Под сиренью

Глава 5. Бэн получает место

Проснувшись на следующее утро, Бэн осмотрелся вокруг, немного ошеломленный, поскольку не увидел ни палаточного шатра, ни соломенной крыши, ни голубого неба над головой, а только белый потолок, на фоне которого гудело несколько мух. И не было слышно ржания лошадей, чириканья птиц, а только ублажающее слух кудахтанье курочек и звук двух молоденьких голосков.

Санчо сел возле распахнутого окна, наблюдая за тем, как умывался старый кот, и пытаясь подражать его манере умываться своей взъерошенной лапой так неумело, что Бэн рассмеялся. Будучи застигнутым врасплох и пытаясь скрыть свое смущение, Санчо одним прыжком оказался на кровати и стал облизывать лицо своего хозяина. И делал он это с таким рвением, что мальчик нырнул под одеяло, спасаясь от шероховатого языка. Легкий удар по полу снизу заставил обоих моментально подняться; через десять минут сияющий мальчик со своей непоседливой собакой спускались вниз по лестнице — один, чтобы сказать: «Доброе утро, мэм», а другой, чтобы повилять быстро своим хвостиком от запаха жареного окорока, доносящегося из духовки. Санчо был просто в восторге от него.

— Как вы отдохнули? — спросила миссис Мосс, кивая Бэну с вилкой в руке.

— Думаю, великолепно! Никогда не видел такой роскошной кровати. Я привык спать на сене, укрывшись одеялом, — и ничего больше, кроме неба над головой и травы вместо перины, — засмеялся Бэн, благодарный за предоставленный комфорт и лучик света в царстве его тяжелого прошлого.

— Чистая кукурузная шелуха не вредна для молодых костей, даже если они не несут на себе достаточно плоти, как в твоем случае, — сказала миссис Мосс, уходя.

— Жиры не позволительны при нашей профессии, мэм. Чем худее — тем лучше. А вот мышцы — это вещь.

Бэн протянул тонкую, как провод, детскую ручку, будто был молодым Геркулесом, готовым играть с плитой. Радуясь его хорошему расположению духа, миссис Мосс отметила, что на улице хорошая погода, и добавила:

— Итак, опробуй свои мускулы и принеси, пожалуйста, немного свежей воды.

Бэн схватил ведерко и выбежал, готовый быть полезным. Ожидая, пока ведро опустится в каменный колодец, чтобы набрать в него воды, он осмотрелся вокруг, довольный от увиденного от маленького коричневого домика с завитком дыма из трубы, маленьких сестричек, сидящих на солнце, зеленых холмов и поля. И все это рядом. Танцующий в саду ручей, птицы, поющие на улице Вязов, — все это делало мир таким новым, таким чудесным, как раннее лето.

— Разве здесь не прекрасно? — обратилась Бэб к Бэну, находя в каждом мгновении признаки жизни и разукрашивая его цветами радости.

— Просто самое чудное место. Для полного счастья не хватает только лошади неподалеку, — ответил Бэн.

— У судьи три лошади. Он так беспокоится о них, что даже не позволил нам вычесать шерсть с хвоста старого Майора, — сказала Бэтти, закрывая свою арифметику, с уязвленным выражением лица.

— Майк позволяет мне прокатиться на Белой до источника. Когда судьи нет. Это так весело! Я люблю лошадей! — воскликнула Бэб, подпрыгивая вверх-вниз на голубой скамейке и пытаясь имитировать движения белой Дженни.

— Думаю, ты отважная девочка, — Бэн одобрительно взглянул на нее.

— Идемте завтракать! — позвала миссис Мосс; и около двадцати минут никто практически не разговаривал. Пюре и молоко исчезли невероятно быстро.

После Бэн принялся бодро рубить дрова по просьбе миссис Мосс так, что щепки разлетались во все стороны. Бэб загремела чашками, Бэтти подняла облако пыли, в то время как мама, казалось, успевала везде одновременно. Даже Санчо, осознавая важность своего участия в этом процессе, пытался помочь Бэну в своей сумасбродной манере, прыгая возле него и опасаясь лишь, чтоб ему не отрубили хвост. Когда его отправили за дверь, пес ни чуточки не обиделся, а только весело залаял на притаившегося на дереве кота, немного поохотился на курочек за забором и бережно закопал туфель в саду, где уже были им закопаны остатки бараньей косточки.

