Подарок принцу химер

10. Амадеус

Однажды огни пёстрых гирлянд превращаются в обычные лампочки, сверкающая мишура в лишний мусор на полу, а живая ель только вызывает тяжкий вздох от необходимости собирать опавшие иголки. Свечи и игристые пузырьки в бокалах становятся просто источником пламени и дешёвым алкоголем. Одни и те же рождественские фильмы по ТВ набивают оскомину, а не вызывают ностальгию. Это значит, что ты просто повзрослел. Что все символы праздника — это только внешняя оболочка, за которой обязательно должно быть что-то большее. И когда поймёшь, что оно непременно есть, начинаешь относиться к Рождеству по-новому. Видеть самое главное. Поразительное единение всех окружающих тебя людей, охваченных одним духом, одними заботами. И самых близких, тех, с кем готов разделить Сочельник.

Вот, что важно в этот день: провести его с действительно дорогим тебе человеком.

Последние несколько лет мои праздники проходили по накатанной схеме. Уснуть как можно раньше, желательно — в наушниках, чтобы не слышать голосов из соседних квартир. Чтобы только не думать о том, как сестра сейчас ловит очередной глюк в своей обитой войлоком палате. А мать глушит неисчислимое количество виски, словно намереваясь основательно проспиртоваться, чтобы каждая клетка тела была в ауте. Не думать о завывающем ветре над могилой отца, не вспоминать, что семья Коулман когда-то существовала, собираясь за праздничным столом.

И когда сегодня, за сутки до Сочельника, Эйден заявил, что у него большие планы на Рождество, непременно включающие меня, это была практически паника. Потому как я уже знала: мы оба знакомы с этим праздником не в самом приятном свете и оба не умели его отмечать. Смотреть фильмы это одно, а вот представить принца химер, украшающего ёлку, было по меньшей мере странно. Нет, даже смешно. Я прямо видела в своём воображении выражение его лица, когда он возьмёт в свои всегда кажущиеся чуть грубоватыми руки снежный шар: это как дать пятилетнему ребёнку считать тригонометрию. Но Рид на то и Рид, он всегда настроен решительно.

— Мы едем за этим чёртовым зелёным поленом, котёнок. Никаких возражений, — твёрдо заявил он, заявившись за мной на следующий день после своей таинственной поездки.

— Разве мне не опасно появляться в людных местах? — всё ещё одолевали меня страхи и сомнения, тут же убитые наповал искрами в невозможно синих глазах:

— Ты со мной. Это во-первых. А во-вторых, Амадеуса и его прихлебателей скоро закатают в асфальт, и я точно не тот, кто будет этому препятствовать, — в выражении его лица мелькнуло что-то хищное, поистине львиное.

Моё любопытство разгоралось просто посекундно, с каждым шагом к машине Эйдена. Что такого он смог предпринять, что придало ему столько уверенности?

В салоне было ещё тепло — похоже, двигатель даже не успел остыть. Последние сутки принц общался со мной лишь посредством редких сообщений, а вернулся домой уже среди ночи, но я всё равно дожидалась его обещанного предупреждения, что он в порядке. Так и не рассказал мне ничего, но теперь, впервые за долгое время оказавшись с ним в тесном пространстве и наедине, я собиралась выдавить правду.

— Итак? — я улыбнулась и окатила его максимально невинным взглядом из-под полуопущенных ресниц.

Пальцы Эйдена чуть дрогнули на ключе зажигания, ярко свидетельствуя о том, что путь я выбрала верный. Никогда бы не подумала, что так могу действовать на представителя противоположного пола, а уж тем более на кого-то вроде Рида. Всё происходящее между нами до сих пор казалось бредом. Да уж, сущий бред: безоговорочно доверять человеку, с которым знакома неделю, сущий бред сейчас сидеть рядом с ним и думать только о том, какой чертовски приятный у него одеколон и как восхитительно небрежно легла на лоб тёмно-русая кудряшка… И ещё больший бред: смотреть на эти руки и вспоминать, как дико возбуждающе ощущать их на себе, как хотелось забыть про всё, что нас окружало, и просто отдаться в его власть полностью.

