Подари мне лошадку

Глава 2

— У вас нет денег.

— Что?!

— Повторяю, Фалькон, у вас просто нет денег, чтобы вручить вексель какой-то девице с улицы.

— Поосторожней с выражениями, Аарон. Мара Эйнсворт — леди.

— Мои извинения. Но это совершенно не меняет положения дел.

— И как же обстоят мои дела? — поинтересовался Фалькон.

— Грубо говоря, вы спустили состояние деда, и все это за каких-нибудь пять лет.

Фалькон не поверил своим ушам. Он перестал вышагивать по толстому ковру, устилавшему пол, и опустился на сиденье из хрома и кожи, каких было много в этом фешенебельном офисе.

— Я полагаю, вы шутите?

— Хотелось бы, чтобы это было шуткой.

— Но почему вы не предупредили меня раньше?

— Я вас предупреждал.

Фалькон вспомнил, что пару раз Аарон действительно остерегал его от каких-то рискованных вложений. Потом пошли машины, вечеринки, туры в Европу, подарки подружкам. Он и представить не мог, что потратил столько денег всего лишь за пять лет.

— Сколько же у меня осталось? — спросил он Аарона, все еще не в состоянии прийти в себя от этого неожиданного известия.

— Ровно столько, чтобы поддерживать «Би-Бар» на плаву — если, конечно, не запускать дела на ранчо и уделять ему достаточно внимания. Но недостаточно, чтобы одалживать тысячи долларов какой-то девице.

— Леди, — поправил Фалькон. — Мара — леди.

— Леди, — согласился Аарон.

Фалькон уронил голову на руки. Он всегда мог обратиться за помощью к семье: его родители, братья и сестра не отказали бы ему в критической ситуации. К тому же у него имелись еще тетя и двое дядюшек. Но он был не в силах признаться кому-нибудь из них в растрате наследства. Никогда он не оказывался в столь унизительном положении. Как ему посмотреть в глаза отцу, которого он так подвел? Мать станет скрывать огорчение, ведь она знает, как может быть суров отец с теми, кто причиняет ей боль, особенно если это их собственные дети.

Фалькон был средним из «трех птенцов» Уайтлоу, известных под этим именем в окрестностях «Ястребиного гнезда», ранчо на северо-западе Техаса, где они выросли. Отец Фалькона, Гарт, был человеком строгих правил, требовавшим честности, ответственности и взаимовыручки от сыновей и дочери. Но Гарт Уайтлоу слишком туго натянул поводья, и все трое — Фалькон, его старший брат Закарий и младшая сестра Коллин — взбунтовались.

Они заключили тайный союз «Тройка бесстрашных» и всегда поддерживали и покрывали друг друга, если их ловили на каких-нибудь шалостях. Не то чтобы они совершали что-то предосудительное, но они были упрямые, неуправляемые — все трое, и им приходилось проявлять немалое мужество, чтобы выбраться из тех отчаянных ситуаций, в которые они без конца попадали.

Их проступки нещадно наказывались, но они оставались такими же отважными и неугомонными. Фалькон и в детстве был столь же неукротим и дик, как его предки команчи. Годы совсем его не изменили. В свои тридцать он был одиноким волком, не желавшим ни с кем и ни с чем себя связывать.

Его брат и сестра также не определились в жизни. Сестра Коллин, черноволосая, кареглазая бунтарка, расстраивала все попытки своего отца устроить ее личную жизнь, дважды принимая предложения руки против его воли — и расстроив обе помолвки, когда, как и предсказывал ее отец, женихи оказывались скотами и хамами. Зак, с волосами черными как смоль и прекрасными, загадочными глазами, стал затворником, упорно избегавшим женщин.

Благодаря союзу «Тройка бесстрашных» Фалькону часто удавалось избежать последствий своих дурацких выходок. Что же удивительного, что он так беспечно и безответственно обошелся со своим наследством? Но на этот раз ему и в голову не приходило разделить свои трудности с Заком и Коллин. Возможно, настало время принимать самостоятельные решения. Наконец он должен повести себя как надежный, положительный, достойный доверия человек, какого пытались вырастить из него родители.

— Но что-нибудь мы можем сделать для Мары и Сюзанны? — спросил Фалькон человека, сидящего за столом напротив него.

Аарон жевал карандаш — дурная привычка, которую выдавали желтоватые следы на зубах.

— Есть один выход.

Фалькон подождал ответа, но Аарон хранил молчание. Тогда Фалькон переспросил:

— И что же это за выход?

— Вы можете на ней жениться.

— Что?! — Фалькон подскочил на месте и оперся ладонями о мраморную крышку стола. — И что это даст? — спросил он, угрожающе придвигаясь к собеседнику.

— Благодаря таланту вашего бухгалтера у вас есть блестящий план спасения. Видите ли, страховая компания хочет, чтобы ферма обеспечивала медицинское страхование работникам вашего ранчо. Поэтому у меня была возможность оговорить особое условие в контракте, которое позволяет вам застраховать ваших иждивенцев, как только они у вас появятся — в данном случае после женитьбы.

