Подарок принцу химер

5. Русская рулетка

Если и существовало в мире место, в котором я бы ощущала себя как в аду — это, бесспорно, был бы кабак «Львиная голова». И нет, сам бар тут был абсолютно не при чём. Но с первого шага в заставленное круглыми столиками душное накуренное помещение мне хотелось провалиться сквозь землю.

Эйден шёл чуть впереди, и я буквально чувствовала на языке привкус того, как сильно он изменился, оказавшись среди химер. Походка стала развязней, выражение лица — сосредоточенней, а голос огрубел. Здесь не было того милого парня, с которым я утром разделила завтрак — только принц, довольно холодно здоровающийся со своими подчинёнными. Каждый из которых не упустил шанса бросить в мой адрес что-то ехидное или откровенно пошлое.

«Неплохая задница у твоей игрушки…»

«Когда поделишься, Рид?»

«Готов перекупить её у тебя, когда надоест…»

И он не отрицал ни одной этой фразы, не пытался никого переубедить в ином положении вещей. С каждой минутой мне всё больше хотелось сгореть на месте, лишь бы не ощущать эту липнущую к телу грязь от чужих взглядов, пробирающихся под короткую джинсовую юбку (ну, спасибо, Лиз!). Окончательно добил меня сам Эйден, с кошачьей ухмылочкой небрежно хлопнувший ладонью по моей ягодице:

— Иди, детка, выпей чего-нибудь. У меня дела, — отмахнувшись, как от назойливого насекомого, он ужом скользнул в толпу парней, а вскоре его фигура с чёрной курткой на плечах мелькнула у лестницы на второй этаж.

Прекрасно. Просто, мать его, прекрасно.

Задница горела от шлепка, но гораздо хуже я ощущала себя внутри. Как использованная кукла, которую вышвырнули за ненадобностью. Едва сдержав слёзы обиды, я на негнущихся ногах поплелась к барной стойке. Ужасные неудобные ботинки на каблуках были больше, чем нужно — у нас с Лиз не совпал размер, так что пришлось напихать ваты в мыски.

— Китти, сюда! — махнула мне единственная знакомая с краю стойки, приветливо улыбаясь. Перед ней уже стоял ряд стопок с каким-то химозно-розовым содержимым. — Мне как раз нужна компания, — быстро добавила она, спохватившись.

Ну да, я же должна быть полезной всем. Терять нечего — всё достоинство и самоуважение уже и так втоптано в дерьмо. Без лишних слов я устроилась рядом с Лиз и тут же получила стопку:

— Держи. Это немного расслабит, а то тебя, похоже, сейчас стошнит. Водка с грейпфрутовым соком, — пояснила она на мой вопросительный взгляд.

Без лишних раздумий я опрокинула в себя розовую жижу с характерным горьковатым привкусом. Хозяин приказал выпить — «подарок» послушно выполняет… Цена возможной свободы теперь казалась непомерно высокой. А на ногах словно висели невидимые кандалы.

— Лиз, скажи честно: это всё надолго? — тихо, чтобы слышала только моя соседка, задала я мучающий вопрос. Она неуверенно пожала плечами:

— Понятия не имею. Случай редкий, а на тебя уже половина химер положили глаз. Не знаю, сколько Эйден сможет изображать наглого единоличника, и вообще не уверена, что ему это дадут сделать. Если отец ему прикажет отдать тебя — он не имеет права возражать.

От такого ответа во рту проступила горечь, совсем не связанная с выпитым коктейлем. Значит, всё враньё. Никто меня не отпустит. Рано или поздно, но я окажусь среди шлюх.

Глаза зажгло и, уже не спрашивая и не дожидаясь предложения, я выпила ещё один шот. Прохладная жидкость скользнула по сжатым в напряжении внутренностям, и тело пробрала ледяная дрожь.

— Добрый вечер, девушки, — сзади подошёл высокий бритоголовый парень, наваливаясь на стойку. — Лизабет, шикарно выглядишь!

