Подводная библиотека

ПОДВОДНАЯ БИБЛИОТЕКА

ИСТОРИЯ

— Почему книги хранятся глубоко под землей, на дне водоема? — спросил меня друг, и я ответил:

— Это клад человеческой мудрости.

— Стало быть, бессчетные сокровища мудрости запечатаны глубоко под водой? Но зачем?

— Вода отзывается на сердцебиение мира, поэтому подводной библиотеке, существующей на одной волне со вселенной, доверили людскую мудрость. Это попытка соединить мир и человечество.

— Но для каких читателей она создавалась? — задал вопрос другой мой друг, до сих пор хранивший молчание. Я посмотрел на него, он — на меня.

Для кого собраны эти книги?

— Почему бы нам с вами не совершить путешествие?

Я взял свечу, над которой плясал крошечный огонек, и поднялся на ноги. Потом оглянулся на своих товарищей:

— Давайте отправимся на поиски этой библиотеки. Я уверен, там мы обнаружим самих себя.

— Себя?

Поглядев на их озадаченные лица, я улыбнулся.

— Верно. В этих книгах — я. И вы тоже. Итак, вставайте же! Мы отправляемся на поиски чудесной «Шуйди тушугуань»…

«Шуйди тушугуань»

*

Мимори спустился на третий подземный этаж Токийского вокзала, торопливо отпер железную дверь, веду­щую в Подводную библиотеку, и проскользнул внутрь хода. Винтовую лестницу он преодолел на такой скорости, что, кажется, лишь чудом не оступился и не покатился по ступеням. А когда добрался до библиотечного зала, услышал, как мать со вздохом говорит:

— Они открыто нам угрожают. Пишут, что, если мы не передадим книгу, нас ждут неприятности. Раньше такого не случалось.

— Вот только…

Собравшиеся обменялись взглядами: все были в замешательстве.

— …у нас такой книги нет.

Именно.

Книга, о которой говорят «коты», «Шуйди тушугуань», в фонде Подводной библиотеки не числится.

Аянэ задумчиво склонила голову.

— Выскажу странное на первый взгляд предположение, но мне кажется, «коты» имеют в виду Underwater Library Ван Гоюня.

Мимори думал точно так же. Не зря сегодня объявилась внучка писателя. Вряд ли это совпадение. И Сю, видимо, тоже каким-то образом замешан в этом деле.

Правда, восстановить полную картину происходящего не получалось. Сю. Ван Гоюнь и его внучка Мэйлинь. Сборник рассказов Underwater Library, награжденный литературной премией Экерсона. «Смеющиеся коты», открывшие охоту на «Шуйди тушугуань»…

— Честно говоря… — Мимори наконец включился в общую беседу. Он признался, что Сю недавно спрашивал, не приходилось ли Мимори слышать про «Шуйди тушугуань» от Главы Библиотеки, Госики. Присутствующие снова переглянулись. И по выражению их лиц стало понятно, что никто ничего не слышал. Может быть, ее приняли на хранение втайне от библиотекарей? Вслед за этим вопросом сразу возник другой.

Если даже библиотекари ничего не могут сказать о «Шуйди тушугуань», откуда о ней узнали «Смеющиеся коты»?

— …

Перед мысленным взором Мимори всплыло лицо Сю. Но Мимори поспешно прогнал этот образ.

Бред. Быть такого не может. Сю с «котами» связываться не станет.

— В любом случае нужно обратиться в Интерпол, — вздохнула Мариа.

Вопросы, связанные с деятельностью «Смеющихся котов», находились в ведении Интерпола, и на поддержку со стороны местных правоохранительных органов рассчитывать особо не приходилось. Департамент столичной полиции в лучшем случае мог выделить несколько человек на охрану вокзального здания. Предъяви библиотекари серьезные вещественные доказательства, полиция, возможно, изыскала бы кадры и средства на решение их проблемы.

Но в этот раз даже интересовавшая «котов» книга и та отсутствовала.

— Они грозятся выкрасть из Библиотеки книгу, которой здесь, судя по всему, вообще нет да и быть не может?.. Как прикажете их понимать?

Мимори обвел взглядом зал. Удивительная библиотека, спрятанная в толще воды. Пространство, полностью изолированное от звуков внешнего мира, наполненное лишь дыханием собранных здесь книг. Он невольно напряг слух.

В попытке уловить голос той книги.

Вечером Мимори доехал до района Сэндагая и заглянул в клинику Тикира. Часы посещения больных уже закончились, но ему как близкому знакомому директора здесь многое позволяли и прощали. Поздоровавшись с сидевшей за стойкой регистрации медсестрой, которую уже не раз видел раньше, он направился в палату.

Лифт поднялся на четвертый этаж, двери кабины открылись, и Мимори увидел человека в белом медицинском халате. Посреди коридорного зала стоял сам директор Тикира Михоро, шириной плеч напоминавший платяной шкаф. При виде Мимори он удивленно хмыкнул:

— Вот тебе раз. Мимори!

— Извините, что так поздно. Очень хотел проведать ее.

Тикира уже собирался зайти в лифт, но, очевидно, что-то понял по лицу Мимори, поскольку развернулся к кабине спиной и встал возле окна, занимавшего одну из стен зала. А Мимори как-то сам собою оказался возле доктора и, опустив глаза, принялся изучать цветочные клумбы во внутреннем больничном дворе.

Здание клиники выглядело в плане как буква «П»: палаты пациентов и процедурные кабинеты располагались в двух ее «ножках», а регистратура и залы с лифтовыми площадками, на одной из которых стояли сейчас доктор Тикира и Мимори, занимали «верхнюю перекладину».

— Возможно, стоит слегка… усилить охрану, — негромко проговорил Мимори, осматривая внутренний двор, с трех сторон окруженный стенами клиники.

Они не знали, с какой целью предпринималось нападение, не знали, кто его совершил. Именно поэтому настояли на том, чтобы Юмэдзи перевели к Тикире. От бдительного внимания директора клиники не ускользала ни одна мелочь. Он оберегал Юмэдзи куда надежнее, чем караул из обычных сотрудников службы безопасности.

Однако теперь «Смеющиеся коты» вознамерились выкрасть загадочную «Шуйди тушугуань». Мимори не отпускало плохое предчувствие. Возможно, Юмэдзи вновь угрожает опасность.

Стоя возле молодого человека, который, кажется, готов был рычать от переполнявших его эмоций, Тикира пробормотал:

— Да, я слышал. Он предупредил. «Смеющиеся коты», верно?

Он. Мимори поднял голову и посмотрел на Тикиру.

— Об этом не переживай. С завтрашнего дня тут появятся люди из отдела охраны, будут прочесывать округу и дежурить в самой клинике.

— Вот как?.. Что ж, в таком случае я спокоен.

— Лучше скажи, как там твои дедушка и бабушка. Нормально спят? Я иногда вижу их, когда они приходят навестить больную, но… что-то меня их внешний вид тревожит. Ну и…

Мимори воззрился на Тикиру, непривычно путающегося в словах, а потом сообразил, в чем дело.

— И мама тоже очень вам благодарна. Она знает, что мы со спокойным сердцем можем положиться на вас, доктор.

Глаза Тикиры сразу заблестели. Он коротко бурк­нул что-то про «врачебный долг, дело понятное», но явно смутился и весь, вплоть до блестящей бритой макушки, покраснел. Мимори не выдержал и засмеялся.

— Ах ты, паршивец! — Тикира набросил было крепкую руку на шею Мимори и уже собирался ухватить наглеца за голову, но тут издал резкий возглас — «Оп-па!» — и ослабил хватку. Мимори понял, что Тикира смотрит в окно. Моментально собравшись, он проследил за взглядом доктора. И замер, боясь лишний раз вздохнуть.

В окне одной из палат левого крыла, расположенной на том же, четвертом этаже, чуть заметно шевельнулись занавески. Но ведь там, в этой палате, возле окна… Глаза Мимори расширились.

Это же палата Юмэдзи! Занавески на окне, возле которого она спала, были слегка раздвинуты. Свет луны и дворовых фонарей озарил правильные черты вынырнувшего из-за занавески лица. Оно было обращено в их сторону. Мимори поймал взгляд прищуренных, поблескивающих черных глаз.

— С-сю?..

Секунда — и лицо вновь скрылось в темноте палаты. Мимори, не раздумывая, сорвался с места. В тот момент, когда он завернул за угол, в дальнем конце коридора хлопнула дверь, отделяющая лестничную клетку.

— Доктор! Проверьте Юмэдзи! — крикнул он бегущему следом Тикире и сломя голову помчался в конец коридора. Не сбавляя скорости, вылетел на лестничную площадку и побежал вниз. Слышно было, как на первом этаже заскрипела железная дверь, ведущая на парковку. Значит, он уже на улице?

Добежав до первого этажа, Мимори выскочил в распахнутую настежь входную дверь и замер.

Посреди парковки спиной к нему стоял Сю. В лившемся сверху свете фонаря его фигура отбрасывала темную густую тень, которая, казалось, вот-вот поглотит своего хозяина.

— Ты… почему убегаешь?

Голос дрожал. Сердце колотилось как бешеное.

Сю заговорил прерывисто, роняя на ночной асфальт слово за словом.

— В­се-таки не смог.

— О чем ты?

— Думал положить этому конец, чтобы она уснула уже насовсем, не приходя в себя… Но нет, рука не поднялась.

У Мимори перехватило дыхание.

Для такого человека, как Сю, прикончить спящего — дело несложное. На теле жертвы даже царапинки не останется.

— Почему?!

Он сорвался на крик. Слова застряли в горле. Тело свело мучительной судорогой.

Одно за другим перед глазами проносились разные обличья Кайдзуки Сю. Смешливый, разговорчивый, добрый ко всем и каждому… Хотя иногда, словно для контраста, он представал совсем другим — жестоким и пугающе сильным.

А теперь — эта непостижимая грань, эта непроглядная тьма.

Каково оно, твое истинное лицо?

— Что ты знаешь о «Шуйди тушугуань»? Что это за книга такая? Имеет к ней отношение Ван Гоюнь? Эта девчонка, Мэйлинь, зачем она прилетела в Японию? Сю, неужели ты…

«…вступил в сговор со “Смеющимися котами”?»

Но слова опять застряли где-то в горле. Такое невозможно было произнести вслух.

Сю глянул через плечо на Мимори.

— Как думаешь, зачем люди сочиняют истории?

— Что?

— Люди постоянно что-нибудь выдумывают. Живут, цепляясь за свои туманные, несбыточные фантазии. Почему так? Почему люди сочиняют истории, а потом еще и другим пытаются их рассказать?

К чему он клонит? Брови Мимори сошлись к переносице.

— Люди сами по себе — одна большая «история». Вот мы и пытаемся разделить с другими свои переживания.

— …

— Только это и спасает, иначе не вытянуть: слишком много вокруг жестокости.

Лицо Сю будто перекосило. На дне души этого человека скрывалась черная горечь. Мимори опешил. Кажется, впервые перед ним приоткрылось истинное обличье Сю.

По-прежнему не оборачиваясь, Сю запустил руку в карман пиджака. Мимори, вздрогнув, отпрянул назад, и в ту же секунду Сю что-то бросил ему под ноги. Предмет блеснул, отразив свет фонаря, и упал на асфальт. Мимори остолбенел.

Связка ключей. Личная связка ключей Юмэ­дзи, которую забрал напавший на нее злоумышленник.

— Не может быть…

— Мне жаль, Мимори.

— Ты?.. Это был ты?! Почему?

— Мне правда жаль, — прошептал Сю, его тихие слова почти сразу слились с тишиной.

И только они отзвучали, как Сю, развернувшись, в мгновение ока оказался перед самым носом Мимори. Тот даже охнуть не успел, как левая рука Сю сдавила ему шею. Изо рта Мимори вырвались какие-то странные нечленораздельные звуки.

— Отвечай. Ты действительно ничего не знаешь про «Шуйди тушугуань»?

Пальцы с силой впивались в горло. Они не давали ни вздохнуть, ни выдохнуть, и перед глазами все поплыло, в голове помутилось.

— «Шуйди тушугуань» точно нет в фонде Подводной библиотеки?

Гаснущее сознание уловило чей-то голос:

— Мимори!

Из дверей лестничной клетки выбежал Тикира. Сю разжал пальцы, и Мимори как подкошенный рухнул вниз. Сю пустился бежать. Когда в сдавленную гортань потоком хлынул воздух, Мимори зашелся в кашле.

