Под прикрытием

Глава 26. Заклёпкотворчество-онлайн

Уже этим летом места на личных подворьях для кооператива «Красный рассвет» стало мало и обе его артели – «Красный калибр» и «Красный вал», мал по малу – перебрались в пустующие цеха Ульяновского металлургического завода, арендовав его за чисто символическую плату у Ульяновского Совета.

Там, отремонтировав кое-что из доставшегося эвакуированного, а затем – прихватизированого при моём непосредственном участии промышленного оборудования, переведя его на электрический привод и переделав-переналадив по моему разумению, первым делом уже к июлю – наладили производство самых ходовых гаечных ключей из списанных железнодорожных рельс. Насколько мне известно, даже в период Великой отечественной войны с этим делом было так плохо – что их комплекты закупались по «Ленд-Лизу» в Штатах…

А что творится сейчас?!

А сейчас, «творится» вообще что-то неописуемое!

В стране существует такая дикая нехватка любого ручного инструмента, что на предприятиях их не выдают: каждый рабочий должен приобретать их сам – на свои кровные. Общая нехватка инструментов провоцировала рабочих воровать их друг у друга, уносить домой с фабрик и заводов.

Стоило советскому рабочему положить молоток, гаечный ключ, любой другой инструмент и на минуту отвернуться – как они бесследно и навсегда исчезали. Поэтому их предпочитали носить всюду с собой – отчего наши «Ульяновские жилеты-разгрузки», мигом стали так популярны…

Буквально – нарасхват, среди гегемона!

Поняв, что в условиях НЭПа это обстоятельство без всяких кавычек – золотое дно, я решил решить эту проблему раз и навсегда – наводнив страну ручным инструментом и, заодно – приобрести средства для более продвинутых ништяков.

Гаечные ключи штамповали в горячую на специальных формах – «оправках», из остатков холявных железнодорожных рельс. Затем «сырьё» – списанные рельсы стали закупать по всей стране или выменивать по бартеру, что было гораздо чаще.

Здесь, очень хорошо помогли связи Ксавера.

Трест «Рудметаллторг» – государственная организация, которая в настоящее время занимается поиском, сбором и реализацией лома. Однако, Ксавер нашёл к кому-то из её руководства «ключик» и, сперва сотни, затем – тысячи пудов как списанного, так и вполне годного металла – минуя государственные заводы стали поступать к нам.

Среди железного хлама, что понавезли со всех железнодорожных станций Нижегородской губернии по прошлой осени, обнаружилось очень интересное для меня оборудование, причём – в достаточно работоспособном состоянии. Судя по обнаруженным на нём надписям и, найденных при нём документах на языке – который с превеликим трудом опознал как финский, это оборудование русско-финских заводов «G.W. Sohlberg» и «V.W. Holmberg» из Гельсингфорса. По современному – Хельсинки.

Как оно сюда попало – я без понятия, но подозреваю у красных финнов в 1918 году – тоже была какая-то своя «эвакуация», пусть и не такая масштабная.

Так вот, это оборудование было предназначено для изготовления так называемых «касок Адриана» французского образца – которыми в 1916 году, было решено оснастить русскую пехоту. Как известно, предохранение головы защитными шлемами во время ведения позиционной войны – снижает общие потери вчетверо.

Увидев и разобравшись в оборудовании для производства стальных касок «М17 Sohlberg»[59], я в который раз уже подумал:

«Да… Россия, оказывается – не только Родина слонов!».

Не знаю как мастырили французы своего «Адриана», а «наши» финны[60] его изготовляли цельноштампованным. Такой способ производства массового продукции, как я уже говорил – экономит время на её производство, высвобождает рабочих для выполнения других работ, способствует экономии материалов и, в конечном итоге ведёт к резко-значительному снижению себестоимости продукции.

А ведь я до этого считал, что про технологию холодной штамповки в России узнали, лишь познакомившись с ней на построенном Генри Фордом в Нижнем Новгороде «Заводе имени Молотова» – знаменитом «ГАЗе», то есть!

«Как много нам открытий чЮдных…».

Так мало того: для присоединения отдельных металлических частей, использовалась не древняя как окаменелость динозавра клёпка – а точечная сварка… Вот это «рояль», так рояль – по своему значению, почти равный «забитому инфой» компьютеру!

Конечно, оборудование было частично раскурочено – в частности, с электрооборудования снята вся медная проволока… Да и разобраться в нём: настроить-наладить, переделать технологическую оснастку и хоть-мальски обучить персонал – времени и головняка, потребовалось достаточно много.

Однако, уже этой осенью, из раскатанных на паровом молоте в тонкий лист старых рельс, кооператив «Красный рассвет» – уже вовсю штамповал такие высокотехнологичные изделия, как штыковая и совковая лопаты… Скажите, что в ней – в лопате, «высокотехнологичного»? А сами попробуйте выковать из железа лопату, да затем попробуйте вскопать ею где-нибудь нетронутую землю – где есть камушки, корни травы, кустов, деревьев и прочее.

Вполне серьёзно заверяю – будете смотреть на этот мир, совершенно другими глазами!

Я лично перекопав по весне огород своего названного отца и переломав при этом кучу изделий местных кустарей, понял: оказывается, современная лопата – это более высокотехнологичное изделие, чем положим – самурайская катана. И мне стало жутко интересно – а чем это копали фундаменты под стены Колизея, предположим?

Лопатами из булата да дамаска, что ли?!

Как бы там не было, что наши гаечные ключи, что штампованные «ульяновские» лопаты – стали просто нарасхват. Качество последних, вообще – со временем вошло в поговорки и стало частью русского фольклора… Надеюсь, зэка мне спасибо скажут – когда вскорости «Беломор-канал» рыть начнут.

