Подарок для Темного

Глава 8. Леди Лаэль

Это была Черная королева.

Именно она собственной персоной предстала передо мной в том же драном зелено-черном платье, с распущенными кудрями и звериным нравом в глазах. Эта женщина буквально мерцала магическим фоном. Я нутром чувствовала переполнявшую ее силу. Она щелчком пальцев могла одолеть любого, но предпочитала равный бой. Вместе с другими прибыла на отбор, а не решила вопрос слияния двух могущественных кланов где-то тайком, под покровом ночи.

— Мы перешли на «ты»? — Она изогнула губы в ироничной улыбке.

Черная королева обладала воистину притягательной и опасной красотой. Она и сама могла бы побороться за сердце темного лорда, но скорее всего, уже давно не девственница, и ей это совсем не интересно.

— Да, еще в зале, — напомнила я момент, когда она довольно-таки фамильярно ткнула меня в мой запах. Я даже опустила нос принюхаться: вдруг не смыла с себя вонь от канализации. Напрасно. Я очень даже приятно пахла цветочным мылом. А сейчас еще и парфюмом Линдала Кассергена.

Обойдя качели, ведьма обхватила канат длинными, ровными пальцами, блеснув острыми коготками в ночи, и проговорила:

— Расскажи мне о своем сопровождающем. Об Эгорте Лигэллоу.

И хотя находиться наедине с убийцей было совсем не безопасно, меня не парализовало от страха. Хотела бы Черная королева мне навредить, не устраивала бы эту встречу. И без лукавства, она была моей должницей. Ведь благодаря мне ее ведьмы попали на отбор.

— Похоже, это единственный способ узнать о нем получше, раз ты выбрала его, — хмыкнула я, скрестив руки на груди.

Еще в поезде успела узнать из колдовских книг, что такими жестами можно закрыться от ведьм. Они не залезут в мысли и не сцедят энергию, если скрестить руки или ноги. Но с ногами было бы проще в сидячем положении.

Черная королева усмехнулась, догадавшись, зачем я это сделала.

— Есть масса способов узнать о парне, но волнуешь-то его ты.

— Ошибаешься. У Эгорта есть возлюбленная! — выпалила я и тут же прикусила язык. Закрыла мысли, но понесла все тайны языком. Хороша, ведьмочка!

— Верно, его сердце занято. Целиком и полностью. Тобой.

Я была в шоке. Вовсе не от ее проницательных способностей, а от наглости. Она убила его мать, лишив его родительской любви, и теперь с абсолютным спокойствием плела паутину интриг вокруг него самого.

— Чего ты хочешь? — прямо спросила я, хотя задать следовало бы совсем другой вопрос — почему ее вообще беспокоит Эгорт! Неужели кармы боится? Или смертушку свою в нем увидела?

— Уговори его вернуться в Кхбит Табхан. Он прислушается к тебе, если все сделаешь правильно. Ему здесь не место. Опасно. И рано. Он еще не готов.

— Так, минуточку! — Я сделала тормозящий ее жест рукой. — С какой стати ему отправляться в Кхбит Табхан? Эгорт не табханец. Он простой работяга с фермы моего отца — Наала Фашараша. Ты, видимо, так стара, что начала путать людей и приняла его за кого-то другого.

Червячок внутри меня все же зашевелился. Черная королева знала о его связи с Кхбит Табхан. Сердце гулко застучало с двойной скоростью, и к щекам прилил жар. Я опасливо покосилась на свадебный дом, где веселый бал был в самом разгаре, и поняла, как опрометчиво поступила, бросившись на эту встречу. Повела себя глупо, безответственно! Я рисковала не только собой, но и Эгортом.

— Рия, прошу тебя, давай без спектаклей, — поморщила она свой аккуратный носик — мечту любой инстазвездюльки. — Мы обе знаем, где вырос Эгорт. Куда он попал еще в младенчестве. Ведь это именно я отдала его алшеиху Арибу двадцать восемь лет назад.

