Под прикрытием

Глава 25. «Дети Арбата»

Забегая немного вперёд, сообщу: с трудовой детской колонией в бывшем женском монастыре, срока не выдержали – из графика выбились, лишь в октябре-ноябре закончив её первоначальную организацию. А вот с прообразом знаменитых «шарашек» – московские чекисты сработали с опережением и, всё было готово уже практически к концу июня.

Хотя, до революции все без исключения «борцы с режимом», обещали после свержения Самодержавия – закрыть-разрушить все царские тюрьмы и каторги, прежние места заключения – не только уцелели, но и преумножились. Зачастую и, служители в них остались ещё прежние: от царского режима – «по наследству» доставшиеся режиму народному.

Системы ГУЛАГа еще не было создано и, осужденные в основном направлялись для отбытия наказания в так называемые «исправительные дома»… Тюрьмы, то есть. Существовали, правда и, концентрационные лагеря – в местах массовой заготовки древесины, в которых содержались по большей части классово чуждые и социально вредные элементы. Однако, в этот раз – я не про них.

СССР эпохи НЭПа, совсем не был похож на СССР 30-х или более поздних годов. Это была в целом почти либеральная страна, с почти капиталистической экономикой. Как и, в мои «лихие 90-е» – перестройка и гласность, НЭП – породил новую советскую буржуазию и, связанных с ней продажных чиновников и силовиков.

Значит, только по этой причине «сидеть» в Стране Советов – было кому!

Однако, как сидели…

Пенитенциарная система 20-х была тоже либеральной – с «домзаками», «трудколониями», жалованьем и выходными для сидельцев. И срока за уголовные правонарушения давали такие смешные, что дало повод Ильфу и Петрову сочинить на эту тему много анекдотов: читая «12 стульев» и «Золотого телёнка» – все «до сих пор» просто обхохатываются!

По моему проекту, утверждённому самим всемогущим «Железным Феликсом», Абрам Израилевич мог сам выбирать осуждённых для «Особого проектно-технического бюро № 007» (ОПТБ-007) – как официально называлась «шарашка» или исправительно-трудовой лагерь. Нумерация, если кто не понял – была присвоена казённому учреждению с моей подачи и, официально служит для конспирации от вражеских «Джеймсов Бондов».

Перед зэками прибыла охрана и администрация лагеря и, ещё один еврей – начальник ИТЛ со списками предполагаемых «кандидатов». Хорошенько покорпев над ними одну бессонную ночь, я от имени товарища Каца выбрал на первое время одного опытного, ещё царского чиновника – для организации административно-хозяйственно деятельности колонии и ведения отчётности, четырёх специалистов-инженеров, пятерых профессиональных чертёжников, двенадцать квалифицированных рабочих, одну женщину-врача, одного юриста и десять человек обслуги в «хозблок».

Следуя «учению», которое нам вдалбливается со времён Перестройки и Гласности, если не раньше – все тюрьмы и концлагеря в Советской России должны быть забиты политическими заключёнными… Такие без сомнения имеются – «из песни слов не выкинешь», но я пока никакой «забитости» политическими не обнаружил: сплошь и рядом – «исправдомы», «допры» и «домзаки», полном-полны чисто уголовным элементом.

Здесь, надо пояснить одну простую вещь…

Опять же, не при Советах придумали пословицу: «закон что дышло – куда повернул, то и вышло» – а гораздо раньше.

Был у примеру случай, когда за обыкновенное насильственное мужелонство – активному гомосеку впаяли «контрреволюционный заговор», а не графу УК – «насильственные действия против личности», со всеми вытекающими отсюда печальными последствиями как говорится… Ну, не нравятся народу (а наши правоохранительные органы – тоже часть нашего народа) пида…расты – что здесь поделаешь?!

Очень многое зависело от происхождения правонарушителя: за что чистокровный пролетарий обошёлся общественным порицанием – за то «социально чуждому» могли припаять «политику» и отправить очень далеко и надолго. Ну а там сами осмысливайте выше приведённый случай – по мере богатства собственного воображения.

От «политических», я ещё на стадии проекта отказался и располагал осуждёнными чисто по уголовным статьям. По мере прибытия «спецконтингента», я с каждым лично беседовал и забраковал трёх человек – одного инженера и двух рабочих, которых отправили обратно в тюрьму. Мне показалось, что они склоны к побегу из-за больших сроков – мне такие даром не нужны.

Разный контингент попался – каждый со своей судьбой, статьёй и сроком… Одно их объединяет (как-то, так совершенно случайно срослось) – почти все они из Москвы: «дети Арбата» – одним словом. Естественно, я отобрал не закоренелых уголовников-рецидивистов, среди тех нужных мне специальностей не обнаружишь… Это преступники-дилетанты, или если угодно – «любители».

Вот например, лагерный юрист наш – «сын юриста» и сам достаточно успешный и опытный адвокат. Но «бывает и на старуху проруха»: московский городской суд приговорил его к пяти годам лишения свободы с конфискацией имущества за то, что он помимо гонорара – получал с клиентов денежные суммы, а налогов с них не платил.

Какова «жертва режима», а?!

А, какие наши – суровые, бесчеловечные законы!

Небезызвестный Аль Капоне в Америке, если не ошибаюсь – за неуплату налогов пожизненный срок получил и, закончил свою жизнь у параши.

Ещё одно «дитё Арбата», а ныне назначенный мной глава внутренней администрации лагеря – бывший царский чиновник, а затем советский госслужащий – проворовавшийся на стройматериалах. Сперва сидел в Лефортово, причём весьма комфортно, если не врёт: ночью сидел – а днём ходил работать на прежнее место службы. Лафа кончилась, когда он как-то опоздал на ночлег в домзак и, решил заночевать дома. Это сочли за побег и, с «довеском» схлопотав в общей сложности два года, последний из них он – отсидит у нас.

Тридцатидвухлетний инженер-электрик убил из ревности к молодой жене-студентке её сокурсника и, сел к нам всерьёз и надолго – на целых пять лет.

Ещё один инженер-механик и опять же, из хорошей семьи – сын профессора…

Нет, не Преображенского!

У того с доктором Борменталем – дети всё никак не получались и, даже с «приёмными» (хахаха!) – постоянно происходили какие-то досадные «накладки».