Ещё прошедшей зимой – вперёд всякого кооператива, его гаечных ключей и лопат, я решил изготовить для себя лично – пару 20-ти литровых канистр по типу мне современных…

Ибо, «бидоны» хроноаборигеннов – просто невероятно как, бесили меня своей непроходимой отстойностью!

Не токмо под бензин, кстати: народ здесь освещает жилища по большей части керосином и тары под него конкретно не хватает.

Задумка о том, в принципе, давно уж была… Но, так как ходить на керосиновый склад приходилось мне (как самому молодому из семейства, да к тому ж – самому активному «потребителю»), пришлось выстрадать этот девайс пораньше.

Особо мудрить и «изобретать ещё не изобретённый велосипед» не стал, взяв за образец знаменитую «Wehrmachtskanister» (канистру Вермахта) – что немцы примут на вооружение в 1937 году, а остальные промышленно-развитые страны – позже скопирайтят у них. Первым делом вырезал из «железа» кузова «Бразье-кабриолета» заготовки, согнул-выгнул их как надо и изрядно помучившись, спаял три первых образца: 5-ти, 10-ти и 20-ти литровые канистры.

Покрасил снаружи суриком и готово!

Хроноаборигенам такой девайс ужасно понравился и, меня просто доставали вопросами «где купить?» и осаждали просьбами «сделать по дружбе»… Поэтому ничего удивительного, что я при первой же возможности передал уже освоенную технологию в кооператив «Красный рассвет». Артель «Красный калибр» во главе с самим Климом, помучившись пару месяцев изготовила необходимый инструмент и оснастку и, «Красный вал» уже с августа приступил к массовому изготовлению канистр трёх видов.

Через Ксавера было налажено бесперебойное снабжение жестью, за которую расплачивались готовыми изделиями.

Конечно же, не получились их сделать – «один в один» с оригиналом… Да, этого и не требовалось.

Очень долго, не удавалось штамповать сам корпус канистры из двух половин, поэтому пришлось сперва паять его, а позднее соединять газовой или электросваркой из трёх частей: двух широких боковин и полосы «перед-дно-зад-верх».

Нефтестойкой резины на прокладку для горловины не нашлось – такой просто ещё не существовало, поэтому обошёлся хорошо притёртой свинцовой прокладкой…

Ничего!

Почти любую жидкость держит плотно, лишь рычаг крышки пришлось удлинить и сделать несколько мощнее – для большего усилия при закрывании.

Ну а так, очень на оригинальные похожи. Даже выдавленные косые «кресты» по бокам имеются, отчего в народе канистры так и прозвали – «андреевскими».

Всем без исключения потребителям такие ёмкости понравилось – от домохозяек до шоферов наркомовских лимузинов и, когда «андреевские» канистры стали достаточно дёшевы – они были просто нарасхват!

Научившись штамповать такие крупногабаритные предметы, как канистры, перешли на попроще что – «кейсы» для наборов слесарного инструмента, например. Тоже: «отрывали» их – просто с руками.

Далее, кооператив «Красный рассвет» легко и непринуждённо освоил штамповку ложек, мисок, кружек. Сборку из штампованных элементов нескольких видов навесных, накладных и врезных дверных замков, оконно-дверной фурнитуры, перочинных ножей…

Ну и так далее.

В начале июля из «разведывательной» поездки по заводам Приокского горного округа вернулась экспедиция профессора Чижевского с довольно обнадёживающими для меня сведениями. Нет, ничего подобного отвалам Ульяновска, они не нашли:

– Обычный доменный шлак с небольшими включениями королькового чугуна, конечно.

Мда… Надеялся, если честно, что на каждом шлакоотвале – меня будет поджидать свой «рояль». Однако, «кто-то» видимо уже устал кормить меня «плюшками» – не обломилось в этот раз. Обидно, досадно, да ладно…

Впрочем, есть идея:

– Не спрашивали цену, профессор, – за которую они согласны продать свой «обычный» шлак?

– Нет, а зачем Вам? – удивился Дмитрий Павлович, – это бесполезные отходы…

– Ну, не скажите! Бесполезных отходов не бывает.

– Тогда легко договоритесь, – пожимает плечами, – они там любой копейке будут рады.

– Ладно, про это потом. Как в целом обстановка в округе?

– Кроме Выксунского и Кулебакского металлургических заводов, которые ещё как-то держатся на плаву – происходит медленная но уверенная стагнация, – он протягивает мне папку с «досье», – здесь всё более подробно, вплоть до кратких отчётов о беседах с руководством как заводов, так и горного округа в целом.

Я жадно впился глазами в отчёт, позабыв про всё на свете, а профессор – видя это, добавил:

– На словах же скажу своё мнение – будущего у Приокского горного округа нет.

Хотя и были у меня на этот счёт кой-какие мысля, возражать не стал:

– На «нет» и суда нет…

Конечно, это «сырьё» только на шлакоблоки годится (тоже годнота!), зато обстановка в округе меня весьма порадовала: «фрукт» достаточно созрел – чтоб самому упасть мне в руки.

Примерно в это же время, наконец-то заработала установка по первичной переработке доменного шлака… Проработав всего неделю, она сломалась всерьёз и надолго – но успела дать порядка десяти тонн «королькового» чугуна, цементного клинкера и фосфатов. Для экспериментов, нам с профессором Чижевским Дмитрием Павловичем, этого вполне хватило.

Цемент из полученного клинкера, после некоторых технологических ухищрений оказался марки «800»:

– Насколько мне известно, – поблёскивал Чижевский «стёклышками», – такой – высокопрочный, быстротвердеющий, жаропрочный цемент – делали только немцы для железобетонных укреплений в прошедшую Мировую войну.

