Подари мне лошадку

Глава 4

Фалькон был женат уже две недели. Сюзанна продолжала проходить курс химиотерапии. Для него это было поводом постоянно находиться дома: когда бы Мара с дочкой ни возвращались, Фалькон встречал их, брал девочку на руки и нес ее в спальню. Свой «порше» он сменил на автофургон, чтобы Маре было удобнее возить Сюзанну в больницу. Пока Мара стелила постель, он держал на руках это хрупкое существо, а потом бережно укладывал и укрывал одеялом.

Ему было все труднее и труднее улыбаться Сюзанне, он делал огромное внутреннее усилие, чтобы сохранять жизнерадостность. Мара ходила подавленная, глаза ее потускнели, в них застыла тревога. Это вряд ли шло Сюзанне на пользу.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил Фалькон девочку. Он сразу же пожалел о своих словах, но, к его удивлению, Сюзанна подняла руки вверх и помахала ими как крыльями.

— Так себе, — ответила она.

— Зачем спрашивать, ты же знаешь, что она больна, — строго осадила его Мара.

— Сегодня больна, а завтра уже нет. Правда, Сюзанна?

Он хотел убрать челку с ее лба, и пучок волос остался у него в руке. Раскрытыми от ужаса глазами Фалькон смотрел на Мару, но не нашел успокоения. Она была так же потрясена, как и он. Фалькон попытался спрятать волосы, но Сюзанна заметила это, взяла их в руки и стала рассматривать.

— У меня волосы выпадают, — спокойно сказала она.

— Похоже на то, — согласился Фалькон.

— Доктор Сортино говорит, что это хороший знак. Значит, лекарство помогает, — объяснила она. — Я хочу красную шляпку, такую же, как у моей новой подружки Пэтси. Хорошо?

— Да, солнышко. Мы с мамой обязательно купим тебе шляпку.

Фалькон хотел было поиграть с локоном, упавшим на щеку Сюзанны, но вовремя отдернул руку. Что, если локон тоже останется у него в руке? Сюзанну, похоже, это не беспокоило, но Фалькон все еще не мог прийти в себя.

Он укрыл Сюзанну одеялом и наклонился, чтобы поцеловать ее в лоб. И тут понял, что, если химиотерапия не поможет, он просто сойдет с ума. Фалькон уже начал читать о пересадке костного мозга. Это была мучительная операция, для которой трудно было найти доноров. Кроме того, лечение не всегда оказывалось эффективным. Статистика была малообнадеживающая. Он даже представить себе не мог, как Сюзанна перенесет это, если она так страдает от индуктивной терапии.

Когда он поднялся, Мара уже вышла из комнаты. Это было на нее не похоже. Обычно она оставалась, чтобы почитать Сюзанне вслух после его ухода.

— Интересно, где мама? — сказал Фалькон.

— Только что вышла, — сообщила Сюзанна. — Опять плачет.

— Опять?

— Она думает, я не знаю, но я уже видела, как она плачет, много раз. Мама думает, я умру. А ты как думаешь?

Фалькон был потрясен ее непосредственностью. Он хотел ответить: «Конечно, нет!», но это было бы нечестно. С другой стороны, разве нужно восьмилетнему ребенку знать, что у него не так уж много шансов остаться в живых?

Это Маре следует отвечать на такие вопросы, подумал он.

— А как это — умереть? — спросила Сюзанна, прежде чем он успел что-то сказать. Фалькон горько усмехнулся.

— Ты задаешь слишком трудные вопросы, кисонька. Я и не знаю, что ответить. Лучше выздоравливай побыстрей.

Сюзанна наморщила нос.

— Ты не ответил на мой первый вопрос. Я правда умру?

— Нет, радость моя. Ты выздоровеешь. — Это был единственный ответ, который мог дать ей Фалькон. — Но тебе нужно отдыхать и беречь себя.

Фалькон удивился, что Сюзанна так легко поверила ему. Она закрыла глаза и опустила голову на подушку.

— Скажи маме, это ничего, что она плачет. Я понимаю.

У Фалькона защемило сердце.

— Я скажу ей, — с трудом выдавил он и как можно быстрее вышел из комнаты, закрыв за собой дверь.

Ему не пришлось долго искать Мару. Она стояла здесь, за стеной, со скрещенными на груди руками, с опущенной головой.

