Пожиратели миров. 5 том

Глава 112

— Без меня к той девушке-пустышке не подходи, — сразу предупредил я Зигфрида по прилёту. Мне меньше всего хотелось заглянуть в нашу санчасть и обнаружить бойню. Причём далеко не факт, что именно Зигфрид выйдет безоговорочным победителем.

Катэрия так и не проснулась, поэтому её положили в одной из комнат, которые ещё уцелели в поместье, а вот главу семьи отправили в подвал подальше ото всех. С ним ещё будет разговор, но перед этим требовалось понять, о чём вообще можно разговаривать с таким человеком. Продумать тактику диалога, если повторять слова инквизиторов.

Провожая его под охраной в подвал, я пытался представить последствия. Ждать ли мне нападения или же они не осмелятся идти войной на тех, у кого их глава дома в заложниках? Попытаются ли перехватить другие семьи в доме власть или та сразу перейдёт Алианетте или Катэрии? Попытаются ли они встрять в разборки между мной и другими семьями и домом или будут наблюдать со стороны? Или вообще в полицию заявят?

То, что решение было правильным, я не сомневаюсь. Я не мог оставить Катэрию на растерзание даже её отцу, так как мы оба были замешаны в этом. Другое дело, что кроме ребёнка нас ничего не объединяло, а в этом мире, кажется, такое было не поводом защищать девушку.

Но на фоне всего были и хорошие новости. Пару раз очнулась Марианетта, пока меня не было. Она приходила в себя, бодрствовала час-другой и вновь засыпала. Не знаю, с чем связан такой странный режим сна, однако это могут быть последствия травмы после выстрела. Возможно, она и поможет советом, однако для этого требовалось поймать момент, когда та будет в сознании.

Как бы то ни было, первым делом я потащил Зигфрида знакомиться с нашей боевой командой из бывших солдат и примерять активную броню, которую ему предстояло носить.

Можно сказать, теперь у нас была полноценная группа разведки из двух с половиной космодесантников. Каждый из нас теперь стоил больше, чем полноценный взвод. А нас троих в сумме, как считалось, было достаточно, чтобы если не одержать победу, то противостоять батальону, а то и двум в зависимости от количества человек.

Это если очнётся Грог к тому моменту…

Катэрия очнулась через несколько часов после прибытия в поместье Барбинери. Меня позвали сразу, едва она распахнула глаза. В тот момент я подстраивал и сверлил оставшуюся третью активную броню под рост Зигфрида, который пытался правильно натянуть на себя чёрный синтетический костюм.

— Мистер Роковски, девушка пришла в себя, — тихо позвала меня Лика, которая заглянула в ангар.

— Уже?

— Ну не уже… — улыбнулась Лика неуверенно. — Она пролежала так несколько часов.

— Ясно, — я положил всё на пол, отряхнув руки. — Подождёшь меня?

— Куда денусь? — пожал Зигфрид плечами, пытаясь разобраться с костюмом.

Катэрия ждала меня в отдельной комнате, где её оставил под присмотром служанки, чтобы та не очнулась в незнакомом месте и от испуга не натворила никаких бед. Когда я вошёл в комнату, она так и сидела в кровати, глядя на стену перед собой под присмотром женщины. Едва я появился на пороге, она медленно посмотрела на меня.

— Подождите за дверью, пожалуйста, — попросил я.

Служанки поклонились и быстро удалились за дверь.

Я огляделся, после чего подтащил к её кровати оббитый тканью стул и сел напротив. Катэрия не спускала с меня глаз. Что-то в ней было другое, но я не мог сказать, что именно.

— Как ты? — негромко спросил я.

— Нормально, — ответила она негромко и вновь уставилась в стену, будто потеряла ко мне всякий интерес.

— Мне сказали, что с тобой ничего не успели сделать, — попытался я подбодрить её.

— Мне тоже это сказали.

— Поэтому волноваться нечего. Можно сказать, ты уже можешь встать на ноги.

Но Катэрия как-то не спешила вообще что-либо делать. Она просто сидела и смотрела на стену напротив. Видимо, отходит от произошедшего. Этот взгляд вдаль, я его знал достаточно хорошо. Космодесантники были лишены этого синдрома, но простые солдаты подвергались ему постоянно. Мы так просидели минут пять, а она и звука не издала.