— В палате все-таки был Сю? Эй-эй, это еще что такое?! — ночной воздух задрожал от гневных криков Тикиры. Но все это сейчас было бесконечно далеко от Мимори.

Неправда. Мысли мешались в затуманенном сознании. Посреди накатывающего волнами хаоса Мимори повторял про себя одно и то же, снова и снова.

Неправда. Сю не мог напасть на Юмэдзи… «Смеющиеся коты»? Все неправда.

Неправда!

На следующий день Мимори сидел на скамейке на привокзальной площади Маруноути. Небеса были чисты и светлы, дул приятный теплый ветерок. Даже походка спешащих мимо людей казалась легче, чем обычно, что совершенно не гармонировало с пасмурным настроением самого Мимори.

Вчера ночью, когда он вернулся из больницы и во всех подробностях рассказал о том, что произошло, Мариа, Кодзиро и Аянэ озадаченно нахмурились.

— Сю-кун? Один, ночью, в больничной палате?..

— Он из меня душу готов был вытрясти, лишь бы выяснить, что мне известно про «Шуйди тушугуань».

В палате ничего из ряда вон выходящего не произошло. Судя по всему, Сю проник в больницу, взломав замок на входной двери со стороны автомобильной парковки. Но стоит ли удивляться? Этому человеку на разблокировку замка требовалась, вероятно, пара секунд, не больше.

Когда Мимори продемонстрировал связку ключей, оставленную Сю, все на мгновение лишились дара речи.

— Неужели напавший на Юмэдзи грабитель… это Сю?

Они побелели как мел и обменялись взглядами. Им, как и Мимори, не верилось в подобное.

Хотя по здравом размышлении следовало признать, что Мимори и прочие члены семейства Нада почти ничего о Сю не знали. Не знали, когда и где он появился на свет, кто его родители и, наконец, почему его взял на попечение председатель МАТАК Роб Бейли.

Мимори впервые повстречался с Сю, когда учился в старшей школе. Насколько он мог судить, Сю в ту пору исполнилось лет двадцать. Он был студентом Калифорнийского университета и, поскольку Роб щедро делился с ним своими знаниями и опытом, уже начинал выстраивать карьеру независимого охотника за старинными книгами.

Однако Роб поставил себе целью создание специальной группы содействия полиции, призванной противостоять наводнившим мир группировкам воров и контрабандистов, и потому не ограничился теоретическими наставлениями: его подопечному пришлось оттачивать еще и боевые навыки.

Вполне естественно, что, после того как объявились «Смеющиеся коты», развернувшие подпольную деятельность мирового масштаба, и Ассоциация начала сотрудничать с Интерполом, Сю, совершенно незаменимого в оперативной работе МАТАК, стали перебрасывать из одной точки земного шара в другую.

Вспомнилась вчерашняя ужасающая жестокость Сю. Он действительно готов был убивать. Если бы не подоспел Тикира, он бы, наверное, свернул Мимори шею.

«Шуйди тушугуань».

Где же, в конце концов, прячется эта книга, которая так нужна Сю и «Смеющимся котам»?

Повинуясь внезапному порыву, Мимори вынул лежавшую в кармане пиджака связку ключей. Личные ключи Юмэдзи. С колечка их свисало больше десятка, и каждый был важен и ценен, каждый имел отношение к Библиотеке.

На одном из них взгляд Мимори задержался.

— Неужели «Шуйди тушугуань» все-таки хранится среди вещей Госики Юмэдзи?..

И тут ощутил: атмосфера переменилась. Поднял голову — и похолодел.

Рядом с ним на скамеечке сидела Муцуми Мадока. И когда только успела пожаловать?

— Подожди, — удержала она собравшегося было подняться Мимори. — Не стоит так спешить. Поговорим?

— Нам не о чем разговаривать.

— Я тут подумала, может быть, ты проведешь меня в Подводную библиотеку?

Такого поворота Мимори не ожидал, поэтому растерялся. Мадока поняла это по его лицу и, пользуясь моментом, продолжила:

— Ты же не думаешь, будто в наши дни можно что-то от кого-либо утаить? Подводная библиотека… ее официальное название — Наиважнейшее сверхсекретное столичное книгохранилище, верно? Я понимаю, о свободном посещении речь не идет, но все-таки это настоящая библиотека. В послевоенное время о ее существовании старались не упоминать, а сейчас вы иногда пускаете к себе читателей, хотя и требуете с них рекомендации. Правда, на распространение любой информации о Библиотеке — о ее местоположении и прочем — по-прежнему налагаете вето, поэтому все, что с ней связано, окутано тайной.

— …

— Но в последнее время люди выдвигают очень любопытные гипотезы. Рассказывают, будто на территории Токио имеется множество подземелий, и особенно много загадок связано с подземным бункером, который, по слухам, находится прямо под Токийским вокзалом. Может быть, там и прячется таинственная Библиотека?

Мимори знал, что история о потайной библиотеке гуляет по Сети, как своего рода городская легенда, чуть ли не с самого зарождения интернет-сообщества. Но народ относился к ней так же, как к рассказам о недрах горы Хиэй или о заброшенных шахтах острова Гункандзима, то есть не серьезнее, чем к Несси и йети.

— Я заинтригована. Библиотека, скрытая от людских глаз под Токийским вокзалом. Ну что, проведешь?

— Доступ в Библиотеку предоставляется по рекомендациям. Вы должны назвать человека, который поручится за вас.

— Кто дал тебе право решать?

Вопрос был задан таким резким тоном, что Мимори на секунду опешил.

— Любая библиотека — это собрание человеческой мудрости, открытое абсолютно для всех, разве не так? Почему же хранители фонда Подводной библиотеки решают, кто из людей достоин попасть внутрь, а кто — нет? По-твоему, доступ к знаниям — это особая привилегия, которой обладают лишь немногие избранные?

И вновь он не нашелся что ответить. Удар пришелся по больному месту.

Ограничение посещаемости — необходимая мера, вызванная не только тем, что в Библиотеке работали с редкими старинными изданиями, настоящими раритетами, но и заботой о ее уникальном помещении. И все же, возможно, Библиотека, в которой хранятся книги, воплотившие в себе поступательное движение человечества вперед, с самого начала должна была держать свои двери открытыми? Этот вопрос уже несколько лет не давал Мимори покоя.

Деньги, земля, знания… Не в том ли заключается «мудрость», чтобы распахнуть двери перед людьми, которые этими благами не обладают?

— А впрочем, ладно, — поглядев на примолкшего Мимори, Мадока улыбнулась. — Даже если завтра прикажут в срочном порядке все исправить, ничего путного все равно не выйдет. Особенно в случае с вашей Библиотекой. Поэтому не буду слишком сильно тебя изводить. Кстати, у тебя ведь тоже, наверное, есть ко мне вопросы?

— У меня?

— Ну, скажем, по поводу вчерашней встречи с Мэйлинь.

Мимори сразу осекся. Она права.

— Эта девушка знает вас под каким-то другим именем?

— Да. Я для нее Конохара Мэгуми, независимая японская журналистка из Нью-Йорка. Мы познакомились, когда я брала интервью у ее дедушки.

— Ее дедушка…

— Так ведь Мэйлинь вчера сама его назвала. Это писатель Ван Гоюнь.

Надо полагать, журналист-фрилансер — одно из многочисленных амплуа Мадоки. Никто не скажет, чем она руководствовалась, беседуя с Ваном, — заказом редакции или личными мотивами.

— Ты, вероятно, знаком с творческой биографией Ван Гоюня? Писать он начал в послевоенные годы, сделал имя в китайских литературных кругах. Но после инцидента на площади Тяньаньмэнь уехал в Америку и больше на родину не возвращался. Создавал в основном крупные, монументальные произведения, но три года назад представил сборник короткой прозы Underwater Library и взял премию Экерсона.

Видимо, Мадока не просто так называла себя журналисткой: историю Вана она излагала складно.

— Все это — общеизвестные факты, найти их несложно, достаточно потратить на поиски несколько секунд. Однако… в прошлом писателя немало белых пятен.

— …

— И приходятся они на годы «культурной революции».

«Великая пролетарская культурная революция». Период страшных потрясений, который начался в шестидесятых годах с жестокого передела власти внутри партии и продлился целых десять лет. Тогда были низвергнуты многие традиционные ценности, научная и художественная интеллигенция страны подверглась почти полному уничтожению. Все, кто занимался писательским ремеслом, в той или иной степени испытывали в те годы давление, сталкивались с репрессиями, многие погибли насильственной смертью.

— Действительно, писатель о тех временах никогда открыто на публике не высказывался.

— Совершенно верно. Настоящая известность пришла к нему позже, когда он опубликовал роман, описывающий ужасы «культурной революции», — яркое произведение «литературы шрамов». Сам он происходил из семьи бедных крестьян. К тому же, к счастью, поддерживал «революцию».

— …

— Но Ван с самого детства увлекался литературой, все помыслы связывал с писательской стезей. И были у него два друга-приятеля одних с ним лет.

— Друга-приятеля?..

— Одного друга звали Тан Мингтай. Другого — Ли Чуньхай. Судя по всему, все в этой троице любили прозу, поэзию, драму, все сочиняли, оттачивая мастерство в постоянном товарищеском соперничестве. И были настолько дружны, что какое-то время даже называли себя «славными братьями по оружию». Но… род Тана издавна владел землями, а род Ли нажил солидное состояние на морской торговле. Более того, наследники обоих семейств какое-то время обучались за границей, в Штатах. Что могло ждать их в столь непростую эпоху? Несложно представить, что с этими прозападными реакционными элементами, отстаивающими собственнические интересы, просто обязаны были расправиться.

Мадока бодро продолжала рассказ о трагических событиях прошлого:

— Обоих с целью «идеологической перековки» заперли на рабочем месте, не позволяя отлучаться домой. Заставили жестко раскритиковать собственную позицию и в конце концов выслали куда-то в отдаленные глухие деревни. Тан на принудительных работах серьезно подорвал здоровье. Говорят, он на всю жизнь охромел и передвигался потом с большим трудом. А Ли из поселения, в которое его определили, сбежал, и, что с ним случилось дальше, никто не знает.

— …

— Тан, надо сказать, пострадал не только потому, что происходил из обеспеченной семьи. Молодой человек издал у себя дома одну книгу, сборник рассказов.

— Дома?

— Пожалуй, в современных реалиях такой сборник назвали бы самиздатовским. Да, он сам в домашних условиях напечатал книгу, не прибегая к услугам книгоиздателей. Денег у него было много, поэтому он мог позволить себе подобную роскошь. Содержание сборника объявили «антиреволюционным», Тана призвали к ответу. Тогда же разобрались и с Ли как с соучастником вражеской литературной деятельности.

— …

— А донес на них «славный брат по оружию», Ван.

Мимори пораженно воззрился на Мадоку.

Та пожала плечами.

— Обычное дело. «Занимаясь сочинительством, они в обманчиво приукрашенной форме продвигают свои личные убеждения. Их творчество пропитано ядом западных капиталистических идей и отражает надежды на поражение революции, к победе которой все мы должны стремиться». Тогда многие строчили доносы на ближних, чтобы отвести беду от самих себя. Сосед, с которым ты до сих пор вел задушевные беседы, в одну ночь мог сделаться твоим мучителем. Юноши и девушки с революционными лозунгами на устах до смерти забивали стариков. Подобные ужасы никого не шокировали, такое было время.

— Чтобы обезопасить себя от преследований, Ван… предал близких друзей?

Мадока искоса взглянула на Мимори. Ее острый взгляд буквально пронизывал насквозь.

— А хочешь узнать, как называлась книга, которую напечатал Тан?

— Простите, что?..

— «Шуйди тушугуань».

У Мимори перехватило дыхание. По телу побежали мурашки.

— «Шуйди тушугуань»? Что?! «Подводная библиотека»?

Та самая книга, которой «нет и быть не может»?

Потрясенный Мимори молчал, и вместо него вновь заговорила невозмутимая Мадока:

— Если мы захотим заглянуть в эту книгу, у нас ничего не выйдет: все экземпляры, напечатанные в домашней типографии Тана, были сожжены. Иными словами, сегодня, вероятно, никто уже и не вспомнит, что было в той «Шуйди тушугуань», которую написал Тан. И никто не поручится в том, например, что… получивший премию Экерсона сборник Underwater Library не повторяет в точности ее содержание.