— Это невероятно. Аарон улыбнулся:

— Я думал так же, когда вписывал этот пункт в соглашение со страховой компанией. Но вы можете жениться на Маре Эйнсворт, и вам выплатят сто процентов затрат на лечение Сюзанны по этой страховке на следующий же день.

— Я должен подумать, — сказал Фалькон, вставая и направляясь к двери. Взявшись за ручку, он на секунду повернулся к Аарону:

— Вы уверены, что это единственный способ помочь им?

Аарон пожал плечами:

— Вы можете в любой момент продать «Би-Бар» и отдать ей вырученные деньги. Фалькон состроил гримасу:

— Не говорите глупостей.

— Я просто был откровенен с вами, — парировал Аарон. — Ваши возможности ограничены, Фалькон. Дайте мне знать, когда примете решение.

Когда Фалькон выходил из офиса, у него звенело в ушах. В нем боролись самые разнообразные чувства, не последним из которых был стыд. Что скажут его родители, особенно мать, когда узнают, как непростительно он обошелся с наследством деда? И какими глазами он будет смотреть на Мару, когда она узнает правду? Пять лет беспутной жизни уничтожили почти все его состояние. И что станет с Марой и Сюзанной, если он не найдет им необходимую сумму?

Ты можешь жениться на ней.

Как он может жениться на женщине, которая его презирает? Женщине, которая никогда не простит ему, что стала вдовой? Женщине, которая шарахается от его прикосновения?

К несчастью, у него нет выбора. Так получилось, что выбора нет и у нее. Они оба поставлены перед необходимостью. Это будет один из тех браков по расчету, когда людей объединяет общее имя и общий дом — и ничего больше.

Ужасно!

Но ведь на время. Пока Сюзанна в опасности. Как только минует кризис, все будет кончено. И все это время он будет находиться рядом с Марой, не смея прикоснуться к ней.

Фалькон не стал терять время и задерживаться на мысли, почему мог не сработать мароновский план. Он запрыгнул в свой «порше» и на всей скорости помчался по адресу, который он успел прочитать на клочке бумаги перед тем, как разорвать его.

Он нашел ее дом на тенистой улице в тихом, старинном районе Далласа. Улица состояла из деревянных двухэтажных домов с большими крытыми крылечками. Один дом был обнесен беленым частоколом. Как оказалось, именно в нем и жила Мара Эйнсворт.

Машины он не заметил — наверное, Мары не было дома, но он все-таки постучал.

Мара открыла дверь. На ней были коротко обрезанные джинсы и далласская футболка. Она была босиком и без лифчика — он заметил, как заострились ее соски, стоило ей взглянуть на него.

Он притягивал ее, но в то же время был ненавистен ей. Чистой воды безумие! Он боролся с влечением к ней, зная, что это ни к чему не приведет. Но ему-то было ясно, что мощное взаимное притяжение между ними никуда не делось.

— Привет, — наконец выдавил он.

— Ах, это вы. Я приняла вас за свою соседку Салли.

Конечно, он не Салли. Фалькон немного постоял на крыльце, ожидая, что она пригласит его в дом. Она не двигалась, поэтому он последовал ее примеру и вошел без приглашения. Дверь за ним захлопнулась.

— Где Сюзанна? — спросил он, потому что девочка не появлялась.

— Она все еще в больнице.

— О-о!

Фалькон окинул комнату критическим взглядом, желая отыскать в ней что-нибудь, что оттолкнуло бы его так же, как он отталкивал Мару. Гостиная была выдержана в спокойных, неярких тонах. Линии простые, современные, приятные взгляду. Мара, видно, любила зелень, потому что комната была настоящим садом. Кушетка была завалена пухлыми подушками, и уютное кресло так и приглашало опуститься в него.

Но Фалькон не мог себе этого позволить. После всего, что он ей наговорил, она могла запросто вышвырнуть его за дверь. Он повернулся, чтобы видеть ее лицо.

Мара стояла, прислонившись к двери, в точности как он в день ее посещения, но в ее позе не было и тени расслабленности.

— Я не принес вам чек, — сказал он. Она прикусила нижнюю губу — Вы передумали помогать нам?

— Нет, я не передумал, — раздраженно возразил он. — У меня нет денег. Она недоверчиво фыркнула:

— Вы хотите сказать, у вас нет денег, чтобы одолжить их мне.

Он заметался по комнате, точно тигр в клетке.

— Я сказал именно то, что хотел сказать: у меня нет денег.

Он остановился у камина спиной к ней, опершись обеими руками о каминную полку.

— Похоже, я за пять лет спустил большую часть наследства, и теперь моих денег хватит лишь на то, чтобы поддерживать «Би-Бар» на плаву.

— Жаль, — ответила она.

Он вздрогнул, глаза его вспыхнули.

— Я не нуждаюсь в вашей жалости.

— Мне жаль не вас, — возразила она.

Да, в ее глазах не было жалости — это было разочарование. И отвращение. Где-то глубоко внутри разгоралась ярость — какого черта он должен это терпеть!

На нем не было вины, он не убивал Гранта Эйнсворта. Почему он должен чувствовать ответственность за судьбу его жены и ребенка?