И это ещё оказывается не предел!

– Если увеличить тонину помола и ввести в состав некоторые ингредиенты – попахивает маркой как бы не «2000», – профессор смотрит на меня поверх очков и сам видимо, внутренне охреневает, – ни в России, ни в мире насколько мне известно, такие цементы не производятся…

– Это «попахивает» строительством отдельного цементного заводика, – морщусь как от зубной боли, – и ещё одним «головняком» для меня.

Даже, ума не приложу, где такой цемент можно использовать!

До Днепрогэса ещё далековато и, до пресловутой «Линии Сталина» – ещё не додумались наши, до сих пор не репрессированные горе-вояки… Впрочем, скоро мы «выход» нашли: небольшие партии получаемого «клинкера-сырца» наши строители стали смешивать с местным портландцементом – повышая качество последнего и, использовать для собственных нужд.

Фосфаты – соли фосфорной кислоты (в основном калия и кальция), предполагается использовать для производства минеральных удобрений (фосфат аммония или «Амофос»), жидких моющих средств как компонент мыла (для умягчения воды) и огнестойких антипиреновых составов для пропитки дерева… Чтоб наши быстросборные домики – стали ещё и пожаробезопасными.

Но это всё, тоже отложу на следующий год – пока работаем «на склад».

Но, первым делом понятно, мы с Чижевским и его группой «студентов-химиков» плотно взялись за ульяновский чугун.

Для самого профессора и его престарелой матери, мною был куплен и отремонтирован довольно приличный дом на живописной окраине Ульяновска, с небольшим садиком и огородиком, раньше принадлежащий какому-то «выморочному» мещанину. Прислугу он уже самостоятельно нанял за свои «кровные», что я ему плачу. Для его группы из пяти разновозрастных «младших научных сотрудников», были сняты отдельные комнаты…

После их университетской общаги, где я как-то раз бывал и где мне больше бывать не хочется – это просто рай земной!

Лаборатория профессора Чижевского первое время будет в одном из пустующих зданий Ульяновского чугуноплавильного завода – где уже как два месяца идёт ремонт и перепланировка. Потом посмотрим-поглядим.

– Возможно, – говорю я ему как-то под чай, – где-нибудь в местах поживописней этих, профессор, мы с вами построим отдельный «Академгородок». Со своим университетом, опытно-экспериментальными цехами и заводами, парками, стадионом и крытым бассейном…

– А Вы часом не температурите?! – не на шутку встревожился тот, – отдохнули бы, Серафим Фёдорович… Что-то Вы постоянно на ногах, постоянно куда-то и зачем-то бегаете… Совсем не бережёте себя!

Что-то действительно – «прёт» меня сегодня, просто не по-детски! Спохватываюсь и возвращаюсь на грешную Землю:

– Иногда полезно в облаках «повитать», знаете ли… По крайней мере не вредно.

Понимаю его опасение – потерять такого работодателя и опять оказаться в коммуналке наедине с соседями-хамами…

Но, это всё – лирика!

Силами кооператива «Красный рассвет», с помощью специалистов из «Сормова» и ещё живых местных мастеров – не утративших навыки, восстановили на заводе вагранку – печь для плавки чугуна. Первая плавка пошла на массивный крест-надгробие на могилу Георгия Тимофеевича Доможилова – подсказавшего мне про песок из Лавреневского карьера. На кресте изображение скорбящего Серафима – шестикрылого ангела и надпись: «Земляку от благодарных ульяновцев: помним и чтим».

Затем пошли опытные плавки: мы мешали ульяновский чугун с обычным литейным – ища наиболее выгодное соотношение. После около сотни экспериментов идущих практически круглосуточно, наконец удалось его определить – один к десяти.

– Да! Этот тот самый – «ульяновский литейный чугун», – резюмировал профессор Чижевский, – что дальше, Серафим Фёдорович?

– Ну, уж оградки для барских усадеб, павильоны для выставок да лошадиные статуи в полный рост – как при царском режиме в 19 веке, мы с вами лить не будем, Дмитрий Павлович!

Однако, не всё оказалось так просто…

Как уже говорил, главной изюминкой проектируемого мной, моим компьютером и зеками из «ОПТБ-007» – трактора «Мужик», будет безрамный остов как у «Фордзона» – объединяющий в один элемент картера двигателя, муфты сцепления, коробки передач, ведущего моста и всего прочего. Такая конструкция по сравнению с обычной, даст громадное преимущество в технологичности, минимальном весе при достаточной прочности и низкой себестоимости. Это достаточно сложная литая деталь со сравнительно тонкими стенками, изготовление которой, я не могу доверить даже заводу «Красное Сормово»…

Ибо, бесполезно!

Да сам бы не взялся, если бы не «рояль» в виде ульяновского чугуна. Из обычного же – такое отлить невозможно. Да и сейчас ещё остались сомнения – получится ли?

Сперва, для первых опытных образцов трактора отливал остов в одноразовые земляные опоки, затем предполагалось наладить его массовое литья в стальной кокиль – когда одна форма используется многократно.

Мои опасения были не напрасны!

Плавка за плавкой, день за днём, неделя за неделей – пролетали с презрительным свистом… Мои денежные знаки, подобно менделевским ассигнациям – которыми «топят печь», живьём «вылетали в трубу»…

А толку как не было, так и нет!

Раковины, трещины, коробление детали с серьёзными изменениями линейных размеров, при остывании.

Ветераны ульяновского чугунолитейного завода ничем помочь не могли:

– Мы только чугун плавили, а изделия из него лили на других заводах…. Да и там поди не найдёшь никого – все мастера давно вымерли.