Слова, падавшие одно за другим, выбивали почву из-под ног Мимори.

Ван присвоил себе сочинение Тана?

«Шуйди тшугуань». Книга, за которой охотятся и «Смеющиеся коты», и Сю. Может быть, все оттого, что этот сборник — доказательство плагиата? Поэтому все его ищут?

— Тан умер около трех месяцев назад. Отпрыск богатого землевладельческого рода, он закончил свои дни чуть ли не на улице. Прожил, правда, больше восьмидесяти лет… Однако до чего судьба жестока, не находишь? Скажу банальную вещь, но этот человек просто угодил под колеса истории.

Жестокая судьба. Вспомнились слова Сю.

«Зачем люди сочиняют истории?..»

А Мадока меж тем самым что ни на есть беззаботным тоном продолжала:

— Как думаешь, как бы все обернулось… если бы где-то сохранился экземпляр «Шуйди тушугуань»?

Глаза Мимори непроизвольно расширились:

— Сохранился? Экземпляр «Шуйди тушугуань»?

— Да, говорят, весь тираж сгорел, но ведь могло случиться так, что какая-нибудь книга все-таки уцелела? Представляешь, какую опасность она представляла бы для Вана?

— …

— Если выяснится, что произведение, принесшее Вану премию Экерсона, написано не им. Более того, что произведение это принадлежит перу его товарища, которого он, можно сказать, предал, тем самым разрушив ему жизнь… Разразится страшный скандал, не так ли?

Мадока поглядела на окончательно смешавшегося Мимори и прищурилась:

— Незадолго до смерти Тан Мингтай отправил на нью-йоркский адрес Вана письмо, в котором сообщал, что «та книга» — в Японии, в Подводной библиотеке.

— Чт…

И вновь она лишила Мимори дара речи. Неужели Тан сам, собственноручно отправил Вану подобное письмо?

Выходит, книга все-таки прячется где-то в Библиотеке? А библиотекари даже не догадываются.

Впрочем, тут напрашивался еще один вопрос. А именно: откуда Мадока получила эту важную информацию?

— …

В памяти всплыло лицо Ван Мэйлинь. Логично предположить, что Мадока вытянула все необхо­димые сведения у нее: девочка, похоже, Мадоке доверяет. И в тот же миг вспомнился Сю, его вчерашние поступки.

А что, если…

Мимори вдруг озарила одна мысль, за считаные секунды переросшая из предположения в полную уверенность.

— Сю, он… пытается кого-то выгородить?

— Эй, ну-ка! — раздалось у них над головой. Мимори вздрогнул от неожиданности и поднял глаза.

Прямо перед ним стоял Сю.

— Исчезни отсюда, — проскрежетал Сю, бросив испепеляющий взгляд на Мадоку. — Чтобы я больше тебя не видел. И к ней не лезь.

Мимори старался лишний раз не шевелиться. При нем Сю еще никогда и ни с кем не разговаривал таким ледяным тоном.

Мадока картинно захихикала в ладошку.

— До чего неприветливо. А ведь еще недавно так нежно нашептывал мне о любви!

— Замолчи.

Они скрестили полные ненависти взгляды. Воздух зазвенел от напряжения, будто эти два человека и впрямь приставили к горлу друг друга клинки.

Глаза Мадоки сузились:

— Решил предстать перед ней принцем на белом коне?

— …

— Интересно, а что она подумает, если узнает, кто ты на самом деле, а?

По лицу Сю пробежала тень. Мадока поднялась и одарила Мимори лучезарной улыбкой:

— До встречи, Нада Мимори. Еще увидимся.

Повернулась к упорно молчащему Мимори спиной и зашагала в сторону вокзала. Едва она отошла на достаточное расстояние, как Сю пробормотал:

— Прости за вчерашнее.

— …

— Ее у вас правда нет? Я про «Шуйди тушугуань».

— Сначала ты мне ответь. Откуда «Смеющиеся коты» получили информацию о книге, если даже библиотекари ничего о ней не знают?

По тому, как Мимори задал вопрос, несложно было догадаться, кого он подозревает. Сю чуть заметно напрягся и резко выдохнул.

— Не знаю, кто их осведомитель. Но, уверяю тебя, это не я.

— Предлагаешь поверить тебе на слово?

— Ничего другого мне не остается. Хотя я понимаю: сколько бы ни твердил сейчас о своей благонадежности, едва ли смогу тебя убедить…

— Ладно. Кто напал на Юмэдзи? Это действительно был ты?

Они устремили друг на друга тяжелые взгляды. Мимори понимал, что расстояние между ними слишком мало и что он ничего не успеет предпринять, если Сю вдруг снова налетит на него и примется душить. Но не хотел сдавать ни сантиметра.

— Потому что, если это был ты, я не стану ничего с тобой обсуждать, постараюсь вообще с тобой не связываться. И потребую никогда больше меня… нет, никого из сотрудников Подводной библиотеки не беспокоить.

Взгляд Сю потемнел. Словно перекрытый черным занавесом.

Но в нем не было вчерашней жестокости — только тоска. Мимори невольно отвернулся.

Он кого-то прикрывает. И скорее всего…

— В фонде Подводной библиотеки «Шуйди тушугуань» нет. Это правда.

— …

— Мы сами теряемся в догадках, как лучше поступить. «Смеющиеся коты» решили заполучить эту книгу и пригрозили, что, если мы ее не отдадим, Библиотеку ждут неприятности.

— Слышал, — кивнул Сю. — Вчера, когда я уже покинул парковку… мне позвонил старина Роб. Сказал, что с ним связались сотрудники Интерпола. Дескать, «Смеющиеся коты» отправили в Подводную библиотеку предупреждение. — Он вздохнул. — Но сейчас я действую исключительно на свой страх и риск. Мимори, мне во что бы то ни стало нужно отыскать «Шуйди тушугуань». И никто: ни мой опекун, ни твоя мать — не должны знать о моих поисках.

— Как же?..

— Прошу тебя. Мне больше не к кому обратиться.

Мимори посмотрел в лицо Сю. Стало быть, он охотится за «Шуйди тушугуань» втайне и от Мариа, и от Роба Бейли?

Вот, значит, как. Внутри Мимори что-то оборвалось и тяжело ухнуло вниз.

Надо же, до чего она ему дорога. Эта Ван Мэйлинь.

— Что же…

Его все-таки не покидало совершенно непонятное, не поддающееся логическому объяснению чувство. Да, этот человек не дает заглянуть к себе в душу, да, они не знают, кто он такой, и все же Мимори не допускал мысли, что Сю способен на предательство. И вчера он осознал это особенно ясно. Хотя стремление Сю защитить эту девочку развело их по разные стороны баррикад.

— Хорошо. Сделай так, чтобы я признал: твоя взяла. И я помогу тебе.

Ребячество? Он сам понимал, насколько по-детски звучит его условие, но не сказать этого не мог.

За те десять с лишним лет, что минули с их первой встречи, Подводная библиотека то и дело сводила их вместе, и он привык доверять человеку по имени Кайдзука Сю.

Если теперь Сю решил поменять правила игры, то пусть озаботится тем, чтобы получить и его согласие.

Они замолчали, стоя один против другого. А вокруг все так же сновали туристы и сотрудники расположенных вблизи вокзала офисов. И если не считать этих двоих, не отрывавших друг от друга настороженного взгляда, жизнь на площади под безмятежно ясным осенним небом по-прежнему текла тихо и мирно.

Сю возвел глаза к небесам. Рывком стянул с себя плащ и бросил его на скамью, оставшись в весьма непритязательном наряде: черных брюках да белом трикотажном свитерке. Затем повертел головой и зашагал в сторону стоявшей чуть поодаль лавочки, на которой восседала троица пожилых дам. С улыбкой опустился перед ними на колено и указал на тросточку в руке одной из них:

— Я очень извиняюсь, но не могли бы вы ненадолго одолжить мне вашу трость?

Не родилась еще та женщина, которая устояла бы перед «располагающей» улыбкой Сю. И пожилая дама тоже согласно кивнула, после чего Сю с тросточкой в руках вернулся к Мимори. Встал от него на некотором расстоянии. Разок вздохнул, выравнивая дыхание, и вдруг скорчил глупейшую физиономию. Мимори от удивления чуть не подскочил на месте.

Глаза Сю впились в Мимори и будто зажили своей собственной жизнью. Губы тронула мягкая улыбка. С лица сошла мрачная гримаса, оно моментально приняло приветливое выражение.

Он взялся за центр трости и, быстро повернув запястье, начал ее вращать. Из правой ладони в левую, из левой — в правую: тросточка плавно, не замедляя движения, кочевала из руки в руку, совершая все новые и новые обороты. Затем руки заходили вверх-вниз. И в какой-то момент возникло ощущение, будто никакого вращения не происходит, а тросточка — по сути, обыкновенная длинная палка — стала еще одной частью тела Сю.

Привлеченные неожиданным представлением прохожие замедляли шаг. И очень скоро возле Сю собралась целая толпа, державшаяся, правда, от него на почтительном расстоянии.

Незаметно перекладывая тросточку из руки в руку, Сю побежал по кругу. Иногда он останавливался, принимал картинную позу, оглядывал зрителей и, повернувшись разок-другой вокруг своей оси, возобновлял движение. Иногда подпрыгивал и подбивал трость пяткой, иногда заигрывал с толпой, отвешивая изящные поклоны. Движения его рук и ног, положение плеч, корпуса, его взгляды — все смотрелось настолько восхитительно, что Мимори, следившему за представлением с некоторого удаления, временами казалось, будто народ развлекает девушка-танцовщица. Это действо в сочетании с привлекательной внешностью Сю со­вершенно покорило столпившихся вокруг людей. Заметно было, что они следят за ним словно зачарованные, не в силах отвести глаза.

Сю остановился напротив Мимори. Повернулся вокруг своей оси. При этом голова его оставалась практически неподвижна: баланс он держал превосходно. Затем скользящим движением под вздох толпы резко подкинул тросточку вверх. За те секунды, что длился полет трости, его длинная фигура успела совершить тройной оборот. И когда он, глядя строго вперед, поворачивался в третий раз, летящая тросточка оказалась у него прямо перед глазами. Он подхватил ее левой рукой и победным жестом поднял высоко над головой, изобразив что-то вроде торжественной позы актеров театра кабуки.

Яркое и необычное зрелище — пекинская опера, да и только. Мимори искренне подивился про себя: «Он и такое умеет?»

Представление длилось не больше минуты, но образ Сю, как ослепительный всполох, накрепко отпечатался в памяти. На мгновение воцарилась тишина, а затем народ разразился аплодисментами и одобрительными возгласами. Сю вернул тросточку хозяйке, которая тоже с воодушевлением хлопала в ладоши, и подошел к Мимори. С широченной улыбкой от уха до уха.

— Ну что, по силам повторить? Или сдаешься?

Поглядите на него, прямо светится! Чувствуя, как спадает напряжение, Мимори и сам улыб­нулся.

Совершенно непостижимая личность. Можно не сомневаться: у Кайдзуки Сю еще много разных обличий. Мимори поднялся со скамьи.

— Просто озвучу некоторые свои мысли. Мне вспомнилось одно место. Хочу попробовать поискать там.

И с этими словами куда-то зашагал. Сю, ничего не говоря, двинулся следом.

Мимори достал ключи Юмэдзи и выбрал среди них один.

Зайдя внутрь, Сю удивленно вскинул брови:

— Ну ничего себе!..

И больше ничего сказать не смог. Судя по всему, даже он, привычный и готовый ко всему, не ожидал обнаружить здесь нечто подобное.

Мимори в компании Сю дошел до отеля «Токио Стейшн». Там предъявил сотруднику за ресепшен-стойкой снятый со связки Юмэдзи ключ. Портье в ответ заученным жестом протянул ему другой ключ, магнитный, и поклонился:

— Пожалуйста, проходите!

Мимори без колебаний направился к служебной двери, расположенной по левую руку от стойки.

Приложил выданный ему магнитный ключ к считывателю и отпер дверь. За ней начинался длинный коридор, чистый, но совершенно невзрачный. В конце коридора, по обе стороны которого тя­нулись ряды гардеробных и комнат отдыха, рас­полагалась дверь, ведущая в лестничную клетку. Лестница уходила наверх и вниз, к подземным уровням. Мимори направился вниз. Сю молча последовал за ним.

