ударов, что было заложено в советской военной доктрине. Главная

опасность состояла во внезапности первого удара. Прозевать его - значит

погибнуть. Потому и говорил Андропов: не просмотреть, не просмотреть.

Андропов хорошо понимал опасность, а также последствия

"психологической войны". Поэтому ставил перед чекистами задачу по

проникновению в главные центры противника, планирующие и осуществляющие

подрывные акции: "Нашим действиям, как никогда прежде, необходимы

продуманность, прицельность... Надо научиться пресекать, предупреждать

преступные действия противника по возможности на дальних подступах: за

пределами нашей страны на каналах связи, на самой первоначальной их

стадии".

В данном случае речь шла о борьбе с идеологическими диверсиями -

дело для чекистов довольно специфическое и деликатное. Именно для

организации и координации этой работы в КГБ было образовано 5 Управление,

получившее рабочий термин "идеологическое". Андропов, обращаясь к

сотрудникам этого управления и ко всем чекистам требовал: "Наши действия,

наши шаги должны быть понятны массам. Мы должны добиваться того, чтобы

трудящиеся понимали каждую нашу акцию, осознавали ее необходимость,

оказывали нам всестороннюю поддержку. Это само собой не приходит. Нужна

широкая разъяснительная работа. Ее нужно проводить еще активнее, чем это мы

делали до сих пор. Сегодня бесед о повышении бдительности мало. Нужно

думать о том, как тот или иной наш шаг будет воспринят советскими людьми.

Нужно думать и принимать меры к тому, чтобы наши акции получали поддержку

масс".

"Черная", "серая", "белая" и "желтая" пропаганда пытались

отыскать в биографии Председателя КГБ и "Генсека с Лубянки", как назвал

Андропова писатель-историк Рой Медведев, такие факты, которые помогли бы

опорочить его имя или свалить на него вину за последующий ход событий. На

свет появилось несколько злобных и гнусных публикаций, но они имели

обратный эффект: в период судьбоносных для России потрясений интерес к

личности Андропова возрос. В печати все чаще упоминается о том, что Юрий

Владимирович, обладая разносторонней информацией, в том числе сугубо

секретного характера, понимал: в советском государстве неизбежны коренные

перемены. И он обдумывал пути, как провести их самостоятельно, без

вмешательства извне, избежав навязывания чужой воли. Он предвидел опасность

создания в стране своего рода "пятой колонны", на чем были сосредоточены

основные усилия западных государств и их специальных служб. И ведя

неустанную борьбу с подрывной деятельностью иностранных разведок, Андропов

в то же время готовил преобразования внутри страны. Именно благодаря ему на

рубеже 70-80-х годов отчетливо начали просматриваться контуры перестройки,

в которой нуждалось советское общество. Преждевременная смерть Андропова не

позволила ему завершить задуманное, и его замыслы были извращены

преемниками.

Чекисты "школы Андропова" продолжали обобщать для новых

руководителей страны информацию, связанную с обеспечением безопасности

страны в динамично меняющейся внутренней и внешней обстановке. Оперативный

и руководящий состав КГБ с полным пониманием воспринял идеи перестройки,

демократизации и гласности, потому что был подготовлен к ним "андроповским

воспитанием", уроками Юрия Владимировича.

А перестройка непосредственно в органах государственной

безопасности воспринималась как необходимость повышения эффективности

чекистской работы по всем направлениям и прежде всего в разведке и

контрразведке, при охране границы, в борьбе с организованной преступностью

и коррупцией, контрабандой, наркобизнесом, терроризмом. Перестройка в

органах КГБ рассматривалась и как защита прав и свобод советских граждан.

Сотрудники госбезопасности видели свой долг и в том, чтобы активно

противостоять негативным проявлениям, ставящим под угрозу основы

существования нашего многонационального государства.

Почему же все-таки КГБ не смог исполнить свой долг по обеспечению

безопасности и целостности СССР?

Чекисты и в центре и на местах, находясь в непростых условиях

честно защищали интересы страны, однако, обладали для этого ограниченными

возможностями, - так можно было бы вкратце ответить на этот вопрос. Если же

говорить развернуто, следует, конечно, вновь вспомнить обстановку,

сложившуюся в стране и вокруг КГБ благодаря усилиям "архитекторов и

прорабов перестройки", обстановку, о которой уже шла речь. Деятельность КГБ

всеми силами старались парализовать, поскольку эта мощная система

располагала квалифицированными кадрами на всех направлениях, способными

вести эффективную работу по сбору информации и пресечению

разведывательно-подрывной деятельности иностранных спецслужб.