– Разве что в Кулебаках найдётся кто?

– Да ежели и найдётся какой живой ещё – секрета не выдаст.

Литейщики-сормовчане только разводят руками:

– А мы ведь тебя предупреждали! Так ты ж упёртый, как…

А за спиной втихомолку надо мной посмеивались и показывали кукиш, поди.

Пришлось с ними расстаться:

– Получите расчёт и проваливайте! Всё одно от вас толку нет – только каркаете под руку…

Я дневал и ночевал на заводе – всё бесполезно. Было велико искушение увеличить толщину литья – но по моим с компом расчётам, это даст привес массы как бы не в полтора-два раза и, я с упорством барана – атакующего новые ворота и, с терпением маньяка-некрофила у постели всерьёз занемогшей старушки – стиснув зубы продолжал упорно биться об каменную стену.

– Или моя голова пополам или эта стена вдребезги!

Конечно вслух, я выражался более витиевато…

Видя как я мучаюсь, Клим куда-то съездил и привёз одного маленького, седенького, сморщенного старичка из… Из какого-то бывшего завода «Империи» братьев Баташёвых – наподобие нашего, только давно уже закрытого и превратившегося в самое обычное село. У того было очень сложное для произношения имя-отчество и, про себя я нарёк того «Старик Хоттабыч»… Бородка у него такая – очень похожая: так и хочется выдрать волосок и загадать сокровенное желание.

– Может, посоветует что, – говорит Клим, с жалостью на меня глядя, – а то исхудал весь, сил нет на тебя смотреть… Того и гляди, Графиня от тебя к городскому какому сбежит.

– Задрали вы все уже, со своей «Графиней»!

– К тому же и психованный совсем стал. Пойду я, а то пристрелишь меня чего доброго…

Подумав-поразмыслив сперва, свозил того на могилу Георгия Тимофеевича Доможилова… Посидели, помянули добрым словом, поговорили «за жисть»…

Показываю на крест и говорю:

– Видишь? Покойный помог мне советом и, я в долгу не остался… Уважил!

Старичок неделю понаблюдал за моими потугами и помалкивал, затем прошамкал беззубым ртом:

– Когда мы пушки из чугуна лили, наружную сторону нагревали, а внутреннюю – канал ствола, наоборот охлаждали.

Чешу в затылке:

– За «совет», конечно спасибо… Но как это на практике сделать?! Ведь, там – температура – мама не горюй!

Старик Хоттабыч, поглаживая бороду:

– За «температуру» ничего не скажу – не видел её ни разу. Но мы это – «по темноте» своей, делали так…

– …Чё дерётесь, дедушка?!

– «Бить и учить» – у нас одно и то ж!

Под «чутким» руководством этого «Старика Хоттабыча» (который лаялся как царский фельдфебель и, даже не стеснялся подзатыльники мне то и дело отвешивать), не сразу – с одиннадцатой попытки, наконец получилось что-то похожее. С пятнадцатой – вполне годное изделие, которое после минимальной механической обработки поступало на сборку трактора.

– Ну, а теперь, – старик перекрестился по-староверчески двумя перстами, – лей мне крест на могилку…

Я расчувствовался, обнял его и, даже, как баба какая – прослезился, обильно орошая его жилетку:

– Эх… Золота столько в этом мире нет – чтоб вам обоим с Георгием Тимофеевичем, памятник отлить!

Я был как никогда искренен.

«Установка по первичной переработке шлака» – по своей сути мини-завод, извлекала из ульяновского шлака коржи и корольки чугуна, клинкер и фосфаты, остальное отправлялось обратно на отвал – только уже в другое отдельное место.

Что это такое?

Это, почти белый порошок, состоящий процентов на 70–80 из двуокиси (диоксида) титана – TiO₂. Иначе, его ещё называют «рутил». Остальное: карбид того же титана – TiC, оксид циркония (диоксид) – ZrO₂ и его карбид – ZrC. Плюс «неизвестный элемент» – гафний и его соединения, неизбежные «хвосты» – остатки ранее извлечённых из шлака химических элементов и их соединений и, бесполезные и вредные примеси…

Пускай пока полежат – дойдут и до них руки.

В начале августа начало прибывать оборудование для продвинутой химической лаборатории (готов поклясться на чём угодно, но в Советской России такой пока нет и, неизвестно когда она будет!) и, профессор Чижевский довольно потирая руки, готовился совершить «открытие» гафния и тем навек прославить своё имя среди корифеев мировой науки.

Я не возражал, но предупредил:

– Читайте контракт, Дмитрий Павлович: открытие открытием – но прежде всего, Вы должны – научиться в промышленном масштабе разделять эти химические соединения. И прежде всего, меня интересует двуокись титана – в как можно более чистом виде.

– Не пойму для чего Вам это, Серафим Фёдорович? – недовольно морщится тот, – совершенно бесполезное вещество.

Как известно, дореволюционные российские учёные – сторонники «чистой» науки!

Они совершали открытия и публиковали их в немецких журналах – за что западные промышленники говорили им большое «мерси». Нашим «бессребреникам», было впадлу – даже подумать о каком-то коммерческом использовании своих открытий.

Приходилось читать, что и Попов – изобретя свой «грозоотметчик», не захотел оформить патент из тех же соображений и, инвестиции потекли мимо него и государства Российского к некому Маркони и созданному им акционерному обществу. А Александр Степанович довольствовался славой первооткрывателя (на Родине) и ста рублями – что от щедрот своих отвалило ему Морское ведомство…

И профессор Чижевский, на мой взгляд – такой же тип «бескорыстного» учёного.

