Под светом твоей звезды

Эпилог

– Женя, ты опять ворочаешься, – пробурчал Тей, утыкаясь мне в шею и крепко обнимая. Собственно, в последние дни только эти его действия и помогали мне заснуть. – Что тебя тревожит?

– Сама не понимаю. Я теперь и днем постоянно оглядываюсь. Как будто должна быть где-то в другом месте.

– Хочешь слетать на материк?

– Нет. Ну то есть мы, конечно, обещали Ниртону познакомиться наконец с его Куалин…

– Но дело не в этом.

– Да. И еще эти сны. Я видела мать. И тьму. Много тьмы.

– Я говорил с Актафием, – сказал Тей после паузы. – Он звал нас.

– Почему же ты сразу не сказал?! – приподнялась я на локтях и недоуменно посмотрела на мужа.

– Я думал сказать завтра. Не хотел волновать тебя перед премьерой Адалии. Ты ведь переживаешь не меньше, если не больше, чем она сама, – улыбнулся он.

Да, тут он был прав. Начинание дочери с привлечением детей в качестве актеров театра мысли нашло во мне живейший отклик, и я помогала ей организовать их первое выступление перед широкой публикой. Конечно, со времени приближения к Алантаиру облака хаоса и последующего пересмотра системы закрытых поселений нам удалось немало сделать для того, чтобы помочь развитию телепатии, тонкого видения и других способностей у островитян. Немало, но все же недостаточно. Не просто участие, а главенствующая роль детей в необычайном действе театра обещала стать огромным шагом вперед как для них самих, так и для их родителей.

– Я уверена, что у них все получится. Это радостное волнение, – сказала я. – Что же такое хочет сказать нам Актафий, чего не может передать через Вестник?

– Он ничего не объяснил. Сказал только, что мы засиделись на своем Острове и слетать на материк, чтобы повидать старого Учителя, не так уж и сложно.

– Да, очень похоже на Актафия, – невольно улыбнулась я.

С тех пор как мы переселилась на малый материк, я летала на большой лишь однажды – на церемонию проводов Сантана за грань. То прощание было наполнено тихой радостью за освобождение Хранящего от бремени этого мира, лежащего на его плечах так долго. Я помнила его слова о том, что он всегда будет рядом, но слезы все равно оказались неизбежны. Новым Хранящим Мудрость стал Актафий, а мы отправились обратно на Остров.

После Учитель с завидным постоянством подтрунивал над оседлостью нашего образа жизни, но всерьез ни разу не звал вернуться. В чем-то, конечно, он был прав. Наша жизнь здесь стала слишком тягучей, благополучной и размеренной. Первые годы приходилось тяжело. Стихии безумствовали, люди пребывали в смятении. Им с трудом давалась перестройка жизни без диктата Главного, а мы вынуждены были решать не только текущие моменты обустройства жизни малого материка, организовывать работы по восстановлению от разрушений, но и всерьез заниматься переустройством системы изоляции носителей низких вибраций в масштабах не одного Острова, а всего Алантаира. Разумеется, этим вопросом занимались не мы одни. Тей часто отправлялся на материк на заседания рабочей группы или аудиенции к Сантану. Сначала подводным путем, а затем и воздушным, который сокращал время пути больше, чем в половину. Ему удалось применить знания о создании защитных капсул для усиления устойчивости кораблей и даже сделать эту защиту автономной. Я не летала. Я осваивалась с ролью матери необычных алантаирских детей (впрочем, тогда любые дети были бы для меня в новинку). С этой нелегкой задачей мне очень помогала справиться Илия: и советом, и делом. Они с Антором решились обратиться к Кристаллу, и тот признал их союз. Но, став мужем и женой, детей заводить они не спешили, ожидая более благополучной обстановки. У нас с Теем так просто не получилось. Наши дети торопились появиться под светом Таира, и мы не могли им отказать в этом. И вот незаметно и невероятно быстро они успели не просто вырасти, но и стать самостоятельными алантаирцами, живущими своей жизнь. Ниртон избрал для себя путь первопроходца в соединении научных разработок ученых Острова и духовных накоплений Знающих и уехал учиться, а затем и трудиться на материк. Адалия выбрала путь наставника детей и осталась на Острове. Жители не сразу приняли ее творческий нестандартный подход к обучению, но она смогла убедить их. В общем-то, у сомневающихся не было ни единого шанса устоять перед обаянием нашей девочки, с самого рождения покоряющей сердца одним взглядом своих необычно глубоких темно-синих глаз. Надо сказать, такое наследство моего земного тела досталось обоим нашим детям.