Хочу привести на этот счет конкретный пример. Одной из главных

сенсаций 90-х годов стало дело американского гражданина Олдрича Эймса,

этого осужденного в США на пожизненное заключение "суперагента Кремля".

Помнится, когда арестовали Эймса, вспыхнул настоящий скандал. От России

потребовали извинений. Президент Клинтон и некоторые высокопоставленные

представители американской администрации грозились рассмотреть вопрос об

отказе Москве в экономической и финансовой помощи. Игра вокруг "дела Эймса"

велась по-крупному - на карту было поставлено будущее

российско-американских отношений. В чем же оказалась подоплека шумного

скандала? Американцы скрупулезно провели расследование и вынуждены были

раскрыть перед общественностью некоторые деликатные обстоятельства дела.

По оценке генерального инспектора ЦРУ Эймс причинил

государственной безопасности США "потрясающий ущерб": он "сжег" практически

всех разведчиков США, работавших против СССР, советская контрразведка

получила список из 36 американских и западных агентов, было сорвано и

провалено 55 тайных разведывательных операций.

Инспектор ЦРУ, говоря об американских потерях, невольно

демонстрировал успехи и масштабы работы КГБ на одном из участков борьбы с

иноразведками. Приведенные им цифры, хотя и несколько занижены, тем не

менее весьма внушительны. Даже, если бы российской контрразведке стало

известно всего лишь о 36 агентах иностранных спецслужб, это уже было бы

очень значительным итогом. Если же к этому приплюсовать 55 проваленных

подрывных операций против России, то ни о каком "бездействии" КГБ и речи

идти не может.

Совместная агентурно-оперативная работа разведывательных и

контрразведывательных подразделений Комитета государственной безопасности

СССР, связанная с делом О.Эймса, - это лишь один, правда, яркий пример

эффективной деятельности чекистов. В последние годы в связи с резкой

активизацией иностранных спецслужб в реализации подрывных планов против

СССР их агенты разоблачались десятками. Этим, как правило, занимались

офицеры так называемой "чистой" или "классической" контрразведки - ее

основной задачей является контроль за деятельностью резидентур иностранных

спецслужб, работающих под посольскими и иными прикрытиями.

Мне довелось быть заместителем руководителя одного из таких

"классических" подразделений КГБ. Назову некоторых чекистов высочайшего

класса, которые умело раскрывали преступные деяния на нашей территории

хорошо подготовленных иностранных разведчиков и их агентов. Среди таких

чекистов Н. Савенков, А. Фабричников, В. Удилов, Б. Орешкин, А.

Веселовский, Е. Кабанов, В. Карев, В. Красновский, Ю. Балев, А. Чухонин, Ю.

Федоскин, Н.А. Бобков, В. Третьяков, Н. Зосимов, В. Варламов, Б. Имамбаев,

А. Оболадзе, В. Гусев, Б. Тележкин, Е. Серов, Г. Хлестов, В. Миронов. Если

бы можно было сегодня раскрыть некоторые оперативные дела, в которых они

принимали участие, то яснее была бы та изощренная борьба, что шла на

"тайном фронте". Но пока не настало еще время для таких откровений -

специфика их работы все еще сохраняет свое значение для обеспечения

безопасности России.

Около десятка лет я занимался "кураторской" работой - оказанием

методической и практической помощи в организации деятельности

территориальных органов КГБ. Жизнь и здесь свела меня с истинными

профессионалами своего дела. Это В. Головин, С. Цаплин, В. Камалов, Э.

Арро, В. Петкель, П. Архипов, Г. Шкурдь, В. Милюшков, В. Наглис, И.

Касимов, В. Логинов, Э. Рагель, Р. Силлар и многие другие.

В структуре КГБ СССР одним из весьма важных было и подразделение

занимавшееся обеспечением экономической безопасности страны. Длительное

время его возглавлял Федор Алексеевич Щербак, которого величали не иначе

как "патриархом" советской контрразведки. Его люди успешно вели работу по

защите государственных тайн от иностранных разведок, этот чекистский

коллектив разоблачил не один десяток агентов западных спецслужб. На его

счету также немало предотвращенных предпосылок к чрезвычайным

происшествиям, авариям. Особо следует отметить действия чекистов этого

подразделения, связанные с ликвидацией последствий Чернобыльской трагедии.

После получения первой же информации о ней Ф. Щербак сразу вылетел на место

происшествия, принял личное участие в расследовании ее причин и организовал

постоянную работу здесь своих оперативных сотрудников. Посменно в Чернобыль

прибывали Михаил Молых, Виталий Прилуков, Николай Шам и другие. Все они

приобрели уникальнейший опыт ликвидации последствий подобных аварий и все

"схватили" при этом повышенные дозы радиации. Но никто не спасовал, ни один

из чекистов не попытался уклониться от исполнения служебных обязанностей,

опасных для жизни.

