Пожиратели миров. 1 том

Глава 8

Одной лопатой дело не ограничилось. Пришлось использовать весь инвентарь с красной доски, включая ведро, но под конец от демона осталось лишь кровавое месиво. Опыт не пропьёшь, как говорил один человек.

Не буду скрывать, было приятно это сделать. Прилив адреналина, напряжённость — я чувствовал удовлетворение от этой охоты, сражения и того, что на одного демона стало меньше. Будто отчистил мир от ещё одной заразы. Я даже почувствовал внутри определённое умиротворение.

Хорошая охота.

Отбросив в бассейн с отходами окровавленное ведро, я схватился за крюк, который до сих пор торчал из демона и сбросил тушу в воду. Туда же отправил и весь остальной инвентарь. Дошёл будки, где нашёл топор и баллоном и отправил их так же в воду. Что я ещё трогал…

Ручка на двери и щеколда. Протёр их рукавом. У меня брали отпечатки в детском доме и по ним можно было отследить меня. А меньше всего мне хотелось, чтобы меня пытались найти. По лицу в большом городе? Я очень сомневаюсь. Но вот отпечатки…

К тому моменту, как я закончил, девушка, освободившись от чар демона, пришла в себя. Ходить не могла — ползла на руках по мосту в мою сторону, волоча за собой пробитые ноги. Но не скулила, не плакала и не жаловалась.

— Вы облажались, — подвёл я итог.

Её лицо исказила злость, и она уже была готова открыть рот, но лишь крепче сжала губы, отчего те стали одной тонкой линией. Молча сверлила меня взглядом, после чего выдавила из себя.

— Спасибо…

— Это была хорошая охота, — кивнул я.

— Изгнанник… всё? — окинула она взглядом ангар.

— Упал в бассейн с нечистотами. Но с ним покончено, — уверенно отрапортовал я.

— Понятно… — вздохнула охотница и, поморщившись, посмотрела на ноги. — Ещё раз спасибо за содействие. Как вас звать?

— Никак. И это ваше, — я протянул ей кольцо на цепочке (тоже протёр от отпечатков).

В этот момент девушка изумлённо расширила глаза, глядя на золотую вещицу. Она даже ущипнула себя, пусть и было поздновато для этого.

— Это…

— Я нашёл это в одном из канализационных сливов до того, как встретил вас в парке, — кивнул я.

— Я… — она осторожно, будто боясь, что та развалится от одного-единственного прикосновения, протянула ладонь, и я аккуратно положил кольцо с цепочкой ей на ладонь. — Я…

Кажется, на «Я» все её мысли и оборвались. Она смотрела, улыбалась и пускала скупые слёзы, крутя в руках кольцо. А я терпеливо ждал, пока она совладает с чувствами. Потребовалось пара минут, прежде чем девушка наконец обратила на меня внимание. Глядя на меня слезящимися глазами и мягкой улыбкой, она негромко спросила:

— Чем я могу вас отблагодарить?

— Деньги, — тут же последовал ответ.

— Деньги? — я не понимал её удивления, но повторил.

— Деньги.

— Эм… хорошо, да, у меня есть деньги… — она быстро полезла в карман за бумажником и вытащила оттуда все купюры, протянув мне. — Это всё, что есть. Я вряд ли смогу этими бумажками отплатить за то, что вы сделали…

— Этого достаточно, — я проворно выхватил из её рук бумажные купюры и тут же бросился к выходу из этого места.

Из туннеля, откуда мы пришли, уже виднелись лучи фонариков. А когда я добрался до двери на улицу, из туннеля показались солдаты в чёрной форме с оружием. Выходили друг за другом, быстро водя стволами по округе.

Увидели ли они меня или нет, уже было неважно — я выскочил на улицу.

Алианетта проводила взглядом юношу и вновь посмотрела на ладонь.