Может рано ставить диагноз?

А что предлагаешь?

Думаю, здесь всё немного проще. Девчонке нужно просто выговориться.

Выговориться? Ладно, попробуем…

— Как ты себя чувствуешь? — решил я хотя бы что-то выдавить из неё. Такое ощущение, что Катэрию попросту контузило.

— Что я чувствую? — медленно повернула она голову в мою сторону. — Ты хочешь знать, что я чувствую?

— Кажется, я так и спросил, да.

— Грант, — она выдохнула. — Что я должна чувствовать, по-твоему? Чувствовать, когда меня родной отец силой пытался затащить, чтобы сделать мне аборт? Затащить под предлогом, что это всё ради меня? Попытался распорядиться даже моим телом как своей вещью? Я радоваться должна? Плясать?

— Не знаю, ты мне скажи.

— Нет, я не рада. Я очень зла. Я… да я ненавижу его. Ты это хотел услышать? Да и вообще, как? Как он мог так поступить? Ладно, хрен с ним, выбросил меня из семьи, как какое-то домашнее животное, я могу понять это. Семья, честь и прочая ерунда. Но он же мне говорил про семейные ценности. Семейные ценности! — выплюнула она эти слова, как отраву. — Что мы никогда и ни при каких обстоятельствах не должны друг друга бросать. Что да, мы бываем невыносимы, но мы всё равно свои. Ты это понимаешь?

— Понимаю.

— И где его семейные ценности были, когда он выгнал меня? Но потом после того, как выкинул меня, как он мог как ни в чём не бывало припереться, вновь улыбаться мне в глаза, строить из себя доброго папашу, а потом скрутить и попытаться вырезать из меня моего ребёнка⁈ Просто, потому что он так сказал⁈ Да кто он вообще такой, чтобы так ДЕЛАТЬ⁈

Катэрия разошлась. Теперь она не просто громко говорила. Её голос то и дело срывался на крик, пусть она и пыталась себя удержать. С другой стороны, она хотя бы начала говорить, а не сидела и смотрела в одну точку, держа всё в себе.

— Не знаю.

— Он просто пришёл делать что хочет! Просто как с каким-то скотом обращается, которого сегодня на спаривание, завтра на убой! Я похожа на скот⁈

— Нет.

— А для него похожа! — выкрикнула Катэрия со слезами на глазах. — Захотел — выбросил! Захотел — отобрал ребёнка! Захотел — отдал в другую семью! И всё это под соусом «всё ради тебя, я знаю, что для тебя лучше»! Просто, потому что ему так угодно! Если он считает, что это хорошо, то значит, это хорошо! Ты это понимаешь⁈ Да он всю жизнь так делал! Всю жизнь, а я терпела, ведь мы же семья! Семейные ценности! А едва я сделала что-то не так, то нет! Нет! Никаких принять! Делай, тварь, как сказано сама или заставят!

Катэрия уже ревела, заливаясь слезами и соплями, глядя на меня со вселенской обидой ребёнка, который не понимал, за что с ним так обошлись.

— Да.

— А он нет! Да ему вообще плевать! ПЛЕВАТЬ! ПЛЕВАТЬ НА ТО, ХТО Я КРИЧАЛА ТАМ! УМОЛЯЛА ОХТАНОВИТЬСЯ! ВСЁ РАВИ ТЕБЯ! ХЁ РАВИ ХЕБЯ, НО КАК Я ЭХО ВИЖШУ! И МНЕ ХЛЕВАТЬ ХТО ТЫ ЧУХТВУЕЩЬ! ЗА ХТО СО МНЁЙ ТЯК⁈

Под конец её речь и вовсе стала неразборчивой настолько, что я начал с трудом понимать, о чём она говорит.

Катэрия ещё несколько минут жаловалась на него, взахлёб вспоминая все свои обиды. От детства, когда она нашла щенка и пыталась его оставить, а отец от злости выбросил его в окно со второго этажа, до уже подросткового возраста, когда она поцеловалась с мальчиком, а отец буквально вытравил его семью из города, сломав им жизнь.

