Подземный флот маркшейдера Вольфа

Глава 6

Глава Шестая.

С появлением Председателя Земного Шара

который доказывает Киту,

что нельзя построить светлое будущее, не построив

светлого прошлого.

…Ехали еще долго. Если не сказать, очень долго. Кита укачало, уже начало мутить, и он, наконец, попросил:

— А попить можно?

— Ага, пересохло горло у господина гимназиста, — довольно сказали Черные-Сапоги.

Около носа Кита блеснула боком железная фляжка.

— Не боись, гимназист. Не отравим. Чистая вода.

Кит отхлебнул. Немного полегчало.

— …Подъезжаем, — услышал он.

Броневик резко остановился. Сразу наступила тишина, и от неё зазвенело в ушах.

Ноги в черных сапогах зашевелились.

— Вот черт, затекли совсем, — сказал их владелец.

Большая масса двинулась вперед, дверца распахнулась — и жандарм вывалился наружу.

С улицы дохнуло свежестью.

— Добро пожаловать в первопрестольную, господин Демидов! — весело сказал он. — Небось, уже соскучились?

Кит тоже двинулся наружу и тоже выбрался не сразу, борясь с собственными затекшими ногами, с дикой усталостью и жутким отупением. Ему уже было все равно, куда привезли.

Оказалось, броневик остановился своей железной дверцей прямо у крыльца трехэтажного, серого и мрачного каменного дома, по двум сторонам которого горели фонари, а дальше улица с обеих сторон была темной, как тот подвал-тоннель в усадьбе.

— Пойдемте, господин Демидов, — сказал большой усатый жандарм, который, наверно, и похитил Кита, сцапав его в лесу. — Его превосходительство уже заждались вашей дражайшей особы.

И он пропустил Кита в дом.

Уже входя в двери, Кит услышал за спиной голоса:

— Эк, зверюга! Порвал железо-то, как тряпку! Его бы на немца — так войны б никакой не было! Сбежал бы немец… А он своих рвет, паскуда!

— В Бутырку бы ентих княжат… Как раз по пути завезли бы заодно.

Тяжелая дверь за Китом медленно закрылась. Голоса заглохли. Кит оказался в просторной прихожей с черным резным убранством. Тускло светили два фонаря, похожие на те, уличные.

Жандарм повел Кита вверх по лестнице. Кита шатало. Веселенький вышел денек. Начался этот денек «парой» по истории далекого прошлого, а потом, как в наказание, круто въехал в это самое прошлое… и все никак не кончится.

— Подождите здесь! — почему-то вытаращив глаза и весь согнувшись, прошептал жандарм на третьем этаже перед массивной резной дверью.

Продолжая сгибаться в три погибели, жандарм стал осторожно открывать ее, тянуть на себя — ну, точь-в-точь как подобострастный Евсеич! — а потом канул внутрь, за тяжелую, темную занавес.

— Ваше превосходительство, доставили в целости и сохранности, — услышал Кит.

Докладывали, ясное дело, про его, Кита, «целость и сохранность».

Будто жутким радикулитом согнутый, жандарм появился вновь и сказал Киту:

— Его превосходительство принимают. Идите же, господин Демидов!

Кит вошел без страха: на такой долгий денек с путешествиями и похищениями никакого страха не хватит.

В просторной комнате были ковры, на стенах — большие портреты седых людей при старинных усах и мундирах, посреди комнаты — круглый стол, а за столом, лицом к Киту сидел похожий на артиста человек с красивыми усами. Весь блестяще и сверкающе причесанный. Только не в парадном костюме, а в малиновом стеганом халате. И не при галстуке, а при пестром шелковом шарфике на шее.

Человек смотрел на Кита очень даже приветливо и добродушно. Был он, наверно, не намного старше Никитиного папы…

На столе, на золотистой широкой скатерти, стоял и блестел серебряный набор для чая. Под большим абажуром с золотой бахромой тускло светились белые фарфоровые чашки на блюдцах — всего две.

Кит понял: его опять приглашают за стол и, наверняка, будут извиняться. Он не ошибся.

— Никита Андреевич Демидов собственной персоной, — гулким и зычным, как у артиста, голосом сказал незнакомец и плавным жестом пригласил Кита за стол, на его руке сверкнул массивный перстень. — Присаживайтесь, милости прошу! Очень, очень рад увидеть вас в нашем, так сказать, историческом захолустье.

Кит как будто уже слышал такое… про захолустье.

Он долго не раздумывал, пошел и сел за стол. Потом посмотрел, что на нем есть, что поесть. Печенье разного вида, сахар, какие-то сухарики.

— Может, с дороги перекусите чем-нибудь поосновательней? — спросил таинственный хозяин мрачного дома.

— Спасибо, неохота, — честно признался Кит, его еще слегка мутило от тряски. — Ужинал уже.

— Так это ж когда и где… — мягко улыбнулся незнакомец. — Что ж. Захотите, попросите без стеснения. Договорились?

— Ладно, — для начала согласился и кивнул Кит.

— Приятная лаконичная речь жителей светлого, с трудом надеюсь, будущего, — чуть склонив голову, сказал незнакомец с легкой задумчивой улыбкой.

Он взял чайник и сам наполнил чашку Кита, подавшись вперед, к столу.

Тут Кит кое о чем догадался и слегка похолодел: оказалось, в тысяча девятьсот пятнадцатом году не только князья Веледницкие и зловещий маркшейдер Вольф знают о перемещениях во времени.

— Вы как будто удивлены? — заметил хозяин дома.

— Да? — сделал Кит дурацкое лицо.

— …Похвально, — непонятно за что похвалил Кита незнакомец, остро посмотрев ему в глаза. — Однако же час поздний, а потому наш пространный разговор мы оставим до светлого, надеюсь, завтра. Сейчас — только самое главное. Во-первых, позвольте представиться. Специально для вас — Лев Константинович. Так и зовите впредь. Во-вторых, позвольте мне принести вам искренние извинения за те методы и приемы, которые пришлось применить, чтобы доставить вас в безопасное место как можно быстрее.

Ох, как успели надоесть Киту все эти старинные представления, методы и приемы, а тем более извинения!

— А почему я должен верить вам, а не им? — напрямик спросил Кит.

— О! — сказал Лев Константинович, подняв указательный палец, и хорошо, что не добавил, как князь, «замечательно!» — Ваше мышление идеально! В логике вы — вполне взрослый человек. Пейте, пейте чай с сахаром! Проясняет голову…

Кит не стал противиться.

— Сегодня с вас довольно впечатлений. — И это Кит уже слышал, история прямо вертелась по кругу. — А завтра мы приложим усилия, чтобы вам это доказать. Доказать, что зарвавшиеся отпрыски полубезумного изобретателя готовы ради своих княжеских прихотей погубить весь мир. Кстати, они не предлагали вам компенсации?