Кольцо покойной матери, в прошлом великой охотницы, которым она так дорожила и по собственной глупости и безалаберности случайно потеряла, вернулось обратно. Алианетта даже не могла передать словами, насколько дорого оно было для её сердца и сколько она была готова отдать за него.

И вот каким-то чудом и невозможными совпадениями кольцо снова с ней.

К Алианетте уже устремилась группа зачистки, разделившись на два отряда.

— Госпожа Голд, как вы?

— Это группа Альфа-Три, мы нашли охотницу, срочно запрашивает отряд медиков…

— Не двигайтесь, сейчас придёт подкрепление.

Пока один отряд зачистки суетился вокруг неё, другой методично прочёсывал ангар. Но Алианетта не обращала ни на тех ни на других никакого внимания. Все её мысли были прикованы к тому юноше.

Худой, не очень высокий, самый посредственный на вид в нём было сложно разглядеть того, кто в одиночку мог разобраться с изгнанником. А он точно убил тварь, так как все чары с неё спали.

Тогда кто он? Почему убежал, а не остался? Его же вознаградили бы за помощь. Да чего там за помощь, вознаградили бы за поимку и уничтожение изгнанника. И она, Алианетта Голд могла бы отблагодарить его не несколькими жалкими купюрами как за кольцо, так и за спасение собственной жизни.

Может кто-то из опытных охотников? Он много знал о демоне и смог его отследить. Нет, слишком молод. Тогда солдат? Поведение соответствующее. Или ребёнок какого-то охотника, который перенял не только знания, но и поведение? В любом случае, он был как-то связан с армией, и его будет несложно вычислить.

Неподдельный интерес к юноше, которого в обычной ситуации она бы даже не заметила, не на шутку взыграл в юной аристократке.

Я вернулся прямо под самое закрытие, едва успев до комендантского часа. И в воротах встретился с одним из охранников, который ловил тех, кто опоздал. На его вопрос, почему я такой грязный, не моргнув глазом ответил:

­— Провалился в канализационный люк.

Самое лучшее объяснение — самое простое.

Едва попав в здание, я сразу направился в душ мыться и отстирывать свои вещи от грязи. Стоила ли эта охота на демона того?

Стоила.

Любой убитый демон уменьшает шанс повторного прорыва в том же месте и огромных проблем. Это долг любого солдата из любого ордена остановить его при первой же возможности. К тому же я получил с этого определённые преференции.

Деньги.

Много это?

Я насчитал всего пятнадцать тысяч кредитов тремя купюрами. Вспоминая суммы в магазинах, не очень, однако их будет вполне достаточно, чтобы купить всё необходимое. Я мог получить больше денег с продажи кольца и цепочки, но не в чести было присваивать чужое, если только это не вражеское. Здесь же было практически воровство, когда знаешь, чья вещь, но присваиваешь себе. Тем более у сестры по оружию, которая тоже охотится на демонов и защищает людской род.

Был и более приземлённый нюанс. На кольце метка рода, дома или что у них здесь. Нет гарантии, что в скупке, завидев его, тут же бы не связались с тем родом. Или не попытались вызвать полицию.

С именными вещами лучше быть аккуратным.

Как бы то ни было, на следующий день, я оделся во второй комплект одежды и отправился в магазин электроники.

Я помнил о парнях, поэтому был настороже. Внимательно следил за округой и заглядывал за угол, прежде чем выбрать направление. До магазина я добрался без каких-либо видимых проблем и тут же начал закупку.

Кабель, антенна, конденсаторы, радиоприёмник, рация, батарейки, прибор для наблюдения за электрическим сигналом и напряжением с экраном и какой-то совсем старенький, маленький сломанный портативный компьютер, который складывался как книга.

В довесок к этому пошёл набор инструментов для тонких работ как отвёртки и пинцеты, и небольшой аккумуляторный паяльник с припоем. В своё время я пользовался паяльником для ремонта корабля, как инженер оного, однако с подобным ещё не работал. Выглядит как хлипка и ненадёжная ручка, подключённая проводом к аккумулятору.