Я услышал достаточно интересного об этом мужчине. Для меня это не выглядело прямо-таки дикостью, но на Катэрии они явно оставили отпечаток. Возможно, это и был ответ, чего она так держалась за ребёнка вопреки отцу.

А потом Катэрия потянулась ко мне и начала падать с кровати. Единственное, что я смог — это броситься навстречу, и она уткнулась мне в грудь лицом, после чего раздалось её протяжное и глухое:

— У-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у…

Она ревела так минут пять, пока совсем не смолкла, хотя и продолжала прижиматься лицом к моей груди и пачкать рубашку соплями и слезами.

Будь милосерднее к девчонке, чувак…

Я само милосердие.

Ага, заметно…

Я помог ей выговориться. Ладно, я могу обнять её и погладить по голове, если ей станет от этого легче. Как бы то ни было, на мой взгляд Катэрия крепкая девушка — переживёт это.

Мы сидели так очень долго, пока она наконец не выпрямилась, вытирая красные глаза и нос.

— Мне стало легче, — негромко произнесла она. — Спасибо, Грант.

— Не за что.

— Просто… просто всё равно больно осознавать, что как человек, ты никому не нужна, — вздохнула она. — А как ты… можешь так спокойно относиться ко всему?

— Наверное, потому что на фоне того, с чем я сталкивался раньше, это лишь небольшие проблемы, которые так или иначе решаются, — пожал я плечами.

— Да, я и забыла, откуда ты… — вздохнула она. — Такие, как ты всем нужны, наверное…

— Ты сестре нужна, — напомнил я.

— Это… это да… — вздохнула Катэрия.

— Есть много других людей, кому ты нужна.

Чувак, ты сейчас ходишь по чертовски тонкому… а нет, уже провалился.

Катэрия внимательно взглянула мне в глаза. Так пронзительно, будто пыталась разглядеть душу через них. Я ответил ей прямым взглядом, пока Катэрия не отвернулась.

Молодец… если ты говорил о людях, коих она защищает, будучи охотницей, так и надо было сразу ей сказать.

Я… я уже понял. Ладно, не суть…

Суть, чувак, суть!

Думаю, сейчас у нас есть проблемы куда более важные, чем это.

— Как ты меня смог вытащить оттуда? — уже куда спокойнее спросила Катэрия.

— Можно сказать, похитил.

— Похитил? — приподняла она бровь, теперь куда больше похожая на себя. — Так, а немного поподробнее?

— Пришли, отвлекли твоего отца и его охрану, после чего посадили в машину, отвезли к посадочной площадке и там уже на корабле довезли к нашему поместью.

— Удивительно, как отец только смог отпустить вас, — фыркнула она. — Он же на меня такие планы строил, понимаете ли.

— Здесь есть загвоздка, Катэрия, — не закончил я. — Отец тебя не отпускал. Так получилось, что мы и его тоже похитили.

Вот здесь уже взгляд Катэрии было сложно перевести, так она на меня смотрела.

— Прости?

— Он здесь, в подвале, — объяснил я. — Нам пришлось забрать и его тоже.

— Как?

— Случайно.

— Как можно случайно похитить моего отца? — не могла она понять, и мне пришлось более подробно объяснить, как всё происходило.

Как её заметил один из наших людей, как он включил пожарную тревогу, после чего уже на первом я перехватил её и отца, а дальше под дулом пистолета отконвоировал к машине и там уже к кораблю. Катэрия помнила ровно до того, как их начало обливать водой, так как после этого ей поставили укол, чтобы она не кричала на весь коридор, пока её везут.

— Это плохо… — пробормотала Катэрия. — Он здесь, да? В поместье?

— Да. Я хочу спросить тебя — нам ждать войны? Уверен, они знают, кто его и тебя похитил.

— Войны? Не знаю. Вряд ли прямо сейчас, пока он и я у вас. Скорее всего, об этом сообщать Алианетте, и уже ей придётся принимать решение. Но сейчас это будет держаться в строгом секрете. Скорее всего, служба безопасности не выпустит информацию дальше моей семьи.

— А другие семьи дома?

— Служба безопасности будет стараться держать это всё в секрете, пока не решится вопрос с тем, чего ждать — переговоров или войны. Иначе могут начаться возмущения внутри самого дома среди других семей. А это плохо. Это, не говоря о том, что об этом не должны знать другие дома. Сейчас они не будут поднимать шума.