— Ты все слышала? — спросил он тихо. Она взглянула на него и кивнула, глаза ее налились слезами, одна из них медленно поползла по щеке.

— Я не знал, что сказать, — признался он.

— Ты ответил как раз так, как нужно.

— Я солгал.

— Это не ложь! Она будет жить! — страстно возразила Мара.

Фалькон положил руку ей на плечо и повел в спальню.

— Сюзанна может нас услышать, — предостерег он.

Мара отдернула плечо и, вместо того чтобы идти в спальню, устремилась вниз по лестнице.

— Там мы сможем спокойно поговорить. Фалькон последовал за ней. Хотя эти две недели брака не были легкими, до сих пор им с Марой удавалось сохранять цивилизованные отношения. Теперь у него появилось ощущение, что перемирию пришел конец.

На кухне Мара нашла стакан и кусочек льда и налила себе чаю. Она выпила половину и вытерла губы тыльной стороной ладони.

— Давай покончим с этим раз и навсегда.

— Я не собираюсь воевать с тобой, — сказал Фалькон.

Мару переполняло скрытое возбуждение; не реализованное, оно грозило взрывом. Она стукнула стаканом по столу.

— Тебе, наверное, не хватает этих твоих ночных гуляний… с женщинами…

— Не начинай, — предостерегающе ответил Фалькон. Он взял ее за плечи и встряхнул. — Я понимаю, что ты сильно нервничаешь из-за Сюзанны, но это не повод срывать раздражение на мне.

Мара неподвижно смотрела на Фалькона, ошеломленная неопровержимостью его доводов. Каждое утро она просыпалась в смятении и страхе, мешавших ей нормально жить в течение дня. Мысль о том, как вести себя с Фальконом, сводила ее с ума. Действительно, она презирала его безответственность, привычку полагаться на авось. Но вряд ли она перенесла бы эти две недели кошмара, если бы не его улыбка, легкие поддразнивания, невинная лесть. А еще столько недель впереди!

Мара подняла глаза, и он прочитал в них раскаяние.

— Прости меня, — прошептала она. Ее губы дрожали, влажные глаза излучали трепетный свет. Фалькон больше не думал, он действовал под влиянием импульса. Его рот оказался на уровне ее рта, их губы слились в страстном поцелуе. Он чувствовал, как под его прикосновениями налились ее груди, услышал ее стон.

Руки Мары скользили по его спине. Ей хотелось заглушить боль, скопившуюся глубоко внутри в ее душе, хотелось раствориться в нем, стать с ним единым целым, новым существом, более сильным, способным противостоять ужасной неуверенности в будущем.

— Фалькон, — молила она срывающимся голосом. — Пожалуйста, Фалькон.

Фалькон схватил ее на руки и понес в спальню. Ногой он захлопнул дверь, опустил Мару на кровать и завладел ее губами.

— Ты предохраняешься? — спросил он. Было бы жестоко вмешивать в этот кошмар невинное дитя. Позже, если все будет складываться нормально, можно будет подумать о втором ребенке. Но не сейчас. Он ждал ответа, еле сдерживая мучительное желание. Мара судорожно кивнула.

— Быстрее, — бормотала она. — Прошу тебя, быстрее.

Ей не терпелось коснуться горячей кожи Фалькона, ощутить его мужскую силу. Она расстегнула его рубашку и обнажила плечи, впиваясь ртом в упругие мускулы, впитывая в себя вкус и запах его тела. Она услышала звук расстегивающейся молнии и почувствовала, как он стягивает с нее джинсы и колготки.

Теперь ее тело было полностью доступно для ласк. Она вся извивалась и вздрагивала от возбуждения, которое становилось непереносимым.

Зубы ее впились в его плечо, но она совершенно не сознавала этого, зная только, что она его хочет, что он нужен ей прямо сейчас.

Она принялась страстно ласкать выпуклость под его джинсами, и он застонал, как раненый зверь. В нетерпении он лишь слегка приспустил джинсы вместе с трусами.

Еще секунда, и она содрогнулась от наслаждения, почувствовав, как его тяжелая горячая плоть вошла в нее.

Бедра Мары приподнимались в такт его движениям, она отыскала ртом его рот. Ее тело стало содрогаться в конвульсиях, она задыхалась, стараясь принять его как можно глубже, оставляя следы ногтей на его лопатках, сжимая его ногами и не отпуская до тех пор, пока все не кончилось.