— За что?! — удивился Кит, прожевывая довольно вкусную печенюшку.

— Как за что?! — в свою очередь изумился Лев Александрович. — А за похищение вас из вашего времени. За использование вас в корыстных целях, за доставленное вам беспокойство, за страх. Наконец, просто за отнятое у вас время! Я пытался представить себя на вашем месте… Бр-р! Просто удивительно, как вы смогли выдержать. Обычного человека, наверно, сразу можно было бы везти в сумасшедший дом после таких… с позволения сказать, розыгрышей.

В голосе незнакомца слышалось совсем не показное сочувствие.

— Вообще-то я сам согласился… — сказал Кит, решив не добавлять «вообще-то, круто здесь».

— Да-да, я понимаю, — искренне покивал Лев Константинович. — Ко мне бы в детстве прилетел джинн на ковре-самолете, я бы тоже ни про какие такие опасности не подумал… и про маму с папой бы забыл… пока вдруг не стало бы страшно по-настоящему.

Киту сделалось не по себе, смутился Кит. В общем-то, так оно и было, как этот их превосходительство Лев Константинович говорили.

— Значит, о компенсации ни словом не обмолвились, так я и думал, — вздохнули Лев Константинович. — У этих князей немного за душой, кроме дара их отца. Одни прихоти да личные интересы… Понятно, что они, эти дворянчики, матушку Россию вели, вели, да и довели до революции… так что через пару лет их народ их, простите, как кур… — И Лев Константинович резко провел пальцем по шее, над шарфиком. — А заодно и нас по их вине… Это вы еще будете проходить по истории.

И еще Кит стал догадываться, что кое-кто в 1915 году, кроме князей Веледницких, знал историю будущего на все «пять баллов».

— Да я и так знаю… — невольно сказал он.

— Думаете, мне это не больно? — признался Лев Константинович и обвел рукой всю комнату так, будто обводил ею все просторы российской страны, которой скоро, в революцию, мало не покажется. — Я, между прочим, из семьи простых губернских учителей вышел. Мы с вами одного сословия, фактически из простого народа… Простите, отвлекся. Пару слов о компенсации. Я теперь отвечаю за вас и вашу безопасность в этом времени. Мы постараемся вернуть вас домой, как только уточним некоторые особенности метода, которым воспользовался несовершеннолетний князь Веледницкий, чтобы доставить вас сюда.

«Оп-па, а про граммофончик-то они не знают!» — смекнул Кит, но виду не подал… или почти не подал, потому что превосходительство из простого народа внимательно к нему пригляделось.

— И мы выплатим вам, так сказать, историческую страховку, — продолжило вежливое превосходительство. — Есть два самых простых способа перенесения ценностей во времени. Первое: зарываем клад… скажем, сотню золотых червонцев — это очень внушительная сумма, я вам скажу! — и зарываем в месте, не подвластном бурям истории… И через положенные сто лет вы их откапываете… Вуаля! Как Пиноккио на поле чудес… Но честно скажу, мне этот метод не нравится. Вы еще слишком юны, а чистое золото чаще всего приносит одни беды. Есть более надежный способ. Счет в непотопляемом швейцарском банке. Кладем завтра же десять тысяч североамериканских долларов на ваше имя, а вы получаете от меня секретную цифровую комбинацию для дальнейшего доступа к счету… Сумма в долларах по меркам вашего времени не слишком большая, но с учетом столетней инфляции — очень даже немаленькая… Да и представьте себе, какие проценты за сотню лет на нее набегут! Вы очень, очень многое сможете себе позволить, когда достигнете совершеннолетия! Ведь ваши родители не богаты, так?

— Ну, в общем… — признал Кит.

— А с вами, наверняка, учатся однокашники, которым волей или неволей завидуешь…

Ясное дело, Кит сразу подумал про богатенького Дума… но почему-то не очень позавидовал. И только пожал плечами.

— Благородный ответ, — весело сказал Лев Константинович. — Так как? Решено?

Тут Киту кое-чего больше всего захотелось.

— Мне бы просто домой… — сказал он.

Наверно, еще пару-тройку лет назад Кит поверил бы, что ему могут просто так подарить целых десять тысяч долларов да еще с процентами за сто лет. Дед Мороз какой-нибудь безбашенный, ну совсем без крыши Дед Мороз! Но теперь он уже догадывался, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке… а в кошельке, лежащем посреди улицы может и бомба прятаться. Только поднял, раскрыл — ба-бах! И дожидайся, пока тебя со стен соскребут… вместе с мелочью и без процентов.

— Что-то вы невнимательны, — усмехнулся Лев Константинович. — Я ведь вам только что говорил: мы сами хотим поскорее отправить вас домой! Тут у нас малолетние князья путешествиями во времени балуются. Того гляди, всю историю перепутают. А нам расхлебывать!.. Вот и помогите нам, Никита Андреевич. Расскажите, как подобраться к этому дьявольскому изобретению их отца, благодаря которому они так легко перемещают людей во времени на поверхности земли.

Ошибся хозяин мрачного дома. Кит поневоле был очень внимателен в эту минуту: он еще раз удостоверился, что ни Лев Константинович, ни даже предательский Евсеич не знают про свойства некой уникальной пластинки и простого старинного граммофона. И он сразу понял, что просто так выдавать тайну нельзя.

Многое в этот удивительный день длиною в сотню лет случилось с Китом впервые. И впервые с Китом происходило эдакое раздвоение личности: один Кит уже очень хотел домой к маме с папой, он, и вправду, начинал бояться по-настоящему… но другому Киту очень хотелось остаться и посмотреть что будет, окончательно понять, кто говорит правду, а кто лжет…

— Я не знаю, — проговорил он и стал смотреть в чай, разглядывать дно чашки. — Мы на машине приехали… «Рено».

— Уже неплохо, — сказал Лев Константинович. — Но таких машин немало. Тут важны особые детали. Приметы. Знаете ли, как в рассказах о Шерлоке Холмсе. Читали?

— Нет, — честно признался Кит, он не любил читать детективы, но… — Кино смотрел. По телевизору.

Ага, про телевизор самое время упомянуть! Но Лев Константинович не удивился, а сказал просто:

— Увы, я до этой увлекательной фильмы не доживу.

Оказывается, так сто лет назад и говорили о кинофильмах: она, «фильмА».

— Так как насчет деталей? — продолжал настойчиво интересоваться Лев Константинович.

— Что-то не помню, — честно и от всей души соврал Кит. — То, что машина — «Рено», помню. Выпуск тысяча девятьсот тринадцатого года…

— Пока удовлетворительно, — сказал Лев Константинович так, будто отметку Киту ставил за знание «деталей». — Отдохнете, отоспитесь, наконец, и вспомните поподробнее.