— Но потом поднимут.

— Рано или поздно, — согласилась она.

Значит дом Голд будет держать это под строжайшим секретом, чтобы другие дома не знали о таком позоре. Именно позоре, так как причин больше скрывать этого нет. Служба безопасности упустила и отца, и дочь из-под собственного носа, уступив безродному парню.

Внутри самого дома это тоже будут стараться держать в секрете, чтобы семьи не узнали о потере главы и ничего не удумали, будь то бунт или попытка лично вернуть главу дома, что может привести к плачевным последствиям.

Иначе говоря, пока они будут думать, но если ничего не решится, это будет война.

— Если мы его просто вернём, это вряд ли что-то изменит, я верно понимаю?

— Вряд ли. Предположу, мой отец попытается как вернуть меня, так и отомстить тебе за то, что ты вообще посмел посягнуть как на его жизнь и свободу, так и на мою честь. Ты унизил его, Грант.

То есть верни мы Голда обратно — ждать войны, и он, скорее всего, присоединиться к другим, кто уже хочет нашей смерти. Убить его и будет то же самое — его дом присоединится к войне. А если попробовать иначе?

­— Алианетта сможет повлиять на это, если не будет отца? Или если вернёшься исключительно ты?

— Вдвоём, я думаю, мы смогли бы что-то предпринять, но не отомстить за отца… Получается, отца похитили, и мы должны на это ответить, но просто промолчим. Не защитили и не отомстили за своих. Многим семьям в доме Голд это не понравится, и они могут принять решение без нас. Сказать, что мы не в состоянии управлять домом, и нужен общий совет, пока не появится новый глава. Это, не говоря о других домах, которые посчитают, что ты просто беспредельщик, который идёт против всех писаных и неписаных правил.

Значит, даже если власть получит Алианетта или Катэрия, их заставят отомстить нам или вступить в предстоящую войну. Поэтому без разницы, вернём мы отца или нет, исход будет один. Тогда как насчёт того, чтобы переложить вину? Если виновен во всём я, то сделать так, чтобы виновными были они?

— А если я имел полное право защищать тебя?

— Защищать меня? — посмотрела Катэрия на меня.

— Ну ребёнок технически и мой тоже, — напомнил я. — Следовательно, я имел определённое право вмешаться, верно? А отец — это скорее последствия его решения.

— Ну… тут сложно, Грант. Ты ведь не женат на мне, не так ли? Я получила ребёнка на стороне, и никто не знает, от кого, а значит это дело семьи Голд, а не твоей. Ты официально не давал заявления.

— Но если бы у нас всё было официально, — начал я проводить логическую цепочку, — и твой отец просто похитил тебя у меня, чтобы провести аборт и сделать по-своему, то уже он будет беспредельщиком, верно?

— Если бы мы были женаты, — напомнила Катэрия.

— А помолвлены? — предложил я.

— Помолвлены?

— Да, помолвлены. Это как договор о том…

— Я знаю, что такое быть помолвка, — раздражённо ответила Катэрия. — Ты предлагаешь нам помолвиться?

— Да. Всё просто. Тебя выгнали из семьи, это многим известно. Выходит, теперь ты не сильно отчитываешься, и все просто могли не знать, что ты сразу помолвилась со мной после этого. А так как мы помолвлены, считай, заключили договор на брак. И тут тебя похищают, что нарушает наш договор и мои интересы, которые я сразу пошёл отстаивать. В этой ситуации уже твой отец будет тем, кто буквально похитил члена моей семьи, а значит по всем правилам, по всем законам и даже просто с точки зрения репутации, я имел полное право вернуть тебя.

— Грант, что за чудовищный план… — пробормотала она.

— Хороший план.

— Но ты ведь и не… аристократ, — негромко напомнила она. — К тебе другой спрос.

— Даже если так, он не имел права тебя забрать, верно? — но на её немного скептический взгляд я задумался и сказал. — Если я стану аристократом, то план сработает, верно?

— Технически. Но не факт, что отец не решит всё равно напасть на Барбинери за случившееся.