Мара чувствовала, как слезы проступают сквозь плотно закрытые веки. Она лежала совершенно расслабленная, пытаясь восстановить дыхание, не в силах шевельнуться.

Торжествующая и до смерти перепуганная.

Что она натворила? Мара яростно оттолкнула Фалькона, и тот перевернулся на спину. Из груди его вырвался глубокий вздох удовлетворения. А она нервно ползала по кровати, натягивая на себя нижнее белье и джинсы, которые болтались у нее на коленках. Потом стала искать блузку, одной рукой прикрывая грудь.

— Куда ты так торопишься? — удивился Фалькон.

— Я… мне нужно выбраться отсюда. Фалькон сбросил наполовину спущенные джинсы на пол. Только тут Мара поняла, что они не в состоянии были даже раздеться, так сильна была их страсть. Она бросила взгляд на Фалькона — и тут же пожалела об этом: такой самодовольный у него был вид. Впрочем, чего же от него ожидать? Она ведь сама набросилась на него. Что же ему оставалось? О чем она только думала? Занималась любовью — нет, нет, занималась сексом с человеком, которого презирает.

Она искала утешения, и он охотно предложил его. Скотина, грубиян, похотливый кобель.

— Нечего меня разглядывать, — огрызнулась она, отыскав блузку. Фалькон засмеялся. Она смерила его презрительным взглядом:

— Что за смех?

— Смотрю на тебя. И не делай вид, что ничего не произошло.

— Ничего не произошло!

Мара повернулась и вышла из комнаты. В последний момент она еле сдержалась, чтобы не хлопнуть дверью. Но покой Сюзанны был ей дороже всего на свете.

Поднимаясь по лестнице, Мара с ожесточением стукнула кулаком по перилам:

— Как я могла это допустить? Идиотка! Кажется, я окончательно тронулась.

В то же время она не могла не признать, что никогда не испытывала ничего подобного в постели с мужчиной. Она так до конца и не понимала, что же все-таки произошло. Самое ужасное для нее заключалось в том, что вряд ли она сможет сопротивляться Фалькону, если он решится на повторный шаг.

Пора пересмотреть ее отношения с Фальконом Уайтлоу. Может, если вглядеться внимательнее, можно найти в нем такие качества, которые оправдают ее поведение.

Прошло уже три томительных недели, с тех пор как Фалькон занимался любовью со своей женой. Она бросала на него косые взгляды каждый раз, когда он оказывался поблизости, словно боялась, что он вот-вот набросится на нее и потащит в спальню. Но Фалькон даже не делал попыток подойти к ней. При одном взгляде на нее было ясно, что она даст суровый отпор малейшему поползновению с его стороны. Ему ничего не оставалось, как ждать, когда она сама сделает первый шаг.

Но ему необходимо было поделиться с кем-нибудь своими переживаниями. Может ли, в самом деле, человек так сильно хотеть женщину, которая шарахается в сторону, едва завидев его? А ведь он не переставал надеяться, что когда-нибудь Мара простит его — и себя — и их брак перестанет быть фикцией. Бесконечными размышлениями на эту тему Фалькон чуть не довел себя до сумасшествия, но так и не нашел ответа на мучившие его вопросы. В конце концов он решил встретиться со своим братом Заком, чтобы обсудить с ним эту проблему. Зак был самым близким ему человеком, к которому он обращался каждый раз, когда ему требовалось дружеское участие.

Расстаться с Марой и Сюзанной даже на пару дней, чтобы посетить «Ястребиное гнездо», Фалькон был не в состоянии. Поэтому он пригласил Зака к себе в Даллас.

— Как дела? — спросил Зак.

— Я женился, — признался Фалькон. На том конце трубки помолчали:

— Кто эта женщина?

— Ты ее не знаешь. У нее больная дочь. Были причины… Послушай, это не телефонный разговор. Ты можешь приехать?

— Я буду сегодня вечером.

У Зака был собственный самолет, так что — никаких проблем! Братья договорились встретиться в Международном аэропорту Далласа.

Фалькон понимал, что до поры до времени не стоит представлять жену и брата друг другу. Поэтому он повез Зака ужинать в город.