Добавлю, что искренняя дружба связала меня с главкомом

погранвойск генерал-полковником И. Калиниченко. Из пограничников очень ценю

А. Парахина, А. Шиндяева, Э. Петроваса, Е. Кочегарова, А. Щербакова. Чаще

же всего в "горячие точки" я вылетал вместе с Ю. Калгановым и двумя

Геннадиями - Рябовым и Кузнецовым. Из других оперативно-технических

подразделений КГБ дорожу дружбой с Владимиром Абакумовым, Вечяславом

Генераловым, Леонидом Жогой, Владимиром Ушаковым, Анатолием Алексеевым,

Александром Солодким.

После неоднократного реформирования органов КГБ все названные

мною боевые офицеры-чекисты оказались не у дел. А особенно опустошительный

удар был нанесен по кадрам 5-го Управления, которое по утверждению

А.Н. Яковлева, якобы занималось "контролем над мыслями".

Формируя негативное общественное мнение вокруг КГБ, средства

массовой информации (как западные, так и многие отечественные) постарались

придать госбезопасности образ зловещего ведомства, занимавшегося лишь

"политическим сыском" в целях подавления в стране "инакомыслия". Под

ложными надуманными предлогами 5-е Управление, а затем другие

контрразведывательные подразделения КГБ были расформированы, а большинство

сотрудников уволены без предъявления каких-либо претензий. Другие по

собственной инициативе написали рапорта об отставке. Лишившись 5-го

Управления, страна по сути осталась без спецподразделения, ответственного

за обеспечение внутренней безопасности страны. Это парадокс, а, возможно, и

преступление, разбираться с которым предстоит потомкам.

Кому же был выгоден такой ход событий? Когда создавалось 5-е

Управление КГБ, внимательно изучался опыт работы подобных зарубежных

ведомств. И сразу хочу подчеркнуть, что многое из их деятельности было

признано совершенно непригодным для подражания и какого-либо заимствования.

Здесь я снова вынужден обратиться к документальным материалам зарубежного

происхождения, чтобы быть верно понятым. Функцию защиты существующего строя

в просторечьи называют "политическим сыском" и специальные подразделения

для ее выполнения существуют во многих развитых странах мира, отнюдь не

являясь "советским" изобретением. Для непосвященных, а в особенности для

введенных в заблуждение лживой пропагандой, могу сказать, что в

Великобритании функции политического сыска возложены на Службу безопасности

МИ-5, во Франции - на Центральную дирекцию общего осведомления (ДЦРГ), в

ФРГ - на Федеральное ведомство по охране конституции (БФД). Но самым мощным

в мире специальным органом, с 1936 года занимающимся "внутренней

разведкой", является Федеральное бюро расследований США.

Организационно ФБР состоит из штаб-квартиры, расположенной в

Вашингтоне, 10 управлений, 56 региональных отделений и 390 отдельных

пунктов. Главной функцией ведомства является сбор сведений на различные

общественные организации, чтобы определить степень их опасности для

политической системы США. В борьбе с "подрывными элементами" ФБР широко

использует агентурные возможности, электронное подслушивание, перлюстрацию

корреспонденции, компьютерные вычислительные центры и другие современные

средства и методы деятельности. А организационным стержнем всей

деятельности ФБР стала официальная система административной регистрации.

Она возникла и стала развиваться в США еще перед Второй мировой войной.

Система административной регистрации имеет большое значение для

оперативной деятельности ФБР и других контрразведывательных служб. Через

нее ведется учет лиц и организаций, которые представляют повышенный интерес

для ФБР и которые необходимо держать в поле зрения. Она помогает составлять

списки граждан, не допущенных на специальные объекты и к закрытым данным.

Эти люди не могут быть приняты на работу, связанную с секретными

документами, причем не только в государственных учреждениях, но и в частных

фирмах, выполняющих военные заказы, либо обладающих передовой техникой,

технологией. По сведениям, опубликованным в печати, уже в 1977 году ФБР

имела картотеку из 58 миллионов карточек, а также более 6,5 миллионов

досье. В дополнение к этому контрразведывательные службы армии имели 100

тысяч досье на американцев - главным образом, на тех, кто участвовал в

антивоенном движении.