Нужная им дверь обнаружилась на площадке между первым и вторым подземными этажами, на полпути к парковке для гостей и сотрудников отеля. Понять, что это именно дверь, было сложно: серая, почти сливающаяся по цвету с бетонной стеной, она не имела никаких опознавательных знаков, даже дверной ручки и той не прикрутили. Всего лишь неглубокая выемка в стене высотой около двух метров и шириной менее метра. Мимори вставил ключ в крошечную замочную скважину внизу двери. Повернул его и толкнул рукой правую часть дверного полотна — открылась щель, достаточно широкая, чтобы протиснуться в нее поодиночке. Они поспешили занырнуть внутрь: Мимори — первым, за ним — Сю. Система внутреннего освещения среагировала на тепло их тел, загорелся тусклый свет. Простая четырехугольная коробка: после того как в нее забилось двое взрослых мужчин, свободного места там не осталось.

— Это ведь не может быть лифт, правда? — протянул Сю.

Мимори надавил рукой на смещенное полотно и вернул его на место, закрыв проем, после чего нажал на выступающую из стены незатейливого вида кнопку. В тот же миг кабина пришла в движение. В теле возникло ощущение парения: они понеслись вниз.

— Насколько понимаю, мы спускаемся под землю, — в изумлении пробормотал Сю.

Когда клетка, преодолев, по ощущениям, метров тридцать, остановилась, Мимори снова надавил на правую часть двери. Снаружи их ждала зажатая меж бетонных стен площадка. Но здесь взгляд сразу натыкался на установленную напротив металлическую дверь. Мимори отпер ее тем же ключом, с помощью которого открывал двери лифта.

Так они наконец достигли цели — спрятанной глубоко под землей потайной комнаты. Помещение, в которое они попали, миновав узкий мрачный переход, оказалось неожиданно просторным и нарядным. Оно представляло собой одну большую комнату площадью около двухсот квадратных метров, обставленную всем необходимым. Там стояли кровать, диван, комод. Ванная с туалетом, естественно, тоже имелись.

Но больше всего места в комнате занимали книги. Они громоздились повсюду высоченными башнями, как зримое отрицание практической пользы книжных шкафов. Сложенные одна на другую, они безраздельно занимали центр комнаты, оставляя для желающих пробраться к кровати и иным предметам мебели лишь узкие щели. При виде этой картины Мимори неизменно вспоминал каппадокийские каменные столбы в Турции. Только здесь сложенные из книг башни вырастали вплотную друг к другу и вытягивались вверх буквально на глазах.

Сю какое-то время потрясенно молчал, а затем радостный — видимо, осознав наконец свое счастье, — обернулся к Мимори:

— Этой комнатой пользовались со времен основания Библиотеки?

— Да. Причем находиться здесь могли только Юмэдзи, то есть Главы Библиотеки, даже прочим членам клана Госики входить сюда запрещалось. Вступив в должность, она среди прочего унаследовала и ключ от потайной комнаты.

— Не верится, что этому месту больше ста лет.

— Когда реставрировали Токийский вокзал и здание отеля, это помещение, похоже, тоже слегка подновили.

Справедливости ради следовало признать, что зайти сюда могли и те, кто получал соответствующее разрешение Юмэдзи. Поэтому Мимори, например, начиная с самого детства не раз и не два бывал в потайной комнате.

— Выходит, сейчас хозяйка комнаты — Субару… то есть Юмэдзи Седьмая?

— Это помещение считается личным кабинетом Главы Библиотеки. Поэтому, если Шестому Главе или, скажем, его преемнице кто-то передал на хранение «Шуйди тушугуань»…

— …то она с высокой долей вероятности должна была оказаться именно здесь.

При этих словах Сю с кривой усмешкой посмотрел на горы книг, которые, казалось, угрожающе нависли над пришельцами.

— Но отыскать здесь одну-единственную книгу… это же все равно что найти одну конкретную жемчужину на дне моря-океана.

— Однако никаких других мест, где можно было бы хранить книгу, на ум пока не приходит.

— Значит, будем искать.

Они поглядели друг на друга и, не сговариваясь, разошлись: один — направо, другой — налево. Чтобы с противоположных сторон приступить к разбору завала, проверяя книги одну за другой.

К­акое-то время работали молча. Слышался только шорох: очередная книга ложилась в руки, раскрывалась обложка, перелистывались страницы. Мимори перебирал книги, написанные на разных языках, в разное время, заключенные в самые разные переплеты, и постепенно его охватило чувство, будто он плывет и тело его качается на волнах. Нескончаемый поток времени. Великая река, которая действительно не может иссякнуть, и книги — лишь капля, обращенная в бумагу в попытке удержать за хвост хотя бы одну ее струйку. Какую книгу ни открой, из нее бьет ключ. Будь то выдумка, наставления или философские раздумья, читатель уносится по волнам вслед за ними, иногда начинает тонуть, но, даже погрузившись в воду с головой, продолжает дышать.

В сердце каждого заключена своя собственная Подводная библиотека. Можем ли мы смешать, можем ли объединить наши воды? Можем ли разделить с другими наши познания и такие разные истории?..

Разделить с другими. Воду. Вслед за мыслью об удивительной, ладьевидной форме Библиотеки ему в голову внезапно пришло слово «ковчег». А затем в памяти зазвучали восторженные слова Рауры, превозносившей Ark, то есть «Ковчег», чуть не до небес.

«Хотят, чтобы на земле царили мир и согласие, и пекутся обо всех живых созданиях…»

— Как думаешь, с какой целью «Смеющиеся коты» высылают предупреждения? — нарушил молчание Сю. Мимори вздрогнул от неожиданности. Будто впервые за долгие годы услышал живой человеческий голос. — Воровать лучше по-тихому, это очевидно, они же не герои блокбастера или приключенческого романа.

— Да, пожалуй. Может, им хочется славы, по­этому они разыгрывают на публике своего рода «театрализованные» преступления?

— Не без этого. Но у книг, которые становятся жертвами «котов», есть одна общая черта. Почти все они хранятся в труднодоступных, закрытых местах. Это может быть частное собрание какого-нибудь коллекционера или хранилище, открытое для узкого круга лиц. Подводная библиотека идеально вписывается в этот ряд.

Труднодоступные места. Мимори вдруг осенило:

— Совершая кражи одну за другой, «Смеющиеся коты» привлекают к себе все больше внимания и вместе с тем заставляют людей задуматься о том, что есть, оказывается, на свете такие книги, которые хранятся за семью замками.

— …

— Мне теперь кажется, будто именно этого они и добиваются. Хотят открыть для народа источники мудрости, к которым большинство доступа не имеет. И значит, рано или поздно они примутся за произведения искусства! И предупреждения свои начнут публиковать в Сети. Чтобы их деятельность приобретала все больший резонанс.

Вот только ни одна украденная «котами» книга на широкий рынок так и не попала. Получается, все они в итоге просто перемещаются из одного хранилища в другое?

— А зачем им… «Шуйди тушугуань»? — коротко спросил Сю.

Оба замолчали и какое-то время перебирали книги в полной тишине. Однако, сколько ни искали, ничего похожего на заветную «Шуйди тушугуань» в огромном собрании не находилось, а Мимори уже ощущал резь в глазах. Когда он посмотрел на часы, подходило к шести. Выходит, они сражаются с бушующим книжным морем целых четыре часа.

— Может, прервемся ненадолго? Эх, надо было купить чего-нибудь съестного.

— Ужин в этот номер, конечно, не заказать.

— Конечно.

Мимори прошел к кровати, ютившейся в углу вместительной комнаты, и заглянул в стоявший рядом с ней небольшой холодильник.

С момента нападения на Юмэдзи прошло почти два месяца. В холодильнике, разумеется, ничего не было. Остались только выстроившиеся в ряд пластиковые полулитровые бутылочки с водой: судя по всему, запас воды здесь всегда держали приличный.

— Делать нечего, будем глушить голод питьем, — пробормотал незаметно нарисовавшийся за спиной Мимори Сю, заглядывая через плечо друга в холодильник. Он перехватил у Мимори протянутую ему бутылку воды, тут же открутил крышку и жадно припал к горлышку.

— О-о-о, я возвращаюсь к жизни! — провозгласил он, но тут взгляд его упал на стену в углу: — Надо же, еще одна дверь!

За горой книг, взявших в окружение даже кровать, виднелась неброская серебристо-серая дверца, словно специально укрытая за бумажной грядой.

— Что за дверь? Куда она ведет?

— А-а-а, это…

И тут заиграл телефонный рингтон. Они недо­уменно уставились друг на друга, но Сю почти сразу успокоил:

— Это мой, — и поспешил к дверям. Поднял брошенный на входе плащ и достал из кармана смартфон.

— Сигнал проходит на такую глубину? Скорость технического прогресса пугает.

— В наше время линии связи — это нити жизни.

Сю пожал плечами и принял входящий вызов:

— Hello. — Звонок, похоже, был международный. — Именно! Нет, похоже, все-таки нет. Разделимся и будем искать! Да не волнуйся ты, в скором времени еще позвоню… Что? А, ну да. А-а-а… все в порядке! Я же соображаю, что творю, ну, слушай, связь что-то плохая…

С этими словами Сю провел пальцем по экрану и прервал звонок. Похоже, разговаривал он с председателем МАТАК Робом Бейли. Во время этого чисто семейного обмена репликами Мимори чуть не рассмеялся.

Роб Бейли всех оделял приветливой улыбкой, но взгляд у него был настолько глубокий и проницательный, что при встрече с ним невольно пробирала дрожь. Седые волосы он аккуратно зачесывал назад, носил двубортные костюмы и выглядел всегда очень импозантно.

— Вот ведь… упрямый, мнительный старик!

— Мнительный. Стало быть, мистер Бейли не чужд этой человеческой слабости? Никогда бы не подумал.

— Вот поэтому я ему ничего и не рассказываю! И про Мэйлинь тоже молчу.

Мэйлинь. Не обращая внимания на застывшего Мимори, Сю снова уселся на пол. Механическим движением открыл ближайшую книгу, быстренько просмотрел содержимое и положил ее поверх высившейся рядом стопки.

— Мы впервые встретились около года назад. Она пришла в числе прочих посетителей на ярмарку букинистики, которая проводилась под эгидой Ассоциации. Я помогал организаторам, а она подошла спросить, где находится какой-то там торговый стенд, так и познакомились.

Говорил он с заминками, но без особых эмоций. Впрочем, обычно он на личные темы вообще не распространялся. Мимори молчал, пробегал глазами по бесчисленным корешкам и слушал.

— Я сразу понял, что передо мной внучка Ван Гоюня. В средствах массовой информации лицо ее, конечно, не мелькает, но… у меня к писателю имелся свой интерес, поэтому я быстро сообразил.

В смысле? Он давно уже присматривался к людям из окружения Ван Гоюня? Поэтому в свое время заинтересовался «Шуйди тушугуань»?

Мимори внезапно вспомнились слова Мадоки: «Кто ты на самом деле». А сидевший рядом Сю между тем продолжал:

— Она вообще никому не рассказывала про деда. Стоило людям о нем прознать, как они тут же начинали воспринимать ее исключительно как внучку известного писателя. Отношение сразу менялось: кто-то резко отдалялся, кто-то, наоборот, старался изобразить привязанность. Она, видимо, с самого детства из-за этого страдала. Поэтому упорно всем твердила, будто она простая студентка, любит старые книги, и все.

— …

— Но книги ее и правда сильно занимают! Особенно произведения прозаиков и поэтов, переживших гонения, репрессии, вынужденных покинуть свою страну. Таких ведь огромное множество: Томас Манн, Виктор Гюго, Беккет, Набоков… Как меняется личность писателя в эмиграции, то есть вдали от родины. И еще: почему мы так зависим от каких-то государственных границ, ведь это не более чем линии, воплощение общественной договоренности. Тут явно просматривается влияние деда. Мэйлинь всегда очень серьезно относилась к подобным вопросам.

Мимори вспомнил лицо Мэйлинь. При всем сиянии, в целом свой­ственном юным девушкам, наиболее примечательным в ней казался вдумчивый взгляд миндалевидных глаз. Сю, конечно, с самым серьезным видом внимал всему, что поверяла ему эта красавица.

— Она считает, что с тем местом, где мы родились и выросли, нас крепче всего связывают слова.