Всё это обошлось мне в девять тысяч, пятьсот пятьдесят кредитов, где самым дорогим был сломанный компьютер и прибор с экраном.

В принципе, это была основа, всё остальное можно было докупить потом. Теперь остаётся найти место, где всё это можно спрятать и потом собрать. А где расположить приёмник, я уже знал — взгляд сам собой падал на ту высокую мачту радиосвязи на холме. Наиболее подходящая точка для поимки сигнала с корабля.

Но сразу рыночную улицу я не покинул. Когда есть деньги, возможности резко повышаются в мире, где всё можно купить. Я сомневался, что здесь есть лазерное, плазменное или магнитное оружие, к которому я привык, но никто не отменял оружие, которым можно зарезать. И такое здесь нашлось в магазине, где продавали всё, от чучел до книг.

Из всего набора от серповидных кинжалов до длинных и тонких как игла ножей я выбрал обоюдоострый складной клинок размером с ладонь. Достаточно лёгкий и удобно лежащий в ладони. Теперь у меня было какое-никакое, но оружие для самообороны.

Правило жизни диктовало свои условия — моё нежелание убивать не означало нежелание убить меня у других. Поэтому всегда стоит иметь при себе запасной вариант.

Вещи я спрятал. Спустился в подвал одного из домов и положил на трубу под потолком. И на этом закончились выходные. Пошёл следующий учебный цикл. И первым меня встретила…

— Как дела? — Энгли была тут как тут, даже за завтраком. Я лишь смерил её тяжёлым взглядом и вернулся к еде. — Выглядишь измученным. Ты что, всю ночь не спал?

— Спал.

— Понятно…

Что понятно, понятно одной только ей. Ко всему прочему Энгли села вообще рядом, пододвинув ко мне стул, будто просто нахождение за одним столом ей было недостаточно. Она, скорее всего, специально подходит и отбивает мне аппетит своим присутствием.

— Слышал новости? — наклонилась Энгли над своим завтраком. — Изгнанника убили на выходных.

— Где? — равнодушно спросил я.

­— Да рядом, в парке Распадного. Поговаривают, там нашли тела больше десятка жертв, прежде чем его вычислил один из охотников и устранил.

Вычислил охотник? Забавно, как меняю реальное положение дел. Если бы того самого охотника не наметили жертвой рядом со мной, этот, как они его называют, изгнанник продолжал бы жрать людей.

­— М, понятно… И?

— Наш детдом же рядом находится. И как раз говорят, что одна из девчонок с младших пропала. Просто исчезла. Мне сказали, что сейчас ждут опознание по… этому… как там их зовут…

— ДНК, — предположил я.

­— Верно! ДНК! Блин, а ты умный… — протянула она. — Куда поступать собираешься?

— Ты про девочку закончи сначала, —­ напомнил я.

— Ну опознание по ДНК. Проверят и там скажут, стала она одной из жертв или же сбежала.

— Куда?

­— Да куда-нибудь в трущобы, — пожала Энгли плечами. — Мало ли нас убегает…

Трущобы… Я слышал о том месте. Город в принципе делился здесь на центральную часть, спальную, как её называли местные, и трущобы.

В центральной части города я ни разу не был, пусть и видел издали те небоскрёбы. Не сравнить с небоскрёбами Терры в десятки километров, но тем не менее. Там было всё по высшему разряду, как мне рассказывал Гинзи, мечтающий там работать. Технологии, власть, деньги.

Мы же находимся в спальных районах города — там, где живёт простой люд. Всё стандартно, всё обычно. Невысокие дома, множество дворов.

И трущобы. Я знавал настоящие трущобы, улицы, одетые в металл, которые находились на самом дне застройки городов, у самой земли и ниже. Последние ярусы, куда не пробивается луч солнца, где вечно гудят трубы и гонят воздух вентиляторы, чтобы тот не застаивался. Некоторые не могут представить, каково там жить, среди людей, которые погрязли в ереси и готовы на любую мерзость. Там убивают просто потому что, и ограбят из-за того что.