Хочу подчеркнуть, что это далеко не полная картина деятельности

ФБР в сфере политического сыска. Спецслужбы США, помимо административной

регистрации, имеют обширные компьютерные учеты на американцев и постоянно

проживающих в США иностранцев. Кроме того, ФБР располагает доступом к

электронным банкам данных многих государственных учреждений США. Так,

Управление технологических оценок конгресса США опубликовало в 1985 году

доклад, в котором указывалось, что в памяти компьютеров 97 федеральных

учреждений содержится информация практически на каждого взрослого

американца. В настоящее время разрабатывается проект создания крупнейшей

компьютерной системы, которая одновременно будет хранить

систематизированные сведения более чем на 100 миллионов человек.

Ничего подобного в работе 5-го Управления и КГБ в целом не

существовало, такое масштабное "изучение" сограждан даже не задумывалось,

не планировалось. Заявляю об этом авторитетно, поскольку имел доступ

практически ко всем внутриведомственным нормативным документам,

регламентирующим оперативно-служебную деятельность в сфере обеспечения

внутренней безопасности страны. В системе органов КГБ не предусматривалось

и не существовало оперативных учетов по типу американской системы

административной регистрации, которая несомненно ведет к ущемлению

гражданских прав. В то же время функции обеспечения внутренней безопасности

во всех странах реализуются какими-то "типовыми", сходными методами

оперативной деятельности, позволяющим вести сбор сведений об опасных для

государства организациях и лицах.

Политический сыск и есть одна из таких форм. По чьему-то

образному выражению он также неприятен и также неотделим от общества, как

венерические заболевания. Почему же в Америке это явление преподносится

общественности как закономерная необходимость, оберегающая страну от

неприятностей и катаклизмов, а в России его рассматривали как болезненный

синдром, как насилие над личностью?

Правда, у политического сыска по-американски есть одна

особенность, которая делала его более "демократическим", что ли, чем

аналогичная деятельность спецслужб в СССР. В отличие от нашей страны, где

высокие партийные чины ограждали от "внимания" служб внутренней

безопасности, ФБР не обходит вниманием и власть имущих. Перед ним все

находятся в равных условиях. Известно, что в рамках своей деятельности ФБР

осуществляет также целый ряд и так называемых прикладных расследований в

своих целях, а также для других федеральных ведомств. Эти расследования

проводятся в соответствии со специальными директивами президента, приказами

по министерству или указаниям генерального прокурора (министр юстиции).

Например, осуществляется тщательная проверка биографических данных и личных

качеств кандидатов на ответственные должности в федеральных ведомствах.

Короче говоря, политический сыск в Америке поставлен на широкую ногу и,

надо сказать, достаточно надежно служит интересам американцев.

Я работал в 5-м Управлении и хорошо знаю руководителей его

высшего и среднего звена, выросших до своих постов, как правило, с рядовых

должностей. Своими наставниками по оперативной деятельности всегда буду

почитать Ф.Д. Бобкова, о требованиях которого к чекистскому составу уже

рассказывал, и И.П. Абрамова - его в коллективе называли "законником". Он

имел юридическое образование и практически ни одно решение не принималось

без его предварительной правовой оценки. Очень помогал всем нам опыт В.П.

Шадрина, пришедшего на работу в Управление с поста прокурора Ярославской

области. А еще - В.К. Пястолов, В.И. Проскурин, Ю.В. Денисов, Е.И. Иванов,

Г.В. Добровольский, В.И. Тимошевский... Все это почетные имена в истории

Управления и органов КГБ, все они заслуженно были награждены нагрудным

знаком "Почетного чекиста". Называя их, хочу сказать добрые слова и в адрес

В.П. Воротникова - он из более молодого поколения, но многое успел сделать

на участке борьбы с терроризмом: обобщил опыт старших и на этой основе

разработал стройную систему работы 5-го Управления на одном из главных

направлений оперативно-розыскной деятельности.

В памяти многих москвичей, видимо, сохранились ужасные

переживания 70-х годов, связанные со взрывом в метро. Именно сотрудники

бывшего 5-го Управления возглавили розыск, а затем и обезвредили группу

националистов-маньяков, изготовивших и занесших в вагон взрывные

устройства. Усилия были неимоверные, чекисты работали днем и ночью, не

только в Москве, но и во многих других городах страны, где могло готовиться

новое злодеяние. И его удалось предотвратить, ибо на Курском вокзале

несколько месяцев спустя были изъяты аналоги взрывных устройств, которые и

вывели на преступников.

Вспоминая те события, особо хочу отметить, что чекисты не только

предотвратили новое чудовищное злодеяние, но на базе своего расследования

разработали дополнительную систему охраны безопасности метро, которая

оказалась весьма надежной и позволила, насколько мне известно, около десяти

лет спустя обнаружить и обезвредить еще более мощные взрывные устройства,

оставленные на двух московских станциях метрополитена другими

преступниками. Не умаляя труда и заслуг многих других чекистов, хотелось бы

назвать здесь имена тех, кто непосредственно участвовал в этих

мероприятиях. Среди них Е. Зязин, О. Калинин, П. Комаров, Э. Каспаров.