— Слова?

— Мы слышим их, видим, произносим… Слова, которые мы используем, не дают нам забыть о родных местах. Слово, тихо произнесенное себе под нос, служит утешением, записанное на бумаге — позволяет взглянуть на себя со стороны. Люди выписывают словами свои собственные черты и контуры. При этом, даже используя одни и те же слова, мы произносим и воспринимаем их по-разному. Одни становятся нам особенно дороги, с другими мы расстаемся. А писатели, бывает, и вовсе переходят на другой язык. Речь позволяет живо ощутить: каждый из нас неповторим.

— …

— Когда же слова сплетаются вместе, рождаются истории. И мудрость. Поэтому лучшее средство связать людей друг с другом… это книги. Когда она об этом заговорила, мне почему-то почудилось в ее рассуждениях что-то спасительное.

— Спасительное…

— Возможность простить. Человеческую жестокость.

Простить. Ч­то-то тревожно сжалось в груди Мимори.

Рука Сю, все это время неустанно листавшая страницы, захлопнула очередной фолиант и замерла. Лицо его помрачнело.

— Мне хотелось защитить ее. Поэтому… так получилось, прости.

Воцарилась тишина. В безмолвной фигуре Сю до боли ясно читались его чувства к Мэйлинь. Но на периферии сознания Мимори тут же замаячил другой образ — не приходящей в сознание Юмэдзи. Что произошло тогда в Библиотеке? Если он не докопается до правды, то когда-нибудь, вероятно, возненавидит Сю.

— Субару… то есть Юмэдзи… ее ведь ударила Ван Мэйлинь?

Сю молчал. Но по его виду и так все было понятно.

— Что ей было нужно? Искала изданную Тан Мингтаном «Шуйди тушугуань»?

— Тан скончался около трех месяцев назад. Перед самой смертью он отправил Ван Гоюню в Америку письмо.

Мадока об этом упоминала. Но Мимори ничего не сказал и стал слушать дальше.

— Он написал, что известная книга находится в Наиважнейшем сверхсекретном столичном книгохранилище — иными словами, в Подводной библиотеке. Ван сразу понял, о чем идет речь. Получалось, в Подводной библиотеке хранится «Шуйди тушугуань», текст которой воспроизведен в его рассказе Underwater Library, снискавшем международное признание. От волнения и страхов, обоснованных и надуманных, Ван слег.

— «Шуйди тушугуань» — это ведь тоже сборник короткой прозы. Ван присвоил себе не все входившие в книгу рассказы?

— Нет. Только заглавный. На самом деле свой сборник он хотел назвать иначе. Но издателю настолько понравился одноименный рассказ, что в итоге его название вынесли на обложку. Так у Вана появился сборник Underwater Library. Какая ирония!

Уголки губ Сю изогнулись в усмешке.

— После того как Ван слег, Мэйлинь, питавшая к деду огромное уважение, стала за ним ухаживать. Т­огда-то он и рассказал обо всем любимой внучке.

— …

— Конечно, она была поражена. Вся извелась. Посоветоваться ни с кем не решалась. Даже со мной. Думала, я отвернусь от нее. Поэтому ничего не говорила.

Но вчера она, видимо, во всем призналась Сю. И скорее всего, передала ему связку ключей Юмэдзи.

Поэтому Сю проник в поликлинику — хотел избавиться от Юмэдзи, ведь та была очень опасным свидетелем. Но Тикира и Мимори обнаружили его прежде, чем он осмелился осуществить задуманное, и он представил все так, будто два месяца назад Юмэдзи пострадала от его руки.

Сю скривился.

— В конце концов Мэйлинь решилась. Она надумала отправиться в Подводную библиотеку, чтобы выкупить эту злосчастную книгу. И напрямую связалась с Юмэдзи.

— Напрямую? Каким образом? Мало у кого есть такая возможность.

— В письме Тана был указан номер телефона.

— Что, прости? — Мимори не поверил собственным ушам. Номер в письме Тана?

— Предыдущий Глава Библиотеки Юмэдзи Шестой тоже обучался за границей, в Штатах. Они дружили с Таном со студенческих лет. Именно поэтому Тан передал свою книгу в Библиотеку, а спустя годы демонстративно указал в отправленном Вану письме личный номер Главы.

Хотел посмотреть, как его бывший друг станет выкручиваться из подобной ситуации? Хотя сам стоял на пороге смерти?

Им владели жажда мести и ненависть. Но не только: еще безысходное одиночество.

Жестоко? Да, очень. Эта история жестоко обошлась со всеми своими героями: с Таном, Ваном, с внучкой Вана.

— Мэйлинь прилетела в Японию. Тем утром она спустилась в сопровождении ожидавшей ее Юмэдзи в зал Библиотеки.

Мимори трясло.

— Как… — сам того не осознавая, он придвинулся к Сю. — Как так получилось? Что между ними в тот день произошло? За… зачем Мэйлинь ее?..

— Не знаю, — покачал головой Сю, и между бровей у него пролегла глубокая складка. — Что бы там ни случилось, она мне об этом рассказывать не стала. Обмолвилась только про «непростительный поступок» Юмэдзи.

— Непростительный поступок? Нашей Юмэдзи? Да о чем вообще может идти речь?!

— Говорит, поэтому она разозлилась и толкнула ее. Ну а Юмэдзи налетела на угол кафедры и…

Мимори показалось, что его с головой накрыли боль и страх, которые должна была испытать в тот момент Юмэдзи.

В груди вдруг заполыхало. Он схватил Сю за ворот.

— Да как в такое можно поверить?! Она же просто ищет себе оправдание и перекладывает вину на Юмэдзи, которая все равно пребывает в забытьи. Скажешь, неправда? Непростительный поступок? Не смеши меня! Ей самой бы…

От избытка чувств ему трудно было говорить. Но Сю не сопротивлялся. И это еще больше выводило Мимори из себя. Он ее защищает? Эту Мэйлинь? Ему куда страшнее разочаровать ее, чем всех сотрудников Библиотеки!

— Вот ведь! — он отпихнул Сю прочь с такой силой, что высившиеся вокруг них книжные башни повалились на пол.

— Если… если только Юмэдзи не придет в себя… если ей не станет лучше, я Мэйлинь не прощу. И тебя — вместе с ней. Не прощу никогда, до самой смерти.

Не прощу. Он произнес это вслух, и внутри стало пусто. Он дошел до того, что отказал человеку в прощении, — и ему показалось, будто на плечи лег тяжелый груз.

— …

А-а-а… вот оно что. Он неожиданно понял.

Понял наконец, почему Сю встал на защиту Мэй­линь.

Она указала ему способ простить.

Поэтому, что бы там на самом деле ни произошло, он так хотел оградить ее от «непростительного»…

В подземной комнате, сверху донизу заполненной книгами, вновь повисло молчание. Чудился только какой-то тихий шорох, словно книги вокруг дышали.

И тут у Сю опять зазвонил смартфон. Он поднял его и переменился в лице:

— Мэйлинь…

Мимори замер. Мгновение Сю колебался, но уже в следующую секунду коснулся экрана.

— Алло.

Из смартфона донесся девичий голос. Брови Сю стремительно сошлись у переносицы.

— Подожди, Мэйлинь. Дождись хотя бы, пока я… Мэйлинь!

Звонок, судя по всему, оборвали. Сю перевел взгляд с потемневшего экрана на Мимори.

— Она сейчас направляется к Токийскому вокзалу. Говорит, что идет в Подводную библиотеку.

— В Библиотеку?!

— Цитирую: «Мэгуми согласилась составить мне компанию, мы вдвоем идем в Библиотеку. Я признаюсь им, что Госики Юмэдзи пострадала по моей вине».

— Мэгуми… то есть Муцуми Мадока?

Сю с кислой миной на лице кивнул.

— Похоже, в какой-то момент Мэйлинь стала обращаться за советами к Мадоке. Она ей все рассказала без утайки: и про то, что Ван Гоюнь присвоил чужое произведение, и про то, как она толк­нула Юмэдзи, а та упала и потеряла сознание. Любая информация, касающаяся Подводной библиотеки, строго конфиденциальна, поэтому Мэйлинь до сих пор не удавалось узнать, что в итоге стало с Юмэдзи, и она страшно переживала. Когда Мадока по работе отправилась в Японию, Мэйлинь, видимо, попросила ее поискать какие-нибудь сведения о том, как в Библиотеке обстоят дела.

Так вот почему вчера в аэропорту девушка первым делом спросила, удалось ли Мадоке разузнать что-нибудь про Библиотеку. А «рабочая» поездка Мадоки — это, очевидно, выезд на задание, связанное с дневником Рауры, во время которого она постоянно вилась вокруг Сю.

Неожиданно Сю поднял глаза на Мимори.

— Ты вот спрашивал недавно, как, мол, «Смеющиеся коты» выяснили, что в Библиотеке есть «Шуйди тушугуань», если даже вы сами об этом ни сном ни духом. Верно?

— …

— О «Шуйди тушугуань» знали самое большее несколько человек, по пальцам можно пересчитать. Госики Юмэдзи, я, Тан Мингтай, Ван Гоюнь, ну и… Ван Мэйлинь.

— А… — Мимори наклонился к Сю. — А к «Смеющимся котам» информация поступила через Муцуми Мадоку?

— Я скажу больше. Возможно, эта женщина сама входит в группировку.

Они посмотрели друг на друга.

Муцуми Мадока — член группировки «Смеющиеся коты»?

— Я полагал, она шпионка, подосланная сторонниками Ральфа Дакуорта.

— Тогда уж, скорее, Фергюсона! В конце концов, вся эта суматоха вокруг «Дневника героя» была выгодна именно ему.

Голова идет кругом.

— Кто же она, наконец? — простонал Мимори. Сю поднялся на ноги.

— Для начала позвони матери. Предупреди, чтобы она эту парочку не впускала. А я сейчас свяжусь с Интерполом.

— Не так, — рука Мимори, потянувшаяся было за смартфоном, замерла.

— Мимори, — Сю заглянул в лицо приятеля, — в чем дело? Давай быстрее.

— Погоди. Тебе не кажется, что лучше было бы, наоборот, запустить их в Библиотеку?

— Что-что?

— Когда они использовали подставного сотрудника Интерпола, мы сознательно позволили ему покинуть зал, а что, если в этот раз мы их запустим и не дадим уйти?

— Но мы понятия не имеем, что у этой женщины на уме. К тому же «Шуйди тушугуань» так и не нашлась. Кто знает, что произойдет, если в сложившихся обстоятельствах мы пустим Мадоку в Библиотеку.

Мимори оглянулся на хмурого Сю. И брови у того удивленно поползли вверх.

— Мне тут в голову пришла одна мысль.

Мимори возвратился в Библиотеку, когда Мэйлинь и Мадока только-только зашли вслед за Мариа в библиотечный зал. Мадока, изображавшая Конохару Мэгуми, заявилась в соответствующем виде, с короткой стрижкой. Что же до Мэйлинь, то, когда она поняла, что встретившийся ей накануне в аэропорту молодой человек — один из хранителей подвод­ного фонда, на лице ее отразилось замешательство.

— Сю, оказывается, знаком с сотрудниками Подводной библиотеки? — проговорила она и обвела взглядом собравшихся, словно надеясь обнаружить среди них отсутствующего Сю.

Ее сведенное от напряжения лицо выглядело не просто бледным, оно было иссиня-белым. Секунда — и горящие посреди мертвенной белизны миндалевидные глаза влажно заблестели.

— Это я виновата в том, что случилось с миз Госики. Она, говорят, все еще не пришла в себя. Я правда искренне сожалею!..

Мэйлинь склонила голову, и из глаз ее покатились слезы. Мадока сочувственно приобняла девушку за плечи.

Неожиданное признание, похоже, потрясло старших членов семейства Нада. Мариа достала на всеобщее обозрение смартфон Юмэдзи.

— Это личный телефон Главы Библиотеки. Юмэдзи Седьмая пользовалась тем же номером, что и предыдущий Глава. Номер Главы известен лишь ограниченному кругу лиц, но сегодня на этот номер позвонили вы. В день происшествия вы сделали то же самое? Воспользовались личным номером Юмэдзи, связались с ней напрямую и договорились о встрече? Я права, Ван Мэйлинь-сан?