Мы сделали то, что должны были. Отдали этому месту время, силы и наши сердца. Влили частички своих душ в стены новых светлых праздничных зданий, улыбками вселили надежду в хмурых напуганных людей. Мы вернули им атуков, которые привели за собой и других крылатых созданий. Так ли нужны мы здесь теперь? Сердце звало меня в другие края, сны сначала уносили в беспредельность Вселенной, а потом все чаще в вязкую темноту некогда родной планеты, но не давали четкого ответа. В том, что вызов Актафия напрямую связан с моим состоянием, я не сомневалась.

– Значит, летим? – с сомнением глядя на меня, спросил Тей.

– Летим, – решилась я. – Завтра сразу после спектакля. Надо уже с утра сообщить Ниртону, а то он решит, что мы против его выбора. Как думаешь, смогут они прилететь к Храму?

– Уверен, – улыбнулся Тей. – И он знает, что ты боишься летать над океаном и терпеливо ждет.

– Я не боюсь, – пробурчала я, понимая, что муж прав.

Я ждала Адалию, когда Ниртон впервые взлетел. Слишком рано для своего возраста и слишком неожиданно для меня. Ребенку трудно и опасно управлять стихией, даже такой малой и безобидной на первый взгляд, как сильвы. Эти маленькие тонкие шарики, улавливая и впитывая детский задор, приумножают свой собственный и становятся почти безумными и совершенно неуправляемыми. Они унесли Ниртона с утеса прямо в океан. Тогда я испугалась так, как никогда за всю свою жизнь. Я поймала сына, он не успел пострадать. Но в тот же день мы не только поговорили с ним, но и, посоветовавшись с Учителем, наложили до времени на его ауру сдерживающую излучения пленку. Я, противница подобных ограничений, по собственной воле применила их к сыну. Лишь на пару лет, но я сделала это.

Нашим взглядам свойственно меняться. Глубже вникая в причины, побуждающие ограничивать воздействия людей с низкими вибрациями на других алантаирцев и пространство в целом, я смогла до конца принять, что Алантаир – не Земля. О его реалиях нельзя судить по земным меркам, как я делала это прежде. Эта планета на большой скорости продвигается по волнам мироздания и омывается встречаемыми на пути токами. И тут она или подхватит и впитает их в себя, или безнадежно отстанет и сбавит темпы своей эволюции. Таковы чудодейственные и в то же время суровые уголки Вселенной, сквозь которые на тонком плане она проходит. Большинство людей, населяющих Алантаир, готово принимать новые излучения, перерабатывать их и развиваться, но есть и такие, кто по разным причинам идут в хвосте этого движения, а зачастую и пренебрегают им. У таких людей вибрации существенно ниже, чем у большинства, и одним этим они замедляют темп развития остальных. Чтобы не допускать этого, раньше их просто изолировали. И этого моя душа не принимала совсем. История с освобождением Аркодона от пленки сыграла роль в пересмотре подобного положения дел, но полностью систему изоляции не упразднили. При полном перемешивании населения, это существенно замедлило бы общепланетарное развитие, но ограничивающие пленки над целыми городами более не использовались. Низковибрационных людей селили подальше от Храмов и стратегически важных мест, но в остальном, напротив, способствовали более плотному их контакту с носителями высоких вибраций. Те, в свою очередь, шли на своеобразную жертву, чуть понижая свои собственные. И это работало! Простая арифметика давала здесь сбой, преподнося приятные сюрпризы: общий уровень снижался в таком контакте лишь незначительно! Возможно, все дело было в изменившемся отношении и желании самих людей развиваться и не вредить другим.

Спектакль, задуманный Адалией, не был простым по своему содержанию. Он рассказывал о трагических событиях, произошедших с касанием облака, и о возрождении Острова после них. О преображениях, происходящих вокруг, о зелени, постепенно затопившей улицы Аркодона и крылатых помощниках, вернувшихся к людям. Адалия хотела показать, как развитие внутренних сил привносит благо во внешнюю жизнь, и ей это удалось!

– Получилось, – прошептала я, чувствуя, как губы расплываются в улыбке. – Посмотри на них.

