Подкидыш

СЕМНАДЦАТЬ РЕВНОСТЬ

Финн вел меня по коридору в южное крыло, и я вдруг поняла, что еще толком здесь ничего не видела. Мы миновали библиотеку; тронный зал, где королева обсуждала государственные дела со своими советниками; просторную столовую, где в субботу состоится ужин. И, наконец, очутились в бальном зале.

Распахнув высоченные двери, Финн провел меня в чудесное помещение, роскошнее которого я не видела никогда. Потолку, казалось, нет конца, впрочем, так почти и было — над головой, за стеклянным потолком, сияло небо. Вверху тянулись золотистые балки, на которых были подвешены сверкающие хрустальные люстры, отражавшиеся в таких же сверкающих мраморных полах. Нежно-сливочные стены были расписаны изящным золотым орнаментом. Вот это настоящий дворец, как описывают в сказках!

У одной из стен стояли батареи составленных друг на дружку стульев и столов, тут же лежали стопки скатертей, в рядок выстроились затейливые подсвечники. В дальнем углу сверкал белый рояль. И никого, кроме нас с Финном.

Я была в полном восторге. Но уже через минуту меня замутило — я представила себя среди всего этого великолепия и очень остро осознала собственную ничтожность. Волосы, как всегда, торчком, хотя я и постаралась их уложить. Заурядная юбка… Финн, разумеется, тоже не во фраке, но даже в своей обычной рубашке и темных джинсах он смотрелся здесь гораздо уместнее.

— Так что за интересное занятие? — спросила я, и голос эхом отразился от стен.

— Танцы.

Финн лукаво улыбнулся, а я не сдержала стон.

— Однажды мы уже танцевали с тобой, и я знаю, что тебе есть чему учиться.

— А что, просто потоптаться по кругу не получится?

— Увы. Но обычного вальса будет вполне достаточно.

— О нет! — От страха меня прошиб холодный пот. — Мне придется танцевать со всеми гостями, да? Со стариками и юнцами, которые станут лапать меня?

Финн рассмеялся:

— Я мог бы солгать, но, если честно, только такие тебя и будут приглашать на танец.

— И чему ты радуешься? — угрюмо спросила я, а его улыбка стала еще шире. — Тебя так веселит, что мне придется обжиматься с незнакомыми типами, а попутно еще отдавить им ноги? Мило.

— Не так все плохо. Сейчас разучим основные шаги, и ноги ты им точно не оттопчешь.

Я обреченно вздохнула и подошла к своему учителю. Но стоило Финну взять мою руку в свою, как весь страх испарился. До меня вдруг дошло, что перед тем, как танцевать с кучей противных типов, я смогу вдоволь натанцеваться с Финном.

Его рука уверенно лежала на моей талии. Финн велел смотреть ему в глаза, чтобы во время танца не пялиться на заплетающиеся ноги. Вообще-то указание было совершенно излишним, отвести взгляд от его темных глаз я попросту не смогла бы, даже если бы очень старалась. Мы медленно плыли по кругу, так медленно и плавно, что я почти не чувствовала движения. Я вообще ничего не чувствовала — ничего, кроме счастья, невероятного, всепоглощающего.

— Вот так, хорошо.

Финн резко остановился. От разочарования у меня чуть слезы из глаз не хлынули.

— Этот шаг получается у тебя совсем неплохо. Но это было без музыки, теперь давай попробуем под нее.

— Ну… ладно.

— Я сяду за рояль, а ты двигайся в вальсовом шаге и обязательно считай про себя.

Я раздраженно передернула плечами:

— Хорошо. Но по-моему, у меня все нормально выходит.

— Мы слишком медленно двигались. Под музыку все несколько иначе.

Меня захлестнула обида. Он снова не желает танцевать со мной! В прошлый раз заявил, что я ужасно танцую… А теперь что?

Финн сел за рояль и заиграл красивый вальс. Ну разумеется, он умеет играть. Он все умеет. Я закружилась по залу, чувствуя себя глупо и неловко. И не переставала гадать, почему Финн каждый раз от меня закрывается и отдаляется. Но всласть помучить себя саднящими догадками мне не удалось, потому что Финн то и дело вставлял замечания и выдавал указания. Интересно, а почему он помалкивал, когда танцевал со мной?