— А ты, как всегда, словно только что встал с кровати, Стиви. — Лиз шутливо пихнула его в плечо. — Выпьешь с нами?

— Эту жижу? — брезгливо скривился он и жестом подозвал бармена: — «Джека», двойного! И льда не жалей, — он развернулся ко мне, окидывая очередным за вечер похотливым взглядом: — О, а ты, значит, подарочек от Амадеуса? Ну что, наш принц уже показал тебе, как отрываются химеры?

— А что, ревнуешь его ко мне? — прошипела я, внезапно осмелев.

Защитные инстинкты включались сами. Два года самовыживания научили меня многому. Ставить на место таких самодовольных засранцев — тем более.

Лиз оглушительно расхохоталась, а Стив, похоже, серьёзно разозлился. Он стиснул зубы, а кадык дёрнулся, словно предупреждая, что я оскалилась не на того, кто прощал обиды. Карие глаза окатили меня презрением, но перенапряжение последних дней и две стопки незнакомого алкоголя сорвали все мои предохранители. Я вскинула подбородок, решительно передёрнув плечами — вызов.

— Что-то ты много разговариваешь для подстилки, которой положено молчать и делать то, что прикажут. Думаешь, мой лучший друг не поделится тобой, если я захочу?

— О, похоже, по-другому получить девушку в постель у тебя нет шансов, — огрызнулась я, не сбавляя тон.

Не сразу заметила, как вокруг нас потихоньку замолкали голоса, прислушиваясь к этой перепалке.

— Какая смелая шлюха, — внезапно сменил градус мой непрошеный оппонент, и по коже пробежали мурашки.

Теперь угроза, исходящая от парня, ощущалась в воздухе. Он вдруг достал из-за пояса низко сидящих джинсов какое-то блестящее сталью оружие. Я в жизни не видела ничего подобного вживую, а не в фильмах, и замерла, медленно осознавая, насколько ничтожна сейчас. Меня просто прихлопнут и выбросят в ближайшую канаву.

Стив заметил мой испуг и небрежным движением перекинул оружие в правую руку:

— Что, уже не такая наглая, да? Настоящий Smit Wesson, лучший револьвер в своём классе, — вокруг раздался одобрительный гул голосов: похоже, только на меня это не произвело впечатления. А он продолжал, словно читая лекцию, вкрадчиво и не спеша. — Знаешь, настоящая смелость не в словах, а в поступках. Например, есть такая игра, придуманная русскими офицерами ещё тогда, когда даже твоей бабули не было в планах, — он с щелчком открыл барабан и вытряхнул оттуда все пули на ладонь: — В шестизарядный револьвер вставляли одну пулю. А затем прокручивали барабан, полностью полагаясь на волю случая. Приставляли дуло к виску и стреляли. Пять к шести, что мозги останутся на месте, — Стив демонстративно сопровождал слова действиями. Пять пуль спрятаны в карман джинсов, а одна — внутри барабана. С явной торжествующей усмешкой он положил готовый к «игре» револьвер на барную стойку: — Вот что такое смелость, тупая ты шлюшка.

Хотелось спросить, стал бы он сам играть в эту рулетку, но горло отказалось повиноваться. Зато откуда-то взявшееся безрассудство, так стремящееся вырвать свободу любым путём, заставило руку без колебаний сцапать холодное оружие, смыкая пальцы на стальной рукояти. Я не отводила взгляда с лица противника, напряжённо вслушиваясь в мёртвую тишину бара.

— Стивен, прекрати это. Отбери у неё револьвер, — нарушила молчание Лиз, толкнув его в бок локтем. — Эйден тебе яйца отстрелит нахрен.

— Я тут не при чём. Шлюха хочет сдохнуть, так пожалуйста, — невинно протянул соперник, спокойно потянувшись к бокалу с виски и усмехнувшись: — У неё всё равно кишка тонка.