Хотя наш инженер имел высокооплачиваемую работу в «Северолесе», но он был азартен и являлся душой игорных заведений и, в частности – казино «Прага» на Арбатской площади. Естественно, с такими привычками денег постоянно не хватало и, ради них, он простым пролетарским молотком убил богатого нэпмана с целью ограбления. Труп жертвы, находчивый сын профессора выслал из Москвы железнодорожным багажом – довольно нашумевшая этой весной история… Из всех, он пришёл к нам с самым большим сроком – десять лет.

Два бывших царских офицера, а немного позже – красных командира, подрались из-за женщины. Так нет, чтобы по рабоче-крестьянски – кулаками друг другу по морде, да разбежались…

По-старорежимному на дуэли стрелялись – из табельных «наганов»!

Уцелевший «счастливчик», по специальности артиллерист когда-то закончивший Николаевскую военную академию – с всего полутора годами домзака, предстал пред мои ясны очи.

Случай, просто анекдотичный – коли рассказчик, не врёт опять же.

Один из наших чертёжников, сравнительно молодой человек, возвращался поздно вечером домой с вечеринки в подвыпившем состоянии. На улице к нему подошёл прохожий и попросил прикурить. Выполнив просьбу и отойдя подальше, наш «герой» вдруг замечает отсутствие карманных часов. В ярости благородной, он догоняет прохожего – избивает его и хорошенько отпинав уже лежащего, забирает краденное.

Каково же было его удивление, когда наутро проснувшись – он обнаруживает у себя двое карманных часов!

Вы поверите в такой рассказ? Вот и, народный суд не поверил и впаял «сказочнику» два года за обыкновенный разбой.

Одна из наших «прачек» – дочь петербургского чиновника. Окончила гимназию, высшие женские курсы, но будущее учительницы ее не прельщало и, уйдя из дома – она стала «кокоткой»… Элитной проституткой, то есть. Шикарная жизнь: рестораны, казино и наконец – участие в банде. Её дружков-подельников встретила расстрельная стенка, она же отделалась всего тремя годами.

Наш лагерный врач-зэка, точнее – врачиха-акушерка с опытом военно-полевой хирургии, забила до смерти беременную любовницу мужа, а труп профессионально расчленила и затем по частям сожгла в печи – за что получила пять лет.

Однако!

К сожалению, другой «кандидат» в лагерные врачи был ещё хуже: он убил сразу жену и тёщу, а расчленёнку – разбросал вдоль полотна железной дороги.

Из зэков-пролетариев мне попался один опытный шофёр с ещё дореволюционным стажем, который напившись в стельку пьяным – упал с машиной в реку. Выплыл просто чудом, оправдывая одну народную поговорку и, за каждого из трёх – не сумевших вынырнуть пассажиров, получил по году лишения свободы.

А вот у нас пролетарий (потомственный, заметьте!) с московского завода Гужона («Серп и молот»), имеющий 5 детей, в том числе – двух сыновей-комсомольцев. В пришедшей с ним «сопроводиловке» милицейский протокол с места задержания:

«На территории 8-го Отделения, по Палевскому пер. д. № 3 гр-нином Бандориным Иваном Васильевичем, будучи в нетрезвом виде, был устроен в квартире дебош. Выбив в коридоре раму со стеклами и нанеся побои своей жене, не довольствуясь этим, нанес побои железной кастрюлей в голову гр-нину Григорьеву Валериану, каковой с проломом головы отправлен в больницу при Пролетарском заводе.

Виновный при задержании самодовольно заявил: «Ты мое рабочее самосознание не задевай. Не могут меня замести в силу происхождения. Пущай я чего хочешь сделаю – во всем мне будет льгота»».

Гражданину, явно «не повезло»!

Если бы он только избил жену или соседа-нэпмана – на его пьяную выходку вряд ли б, обратили внимание. Но он нанес тяжкие телесные повреждения лицу – имеющему точь такое «рабочее самосознание» и за это поплатился годом домзака.

Другие лица пролетарского происхождения (даже оружейник из славного города Тула имеется!), прибыли с «однообразно» тяжёлыми статьями – убийства на бытовой почве. Все без исключения преступили закон без всяких мудрёных затей и интеллигентных «штучек», по стандартной схеме: «выпил вроде немного, ничего не помню, очнулся – рядом труп собутыльника (родственника, друга, случайного знакомого и так далее…)».

Пользу от появлении на окраине Ульяновска этого «учреждения» – как жители городка и волости, так и его власти почувствовали сразу. К примеру, раньше у нас не было ни одного приличного юриста в округе – и по любому пустячному вопросу приходилось ездить в уездный Ардатов, а то и вообще – в губернский Нижний Новгород.

Теперь же, вот он – пожалуйста!

Брайзе Иосиф Соломонович – потомственный юрист, адвокат с ещё дореволюционным стажем. Правда, есть у него один небольшой недостаток: гражданин Брайзе у нас «сидит» – как в прямом так и, в переносном смысле.

Так киньте камень в того, кто скажет – что у него самого никаких недостатков нет!

Сидит Иосиф Соломонович в своей юридической консультации в Ульяновском исправительно-трудовом лагере и, зарабатывает – не только на свой прокорм и содержание «учреждения», но и изрядную долю государству перечисляет – за принесённые убытки, так сказать.

Возникли какие-то непонятки с законом?

Записался на приём, заплатил в лагерную кассу «мзду» и тебе окажут квалифицированную юридическую помощь на столичном уровне.

Опять же, советские законы ещё сыровастые, «обтекаемые» и, очень часто кардинально изменяющиеся или меняющиеся в прямо противоположном направлении… Уследить за ними, это надо иметь семь пядей во лбу – а такие «мутанты» в нашей тихой провинции довольно большая редкость. И, даже наш местный волостной судья, пришедший в постреволюционное время на эту должность как говорится – «от сохи», (хоть надо признаться, с той поры – он уже довольно наблатыкался в юриспруденции) ни истолковать их правильно, ни уследить за их изменениями не в состоянии и предпочитает судить «по совести».

Это не всем нравится!

Ибо «совесть», у каждого индивидуума своя – как отпечатки пальцев и, служит причиной многих нареканий в адрес местных судебных органов…

Теперь же – другое дело: что-то непонятно – волостной судья пришёл и проконсультировался у столичного юриста.

Вообще, с этим человеком мне очень интересно просто поговорить.