Внезапно Кита стало страшно клонить ко сну.

Последнее, что он запомнил прежде, чем провалиться в сон, были такие слова Льва Константиновича:

— Уж поверьте, Никита, мы бы, наверно, сразу арестовали этих юных Веледницких и докопались бы до их опасных игрушек… Но, честно скажу, не хотим предпринимать решительных действий, пока не найдем их отца, где-то тайно скрывающегося… Он один может таить в себе угрозу государству и даже всему миру не меньшую, чем некий маркшейдер Вольф, о котором вы, наверно, уже наслышаны…

Кит только успел подумать, а не подсыпал ли ему в чай этот любезный хозяин дома какого-нибудь снотворного…

Не впервой приходилось Никите Демидову просыпаться неизвестно где, а потом открывать глаза и таращить их не понятно на что…

Когда Кит открыл глаза на этот раз, он увидел над собой что-то вроде купола из ткани. Купол стоял на четырех деревянных, витых колоннах, к которым были привязаны занавеси. Кит гадал-гадал и догадался, что он спал на настоящей королевской кровати с балдахином. Как принцесса на горошине.

Он посмотрел направо, посмотрел налево. На такой широкой кровати можно было в футбол играть!

Гостевая комната в усадьбе князя была раза в три больше комнаты Кита в его московской квартирке на улице Космонавтов. А комната, в которой Кит проснулся на этот раз, была раза в три больше комнаты в усадьбе. Из этого быстрого увеличения жилплощади можно было легко сделать вывод о том, что историческое значение Кита растет не по дням, а по часам.

Думаете, Кит обрадовался тому, что становится все более важной личностью государственного, а то и мирового масштаба? Думаете загордился? Ничего подобного! Еще папа не раз говорил Киту, что быть знаменитым некрасиво. Почему именно «некрасиво», Кит не понимал, а теперь начинал понимать. Это только кажется, что чем важнее и знаменитее становишься, тем больше можешь и тем больше тебя все любят и уважают… С логикой и наблюдательностью у Кита все было в полном порядке, и он уже начал догадываться, что в жизни все как раз наоборот. Только кажется, что ты теперь все можешь. На самом деле тебя, очень важного, начинают вот так таскать, как куклу, какие-то неведомые и опасные силы, больше никакой тебе свободы, и все от тебя что-то хотят и, чтобы чего-то от тебя получить, врут, врут, и врут… И в итоге ты все чаще просыпаешься неизвестно где и, открыв глаза, таращишь их не понятно на что.

Кит дополз до края широченной королевской кровати, посмотрел вниз и увидел пушистые тапочки, явно предназначенные для него.

— А вот фиг вам! — сказал Кит гнусным господским тапочкам, спустил ноги мимо них и пошел босиком к занавешенному окну.

В щели между тяжелыми темными портьерами били лучи солнца.

Кит не без труда отодвинул тяжелую занавес — и увидел в окно совершенно старинную Москву. Ни одного высотного дома!.. Папа специально водил Кита, как он говорил, «по руинам старой Москвы» — на Сретенку, еще в какой-то Певческий переулок, на Школьную улицу, еще куда-то… Так что Кит не очень удивился. Хотя, конечно, странно было видеть внизу, на улице, лошадей с телегами…

А еще Кит увидел старинную конную полицию — десяток всадников, которые вдруг начали распугивать телеги и редких прохожих. Все, кого пугали, живо разъехались и разбежались, а отряд разделился надвое и занял позиции у ближайших перекрестков.

«Меня, что ли, охраняют?» — подумал Кит и, представьте себе, устыдился такой мысли. Совсем ему не понравилось, что его могут охранять, мешая жить, как хочется.

— Их превосходительство приглашают вас позавтракать с их превосходительством, — услышал он позади себя тихий голос будто из дальнего далека.

…История повторялась. Кит умывался в смешной старинной ванной, а потом его привели в гардероб и одели опять, как на праздник. Правда, и Лев Константинович был одет к завтраку в своем доме, прямо как в театр… или на работу в какое-то очень важное министерство. Черный-пречерный костюм, черный узкий галстук и белая-пребелая сорочка. А ел он — бр-р! — геркулес на воде.

— Поридж — здоровая английская пища, — сказал он. — Может, и вам?

— Лучше не надо, — сказал Кит. — Можно просто чипсы…

— Хм, — задумчиво сказал Лев Константинович. — Ну, до этих ваших чи… как вы сказали?.. псов?.. До них нам еще далеко… Прогресс не дошел. Может, холодненькой осетринкой не побрезгуете? Или просто черной икорочки с гренками?

Кит не побрезговал.

И вдруг, уже доедая гренку с черной икоркой, которую он еще ни разу в жизни не пробовал и которая особого впечатления не произвела, Кит спохватился! Он сунул руку в карман… Коммуникатор! Его не было. Неужто потерялся?! Это же, можно сказать, последняя связь с родным будущим! Вот он — настоящий ночной кошмар! А еще Кит вспомнил, что в архиве картинок была фотка папаниного граммофона! Он однажды его снял, чтобы показать в классе…

— Что-то потеряли? — участливо спросил Лев Константинович.

У Кита горло свело.

— Да нет… наверно… — выдавил он из себя.

— Не это ли? — И Лев Константинович, протянув руку, положил на середину стола… коммуникатор Кита. — Видимо, выпал у вас во время этой ужасной ночной погони. У нас тут ничего не крадут. Да и что бы мы могли сделать здесь с этим непонятным… прибором? Представьте себе, хорунжий подумал, что это такой новейший портсигар! Но открывать не рискнул. Мало ли что! Ему одного страшного железного льва на всю жизнь хватит. Берите.

— Можно? — спросил ошарашенный Кит.

— Говорю, берите, — и Лев Константинович вежливо подвинул «новейший портсигар» ближе к Киту. — Мы же вам доверяем.

Кит взял и сказал «спасибо». А что еще было делать?

— Переведите дух, спокойно допейте чай, и мы пойдем вниз, — вдруг очень повелительно сказал Лев Константинович. — У нас мало времени. И прошлого, и будущего не так много, как может показаться… На фронте неудачи, в Москве начинаются беспорядки, громят немецкие лавки, вот-вот прольется кровь. Не до вас нам будет, Никита Андреевич, не до вас. Тут в нашем времени уже полный кавардак. Но и откладывать ваше дело нельзя. Иначе застрянете тут надолго… Вернетесь с бородой и усами, ростом с папу, до смерти всех напугаете. Всякие ученые мужи головы будут ломать, как это вы так за сутки вымахали… Ведь никто вам не поверит. Как вам такое?

— Так себе, — на этот раз честно сказал Кит.

И подумал, что папа, конечно, поверит. А вот маму очень жалко будет…

— Так вы готовы?