Пальцы практически не гнулись, но я всё-таки смогла несколькими движениями прокрутить барабан с оглушающим треском. Нет, я не струшу, не перед таким ублюдком. И не позволю никому обращаться со мной как с дерьмом. Хватило за шестнадцать лет. Эта игра — мой шанс получить или свободу, или уважение. Пусть и ценой жизни. Плевать, лучше закончить это сейчас, чем неизбежно поселиться в борделе и протянуть от силы ещё пару месяцев, полных унижений и боли.

— Китти, брось, — покачала головой Лиз, но меня уже было не остановить.

Холодная сталь приставлена к виску, и волосы на затылке словно обдало ледяным дыханием смерти. Сцепив зубы покрепче, я всё-таки зажмурилась в ожидании. По спине прокатила капля испарины, щекоча покрытую мурашками кожу. Вспотевшие ладони скользили, а пульс стучал в горле, но палец всё-таки выжал спуск с резким щелчком.

Хлоп.

Хлоп.

Хлоп.

Каждый хлопок ладоней в ошеломлённой тишине бара сопровождался грузным, тяжёлым шагом где-то позади. Я дрожала всем телом, вцепляясь в револьвер, боясь открыть глаза и вдохнуть.

Мне повезло? Или всё случилось так быстро, что я и боли не успела ощутить?

— Какое шикарное представление, — протянул уже знакомый баритон за моей спиной с явной ехидцей. — Просто цирк недоразвитых дебилов. Дай сюда, — сильная рука вывернула моё запястье, забирая оружие. — Стиви, тебе заняться нечем? Решил прикончить девчонку? Сам бы потом её мозги от стен отмывал.

— Она сама. Чокнутая какая-то, — потрясённо ответил Стив. — Эйден, эта девка —отбитая на всю башку.

— Сам вижу, — с откровенной злостью прорычал принц химер и толкнул меня к выходу, вынуждая, наконец, распахнуть глаза: — Шевелись, трюкачка.

Пихнув Китти в машину на переднее сиденье, я захлопнул дверь слишком резко, так, что стекло задрожало. Плюхнувшись на водительское место, несколько раз глубоко вдохнул, но никакого облегчения не пришло. Девчонку рядом изрядно трясло, а стук зубов разносился по салону эхом. Ах, да: я забыл про её куртку, мудила. Выпихнул на улицу в одной тонкой блузке.

Дав себе ещё один мысленный подзатыльник (первый был за то, что оставил её одну, а второй — что мой друг мозгами уровня престарелого опоссума), я быстро щёлкнул кнопкой обогрева. Ещё раз вздохнув, стянул с плеч куртку — у меня хоть свитер потеплей, и я не играл пять минут назад в смертельную рулетку.

Накинул кожанку на Китти, так и продолжающую смотреть перед собой немигающим взглядом, вцепившись ногтями в колени. Она даже не шелохнулась.

— Итак, ты, оказывается, суицидница, — с чего-то же надо было начать разговор.

Вспомнил громкий щелчок, который уже не успел остановить, и бескрайнее облегчение. Видимо, старушка-судьба сегодня оказалась благосклонна.

— Лучше уж… так, — хрипло прошептала Китти, прикрывая веки, и её пушистые реснички затрепетали как крылья колибри.

— В каком это смысле? Думаешь, я дам тебе умереть вот так бездарно, поддавшись на откровенную провокацию? — снова прорезалась у меня злость, пробиваясь в голос. — Просто ответь: ты правда такая идиотка⁈

Чёрт возьми, кричать на неё — вообще не то, что может успокоить бедную запутавшуюся девчонку, но чёрт, какого хрена она себе напридумывала⁈

— Лучше вышибить себе мозги, чем быть чьей-то шлюхой, — она неожиданно повернулась ко мне, сверкнув влажными глазами: — Чего ты ждёшь, принц химер? Раз не хочешь меня сам, иди и поделись со всеми, чем устраивать этот спектакль! Давай, вперёд! — откровенная боль и отчаяние, катящиеся по лицу слёзы абсолютно выбили из равновесия, а звонкий голосок словно хлестал отрезвляющими пощёчинами: — Я всё равно никто, никому никогда не была нужна, и меня можно выкинуть на помойку безо всяких проблем!