Люди светились изнутри, вдохновленные и озаренные новым, более глубоким пониманием. Равнодушным не остался никто.

Финальный аккорд представления – возвращение атуков – был фееричным. Картинки-воспоминания детей, показанные с разных ракурсов и окрашенные детским восторгом и самой искренней, незамутненной радостью, пробудили в присутствующих ответную радость и зажгли сердца.

– Да. Она все смогла, – согласился Тей. – Будить сердца – ее призвание.

Поздравив дочь, мы почти сразу отправились в путь на материк. Тей крепко держал меня за руку, вливая уверенность и даря спокойствие. А я удивлялась, как легко дается мне этот полет. Видимо, пришло время побеждать страхи.

Актафий встретил нас тепло и приветливо, как делал это всегда. Видно было, что он действительно очень рад нам, но и печаль, таившаяся в глубине его глаз, не укрылась от меня.

– Что случилось, Учитель? – спросила я.

– Речь о Земле, – не стал он ходить вокруг да около. – Угроза катастрофы на ней как никогда высока.

Я посмотрела на Тея. Если Актафий вызвал нас, чтобы говорить о Земле, то вариант тут мог быть только один. Но готов ли к этому Тей?

Муж сжал мою ладонь и сказал мыслью:

«Я везде и всегда последую за тобой».

– Что требуется от нас? – спросил он вслух.

– Существам вашего уровня вибраций там сейчас будет особенно тяжело. И крайне мала вероятность того, что вы вернетесь на Алантаир. Вы должны это четко осознавать и не принимать поспешных решений, – сказал Учитель предельно серьезно и даже строго.

– Расскажите, – попросила я.

– Конечно, Женевьева, для этого я и позвал вас… Ситуация на планете критическая. Все может закончиться ее полным разрушением. Густую атмосферу Земли необходимо разрядить, чтобы не допустить взрыва. Для этого нужны проводники, приемники чистых лучей, готовые притягивать их из Вселенной. Открытые сердцем земляне способны впитывать светлые излучения, вносить изменения в жизнь и разряжать атмосферу совместными усилиями. Но им нужна помощь. Пробить брешь в той корке, что покрывает планету сейчас, сами они не в состоянии. Уже идет распределение таких восприимчивых людей по планете. Их направляют, подстраивают ситуации, чтобы они оказались там, где необходимо. Магниты в нужных местах были заложены давно. Не удивляйтесь, за Землей присматривали, сеяли зерна. Не все они дали всходы, но большая работа продолжается. Лучи Таира, которые сможете привнести вы, будут особенно полезны.

Я кивнула, принимая все сказанное. Не случайно я видела эти сны. Мы нужны там.

– Почему все это происходит, Учитель? Откуда столько тьмы?

– Пасть можно с любой высоты, Женевьева. Ты видела это и сама на примере несчастного Танкора. На Земле случилось еще худшее. Пал тот, кто отвечал за всю планету, и потянул свое дитя за собой. Зло необычайно и нетипично для миров изученной нами Вселенной. Земля едва ли не единственная планета, где произросло оно в таких масштабах. Им надо помочь, но тонко, не нарушая естественного хода вещей.

– Я связана с этой планетой, во мне течет ее кровь. Если Тей готов на эту жертву, я согласна покинуть Алантаир и отправиться туда.

– Это должно было случится, – неожиданно сказал Тей. – Не удивляйся, Женя, я всегда знал, что рано или поздно твоя планета позовет нас. Мы справимся. И они, – я поняла без пояснений, что он говорит о детях, – справятся тоже.

– Каждая планета на разных этапах своего развития находится под воздействием различных лучей. У Земли сейчас преобладает Зеленый, – добавил Учитель. – Именно влияние этого Луча необходимо для продвижения и развития ее человечества. Ваше присутствие сказалось бы особенно благотворно. Не говоря о том, что только носителям Зеленого Луча, такое погружение вообще по силам. Но помните, низкие токи крайне тяжки.

– Мы все поняли, Учитель, и готовы, – озвучила я единую нашу мысль. – Встретим ли мы там кого-то из уже действующих посланников?

– Да, вам помогут устроиться, но в дальнейшем вы будете жить одни. Со временем вы, вероятно, сможете ненадолго выходить к людям, но задерживаться в городах – никогда.

– Значит, горы? – улыбнулась я, вспоминая ярко-синие небеса, резковатый свет звезды по имени Солнце и виденные лишь на картинках и видео-записях заснеженные вершины. – Земля бывает очень красивой.