Когда все собрались, Санчо как послушный пес пожелал отправиться на прогулку вместе с этими леди. На перекрестке они разошлись в разные стороны: малышки побежали в школу, а миссис Мосс и Бэн направились в сторону громадного дома сквайра на холме.

— Не бойся, дитя! Я ничего не скажу о том, что ты сбежал. И если сквайр даст тебе работу, просто поблагодари его за это и делай все, что сможешь. Я думаю, он тебя возьмет, без сомнения, — прошептала она, звоня в дверь, на которой красовалось слово «Моррис».

— Заходите! — позвал хриплый голос. С ощущением того, что здесь его могут лишить зубов, Бэн последовал за доброй женщиной, улыбнувшись ей и стараясь произвести как можно лучшее впечатление.

Седовласый джентльмен, что сидел, читая газету, взглянул поверх очков на новоприбывших гостей. Он заговорил в раздраженном тоне:

— Доброе утро, мэм. Что случилось? Юный бродяга пытался стащить ваших курочек?

— О нет, сэр! — воскликнула миссис Мосс, шокированная таким предположением. Затем в нескольких словах она объяснила ему суть дела, рассказала историю Бэна, неосознанно подчеркивая и доводя описание лишений и нужд этого мальчика до патетического уровня. Это не могло не заинтересовать сквайра, так как рассказ растрогал даже Бэна.

— Итак, мальчик, что я могу для тебя сделать? — спросил старый джентльмен, одобрительно кивнув миссис Мосс, когда она закончила свой рассказ.

— Все, что угодно, сэр, лишь бы мне заработать на жизнь.

— Ты умеешь полоть?

— Никогда этого не делал, но могу научиться, сэр.

— Обрабатывать сахарную свеклу и пасти свиней, а? Умеешь собирать ягоды?

— Не пробовал, я только ел их, сэр.

— Да, об этом виде работы тоже не стоит забывать. Ты можешь запрячь лошадь в плуг?

— Думаю, мог бы, сэр, — глаза Бэна засверкали, ведь он безмерно любил этих животных, которые всегда были его дражайшими друзьями.

— Проказы не позволительны с лошадью. Мой конь просто замечательный. Я очень о нем забочусь. — Сквайр говорил абсолютно спокойно, но в его глазах что-то промелькнуло, и миссис Мосс постаралась сдержаться, чтобы не рассмеяться. Все дело в том, что конь сквайра был в городе всеобщим поводом для насмешек. Ему было около двадцати лет, и он имел особенную, присущую только ему походку. Этот конь перемещался с большой скоростью, высоко поднимал копыта; его никогда не пинали и не били. Мальчики говорили, что он бежит впереди всех, а ходит позади всех, и по-разному шутили насчет животного с носом, похожим на римский.

— Я слишком обожаю лошадей, чтобы причинять им боль, сэр. Что касается езды, то я могу оседлать все, что движется на четырех ногах. Король Марокко раньше брыкался и кусался, но мне удалось найти к нему подход.

— Тогда ты, возможно, сможешь и коров на пастбище водить?

— Я управлял слонами и верблюдами, страусами, медведями гризли, мулами и шестью желтоватыми пони одновременно. Думаю, если постараться, то смогу и с коровами справиться, — ответил Бэн, пытаясь быть кротким, когда в его душу закралось сомнение, что он не сможет справиться с коровами.

Он нравился сквайру все больше, являя собой чудную смесь возмущения и восхищения, которую выдавали огонь его глаз и еле заметная улыбка, струящаяся с губ. Впечатленный перечисленным Бэном списком, сквайр серьезно отметил:

— Мы не содержим здесь слонов и верблюдов. Было много медведей, но люди устали от них. У нас есть много мулов, но только двуногая их разновидность. Да и вообще, мы предпочитаем шанхайских птиц страусам.