Кит проглотил последнюю гренку — и, в общем, был готов.

…И в подвал ему тоже было спускаться не впервой.

Лев Константинович повел его по узкому коридору, почему-то освещенному красными лампами, — и привел в просторное помещение.

Страх в последнее время нападал на Кита, как кашель во время бронхита. То ходишь — ничего, то вдруг как схватит.

Вот и теперь… Даже когда Кита в броневичке увозили в полную неизвестность, он не так боялся. А когда Лев Константинович включил в просторном подвале сумрачный красный свет и Кит увидел вокруг ровные глухие стены, пустое пространство и всего два креслица посреди него, тут-то его и схватило вновь. Испугался он конкретно того, что его возьмут да и пытать тут начнут. Потому как такие совершенно пустые, просторные подвалы с жутковатым освещением он только в фильмах видел — боевиках и ужастиках. Обязательно в этих подвалах плохие парни начинали пытать супергероя… Потом, правда, супергерой всегда находил способ размазать плохих парней по красным стенам и сделать эти стены еще краснее.

А что Киту было делать?! Вдруг из него сейчас будут выбивать «детали» необыкновенного граммофона.

— Присаживайтесь, Никита Андреевич, — ласково предложил хозяин мрачного дома и красного подвала и, дождавшись, пока Кит нерешительно устроится в мягком кожаном вращающемся кресле с подлокотниками в виде змей-кобр, заметил: — Странное место, не правда ли?

И сел сам. Рядом с Китом — так, будто вместе с ним собирался смотреть кино на красной стене.

— Ну да, — сказал Кит и сразу догадался, что никаких пыток не будет и он вместе с граммофоном останется пока целым и невредимым.

— Прежде чем мы отправимся в такое далекое будущее, которое даже князю Веледницкому не снилось, — тихо сказал Лев Константинович, — Я позволю задать вам, Никита, вполне гимназический вопрос. Что нужно, чтобы достичь светлого будущего?

Вопросик был на засыпку. Если бы светлое будущее можно было рассчитать по математической формуле, Кит бы сейчас встал, чиркнул голубым мелком по красной стене — и всё! Пожалуйста, вот вам уравнение светлого будущего.

— Я не машину времени имею в виду… — уточнил Лев Константинович.

— Я знаю, — кивнул Кит. — Но не знаю, как его достичь. Многие раньше об этом думали… но у них ничего не получилось.

— Браво! Браво! — вдруг захлопал в ладоши Лев Константинович. — Высшая оценка! Очень точный ответ. Еще мудрец Платон думал, что лет за сто можно построить правильное будущее, а где оно? Первые христиане думали, что оно уже рядом, вот-вот придет на грешную землю Царство Божие. И где оно? Теперь вот откуда ни возьмись, большевики. Слышали о таких?

Кит слышал. Краем уха.

— Энергичные такие. Ох, как возьмутся светлое будущее строить, только поберегись! А толку-то? — Лев Константинович вздохнул. — Мне бы как человеку, который в грядущую социалистическую революцию практически всё потеряет, позлорадствовать бы над конечным результатом их потуг… да что-то душа не лежит. Столько крови и разрушений будет… Вы, Никита, в свое время повнимательней изучайте этот параграф истории. Стыдно будет по нему «трояк» получить.

Кит кивнул.

— А решение-то, на поверку, простое. — Лев Константинович немного помолчал, и они оба посидели в жутковатой красной подземной тишине. — Светлое будущее невозможно построить, если не построишь… чего?

Кит невольно посмотрел на малиново-красное, матовое лицо Льва Константиновича. Ответа Кит не знал, но хозяин красного подвала смотрел на него своими темными глазами без всякого злорадства.

— Правильно! — сказал Лев Константинович. — Если не построишь светлого прошлого!

И правда — ответ сам собой напрашивался! Только как это — «строить светлое прошлое»?

— А вы-то уверены, что в этом «светлом прошлом» останетесь, если его изменят? — само собой вырвалось у Кита.

Он уже много раз успел подумать на эту тему, и вместо ответа только один страх находил.

— В будущем умные люди дела делать будут, — с непоколебимой уверенностью ответил Лев Константинович. — У них там такие особые счетные машины есть, они точно рассчитали, кто должен остаться, а кто, так сказать, сам собой сотрется с лица земли.

В его руке, будто в руке фокусника, возник сам собой маленький фонарик. Лазерный! Типа указки… Синий луч пронзил красную атмосферу — и уперся в стену перед Китом.

И вдруг маленькое синее пятнышко стало разливаться по стене во все стороны, легко поглощая красноту. И уже через несколько мгновений они сидели в подвале с синими, светящимися стенами.

— Поехали! — вдруг сказал Лев Константинович.

Кит невольно вцепился руками в изогнувшихся деревянных змей и поджал ноги.

Синие стены вдруг исчезли — и Кит оказался… вроде как на ковре-самолете… или, вернее, на полу-самолете, летящем в чистых небесах, километрах эдак в десяти над землей… Ну, на такой высоте, на какой обычные самолеты и летают.

— Эх! Каково? — с гордостью и воодушевлением спросил Лев Константинович.

— Круто! — оценил Кит.

Он не был поэтом и для всех чудес знал только одну оценку.

— Еще не круто. Вот сейчас будет по-настоящему круто! — предупредил Лев Константинович, и направил луч фонарика в пол, почти под ноги.

И тут пол-самолет действительно вошел в крутое пике. Поверхность земли встала почти дыбом. Кит зажмурился и вцепился в подлокотники. Надо было чаще кататься на американских горках, тренироваться!

— Такой правдивой иллюзии ваш синематограф еще не достиг! — очень вовремя похвалился Лев Константинович.

Киту сразу полегчало, хотя глаза он открыл не сразу. Ну да, конечно! Они не взаправду летели в небесах. Подвал был вроде как аттракционом-симулятором. Как же Кит сразу не догадался, ведь он пару раз развлекался на таком! И догадаться-то было легко: никакого мощного ветра в лицо, никакой нехватки кислорода в высоких-превысоких «небесах»!

— Открывайте, открывайте глаза пошире! Не жмурьтесь, — весело проговорил Лев Константинович. — Есть чем полюбоваться.

Кит открыл.

Пол-самолет уже вышел из пике, и они теперь «летели» к огромному синеватому куполу, возвышавшемуся посреди совершенно пустынных просторов, что напоминали африканскую саванну после пожара. То и другое Кит видел по телевизору, и стал гадать, куда же они виртуально подлетают.

— Вы даже не можете себе представить, сколь далекое будущее мы сейчас столь явно лицезреем! — с нескрываемым воодушевлением произнес Лев Константинович.