В период розыска преступников, осуществивших взрыв в московском

метрополитене, чекисты разработали специальные методики исследования места

происшествия и поиска преступников по малейшим оставшимся признакам и

деталям. Эти методики и сегодня используются в работе органов безопасности,

а потому о них нельзя говорить подробно. Но два примера все же можно

привести.

В восьмидесятые годы чекисты, например, обнаружили мастерскую,

где было изготовлено своевременно обезвреженное взрывное устройство,

заложенное опять же в метро, по весьма необычному и довольно-таки

неожиданному признаку. На упаковке, в которую оно было помещено, путем

тщательного исследования они обнаружили пыльцу цветов очень редкого дерева,

произраставшего всего в двух ботанических садах нашей страны. За оградой

одного из них и оказалась мастерская...

Другой пример. Маньяка-убийцу, жертвой которого стали более 30

женщин в Белоруссии, специалисты 5-го Управления разыскали по коротенькой

записке, оставленной на месте последнего преступления. В ней были слова:

"Менты, х.. меня найдете". Почерк был несколько изменен, но некоторые его

особенности позволили организовать целенаправленный оперативный поиск и в

конце концов вывели на преступника. Его "вычислили" работники КГБ,

владевшие уникальной, пожалуй, не имеющей аналогов в других спецслужбах,

методикой розыска исполнителей анонимных документов с угрозами. На основе

собственного опыта, а также с учетом международной практики в 5-м

Управлении была отлажена стройная система мер по выявлению таких лиц,

вынашивающих намерения террористического характера. В порядке пояснения

можно, в частности, привести и одну из характерных деталей этой методики.

Она логична и проста: человек, выросший в то или иное десятилетие,

пользуется наиболее характерными выражениями своего времени. Вряд ли,

например, человек 70-х годов употребит слово "саммит". Скорее всего, он

напишет слово "совещание" или "собрание", а если он с уголовным прошлым, -

то "сходка".

Важно подчеркнуть, что оперативные методики и учеты,

разработанные в 5-м Управлении, были созданы с единственной целью - розыска

лиц, совершивших преступления, угрожающие безопасности государства и

общества. Эти методики служили и решению другой, как я считаю, еще более

важной задачи - предупреждению подобных преступлений, то есть выявлению лиц

их задумавших и подготавливающих. И я не знаю случаев, когда они

использовались бы в иных целях.

Главной функцией, которой законодатель наделил 5-е Управление

КГБ, была борьба с деятельностью, направленной на подготовку или совершение

особо опасных государственных преступлений, под которыми подразумевались

прежде всего преступления, ставившие конкретную цель подрыва или ослабления

существующей в стране власти. Основной статьей уголовных кодексов СССР и

РСФСР, отнесенным к компетенции управления, как известно, была статья 70 -

антисоветская агитация и пропаганда. Позже к ней добавилась статья 190(1) -

это распространение заведомо ложных измышлений, порочащих государственный и

общественный строй.

Да, в истории КГБ, 5-го Управления и некоторых его

территориальных подразделений были оперативные дела, документальные

материалы которых, подтвержденные свидетельскими показаниями, позволили

привлечь к уголовной ответственности ряд лиц по статьям 70 и 190(1). Вину

каждого из них определял суд, а не сотрудники или следователи КГБ. И

кстати, большинство лиц, осужденных по тем статьям, оказались в стане

разрушителей бывшего СССР, а ныне напрямую сотрудничают либо со

спецслужбами Запада, либо с зарубежными реакционными силами уже в нанесении

ущерба Российской федерации. Если понадобится, то я смогу назвать их имена

и привести конкретные факты...

К сожалению, руководство СССР после смерти Ю.В. Андропова

предпочитало действовать по западным сценариям, зачастую игнорируя

предупреждения об опасностях для государства, поступавшие из органов

госбезопасности. И более того, хочу повторить, что "наверху" немало усилий

прикладывали для того, чтобы парализовать деятельность чекистов. Но

несмотря на мощнейшую моральную травлю и систематическое "реформирование",

которое оборачивалось невосполнимыми кадровыми потерями, органы

государственной безопасности продолжали добросовестно выполнять свои

функциональные обязанности и, в первую очередь, добывать важнейшую

информацию о внешних и внутренних угрозах безопасности страны.

По-настоящему маховик разрушения КГБ начал раскручивать Бакатин.