— Все, хватит!

Запыхавшись, я остановилась.

Словно марафон пробежала. Ныла спина, сердце колотилось. Я без сил опустилась на пол и растянулась на прохладном мраморе.

— Венди, ты танцевала всего несколько минут, — сообщил Финн.

— Больше не могу, — прохрипела я.

— Ты вообще способна хоть на какое-то старание? — резко вопросил он.

Он встал из-за рояля и подошел ко мне явно с целью прочитать очередную нотацию.

— Это очень важно, пойми.

— Я в курсе. Ты мне об этом по сто раз на дню твердишь. И я никогда в жизни еще так не старалась. Обычно я все бросаю, едва успев начать. Так что не надо говорить, что я не стараюсь.

— Никогда в жизни так не старалась? — недоверчиво спросил Финн.

Я покачала головой.

— И этот твой брат ни разу не заставил тебя что-нибудь довести до конца?

— Нет, — призналась я. — Ну, он заставлял меня ходить в школу.

Мэтт и Мэгги поощряли все мои увлечения, но чтобы силой принуждать? Никогда.

— А ты избалована сильнее, чем я думал, — сказал Финн с искренним удивлением.

— И вовсе я не избалована, — отрезала я, но тут же добавила: — Избалована, конечно, но не так уж и сильно. Не как Вилла, к примеру, и наверняка многие другие подменыши. Мэтт с Мэгги просто хотели, чтобы я была счастлива.

— Счастье нужно заслужить, — философски заметил Финн.

— Хватит сыпать китайскими мудростями, — фыркнула я. — Они просто меня оберегали с тех пор, как мать пыталась меня убить. Если бы не это, вряд ли они стали бы так со мной носиться.

— Расскажи о том случае, — попросил Финн.

Прежде он ни разу не пытался узнать подробности того дня, определившего всю мою жизнь.

— Это был мой день рождения. Ну и как обычно, я капризничала. Закатила скандал из-за того, что она приготовила шоколадный торт. Я никогда не любила шоколад. Мы с ней находились на кухне, и она взорвалась. Начала гоняться за мной с огромным ножом, кричала, что я чудовище. А потом полоснула меня ножом, распорола платье и оставила глубокую рану на животе. В общем, Мэтт ворвался в кухню и спас меня.

— Рана на животе? — Финн нахмурился.

— Да. — Я задрала футболку. Финн опустился на корточки и очень осторожно кончиками пальцев провел по шраму. Я закрыла глаза. А Финн вдруг прижал руку к моему животу, целиком накрыв шрам, ладонь была точно раскаленная. Я едва не застонала от блаженства. Финн резко убрал руку, я услышала шорох и открыла глаза. Финн уже распрямился. Я опустила футболку. Валяться на полу расхотелось, я села и поправила волосы.

— Так Мэтт спас тебя? — спросил Финн, нарушив неловкое молчание.

У него был очень задумчивый вид. С ним никогда не поймешь, о чем он думает и что творится в его голове.

— Да. — Я кивнула и тоже встала. — Мэтт всегда меня защищал. Сколько себя помню.

— Хм. — Финн продолжал задумчиво на меня смотреть. — У подменышей крайне редко устанавливаются столь близкие отношения с приемными хозяевами, как у тебя.

— Хозяевами?! — Меня даже передернуло. — Ты так говоришь, будто я вещь! Будто я паразит какой!

И тут я поняла, что так оно и есть. Эта мысль давно меня преследовала, просто я старательно отгоняла ее. Меня оставили в чужой семье, чтобы я высосала из них ресурсы, деньги, возможности, перетащила все это сюда. Да, я самый настоящий паразит! Кровосос!

— Ты не паразит, — прервал мои невеселые размышления Финн. — Они тебя любили, и ты искренне любила их. Это необычно, но в этом нет абсолютно ничего плохого. Более того, это даже хорошо. Возможно, благодаря этому ты окажешься способна на сострадание, чего недостает многим лидерам трилле.

— Сильно сомневаюсь, что я способна на сострадание.

— Я же вижу, насколько тебе неприятно наблюдать, как Элора обращается с другими. Она полагает, что уважения можно добиться исключительно силой и страхом. Но у меня есть чувство, что ты станешь использовать совсем иные методы в своем правлении.

— И какие же?