Видно, он сам еще не привык к этой грандиозной картине, хотя наверняка видел ее уже не раз… Но тут же его воодушевление сменилось совсем другим чувством — смесью опаски и горечи:

— Ох, не хотел бы я жить в этом будущем, — тяжко вздохнул Лев Константинович. — Да и в вашем тоже.

Он помолчал, словно ожидая, что Кит задаст вопрос «почему». Но Кит тоже молчал, потрясенный картиной. Синий, полупрозрачный купол впереди сверкал на солнце гранями сот, из которых весь состоял. Высотой купол был никак не ниже самой высокой на Земле горы, Эвереста, а в диаметре… наверно, не меньше Москвы!

— И знаете почему? — не выдержав, спросил сам Лев Константинович.

Кит только пожал плечами, не отпуская изогнутых змей.

— Эх! — вздохнул Лев Константинович. — Может, поймете, когда вырастите… А может и нет. Ведь уже вам, в вашем недалеком от нас будущем, неведом тот простор душевный, который знали мы… Объяснять без толку. Просто запомните то, что я вам сейчас сказал. Еще не догадались, где мы?

— Нет, — кивнул Кит.

— Тогда даю подсказку. — Лев Константинович посветил фонариком вперед.

Скорость движения резко повысилась. Купол наплывал… И в последний миг перед «ударом» в синюю соту Кит невольно зажмурился… А когда открыл глаза, увидел, что они летят уже внутри купола, над сравнительно небольшими, непрозрачными куполами, словно отлитыми из черного стекла. В их расположении Кит не заметил никакого порядка. Однако они были связаны между собой прозрачными «трубками», висевшими высоко над землей. Кит различил в одной из трубок стремительно скользившую «гусеницу» и догадался: это монорельсовые дороги!

Черные купола стояли друг от друга на разном расстоянии, примерно от одного до трех километров, и все пространство между ними было заполнено… чем? Кит пригляделся… Точно! Это были остатки, руины давно брошенных домов, остовы небоскребов…

— Догадались? — уже с легкой усмешкой спросил Лев Константинович.

— Нет, — признался Кит, холодея.

— Тогда вот вам уж совсем явная подсказка…

Лев Константинович повел лучом фонарика, пол-самолет сделал вираж, и вскоре они подлетели к невысокому и совершенно прозрачному куполу. Кит пригляделся…

Вы наверняка видели такие сувениры или даже привозили их из туристических поездок: маленькие, умещающиеся на ладони прозрачные шары-купола, в которых, как мухи в янтаре, «впаяны» крохотные модели каких-нибудь знаменитых шедевров старинной архитектуры — собора или замка, башни или чего-нибудь еще… И Кит увидел внизу такой шар-купол. Только на ладонь его не поставишь. И внутри была не модель, а настоящее здание. Угадали какое?.. Московский Кремль!

— Кремль! — прошептал ошеломленный Кит.

— Ну, слава Богу! Узнал, наконец, родной город… — не то, чтобы с издевкой, а скорее с какой-то горькой досадой вздохнул Лев Константинович. — А вот эти черные пузыри вокруг — это такие поразительно благоустроенные человеческие муравейники будущего… Там все есть, о чем вы можете мечтать, и до всего, что захочешь, рукой подать. Как вам?

Кит не сказал «круто». Он, вообще, не знал, что сказать. Одно было ему ясно: в таком очень далеком будущем ему тоже совсем не хотелось жить… даже если там есть всё, о чем можно мечтать.

Нужно было хоть на минуту отключиться, перевести дух.

— А тут у вас… это… в самолете, туалет есть? — брякнул он первое, что пришло в голову.

Про «самолет», конечно, зря… Глупо.

— Что?! — поразился Лев Константинович… потом свел брови и похлопал себя свободной рукой по лбу. — Как же я сразу не учел… Простите!

Он вдруг резко встал, взял Кита за плечо, почти силой поднял его из кресла и повел назад. Обзор был панорамным — и они подошли прямо к краю пола-самолета. Но Кит не успел испугаться: Лев Константинович протянул вперед руку, раздался легкий шлепок — и из виртуального будущего открылась дверца в красный коридор.

Они вышли, и Лев Константинович указал в темнеющую даль:

— Идите прямо. Там вас встретит жандарм. Он проводит вас в нужную комнату, а потом обратно. Поторопитесь! И надеюсь, вы не станете пугать его вашими дорожными впечатлениями.

Пока Кит ходил, всё в девятьсот пятнадцатом году — и допотопный туалет с бачком под потолком и железной педалью под ногой, и латунные краники, и холодная вода и даже мрачный жандарм, — всё показалось ему родным и близким. Вот уж действительно: в жизни всё постигается в сравнении!

И пока Кит ходил… то есть приходил в себя, он принял одно важное решение: на всякий случай не верить, что Кремль, «запаянный» в огромный стеклянный шар, и вся эта жуткая инопланетная Москва — будущая неотвратимая реальность. Может, это просто спецэффекты такие, глюки… Может, и в этом подвале ему, Киту, просто голову морочат.

…Потом они еще с полчаса «летели» над безжизненными просторами, саваннами-пустынями. И мимо вдалеке проплывали другие купола — большие города. Наверно, тоже столицы. Может, Вена… может, Париж… Кругом была пустыня. Потом не менее безжизненные горы…

Лев Константинович заговорил, когда внизу раскинулось море, подёрнутое неприятной серой дымкой. Голос его показался уставшим и мрачным:

— Планета Земля будет истощена… Ураганы, суховеи, извержения, землетрясения. По всей земле будет стоять ужасная жара. В Европе — под пятидесят градусов по Цельсию… Кто виноват, я думаю, вам не надо объяснять… Люди, конечно, найдут способы, как себя прокормить и чем ублажить. Ученые постараются на славу. Но всё химия, будет одна химия. Вот когда задумается человек об исправлении прошлых ошибок. Разум человека безграничен — и способ будет найден. Построить светлое прошлое. Масштаб великого замысла впечатляет, не правда ли?

— Ну да… — сказал Кит, и это было все, что он смог пока сказать…

…и он подумал: «Папаню бы сюда, вот он бы сказа-ал!»

Лев Константинович вдруг снова воодушевился:

— И вы, господин Демидов, стоите у истоков осуществления этого грандиозного и поистине спасительного проекта! Пора бы догадаться и осознать…

Пол-самолет пошел на снижение, скорость снова возросла. Вскоре вдали появился берег, покрытый дымкой желтоватого тона. А еще через минуту Кит различил впереди большой купол. Он был размерами явно меньше купола Москвы и отливал не синим стеклом, как все купола, увиденные Китом по пути, а действительно был похож на огромный кусок отшлифованного янтаря — красивого, золотисто-медового.

— Вот мы и у цели… — тихо подсказал Лев Константинович.

— А что это за город? — поинтересовался Кит.