— Однако, если он не вернётся, то у Алианетты будет полное право не объявлять войну, так как это её отец перешёл черту, вероломно посягнув на чужое, и у меня просто не было выбора, — напомнил я. — Ладно, я сейчас займусь этим вопросом.

Я встал и направился к двери, когда Катэрия окликнула меня.

— Так ты собираешься помолвиться на мне?

— Будем считать, что помолвились, — отозвался я, уже открыв дверь, и замер, когда услышал её громкий…

— В СМЫСЛЕ⁈

— Что, в смысле? — не понял я обернувшись.

— То есть ты считаешь, что можешь просто сказать, что всё, мы помолвлены и дело с концом?

— Да.

— А ты не хочешь спросить моего мнения? — она скрестила руки на груди. — Согласна ли я на это?

— Не понял, — нахмурился я.

— Ты просто сказал, как отмахнулся, Грант. Всё, мы помолвлены. И свадьбу ты так же сыграешь? Поставь здесь подпись, я здесь, всё, мы муж и жена, я пошёл, а ты делай что хочешь? Грант, скажи, что ты несерьёзно сейчас, пожалуйста? — посмотрела она на меня даже в какой-то мере жалостливо.

— То есть по-твоему это так важно вот прямо сейчас? — уточнил я.

— Да, важно, — ответила Катэрия. — Просто попроси нормально мою руку и сердце. Для меня это действительно важно. Пусть даже мы делаем это не по любви и согласию, а ради того, чтобы избежать войны, но мне хотелось бы сделать это правильно, как положено.

— То есть для тебя это важнее войны?

— Это подло ставить под таким углом подобный вопрос, Грант, — недовольно поморщилась она. — Но раз ты так делаешь, то да, это для меня важнее войны.

Так, ладно, это не проблема. Спорить из-за такой глупости сейчас не вижу смысла. Поэтому я молча подошёл и спросил:

— Давай поженимся.

— Грант… а можно… немного романтичнее?

— Катэрия, я просто спрошу, это действительно столь важно?

— Грант, а ты… не думал о том, что мне это очень важно? Что я не хочу чувствовать себя какой-то вещью, которая попадает из рук в руки? Сегодня отец пытался сделать вещью, сейчас ты распоряжаешься мной, как куклой. А, скажем помолвлены и всё. Что даже пусть такая помолвка, пусть даже при вынужденных обстоятельствах, но мне хочется, чтобы она прошла хоть немного как положено? Просто для моего душевного спокойствия? Пожалуйста?

Ладно, её «пожалуйста» в конце сыграло определённую роль.

— Хорошо, Катэрия, не вижу в этом проблемы, —­ ответил я спокойно, пусть и чувствовал лёгкое раздражение. — Завтра всё будет как надо. А теперь сиди, я пойду разбираться с возникшей проблемой.

— Я могу выйти из комнаты? — спросила Катэрия.

— Да, в сопровождении кого-нибудь, — кивнул я и вышел из комнаты.

Первым делом я вошёл в комнату, где под охраной лежала Марианетта, её дочь Финисия и Грог. Финисия, как и в прошлый раз, сидела на краю кровати матери, но сейчас читала какую-то книгу.

Едва я появился на пороге, она испуганно взглянула на меня.

— Грант?

— Привет Финисия, пришёл проведать вот, — кивнул я на брата по оружию. — Как у вас дела?

— Хорошо. Мама несколько раз просыпалась.

— Ясно. Я посижу с тобой здесь, хорошо? Подожду, когда она придёт в себя в следующий раз.

— Вы хотите что-то спросить у неё? — спросила Финисия, глядя на меня слегка насторожено.

— Да, сделать меня Барбинери.

У той глаза на лоб полезли.

— Зачем?

— Чтобы избежать войны. Твоя мать пока не в состоянии вести дела, ты тоже вряд ли справишься. Мне нужны право члена семьи, чтобы отвечать за вас. В любом случае, как только Марианетта очнётся, она вновь будет главной, как по старшинству.

— Понятно… — тихо ответила она. — Уверена, она скоро проснётся.

­— А разбудить её нельзя? — поинтересовался я.

— Не надо, пожалуйста, — жалобно попросила Финисия. — Дайте маме выспаться. Ей так будет лучше.