Если бы не эта история, никому не было бы дела до того, как он обошелся со своими деньгами.

— Вы могли бы сообщить мне все это по телефону, — заметила Мара. — Зачем было беспокоиться и приходить сюда?

— Хотя я не в состоянии дать вам деньги, как обещал, есть другой способ помочь вам.

Надежда засветилась в ее глазах, распустившись как редкий, прекрасный цветок. Фалькон со страхом подумал, какое разочарование постигнет ее, когда он скажет ей то, что должен сказать.

— Если вы выйдете за меня замуж, — гробовым голосом объявил он, — Сюзанна получит мою медицинскую страховку на следующий день после того, как мы подпишем брачный контракт.

— Что?

Ему показалось, что она вот-вот упадет в обморок, и он сделал шаг, чтобы поддержать ее. Но Мара отпрянула.

— Я не понимаю, — сказала она.

— Мне кажется, я высказался достаточно ясно, — грубо ответил он. — Деньги по моему страховому полису будут выплачены любому из моих иждивенцев, даже если причина выплаты существовала до того, как иждивенец стал являться таковым. Если вы выйдете за меня замуж, моя страховка обеспечит лечение Сюзанны.

— Выйти за вас замуж?

— Да, черт возьми, выйти за меня! И нечего говорить об этом таким страшным голосом.

— Я… я… просто удивлена.

Мара тяжело опустилась в кресло:

— Я не думала снова выходить замуж.

— В особенности за такого, как я, — докончил за нее Фалькон. Она нахмурила брови:

— Я не знаю, что вам ответить.

— Ответьте «да».

Их взгляды встретились, и он увидел смятение в ее глазах. Фалькон понимал, что должен оставить ей шанс отказаться. Тогда он вышел бы из игры, и все трудности ей пришлось бы преодолевать самой. Но правда была в том, что Фалькон чувствовал потребность быть причастным к ее спасению, ему хотелось оправдаться в ее глазах, завоевать ее уважение, доказать ей, что он не такое ничтожество, как она думает.

— Это будет фиктивный брак, — сказал он. — Нам, конечно, придется жить вместе, но мы что-нибудь придумаем.

— Я не хочу бросать свой дом.

— Но это же только дом, — возразил Фалькон.

— Нет, для меня он значит гораздо больше, — сказала Мара, и глаза ее вспыхнули негодованием. — Это мое родное место, здесь все мои друзья. Я не могу его потерять…

И она прикусила губу, чтобы не выдать Фалькону свою трагедию, страх, что она может потерять и Сюзанну!

Он видел, что из глаз ее вот-вот брызнут слезы. Он понимал, что Мара готова вновь оттолкнуть его, но он все равно должен как-то утешить ее. Он поднял ее с кресла и прижал к себе. К его удивлению, она обняла его за пояс, положила голову ему на грудь и разрыдалась. Фалькон крепче сжал ее плечи и зашептал слова утешения. Неизвестно, сколько они так простояли, но, когда Мара наконец перестала плакать, Фалькон одной рукой гладил ее волосы, а другой все крепче обнимал ее. Он чувствовал комок в горле, сердце ныло, он отдал бы все на свете, чтобы быть достойным ее. Но слишком поздно. Он вел беспутную жизнь, потакая любой своей прихоти, и теперь, если два остальных члена «Тройки бесстрашных» не придут на помощь своему брату, ему придется расхлебывать последствия собственного безрассудства.

Он почувствовал, что Мара пришла в себя — она не пыталась вырваться, но тело ее напряглось, и Фалькон понял, что если он ее не отпустит сейчас же, то она вырвется.

— Выходи за меня, — прошептал он. — Ради Сюзанны! Я обещаю, ты не будешь ничем стеснена в моем доме. Выходи за меня замуж.

Она тяжело и прерывисто вздохнула, словно всхлипнула, тут же зажав рот ладонью. Потом опустила руки и подняла к нему заплаканное лицо.

— Да, — сказала она осипшим голосом. — Ладно.

Она сделала шаг назад, и Фалькон был вынужден отпустить ее.

— Я достану лицензию, — сказал он, — тебе нужно будет сделать анализ крови…

— Ладно. Когда?

— Ну, как можно скорее, ты так не думаешь?

Лицо у Мары осунулась, глаза покраснели от слез, но она бесстрашно взглянула на Фалькона и сказала:

— Ты мне сообщишь куда и когда, и я приду. Этот вынужденный переход на «ты» взволновал Фалькона.

— Я помогу тебе перевезти вещи…

— Я оставлю в доме все как есть, — сказала она твердо, — это мой дом и дом Сюзанны. Когда эта комедия с… замужеством закончится, — Мара подавила слезы, — и Сюзанна выздоровеет, мы вернемся сюда. А теперь уйди, пожалуйста. Я не могу тебя больше видеть.

Фалькон отступил к двери, не в силах оторвать от нее глаз. Мара его ненавидит, а он собирается на ней жениться! Но ему придется принести ей эту жертву! И все же, захлопнув за собой дверь, Фалькон почувствовал, что близок к отчаянию.

Как, черт возьми, они переживут этот год?!