Под шапкой-невидимкой

РОЗОВЫЙ МИРАЖ

До самого горизонта розовая равнина: необъятная, как море. Розовое море в белоснежных берегах. Конечно же, это мираж!

Щурясь от нестерпимого блеска, мы из-под ладоней смотрели на чудо. Море дышит жаром. Мы цедим воздух сквозь зубы, как кипяток.

Дует раскалённый ветер, но розовую гладь не морщат волны. Блики солнца не вспыхивают в розовой воде. Даже небо не отражается: наоборот, кажется, что розовая гладь отражается в небе. Всё растворилось в розовом сиянии. И только по белым берегам, посвистывая и извиваясь, несутся смерчи-вихри, как белые привидения. Конечно же, это мираж! Всё впереди неверно, загадочно и непонятно. Дали дрожат, плывут и струятся. Колышется жаркая розоватая мгла. Кисельное море, молочные берега...

Сказочные птицы проплывают над головой. Они похожи на длинные палки с крыльями посредине. Белые палки с красными крыльями, как будто бы палки летят и горят!

Это летят розовые фламинго: вытянуты вперёд длинные шеи, вытянуты назад длинные ноги, вспыхивают посредине красные крылья.

Кто бы мог думать, что яркий розовый цвет их перьев может быть и защитным! Везде на чужбине — на фоне зелёных тростников, на фоне синего неба — фламинго заметны издали. И только тут, на их родине, становится понятным их розовый цвет.

С тихим гоготом пролетают розовые птицы над головой и сразу же растворяются в розовом мареве. Голоса их несутся со всех сторон, но розовых птиц уже не видно над розовым морем.

Я шагаю с берега в воду, но нога упирается во что-то твёрдое и хрустящее. Сапог продавливает розовую корочку, как наст, как тонкий ледок.

А из проломов на розовую чистую гладь выплёскивается чёрная жижа...

Нет, впереди не мираж.

Впереди равнина, покрытая розовой коркой соли.

Видно, совсем недавно тут было солёное озеро. Оно и сейчас ещё сохранилось где-то за горизонтом: туда и летят на гнездовье фламинго. Но мелководье иссушила жара, корка соли покрыла дно. Под коркой чёрный вонючий ил.

Я ломаю нежную корку, а чёрная жижа под ней чавкает, булькает и сопит. Ноги вязнут всё глубже и глубже. Хлюпь засасывает, разевая чёрный рот с солёными розовыми губами.

Обманчив этот розовый свет. Чёрная трясина подстерегает неосторожного путника.

Я снова на берегу, засыпанном белой солью. Розовая равнина расплывается в розовой мгле. От нестерпимого блеска ломит глаза. Губы солёные и сухие. Гогот розовых птиц-невидимок несётся со всех сторон. С шипеньем, вытянув длинные белые шеи, ползают смерчи-вихри. И соляная позёмка струится у ног.