Сомневаюсь, что здесь есть подобное, однако взглянуть было интересно. Где трущобы — там запрещённый товар. И так получилось, что мне он был нужен.

— А ты не сбежала, — заметил я.

— В трущобы? Зачем? Меня и здесь неплохо кормят. И люди интересные попадаются, с которым можно пообщаться…

Энгли пододвинулась поближе, притёршись ко мне плечом.

— А ты сам из трущоб, я так понимаю?

— Возможно, — не стал ни подтверждать, ни отрицать я. Она восприняла это по-своему.

­— Я так и знала, — улыбнулась Энгли. — Эти сопляки и рядом с тобой не стоят. Сразу видно, кто жизни хлебнул, а кто маминого молочка.

И захихикала, будто сказала что-то очень остроумное. Я смешного ничего не видел в этом. Однако в этот момент решил напрямую ударить её в лоб вопросом. Возможно, это поможет если не спровадить, то заставить смутиться и заткнуться её.

— Энгли, я могу задать личный вопрос? Почему ты лезешь ко мне?

— Лезешь? Звучит грубовато, — надулась она.

— Звучит так, как есть. Ты бы не могла просто не трогать меня?

— А… если я скажу нет?

Есть много способов избавиться от человека, но слов и намёков она не понимает. Отлично бы подошёл физический метод убеждения, однако у Энгли будет рычаг давления и манипуляций, а, значит, нельзя ей такого давать. А учитывая, как на меня смотрит директор этого не самого приятного места, мне бы хотелось как можно меньше иметь на себя компромата. И едва я дам повод, он может позвать хранителей закона, и никто не знает, что они смогут найти на меня.

Я отвернулся к еде. Игнорирование будет наилучшим решением. Человеку достаточно быстро надоедают его увлечения, и я уверен, пройдёт время, и эта девушка отстанет от меня.

А Энгле тем временем воровато оглядывается. Народу было немного, большинство позавтракало и вернулось в комнаты готовиться к занятиям. Здесь было человек пять, что сидели по разным углам. По большей части забитые дети, которые боялись есть со всеми в зале.

Энгли задумала глупость — это видно по её лицу.

— А знаешь что? —­ внезапно спросила Энгли.

— Что? — спросил я, продолжая завтракать.

— Ты можешь посмотреть на меня?

Посмотреть?

Я посмотрел.

А через секунду этот источник ереси наклонился и поцеловал меня в губы. Я едва успел дёрнуть головой назад. Могу поклясться, что она пыталась засунуть мне язык в рот. Какая мерзость, меня сейчас вырвет…

При этом девушка успела засунуть руку ко мне в брюки и сжать мою нижнюю часть. Не сильно, даже осторожно, с какой-то нежностью, но тем не менее я всё равно напрягся. Быстро перехватил её за кисть и вытащил из своих штанов. И с лёгким неудовлетворением заметил, что у меня начал подниматься.

Меня пытаются соблазнить.

Я знаю, что такое секс, я знаю, откуда и как берутся люди, и знаю, что такое семья. Однако космодесантники редко вели отношения с женщинами и редко любили. Настолько редко, что это было синонимом слова «никогда» за редким исключением. Наше сердце всегда должно быть занято любовью к Империи и Императору, которых хранит и направляет нас. Мы непоколебимый щит Империи, который не совратит ни богатство, ни разврат. А размножение — это удел простых людей, которые больше ни на что не способны.

По этой причине я никогда не имел отношений с женщинами, я не заводил никаких романов и не занимался сексом. Закона, запрещающего это не было, но просто не возникало даже желания попытаться окунуться в подобное. Да, у меня бывала эрекция, как у любого нормального здорового мужчины, однако она как приходила, так и уходила, достаточно было три тысячи раз отжаться.