Ораторское искусство его воспитано на речах Плевако и трудах Бобрищева-Пушкина. Жесты, как будто взяты из учебника по манипулированию человеческим поведением. Феноменальная память, просто вводит поначалу в ступор: знает «назубок» – любое постановление последнего партийного съезда, хотя к большевистской партии не имеет никакого отношения. Изучал классиков, знает марксизм и может в своей речи, в любой момент ввернуть что-нибудь вроде: «У Карла Маркса в «Классовой борьбе в Британии» сказано вот так, а не иначе…». Или: «Вот что сказал по этому поводу Ильич в своей речи на Первом крестьянском съезде…».

У этого юриста имелись свои «тараканы» в голове: например, он всерьёз утверждал, что каждый гражданин имеет право на хищение собственности другого гражданина – как частной. А вот государственная собственность, как общественная – священна!

Здесь, мы с ним немного поспорили:

– Если у Вас что-нибудь украдут, Иосиф Соломонович, точно так же рассуждать будете?

– Да, пожалуйста, – делает он кристально-честные глаза, – если сумеют у меня украсть что-нибудь – пусть крадут. В своём собственном ротозействе виноват только я.

– Логично! А вот если Вас в подворотне – чем тяжёлым по голове и, затем ограбят?

– Извините, это уже другая статья – насилие над личностью.

Впрочем, до нас он сидел в «Экспериментально-пенитенциарном отделении» «Института по изучению преступности и преступника» – который на Солянке в помещении Ивановского монастыря, что объясняет некоторые странности… Возможно, над ним какие-то медицинские опыты проводили.

Интересуюсь:

– Какая на ваш взгляд судебная система лучше: суда присяжных – что была при старом режиме, или новая – судебно-прокурорская система Советского государства?

Почти не раздумывая, тот ответил:

– Простому человеку, попавшему «в жернова» государственной системы – нет никакого дела до того, как называется система… Ему нужна чуткость и доброта со стороны государства! Этого же, к сожалению – не могут дать никакие судебные «системы». Несмотря на всю свою «прогрессивность», российский суд присяжных не мог избавить подсудимого от дорогостоящей волокиты процессов – при которой бедному лучше было не судиться с богатым, что отнимало у человека саму веру в справедливость.

– А как Вам советская судебная система?

– Она только ещё складывается, но уже заметно её выгодное отличие от прежней. Советские судебные процессы, по крайней мере, не похожи на ту смесь красочного ярмарочного балагана с красноречием какого-нибудь захудалого европейского парламента. У нас именно судят, а не щеголяют перед репортёрами и дамочками в зале пышными речами, балахонами адвокатов да судейскими париками… У НАС СУДЯТ ВСЕРЬЁЗ!!! И в этой заботливой суровой серьёзности – сказывается ничем не прикрытая сама народная природа власти.

Ну, что ж… Думаю и, такой взгляд на судебные процессы тех лет, имеет право на существование! Нелепо и стыдно упражняться в красноречие перед теми людьми – неграмотными, бедными… Для них, любой исход суда приемлем – лишь бы он был скор: не мною было сказано: «лучше ужасный конец – чем ужас без конца».

Однако, у меня ещё вопрос:

– Иосиф Соломонович! А не боитесь, что при новой советской судебной системе, ваша профессия – «адвокат» исчезнет или трансформируется во что-нибудь «беззубое»? Существующее, лишь «для галочки» на приговоре?

Смеётся:

– Боюсь, а как же не бояться! Ибо, появилась нехорошая тенденция: если слова «следователь», «судья», «прокурор» – после революции сохранились, то слова «адвокат» – не стало. Теперь говорят: «защитник», «поверенный», «правозаступник» – только не «адвокат»… Вот это и, настораживает.

Ещё вот, меня интересует:

– Часто слышу мнение, что на преступления идут из-за крайней нужды или тяжкого стечения обстоятельств. Что стоит дать каждому человеку хорошо оплачиваемую работу и, соответственно – кров, пищу и одежду: то и преступность – если не исчезнет совсем и навсегда, то сократится до крайне незначительных величин?

Отмахивается, раздражённо:

– Интеллигентная сопливо-розовая чушь! На моей практике только четыре(!) процента клиентов пошли на преступление из-за Вами перечисленных факторов! Вино, азарт и женщины – вот основные причины. Коммунист бы ещё сказал «моральное разложение», но среди хищений государственного имущества – к примеру, как бы ни добрая четверть совершена именно коммунистами.

Спрашиваю, как бы рассуждая вслух:

– Иногда я не понимаю… Всё же, абсолютное большинство людей – вполне адекватно, имеет хоть какие-то мозги, очень хорошо понимает – чем это им грозит и, тем не менее… Как это объяснить, Иосиф Соломонович?

Видать, я задел его «за живое»:

– Часто участвуя в судебном процессе (не только про новой власти, не подумайте!), я поражался отсутствием разницы в психологии между находящимися на скамье подсудимых и публикой в зале. Они, «плоть от плоти» друг друга, нашего быта, нашей вере в «бумажку» – а не в человека… Между ними, не боюсь этого слова – даже существует какая-то психологически-интимная связь! И мне становилось просто по-человечески жалко…

Он надолго замолчал, потом:

– …Вот смотрю я на наших молодых людей: они так любят женщин, вино и азартные игры, что ради них – готовы на самые жесточайшие пытки. Ради чего? В таком возрасте женщин можно любить бесплатно, а пойти в театр на хороший спектакль – разве это не сильнее будоражит кровь и, не является большим развлечение – чем казино…?!

– Разве лучше этого – рискуя попадаться в цепкие лапы следователей, прокуроров, судей – слюнявить раскрашенных дур и, до рвоты наливаться вином?

Задав такой вопрос, гражданин Брайзе, сам же на него и ответил:

– Куда деваться «нормальному» человеку («мещанину» то есть), когда ему хочется прямо сейчас, всего и много? Винца, да так – чтоб именно доверху «залиться», а не бутылочку-другую с получки выпить. И женщин, не одну – жену, соседку или секретаршу, с их претензиями да капризами иметь, а много и причём таких – чтоб с ними можно было не стесняться каких-то условностей! Чтоб, цирковыми собачками стоя на задних лапках – выполняли все желания и, чуть что не так – сапогом в морду и «пошла вон»!