— Пока секрет, — стал загадочно темнить Лев Константинович. — Здесь генеральная ставка очень важного лица. Одно положительное свойство у этого далекого будущего все-таки есть. Перед лицом бедствий, охвативших планету, люди смогут наконец объединиться и прекратить все возможные распри. И они выберут себе мирового предводителя. Назовут его, увы, не императором, а всего лишь… председателем. Но зато не простым, а — Председателем Всемирного Совета. И впервые в Истории, это будет действительно широко образованный человек. Председатель свободно говорит на тридцати языках, прекрасно знает не только математику, но и литературу, искусство. Пишет картины маслом. Вам в пример…

Думаете, Кит прямо-таки жутко весь устыдился? Как же, ждите!

— И он очень прост в обращении, — добавил Лев Константинович. — Сами увидите. Не удивляйтесь. Он ждет встречи с вами.

Пол-самолет виртуально пронзил янтарный купол, и Кит увидел внизу какой-то очень старинный город с крепостными стенами. Он заметил башенки и маленькие купола, на одних — кресты, на других полумесяцы, здания казались издали заброшенными, полуразрушенными…

А потом они нырнули в единственный большой купол, находившийся прямо в центре старинного города — купол совершенно непрозрачный, матово-золотой. В нем они оказались, как в густом золотом тумане, ничего видно не было.

— Прибыли! — сказал Лев Константинович и поднялся из кресла. — Напоминаю вам, Никита, что сейчас вас примет самое важное на планете лицо… Соберитесь как-нибудь.

Единственное, что смог сделать в эту минуту Кит, — отпустить подлокотники кресла. Ладони у него были холодные и мокрые.

Синий луч фонарика воткнулся в золотисто-янтарную муть — и в этом месте она стала растекаться в стороны.

Сначала Кит увидел впереди обширное помещение с широкой вогнутой стеной. Вся стена представляла собой карту земного шара — цветную, рельефную, трехмерную и притом полупрозрачную. Казалось, что сквозь нее можно пройти, как сквозь тонкую бесплотную завесу. В помещении, перед картой еще оставался, висел у пола небольшой сгусток плотного золотого тумана.

— У вас что, не принято вставать, когда учитель входит в класс?! — сердито прошептал Лев Константинович.

Кит испуганно вскочил.

— Да пусть сидит! — вдруг раздался веселый и приветливый голос.

Золотой сгусток исчез — и на его месте появился тоненький и очень хрупкий на вид стеклянный письменный стол, а за ним — некрупный, худенький человек лет тридцати, не больше, одетый в легкую, серо-голубую водолазку и синие, потертые джинсы.

Человек тут же встал, стремительно вышел из-за стола и пошел навстречу, широко, ослепительно улыбаясь. Его легкая, пружинистая походка напоминала походку… кого? Ну да, походку Майкла Джексона! И лицом он был тоже немного похож на Майкла Джексона, только не такой смертельно иссохший и трупно-бальзамированный, как несчастный король попа. И волосы его, не короткие и не слишком длинные, не прямые, но и не вьющиеся, были как бы не совсем черными. Если прямо смотреть — черные, но боковое освещение придавало им очень светлый, золотистый отлив.

Лев Константинович тоже двинулся вперед, как бы навстречу Джексоноподобному незнакомцу. А Кит остался стоять столбом — у него ноги вообще не шли.

— Вы не дергайте парня, полковник, — весело сказал Председатель земного шара. — У него и так, наверно, голова кругом.

Он говорил по-русски с каким-то странным акцентом, как бы чуть заметно заикаясь.

Он протянул руку Льву Константиновичу, тот тоже протянул… но между руками осталось расстояние — на глаз, всего пара сантиметров, а если знать, что к чему — может, и три тысячи километров, помноженные на три тысячи лет.

— Еще одно рукопожатие про запас, так? — так же весело и приветливо заметил Председатель.

— Истинно так, господин Председатель, — напротив, очень важно, с поклоном проговорил Лев Константинович. — Рад вас приветствовать, господин Председатель.

Тот в ответ поморщился точно так же, как кис и морщился в душе Кит от всех этих старинных приветствий и церемоний. Больше того, Председатель Земли живо глянул на Кита и, словно предложив ему тоже поморщиться, озорно подмигнул.

— Оставьте эти протокольные церемонии в своем веке, полковник. — Председатель махнул рукой и весь эффектно изогнулся вбок… ну, точно как Джексон! — Вот он, значит, какой, легендарный Сборщик. Сразу вижу — наш человек! Скромен и прост… Не то, что вы, полковник!

— Уж извините, — без обиды ответил Лев Константинович, пытаясь тоже настроиться на простую, веселую беседу. — Так в военном корпусе воспитали. Однако ж, позвольте доложить по-привычному уставу: ваше указание исполнено, господин Председатель. Доставили, так сказать, в целости и сохранности.

И он развернулся к Киту. На лице Льва Константиновича Кит увидел коктейль из чувств — смесь смущения и гордости.

— Опять вы со своим уставом в чужой монастырь, — покачал головой Председатель и пригляделся к Киту. — Ничего себе, целость и сохранность. Отсюда вижу, что запугали парня до смерти… Надеюсь, хоть не пытали?

Гордость с лица Льва Константиновича как корова слизнула. Осталось одно смущение… и еще капельки пота на лбу. Он даже не повернулся к Председателю.

— О чем вы говорите! — развел он руками. — Я бы и сам, если бы пережил столько приключений, не лучше бы выглядел… — Тут он, наконец, повернулся лицом к очень далекому будущему, перед которым держал отчет. — В остальном, сами понимаете, у нас тут условия военного времени…

— Угу, — прямо как сам Кит, кивнул-угукнул Председатель, явно пропуская мимо ушей объяснения полковника не известной Киту старинной спецслужбы. — А у нас тут что, курорт? Жаримся, как на адской сковороде… Садитесь все, садитесь. А то говорить по-человечески с вами невозможно.

Он дождался, пока Лев Константинович и Никита усядутся, но сам так и остался стоять у грани времен, на фоне карты земного шара.

«Прямо как учитель географии у доски…» — подумал Кит.

— Вы уже объяснили дело Никите? Хотя бы в общих чертах, да? — спросил Председатель.

— Так точно, господин Председатель, — Лев Константинович рванулся встать по стойке «смирно», но вовремя спохватился, увидев усмешку главного человека на Земле далекого будущего, и демонстративно плюхнулся в кресло. — Именно так — в самых общих чертах. Но наглядно.

Председатель, как бы легко пританцовывая — ну, опять же как Джексон, шляпы только не хватало! — заскользил по полу и замер прямо напротив Кита.

— Тогда начнем с вопросов, — сказал он и эффектно, очень артистично ткнул в Кита пальцем из своего будущего. — У вас, Никита, есть вопрос по теме? Вижу, что есть какой-то очень важный вопрос. И он прямо мучает вас, пытает. Задавайте, не стесняйтесь. Сейчас очень важно, чтобы вам стало всё ясно.