– А, шоб было! Если вопросов больше нет – приступайте к работе, Дмитрий Павлович.

Радость профессора Чижевского была несколько преждевременной.

Большинство заказанного оборудования к нам прибывало по железной дороге в сильно разукомплектованном – а то и по-вандальски раскуроченном виде… Переписка с «инстанциями» ничего не дала: железнодорожники валят на портовиков, те – на корабельщиков или тех же железнодорожников.

– Что, что за люди! – хватался за голову профессор.

Перефразируя будущее высказывание Виссарионовича, разведя руки обескураженно отвечаю:

– Увы, но других людей для нас с вами нет.

– Что за страна! – не унимается.

– Есть такое понятие, профессор, – лишь вздыхал я, – «Родина» – мать наша… Мать её!

Как известно, в том мире – который я не по своей воле оставил, лишь пять процентов титановой руды идёт на выработку металлического титана. Остальное используется в виде его двуокиси в самых различных областях – от пищевой промышленности до лако-красочной… Конечно, для «высоких технологий» желательно иметь как можно более чистое вещество – в районе 98 процентов очистки. Тем не менее, даже «грязный» 80-ти процентный рутил (двуокись титана) можно успешно применить, например – в составе обмазки сварочных электродов, что я и не преминул проделать.

«Рутиловые электроды» универсальны – пригодны для работы как на постоянном токе, так и переменном. Более-менее без проблем, варить ими можно даже начинающему сварщику: они легко «зажигаются», дают стабильное и сильное горение сварочной дуги, шов после них получается ровный и стойкий к трещинам при остывании.

Рутиловыми электродами возможно проделывать даже такую операцию – как наплавление истираемых деталей!

Что немаловажно для меня – дым от электродов с рутиловой обмазкой менее вреден для лёгких сварщиков. Ведь, я учу варить электросваркой практически детей – Кузька-Домовёнок и его комсомольско-молодёжное «КБ», первыми изъявили желание освоить новую технологию.

– Ребята, отнеситесь к делу серьёзно, – я легко щёлкнул Кузьму по носу, – деньги, что я даю на молоко – используйте по целевому назначению, а не на подарки своим девушкам… Не то маме твоей расскажу и она тебя заругает.

К великой моей досаде, обучение электросварке ребят продвигалось не так успешно, как мне того хотелось…

Лишь сам Кузьма освоил это дело на достаточно приемлемом уровне, а мне требовалось как минимум – бригада из пяти-десяти «дипломированных» сварщиков, уже к весне 1924 года. Уж пал было духом, но как-то захожу в «сварочный цех» и, вижу: кузькина «павидла» – девушка небольшого росточка, смешливая, понятливая комсомолочка, «тыркает» электродом – пытаясь пришпандорить одну железяку к другой.

Осмотревшись по углам, спрашиваю:

– Сашка, а где эти трутни?

Отложив держак и маску, та смущённо отвечает:

– Покурить вышли…

Прям беда с этим курением… Смолят самосад здесь – чуть ли не с младых ногтей, хорошо хоть в производственных помещениях отучил. Единственный, кого я занимаясь индивидуально, отучил от этой пагубной привычки – это Барон, на остальных видать – мои нравоучения не действовали.

– Ну и как…, – спрашиваю, кивая на сварочное оборудование, – получается?

Тут вдруг вспоминаю: во времена Второй мировой войны, цельносварные американские суда класса «Либерти» – варили наскоро обученные девушки…

Почему?

Не настоль уж американцы «подчистили» своё мужское население в те годы, чтоб как мы – ставить к станкам женщин и детей. Возможно, женская рука более чувствительна к этой работе, а терпение выдержаней?

– Да, вроде получается, Серафим, – отвечает неуверенно, – но вот…

– Дай-ка мне держак, Сашка! Возьми вторую маску и смотри внимательно.

Когда ребята вернулись из курилки (надо сказать, не очень-то торопились!), я их выгнал со словами:

– Идите ещё погуляйте, жоп…порукие бездельники!

Через две недели, каждый день – через день занятий, Сашка стала варить не хуже Кузьмы и намного лучше других парней и, тогда я ей предложил:

– Набирай комсомольско-молодёжную девичью бригаду сварщиков, Александра Макаровна!

Кстати, зря я наезжал на большинство парней – к весне 1924 года и они более-менее освоились со сваркой.

Кто не «освоился» – тоже не остался без дела: сперва сам лично изготовлял, потом научил своих «домовят» – те научили ещё кого-то и, к осени образовалась целая комсомольско-молодёжная артель «Красный электрод».

Конечно, обмазка «заводских» рутиловых электродов имеет довольно сложный состав…

Однако, я на первое время приготовлял жидкую глиняную «болтушку», насыпал туда «отходы» после установки (примерно половину), добавлял толчённый мел и древесную муку и, тщательно всё перемешивал. В полученную таким макаром «субстанцию» несколько раз окунал тонкую проволоку из низкоуглеродистой стали, каждый раз хорошо просушивая. Когда слой получался достаточно толстым, окончательно сушил в печи – и готово.

Подсказал Кузьме несколько идеек как этот процесс можно механизировать, тот приложил свой «гений» да золотые руки и, к весне – производительность изготовления сварочных электродов выросла в разы.

Да, конечно в целом качество – не айс!

Далеко, не он… Как вспомню про «те» электроды – плачу горькими слезами и проклинаю себя за непредусмотрительность: почему побольше «роялей» к себе в кандейку не принёс?!

Однако, хотя геморра хватает с лихвой – варить такими электродами уже можно. Ну а там – будем думать и работать над улучшением качества и увеличением количества выпуска.