– Мещанин идёт на преступление и рискует здоровьем, свободой, самой жизнью – не просто ради денег, вина или женщин… А доступностью того – чего лишён его ближний! Вот ради этого, будущий преступник готов предстать перед следствием и судом и, понести любые – даже самые тяжкие наказания.

Да! Как я уже неоднократно говорил: ошибка большевиков – решивших построить «новое общество», не идеологическая или экономическая – а генетическая. Природу человеческую, увы, никому изменить не дано.

Кроме, разве что – самого Господа Бога!

Но ему видать, нет никакого дела до нас…

Наконец, спрашиваю самое главное:

– Иосиф Соломонович! Вы так замечательно умете говорить и, так хорошо разбираетесь в юриспруденции… Про ваш философский склад ума, я уж промолчу!

Понимает руки «в гору» и, смеясь мотает головой, ненастойчиво отрицая свои таланты:

– Если бы, я хоть немного соответствовал вашим хвалам, Серафим Фёдорович – мы бы с вами сейчас, в этих стенах не беседовали.

– И, тем не менее! Не могли бы Вы кроме консультаций, вести уроки по основам юриспруденции и учить ораторскому искусству? У меня есть группа очень толковых, способных ребят…

Задирает бородку и поблёскивая пенсне, смотрит куда-то в сторону:

– Ну, не знаю, не знаю… Конечно, если прикажите, гражданин начальник…

Привычка торговаться, даже сидучи на нарах – у представителей этого народа неистребима!

– Раз в две недели «комната свиданий» сверх «графика» и двойной оклад учителя советской средней школы на ваш счёт в банке.

– Хм, гкхм…

Повышаю ставки:

– Хорошо, уговорили: тройной оклад. А вот насчёт «графика», прошу прощения – «прачки» у нас не резиновые…

Хитро прищуривается:

– В России, ещё и с «прачками» недостаток?

Вот же жидовская морда, да?! Прямо – жилы с меня тянет.

– Хорошо, Иосиф Соломонович! Будет Вам своя, персональная «прачка». Но, чтоб детишек моих учил…

Я наклоняюсь через стол и подношу к его носу кулак:

– …Как своих собственных, готовя их к процессу по разделу имущества вашего дедушки-миллионера!

Исправительно-трудовой лагерь согласно моего проекта – должен быть на самоокупаемости, хозрасчёте и самоуправлении. Его администрация и охрана лишь следит за внешним периметром и соблюдением той же законности внутри – проводя какие-то свои «оперативные» мероприятия.

Как уже говорил, для внутренней административно-хозяйственно деятельности и ведения внешней отчётности, я выбрал зэка Овильянского Илью Михайловича. Это уже сравнительно пожилой человек немногим менее пятидесяти лет, происхождением из потомственных дворян. Как хозяйственник и администратор, он должен быть на высоте: сперва служил чиновником при последнем Царе, затем – «ответственным работником» при первом Председателе Совнархоза… То есть совслужащим – тем же чиновником.

Как говорил Вождь первого в мире государства рабочих и крестьян в 1919 году:

«Нам, большевикам, только кажется, что мы управляем Россией. На самом деле сто тысяч русских чиновников как управляли страной, так и продолжают управлять».

Вот, Илья Михайлович, как раз из числа тех – «ста тысяч» бывших царских чиновников, управляющих ныне Страной Советов.

И другого «опыта» у него с избытком!

За все почитай – шесть лет Советской Власти, он хотя бы раз в год – да садился в тюрьму за экономические преступления. Говорит, что мол – по оговору и, я ему охотно «верю». Всё же любопытно стало, многое всякое про советские тюрьмы той поры слышал и, после деловой беседы, спрашиваю:

– Илья Михайлович! Вы так много «ходок» за плечами имеете… Неуж, у нас в советских тюрьмах для Вас – «как мёдом мазано»? Расскажите, как там сидится-живётся и что в них хорошего? Может и мне захочется… Хахаха!

Тот, понимающе улыбается и трёт носовым платком толстую шею:

– Настоятельно не рекомендую! Тюрьма, молодой человек, как и семья – ячейка нашего общества. Для кого-то она как мимолетная связь с проституткой, для кого-то как любовь пожизненная. Одни предпочитают неволе смерть, другие хотят укрыться за стенами тюрьмы от каких-то ещё более страшных превратностей судьбы. Но, всё равно для любого человека – она всегда страшна и отвратительна тем, что лишает его возможности свершения простейших поступков. Нельзя, например, лечь и встать когда хочешь, выйти на улицу или наоборот – войти в какой-нибудь дом, какой захочется. Согласитесь, что может быть страшнее и отвратительной этого?

Соглашаюсь, кивая:

– Только любовь с самкой гориллы…

– Хахаха!

Крестится на вдалеке виднеющийся купол Благовещенского Храма Ульяновска:

– Слава Богу, самому не довелось – но при Императоре, говорят, сидеть было ещё страшнее. Могли наказание за что-нибудь помещением в одиночный карцер на два года, в кандалы заковать или розог всыпать… Для низших сословий, конечно. К дворянам, лицам духовного звания и купечеству – таких мер не применялось.

Видно, забавного старикана прибило поболтать и, я не стал ему препятствовать, внимательно и с большим интересом слушая.

– При новой власти, конечно сперва тоже было не мёд. Первый раз меня задержали в январе 1918 года прямо на улице и доставили в арестантский дом – лишь как «подозрительное лицо»… Не понравилось, оно им – видишь ли! Продержали неделю и отпустили. Однако, я Вам скажу – «впечатлений» хватило надолго…

– …Не было разделения арестованных на взрослых и несовершеннолетних – все в одной куче. В камере нет ни матрацев, ни подушек, стоит нестерпимая вонь – весь пол сплошь залит лужей разлагающейся мочи, В баню никогда не водят, чистого исподнего белья не выдают, люди месяцами сидят в кишащей паразитами одежде, на драных лохмотьях вместо постели… Пища для арестованных, заставляет желать не только «лучшего» – а хотя бы её присутствия в достаточном количестве на столах! Чаще всего, дают два раза в день похлёбку из жаренного в растительном масле лука и фунт черного хлеба…

– …На следующий год, уже несколько получше было. Я в 1919 году два раза сидел: первый раз – вообще «ни за что», второй раз – по навету сослуживца мне завидовавшего и разинувшего свой рот на мою пайку. Тогда в Москве три исправдома было – в Кривом переулке в Зарядье, Сретенский исправдом в 3-м Колобовском переулке и Мясницкий дом заключения в Малом Трехсвятительском переулке, у Хитровской площади. Ну и ещё существовал «образцовый» женский исправдом в Новоспасском монастыре, где сидела дочь Толстого – Александра Львовна. Там, ещё помню, над входом было начерчено: «Преступление искупается трудом». Я в первый раз в тот год, в «Кривом переулке» – три месяца отбыл, а во второй раз – повезло попасть в Мясницкий дом заключения, точнее в «Лобаново» – его сельскохозяйственное отделение за городом.