Мэйлинь кивнула. Когда с Юмэдзи приключилось несчастье, библиотекари проверили список входящих вызовов, но никаких подозрительных номеров не обнаружили. Видимо, после того, как разговор с Мэйлинь состоялся, Юмэдзи собственноручно удалила запись о нем.

— Что случилось в тот день? Вы нам расскажете? — мягко спросила Аянэ, и Мэйлинь опять слабо кивнула.

— Мой дедушка Ван Гоюнь узнал, что у вас хранится книга под названием «Шуйди тушугуань», и от потрясения слег. Дело в том, что когда-то он… совершил нечто ужасное. Его самый известный рассказ Underwater Library… это плагиат, он украл его из «Шуйди тушугуань» господина Тан Мингтая.

— Плагиат… — теперь побледнели Мариа, Аянэ и Кодзиро.

— Я ни в коем случае не оправдываю дедушку. С его стороны это было настоящее предательство. Он предал не только своих друзей: господина Тана, господина Ли, — но еще и читателей, полюбивших его романы, и меня, свою внучку.

Пока Мэйлинь говорила, на щеки ее потихоньку возвращался румянец, речь тоже становилась все увереннее. Видно было, что девушка настроена решительно.

— Дедушка ужасно испугался, что кто-либо когда-нибудь прочтет «Шуйди тушугуань» и уличит его в плагиате. Прожив больше восьмидесяти лет, он угодил в ловушку, которую сам же себе когда-то и устроил. Да, он получил по заслугам. Я прекрасно это понимаю. И все же… мне захотелось ему помочь.

Тут голос Мэйлинь, которая до сих пор говорила без малейшей заминки, дрогнул.

— Нет, — почти сразу всхлипнула она и снова заплакала: — Нет-нет. Я просто ищу себе оправдание. Меня тоже охватил страх. Я испугалась, что в меня начнут тыкать пальцем: глядите, мол, внучка обманщика. Конечно, я — это я и лишь потом уже внучка Ван Гоюня. И мне не нужно, чтобы меня особо выделяли среди прочих. Я жила с этим убеждением, я в это верила, но… в тот момент, когда узнала, что дедушка присвоил чужое произведение, мне показалось, будто у меня самой выбили почву из-под ног.

— …

— Я — внучка Ван Гоюня. Я поняла наконец, насколько для меня это важно. До чего же слаб человек! Я все осознала, и мне сделалось очень плохо и страшно.

Видимо, эта мысль давно уже не давала Мэйлинь покоя. Но она не могла открыться даже Сю. И чем ближе они становились, тем сложнее было признаться.

— Поэтому я решила выкупить «Шуйди тушугуань» и набрала телефонный номер, который был указан в адресованном дедушке письме господина Тана. Правда, очень удивилась, когда в ответ услышала молодой женский голос. Похоже, трубку взяла моя ровесница.

— Разговор, надо полагать, состоялся пару месяцев назад, вскоре после того, как Юмэдзи вступила в должность Главы Библиотеки, — чуть слышно проговорила Мариа.

— Поначалу я не планировала раскрывать свое настоящее имя и сказала, что хочу просто ознакомиться с «Шуйди тушугуань». Прежде чем предпринимать какие-либо действия, мне в любом случае нужно было проверить содержание книги. Но миз Госики, похоже, догадалась, кто я такая, и предложила встретиться рано утром, еще до прихода сотрудников Библиотеки.

Мать, дед и бабушка Мимори переглянулись.

— Прилетев в Японию, я, как и было услов­лено, встретилась с ней на одном из подземных уровней Токийского вокзала. Никогда не забуду восторг, который испытала, когда впервые по­пала в Библиотеку. Ах, как было бы чудесно, ступи я под этот свод, не имея никакой задней мысли, честно, открыто!.. Я и сейчас думаю точно так же.

— …

— Здесь, в этом зале, миз Госики сообщила, что слышала про интересующую меня книгу от своего предшественника. А еще она сказала, что книга действительно принята на хранение в Библиотеку и находится в открытом доступе.

— Что-о-о? — удивленный возглас вырвался не только у Мимори, но и у всех прочих членов семейства Нада. — В открытом доступе? Но это значит, что посетители могут просто подойти и взять ее с полки. Этого быть не может!

— Честное слово, я вас не обманываю. Но… миз Госики, похоже, не собиралась мне показывать книгу. Наверняка она знала о том, какие с ней связаны сложности. И поэтому так жестоко, так…

Видимо, на Мэйлинь нахлынули воспоминания о событиях двухмесячной давности, поскольку голос ее задрожал, и она опять залилась слезами. Мимори и прочие библиотекари замерли в нерешительности.

«Непростительно». Вот какое слово произнесла девушка, открывшая Сю способ простить.

— Но что могло произойти? Вы хотите сказать, Юмэдзи сделала нечто такое, что вызвало у вас возмущение?

— Ми… миз Госики сказала: «Она там» — и показала, где именно…

— Извините, там — это где?

Мэйлинь прошла по проходу между книжных шкафов к рабочему месту Главы Библиотеки. Остальные с недоуменным видом последовали за ней.

— Там!

Мимори посмотрел, куда указывала девушка, и раскрыл от удивления рот.

Потому что указывала она на стоявшую рядом с рабочим столом Главы мусорную корзину. На текст-урну Юмэдзи Шестого.

— Текст-урна? Как… как же так?! — Мариа подскочила к корзине, принялась ворошить содержимое, но почти сразу покачала головой: — Здесь только всякие ненужные бумаги. Никаких книг в корзине нет.

— Юмэдзи точно имела в виду текст-урну? Может быть, она говорила про свой рабочий стол?

— Нет. Когда я спросила, что это такое, миз Госики так и ответила: «Корзина для мусора», — с мукой в голосе подтвердила Мэйлинь и вновь залилась слезами. — Подобного я снести уже не могла. Моего дедушку буквально приравняли к отбросам. Получивший премию Экерсона рассказ — ворованный. И значит, книгой такое назвать нельзя, это обычный мусор!

— …

— Не прощу. Меня прямо-таки пронзила эта мысль, и я в тот же миг что было силы толкнула миз Госики. Ее сильно качнуло назад, она ударилась затылком о кафедру и…

Слезы из глаз Мэйлинь потекли рекой.

— Ко… когда я увидела, что она упала и не дви… не двигается, я запаниковала и вытащила у нее из кармана ключи…

Громко всхлипнув, девушка осела на пол. Мадока опустилась рядом с ней на колени и обняла ее. Но Мимори и прочие библиотекари, пораженные услышанным, не двинулись с места.

Не верилось, что Юмэдзи могла так поступить.

И потом, как это понимать? Существует со­хранившийся экземпляр «Шуйди тушугуань»? Или нет?

Библиотечный зал оглашали только всхлипы Мэй­линь. Словно вторя им, с тихим плеском перекатывалась окружавшая Библиотеку вода.

И тут Мадока, обнимавшая Мэйлинь за плечи, тихо, но отчетливо пробормотала:

— Отправить «Шуйди тушугуань» в мусорную корзину? Не смешите меня.

В следующую секунду из-под манжеты у нее выскользнул нож.

— Проклятье!

Кодзиро шагнул к ней и чуть было не схватил, но Мадока в последний момент увернулась и приставила острие ножа к основанию затылка Мэйлинь. Увлекая девушку за собой, она отступила назад.

— Мэгуми! — заплаканные глаза Мэйлинь расширились.

— Значит, ты все-таки из «кошачьей» банды! — гневно воскликнула Мариа.

«Кошачья» банда. Мадока фыркнула.

— Ну надо же! Выходит, господа библиотекари давно уже все знают?

— Мэгуми, что же это?.. Почему?

— Ах, не ведающее жизни дитя! Я очень-очень признательна тебе за ценную информацию, которой ты со мной делилась. И в благодарность тоже преподнесу подарочек.

— …

— Это полное крушение надежд. С твоим дедом покончено! — провозгласила она, после чего обернулась к членам семьи Нада: — Живо! Доставайте «Шуйди тушугуань»!

— Такой книги здесь нет! — решительно отрезала Мариа.

— Продолжаете ломать комедию? Дескать, нельзя, чтобы книга попала к внучке Вана? Где «Шуйди тушугуань», я вас спрашиваю!

Никто не шелохнулся. А острие ножа меж тем все сильнее впивалось в шею Мэйлинь. Мимори резко выдохнул.

— Ладно. Я понял.

При звуках приглушенного, сдавленного голоса Мимори остальные библиотекари с тревогой на лицах обернулись к нему.

— Я все понял. Да, «Шуйди тушугуань» действительно находится в Библиотеке.

— Мимори!

— Она там.

Он указал наверх. На выгнувшийся высоко над головой стеклянный купол потолка. Обнимавшая Библиотеку вода, тихо переливаясь, подрагивала за стеклом. Словно живое существо.

Мадока лишь на секунду переключила внимание на потолок. Но в тот же миг из щели между шкафов выскочил человек. Развернувшись в воздухе, он опустил вытянутую ногу на голову Мадоки. Мэйлинь от такого удара отлетела в сторону — ее сразу поймала и прикрыла собой Мариа. Мадока пошатнулась, но на ногах устояла — выносливости ей было не занимать — и следующий удар успела, худо ли бедно, заблокировать рукой. Однако на этом для нее все закончилось. Противник перехватил ее руку и слегка вывернул кисть внутрь: всего пара движений, и Мадока, застонав, тут же оказалась на полу, где ее скрутили.

— Сю.

Мэйлинь, державшаяся за Мариа, изумленно округлила глаза.

Оказывается, из-за шкафов на Мадоку напал Сю.

— Что-о-о? — Мадока поморщилась. — Ты! Откуда ты здесь взялся?

— Секрет фирмы.

Сю как будто невзначай обернулся и перебросил Мимори маленький ключик. Все это время Мимори сохранял невозмутимый вид, но только теперь вздохнул по-настоящему облегченно.

За серебристо-серой дверью в углу личного кабинета Юмэдзи открывался прямой ход в Библио­теку. Ни Мимори, ни даже Юмэдзи Седьмая этим ходом в Библиотеку никогда не пользовались. Да и прежний Глава проходил по нему от силы всего несколько раз. Это был один из многих подземных тоннелей, соединявших Библиотеку с важнейшими из расположенных вокруг сооружений. Ключик, который только что кинул Сю, был взят из связки Юмэдзи и отпирал ведущую в этот тоннель дверь.

Мадока заскрежетала зубами и попыталась было вывернуться, но Сю еще крепче прижал ее к полу, а потом спросил:

— Послушай, ты ведь одна из «котов»? Чего вы добиваетесь?

В перекошенном лице и налитых кровью глазах женщины не осталось уже ничего, что хотя бы отдаленно напоминало прежнюю Муцуми Мадоку.

— Вы крадете только те книги, которые хранятся в тайниках, под замком, при этом заранее пре­дупреждаете о краже… В ваших действиях прослеживается своя, безумная логика. Зачем вам это нужно?

Пока Сю говорил, Мадока не сводила с него пристального взгляда. Ее налитые кровью глаза чуть сузились.

— Строим «библиотеку мечты» и спасаем несчастные книги.

— Несчастные?

— Несчастные! В них дозволено заглядывать только беспросветным тупицам, обладающим деньгами и властью, да кичливым обезьянам, которые полагают себя жуть какими умными! Но мир не без добрых людей, поэтому «библиотеке мечты» — быть, ибо книги должны принадлежать тем, кому они действительно необходимы!

— Что же это за добрые люди такие? Ваши главари?

Вместо ответа Мадока захохотала как сумасшедшая. От ее пронзительного смеха по спине побежали мурашки, и Мимори поспешно буркнул:

— Скоро прибудут сотрудники Интерпола. Уйти не получится.

— Это мы еще посмотрим! Думаете, я сунулась сюда, не позаботившись о подстраховке?

О чем она? Собравшиеся непонимающе нахмурились. И в этот самый момент послышалась задорная электронная мелодия. Сигнал входящего вызова. Все начали растерянно переглядываться, пока наконец не сообразили, что звук идет из кармана Мадоки.

— Ответьте! — без тени страха потребовала Мадока, поднимая глаза на Сю. — Живее! Иначе потом пожалеете!

Еще секунду Сю колебался, а затем сунул руку в карман Мадоки и достал смартфон. С угрюмым видом принял звонок. Мимори поспешил встать у него за спиной и опустил взгляд на экран.