Забегая опять же, несколько вперёд…

С ртутными выпрямителями у меня до осени не получилось: Волошин уехал из Нижнего Новгорода в Петроград – прежде, чем выполнил договор и, я их ждал фактически аж до весны 1924 года. Но, на первое время выручила динамо-машина со списанного волжского парохода – установленная в исправительно-трудовом лагере, про которую я уже говорил. Она давала постоянный ток, который нашим электриком удалось преобразовать до пригодных параметров и уже этой осенью – у кооператива «Красная жара» имелось два десятка сварочных постов.

Холодная штамповка и электросварка – просто перевернули всю нашу кустарно-кооперативную технологию и саму жизнь ульяновцев!

Завершив проектирование трактора, взялся за «переходную» модель деревянной мототелеги – над которой пока безуспешно бьётся Домовёнок и его друзья Винтик со Шпунтиком. В этот раз, она уже должна иметь свой-собственный двигатель, сцепление, коробку передач… Всё самое-самое – простейшее, даже примитивное – рассчитанное на низкие обороты и соответственно на практически вечный ресурс при незатейливом техническом обслуживании.

По возможности, как можно больше деталей из дерева!

В отличии от «концепт-кара» – первого образца мототелеги, где я мог использовать «лишние» детали от «Бразье» – «переходная» модель планировалась как можно более массовой. Поэтому, в ней даже шестерни коробки передач – были из хорошо сушёной берёзы, прошедшие выварку в масле и затем обожжённые в печи.

Так же, как и на «концепт-каре», двигатель – одноцилиндровый, двухтактный, чугунного литья, по своему устройству – сходный с калильными моторчиками для авиамоделей. Ну, или же с двигуном известного мне до последнего винтика «дырчика», устройство которого я за отроческие годы изучил так – что мог воспроизвести его на ватмане ночью во сне, или наяву, но с закрытыми глазами. В моём же распоряжении был комп с его программами автоматического проектирования – так что, мне это обошлось буквально в несколько часов потраченного времени.

Особое внимание уделил, на мой взгляд, самому проблематичному месту, с которым я уже вдоволь намаялся на «концептуальной» модели – системе зажигания.

Понимая, что более-менее современная «бошевская» система зажигания со свечой зажигания и магнето высокого напряжения – мне не светит точно так же, как космический корабль «Буран», я вернулся к старой системе воспламенения рабочей смеси в цилиндре ДВС – которой оснащалась автотехника до эпохального изобретения Роберта Боша в 1902 году.

Наиболее распространенная до того периода устройство – так называемая «запальная трубка», выглядит довольно незатейливо: в головку блока цилиндров врезалась трубка с пропущенным через неё высоковольтным проводом в керамическом изоляторе – конец которого, выходит непосредственно в цилиндр двигателя. В «верхней мёртвой точке», когда поршень цилиндра – сжимая рабочую смесь, максимально подходит к головке с торчащим из него проводом – происходит пробой в виде искры на поршень и рабочая смесь воспламеняется.

Никого тебе трамблёра – прерывателя-распределителя, с его вольфрамовыми контактами, зазорами между ними, очерёдностью зажигания, опережением зажигания и прочей мудотнёй…

Всё до фантастической примитивности просто – как удар дубиной неандертальца в лоб пещерному медведю!

Конечно, имеется существенный недостаток – максимальное количество оборотов в минуту и мощность такого двигателя невелики.

А мне великую мощь и не надо!

Не до жиру, как говорится – лишь бы «оно» ездило и, возило на себе нехитрую мужицкую поклажу.

Насчёт топлива…

Сперва мототелега будет «бегать» на низкокачественном бензине, газолине, лигроине, или даже – на парах керосина или какого другого тяжёлого топлива, для чего спроектировал специальный испаритель. Далее, с освоением электросварки, предполагается полностью перейти на газ вырабатываемый газогенератором[61] из дровяных чурок – но лучше из сухих опилок или стружек. В компе у меня есть несколько рисунков, схем и даже – готовых чертежей самодельных конструкций этих нехитрых устройств, так что без проблем.

Здесь имеется одна «фишка»: переводить «нормальные» автомобили на этот вид топлива имеет смысл только во время войны – в условиях крайнего недостатка «нормальных» видов топлива. Они теряют в мощности, в сроке службы из-за повышенного износа деталей и так далее…

Однако, я изначально проектирую двигатель – предназначенный ездить именно на генераторном газе.

Из-за заведомо малой мощности двигателя, газогенераторная установка не должна выглядеть так монстрообразно – как на виденных мной фотографиях автомобилей военных лет и соответственно стоить значительно меньше.

Другая животрепещущая проблема…

Клим, «испытывающий» «концепт-кар» мототелеги на рыбалках, часто жаловался, что та – частенько застревает:

– По дороге нормально идёт, но как-только свернёшь куда… Передние колёса проваливаются или утыкаются, задние гребут и, ни с места, проклятущая. Сделайте что-нибудь!

Спрашиваю у главного конструктора:

– Что посоветуешь своему дядьке, Кузьма?

Тот, недолго думая:

– Лошадь надо спереди запрячь… Ой!

Клим отвесил ему смачный подзатыльник и поделом. Строго говорю:

– Кузьма! Дело серьёзное: как ты помнишь, мототелегу предполагается делать для Красной Армии – чтоб не пешком красноармейцам пылить, а ехать.

Тот, не без доли резона:

– Красноармейцы – народ здоровый. Неуж, не подтолкнут – в случае чего?

Затем спрятавшись за мою спину:

– И ты, дядька Клим, мог бы на рыбалку брать с собой кого поздоровее…

Тот психует:

– Мамке своей посоветуй – дураков под вид тебя побольше рожать!