Подарить себя? Смешно, потому как я и так уже его рождественский приз в лотерее судьбы.

— Что итак? — вздохнул Эйден, с явным усилием прерывая затянувшийся зрительный контакт и отворачиваясь к лобовому стеклу: — Если ты ждёшь доклад, то я не отчитываюсь даже перед отцом, — чуть пафосная фразочка вызвала мой нервный смешок.

— Я и не прошу отчёта. Мне просто хочется знать, почему ты так уверен, что угроза со стороны Амадеуса осталась в прошлом, — пояснила, пока он не начал думать, будто я имела право на подобные вольности.

Да, у нас было несколько поцелуев, да, между нами, определённо, существовало притяжение, которое глупо отрицать. Но я ни разу не слышала от него никаких слов о том, что Эйден планировал делать дальше, кем считал меня. А потому голос прозвучал чуть более холодно, чем планировалось.

Что меня поражало в этом человеке: он улавливал мельчайшие крупицы изменения моего настроения. Как высокочастотный радар, настроенный на ту же волну вещания, что и мой внутренний голос. Его правая рука оторвалась от руля и совершенно ничего не стесняясь легла на моё колено в тёмных брюках. Даже сквозь плотную ткань кожу моментально обдало жаром от неожиданности жеста, вынуждая прикусить губу.

— Выше нос, котёнок, — он продолжал одной рукой вести машину, всматриваясь в заснеженную дорогу: — Этот идиот крупно просчитался. Давай я объясню всю ситуацию максимально ясно, хорошо?

— Мм, безусловно. Только обязательно при этом… — я многозначительно кивнула на его пальцы, словно случайно скользящие всё выше, к бедру.

Думать головой вообще сложно, когда сердце стучало в горле, а в животе что-то отчаянно пульсировало от одного на первый взгляд невинного касания. Эйден торопливо убрал руку и сосредоточился на дороге, попутно начиная свой рассказ.

— Кхм, да. Дело в том, что в тот вечер в отеле Амадеус принимал довольно влиятельного человека, главаря одной крупной банды. Собирался нанять его, чтобы создать численный перевес и уничтожить химер раз и навсегда. Но так как денег у него на это нет, он разыграл спектакль, якобы их стащила ты, — я не удержалась и закатила глаза: какая глупость. — Эллиот поверил, что ему заплатят позже, после дела. И нападение уже готовилось, сразу после праздников…

— Но ты сделал что-то, что заставило их передумать? — начав понимать суть, я невольно восхитилась смелостью Эйдена.

— Можно сказать и так, — невозмутимо кивнул он, не отрываясь от дороги: начался снегопад, значительно ухудшающий видимость, что требовало сосредоточиться. — Приехал к Эллиоту сам, поговорил откровенно. Что его обманули, и у меня есть свидетель, способный это подтвердить. Ну и, для убедительности, сказал, что ты его помнишь и можешь узнать, рвёшься обратиться в полицию. А я могу решить эту проблему совершенно безвозмездно, — он широко улыбнулся, на долю секунды поворачивая ко мне голову и встречая мой потрясённый взгляд.

И не успел заметить, как нас резко подрезал большой внедорожник, вынуждая Эйдена с громким нецензурным шипением выкрутить руль. Но машину занесло на обледеневшей дороге, и я даже не успела ничего понять, слыша только визг шин и ругательства. Зажмурилась, вцепляясь в ручку дверцы, пытаясь удержаться.

Мир вокруг завертелся, и в салоне вдруг раздался панический визг — мой. От ужаса я прикусила щёку изнутри до крови, противной влагой проступившей во рту, но боль в ушибленном плече была сильней, когда автомобиль, наконец, остановился, воткнувшись в придорожный сугроб.