– Горы, подальше от крупных поселений, – подтвердил Учитель. – Вам придется жить отшельниками, чтобы не навредить ни себе, ни людям.

– Мы найдем подходящее место, – сказал Тей и тепло улыбнулся. Его не испугали обещанные трудности. Тей как истинный алантаирец был готов пожертвовать своим благополучием.

Я посмотрела в родные глаза мужа и неожиданно вспомнила того, о ком не вспоминала ни разу за последние годы.

– Темный, который преследовал меня на Земле, стоит ли его опасаться? – спросила я, чувствуя, как легкий ветерок, просачиваясь сквозь приоткрытое окно, холодит кожу. – Кем вообще могло быть существо, способное находить меня из жизни в жизнь? Как противостоять ему и таким, как он?

– Вступать в прямое противостояние с приспешниками тьмы не будет вашей задачей. Я полагаю, тот, о ком ты говоришь, видел потенциал силы в тебе. Огромной по меркам землян. Стремление не позволить тебе осознать эту силу – вполне закономерно. Зло всегда противодействует свету. Но помимо этого он возжелал склонить тебя на сторону тьмы. Оторванная от привычного окружения и понимания того, кто ты есть, ты была уязвима. Но они не учли, что в отрыве от Источника, изменившая свой полюс сила будет ограничена, а питать тьму Источник не сможет.

– То есть они все равно ничего не добились бы?

– Этого я знать не могу. Возможно, они нашли бы применение и темным твоим проявлениям, но далеко не в том масштабе, на который, вероятно, рассчитывали. Ты сумела уберечь себя от такой участи. Уже тогда ты выбрала другой путь, Женевьева. И сейчас ни один из них не сможет подобраться к тебе. Они даже подойти близко не смогут. Опосредованные попытки воздействия возможны и даже неизбежны, но прямые – крайне маловероятны.

– Спасибо, Учитель. Мы справимся.

– Знаю, Женевьева, знаю.

Мы решили не медлить и условились покинуть Алантаир через неделю. Ниртон, несколько ошарашенный известием, принял приглашение погостить это время на Острове.

Неделю мы провели в кругу семьи и друзей. Мы успели порадоваться тому, какой чудесной девушкой оказалась Куалин, и погрустить о том, что не увидим их с Ниртоном детей. Но радость перевесила. За них мы могли быть спокойны. Тяжелее далось прощание с дочерью. Я никогда надолго не расставались с ней, и понимание того, что придется оставить ее, едва не изменило моего решения лететь на Землю. Мне самой когда-то было так плохо без матери, что сердце сжималось от одной мысли о том, что я обреку дочь на такие же страдания. Однако мудрая Адалия, видя мое состояние, первой начала этот разговор. Она не только отпустила, но и призвала исполнить миссию Стража до конца. А еще напомнила самое важное: когда люди живут в сердцах друг друга, никакие расстояния и преграды не в силах разделить их.

В день перед отправлением нас ожидал сюрприз: прилетели сразу все двенадцать Стражей. Мы виделись с друзьями очень редко, и тем приятнее было сделать это сейчас.

Мы уходили, но знали, что вернемся. Не в этой, так в другой жизни. Алантаир и любящие сердца будут ждать нас.

Уже взлетая в капсуле, уносящей нас к кораблю, я увидела Игошку. Он посылал нам свое приветствие и пожелание доброго пути. В этот момент некогда самый обычный земной конь напомнил мне меня саму: так сильно он изменился. Теперь и у него была семья. Крылатые кони могучей стеной стояли за его спиной.

***

– И все-таки она прекрасна, – прошептала я, когда маленький голубой шарик появился в поле нашего зрения. Он встречал обманчивым покоем и безмолвием. Я знала, что приземлившись, мы окунемся в совсем другую атмосферу, но сейчас вспоминала не тьму и одиночество, от которых бежала, а женщину, связанную со мною прочной нитью. Сердце мое уже проснулось, и сейчас любовь к матери будила иную. Любовь к целой планете и всем ее обитателям. Эта любовь, маленькая и хрупкая, полилась туда, смешиваясь в пути со всей той любовью, что накопилась в пространстве. Она превращалась в мощные безбрежные потоки и устремлялась на Землю. Пусть всем людям будет хорошо. Пусть каждый найдет то, что ищет.