Сижу, слушаю и смекаю: вот когда и откуда – все эти «наши» подхозы пошли!

– …В двадцатом году меня – чуть было не расстреляли: уже в камере смертников сидел. С Кавказа приехали знакомые с продуктами, а кто-то из «подселённых» позарившись на мою комнату донёс. При них чекисты нашли много денег, золото и оружие и заподозрили в шпионаже… Ну и меня заодно. Да, какие из них «шпионы» – обыкновенные мешочники? Но, через полгода разобравшись отпустили всех, правда конфисковав имущество за «спекуляцию»…

– …В двадцать первом году, позарившись на моё кресло – куда сам метил, на меня донёс сослуживец и, я попал в Бутырскую тюрьму. Слышали небось, о такой?

Я, с готовностью:

– Ну, а как же! Ещё песня такая есть:

Или «Таганка»? Блин, если честно – в шансоне не особо силён…

Наморщив переносицу:

– Нет, не слышал такую. Кто написал?

– Ну, кто конкретно не помню… Однако думаю, если не Михаил Круг – то Сергей Шнуров, это точно.

Подумав, Илья Михайлович пожал плечами и мотнул головой – мол: «не знаю таких» и, продолжил рассказ:

– В Бутырке сидели политические (в частности, я много там меньшевиков и анархистов застал) и осуждённые по хозяйственным статьям. Я сперва шёл как первый – в соответствии с доносом, затем моё дело переквалифицировали на другую статью. Среди «хозяйственников» немало было и коммунистов: они содержались в отдельных камерах и по вечерам пели хором «Мы жертвою пали», «Интернационал» или «Смело, товарищи, в ногу».

Чуть ли не в грудь себя бия, Илья Михайлович похвастался:

– Я в «Пугачевской» башне сидел! Там, где сам Емельян Пугачёв перед казнью.

– Вот, как? Действительно: не знаешь – где найдёшь и, с кем потеряешься…

Приоткрыв дверь кабинета и проверив не подслушивает ли кто, подсев поближе спрашиваю негромко:

– Неоднократно доводилось слышать некие обывательские разговорчики… Евреев много по тюрьмам сидит? Или они только в совнархозах, наркоматах, да в чекистах – казённые кресла штанами протирают?

Тот, так же негромко:

– Немало… Еврейский «коридор» в Бутырке рядом с «коммунистическим». Причём сами они, делятся на малокультурных ортодоксальных евреев и евреев-интеллигентов. При наступлении какого-нибудь еврейского религиозного праздника, одна из камер превращается в синагогу, откуда доносится их азартный плач-молитва. Ну, а «наши» евреи над всем этим открыто издеваются… Мол, молитесь молитесь – чтоб из ЧК ордер на освобождение пришёл.

– Как к ним относятся заключённые других национальностей? Говорят, евреев у нас не любят…

Махает рукой:

– Поляков у нас больше не любят! В Бутырской тюрьме для них был отведён отдельный коридор. Они там создали свой обособленный мир со своим языком, обычаями и порядками: вывесили польский флаг, нарисовали герб и, открыли театр – в котором ставили пьесы на польском языке. Но, самое главное – они отказывались разговаривать по-русски и на каждый вопрос отвечали: «Ни разумеем рускиего». В конце концов, даже евреев это возмутило и поляков все вместе стали бить! В итоге – польской тюремной «автокефальности» пришел конец.

Ну, раз в тюрьме происходят такие события на национальной почве, значит: окромя как хернёй маяться – им там больше заняться конкретно нечем! Сразу вспомнились американские видосы – про порядки царящие в заокеанских подобных учреждениях.

А у зэка возбуждённо горели глаза:

– В тот раз мне сидеть больше всего понравилось! В Бутырской тюрьме находилось множество культурных, грамотных людей: ученых, писателей, артистов, литераторов. Знаете, даже какое-то братство, честное слово: простые люди слушали лекции ученых, а те – выполняли за них тяжёлую, грязную работу. Товарищ министра народного просвещения царского времени чистил уборную и выносил ведра с мусором, а полковник царского Генерального штаба делал в «коммунистическом» коридоре военные обзоры недавней войны с Польшей…

Про последнее его «сидение» в Лефортовой тюрьме – когда гражданин Овильянского ходил в неё только переночевать, экономя на квартплате, я знаю из материалов «дела».

Прерываю собеседника на этой «мажорной» ноте:

– У нас Вам тоже очень понравится, Илья Михайлович, Заверяю Вас. У нас здесь такое обещает быть «братство» – взашей не вытолкнешь!

В отличии от большинства советских «исправительных» учреждений – переполненных под завязку, в «ОПТБ-007» должны быть довольно сносные бытовые условия. Моими словами Анисимову, Кацу и начальнику лагеря:

– Надо создать такие условия, чтоб освободившись – они захотели к нам вернуться и, здесь навсегда остаться.

Те, аж со смеху покатились:

– БУГАГАГА!!!

Недоумеваю: что я сказал смешного? …Ах, да!

– В городе, – поспешно уточняю, – не в исправительном лагере.

«Белые воротнички» – инженеры и чертёжники, размещались в запираемых только на ночь камерах-комнатах по двое, рабочие и обслуга по четверо. Баня по субботам, прачечная, хорошая кухня – среди хозобслуги двое опытных поваров… Один, так вообще – из столичного ресторана.

Нет, не отравил он никого, как можно подумать!

Пытался задушить шантажировавшую его беременностью девку, да недодушив по неопытности – бросил в лесу выколов ей глаза. Зачем «глаза» у предполагаемого трупа колоть, спросите? Среди хроноаборигенов ходит нелепая «городская» легенда, что якобы изображение убийцы остаётся в зрачках жертвы.