— Что думает твоя жена по поводу того, где ты проводишь вечер? осведомился Зак, отложив в сторону меню.

— Мы с Марой не отчитываемся друг перед другом.

Зак недоверчиво приподнял брови:

— Но ты же все-таки женат, братишка.

— Ну, у меня… трудности, — признался Фалькон.

— Какие?

Оказалось достаточно сложным растолковать Заку, что брак этот фиктивный. Зак не скрыл недоумения:

— Никогда не слышал о более идиотской причине для женитьбы. Тебе нужно было взять деньги у меня. Или у отца.

Глаза Зака сузились, и Фалькон почувствовал себя неловко под его проницательным взглядом.

— Не верю я, что ты женился на этой женщине только для того, чтобы помочь ей. Ты влюблен в нее, так ведь?

Фалькон вспыхнул. Рассказать ему все?

— Да, я к ней неравнодушен, — признался он.

Ему не хотелось произносить слово «любовь», хотя то, что они испытывали, сильно смахивало на нее. Но только дурак может признаться, что любит, в такой ситуации.

— К несчастью, она меня не переносит, — сказал он Заку. Зак присвистнул:

— Плохи дела. И никакой надежды, что она переменится?

— Есть, небольшая. — Фалькон изо всех сил старался выглядеть беззаботным.

— Так зачем, собственно, ты мне позвонил?

— Наверное, мне хотелось убедиться, что я не круглый идиот, — буркнул Фалькон. Зак рассмеялся:

— Ты ей ничем не обязан. Как только ребенок поправится, вы сможете развестись, и ты быстро ее забудешь.

Губы Фалькона дрогнули.

— Я не собираюсь забывать ее. А ребенка зовут Сюзанна.

— Ого, у братишки прорезались острые зубки. Если ты так решительно настроен, то почему ничего не предпринимаешь?

— Что, по-твоему, я должен предпринять?

— Добивайся ее, завоюй ее любовь, пусть ваш брак станет реальностью.

— Но как? — голос Фалькона звучал жалобно.

Зак глотнул немного виски:

— У меня есть предложение. Не знаю, правда, придется ли оно тебе по вкусу.

— Я не вижу выхода. Что ты предлагаешь?

— Поставь ей ультиматум.

— Что-о?

— Скажи ей, что ты не можешь превратиться в евнуха на столь продолжительный срок и, если она не хочет, чтобы ты заводил романы на стороне, пусть исполняет свои супружеские обязанности.

Фалькон покраснел:

— Я не могу требовать от нее этого.

— Но почему?

— Это не было условием договора.

— И что же?

— Ты-то можешь позволить себе быть черствым, бессердечным негодяем. Фалькону вдруг стало жаль женщин, влюблявшихся в его брата.

Зак пожал плечами:

— Ты спрашивал моего совета, я его дал. Но ты волен поступать по собственному усмотрению.

Может быть, думал про себя Фалькон, нечестно требовать от Мары супружеских отношений, а что, если просто предложить ей спать вместе? Их единственный сексуальный опыт показал, что они прекрасно подходят друг другу. Этого недостаточно для прочных отношений, но с чего-то ведь нужно начать.

— Спасибо, что приехал, Зак, — сказал Фалькон.

— Ерунда. Когда же я увижу идеал?

— Не в этот раз, — предупредил Фалькон. Ему не хотелось, чтобы Зак видел, как Мара от него шарахается. Одно дело — посвятить старшего брата в свои проблемы, и совсем другое — превратить его в непосредственного свидетеля. Если лечение Сюзанны пройдет удачно, мы сможем приехать на наш семейный пикник в День труда.

— Очень надеюсь вас увидеть. Зак бросил салфетку на чистую, нетронутую тарелку.

— Если мы закончили, — он усмехнулся, — я сегодня же возвращаюсь в «Ястребиное гнездо». Возьму такси до аэропорта. А тебе, думаю, лучше ехать домой.

Фалькон поднялся и пожал брату руку:

— До встречи, Зак. Я, пожалуй, последую твоему совету.

Он делал это не потому, что Мара стала бы беспокоиться за него. Не так уж она к нему расположена. Ему нужно было пожелать спокойной ночи Сюзанне, прежде чем она ляжет спать.

— Подумай о том, что я сказал. — Слова Зака вывели его из задумчивости.

К черту! Фалькону больше нечего обдумывать.