Открылось окошко чатового приложения, включилась видеосвязь. На экране показалось погруженное во тьму помещение. Разглядев белые стены, световое табло аварийного выхода и череду скользящих дверей по обе стороны длинного коридора, Мимори судорожно вздохнул:

— Клиника Тикира?

— Что?!

Мариа, Аянэ и Кодзиро тоже устремили взгляды на экран.

Мадока многозначительно усмехнулась:

— Узнали? Та самая клиника, где лежит ваша драгоценная Юмэдзи. Там сейчас мой напарник. Разумеется, он слышит все, что мы здесь говорим, каждое слово.

Видимо, где-то в ее одежде был спрятан микрофон.

— Ну что? Отдавайте «Шуйди тушугуань»! В противном случае Юмэдзи точно никогда уже глаз не откроет!

— Подожди! Мы действительно не представляем, где она. В Библиотеке книги под таким названием нет!

— Ложь! Тан собственноручно написал, что «Шуйди тушугуань» в Подводной библиотеке, и Юмэдзи это подтвердила. Книга точно здесь!

Камера, передававшая изображение на экран смартфона, постепенно приближалась к палате Юмэдзи.

— Если думаете, что это заранее отснятый видео­ролик, то вы ошибаетесь. Ошибаетесь, слышите?

В тот же миг перед объективом камеры появилась мужская рука, сжимающая нож. Съемка шла в реальном времени. К­акой-то подозрительный тип шатался по клинике со смартфоном, с которого шел видеозвонок, и сейчас он двигался прямиком к палате Юмэдзи.

— А вот и она! Заветная палата. Кажется, ее койка у самого окна. Да, прямо по курсу. Нужно отдернуть занавеску…

Казалось, отдававшая команды Мадока управляет камерой напрямую — сначала смартфон вплыл в палату Юмэдзи, затем приблизился к ее койке.

— Остановитесь… — выдохнул Мимори. — Мы не лжем. У нас действительно нет «Шуйди тушугуань»! Прошу вас, прекратите это!

Занавеска отъехала в сторону. На койке смутно угадывалась окутанная полумраком женская фигура.

— Субару! Очнись! — Мариа, забывшись, выкрикнула настоящее имя Юмэдзи.

Снимавший был жесток: он медленно, словно растягивая удовольствие, понес камеру от изножья койки к ее изголовью. Мадока обвела взглядом побелевших от волнения библиотекарей и прищелкнула языком.

— Значит, что бы ни случилось, вы не раскроете местонахождения «Шуйди тушугуань»? Хорошо, тогда… можно, пожалуй, начать с лица. Да уж, эффект будет что надо — резануть крест-накрест и оставить на женском личике здоровенный шрам!

Рука, сжимающая нож, откинула белое больничное одеяло.

— Стойте!.. — закричал Мимори.

И в это самое мгновение лежавшая на больничной койке женщина, точно чертик из табакерки, резко вскочила на ноги. Камеру замотало из стороны в сторону. Затем все погрузилось во тьму. Хотя из динамика по-прежнему доносились звуки: удары, падение, чьи-то стоны, — Мимори выхватил смартфон из рук Сю и что было мочи закричал:

— Юмэдзи! Юмэдзи! Что там происходит? Ответь!

И неожиданно услышал в ответ беззаботное «Тадам!».

— Чт?..

От удивления Мимори чуть не выронил смартфон, но поспешил взять себя — и технику — в руки. Затаив дыхание, он взглянул на экран. Там сияло улыбающееся девичье лицо. Только эта была не Юмэдзи.

— Канон.

Канон, официантка из ресторана «Рай-Рай». Собравшиеся в Библиотеке потрясенно примолкли: такого развития событий не ожидал никто.

— У нас все отлично! Хэ-хэй, а вот и директор Тикира Ми-хо-ро-тя-а-ан! А ну-ка, виктори, виктори!

Изображение снова дернулось, и на экране по­явился Тикира, удерживающий какого-то молодого парня. Доктор с невозмутимым видом сложил пальцы в победный жест.

— Михо-тян, — пробормотала ошеломленная Мариа. — Что с Суба… Что случилось с Юмэдзи? С ней все в порядке?

— Разумеется. Только, Мариа-тя… хм, Мариа-сан. В­се-таки не стоит меня так называть…

— Я очень-очень благодарна тебе, Михо-тян! Ты, как всегда, спас положение! Спасибо большое!

Даже сквозь сумрак палаты было видно, как покраснел Тикира. Из динамика послышался заливистый девичий смех:

— А-ха, Михо-тя-а-ан!

— Эй, потише там, это же больница! Ночь на дворе! — досадливо одернул девушку Сю.

Вновь крупным планом появилось лицо Канон. С улыбкой от уха до уха.

— Так точно! У меня все. Это был прямой репортаж из клиники Тикира! Пер-р-редаю вам слово, — отрапортовала она и завершила звонок. К­акое-то время все, включая Мадоку, ошарашенно молчали.

— А… а что Канон делает в больнице?..

— Это я ее позвала, — донесся откуда-то ясный голос. Все дружно обернулись на звук.

Ч­то-то застучало по мраморным плитам пола. А затем из-за шкафов, стоящих возле рабочего стола Главы, вышли двое. Один человек пользовался при ходьбе тростью и передвигался, опираясь на руку спутника. И Мимори вдруг стало трудно дышать.

Потому что с тросточкой в руке брела Госики Юмэдзи Седьмая, Глава Подводной библиотеки.

— Юмэдзи.

А второй человек, рослый мужчина, державший Юмэдзи под руку, был одет в полицейскую форму. Мимори не верил своим глазам.

Его отец, Нада Кэн. Начальник отдела охраны Службы безопасности Императорского дворца. Единственного полицейского подразделения страны, распространявшего юрисдикцию на Подводную библиотеку.

— Ко… когда? Когда ты пришла в себя?

Сознание не поспевало за стремительными поворотами сюжета. Мариа бросилась к рабочему закутку Главы, принесла оттуда стул и усадила Юмэдзи. Та совсем исхудала, но выглядела уже не так плохо. Посмотрев на Мимори, она виновато прошептала:

— Вчера, — и чуть склонила голову. — Ночью, когда ты ушел из больницы. Открыла глаза, поняла, что лежу в постели…

— Может, не стоило сразу вставать? Сказала бы… мы бы приехали за тобой.

— Мышцы страшно ослабли, но это ничего. Естественно, доктор Тикира хотел немедля всем звонить. Но я попросила его немного повременить с этим.

— Почему? — нахмурился Мимори.

— Из-за Мэйлинь-сан… Из-за господина Ван Гоюня. Я не знала, как поступить. Хотелось привести в порядок мысли и чувства.

Она исполняла обязанности Главы Библиотеки, но, по сути, оставалась молодой женщиной, двадцати трех лет. Всемирно известный писатель при весьма печальных и непростых обстоятельствах присваивает себе чужое творение, а его убитая горем внучка нападает на нее, Главу Библиотеки… Ей страшно было даже вообразить, сколь ужасное действие окажет на окружающих подобная история, когда станет достоянием гласности. И Мэйлинь, совершенно обескураженная, тоже тряслась от страха.

— Вместо того чтобы позвонить вам, я первым делом обратилась к Канон-тян. Эта девочка прекрасно подходила на роль связного. Доктор Тикира рассказал мне, что «Смеющиеся коты» предупредили Библиотеку о своем намерении выкрасть «Шуйди тушугуань», — на этом месте Юмэдзи перевела дыхание, а затем продолжила: — О том, где хранится «Шуйди тушугуань», знала только я. А значит, «коты» вполне могли появиться в клинике. Поэтому Канон предложила подменить меня на больничной койке. Чтобы я где-нибудь спряталась на то время, пока инцидент не разрешится.

— Начиная с сегодня у клиники дежурят ребята из нашего отдела, но эти двое — что Канон-тян, что сам Михоро — совершенно безрассудные люди! Это же надо додуматься — специально пустить воров в клинику! Хорошо, что обошлось без нежелательных последствий.

— Мою связку ключей украли. Поэтому с дядей Кэном я связалась сразу, как договорилась с Канон.

В ладони Кэна, недовольно насупившего брови, лежал ключ от входной двери, расположенной прямо возле рабочего стола Главы Библиотеки.

Юмэдзи с очень серьезным лицом обвела взглядом членов семейства Нада.

— В первый миг, когда я только открыла глаза, меня охватил страх… но теперь все прошло. Я — Госики Юмэдзи Седьмая, Глава Подводной библио­теки. Любить и оберегать собранные здесь книги — моя святая обязанность.

С этими словами она посмотрела на Мэйлинь.

— Ван Мэйлинь-сан, объяснений, которые я дала во время нашей последней встречи, очевидно, было недостаточно. Я лишь смутила и расстроила вас.

У Мэйлинь задрожал подбородок. Юмэдзи медленно поднялась на ноги. Кэн тут же подал ей руку, и они вместе пошли по залу. Остальные, включая Мадоку, которую с двух сторон держали Сю и Мимори, двинулись следом. Целью Юмэдзи оказался ее рабочий стол. Опустившись на колени возле текст-урны, она переворошила ее содер­жимое.

— Вот та самая «Шуйди тушугуань», которую Тан Мингтай передал на хранение Госики Юмэдзи Шестому.

Все пораженно замерли.

— Вот это? — с надрывом в голосе воскликнула Мадока.

Пальцы Юмэдзи сжимали потрепанные бумажки. Тощую стопку сложенных вдвое листов соломенной бумаги формата А4. Похоже, текст на них и правда был написан на современном китайском языке. Но выведенные карандашом иероглифы настолько поблекли, что угадывались с большим трудом, и, чтобы разобрать написанное, требовалось приложить немалые усилия.

Мэйлинь, не готовая к подобному, только беззвучно шевелила губами.

— Так это… это не книга? Здесь просто несшитые листы…

— Правильно. Должно быть, «Шуйди тушугуань» виделась всем присутствующим настоящей книгой в полноценном переплете. Однако «книга», которую Тан Мингтай передал Госики Юмэдзи, на самом деле представляла собой несшитую рукопись.

— Но почему? Почему она лежит в таком месте? — растерянно спросила Аянэ.

— Таково было желание самого господина Тана.

Голос Юмэдзи звенел натянутой струной. Он был еще слаб, но в нем ощущалась несгибаемая воля.

— В пятидесятых годах Госики Юмэдзи Шестой ездил на учебу в Америку. Там он познакомился с Таном и Ли Чуньхаем. Тогда он еще не вступил в должность Главы Библиотеки, но, видимо, рассказывал о ней друзьям. И Тан, вдохновленный его историями, написал «Шуйди тушугуань».

— …

— Спустя примерно десять лет, во время «культурной революции», Тан подвергся репрессиям, а Ли Чунхань пропал без вести. Годы спустя Юмэдзи все-таки удалось связаться с Таном. Они общались, пусть и нечасто. А около полугода назад Тан прислал Юмэдзи «Шуйди тушугуань».

Взгляды присутствующих обратились к листам бумаги в руке Юмэдзи Седьмой.

— «В этой “книге” вся моя жизнь. Я хотел бы, чтобы после моей смерти, если ты сочтешь такое возможным, она вошла в фонд Подводной библио­теки». Вероятно, Тан чувствовал, что жить ему оставалось недолго. Но, как вы знаете, к тому времени Юмэдзи Шестой сам уже не поднимался с постели. Он покинул этот мир вскоре после того, как скончался Тан. А я, став Главой Библиотеки, среди множества старинных книг и рукописей унаследовала после Юмэдзи Шестого и «Шуйди тушугуань».

— …

— Юмэдзи Шестой признал «Шуйди тушугуань» достойным произведением и пожелал включить «книгу» в фонд Подводной библиотеки. Более того, когда Глава решал, где и как она будет храниться, он учел настоятельное пожелание Тана.

— И поэтому… в мусорной корзине?

— Верно. — Юмэдзи кивнула. — Тан напечатал сборник рассказов под названием «Шуйди тушугуань» в своей домашней типографии. Но в годы «культурной революции» все отпечатанные экземпляры были сожжены, а Тану в итоге запретили не только писать, но и знакомиться с чужими произведениями. «Сочинительство» заклеймили позором. Тем не менее Тан, не заботясь о последствиях, раздобыл в деревне, куда его выслали, грубую бумагу и карандаш. Он уходил в сарай и там продолжал писать. И восстановил «Шуйди тушугуань».