А канала «Дискавери» – чтоб опровергнуть эту легенду, ещё нет.

Недодушенная беременная девка, через какое-то время очнулась и вышла на ощупь к людям.

Мда… Почему про таких «детей Арбата» – узников сталинских застенков, ничего не написал Рыбаков[58]?

Трагедия ходит рука об руку с фарсом: В приговоре суда имеется характеристика на «душителя» из домоуправления, в которой имеются такие строки: «Что касаемо половой жизни, имярёк характеризуется крайне отрицательно».

Конечно, был в лагере и «штрафной изолятор» (карцер) для нарушителей – куда без него?! Всё же это место заключения для уголовников, а не санаторий для передовиков труда.

Однако, предусматривались и средства поощрения. Например, среди прачек имелось две сравнительно ещё молодые профессиональные проститутки (естественно, с их согласия), прошедшие медосмотр и признанные здоровыми от «модных болезней».

Понятно, для чего, да?

Непонятливым вышестоящим начальникам, я объяснил такую необходимость так:

– Отбывший срок – искупивший вину перед трудовым народом и перевоспитавшийся человек, должен выйти на свободу гражданином – а не закоренелым пид…арастом!

Про пида…растов – это всегда смешно, поэтому предложение вызвало только положительные эмоции у вышестоящего руководства:

– БУГАГАГА!!!

По мере прибытия спецконтингента, его отдельных представителей водили на ознакомительную экскурсию сперва в «шизо» – где сильно воняло, ибо устроен он был практически вплотную с общественным нужником. Оставив их там на пять часов для «ознакомления» – так сказать, затем вели на полчаса в «комнату свиданий»…

Одним словом – почувствуй разницу!

Правда «прачкам» было приказано без моей санкции – дальше кондализиса не идти, не доводя дело до «coitus».

Не заслужили ещё!

Для плодотворной работы в «ОПТБ-007» был устроен чертёжный зал, пара конструкторских кабинетов и техническая библиотека… С чертёжными кульманами и всем, что положено для КБ.

Как только кульманы в чертёжном зале были расставлены, ватманы к ним приколоты, а карандаши заточены, сразу же озадачил контингент вводной:

– Граждане убийцы, бандиты и жулики! Наш с вами исправительно-трудовой лагерь облегчённого режима является экспериментальным и находится на хозрасчёте и самоокупаемости… Говоря иными словами – как работаем, так и «сидим»! Хорошо работаем – сидим так, что хочется ещё сидеть и сидеть. Плохо работаем – сидим как у румынского народного героя Дракулы на колу и, вертимся против резьбы…

Конечно, про «кол» зэки поняли несколько иносказательно и долго ржали стоялыми жеребцами. Терпеливо подождав, я:

– Кому, что не ясно – в порядке очерёдности задавайте вопросы.

Кто-то из «простых» – душа на распашку:

– А что мы должны делать? Лес вокруг уже давно вырублен…

– Мы с вами должны работать головой – для того вас специально отбирали по специальности и ремеслу. В частности, в первую очередь нам с вами предстоит спроектировать и затем построить первый в стране массовый трактор.

Внимательно всех оглядываю – слушают, раскрыв рты.

– Прошу отнестись со всей серьёзностью, граждане – этот вопрос политический. Ибо, как сказал Вождь и Учитель – товарищ Ленин: «Если мы дадим крестьянам сто тысяч тракторов – они всецело поддержат Советскую власть!». Если кто-то из вас против того, чтоб крестьяне были за Советскую Власть – шаг вперёд: расстрельная команда уже ждёт в ближайшем овраге…

– …???

– Хахаха! ШЮТКА!!!

– ХАХАХА!!!

Был ещё такой вопрос, уже от «образованного»:

– Извините пожалуйста, гражданин начальник, а что это такое – «трактор»?

Вот страна и стартовые условия для начала её индустриализации, а?! Даже инженера не знают, что такое «трактор»… «Незнайке» подсказывают его товарищи по узилищу:

– «Трактор», это тот – что пашет землю.

– Мужик же пашет землю, – недоумевает зэка.

Всё голову ломал: как назвать эту вундерваффлю – коль брэнд «Запорожец» уже зачикали шустрые хлопцы из Кичкаса? Прерываю разгорающуюся дискуссию:

– Молодец! Так и назовём наш с вами трактор: «Мужик». Считайте, гражданин осужденный: один час в «комнате свиданий» – Вы уже заслужили, тем самым уверенно встав на путь исправления и перевоспитания… Илья Михайлович! Занесите гражданину осужденному поощрение в личное дело.

Внимательно слушающий меня зэка-администратор, тут же взял счастливчика «на карандаш».

Продолжаю:

– Срок у нас с вами до августа: к «Всероссийской сельскохозяйственной и кустарно-промышленной выставке» в Москве – он уже должен быть в металле и прошедшим все как минимум заводские, а желательно – и государственные испытания.

Среди «специалистов» переполох и ажиотаж:

– Извините, но это невозможно! Осталось всего чуть больше полутора месяцев… При всём моём уважении к Советской власти и личччччно товарищу Ленину.

Жёстко обрываю нытьё:

– Невозможно галифе через голову одевать, гражданин осужденный. Трактор должен быть готов к выставке – и баста! Иначе, всем дружным коллективом – поедите в места более отдалённые и немного более северные, где сможете реализовать себя как творческие личности на «прополке» тайги.

Переглядываются и убито отвечают:

– Ну, если так поставлен вопрос… Сделаем трактор.

Думаете, всё? На этом я с вас слезу?! Нет, не угадали:

– Кроме этого, нам с вами предстоит разработать несколько типовых проектов как жилых, так и промышленных зданий.

Инженера снова переглядываются меж собой:

– Среди нас нет даже строителей – не то чтобы архитектора…

Безапелляционно обрываю «умника»:

– Когда партия прикажет – архитектором у нас станет каждый!

Придя с осужденными в чертёжный зал, я от руки коряво нарисовал на бумаге трактор, написал его технические данные и подписал: «Мужик». Тыкаю пальцем в инженера-механика – любителя оставлять деньги в казино и мокрушника:

– Вы назначаетесь ответственным. Через неделю жду проект в расчётах и эскизах.