— Китти, эй, успокойся, — понял я, что это уже истерика, и без раздумий прижал её к себе. Она сопротивлялась и смешно била кулаками по моим плечам, но я явно был сильней. — Это всё глупости. Нужна. Конечно, нужна. Я обещал, что тебя никто не обидит, и это так.

— Ты соврал, — её тонкий всхлип ударил в центр груди острым лезвием, но я только притянул хрупкое тельце ещё ближе, делясь теплом и вдыхая неповторимый аромат малины, земляники и мяты. — Лиз сказала, что ты не сможешь оставить меня для себя одного.

— Могу, — уверенно, твёрдо. Не давая усомниться даже самому себе. — Мне плевать, что они скажут. Ты не вещь и принадлежишь лишь самой себе. И если кто-то решит иначе… я смогу тебя защитить. Обещаю.

Она неловко отстранилась, и я с некоторым сожалением разомкнул руки. Поймал её внимательный, такой доверчивый взгляд, который нельзя обмануть ни в коем случае.

— Правда? — она снова казалась до ужаса похожа на Дженну, и пусть мне придётся для этого пересчитать рёбра каждому отморозку в «Львиной голове», но я не дам эту малышку на растерзание ни своим, ни чужим.

— Правда.

Робкая улыбка сквозь слёзы, ещё стоящие в мятно-зелёных глазах, наконец, успокоила мои расшатанные нервы. В салоне стало жарко — обогрев работал на полную мощь или это от кипящей крови в венах? Опомнившись, заставил себя отстраниться от манящего тела, на котором моя куртка смотрелась как родная. Сексуально до ужаса.

— Поехали отсюда, — отвернулся я к рулю, пытаясь глубокими вдохами прочистить голову, лишь сильней туманящуюся от волшебного аромата.

Она не просто красивая и привлекательная упаковка — внутри неё целый мир, который так хотелось разгадать. Я уже видел её покорность, заботу, храбрость и твёрдый внутренний стержень из одной ей ведомых убеждений. И теперь отчаянно хотел узнать ещё больше.

Чем ты ещё меня удивишь, Китти Коулман?

— А Лиз? — напомнила она, осторожно стягивая мою куртку, словно боясь, что лев с вышивки мог укусить.

— Сама доберётся. Оставь себе, а то простынешь, — остановил я её, согретый мыслью, что теперь кожанка сохранит этот сладкий запах. Как та подушка. — И открой бардачок, там лежит твой телефон.

— Что? Откуда? — она поспешно выполнила мою просьбу. — Ой, но это же не мой. Этот новый.

— Ну естественно, — закатил я глаза, заводя машину: — Я же должен иметь возможность связаться с тобой. Мой номер уже забит в памяти.

— Спасибо, — коротко поблагодарила она и поплотней закуталась в куртку.

Больше за всю дорогу мы не перекинулись и словом, но молчание было абсолютно уютным, прерываясь тупыми рождественскими песенками по радио.

Оказывается, молчать тоже может быть приятно.

Э: Больше никогда не смей подвергать свою жизнь опасности.

K: А то что?

Э: А то ты переедешь ко мне. Привяжу к батарее и буду охранять.

К: Даже от меня самой?

Э: Как выяснилось, ты свой главный враг.

К: Мы в ответе за тех, кого приручили?

Э: Маленький принц? Ты слишком начитана для горничной.

К: А ты слишком заботлив для рабовладельца.

(набирает сообщение…)

(набирает сообщение…)

Э: Спи.

К: Спокойной ночи.

(был в сети минуту назад)