Как бы ни был Кит ошарашен, ошеломлен, напуган и всё такое… по сумме происшедших с ним чудес, но он в любых обстоятельствах мог собраться, логически осмыслить ситуацию и выделить главную проблему. Главный вопрос, как верно заметил Председатель. Это был особый талант Кита Демидова.

— Я вообще-то не понял… — признался он. — Короче, я-то тут при чём?

— Ха! — Джекс… то есть Председатель Земли по-птичьи раскинул руки и покачался на носках. — А вы боялись, полковник, что будет нелегко!

— Не то чтобы я сильно опасался… — невнятно оправдался Лев Константинович. — Вы правы, отрок весьма сообразительный.

— Вот, Никита! Вы-то как раз тут очень даже при чём. — И Председатель, изогнувшись, теперь ткнул в Никиту указательными пальцами сразу обеих рук. — Вернее сказать, при всем. От вас-то и зависит, куда пойдет История всего человечества. Туда… — Указательным пальцем правой руки он указал вверх. — Или туда… — А указательным пальцем левой руки — вниз.

Он застыл на несколько мгновений с видом фокусника, который вот-вот ошарашит публику невероятным чудом… И вдруг его словно сдуло с места на пару метров в сторону — и он оказался там совершенно в другой позе: он стоял теперь, немного склонившись вперед и засунув руки в тесные карманы джинсов.

— Вы еще не знаете себя, Никита, — с воодушевлением сказал Председатель. — Вы еще не оценили своего дара… А пора, пора развивать его, как у вас говорят, по полной программе. У вас блестящее будущее! Легендарный, известный всему миру Сборщик — это вы. Именно так вы себя будете называть. Хотя точнее было бы: Монтажник или даже Строитель. Или Реконструктор. Но я согласен: Сборщик — это скромнее и загадочнее… Вы покажете чудеса. На глазах потрясенного человечества в считанные минуты по вашей воле будут возникать практически невесомые безопорные мосты через Гибралтарский пролив…

Председатель, вихрем развернувшись, ткнул пальцем в карту — и в мгновение ока сработал зум, как в Гугле: Гибралтар приблизился, и Кит увидел невесомую белую ленточку, повисшую высоко над морем.

— …через Берингов пролив, — сказал Председатель и, эффектно выбросив руку в сторону, показал другую невесомую дорогу, летящую над морем с Чукотки на Аляску. — А еще — саморастущие, как корни, подводные нефтепроводы…

Председатель, пританцовывая, дирижировал картой мира — и по ней разбегались красные жилки-артерии труб.

…Но вот Председатель вновь стремительно развернулся и ткнул пальцем уже в Кита:

— Вы будете очень знаменитым и необходимым человеком.

Что-то это Киту не очень все понравилось…

— Вам что, не нравится?! — удивился проницательный Председатель. — Что это вы закисли?

Лев Константинович тоже посмотрел на Кита с недоумением.

— Да как-то так… — пожал плечами Кит. — Как-то не интересно, если заранее знаешь, что будешь знаменитым. К чему тогда по жизни напрягаться?.. И мечтать уже не о чем…

— О как! — Председатель словно отшатнулся… а потом с большим значением посмотрел на Льва Константиновича: типа, «видали парня!»

А потом с большим почтением-уважением посмотрел на Кита:

— Такой блистательной логики даже я от вас не ожидал! — покачиваясь и размахивая руками, будто логика Кита была жутким ветром, сказал Председатель. — Тогда я вам вообще не скажу о самом главном, чего вы сможете достичь…. Да не беспокойтесь, полковник! — махнул он рукой, заметив, что Лев Константинович весь напрягся в кресле. — Мы сейчас найдем общий язык. Еще пара вопросов к вам, Никита, можно?

— Можно… — кивнул Кит, куда ж было деваться?

Председатель снова вскинул вверх руки — и все материки за его спиной вдруг закипели огнедышащей лавой… Вот-вот раскаленные брызги полетят прямо на спину Председателя!

— Вы знаете, сколько всего войн произошло на Земле, начиная с каменного века, с той войны между кроманьонцами и неандертальцами? Можно сказать, «самой первой мировой войны»… — спросил он, не оглядываясь на пугающие вулканические фейерверки за своей спиной.

«Это уже не география… опять история…», — только и успел сообразить Кит, чувствуя, что перемена после того урока истории, на котором он схватил «пару», так и не началась… Урок завис…

— У вас какая оценка по истории? — словно прочтя его мысли, спросил Председатель на фоне горящих материков.

— Трояк… может быть, будет, — как есть, ответил Кит, не смущаясь, как ничему не смущается настоящий пофигист.

— Учите, учите историю… — просто, без всякого назидания, посоветовал Председатель, — а то никогда не будете знать, на кого и на что работаете.

И это уже было! Так историчка говорила всегда… «Что, еще три тысячи лет всю эту фигню слушать?!» — ужаснулся Кит.

— Более десяти тысяч войн. Более миллиарда погибших, — сказал Председатель. — А сколько сумасшедших революций! А сколько эпидемий! А безумное пожирание всего и вся вокруг… Мы всё и вся на нашей маленькой планетке жевали, как гнусные вредители, как саранча, — и Председатель показал пальцами, как молотят всё и вся саранчовые челюсти, — как колорадские жуки, честное слово! И вот…

Председатель хлопнул в ладоши — и лава позади него в один миг погасла и остыла.

— …мы получили уникальную возможность провести… что?.. Правильно! Работу над ошибками. Мы можем переписать сочинение заново… И получить оценочку получше! Соображаете, Никита?

Председатель покрутил сразу обоими указательными пальцами сразу у обоих висков.

— Или как вас там кличут в школе? Китом? — еще раз проявил шпионскую осведомленность Председатель — мол, «мы тут все про тебя знаем, не отопрешься»… а может, был он дьявольски догадлив.

А чего отпираться? Кит кивнул:

— Ну да. Можно и так.

— Ладно, будете просто маленьким скромным «Китом», пока мы не приступим к осуществлению грандиозного проекта капитального ремонта, капитальной коррекции истории. А потом — уж только по отчеству или, например, так — Мастер Демидов… С намеком на великую историческую династию Демидовых, служивших России. По нашим данным, в вас немного есть их кровей.

Получалось натуральное издевательство! И Председатель это сразу заметил. А Лев Константинович хмыкнул снисходительно.

— Да, согласен, звучит по идиотски, — сказал Председатель. — Лучше по-старому: Мастер Кит. Коротко и, как это у вас… «клёво».

— Круто, — уточнил будущий Мастер Кит.