У того – глаза на лоб:

– Я уж лучше обратно в домзак!

Угрожающим голосом спрашиваю:

– КОНТРЕВОЛЮЦИОННЫЙ САБОТАЖ?!

Те, чуть на оппы не сели.

– Последний раз предупреждаю: наше «ОПТБ-007» – под особым наблюдением у самого товарища Дзержинского. И, при нашем с вами фиаско, отсюда путь только в тот «домзак», где пайку – белый медведь выдаёт, через «кормушку» в льдине.

Подхожу к другому столу и рисую нечто простое и деревянное (но не деревенский сортир!), проставляя линейные размеры:

– Теперь, насчёт «архитектуры»… Нужен проект массового деревянного быстро- и лёгкосборного домика из стандартных железнодорожных шпал.

Смотрю на ревнивого инженера-электрика:

– Кроме всего электрического хозяйства нашего лагеря, это на Вас.

Вздохнув, тот не стал пререкаться, внимательно рассматривая моё «художество» через круглые очки:

– Ну, раз надо…

Кроме всего прочего, надо будет перевести все металлорежущие станки на электрический привод. Мне, кроме американских из Брянского арсенала – достались по большей части с ременным приводом от шкива паровой машины.

Прикрепил к проектировщикам чертёжников и распрощался на неделю – у меня других забот-хлопот полно.

Конечно же, по большому счёту, моя затея с «ОПТБ-007» – является всего лишь «акцией прикрытия» для меня и моего компа с программой автоматического проектирования. Я не могу рассылать по заводам, например – чертежи распечатанные на лазерном принтере. Рано или поздно, у кого-нибудь возникнет вопрос:

«Откуда дровишки?».

Имея конструкторское бюро из зеков, на него можно будет уверенно ответить:

«Из шарашки, вестимо!».

Ну а там пусть разбираются, кому охота…

Заключённых-рабочих же, под руководством того самого «дуэлянта» артиллериста-инженера пока озадачил перестройкой самого большого из бараков под опытно-экспериментальный цех, а затем – восстановлением станков, прочего оборудования добытых прошлой осенью и переделкой американского паровоза.

Нет, вовсе не под бронепоезд!

На нижегородском Затоне, я через частника-посредника и на деньги ГПУ вполне легально приобрёл динамо-машину постоянного тока со списанного парохода. Всё вместе, это будет эдакая квази-мини-ТЭЦ – источник пара, электроэнергии и тепла для исправительно-трудового лагеря. Топливом же будут отходы деревообработки от «Домостроительного комбината».

Правда, в полной мере, всё это удалось осуществить лишь ближе к зиме 1923-24 года…

Через неделю я проверил «творчество», раскритиковал и, разоравшись: «Это саботаж!», проставив на предоставленных эскизах кое-какие «нужные» линии и их размеры и, с умным видом удалился – приказав всё переделать. Так продолжалось почти полтора месяца – пока их чертежи, не стали идентичны моим. Как раз к тому времени – когда с «Сормова» и других предприятий, начали прибывать уже готовые детали трактора.

Зэки-проектировщики только диву давались:

– Что-то, просто сказочно быстро. Только чертежи отправили – как уже готовые чертежи по ним получили… Как по волшебству!

Другой, репу чешет:

– Это, ещё что: коленвал – прежде чертежей был уже здесь… Прямо, сказка какая!

Захожу в курилку и прикрикиваю:

– «Мы рождены, чтоб сказку сделать былью!». Отставить разглагольствования, граждане осужденные.

Да, согласен: по запарке и недогляду с моей стороны – произошла организационная накладка… Надеюсь, никто из тех – «кому положено» не заметит, не сопоставит и не сделает надлежащие выводы.

Приблизительно такая же история, но более краткая, была и с «архитектурой».

Прежде, небольшое вступление…

Около 85 процентов жилищного фонда в «этой» России принадлежит частным лицам и подавляющее большинство этих частных домовладений – деревянные и одноэтажные здания. Даже в обоих столицах – в Москве и Питере, их доля доходит до половины.

И эта тенденция продолжается: строящиеся новые частные дома, по большей части – небольшие, часто упрощённого типа – рассчитанные на две и более семьи и, почти сплошь деревянные. Я ничего нового не придумал – я лишь довёл до совершенства и логического завершения, уже существующее.

Благодаря упрощённости таких строений и, организационным преимуществам работ частных подрядчиков и частных артелей – перед государственными и кооперативными строительными организациями, они обходятся сравнительно дёшево – от 360 до 480 рублей за квадратную сажень. Для сравнения: стоимость такой же площади каменного дома в Москве – доходит до почти тысячи… Напоминаю – это касается только малоэтажного жилищного строительства.

Всё это осуществлялось испокон веков и, до сих пор осуществляется (и будет осуществляться – вспомним шабашников) без всякого государственного вмешательства – частными подрядчиками, трудовыми артелями и нанимаемыми хозяйственным образом отдельными печниками, кровельщиками и прочими специалистами.

Как уже говорил, я решил возвести это в Абсолют!

За основу массового дешёвого сборного дома – пригодного как для села, так и пригорода мегаполиса, я взял обыкновенный сруб – крестьянскую изб-пятистенку. Два таких «сруба» из шпал, как бы поставленные один на другой – образовывали двухэтажный четырёхкомнатный блок. Дом, это – два таких «блока» и хозблок (лестничная клетка, кухня, кладовая и санузел) между ними, под общей крышей.

В таком восьми-комнатном (не считая кухни и подсобных помещений) доме возможно проживание одной большой семьи, двух семей в раздельных крыльях дома при общей кухне и «удобствах», или сразу четырёх – по одной семье в каждой двухкомнатной секции.

Конечно, возможны и другие варианты заселения – в том числе и общежитие для молодых заводских и сезонных рабочих, когда все спят «вповалку».

Особого упоминания заслуживает усовершенствованная «двухколпаковая» русская печь: она на порядок экономичней традиционной и очень долго сохраняет тепло. Такую я передрал в своё время из журнала «Наука и жизнь», реализовал в «той» жизни – опробовав в том числе и на собственном коттедже и, намерен реализовать в этой.

Все элементы дома предполагается изготавливать из непропитанных шпал стандартными комплектами на «Домостроительном комбинате» (ДСК) в Ульяновске, затем перевозить на место и там собирать.