– А если эта мототелега раненных красноармейцев с поля боя везёт? – давлю на его комсомольскую совесть для активизации мыслительной деятельности, – и из всех здоровых – могущих «подтолкнуть», только водитель из нестроевых да девушка-санинструктор – телосложением как у твоей зазнобы?

Усовестившись, Домовёнок чешет в затылке:

– Разве что шипы на задние колёса поставить…

– «Грунтозацепы»? Ладно, годиться… А ещё?

– Лебёдку может? Зацепился за дерево и тащи…

– Хорошо, хорошо – принимается лебёдка. Но это всё полумеры! Вопрос с застревающими передними управляющими колёсами, надо решить как-то более кардинально. Напряги свои извилины, ёкарный бабай!

Наконец, того осеняет и он несмело:

– Разве что, чтоб они тоже «гребли»…? В смысле – передние колёса?

– Молодец, Кузьма, – хлопаю того по плечу, – а теперь давай думай – как это воплотить в «металле»… Хахаха! В смысле – в дереве. Ну а если будут какие «мыслительные» затруднения – подходи, спрашивай…

Конечно, новый двигатель и особенно – дымящий паровозом газогенератор, под телегу спрятать уже не удалось – они торчали «надстройкой авианосца» справа от водителя. Ещё, в отличие от «концепта» – имелась нормальная рулевая колонка спереди. Ну и заглянув под низ каждый может заметить, что эта мототелега полноприводная.

«ШРУС», спросите?

Какой, к такой-то – вполне определённой матери, «ШРУС»?!

У этой «чудо-юдо-вундерваффли» оси неразрезные и скорость не превышает 10 км в час. Раздатка после КПП и два деревянных кардана на каждую ось.

Так что без проблем, если не считать что на крутом повороте – «внешнее» переднее колесо может поломаться или отскочить. Так про то, в составленной после испытаний инструкции чётко сказано и на руле крупными буквами написано: «резко и на полном ходу не поворачивать»! В случае же крайней нужды повернуть под углом более 30-ти градусов – остановился, руль в нужную сторону и потихонечку трогай…

Скорость на хорошей грунтовке у «переходной модели» стала чуть ниже, чем у «концепта», нормальная грузоподъёмность тоже – чуточку меньше…

Зато, проходимость!

– «Земля и небо», – сказал Клим после первой же рыбалки, – заказываю для нашего кооператива таких… Десять штук!

Правда позже, он «урезал осетра» до трёх экземпляров: одну «под себя» и две на производственные нужды кооператива «Красный рассвет».

Тотчас после всех испытаний мототелеги, убедившись что конструкция – вполне работоспособная и достаточно надёжная, покатались с Домовёнком по всем необходимым в таких случаях инстанциям и, открыли на его и двух его лепших корешей Винтика и Шпунтика – акционерное общество с несколько громким названием: «АО Ульяновский автомобильный завод» …

«УАЗ», то бишь. Ну, а саму полноприводную мототелегу, соответственно назвали – «УАЗ-404».

Хахаха!

Ну, как ещё назовёшь? С фантазией на этот счёт у меня – ваще слабовато. Хотя, несколько забегая вперёд: народ прозвал мототелеги «УАЗ» по-своему – «Мотыгами».

Насчёт финансирования…

Не знаю, но каким-то чудом – в этот раз получилось всё без обычной в таких делах волокиты. Государство вложилось 10 тысячами рублей «казённого» кредита и, долгим крепким рукопожатием своего «ответственного лица» – приветствовало начинание юных дарований. Плюс с него же – с государства, удалось выбить кое-какое оборудование и «сырые» материалы.

Столько же инвестировал Клим из «Кассы взаимопомощи» и ваш покорный слуга из своих кровных – нажитых при помощи теневого дельца по имени Ксавер.

Кстати, да…

Приезжал, мой «друг-теневик», приезжал к нам в Ульяновск – когда был построен Проспект Мира, а как же!

Походил по пахнущим свежим деревом, одинаковым как инкубаторские яйца избам – активно обживаемых строителями и прочим рабочим людом, по-хозяйски заглянул на строящийся «Домостроительный комбинат», прокатился «с ветерком» на «Уазике» и, оставшись довольным – отвалил мне ещё трохи бабла на прогрессорство:

– Если ничего нового для меня нет, считай – что авансом за твою следующую «инфу».

На первое время, под «автозавод» отвели опять же один из пустующих цехов Ульяновского чугуноплавильного завод, куда тут же стали свозить кое-какое – самое простейшее оборудование… После моих многочисленных статей в местной прессе и прямой личной подсказки по приезду, Нижегородский Губком РСКМ взял над заводом «УАЗом» шефство и с тех пор – на нём постоянно трудилась «по скользящему» графику комсомольская бригада молодых, но имеющих необходимые навыки рабочих-нижегородцев – обучая местную рабочую силу. Немало из них здесь и осталось, обзаведясь семьями – ибо к тому времени, я пёк «ульяновские домики» – как опытная хозяйка пирожки.

Конечно, всё оставить на «откуп» пятнадцатилетним балбесам – дураков нет! Пока те не достигли совершеннолетия – всеми финансовыми делами акционерного общества от их имени, будет заправлять опекун – дядька Клим.

Надо сказать, в «финансовых» делах Клим Крынкин – «плавал», как залитый ртутью под самые дымовые трубы броненосец…

То есть никак.

Чтоб, хоть как-то «барахтаться» в морях финансовой отчётности, как я уже говорил – он где-то нашёл и подтянул одного дедка с редким именем Мартимьян. Тот, якобы был приказчиком, чуть ли не у самого Бугрова – знаменитого нижегородского купца-миллионщика. Хотя, может брешут – сам всё никак не удосужился поинтересоваться.