Врать не было смысла. Черная королева знала больше, чем мы с Эгортом могли себе представить. Более того — она принимала самое непосредственное участие в его сокрытии от… самой себя? Что-то в этой головоломке не складывалось.

— Что значит — именно ты? — едва ли не по слогам вымолвила я. — Это сделала его мать.

— Верно. — Черная королева отпустила канат и сделала плавный шаг ко мне. — Приятно познакомиться, Рия. Я — Лаэль Лигэллоу. Королева «Дикого Аконита», владычица Тень-Леса и… мать Эгорта.

Лаэль Лигэллоу? Леди Лаэль, подружка Илмы Кассерген? Мать Эгорта?

От новостей меня замутило. Перед глазами поплыло, и звезды спустились с неба, закружившись над Черной королевой.

— Ты лжешь, — выдавила я. — Леди Лаэль терпеть не может табханцев, потому что их змеи поедают ее птиц.

— А ты, смотрю, осведомлена. Лучшего прикрытия, чем неприязнь к хорошим друзьям, нельзя и вообразить, правда? Кому придет в голову, что любящая мать спрятала свое дитя в землях тех, кого ненавидит?

Логично. Значит, Максуд не обманывал. Они не обворовывали леди Лаэль. Она действительно гостила у него и подарила свой плащ. А своей подружке Илме Кассерген так доверяла, что даже не ставила ее в известность, как тесно она общалась с табханцами.

— Я не понимаю. — Меня затрясло. — Как ты могла бросить своего сына?

— Я уберегла его.

— Ты заставила его поверить, что его мать убита! Тобой!

— Да! — повысила она голос. — Чтобы он держался от ковенов подальше. Чтобы не приближался ко мне. Разумный парень так бы и сделал!

— Эгорт неразумный. Он слишком сильно любит мать, которая, как оказалось, этого не заслуживает!

Я больше не хотела ни слышать, ни видеть эту стерву. Поджав губы, задрала платье и побежала вон из сада. Прямиком к Эгорту — поведать ему страшную тайну, сделавшую его закрытым от всего мира. Заставить его покинуть Ликроун, забыть о мести, о матери, о прошлом. И начать все заново. Построить собственное счастье. Думать только о будущем.

Стоп! А вдруг именно этого и ждала Черная королева? Его отъезда? Она начала разговор с просьбы убедить Эгорта уехать. Может, она манипулировала мной?

Я замедлила бег и перешла на нерешительный шаг. Не оборачиваясь, покинула сад и отошла в тень зеленого забора перевести дух. Положила ладонь на грудь, успокаивая сердце. Считая удары и прокручивая в голове каждое слово Черной королевы. Может, у нее психическое расстройство? И одна она спрятала Эгорта от другой нее? Тьфу, бред какой-то!

Мотнув головой, услышала шелест травы и обернулась в темноту. Никого. Пустота. Все, кто вышел подышать, толклись на крыльце и во дворе. Там же ошивались и ведьмы из сопровождения невест. Даже завидно стало. У всех кандидаток по целой группе поддержки и команда стилистов, а у меня старый ворон и посторонний парень с дикошарым котом. В своем мире я была везучее.

Отдышавшись, я все же набралась смелости обо всем рассказать Эгорту. Он должен знать, какой ложью решила меня взять Черная королева, и подготовиться к ее следующему шагу. Нельзя было оставлять этот разговор без внимания. Но едва я шагнула к дому, как на меня напали. Повалили на траву, прижали руки и ноги к земле и засунули мне в рот горький комок какой-то тряпки.

— Зря ты гуляешь так поздно одна, — грозно прошипели мне на ухо и натянули на мою голову наволочку.

О, эти гаденькие скрипучие голоса задетых моими успехами ведьм! Колдовством меня не взять — чревато для их дальнейшего участия в отборе. Так они решили по-другому от меня избавиться.