— Это уже тебе решать, — просто ответил Финн.

На том наше занятие и завершилось. Финн настоял, что мне нужно отдохнуть перед завтрашним днем. Честно говоря, я и вправду устала, не физически, нет, то была нервная усталость. Мне хотелось спрятаться ото всех, зарыться под одеяло и заснуть. И спать долго-долго, до самого воскресенья, пропустив ужасную субботу.

Однако заснуть все не получалось. Я ворочалась с боку на бок, в голове крутились самые разные мысли, но чаще всего, разумеется, о Финне, о его чудесных прикосновениях, о… Я решительно отогнала эти воспоминания, и мысли мои перескочили на Мэтта. Я очень скучала по нему. Даже не думала, что буду так скучать. Считается, что время лечит, но я здесь уже почти неделю, и тоска по брату стала только острее. Мне так не хватало рядом человека, который поддерживал и любил меня всегда и безо всяких условий.

Проснулась я ни свет ни заря. Сна не было ни в одном глазу. Я оделась и выскользнула из комнаты, собираясь наведаться на кухню. Однако на лестнице наткнулась на Риза.

— Привет, чего так рано? — Риз отхватил от плюшки, которую держал в руке, изрядный кусок.

— Не спится. А ты чего?

— Тоже не спится. Да и в школу уже скоро собираться. — Он отбросил челку с глаз. — Дергаешься перед балом?

— Не без того, — призналась я.

— Как подготовка? Тяжко?

Я неопределенно кивнула.

— Тебя ведь что-то беспокоит, правда? Вид… кхм… расстроенный.

— Ничего особенного… — Я опустилась на верхнюю ступеньку. — Просто скучаю по брату.

— По брату? — как-то сдавленно переспросил Риз.

Он сел рядом. Только сейчас я сообразила, с кем разговариваю. Мне ведь и представить трудно, каково все эти годы приходилось Ризу. Ведь он-то, в отличие от меня, всегда знал, что он не родной. И наверняка чувствовал себя очень одиноким. И понимал, что родных никогда не увидит. Родители от него не отказывались. Его украли, и украли те, кому он сам не нужен, а нужно лишь его место в другой семье. От сочувствия у меня сжалось сердце.

— Да… Он ведь и твой брат, — пробормотала я.

Именно так. Мэтт всегда останется моим братом.

— Как его зовут? — тихо спросил Риз.

— Мэтт. Он классный. Самый классный парень на свете.

— Мэтт, — повторил Риз благоговейно.

— Самый смелый на свете. И самый верный. На все готов, лишь бы защитить тех, кого любит. И самый бескорыстный. И он очень-очень сильный. Он…

Я с трудом проглотила комок в горле и поняла, что не смогу удержать слезы. Я отвернулась.

— А мама с папой какие?

Я долго молчала, прежде чем ответить.

— Папа умер, когда мне было пять… Мать не смогла этого перенести, и… с тех пор она живет в клинике. Психиатрической. Меня воспитывали Мэтт и тетя Мэгги, это папина сестра.

Меня вдруг захлестнула волна неприязни к Ким. Допустим, всеми ее поступками двигала любовь к Ризу, который навсегда останется для нее Майклом, но ведь именно мне приходится рассказывать ему обо всем. А она даже увидеться с ним не сможет, потому что до конца своих дней просидит в психушке. И чего она добилась своей ненавистью ко мне? Только боли. Себе, мне, Мэтту, Ризу, всем.

— Мне очень жаль. — Я коснулась руки Риза. — Сложно объяснить, откуда я это знаю, но твоя мать очень тебя любила. Она очень тебя ждала. А меня всегда ненавидела, потому что знала, что я — не ты.

— Правда?

Впервые я видела Риза грустным.

— Да. Для меня это, конечно, было ужасно. Ну просто полный отстой, — добавила я уныло, и Риз вдруг рассмеялся.

— Прости… Получается, меня очень нелегко забыть.

— Получается так.

Риз сжал мои пальцы:

— А тетя Мэгги? Какая она?

— Чудесная. Чересчур заботливая и хлопотливая, но чудесная. И терпеливая. Чего они только не натерпелись от меня… Знаешь, все странно. Они ведь на самом деле твои родные, не мои.