Через мгновение Бэн рассмеялся так громко и заразительно, что оба взрослых незамедлительно последовали его примеру. Каким-то образом смех может сблизить людей сильнее и гораздо быстрее, чем слова. Когда веселье прекратилось, сквайр постучал в окошко позади себя и сказал, придерживаясь прежнего резкого тона:

— Мы пока посмотрим, что у тебя получится с коровами. Мой человек покажет тебе, куда их водить, и даст еще какую-то дополнительную работу на день. Я выясню, на что ты годишься, и отошлю тебя на ночь. Миссис Мосс, мальчик может у вас ночевать?

— Да, конечно, сэр. Вполне. Мальчик не будет никому обузой, — сердечно заметила миссис Мосс.

— Я пока отдам распоряжения насчет твоего отца. Ты пока побудь здесь, подумай, что рассказать тому, кто скоро придет за тобой.

— Спасибо, сэр. Я так и сделаю. Отец вернется как можно скорее, если только он не болен или не потерялся, — прошептал Бэн, в душе благодаря звезды за такое благоприятное расположение.

Тут вошел рыжеволосый ирландец и остановился, осматривая мальчика, пока сквайр отдавал распоряжения.

— Пэт, этот малый хочет работать. Он займется коровами. Подыщи для него еще какую-нибудь не слишком обременительную работу. И дай мне знать, для чего он пригоден.

— Да, ваша честь. Пошли, мальчик, я покажу тебе все, — ответил Пэт.

Бэн обратился к миссис Мосс с поспешным «До свидания» и затем последовал за своим новым начальником, которого так и распирало как-то подшутить над ним.

Но на какой-то миг Бэн совсем позабыл о существовании Пэта, так как во дворе он увидел Герцога Веллингтона, названного так из-за своего римского носа. Бэна настолько переполняли чувства, что он подбежал к лошади безо всякого страха. Герцог немного недовольно навострил уши; Бэн посмотрел ему прямо в глаза, погладил серебристо-серую мордочку и произнес ласковые слова, чтобы успокоить лошадь.

— Он ущипнет тебя, если будешь продолжать в том же духе. Оставь его и пошли к рогатому скоту, как его честь велел тебе, — скомандовал Пэт, который на людях всегда был приветлив с Герцогом, а наедине пинал его ногами.

— Я не боюсь! Ты же меня не ударишь, приятель? Посмотри! Он знает, что я ему друг, и так же относится ко мне, — сказал Бэн, обвивая рукой шею Герцога и прикасаясь к животному щекой. Умные глаза коня, как показалось Бэну, одобряли его присутствие.

Сквайр видел все из отворенного окна и заметил по лицу Пэта, что может произойти что-то страшное.

— Пусть мальчик побудет с Герцогом. Я сейчас выйду, а он пусть попробует заняться им или кем-то еще.

Бэн был чрезмерно рад этому и проявил все свои способности с такой ловкостью и скоростью, что это могло удивить многих.

Его увлечение лошадьми обрадовало старого джентльмена, и его способ оседлать коня пришелся ему по нраву. Но он лишь одобрительно кивнул Бэну и коротко произнес: «Хорошо, мальчик».

Четырех гладких коров вывели из сарая во дворе, когда Пэт отворил ворота, и Бэн повел животных вниз вдоль дороги на пастбище, где их уже поджидала свежая травка. Когда они проходили мимо школы, Бэн с чувством, похожим на сожаление, взглянул в окно на темные и светлые головки детей, запертых в этом здании и лишенных свободы.

Но легкий ветерок, мчавшийся по стопам Бэна, услужил ему, о чем тот и не догадывался, прилепив к ноге листок с нарисованной на нем картинкой. Мальчик поднял его. На картинке были изображены какие-то странные корабли на якоре, причудливо одетые люди, стоящие на причале, и толпа танцующих индейцев на берегу. Бэн попытался вспомнить и сравнить этих загадочных персонажей с тем, что он уже знал, но у него так и не получилось выяснить, что за смысл крылся за этой картинкой.

— Я спрошу у девочек. Может быть, они что-нибудь об этом знают, — сказал Бэн сам себе, после того как осмотрелся вокруг в поисках еще каких-нибудь листов с картинками.