— Держите ее. Все должно выглядеть естественно!

Заведя мои руки за спину, их перевязали тугой колючей веревкой, подняли меня на ноги и поволокли в неизвестном направлении. Кричать не получалось, дергаться было бесполезно, как и надеяться на помощь. Старый ворон сам признался, что магия в нем иссякла, а Эгорт мирно спал, уверенный, что я уже соплю через стенку. На Аро и подавно можно было не рассчитывать.

— Говорят, у тебя папенька жадный крохобор. Тяжко, наверное, жить с таким родителем? Особенно когда еще и вынуждают покорить сердце самого темного лорда? Как долго по тебе будут горевать? И будут ли вообще? Или у вас, необразованных блаженных барышень, самоубийство — норма?

Самоубийство?!

Я задергалась сильнее, пытаясь отбиться от этих психованных.

Меня толкнули на какой-то подъем. В нос ударил терпкий запах потной конской туши. Я задрала ногу, туфлей уперлась в ступеньку и откинулась назад. Повалив вместе с собой двух ведьмочек, стала извиваться, барахтаясь на земле, но быстро была поднята и силой затолкана в карету.

— Она мне нос сломала! — завизжала какая-то истеричка.

— Я сейчас эту гадину в мышь превращу!

— Замолчите! Обе! — рявкнули им. — Она не должна пропасть, она должна сдохнуть. Нам нужно продолжение отбора, а не его приостановление из-за поисков какой-то тупой деревенщины!

Мне удалось языком вытолкнуть кляп изо рта. Кое-как сдержав рвотный спазм, я вдохнула сквозь ткань наволочки и прохрипела им:

— Неужели вы настолько неудачницы, что опасаетесь победы этой тупой деревенщины?

— Великие перья! — взмолилась та, что отдавала тут указания. — Заткните ее!

С меня сорвали наволочку. Из-за упавших на лицо волос и темноты в карете я толком ничего не смогла разглядеть. Заметила лишь перья в отделке платья той, что склонилась надо мной, чтобы перевязать рот платком. Вернув на мою голову наволочку, они усадили меня в угол, заняли свои места, и карета дернулась с места.

Девица со сломанным носом всхлипывала и выла. Я прислушивалась к их голосам и понимала, что среди них нет участниц отбора. Тем не нужны лишние подозрения. Они продолжали мелькать среди гостей на балу, пока их ковены расправлялись со мной.

КПП на выезде из Ликроуна мы прошли без задержек. Ведьмы пофлиртовали со стражниками, и те даже носа в карету не сунули. А мой стук каблуками по полу не был слышен из-за грохочущих в небе салютов. Пока за моей спиной гремел праздник, меня везли на казнь.

— Ты уверена, что ее тело прибьет к городскому пляжу? — как нечто само собой разумеющееся спросила одна из ведьм.

— Я изучила направление и скорость течения. Ее дотащит до Ликроуна к рассвету. Может даже, сама леди Кассерген обнаружит труп, распахнув шторы на окне своей опочивальни. Отправят тело бедняжки родителям, приспустят флаги на пару дней и продолжат отбор. Уж слишком много средств было на него потрачено.

Меня лихорадило от той обыденности, с какой они говорили о моей смерти. Я всю дорогу не оставляла попыток освободиться, а они не прекращали фантазировать, как заживут, когда Йеления выйдет замуж за Айвора Агосто. Сами о том не догадываясь, проболтались, от имени какой участницы пошли на такую гнусность.

— Все равно не понимаю, почему ее нельзя убить в Ликроуне и уже мертвой подбросить на пляж.

— Наверное, мы погорячились, приняв тебя в свой ковен. Они пустят по ее следу некрокоронера. Тот обнаружит, где именно оборвалась ее жизнь… Ковер не забыли? Кассергены должны поверить, что до утеса она добралась на летающем ковре.

— Будет странно, что никто из стражников не заметил его в небе.