Энгли сидела вся довольная собой и улыбалась, глядя на меня. Она даже не заметила, как моя левая рука дёрнулась, чтобы сломать ей челюсть прямо здесь и сейчас. Однако такое вряд ли мне спустят с рук, а мне меньше всего хотелось внимания.

­— Я уже думала ты гей, — хихикнула она.

— Кто? — прищурился я.

— Я ошиблась, ты просто застенчивый такой… — с этими словами она встала и, довольная собой ушла, виляя тазом так, будто её заносило при каждом шаге.

Проблема любого еретика в слепоте его неверной веры в свою правоту. Это не мои слова, инквизитора, который приговорил один из городов к смерти со всеми его жителями. И эти слова отлично описывали Энгли.­ Её слепота — щит её. Всё, что ты не сделаешь, будет выглядеть для Энгли как признание её правоты.

И я попытался сразу подавить странное чувство, которое появилось в районе груди, когда мой взгляд провожал её покачивающуюся походку. Такое горячее и возбуждающее чувство, как и желание, чтобы эта еретичка поцеловала меня ещё раз, коснувшись руками, для того чтобы ощутить тот внезапный всплеск по всему телу. Странный и непохожий на всё, будто меня пронзило чем-то вроде тока…

Ересь. Я тряхнул головой. Это всё не был я — это был сбой в гормональном фоне и новое тело. В нас нет места подобной грязи, только железная воля и любовь к Императору. Мы оружие, мы меч и щит Империи, а подобное только разрушает и заставляет ослабеть. А ещё мне нужно три тысячи отжиманий, чтобы прийти в себя.

Занятия проходили точно так же, как и всегда — скучно. На одних предметах я ничего не понимал, на других слишком много знал. Так литература проходила мимо меня, а на математике мне было нечем заняться. География разве что развевала скуку. Но не всё было столь однообразно. После урока математики меня попросил остаться профессор.

­— Вы хотели меня видеть? — подошёл я к учительскому столу, когда все вышли.

— Хотел. Смотри, — положил он передо мной лист и кивнул. — Читай.

Мне было достаточно пробежаться взглядом, чтобы понять — я прошёл. По крайней мере, я смог сразу узнать своё имя на листе и прочитать первые три буквы двух слов «эта» и «про».

Этап пройден.

Профессор улыбнулся.

— Можешь гордиться собой. Ты единственный, кто прошёл из нашего детдома. И пока что первый за… лет пять, наверное. Возможно, ты надолго здесь и не задержишься. Остался второй этап, городской, и там уже выявят пятёрку лучших. Попадёшь в неё — будь уверен, что тебя заметят сразу же.

Не хотелось бы. С другой стороны, попасть в верхние эшелоны местной аристократии было бы очень полезно. Всё же план внедриться подразумевал именно это. Поэтому я видел цель и не видел препятствий.

— И когда будет второй этап, о котором вы говорите?

— Через неделю. Поэтому подготовься как следует. Если хочешь, мы бы могли…

— Я справлюсь, — без тени сомнения ответил я.

Физика, математика — всё это было здесь на начальном уровне, который проходят в первые дни обучения. Такое было не знать стыдно. С другой стороны, в империи мы это зазубриваем с помощью имплантов, которые помогают мозгу запоминать быстрее, а здесь нужны свои силы. Неизвестно, справился бы я на их месте или нет с подобным, если мне до сих пор сложно читать.

— Твоя уверенность вселяет в меня надежду, — кивнул профессор. — Но ты хотя бы возьми примерные задания, которые будут там.

Что ж, я не стану отталкивать помощь, которая может оказаться решающей.

— Возьму, благодарю вас, — кивнул я, стоя ровно.

Подготовка никогда не помешает. Даже если ты уверен на сто процентов, всё может измениться в одно мгновение. Не мне ли не знать об этом после системы Орсан.