— Нет, они и твоя семья тоже, — возразил Риз. — Они тебя любят, они тебя вырастили. А это и есть настоящая семья, разве нет? Вряд ли Риз знал, как долго я ждала этих слов. Я люблю их и всегда буду любить. И очень хочется, чтобы все остальные это понимали.

— Венди!

Разумеется, это был Финн, направлявшийся подглядывать, как я сплю. Я быстро выдернула руку из ладони Риза. Тот вскочил.

— Что ты здесь делаешь? — вопросил Финн.

— Только что проснулась. Мы просто болтали.

Я взглянула на Риза, и он быстро кивнул. Во взгляде Финна подозрение так и плескалось, будто он застукал нас с поличным при ограблении банка.

— Тебе пора собираться в школу, — холодно сказал он Ризу.

— Сам знаю, — раздраженно буркнул тот и улыбнулся мне: — До встречи, Венди.

— Ага, пока, — улыбнулась я в ответ.

— Так что тут происходит? — прошипел Финн, когда Риз ушел.

— Я уже ответила, — отрезала я и встала. — Мы просто болтали!

— О чем?

— О семье.

— Нельзя ему рассказывать о твоей приемной семье. Мансклиги не должны знать о своем происхождении. Иначе они могут отправиться на поиски родных. А это недопустимо. Мансклиги не должны общаться со своими семьями. Это слишком опасно для нашего сообщества. Ясно?

— Но это нечестно! Нечестно и несправедливо! Вы их дважды лишаете семьи! Сначала украли, а потом не позволяете познакомиться с родными! Хотя они вам все равно не нужны! Почему им нельзя вернуться домой?

— Их дом здесь. Некоторые отправляются на поиски семьи, но большинство возвращается. Если позволить манксам воссоединяться с семьями, то будут подорваны сами основы нашего общества. Твоя жалость к Ризу — недостаточная причина рушить все, что у нас есть.

— Я ничего особенного ему не сказала. Просто я скучаю по Мэтту. И рассказала, какой он классный. Я не говорила, где он живет. Ничего такого.

— Тебе следует быть осторожнее, Венди, — нахмурился Финн.

— Прости.

Не так уж я и провинилась, между прочим. Я раздраженно развернулась, собираясь пойти к себе.

— Постой. — Финн остановил меня, осторожно взяв за руку. Притянул к себе.

Несмотря на всю мою злость на него, я, как обычно, тотчас разомлела от его прикосновения. И вся злость куда-то испарилась.

— Ну что еще? — буркнула я.

— Я видел, как ты держала его за руку.

— И что с того? В вашем мире троллей и это уже преступление?

— Нет, но… тебе нельзя этого делать. Тебе нельзя заводить отношения с мансклигом.

— Ах да! — Я вырвала руку и выкрикнула: — Да ты просто ревнуешь!

— Я не ревную. Я забочусь о твоей репутации. Ты не понимаешь, насколько опасными могут быть ваши отношения.

— Да-да, конечно. Я же вообще ничего не понимаю, и как я могла забыть?

— Я вовсе не это имел в виду.

Я быстро шла по коридору, Финн не отставал ни на шаг.

— Но ведь это так, — возразила я. — Я вообще ничего не знаю.

— Венди!

Я неохотно остановилась, повернулась к нему.

— Если ты чего-то не понимаешь, то только потому, что я плохо тебе это объяснил.

Финн сглотнул, отвел взгляд. А вот это уже любопытно. Он явно что-то недоговаривал. Я ждала.

— Ты права.

Слова давались ему с трудом, я молчала.

— Я ревную.

— Что?!

У меня даже рот приоткрылся от изумления.

— Но это никоим образом не влияет на исполнение моих обязанностей. Как не меняет того факта, что тебе нельзя заводить отношения с мансклигом. — Финн по-прежнему не смотрел на меня. — А теперь приведи себя в порядок. Нас ждет длинный день.

Он развернулся и быстро пошел прочь.

— Финн, постой!

Он замедлил шаг, оглянулся:

— Все, вопрос закрыт. Я обещал, что не буду тебе врать. И я врать не стал.

И ушел. А я осталась торчать истуканом в коридоре. Ноги у меня дрожали, голова кружилась, в голове бушевала настоящая буря. Он признался, что неравнодушен ко мне! А потом велел забыть обо всем и вести себя как ни в чем не бывало.