— Нет, если как раз в это время в небе взрывались фейерверки.

— А мы? — запаниковала плакса. — Кассергены узнают, что мы покидали Ликроун.

— Разумеется! Ты упала, поскользнувшись на газоне в их саду, сломала нос, и мы повезли тебя за пределы города, чтобы колдовством срастить хрящи. Мы порядочный ковен, который с уважением относится к правилам отбора и рискует здоровьем своих сестер ради соблюдения равных условий для всех. Кассергены еще будут извиняться за свой скользкий газон.

Та снова хлюпнула носом.

— А если бы я ничего не сломала?

— Ну сломала же.

До меня стало доходить, что не я виновница ее увечья. Кто-то из ведьм ловко шибанул ее по носу, а та, в темноте не разглядев подвоха, решила, что это я. Вот же ж хитрожопые змеюки!

Карета остановилась на каком-то склоне, и меня вытащили на улицу.

— Не стоило тебе принимать «Дикий Аконит» в ряды участниц! — С моей головы наконец сорвали наволочку, развязали платок и развернули меня к краю скалистого утеса, под которым простиралась серебрящаяся в свете луны река. — Нам и так пришлось сильно попотеть, тормозя их на пути в Ликроун. Других соперниц у нас попросту нет. Ни Юльдра, ни Агнесса не обладают такой силой, как Йеления. Победа была за нами. Но ты все испортила!

Получалось, что Черная королева ошиблась. Дэлл Агосто не был причастен к их опозданию. Западню устроили конкурентки.

Мои ноги задрожали. Пальцы похолодели. Сдув упавшие на лицо волосы, я застучала зубами.

Меня довели до самого края, где ножом перерезали веревку и прошипели на ухо:

— Есть ли у тебя последнее слово, глупенькая?

Я посмотрела вниз — туда, где бьющимися о скалы пенными волнами бушевала пропасть. В памяти всплыл момент моего прыжка с крыши тридцатиэтажного дома. Вспомнила улыбку Макса, его голос, азартное потирание ладоней. Видимо, Эгорт оказался прав. Алкария допустила ошибку в обряде. Она погибла в моем теле. Настал мой черед погибнуть в ее.

— За меня вас в порошок сотрут, — заявила я как можно тверже, и меня толкнули в спину.

Вся короткая новая жизнь пронеслась перед глазами, когда я оказалась в свободном полете. В прошлый раз была надежда на страховочные тросы, а в этот — никакой.

Мне конец. Я покойница. И никто не узнает, кто и как меня убил.

Я прощалась с жизнью, жалея только об одном: Эгорт так и не узнает, что Черная королева — его мать.

Острые скалы, напоминающие раскрытую пасть дракона, грозили проглотить меня и уволочь в бездну. Шансов на выживание, упав на них с такой высоты, не было. Успокаивало лишь то, что вода смоет с меня кровь, пока донесет до Ликроуна. И что Черная королева не поведется на сказку этой своры. Она докопается до истины, и «Черное Перо» свое получат.

За секунду до столкновения я зажмурилась и сжалась всем телом, а потом меня что-то затормозило. Обхватив крепкими руками за грудь и живот, удержало в сантиметре от острой вершины скального выступа, которая расколола бы мою голову пополам.

Я спиной ощутила жар мужского тела. Услышала частое биение его сердца. Затрепетала от горячего дыхания, обжигающего мою шею.

Хлопанье огромнейших мощных крыльев разрезало воздух, медленно поднимая нас в небо.

Он аккуратно развернул меня к себе и прижал к груди. С волнением и любовью. Завис над утесом, на котором подлые ведьмочки собрались в кучку, гневно скрипнул зубами и, материализовав на ладони искрящийся пульсар, запустил его в эту шайку, раскидав их в разные стороны. Запищавшие ведьмы бросились врассыпную. С ним им не тягаться. А я просто отключилась, лишившись последних сил.