Предполагаются стандартные окна, двери и даже встроенная стандартная мебель. Для её массового изготовления должен быть построен отдельный столярный цех, затем – мебельная фабрика.

Эти домики я предполагаю возводить целыми улицами поточным способом. Таким образом, цена их будет предположительно на четверть, а себестоимость – раза в два-три (если не на порядок!) ниже общепринятой… А разницу, нам с Ксавером можно будет положить себе в карман.

С начала июня стали прибывать артели строителей и непропитанные шпалы с Нижегородского завода.

Близ Ульяновского полустанка, на месте лесопилки и дровяного склада времён Гражданской войны, вскоре будет построен «Домостроительный комбинат», а пока неподалёку заложили «Рабочий посёлок» (вернее первую его улицу в сотню домов) для его строителей.

Естественно, был митинг – в это время без этого никуда!

Толкнув в свою очередь горячую речь под крики «ура», я предложил:

– Товарищи! В пику поджигателю войны лорду Керзону – давайте назовём эту улицу «Проспект Мира».

Это всё моё «ностальжи». Когда то в далёком… Будущем! …Я родился и вырос и на улице с таким названием. Ну, а состарился – уже в собственном особняке.

Под ещё более громкие крики «УРА!!!», моё предложение прошло «на ура».

Потом, наступили суровые будни.

Прибывшие на стройку строительные артели состояли из староверов: «контингент» сам по себе – ещё тот. А их выборные артельщики-«бугры»…

Слов нет – одни эмоции!

Короче, с главами строительных артелей у меня сперва были сплошные непонятки. Особенно один упёртым был – артельщик плотников:

– Так не строят избы, сосунок! И это не изба вовсе – а какое-то похабное непотребство. Я тебе покажу как избы строить надо, а ты не путайся под ногами…

В народе очень крепка сила традиций и, даже Сухарь – человек Ксавера, не мог помочь мне её преодолеть. Однако, я сам занимался строительным бизнесом, среди моих работников попадались разные – поэтому как с подобной «публикой» разговаривать, я знаю:

– Я тебе, лапоть бородатый, плачу – чтоб ты быковал здесь, что ли?! Делай, как я говорю и не …изди до куя.

Он мне:

– ТАК НЕ СТРОЯТ!!!

А я ему:

– СТРОЙ, КАК Я ХОЧУ!!!

– НЕ БУДУ!!!

– НЕТ БУДЕШЬ, СЦУКА!!!

Слово за слово и друг другу в морды – еле нас разняли-растащили… И так почти с каждым в различных вариациях – пока не поняли артельные, кто здесь самый главный.

Наконец, через месяц-другой, вроде как наладилось: артель землекопов копает котлован, делает из «дикого» камня фундамент до отметки «ноль» и переходит на следующий объект.

Следующая артель – уже плотников собирает «коробку» и, снова переходит на объект – который подготовила предыдущая артель землекопов… Дальше понятно, да?

Кровельщики делают крышу…

Печники, с бугром которых я тоже долго и упорно «бодался» из-за моей двухколпаковой печи – делают печь из привезённого кирпича и откованных местными кустарями металлических элементов. Кстати, кирпич и стекло – оказалось самым «узким» местом во всём проекте.

Столяры вставляют оконные рамы, дверные коробки, встроенные шкафы, полки и лавки и, в принципе – можно вселяться.

Получился практически конвейер!

Возведение Проспекта Мира – позволило мне проверить на деле и на практике саму концепцию и конструкцию массового частного домика, выявить самые его крупные недостатки, учесть их и устранить в будущем. Была на практике обкатана технология массового малоэтажного строительства, приобретён бесценный практический опыт. Это без всякого сомнения пригодится уже следующим летом, когда в Нижним Новгороде предполагается строительство целого микрорайона – близ места строительства автозавода через пять лет.

Затем на очереди – Москва, Петроград…

Как на членов артелей АО «Жилстрой» – так и особливо на их (без всякого сомнения!) харизматичных лидеров-бугров, скорость возведения двухэтажных домов произвела неизгладимое впечатление. Все тут же принялись считать – сколько «неправильных» изб они таким образом смогут за сезон построить и, сколько бабла за это срубить.

Мой авторитет, поднялся чуть ли не до небес!

Они пришли ко мне и всем миром извинились за своё быковатое поведение:

– Ты уж не серчай на нас, Серафим Фёдорович…

– Да, ладно – чего уж там… Кто бабке не внук!

После собственного жилья, всем миром накинулись на возведение «Домостроительного комбината». В артелях АО «Жилстрой» в постоянном составе были только квалифицированные, опытные строители самых ходовых специальностей. Чернорабочих, тех же землекопов, например – нанимали на месте. Проблем с дешёвой рабсилой не было от слова «вообще»: как и по всей стране – в Ульяновске свирепствовала массовая безработица… Кроме всевозможных кустарных промыслов, в основном связанных с обработкой дерева – население сёл волости издавна занималось отхожими промыслами.

Ведь, земля у нас по большей части неплодородна!

В связи со строительством «ДСК», к нам просто очередь выстроилась – желающих не тащиться за «копейкой» чёрт знает куда, а гарантированно зарабатывать на кусок хлеба насущного для семей – неподалёку от родных очагов. Мы с Сухаревым Иваном Ивановичем – Председателем совета акционеров АО «Жилстрой», выбирали из них самых лучших, которых после испытательного срока – намеривались обучать специальности на краткосрочных курсах каменщиков, плотников-столяров, печников да кровельщиков.

Конечно, артельные ворчали: «конкурентов, мол плодим», но мы их сообща уломали – дело должно расширяться. К тому же, за обучение хорошо платилось…

Как я уже говорил, кроме оконного стекла самое «узкое место» проекта – печи. Качественный красный кирпич для них дефицитен и очень дорог. Тут, уже ничего не поделаешь – без собственного профильного завода, чем я и озадачил Ксавера при первой же встрече. Ну а проблему с железными элементами для печи – я надеюсь решить с помощью кооператива «Красный рассвет» и местных кустарей-единоличников.

6 июля был утверждён первый герб СССР, через день образована армянская Нагорно-Карабахская область в составе Азербайджана… В конце месяца Антанта и Турция подписала договор о черноморских проливах, кинув Россию через известный детородный орган.

Горе побеждённым!

Ну, а так и вспомнить больше нечего…