— Ладно…

Я сидел и ждал около часа в надежде, что Марианетта вот-вот очнётся. Как выяснилось, просыпаться в ближайшее время она не собиралась, и я вернулся к Зигфриду, который всё это время возился с активной бронёй.

— Грант, я всё хотел спросить… — сразу подошёл он ко мне, едва я вернулся. Выглядел Зигфрид взволнованным, отчего я тоже почувствовал определённое волнение, уже готовясь к проблемам и пытаясь предугадать, с чем они связаны.

— Что именно?

Он сразу повёл меня в корабль, после чего указал на плату управления манёвренными двигателями.

— Это что за чудовище?

— А, это… — я, честно признаться, даже немного выдохнул от облегчения.

Он с таким лицом подошёл, что я ждал что-то прямо-таки ужасное, что-то непоправимое и очень серьёзное, а дело было в этой плате. Хотя, глядя на его лицо, мои эмоции он не разделял. Странно, что он сразу не заметил её, когда нас забрали из города.

— Это плата управления манёвренными двигателями. И, по сути, плата управления вообще кораблём, — пожал я плечами.

— Тебя за такое кощунство бы не простили, —­ хмуро заметил он.

— Я думаю, меня бы поддержали. Раз это чудо работает, значит все силы были на моей стороне и сами хотели, чтобы эта машина летала. Я лишь немного помог.

— Что с ней? — присел он над платой.

— В неё попала вода. Пришлось разбирать и всё перепаивать, плюс использовать запчасти из другой техники. Я собирал её из мусора, по сути.

— И работает?

— Мы же прилетели.

— Я имею в виду, стабильно?

— Инверсия управления появилась. Не работает автоматическое удержание горизонта, автопилот и ещё несколько мелочей, связанных с этим. Но машина, несмотря на все ошибки, летает. Ты уже решил вопрос с костюмом? Ты в нём сможешь управлять активной бронёй?

— Не уверен, что это будет также, когда я был в форме, — покачал он головой улыбнувшись.

— Давай проверим.

Я помог ему надеть костюм, закрепив все свисающие части, после чего помог подключиться и влезть в активную броню. В первый раз с ним произошло то же самое, что и со мной —­ он упал. Во второй раз, когда я переподключил контакты к костюму, Зигфрид стал двигаться заметно увереннее.

— Очень странное ощущение. Словно это не вторая кожа, а как будто…

— Управляешь танком или кораблём, — кивнул я.

— Да.

— У меня также, но ещё хуже, — ответил я. — В моём случае приходится отключать куда больше контактов, так как я ниже тебя. У тебя отключённых датчиков значительно меньше.

— Нельзя это как-то исправить?

— Ты имеешь в виду, перепаять контакты на костюме? — уточнил я.

— Да.

— Не уверен, Зигфрид. Они все шьются по стандарту, каждый участок отвечает за своё место. Срежешь не то и не сможешь управлять вообще. Лучше так, чем вообще никак, поверь мне.

— Как скажешь… — вздохнул он. — Значит, мы готовимся к большой войне между домами, верно я понял расклад?

— Не знаю. С одними мы точно будем воевать, и я рассчитываю на превентивный удар. С другими… под вопросом.

— Другие — это те, кого мы похитили?

— Не только они. Врагов хватает и так.

— Если всё настолько плохо, не стоит оставить эту семью и вернуться к тому, что мы умеем лучше всего? Уверен, что можно обойтись и без формальностей. Главное, добраться до корабля.

— Возможно… — посмотрел я на поместье. — Но по какой-то причине эта семья была очень нужна демонам. Настолько, что они были готовы держать их детей семь лет взаперти, чтобы потом вернуть обратно. И если эта семья нужна демонам, значит она нужна и нам.

— Мы будем слишком много сил тратить на её поддержание. Сейчас эта война, потому другая, все проблемы аристократов — они будут идти в довесок к ней.

— Да, но и получим мы с неё достаточно. Просто я боюсь, что пусти мы дело на самотёк, к моменту, когда Империя сможет сюда попасть, здесь всё будет кишеть демонами. Так уже едва не случилось с инсектами, и кто знает, что готовят сейчас сектанты…