— Китти! — неподдельный страх в мужском голосе заставил меня распахнуть глаза, но слов на ответ не находилось: приоткрыв рот, я ловила исчезающий воздух, пытаясь совладать с дрожью во всём теле: — Эй, ты цела?

Судорожно кивнув, поняла, что соврала: боль в плече нарастала, становясь всё острей. Попытавшись пошевелить рукой, я простонала сквозь стиснутые зубы. Чёрт, что вообще произошло?

— Дай мне минуту, иначе этот ублюдок уйдёт, — прошипел Эйден, и его глаза медленно наполнились тьмой, вынуждая меня нервно сглотнуть. — Минуту, потерпи, моя девочка, — он резко выскочил из машины, не закрыв за собой дверь, и в салон ворвался холодный воздух вместе с пушистыми снежинками.

Лобовое стекло, заброшенное снегом по самую крышу, служить для обзора теперь не могло. Но и в открытую дверь я прекрасно видела удаляющуюся спину Рида, его дёрганную походку. Таким взбешённым принца мне ещё наблюдать не приходилось. Его цель, тот самый внедорожник, остановился всего в паре футов впереди, а водитель явно ожидал, прислонившись к капоту.

И эти чёрные глаза я узнаю из сотен других: Амадеус, собственной персоной.

— Ублюдок! — Эйден не стал церемониться и с размаху двинул ему кулаком по челюсти, повалив в снег. — Скотина!

— Остынь, Рид, я просто хотел поговорить!

— Ты хотел меня убить, тварь! Из-за тебя пострадала она! — ещё один удар и сдавленный стон, свидетельствующий, что силы принцу было не занимать. — Лживый, трусливый… кусок… дерьма, — пинок по рёбрам, и Амадеус, скрючившись, сплюнул кровь, окрасившую снег в красные пятна.

Это была чистая, неприкрытая ярость, ярко кричащая о том, что Эйден не зря носил свою фамилию, и что даже всегда такого спокойного и невозмутимого человека можно довести до срыва.

Меня уже не на шутку трясло от страха и холода, пробирающегося под расстёгнутую куртку, но я не могла оторвать взгляда от продолжающего выплёскивать свою злость принца. Он был как чистое торнадо, сметающее всё на своём пути. Оставив распластанного постанывающего врага харкать кровью, Эйден метнулся к своей машине и достал из багажника тяжёлую железную монтировку. Я закусила губу, боясь одного: стать сейчас свидетельницей убийства. Но Рид обрушил своё оружие на лобовое стекло внедорожника, треснувшее словно яичная скорлупа.

Он превращал в груду металлолома машину Амадеуса быстро, чётко и методично, вышибая стёкла и сминая корпус как пластилин. Его лицо становилось всё более довольным, а тяжёлые, резкие выдохи я слышала и отсюда.

Знаю, что должна была испугаться принца в этот момент, но я… любовалась? Любовалась, потому что была заворожена, и потому, что он был прекрасен в своей ярости.

Наконец, монтировка оказалась откинута в сторону, а Эйден развернулся, ловя мой внимательный взгляд.

— И радуйся, что я не прошиб твою тупую башку, мудила, — бросил он напоследок Амадеусу, направляясь к своей машине.

— Ты труп, Рид! И твоя шлюха тоже! — последняя злая фраза главаря латиносов утонула, когда Эйден плюхнулся на водительское сиденье и захлопнул дверь.

— Нет, тварь, это тебе осталось жить совсем недолго, — пробормотал он, заводя двигатель и со всей силы выжимая газ, не без труда выруливая из сугроба. — Прости, Китти, что видела это, но он вконец оборзел. В больницу?

— Не стоит, — наконец, обрела я дар речи. Впервые в жизни ощутила себя настолько защищённой, в полной безопасности рядом с ним. — Это просто ушиб.

Интересно, если Эйден чуть не убил Амадеуса за простой синяк, что будет с тем, кто посмеет причинить мне вред, подобный тому, что планировали латиносы в отеле? Выяснять как-то не очень хотелось.