Не знаете, кто такой «Бугров»? Стыдно!

Помните из советского детского мультика:

Типа, «старик Бугров» просто обязан был назвать «самый крупный пароход» фамилией чужого дяди – мимо бугровского затона проходящего!

Но, это к делу не относится…

Так вот и ведение финансовых дел на «УАЗе» Клим тоже доверил ему.

«Дед Мартимьян» (так его все без исключения звали-величали и, я не буду в их ряду исключением), был терпелив с ребятишками и с их подростковыми заскоками – аки само милосердие Божие, в финансовых делах скурпулёзен и скуп как бальзаковский Гобсек и, хомячило ещё тот – вроде гоголевского Плюшкина.

При нём учёт и контроль – почище рабкриновского!

Про свою роль в «финансовой деятельности» завода и, особенно – про участие в этой «роли» моего «роялистого» компа со множеством очень «интересных» программ, уж промолчу скромненько…

Первую предсерийную партию в сто экземпляров мототелег «УАЗ-404», предполагалось выпустить и реализовать до Нового года на свободном рынке по рыночной же цене. Конечно, все комплектующие – да ещё и в таком количестве, произвести на месте пока невозможно. Поэтому что-то из металлических заготовок, полуфабрикатов или готовых изделий на первое время раскидали по предприятиям Нижнего Новгорода и губернии, что-то решили отлить из чугуна или отштамповать сами – благо уже есть из чего и на чём.

По договору, Нижегородская лаборатория, обязалась поставлять нам в первое время – самые что ни на есть простенькие магнето, катушки-бобины, высоковольтные провода и прочую подобную хренотень. Далее планируется обзавестись собственным цехом электрооборудования.

Ну а все деревянные элементы этой «чудо-юдо-вундеваффли» – вообще, без проблем!

В Ульяновской волости, как и по всей территории Нижегородской губернии – повторюсь ещё раз, испокон веков существуют так называемые «кустарные гнёзда». В частности – наши крестьяне-кустари делают всевозможные изделия из дерева.

Близ Ульяновска, как специально – находятся три больших села, кустари которых специализируется на нехитром крестьянском транспорте – на гужевых повозках и санях. К моему приятному удивлению – среди них издавна уже существует довольно чёткая специализация: одни из кустарей, к примеру – делают ступицы, спицы или ободья для колёс, другие – собирают их в одно целое… То же самое и со всем остальным – пока наконец не получается готовая мужицкая телега на продажу.

Хотя, НЭП оживил кустарное производство и торговлю результатами его труда, но в отрасли явно заметен кризис перепроизводства – предложение в разы превышает спрос.

– Всё дальше и дальше приходится возить – на месте мало кто покупает, – жалились мне частники-перекупщики. – хоть договаривайся с мужиками, чтоб делали так – чтоб телеги быстрее ломались…

Ишь ты!

«Маркетологи» доморощенные – до чего додумались своим умом.

Короче, заказы от «УАЗа» пришлись кустарям как нельзя кстати. С самыми авторитетными из них были заключены договора на изготовление отдельных деревянных элементов «мотыги». В этих договорах, чётко указано: делать строго по выданным каждому шаблону – детали должны быть взаимозаменяемыми. Опять же, перестраховываясь, заказали их тройное количество – предвидя неизбежно высокий процент брака.

Если что, не пропадёт – на дрова пустить можно. В отличии от металлических изделий, всё деревянное в наши лесисто-болотистых краях – исключительно дешёвое…

Забегая далеко вперёд, скажу: с этой поры, конское поголовье в нашей ульяновской волости – начало потихоньку сокращаться, а поголовье крупного рогатого скота – наоборот расти.

И, СКАЗАЛ ОН, ЧТО ЭТО ХОРОШО!!!

«Он» – это я, если что…

«Мания величия»? Ну, не без этого – ничто человеческое мне не чуждо.

Близнецы Санька и Ванька, увлекшись моторизацией и механизацией РККА – не могли пройти мимо такого чуда, как мототелега «УАЗ». Явно завышая возможности Домовёнка и его команды – они на них плотно наехали… Когда же те их открытым текстом «послали», докопались до меня:

– А танки и самолёты когда делать будем? Ты же обещал, Серафим!

– Ребята, – отвечаю уставшим голосом, – всё в своё время. На танки много железа уходит, они даже в целом нашей с вами Республике – не по карману.

Тут Домовёнок, у которого видать – в заднице свербело, встрял в разговор с новой идеей:

– А если и танк из дерева сделать? Ну, это… Ненастоящий… Понарошку… А?

Махнув рукой соглашаюсь, ибо всё равно же не отстанет:

– Делай, чёрт с тобой.

Тот, озабоченно хлопает ресницами:

– А какой он – танк? Я ни разу не видел.

Вздохнув тяжело:

– Сейчас я тебе его нарисую…

Посмотрев на мои эскизы, Кузька с готовностью:

– Такой мы из моей «Мотыги» враз смастрячим!

Один из близнецов, словивший «клин» на авиации, обиженно протянул:

– А самолёт?

Терпеливо объясняю:

– Видишь ли… Как там, тебя?

– Иван.

– Видишь ли, Ваня… Танк упасть с высоты на землю и разбиться вместе с экипажем не может. А вот самолёт – запросто! Поэтому самолётами мы с вами займёмся чуть позже, когда хорошенько подготовимся. А пока давайте сделаем с вами действующую модель планера…

Хочешь не хочешь – а придётся своим архаровцам аэроклуб замутить!

Так, так, так…

Кого б, для этого дела привлечь?