— Рукописная книга, — тихо проговорил Сю. — Профессор Вакаумэ рассказывал о таком. О том, что сосланные писатели подобным образом обменивались литературой: передавали друг другу рукописи, читали их. «Шуйди тушугуань» — из числа таких «книг».

— Да. Говорят, чтобы рукописи не обнаружили, Тан и его собратья по несчастью постоянно прятали их среди мусора. Даже в такие суровые времена люди с головой погружались в записанные от руки истории и находили в них утешение. Поэтому Тан попросил у Юмэдзи, чтобы «книга», как и прежде, хранилась в мусорной корзине.

«Роскошные переплеты, добротные шкафы… все это — полная чушь. Настоящие истории живут не там. Настоящие истории — те, что рвут душу и заставляют кипеть кровь, — рождаются среди отбросов, попираемых и всеми отверженных. По­этому будь так добр, отправь “Шуйди тушугуань” в мусорную корзину прославленной Подводной библиотеки. Если эта скромная просьба будет услышана, я с гордостью смогу сказать, что жизнь моя удалась…»

Повисла тишина. Вот, значит, чего хотел Тан! Возможно, это была бравада, возможно — само­уничижение; может быть, ему хотелось потешить свое самолюбие… Но сами потрепанные листы рукописи, казалось, кричали о том, какая буря бушевала в душе этого человека. Мимори содрогнулся.

«Истории».

— Тан написал еще одно письмо, попросив, видимо, чтобы письмо это после его смерти отправили в Подводную библиотеку. Но что-то, очевидно, пошло не так, и мне его доставили всего за два дня до происшествия. Как раз когда я размышляла над тем, что нужно предоставить читателям возможность знакомиться с рукописью, поскольку таково было желание прежнего Главы и самого Тана, позвонила Мэйлинь-сан и попросила показать ей «Шуйди тушугуань». На тот момент о «книге» знали очень немногие. Поэтому я сразу догадалась, что Мэйлинь-сан как-то связана с Ван Гоюнем. Из рассказов прежнего Главы я в общих чертах поняла, какое отношение Ван имеет к «Шуйди тушугуань». Однако…

Однако впала в забытье до того, как успела сообщить библиотекарям о существовании рукописи? Выходит, так?

Юмэдзи медленно повернулась к Мэйлинь.

— Я думаю, Тан, ощущавший близость кончины, отправил письмо Ван Гоюню вовсе не для того, чтобы припугнуть бывшего товарища.

— …

— Может быть, ему от души хотелось покрасоваться напоследок? Мол, смотрите все: мое творение принято в фонд Подводной библиотеки.

Мэйлинь застыла, не в силах произнести ни слова. Видно было, что предположение Юмэдзи стало для нее ударом.

В самом деле, за неровными строками, скачущими по истрепанному клочку бумаги, едва ли просматривалась сколько-нибудь серьезная угроза. Даже если бы Тан при жизни лично обвинил Вана в плагиате, его заявление наверняка сочли бы фантазиями выжившего из ума старика, над ним посмеялись бы — и только.

Юмэдзи пошатнулась. Кэн и Мариа поспешили подхватить ее под руки.

— Нужно немедленно возвращаться в больницу, — сказала Мариа, и Юмэдзи со слабой улыбкой кивнула. А потом посмотрела на Мэйлинь.

— Я не хочу усложнять и без того непростую ситуацию. Тем более что сама допустила оплошность. Что же до плагиата Ван Гоюня… тут я затрудняюсь что-либо сказать, поскольку не имею на руках текстов, которые могла бы сопоставить.

— …

— Решение по этому вопросу я оставляю за вами и самим Ван Гоюнем.

Мэйлинь задрожала всем телом. Слишком тяжела была ноша для столь юного создания. Сю чуть заметно нахмурился.

В это время у Мариа зазвонил телефон. Она приняла вызов, но почти сразу завершила звонок и объявила:

— Прибыли сотрудники Интерпола.

Кэн завел Мадоке руки за спину, надел на нее наручники и собрался препроводить к выходу.

— Эй, Мэйлинь! — неожиданно подала голос Мадока. Девушка испуганно дернулась. — Поделюсь с тобой одним интересным фактом. Представляешь, Сю — сыночек Ли Чуньхая!

Что?! Не только у Мэйлинь, но и у Мимори брови поползли вверх. Сю переменился в лице.

Ли Чуньхай, один из «славных братьев по оружию», — отец Сю?

— Да-да, Сю — сын того самого человека, которого твой дедуля заклеймил как «контрреволюционера» и «чудовищное порождение капитализма»!

— Сю… Сю — сын Ли Чуньхая?

Мэйлинь, потрясенная, обернулась к Сю. Но тот молчал, будто вмиг разучился говорить.

— Ой, не смеши меня! Сю с самого начала прекрасно знал, кто ты такая. Конечно, он обходился с тобой ласково, ты же внучка Ван Гоюня! Очевидно, подбирался поближе, чтобы когда-нибудь раздавить ваше гнездо. А ты-то от всей души… А-ха-ха! Вот ведь дурочка!

Кэн подтолкнул Мадоку, и она зашагала вверх по ступеням винтовой лестницы, но смех ее продолжал звучать. Он долго еще метался эхом между стеклянных стен тоннеля, просачивался сквозь них и ядом расходился по окружающей Библиотеку воде.

Никто не произнес ни слова. Зал погрузился в тягостное молчание. Мимори поднял голову и вгляделся в воду, омывающую библиотечный челн. В Библиотеке было достаточно кислорода, но Мимори вдруг показалось, что он тонет.

Внезапно Мэйлинь бросилась к дверям, которые все еще были открыты. Сю окликнул ее:

— Мэйлинь.

Девушка обернулась, устремила на Сю взгляд черных затуманенных слезами глаз и тихо произнесла:

— Прощай.

После чего нырнула в распахнутую дверь и побежала по винтовой лестнице. За ней без малейшего промедления последовала Аянэ. Ведь, не имея ключей, преодолеть двери, преграждающие путь наверх, было невозможно.

Этот зал прятался так глубоко под землей. Так старательно укрывался от любопытных глаз. И все равно дела людские, людские печали и горести постоянно заполняли его сверху донизу.

Наверное, все оттого, что в этом зале хранились книги? Мимори вдруг вспомнились слова Рауры.

Библиотека. Лес, которому нет конца, нет завершения и нет предела.

Как и самому человеку.

На площади перед зданием Токийского вокзала зажглась ночная иллюминация: живописное и в чем-то торжественное зрелище, вполне отвечающее статусу этого места — самого сердца государства. Мимори увидел его на одной из скамей и молча опустился рядом. Ночной воздух против ожиданий оказался весьма свеж. Мимори ощущал слабое тепло, исходящее от тела сидящего рядом человека, и не спешил нарушить молчание.

— Про «Шуйди тушугуань» я и правда узнал от Ли Чуньхая, — пробормотал спустя какое-то время Сю, разглядывая красиво подсвеченную кирпичную кладку красного вокзального здания. — Помню, когда я был еще мальчишкой, он говорил: «Из всего нашего “славного братства” только Ван, прежде не имевший возможности учиться в Америке, теперь там живет и работает. Вот она, ирония жизни».

— …

— Поэтому, когда Ван Гоюнь опубликовал Under­water Library, я сразу насторожился: уж не та ли это «история», которую сочинил когда-то Тан Мингтай?

— «Шуйди тушугуань»…

— Нужно было защитить, — не то прошептал, не то выдохнул Сю. — От любых посягательств и бед. Это правда.

Он замолчал. Ван Гоюнь, Тан Мингтай и Ли Чуньхай. «Славные братья» были так дружны, но каждый из них, испытав на себе превратности переломной эпохи, пошел в итоге своим жизненным путем.

Что сталось с Ли Чуньхаем после того, как он исчез, бежав в годы «культурной революции» из деревни? Правда ли Сю приходится ему родным сыном? Неизвестно.

Однако Мимори заговорил совсем о другом:

— Муцуми Мадока сказала весьма любопытную вещь. Про то, что они создают «библиотеку мечты». Интересно, кто все-таки стоит во главе «Смеющихся котов» и ведет их к этой цели?

— …

— Признаюсь, я даже в какой-то степени проникся ее доводами. Когда она заговорила про несчастные книги, которые открыты пока лишь немногим, но станут доступны всем, кто в них действительно нуждается…

Однако в Подводной библиотеке реализовать подобные идеи непросто.

Работы над проектом Подводной библиотеки начались еще в эру Мэйдзи. Идея такой Библиотеки, точнее Наиважнейшего сверхсекретного столичного книгохранилища, воплощенного средоточия знаний, возникла в связи с обновлением и активной застройкой Токио. И создавалось оно, с учетом разных вариантов развития грядущих событий, не только как место для хранения книг, но и как убежище для высочайших особ.

Подводная библиотека, по проекту, соединялась с проложенным под землей водным каналом. Кроме того, был предусмотрен подземный тоннель, связыва­ющий Библиотеку и резиденцию императора. Предполагалось, что в экстренном случае можно будет по­грузиться в библиотечный челн и, пробив окружающие его заслоны, выйти по каналу в море. Но конечно, все это — фантазии более чем вековой давности.

Впрочем, надо признать: никаких заглубленных в землю конструкций на условной прямой, со­единяющей Библиотеку и побережье, до сих пор не строят и никакие железнодорожные пути ее не пересекают. Как всякое загадочное подземелье, Библиотека порождает множество самых невероятных небылиц. Но это еще не значит, что в решающий момент ни одна из них не окажется правдой.

Токио — город, землю которого укрывает толстый пласт исторических событий. Город, в котором по сей день продолжает функционировать Библиотека.

Погребенная глубоко под землей, окруженная водными каналами и выстроенная так, чтобы однажды двинуться на веслах к морю…

— Такое труднодостижимо, — отрывисто проговорил Сю. — Едва ли получится расширить доступ в Библиотеку: это идет вразрез с ее сутью. Я слышал, что за право периодически пускать читателей в зал, как это делается в других местах, Главам пришлось вести после вой­ны ожесточенные дебаты, в которых участвовало не одно поколение Юмэдзи. И аукционы стали проводить с одной только целью — чтобы самостоятельно пополнять оборотные средства и заниматься комплектованием фонда.

— Я все понимаю. Но мы с Юмэдзи считаем, что нужно реформировать Библиотеку дальше. Мы хотим открыть ее для свободного посещения.

— Зачем? — спросил Сю, и Мимори посмотрел на друга.

— А с чего ты вдруг решил вернуть миру «книгу» Тана?

Мимори не отрываясь глядел в лицо Сю. Даже сейчас, в эту самую секунду, на страницах высекались все новые и новые символы.

Зачем? Зачем было открывать людям существование «книги»?

— Я хотел разделить «историю» с другими.

В тот момент, когда прозвучали эти слова, Мимори словно ощутил порыв ветра, беспрестанно гулявшего внутри этого человека. Глаза Сю впились в Мимори. В затягивающей темноте его зрачков как будто таился призрачный свет.

Но едва Мимори подумал об этом, как Сю вскочил со скамьи и резко развернулся, взмахнув полами плаща.

— Ладно, Мимори. Бывай!

— Что-о-о?

— Мне тут сообщили из одного букинистиче­ского магазинчика в Братиславе, что к ним поступило самое первое издание «Созерцания» Кафки, а я за ним уже вечность гоняюсь! Сам знаешь, старинные книги — товар текучий. Буду считать ворон — уплывет мой Кафка, как вода сквозь пальцы! Так что надо поторопиться. В общем, не забывай. Еще увидимся. Г­де-нибудь в Подводной библиотеке!

— Эй, по… подожди!

Мимори поспешно вскочил на ноги, но Сю уже успел повернуться к нему спиной и теперь стремительно удалялся прочь. Мимори растерянно застыл на месте. Не успела фигура приятеля скрыться внутри красного кирпичного здания вокзала, как все события, пережитые за последний месяц, начиная с кражи «Рецептов Ее Величества», показались ему сном.

Неужели все произошедшее — реально? Или это очередная «история»? Он вдруг поднял глаза на вокзальное здание.

Существовал ли на самом деле человек по имени Кайдзука Сю? А вокзал на станции «Токио»? Может быть, этот вокзал — часть какой-то «истории»?

— …

Закрыть глаза. Досчитать мысленно до трех.

А потом открыть их и увидеть…

— Раз.

Концевая…

— Два.

Нахзац…

— Три.