— Так вот, Кит. — Председатель раскинул руки — и все материки позади него засветились небесной голубизной. — А будет еще круче. Мы вычистим из Истории все войны, революции и эпидемии. Сделаем прошлое экологически и морально чистым. Для начала мы придем в каменный век и помирим кроманьонцев с неандертальцами.

Председатель взмахнул рукой — и за его спиной вместо загаженной и испепеленной карты мира появилась «фотография» страшного на вид, но веселого неандертальца и улыбающегося сквозь бороду кроманьонца, которые идут, обняв друг друга за плечи, по цветущему лугу среди таких же довольных своей доисторической жизнью мамонтов и лохматых носорогов.

— Мы слегка почистим их генетику, сделаем их мирными и добрыми. Мы дадим им бесплатную медицину и образование, дадим чистые технологии, — продолжал расписывать светлое прошлое Председатель земного шара. — Мобильные телефоны будут уже в Древнем Риме. Но это будет другой Древний Рим. Там в Колизее не гладиаторы будут драться и выпускать друг из друга кишки, а… что будет, ну, прикиньте?

Он снова взмахнул рукой — и Кит увидел арену римского Колизея, а на ней… что? Правильно! Пару ворот и две команды между ними.

— Сборная Римской Империи против сборной Карфагена… Какой там счет, не видно? — весело спросил Председатель.

— А как же землетрясения? — вдруг вспомнил Кит карту веков, которую он видел в рубке управления «Лебедя». — Они для чего?

— Какие землетрясения?! — весь передернулся Председатель.

Да и Лев Константинович тоже весь как-то покачнулся.

— Ну там, в Риме… в Древней Греции… — стал вспоминать Кит. — Еще при татарском нашествии… и там, где Моисей был… в пустыне.

Председатель быстро переглянулся со Львом Константиновичем и тут же с большим недоумением спросил Никиту:

— А кто вам такое наплел? А? Про всякие землетрясения и прочую ерунду…

— Ну… — замялся Кит, прикидывая, секрет это или ни для кого уже не секрет.

— Понятно! Можете не ябедничать! — И Председатель так резко махнул рукой, будто топором ударил. — Тогда зайдем с другой стороны. Атомная энергия в вашем веке опасна?

— Ну да, — признал Кит.

— Есть боевые ракеты, а есть мирные и нужные электростанции. Так?.. Хотя и те иногда взрываются.

Кит согласился.

— Так же и вы, дорогой вы наш Никита Андреевич, Мастер вы наш Кит Кашалотович. — И Председатель сделал такой жест, будто похлопывал Кита с двух сторон по обоим плечам. — Вы тоже очень опасны. Вы ведь способны, простите за выражение, такую фиговину с морковиной собрать из сотни болтов да десятка ржавых консервных банок, что мало никому во всей галактике не покажется, не то что на Земле… — И Председатель втянул голову в плечи, будто боевой космолет, собранный из консервных банок, уже завис у него над головой. — А можете собрать для нас такое нужное приспособление, — сказал Председатель, облегченно выпрямляясь, — что в нашем проекте никаких побочных эффектов вроде землетрясений и градов со снегопадами не будет. Тем более, что одно подобное, но слабенькое приспособление уже есть в распоряжении двух несовершеннолетних и несознательных особ из доисторического княжеского сословия. И если вы хорошенько вспомните… Соображаете, о чем речь?

Тут и соображать было нечего!

— А почему вам его этот марк… как его? — запнулся Кит.

— Маркшейдер Вольф, да? — с улыбкой кивнул Председатель. — Почему нам его не может собрать великий изобретатель Максимилиан Вольф?.. — И Председатель широко развел руками. — А вот не знаем почему! И он сам не знает… Не может и все! Пробовал — не получается. Вот тяжелого, извините, железного кита, который в другую эпоху только через центр Земли может проплыть, он сконструировать может запросто. А юркую такую рыбешку, которая быстренько по поверхности реки куда надо проскочит, не может — и всё! А она очень нужна, эта золотая рыбка! Она бы позволила нам появляться в определенную минуту и в определенном месте Земли с точностью до одного квадратного метра. Представляете?

Кит, в общем-то, легко представил, вспомнив эффектное появление князя Веледницкого на старинном «Рено».

— Вот еще одно сравнение, — сказал Председатель. — Это приспособление было бы своего рода таблеткой, которая позволила бы нам избежать тяжелых пластических операций по приданию бедной нашей истории более симпатичного облика… Вот вы и можете помочь нам избежать в прошлом всяких землетрясений и потопов. А то даже в разговоре с вами пока приходится довольствоваться такой вот прямой телетрансляцией, которая кучу энергии сжигает и в нашем времени, и в вашем…

Тут Председатель переглянулся со Львом Константиновичем.

— И я вам откровенно скажу, бывший маркшейдер Вольф гораздо опаснее исчезнувшего князя Веледницкого, — открыл Киту большую тайну Председатель Земли. — Гораздо опаснее! Но, когда он тут невзначай объявился и мы встретились с ним, то провели с ним переговоры и сумели убедить, что ему будет полезнее поработать на благо всего человечества, а не на одно мелкое благополучие самого себя и своей родословной… Опять же, слава, почёт, благодарное тебе человечество. Осталось убедить в этом князя. Или хотя бы — его сына. Для начала — сына. Как вы думаете, это возможно?

— Я только вот чего не могу понять, — увильнул Кит в сторону мысли, которая всё время сверлила его логический мозг. — Если вам удастся изменить прошлое, то теперь-то вы должны жить уже при измененном будущем. Почему же у вас все так фигово сейчас? Выходит, ничего у вас не получилось… и не получится никогда.

Председатель посмотрел на Кита с улыбкой, до боли знакомой улыбкой.

— Если отправиться в прошлое и раздавить там бабочку, то изменится вся история. Был такой в вашем времени фантастический рассказ, — напомнил он Киту. — И все умные люди покивали головами, мол, так всё и должно быть. Как же! Логика! А рассказ-то был именно фантастический, доложу я вам! Так вот. Свершившаяся история — это как осадочные породы, в которых нефть рождается. Тут обычная логика не годится…

Председатель замолк на несколько мгновений и, видя совершенно логичный, но туповатый взгляд Кита, снова вздохнул:

— Попробую объяснить понятнее…

Вдруг виртуальная реальность далекого будущего перед глазами Кита дернулась… моргнула… снова дернулась и сдвинулась послойно так, что пританцовывающие ноги Председателя отъехали в сторону, а его туловище с головой осталось как бы висеть в воздухе.

— Что это у вас там за помехи?! — удивленно спросил Председатель. — Вы жутко выглядите, полковник! Вам совершенно оторвало голову!

И тут случился настоящий конец света!

То есть всякая реальность погасла — и Кит оказался в полной, абсолютно непроницаемой тьме…